Зайчик

– Просыпайся. Меня кто-то начал нежно и ласково трясти за плечи. – Вставай, давай, вставай! – Ну ещё пять минуточек... – я повернулся на другой бок и закрыл лицо одеялом. – Никаких пять минут! – недовольно сказал голос, – Я тут, понимаете ли, ни свет ни заря встала, оделась, бегу к нему, чтобы в итоге услышать это?! Вставай! Он начал более усердно трясти, отчего мой организм медленно, но верно начал просыпаться, после 8-часовой спячки и немного приоткрыл одеяло, оголив плечи и грудь. – У-у-у-а-а-а-х-х-х... Ну кто ты такой приставу... Я повернулся в сторону голоса и так и обомлел, не успев и слова сказать. Передо мною стояла та девочка, которая была необычайно красивой от роду, от которой я был безумно счастлив, находясь рядом с ней и чувствуя её дыхание. – Ты?.. Но... но как? Как ты здесь очутилась? – Через дверь вошла. – невозмутимо ответила она, разведя руки в стороны, – Сидела, ждала, пока ты начнёшь признаки жизни подавать. Но ты такого храпака давал, что я решила взять всё в свои руки. Тем более, до начала первого урока осталось около час с лишним. Я смутился и прикрыл вышеупомянутые части тела под смешок девочки, а она же в свою очередь подошла к занавескам на окнах и отдёрнула их, чтоб утренний свет проник в эту комнату и озарил им все тёмные места. – А как же ро... – Их тут нет. – затем села ко мне на кровать и блеснула своей улыбкой, – Мы тут одни. – Но как ты тут оказалась, если ключей у меня нет? – Отвечу, если ты встанешь. – Может, для начала ты выйдешь за дверь? А то, как-то неудобно при девушке переодеваться... Красавица хихикнула и вышла за дверь, чутка прикрыв её. Ё-маё, надо действительно вставать, ведь она не любит, когда подолгу ждёт кого-то. Я быстро переоделся и, застелив кровать, вышел на кухню. – Ааа, ты решил-таки пойти в школу? Ну раз такое дело, то я тут решила завтрак для тебя сделать, пока ты спал. На столе красовалась рисовая каша, посыпанная, внезапно, ежевикой и малиной и кружка молока, наверняка покрывшаяся пенкой, потому что от неё исходил горячий пар. – А это откуда? – Как это «откуда»? – удивилась девочка, – Вообще-то приготовила! Логично... – И это ты всё сделала, пока я спал? – Да. Я не знал, что сказать. Мало того, что она ко мне домой пришла, так ещё и дала поспать (пускай немного, но всё же), так ещё приготовила поесть. И всё это она сделала молча, никого не спросив! Вот что значит – настоящая девушка. И приготовит, и уберётся, и поможет, если это нужно, и согреет тебя, если это необходимо. Всё это скрывается в ней. Я сел на стул и внимательно посмотрел на неё. Её голубые и очень чистые, как небо, глаза бросали в меня шаловливые искорки чего-то неизведанного, но очень приятного. – Ты сегодня очень прекрасно выглядишь... – выпалив это, нечаянно обронил ложку и, жутко краснея и извиняясь, поднял её. Она действительно сегодня хорошо выглядит. Засмотревшись, я не заметил, как всё съел. – Ишь ты, какой быстрый. Так сильно по мне соскучился? В ответ послышался только лишь медленный вдох и на выдохе сказал: – Да... Улыбнувшись, моя подруга взяла мою руку к своей и по моему телу приятным эфиром разлилась её ласка. – И как же ты оказалась здесь? – Ну... так как я пришла очень рано, твои родители ещё не ушли на работу. Они были очень удивлены, что к тебе вообще кто-то пришёл. Тем более, из девочек. – А дальше что? – А дальше... дальше мне пришлось всё объяснить твоему отцу... – девочка заранее меня перебила. – Ты только не переживай на этот счёт, отец всё правильно понял и сказал лишь, чтобы я за тобой присмотрела. А то здесь ходят всякие бесноватые – покоя не дают! И самое интересное, что в этом посёлке нет никакого места, где бы мы смогли уединиться вдвоём и поговорить. – Ты права, абсолютно никакого... – Молоко-то пить будешь? – спросив это, в знак ответа я пододвинул горячую кружку к себе и обложил с обеих сторон руками. – Я всегда люблю так делать. Особенно в зимнее время. Вот сидишь около окошка, пьёшь горячее молоко или какао и смотришь, как снежинки падают вниз. Ты понимаешь, что красота кроется в деталях и просто наслаждаешься таким моментом. Таким простым, но в то же время таким романтичным. Ты как думаешь на этот счёт? Она задумалась. – Я, пожалуй, соглашусь с тобой. Природа сама по себе очень красива под влиянием внешних факторов. Погоды, например. – То есть, ты думаешь, что сырость и слякоть летом – это красиво? – По своему. – немного наклонив голову, задумчиво произнесла она. – Иногда очень приятно будет вдохнуть аромат сырых листьев и дерева. Это очень хорошо отражается на картинах художников. Есть у меня один такой друг. Я немного удивился. – Вот как? Ну давай, поведай мне о нём. Небось, красивый на лицо-то. – Да, он вполне себе милый, хоть и скромный. Всё девочки только о нём и говорят. – И даже ты? – Ну а что бы нет? Мы, девочки, всегда любим о вас поболтать! Дать оценку внешности, какие вы по характеру можете быть и многое-многое другое. – Ясно... Отложив кружку в сторону, я с более грустным видом начал смотреть в окно. Она это заметила. – Ты обиделся? – Обиделся? На кого? На тебя что ли? – Может, и на меня, но то, что ты переменился в лице приметила сразу. Тебе точно не понравилось, когда я сказала, что имею друга-художника. А снег всё усиливался, падая всё чаще и чаще. – Мне кажется, я никуда не пойду. – Ммм? – Ты только глянь в окно! Девочка повиновалась моему совету и посмотрела туда. – Да, день начался отлично... – И ты после этого собралась куда-то идти? – встав со стула, я начал убирать со стола остатки недавнего завтрака и чистить посуду, – Не пущу никуда! – Но ведь уроки же скоро будут... – Я сказал нет! Ещё чего не хватало, чтобы ты заболела в такой лютый снегопад! Тут и так дети пропадают, не хочу, чтобы и ты пополнила их список! Девушка помолчала несколько минут, после чего подошла ко мне со спины, обняла и ласковым тоном пропела: – Спасибо тебе, что беспокоишься обо мне. Как давно я этих слов не слышал... С тех пор, как я начал взрослеть, мои родители стали всё реже и реже говорить об этом. А порой очень хотелось от них это услышать. ... Жаль, что это лишь один из немногих снов, которые мне снятся с постоянной периодичностью, будто это знак какой-то. Расплылся образ моей подруги, кухни и вообще всего в целом. Осталась только одна пустота, окутываемое мой разум с головой. Очередной скучный день вступил в свои полномочия, обрывая час. Я встал с кровати и с мерзким лицом начал её заправлять. Затем медленными шагами вышел на первый этаж. «Как же всё осточертело! Эти люди... не люди вовсе, а звери какие-то. Вот скажите мне, зачем тот жирдяй, именуемый Семёном, унижал того мальчика с белыми волосами? Какую выгоду для себя извлёк? Лишь потешался над ним да и только. Ну видно же, что он дать сдачи не может, так не трогайте его! С другой стороны, это один из поводов поиздеваться. Да когда эти твари сгниют уже?! От таких отпрысков учёбы нормальной нет никакой, не говоря уж и о жизни в школе.» Закинув в «топку» пару бутербродов и запив обильным слоем тёплого чая, я пошёл к коридору, чтобы спокойно одеться и выйти на улицу. Сегодня погода какая-то отвратительная... «Но не отвратительнее, чем в школе,»– добавил мой внутренний голос. Школа... интересно, а что сегодня будет в ней? В какой конфликт снова попаду? А может, я смогу пересечься с Полиной и просто поговорить? Дай бы бог, дай бы бог... Проходив мимо домов, я заметил, как что-то чёрное начало проглядываться сзади них. «Посмотрю, наверное. На близком расстоянии». Это был выпуклого вида гараж, чёрного цвета. С боков был немного облезлый или, скорее всего, заброшенный много лет назад. – Да нет, вроде свет горит. Утвердил себя я, глядя на фонарь, который весел над гаражом и непреклонно мигал. И тут в голове возникла идея – а что если зайти в него и всё осмотреть? Да нет, бред какой. Этот гараж очень меня напрягает. Не пойду пожалуй. Но интерес меня так и подгонял постучаться. * Тук-тук-тук * Никакого ответа. Внезапно, издав ужасный скрип, правая створка ворот приоткрылась впуская странника в своё логово. Из-за темноты ничего не было видно. Теперь броди тут, как слепой котёнок, в поисках включателя... ан нет, вроде нашёл его. Вскоре гараж озарился светом. «А тут ничего так, уютненько.» Я начал осмотр. С левой стороны гаража висели инструменты на металлической доске, от молотка до циркулярной пилы. Снизу доски был верстак тоже забитый всякими инструментами. Верстак, между прочим, был деревянный. Я вспомнил, что у меня где-то в сарае был такой же стол, только в своё время мы его покрасили тёмным лаком. Мы ещё вместе с отцом доски шлифовали там. Надо было пол заделать, проседал кое-где. А шлифовальщики были мы очень хорошие – ни одной загвоздки не оставляли. До сих пор лежит, как миленький. В самом краю стола лежал новенький перфоратор. Очевидно, недавно купили его. Мне на ум пришло ещё одно очень далёкое воспоминание. Оно было прямиком из того места, откуда мы съехали. Помнится, я ещё тогда спал в своей комнате днём после трудного дня. Лёг часа в два, наверное. А выходит, поспал только полчаса, остальное время лишь пытался уснуть под жужжанием этого ужаса соседской эпохальности. Гудит-гудит, гудит-гудит как патефон. Мы и соседу объясняли, что лучше это делать потише, а ему хоть бы хны. Ей богу, так хотелось со зла прописать по этой наглой морде несколько раз, чтоб спокойствие не нарушал! Ведь правила тишины никто не отменял! В середине гаража висели полки, но необычные – в виде лесенки, которая плавно движется вправо. На ней были всякого рода хлам. Не понимаю, нафига портить такую красоту таким ужасом? Снизу, среди коробок, лежала болгарка. Погодите, а что на лезвии? Я подошёл поближе. Что-то бордовое... кетчуп? Да не, блеф, откуда ему тут взяться? Лак? Да, точно, лак! И запах от этих пятен соответствует именно ему. О мысли, что это может быть вовсе не он, а нечего более страшное, я сразу отказался. Ну вдруг на самом деле болгаркой просто резали по лакированной доске, а не... Страх овладевал мной, не давая пошевелится. «Это просто лак, что ты так разнервничался? Это даже и вовсе не кровь! Если бы тут разрезали детей, то должны быть зацепки. А поскольку ты видишь, что их тут нет – не парься! Это только лишь тёмная лакировка. Наверное...» По правую сторону от меня висели, – что очень удивительно, – советские плакаты. Это и «Родина-мать зовёт!», и «Пьянству – бой!» и даже «Кто не работает, тот не ест!». Видимо, тут есть у нас любитель коммунизма. А почему его нельзя любить? Наш советский коммунизм многое дал народу. Люди добрее были, чем сейчас. Наши русские мужики, благодаря пролетариату и их диктаторскими способностями, старались трудиться на благо великой родины. Раньше люди со всех дворов ходили на субботники, чтоб очистить детские площадки от всяких отходов. Чтобы на улице было чище некуда. Это тот случай, когда диктатура была нужна народу. Ну это, конечно, не гитлеровская коалиция с его идеями нацизма, похоти, по отношению к нашим девушкам, и мотивацией о расовом превосходстве. Так же они хотели искоренить всех неверных, в том числе, и русских. Да, наше диктаторство тоже было жестокое, но мы никогда не задумывали о убийстве других народов, тем более тех, с которыми нас связывало общее, – славянское, – прошлое. А сейчас что? Да никто не хочет работать в гниющей стране, именовавшая себя Россией... Вот вам разве будет приятно вкалывать в три погибели на двух работах? Вам хорошо жить на этой Родине, когда ваш Президент – жалкий пьяница, который постоянно куролесит на вечеринках, не думая о народе?! А Правительство? А в ней вообще цирк, причём, в прямом смысле этого слова. Теперь у нас, оказывается, что воры в законе, всякого рода мошенники, убийцы и паникёры – это депутаты Государственной Думы! Мало того, один депутат пришёл туда вообще в церковной рясе и с золотым крестом на груди. Им бы на Таганке людей веселить. Раньше людям правду говорили, а в наше время за это убивают. «Ладно, засмотрелся я на всё это. Пора и в путь уже.» Ещё раз всё оглядев, я вышел на воздух и осторожно закрыл за собой дверь. Ещё волновало одно: что же находится на лезвии болгарки? Когда до школы оставалось буквально метров 50-100, меня окликнули: – Подожди меня! Кто же это? Этот вопрос сразу отпал, когда ко мне подошла первая скрипка нашей школы. Глядя на неё, моё сердце участилось. Не поверите, но я всё ещё боюсь с ней общаться! Думаю, что это выдумка моего подсознания и на самом деле никто рядом со мной не стоит. Она, запыхаясь, подбежала ко мне и остановилась. «Я всё-таки ошибся. Она реальна.» – Я не опоздала? – Да вроде нет, а что? – Просто... ну... сложно объяснить тебе такое... – улыбнувшись, щёки девочки покраснели, а её глаза отвернулись куда-то в сторону и боялись взглянуть на меня. – Ах, неужто проспала? – Ха-ха-ха, представляешь, в первый раз у меня такое. – Ну ты, мать, даёшь! – ухмыльнулся я. – Сама удивляюсь, как это произошло. – Побежали скорее тогда! И мы что есть мочи бросились к школе, устроив небольшой забег. Полина бежала чуть впереди меня, а я же подле неё, стараясь успевать. Завернули за поворот. Вот и финишная прямая. – Я выиграла! – Девочка возвысила руки к верху и победоносно улыбнулась. А вместе с ней улыбнулся и я, словно оттягивая момент, когда вся моя игривость исчезнет, как ни в чём не бывало. – Мои поздравления. – Напоследок проговорил я, направляясь к дверям. Школа же пестрила ужасом и чрезвычайной тоской, источало свои корни и проникало в головы глупых школьников, выворачивая их сознание наизнанку и извращая их до неузнаваемости. Настроение моё изменилось так же резко, как и появилось. Я уставился в окно школы и просто стоял, не знав, что и сказать. Эта школа просто гниёт, превращаясь из места обучения детей, в какую-то тюрьму с местными понятиями. Так же сильно гниёт и страна в целом. Кто виноват? Конечно власть. Её-то и нет, по сути. Правят только одни богачи да убийцы. Хотя, с учётом нашего времени это одно и то же. Вместо огромной могучей страны, осталась лишь раздробленность. А главная причина в этом – деньги. Деньги-деньги-деньги, как же они достали! Группа президентов решила возомнить себя независимыми от СССР и с согласия Ельцина раздробили державу к чертям. А этот ребёнок только и рад был. Ну и дали по Белому дому из пушек! Полетели снаряды в окна: люди в панике. Они разбежались просто кто-куда от огромных танков, потому что шли напролом, не видя никого. А ведь под их колёсами могли быть люди, если... если уже не были. Отойдя от окна я прошёлся по коридору от одной стороны, к другой. Необычайная тоска нашла меня, как волна, накрывшего серфингиста. Но всё прервал злосчастный звонок о уроке. Вздохнув, я поспешил в свой класс. Первым уроком была география. В ней я разбирался более-менее неплохо и смогу разобрать, где Швеция, а где Швейцария. А некоторые и этого не могут сделать. Мало того, они даже не знают, где Будапешт находится, хотя это столица Венгрии. А как же Сицилия, Палестина, Афганистан? Эти нелюди даже не знают их местоположения! А что они знают? Знают только, как оскорблять слабых и бить тех, кто сдачи дать не может. Таких, как я... На уроке я записывал всё то, что говорит учитель, не пропуская ни единого понятия, которое помогло бы более проще и быстрее заучить на следующий урок. Кто-то даже зарисовывал, чтоб иметь представление о той или иной стране, о которой идёт речь. Сейчас мы говорим про Австралию. В шутку, я нарисовал несколько человек, идущих по дороге вверх ногами. Ведь эта страна находится на экваториальной части Земли. Большая часть территории Австралии – это сущая пустыня. Там очень мало места, где могли бы обосноваться новые города. Однако, города всё же там имеются: Сидней, Мельбурн, Перт, Брисбен, Аделаида, Голд-Кост, Ньюкасл и Вуллонгонг. Это только самые крупные города в этой стране. А столица Австралии – Канберра. Очень красивый город, кстати. Ну, это если судить по учебникам географии, конечно... Канберра около 60 или 70 лет является столицей. Довольно большой срок, между прочим. Достопримечательностей в Австралии довольно много, если учитывать, что сама страна довольна маленькая. Взять, например, Великую океанскую дорогу, созданную в 1932 году. Этот наследие культурного значения находится в штате Виктория. А точнее, между городами Торки и Аллансфорд. Эта дорога была построена в память о погибших военных в годы Первой Мировой Войны и является самым крупным военным мемориалом в мире. Сиднейский оперный театр – это «визитная карточка» самой страны. Так же она является одной из самых главных достопримечательностей континента. В год даётся около трёх тысяч представлений, а людей, идущих на эти спектакли, собираются примерно один-два миллиона. А если это всё пересчитать в деньги... неплохая-таки сумма получается. Наверное, около двух-трёх миллионов долларов. А уж в рубли перевести, так вообще заграничная сумма. Полина бы исполнила свою мечту и поехала бы в заграничный тур по театрам. Давала бы свои концерты, а публика аплодировала юной скрипачке. Как сейчас вижу, висят афиши с её изображением и заголовком: «Знаменитая юная девочка из России покорит ваши сердца своей игрой на скрипке! Приходите сегодня вечером в театр, чтобы послушать, как она играет. Билеты можно купить уже с 15:00.» Я представляю, как девочка плачет от счастья, что ей удалось покорить Венскую Государственную оперу, где наравне с ней играли профессиональные виртуозы. И всё уважали её, и любили её. А уж про Филармонический оркестр я и вовсе молчу – это её самая основная и главная мечта. «И забыла бы она своего друга, с которым общалась. И окунётся в тот сказочный мир с головой, оставляя друга по ту сторону света... Эх... До чего же жизнь бывает несправедлива с людьми. Одни переходят из грязи в князи и борзеть от этого начинают. А другие как были в грязи, там же и остаются. Так и умирают в нищите. Но мне кажется, это не про Полину. Она человек света, она всегда к этому стремится. Поэтому такая красивая и уродилась. Естественная красота она такая необыкновенная, – я бы даже сказал, – магическая. Наверное, именно такие люди в обществе ценятся больше всего. Носителей естества да такого, чтобы это было приятно глазу – не просто сыскать по земной планете. Но такие всё же находятся. И Полина – одна из таких. Ведь только взгляни в эти голубые блюдца, в эти, полные надежды, глаза и ты сразу захочешь помочь им в чём бы то ни было. Правда, могут ли они говорить о том, что человек, который это получил – хороший манипулятор? Состроит щенячьи глазки (а при сочетании с её прекрасным лицом это вообще выглядит неотразимо) и пиши пропало. Впрочем, я это могу с лёгкостью выразить, что Полина, при удачных обстоятельствах, может использовать своё естество и подойти ко мне, спросить о помощи. И если она состроит такое представление, то с вероятностью 99.99% я пойду и помогу. И нет, я не каблук, который каждый раз лезет за спину девушки и трясётся от чего-то, что могло бы её расстроить. Я никогда им не был, не буду, и быть не собираюсь!» – ..! Внезапно меня окликнула Полина собственной персоной. – Я тут уже третью минуту зову, а ты ни слуху ни духу! – Ты что-то хотела? – спросил я, непонимающе. Что в этот-то раз она от меня хочет? Опять помочь? Не сказать, что я особо расстроился её визиту. Скорее наоборот, очень даже обрадовался, что мой поток мыслей хоть кто-то остановил. – Да, – ответила она, слегка смутившись, – хотела. – И что же? – Ну... я бы хотела, чтобы вы мне помогли в кабинете музыки. Вы? Она что, недостаточно со мной вежлива? – Эм... ну хорошо. Я помогу, если вы против не будете. – Ха-ха-ха, ты чего? Мы же с тобой уже давно на «ты» перешли. – Полина блеснула своей улыбкой и поправила чёлку. – Знаешь, мне иногда кажется, что ты порой бываешь слишком вежливая со мной. – сказал я, задумчиво глядя в окно. Сегодня на улице не было так ветрено, и поэтому, добрался даже не околев. А как Полина ходит в такую погоду я и вовсе не хочу думать. «Да так и ходит. – подсказали мне мои мысли. – Берёт и ходит. Учиться же надо, а без учёбы не устроишься на работу, а без работы сыт не будешь. Семью же свою будущую кормить надо чем-то!» Мимо меня пронеслись слова про какого-то очень хорошего и ценного человека, но в чей адрес это было сказано, я не понял. Ученики младших классов то и дело выбегали из своих кабинетов и делали что хотели: кто-то играл со своими сверстниками в перегонки, кто-то в салочки. И тут в моей голове возникла очень хорошая идея! Я состроил хитрую гримасу и тихим, но нормальным голосом, спросил: – Поль, а как ты относишься к детям? – Ааа? – девочка слегка шокирована была внезапно появившемуся у меня вопросу. Её голова повернулась влево, будто стеснялась сказать свой ответ, а губы бубнили что-то бессвязное. Очевидно, я смог этим вопросом её смутить. Она начала переминаться с ноги на ногу и грызть ногти. – Знаешь, – начала она, медленно проговаривая слова, – я считаю, что мы об этом рано заговорили... – Погоди, ты вообще о чём? – изначально я не понял суть её слов, но потом до меня дошло... – Не-не-не, Полин, я совсем не об этом! Я имел ввиду, как ты вообще относишься к ним? – Ааа, ты об этом. – Полина спокойно выдохнула. – Я детей очень люблю, они для меня, как маленькие братья и сёстры: за ними нужен глаз да глаз. Если не уследишь, то таких проблем наберёшься – мама не горюй! – А ты когда-то этим занималась? – А ты разве не помнишь день открытых дверей у нас в школе? Не логично как-то вопросом на вопрос отвечать, но да ладно. Я почесал затылок и задумался. День открытых дверей – это конечно хорошо, но мне кажется, что его надо было бы проводить летом, когда тепло, а не в зимние морозы. – Помню. Ты тогда наряжала всю школу всякого рода мишурой, плакаты какие-то вешала, рисунки рисовала. Я вот вопрос хочу задать: ты не забегалась сильно в тот день? А то у тебя взгляд был уставший. – Если честно, то да. Праздник подавай всем, а наряжай только Полине. Будто я им что плохое сделала, раз так запрягают. И это, причём, постоянно. Мне стало жаль эту девочку. Мало того, что она девочка, так ещё и бегает везде, где только не была. Плюс ко всему, она как-то находит время для своего хобби. Надо бы об этом её спросить. – А как же ты находишь время для скрипки? – искренне удивился я. – Скрипка – это что-то вроде отдыха для меня. Я, когда играю, расслабляюсь в моральном и физическом плане. Согласись, что это самый лучший инструмент, который был изобретён человеком? – Ну, если этим инструментом будет обладать не менее хороший мастер, то соглашусь с этим. Я правда не знаю, что в моих словах было сказано такого, после чего на лице девочки заалели щёки, голова чуть наклонилась, скрывая смущение, волосы, прикрывшие глаза, лишь дополняли образ скрытности, улыбка стала чуть ли не сияющей, а руки спрятались за спину. Скорее всего, я этими словами сделал ей очень приятно, поскольку она в ответ на мои слова сказала лишь одно тихое: – Спасибо... Решив разрядить обстановку, я спросил Полину: – Мы так и будем стоять или ты мне всё-таки покажешь ваш кабинет музыки? – Да-да, прости, что-то мы с тобой заговорились, пойдём лучше. Работа ждать не будет. И повела меня к лестнице. По словам Полины, кабинет находится на втором этаже нового здания. Старое и новое помещения нашей школы совмещены в один проход наверху. Таким образом, наша школа стала похожа по строению на букву «П». Я спросил Полину, почему кружок любителей музыки проходит в старом крыле, а не в новом. Она ответила, что в той части, где мы учимся, кабинет музыки занимает другая группа любителей классики. Я удивился, что в этой школе есть те, кто любит слушать это. В основном, все слушают панк-рок, современных зарубежных исполнителей или тяжёлый металл. Не скрываю, что я тоже люблю слушать некоторые рок-группы, но, по большей части, акцентирую своё внимание именно на классику – Плюс в старом крыле никто не бывает, а значит, и шума никакого нет. – А как же местные легенды, по типу, плача, который слышен только ночью? Полина махнула на это рукой. – Брехня все это. Я бывала здесь в полночь – ничего и никого не видела тут. Она была в школе ночью?! Но откуда у неё ключи? А если и нет ключей, то как проникла? Эти вопросы покрывали мою голову сверху донизу. – Интересуешься потусторонними силами? – Куклу Чаки я не призывала, Пиковую Даму тем более нет. – Затем Полина задумалась и добавила: – Но скажу честно – эта тема меня интересует. Так что, мой ответ будет частично верен. Я бросил на неё вопросительный взгляд. – Ты же говорила, что у тебя ничего нет, кроме скрипки? – Каюсь, соврала. Но и ты тоже возьми на заметку, что я далеко не всем говорю правду о своих интересах. – Утвердительно сказала она, поднявшись к коридору. Судя по всему, здесь и находится кабинет музыки. Он, как позже выяснилось, находился рядом со входом. Зайдя туда, я окунулся совершенно в другую реальность. Этот кабинет дарил мне необычное чувство. Чувство музыки нависло надо мной. Я прежде не чувствовал себя так открыто. Возможно, потому что здесь своё мастерство репетирует Полина. А может, потому что я люблю музыку. Никто не знает. Я заприметил в ближнем углу фортепьяно, покрытую в белую краску. Она была открыта, и у меня возникло желание сыграть пару нот. Подойдя, я нажал на несколько клавиш. Я хоть и пытался выучиться на фортепьяно, всё же я это забросил. Однако, у меня сейчас выходило очень даже неплохо. Даже вспомнил несколько уроков игры на этом инструменте. У меня даже прошлась ассоциация с песней «Потерянный рай» группы «Ария». Одна из тех песен, которая заложена у меня в душе. Под аккомпанемент фортепьяно, начал подпевать: – И ты не узнаешь, как небо во мне сгорает, и жизнь разбивает все надежды и мечты... Взяв последнюю партию, я закончил играть. – А ты неплохо играешь! – Ко мне подошла восторженная Полина и захлопала в ладоши. – Я так не считаю. – Не прибедняйся, для новичка это очень даже хорошо. Наш разговор прервали приближающиеся к нам шаги. Я насторожился и пристально уставился на дверь. А вот у Полины ничего не дрогнуло даже, она оставалась всё в том же настроении. Дверная ручка провернулась и дверь медленно начала открываться. «Кто это там? Что за монстр к нам явился?» – думал я в ожидании чего-то. Но это был лишь паренёк, примерно наших с Полиной годов. Одет, как школьник: белая рубашечка с чёрной жилеткой, такие же чёрные брюки, хорошо отглаженные утюгом и немного заношенные ботинки тёмно-серой окраски. Цвет волос был подозрительно белый, что очень любопытно было, глаза красные, что наводит на подозрительные мысли, носик маленький, но нём держались очки с круглой оправой. У меня в голове держалось только одно слово – ботаник. И похоже, альбинос. «У него руки холодные наверно, поскольку дети-альбиносы страдают малокровием. По сути, он должен дрожать сейчас от недостатка тепла. Надо как-нибудь проверить это дело.» Оглядевшись, мальчик заметил нас и со слабой улыбкой подошёл. – А в-вот и я... – сказал он и, застенчиво склонив голову, скрыл свои глаза под чёлкой. Этот мальчик определённо напоминает меня во многом. Я вспомнил случай с Семёном и смутился. – Наконец-то, мы заждались тут тебя уже! – Воскликнула Полина и подвела его чуть ближе ко мне. – Знакомься, это мой друг Антон. – З-здрасьте, А-Антон... – И тебе привет... – ответил я менее уверено. – Он очень стеснительный, поэтому в классе нашем в основном молчит, – прибавила Полина, глядя на него, – но у него есть очень хороший талант! – Какой? – Антон – прекрасный художник! Давеча, он нам очень помог в розыске одного человека. – А ну-ка поточнее. – Как-то на неделе к нам в класс приходили из полиции и опрашивали всех ребят, не видели ли они кого-то подозрительного, потому что... – она сбавила тон и сказала мне на ухо: – Потому что ещё один мальчик пропал, Семён Бабурин. Ты его мало помнишь, наверное. – Я его ухмылку очень запомнил. – Сказал я так же тихо Полине на ухо. Как же хорошо, что кто-то разобрался с ним так, как нужно было... Я представляю, как он молил о пощаде, но неизвестный доброжелатель не послушался его и всё сделал по-своему. – В общем, раз уж всё в сборе, давайте тогда займёмся делом. Работы нам предстоит много, а времени у нас до конца учебного дня мало, – заключила Полина и пошла к коробкам. – Эти коробки нам нужно куда-то перенести? Спросил я Антона. Он чуть кивнул. – И куда же их? – На склад. – ответила подруга. – Все? – Все. – Они же тяжёлые! – А что, ты хочешь, чтобы заместо вас двоих я спину себе надрывала? – по её тону можно было заметить, что она обиделась. Я не то, чтобы боялся тяжести, скорее за неё беспокоился. Потому что, она девушка и ей такие тяжести поднимать просто противопоказано. А значит, что мне придётся брать на себя двойную работу. Вздохнув, я загрузил на свои плечи две коробки и, по указаниям нашей «начальницы», направился на склад. У Антона же в руках была одна коробка. «Слабак. Одну коробку тащит, да и то лёгкую. Однако, если подумать, то я его не осуждаю. Он городской, это сразу видно. У него взгляд более взрослого человека. Очень взрослого. Он из города, а я из деревни, пусть ранее и жил в городе. Антон более адаптирован к городу, нежели к этим деревенским условиям жизни. И по сути, так и не узнавший всех деревенских прелестей жизни. Я так не думаю, что он начнёт восхищаться простым утром в поле. Выйди летом в поле с первыми петухами, вдохни свежий ночной воздух, посмотри, как за горизонтом начнёт восходить Солнце ясное да прокричи во всю глотку «Красота-то какая!», заберись на сено и лежи смотри, как начинается новый день. Или веселись каждый вечер в клубе. Он у нас есть на окраине деревни. Наши в школе то и дело обсуждали, как они девок в клубе клеили. Насчёт своей личной жизни я ничего не скажу. Я никому и никогда не нравился из девочек. Наверное, из-за своего плотного веса, хотя не скажу, что у меня жир прямо так и льётся. Вот скажем, на Семёна это никак не влияло. На нём, скорее, сказывался авторитет и страх перед ним. В клубе было довольно просторно. Естественно, потому что он является постоянным местом для дискотек. Пару раз я даже заходил туда, но мне оно не понравилось. Не охота было смотреть, как одни нажирались в щи, другие девчонок клеили, а третьи были любители колоться. «Дорожки» у них по венам так и шли к самому сгибу руки. И именно поэтому я не хожу в клубы. Или вот ещё одно развлечение – мотоциклы. Уж то-то оно! Колесить по дорогам нашей необъятной Родины – это то ещё развлечение! Меня в своё время отец катал на «Яве», когда я был маленьким. Сказать, что я это любил – ничего не сказать. Он изрядным байкером никогда не был, но мотик свой имел, да ещё какой! Двухтактный, 75 года выпуска, двухцилиндровый. Разгонялся до 130 километров как миленький! А КПП был четырёхступенчатый, что было не редкостью для советского мотодрома. Впрочем, у СССР с мотоциклами своего происхождения были проблемы, поэтому они заказывали у заграничных, входящих в союз, стран. «Ява» была Чехословацкого происхождения. За её прототип брался немецкий Wanderer 500. Позднее, Чехословакия выкупила у компании Wanderer права на производство мотоциклов и потом они начали выпускать мотоциклы под брендом «Ява» от первых букв двух производителей: Janecek-Wanderer, Ja-Wa. Он был моим любимчиком.» Склад находился на первом этаже, и для меня этот путь был не очень-то и близок, как раз потому что, я носил две тяжёлые коробки, а Антон одну. Спуститься с лестницы – вопрос отдельный. Спуститься и при этом не упасть с этими самыми коробками – вообще невозможно! Но к счастью, у меня получилось. Дальше дело за малым, как говорится. Зайдя в помещение, я первым делом бросил тяжеленные коробки – с фиг знает, чем внутри, – на пол. М-да, место здесь на айс, да ещё и сыростью пахнет. Оно вообще походило на тюремную камеру: по центру стоял деревянный стол, прямоугольной формы, по бокам находились полки, точно койки для заключённых и в добавок ко всему, на складу горел слабенький мигающий свет. Это наводило в моей душе нарастающий ужас, который я еле сдерживал, чтобы не выплеснуть это всё наружу и показать себя слабым, как Антон. Кстати, об Антоне... По его лицу было понятно, что лучше б ему здесь не находиться. Чистая ненависть и страх к этому месту виднелось в его глазах. А тело и вовсе слегка подрагивало от холода, сочившегося из дыр. Интересно, а почему это всё не смогут как-нибудь, но привести в некое подобие уюта? Например, заменить эти ржавые металлические полки, на более-менее красивые глазу деревянные, покрытые лаком? У меня почему-то вспомнился сегодняшний случай с гаражом и с болгаркой, после чего меня передёрнуло от этого. «Нет, там точно лак был, я в этом уверен!» Уверен... или хотел верить... Ну не кровь же на самом деле, в конце-то концов! Я ощутил лёгкие неестественные движения своей руки, словно кто-то её дёргал. Так и оказалось. Антон дёргал край моей рубашки и головой указывал на выход. Тут я кивнул ему, и мы пошли за другими коробками. Полина всё это время ждала в кабинете и при виде нас, окликнула: – Не прошло и полгода. – сказала она, раздражающе и подпёрла руки в боки. – Я уж подумала, что вас убили по дороге! – Да мы это... рассматривали достопримечательности нашего родного склада. – ухмыльнулся я. – И что же интересного вы нашли? – Ровным счётом, ничего. – Конечно. Потому что, они все здесь. – сказала девочка и стукнула кулачком по одной из коробок. По стуку было понятно, что в коробке что-то есть. – Ты как, Антон? – обратилась она к нему, после того, как я пошёл за очередной коробкой. По её взгляду можно судить о том, что она за него переживает. У меня ощущается чувство deja fu и что всё это я где-то слышал, но где – не помню... Спустя пару минут, я услышал, как они смеются: Антон тихо хихикал, а Полина смеялась в открытую, не боясь никого. Смотря на всё это исподлобья, я подошёл к ним с фальшивой улыбкой. – Воркуете, голубки? Антон на это никак не ответил, а вот девочка сказала: – Представляешь, Антон такой смешной анекдот сказал, хочешь услышать? – Да нет. Ответил я всё так же им улыбаясь и вернувшись обратно к коробкам. Я взял одну и окликнул ботаника, чтобы тот помог мне и взял ещё одну. Мы снова вышли из кабинета и пошли на первый этаж. Полина в этот раз поплелась за нами, что очень странно. Она всё время смотрела на Антона и улыбалась всё той же непринуждённой улыбкой, которой улыбалась и мне. Она рассказывала какую-то историю, случившуюся на уроке физкультуры. Что-то там про баскетбол и то, что она всё время пыталась попасть мячом в кольцо, но ничего не выходило. – Слушай, может, поможешь мне? – сказал я с наибольшей раздражительностью. – Ну я же девочка... – ответила Поля, невинно глядя на меня. И опять эти голубые глаза и невинное лицо! Ну как против них попрёшь? Ну как против них ты разозлишься? Злиться на неё я не имел никакого желания, но ощущение чего-то неприятного в душе всё же было. Ведь мы уже полтора месяца дружим. За это время она мне могла... понравится? Нет, такое я допустить пока что не могу. Мне нужно... мне нужно время... Я не могу сейчас об этом думать... Я вновь посмотрел на неё. «Она вся сияет.» – пролетело в голове. Ей очень интересно общаться с Антоном. Нет-нет, я не испытываю к нему неприязнь или даже злобу. Он в такой же ситуации находится, что и я. Да и избивал тогда Семён именно его, а не меня. ... И всё-таки, Полина больше располагает к себе именно его. Особенно, после случая со снежками, который был неделю назад. Она очень обиделась тогда. Могу ли я думать, что это послужило поводом для мести? «Так, стоп! Хватит думать о том, что Полина слишком жестокая! Это не логично, ведь за всё наше общение с ней я ни разу не услышал от неё лжи. Во всяком случае, когда встречались на переменах. Я не могу сказать, что Полина может врать. Все в этом мире так или иначе могут врать. Кто-то в большей степени, кто-то в меньшей. Кто-то это делает, глядя в глаза, а кто-то, как гадюка, медленно подкрадётся к тебе и выпрыгнет, скалясь, вгрызётся в твою душу и вольёт в неё свой яд безразличия и предательства. И всё же права была Алиса, насчёт людей. Никому нельзя доверять: либо обманут, либо предадут. Или того хуже...» Внезапно, я заметил, как какая-то тоненькая фигурка появилась во окне. Лица я разглядеть не смог – иней на стёклах помешал. Оглядевшись и поняв, что меня никто не видит, направился к окну. Фигурка, в ответ на это, очень спешно спрыгнула и убежала к воротам. Что это было? Это точно не мои галлюцинации? Кто-то же у окна стоял! И судя по фигуре, отнюдь не пацан... Отложим пока эти размышления на потом, сейчас надо закончить со складом, а там и вернёмся к этим вопросам. Я зашёл на склад и положил принесённую мною коробку на стол и показательно выдохнул. – Устал? – спросила Полина сочувственно. – Угу. – ответил я. Да уж, последние пару коробок вызвали у меня очень тяжёлые трудности, и я их еле-еле донёс, но вида не подавал. – Ну не беспокойся ты так, это последняя коробка! Девочка хоть и с виду была довольно приветливой, а тело изредка подрагивало и её взгляд выдавал, что она боится этого места. Как и Антон соответственно. Интересный факт: они почему-то бояться склада, а я вот не боюсь. Будто для них это место похоже на логово Бабы Яги. Но с другой стороны, повод бояться есть. Сырость везде, слабо горящий свет, который то и дело мигает, того гляди скоро погаснет. Ужас! – Давайте-ка мы по домам разойдёмся. – предложил я. – У вас же закончились уроки? Ребята кивнули. Первой из склада вышла Полина, а за ней и мы с Антоном. Теперь в школе не было такого галдежа, как сейчас. Сейчас была лишь тишина. – Я, н-наверное, п-пойду... – тихо сказал Антон и осторожно, как кот крадясь, пошёл к раздевалке. Девочка же пошла совсем в другую сторону. Я её окликнул и спросил: – А ты куда? Ты же тоже домой идёшь. – Увы. Я остаюсь здесь. – Снова опять что-то требуют от тебя? – с беззлобным оскалом посмотрел я на неё. – Да, будь они не ладны... – М-да, не жалеют тебя тут. Прямо по кругу и пустили. От этих слов в душе всё свернулось, и тут же поспешил уточнить: – Я хотел сказать, что замучили тебя со всякими одолжениями. Хоть бы за это оценки ставили что ли! – Оценки лишними не бывают – это ты верно подметил. А вот то, что замучили ты в точку попал. – Полина погрустнела и опустила глаза, после чего злобно заговорила: – Везде от меня чего-то ждут и чего-то хотят! Как только захожу в класс, так сразу «Полина – помоги!» Захотели бы, сами всё сделали – что ко мне прилепились-то?! Ладно хоть скрипку не отбирают и то радует. – А хотели? Она посмотрела на меня таким тревожным взглядом, что мне всё стало ясно. Ведь эту невинную и несчастную девочку, уставшую от всех, посылают буквально во все места, где только она не была. Я не исключаю того, что её в классе могли и на... послать. Зачем? Да всё потому что на таких девчонок, как она, откровенно говоря, забивают огромный болт. Ведь ни у кого до таких хороших людей руки не доходят. Зачем нужна девчонка, которая может и поесть приготовить, и прибраться в доме? Люди всегда выбирают полную противоположность! Ведь им в первую очередь нужна девушка как половой партнёр. Продолжение рода, мать его ети! И неважно, что у них на душе – противоположному полу будет на это наплевать. Неважно, что девушки чувствуют к парням: симпатию, привязанность, какие-то чувства к ним – по большей части самим парням это безразлично. И таких в этом мире пруд пруди. Но я – отдельная каста. Каста тех людей, которым чувства не есть пустой звук. Они умеют прислушиваться, умеют сострадать и жить КАК ЧЕЛОВЕК, а не как животное! На то мы и «Homo sapiens», то бишь «Человек разумный». Мы не действуем, как животные – мы действуем, как люди. Человек, имеющий чувства – настоящий человек. Человек не имеющий чувств – жалкое подобие настоящего. Только в отличии от первого, второй не умеет чувствовать своего соратника. Я вхожу в касту тех людей, которые умеют переживать. Это как идти по тротуару в одну сторону вопреки всех идущих в противоположную. Те говорят, что это правильный путь, но я не слушаюсь их и иду своей дорогой, зная, что эта дорога – Путь Истины. Я ещё не нашёл свою пассию, да и не нужна она мне. Хотя это всё может выглядеть, как юношеский максимализм, но я не согласен с этим. Я, скорее, живу в анабиозе, чем в реальном мире. Да, я прихожу в школу. Да, я учусь. Но это всё мне не особо нужно. Знаете, когда ты работаешь дворником за гроши, образования не особо требуют. Не знаю, почему подумал, что я буду работать именно дворником. Может, потому что страна такая. Понятия не имею, что я сказал такого Полине, после чего оказался в кабинете музыки и с заворожённым видом сидел и смотрел на неё. – Я готовлюсь к экзамену по музыке – не хочешь послушать, что я выбрала к экзамену? Я не отказался от такого предложения. Это был отрывок из оперы «Кармен» Жоржа Бизе. Отрывок я узнал не сразу, но как только дело дошло до припева, слова в голове сами возникли: Знай, что испанок жгучие глаза На тебя смотрят страстно И ждет тебя любовь, тореадор, Да ждет тебя любовь. Как мне кажется, Полина захотела сыграть этот отрывок, потому что сама песня или, если быть точнее, Марш Тореадора – это... романтический мотив. Насколько я помню, то весь текст об этом и говорил. – Полин, почему же ты решила выбрать именно «Тореадор»? – спросил я задумчиво. – Всегда хотела сыграть этот отрывок. Ответила она, захлопнув крышку свинцового чемоданчика, в котором находилась скрипка. – Эта опера сама по себе очень романтичная. Ты читал когда-нибудь читал книгу Проспера Мериме? – Про сержанта Хосе? Читал когда-то. Полина аж просияла, когда узнала, что я читал эту новеллу. А я действительно её читал и даже помню, чем это всё закончилось. Отнюдь не хорошим... Но, однако, я был удивлён узнать, что и сама Полина тоже это читала. Я никогда не догадывался, что она любит романтику. Хотя, если подумать, что она девочка и ей вполне допустимо читать об этом, то не обессудь. В конце-то концов, она человек и кроме скрипки должны же быть другие интересы, кроме изучение потусторонних сил! – Ах, как же романтично! – воодушевлённо воскликнула Полина, сложив руки на груди. – Умереть из-за любви это так по-геройски! Я скептически посмотрел на неё. – Что, разве это не так? – Да так-то оно так. Только вот играться на чувствах вы умеете отменно! – Это ты на что намекаешь, скажи-ка мне? – возмутилась она. – Я говорю, что девушки – хорошие манипуляторы. Иногда кажется, что ты можешь иметь своё мнение, свои чувства по отношению к ним. Ведь современным девушкам, как и парням, не нужны чувства. – Я сел на пол и закрыл лицо ногами. — А ведь и парни тоже хотят, чтобы их любили, как и вас, Полин! Я согласен, что парни переживают об этом намного меньше и... черствее что ли. Но ведь, и там и там страдают! Парни страдают от безразличия девушек, в то время как девушки страдают от безразличия парней. Это симбиоз, понимаешь? Только парни на это реагируют более спокойно, предпочитая оставить всю боль в душе, скрывают это ото всех. А вот девушки на это реагируют достаточно эмоционально. Потому что, они очень ранимые и очень долго переживают расставание с человеком, которого они когда-то любили. На глазах они могут говорить, что всё хорошо, а сами в подушку плачут по ночам от нестерпимых душевных переживаний. И от того, что ими просто попользовались. – я поднял глаза на Полину и спросил: – Вот у тебя, Полина, были такие мысли, что твою доброту не воспринимают, как должное? Она молчала, закусив губу. Затем я снова опустил глаза и продолжил: – Было-было, я знаю, сама говорила об этом. Что тобою просто пользуются. Пользуются твоей искренностью и трудолюбием. Мне жаль тебя, очень жаль! Весь мир... он жалок. Скорее всего, ты не это хотела видеть, а нечто другое. Нечто счастливое и хорошее. На моём лице начали появляться самые настоящие слёзы. Слёзы отчаяния, ненависти и злобы на весь мир грядущий. Ведь в каждом селе, в каждом городе и на каждом континенте найдётся человек, мечтающий о счастливом будущем. Но жизнь забирает у нас все эти мечты, даруя нам другую, более суровую и жестокую реальность, и только в голове мы можем думать о счастье. Для кого-то это служит мотивацией и люди стараются работать в три погибели, чтобы они могли себя побаловать лишний раз какими-нибудь заграничными безделушками. Мелочь, а приятно. Особенно, если эта мелочь – заработанная своим трудом. – Знаешь, а ведь ты прав. – Полина подошла ко мне и села рядом. – Что? – Я поднял на неё красные от слёз глаза и тут же отвернул свой взгляд, чтобы она не видела, что я плакал. – Я говорю, что ты прав. Я действительно не хочу жить в этом мире. Этот мир ничего не чувствует по отношению ко мне. Так же и я ничего не чувствую по отношению к нему. Только скрипка успокаивает. А отбери у меня и её – скорее бы всего с ума сошла, либо ещё что сделала. – А вот этого я тебе не позволю! – серьёзным тоном произнёс я. Она отвернула голову и сказала шёпотом: – Не успеешь... – Ты что-то сказала? – Нет, извини, я просто задумалась. – Повернувшись, Полина улыбнулась искренне. – А о чём хоть? – Об экзамене. – Боишься, что не сдашь? Она кивнула. – Не ты одна такая. У меня на этой неделе контрольная будет по философии. – Интересуешься ею? – Знаешь, я сам своего рода философ. – И о чём ты думаешь, если не секрет? – поинтересовавшись, она пододвинулась ко мне чуть ближе. Сказать правду или промолчать? Ведь от правды же ничего не изменится, верно? Вдохнув воздух поглубже в лёгкие, я сказал: – Есть у меня одна подруга, ты её не знаешь. Я боюсь ей сказать о том, что она мне... – дальше мне стало очень душно, и я расстегнул одну пуговицу на шее. – Нравится? Договорила за меня Полина. – Д-да... – Растёшь над собой, похвально. – В общем, да, она мне нравится. Но нравится не как подруга, а как девочка. Я думаю, что она меня может просто отфутболить. – А ты пробовал как-нибудь начать с ней общаться, нет? – Пробовал. – И как? – Как-как, не знаю как! Вроде нормально общаемся, а всё время в душе ощущаю страх. Страх того, что она просто перестанет со мной общаться. Как поступить мне? Может, мне надо на какие-то уступки пойти ради неё? – А вы сколько времени общаетесь? Спросила она заинтересованно. Я задумался. «Сколько же я с ней общаюсь... Ну не неделю уж точно. И даже не две и не три.» – Ну около месяца точно. – Ого, довольно долго. – Смотря для кого... – А ты что-нибудь узнал о ней? Может, увлекается чем-то? Хоть бы не догадалась, хоть бы не догадалась... Я никогда так сильно за свои слова не беспокоился, как сейчас! Словно от них что-то зависело. Зависел выбор, исход этого разговора. Как же сказать ей, да так, чтоб она не поняла намёка? Думай, думай, думай! Придумал! – Ей нравится читать романтику! – Интересно, и что же читала? Так, меня опять поставили перед фактом... Ну что ж, импровизируй! Что же есть популярное из романтики? «Кармен» не прокатит – точно заподозрит. Моя мама в своё время тоже предпочитала читать романтику и так же смотрела любовные сериалы по телеку. Любимым сериалом у неё был «Клон». Помнится, из книг она несколько раз перечитывала «Унесённые ветром». Может, это прокатит? – Она очень любит читать Маргарет Митчелл. – И уж лучше я буду вспоминать о том, как это выглядело, когда было целым, чем склею, а потом до конца жизни буду лицезреть трещины... – Грустно сказала Полина и, незаметно, смахнула навалившиеся слёзы. Мои догадки подтвердились – она втайне читает романтику. Почему втайне? Наверное, потому что она просто хочет быть обычной девочкой. Как все. Но жизнь не даёт ей этого сделать, говоря о том, что надо быть сильной и независимой женщиной. А ведь ей всего только шестнадцать лет! Казалось бы, ещё ребёнок совсем, а читает такие «взрослые» книги. – У неё хороший вкус. – сказала Полина. Я пожал плечами. – Хочешь, я тебе тогда дам совет? – Ну давай, просвети меня в ваши женские секретики! – подмигнув ей, я захихикал. – Если у вас симпатия взаимная, то она сделает всё возможное, чтобы сделать тебя счастливым, даже чувствуя боль в душе. Ты окажешься прав, что в обществе мы себя чувствуем совершенно по-другому, нежели наедине со своими мыслями.  Когда любимому человеку очень плохо, первым делом ты начинаешь его успокаивать – для тебя это будет важнее, чем все твои душевные позывы. «Любимые страдают по одиночке» – есть поговорка такая. Почему так? Да потому что, когда они встречаются, то и страдать уже будет не о чем. А если и есть о чём, то они постараются это скрыть – чтобы вторая половинка этого не почувствовала и все переживания ей не передались. «Подлость!» – скажет сердце. «Циничность!» – проговорят мысли. «Любовь!» – ответит душа. Если тебе эта подруга нравится, – а это так и есть, – то делай всё возможное, чтобы она поверила в тебя и доверилась на все 100%. Ведь любовь в первую очередь строится на доверии друг к другу. Ты сначала должен узнать человека, заглянуть в его душу, и если ты готов принять и простить ей все ошибки, которые она совершала в прошлом – это значит, что ты её полюбил как личность, и она в будущем не будет переживать об этом. – То есть, ты предлагаешь мне самому сделать к ней первый шаг? – Ну, если опустить всю графоманию, что я сказала – да, это надо сделать. Я тебе секрет расскажу, только об этом никому, хорошо? Я кивнул и подвинулся чуть ближе к ней. Уж больно хотелось узнать, какой секрет она хочет мне рассказать. – Мы, девочки, очень ценим решительных парней, по большей части это так. Правда, есть и исключения, но не суть. Мы очень уважаем их, потому что они могут взвесить свои силы и обезопасить не только себя, но и своих близких. Это очень благородно! – Благими намерениями вымощена дорога в Ад. – скептичным тоном изрёк я и посмотрел на Полину взглядом, словно я знаю все её дальнейшие слова. – Ну, бывает и такое. – проигнорировала она моё возмущение и встала. – Это тебе мой совет! Отряхнув и пригладив как следует юбку, девочка захватила футляр и направилась в сторону двери. – Полин! – окликнул я её. – Ааа? Я помолчал, потом с улыбкой проговорил: – Спасибо за совет. Я сделаю выводы на этот счёт. Полина совсем растаяла и ослепительно улыбнулась мне, будто и не было того откровенного разговора, будто всё шло так, как прежде. – Друзья же должны помогать друг другу. Да и тем более, я девочка, и помогу, если ситуация того требует. Обращайся! И давай поскорее вставай, а то я закрывать всё сейчас буду. И так все ноги промёрзли. ... После этого разговора я себя чувствовал куда легче, чем обычно. Как же хорошо, что у меня есть человек, которому я могу высказать о своих проблемах и чувствах. И она меня выслушает, вытерпит, и когда я закончу – скажет всё, о чём она думает. Вот с такими людьми очень приятно общаться! Да что уж там, просто стоять рядом с ними это уже дело чести. В свои права вечер вступал покорно, невозмутимо и с некоторой долей надменности перед днём. Он будто говорил, что сейчас наступил мой черёд править этим миром. Он брался за невидимые ниточки и плавно перетаскивал Солнце за горизонт, уступая место Луне и её яркому свечению. Интересно, почему Луну видно только ночью, а не днём? Луна и Солнце – как два брата. Вроде бы и похожи, а всё же различаются. Солнце видно днём, а Луну ночью. Два короля меняли свой престол. Вместо «Короля Света» – доброго и весёлого короля, на престол вступал «Король Тьмы» – жестокий, коварный и беспощадный король, не щадивший никого. Но как только Солнце встаёт, сам он исчезает, уступая место своему Альтерэго. На самом же деле, он готовил свои силы для очередной «смены власти» и ночью будет готовить план для наступления. Но утром всё как всегда пропадёт и наступит очередной яркий день. А что же всё это значит для человека? День и ночь для каждого по-своему прекрасны. Кому-то день нравится, кому-то ночь. Если спросите меня, то я скажу, что мне всё равно. День и ночь для меня это просто день и просто ночь. Они ничего не значат. Если только ночью можно тихо поспать – хоть в чём-то ночь отличается от шумного дня. Либо же послушать, что находится по ту сторону дома. Ветер, карканье птиц, покачивающиеся ветки деревьев и какие-то шаги вдали... Стоп! Шаги! Я слышу шаги! Прильнув к окну, я увидел таинственную фигуру. Эта фигура стояла около забора и, поднявшись на носочки, смотрела на меня. По спине пробежались мурашки. Глаза этой фигуры сверкнули, отчего на лице маленькими капельками пробежал холодный пот. Я был уверен, что фигура облизывается, глядя на окно. Она хочет съесть меня! Силуэт приближался к столбу. Мой страх усиливался, но чувство любопытства меня останавливал. «Когда-нибудь, это меня доведёт до гроба...» Но всё это было подавлено, когда силуэт показал себя. Я выдохнул. – Это ты. – и проговорив это, тут же бросился одеваться. Боже, как же я ждал этой встречи! Я ждал этого, я надеялся, что она меня не забыла и что когда-нибудь снова увижу её! Я больше недели волновался за неё и иногда по вечерам наматывал круги по комнате в ожидании чего-то. И вот, я снова вижу этот капюшон, эти сапожки и эти чёрные перчатки! Выбежав за ограду, я бросился к тому месту, где она стояла, в надежде, что это не мираж. Подбежав и отдышавшись, я прокричал: – Ты пришла! – И зачем было так кричать? Что, заскучал без меня? Первым делом, хотел броситься её обнимать. Однако, во мне заиграл голос разума и он упрямо твердил, что мне этого делать не стоит. Она же девочка. Но я был далёк от этого и поэтому, обнял её очень крепко. – О, даже так? Ласково спросила она и легонько погладила по голове. Я до сих пор не верил, что я её снова вижу! – Я тебя очень ждал и волновался за тебя! Где ты была? – Я всегда рядом, просто ты этого не замечаешь. И опять одни загадки. Алиса всегда говорит двусмысленно. Может, я и правда её не замечаю и на самом деле она буквально под носом ходит? – Так это ты была тогда в окне? – Какой ты сегодня догадливый, – она подбоченилась, – а то я уж скучать начала! Я прищурился. – Следишь за мной? – Глядите-ка какой недоверчивый! В кои-то веки на тебя обратила внимание хоть какая-то девочка, а он ей ещё и не верит. Её звонкий смех разлетался во все стороны, отчего он становился ещё более громче и ещё более зловеще. Я искренне не понимал Алису, но в то же время она меня чем-то манила. Чем-то таким неизведанным. – И зачем ты следила за мной? – А что, нельзя? Или запрещаешь мне? Я всегда всё сделаю по своему, к этому надо привыкать, ха-ха! Усмехнулась она и сложила руки на груди, словно для неё разговор был закончен и говорить дальше не будет. Я же переваривал все сказанные ранее слова в черепной коробке и позднее, они складывались в одну единую, но не менее странную и напрягающую мысль... – Иногда тебе придётся сделать свой выбор, драгоценный ты мой. Сказала лиса, ухмыльнувшись своей маской-лицом. И всё же, где та грань, когда маска начинает становится её лицом? При нашей прошлой встрече я не раз замечал, как эта маска естественно двигалась. Как настоящее лицо. Я не мог принять тот факт, что Алиса – полу-девочка – полу-лиса. В душе я верил (или хотел верить), что она именно девочка, да и сама не раз на это намекает, судя по формулировкам. Но так же я не мог принять факта, что она реальна. Да, я много раз утверждал, что с моей психикой всё хорошо. По крайней мере, адекватно мыслю. И всё-таки складывается ощущение, что Алису вижу только я. А что люди могут подумать, насчёт человека, видящего нереальное? Правильно – он страдает шизофренией! – Я всегда на пороге вечных выборов. – тоскливо проговорил я. – Вот вроде бы всё хорошо, а вроде бы и плохо. Тяжело идти против всех, доказывая свою правоту. Особенно, когда те считают себя главенствующим звеном, венцом человеческого разума. А на самом деле, они лишь жалкие, гнилые и бесчувственные твари. У них одно на уме – крушить. Крушить, разорять, извращать и опошлять! Всё это у них в головах! А вот бы простым беднягам помочь, подставить дружеское плечо. Нет! Это им не нужно! Они, дескать, главные и не надо им смотреть на людей низшего класса. Вы что, это кощунство! Тьфу, ненавижу! За большой промежуток времени у меня даже сформировались огромное количество различных теорий. Но одну из них я могу выделить, поскольку она общая для всех. Хочешь, могу рассказать? Спросил я Алису. Та лишь пожала плечами и, подмигнув, сказала: – Ну давай, Родион Романович, толкуй мне, о чём твоя теория гласит. – Моя теория состоит в том, что люди, имеющие популярность – лицемеры. Почему так думаю? О, ответ довольно простой – деньги. Много денег. А если много денег, значит человек является лицемером. Для таких особ не нужно общения, они ограничиваются лишь деньгами. Деньги правят миром! И по сути, человеком тоже. Эти люди очень ценичны, хладнокровны и попросту не умеют общаться, как подобает с собеседником. У таких людей свой авторитет и статус намного выше, чем простая человечность и человеколюбие. Они – самодуры. Нет, я не говорю за всех. Я согласен, что есть из знати довольно хорошие и яркие примеры нормального общения с народом. Но по большей части, моя теория будет верна. Любой человек, имеющий популярность у народа рано или поздно начинает наглеть, хамить и оскорблять свой же народ, который провозгласил его и проложил ему дорогу к несоизмеримому богатству и деньгам. Такие либо быстро спиваются, либо подыхают от передоза наркотических средств. Главное, что они являются важной персоной. Персоной нон грата, мать вашу! Они незыблемы, они неуязвимы, с ними должны считаться. Да с любым человеком надо считаться на той основе, что он – человек! Что он имеет своё мнение, свои переживания и свои чувства. А эти – не побоюсь даже слова – звери просто обходятся с ним, как со скотом, хотя сами же им и являются. Опять-таки я не про всех говорю, а лишь о той части, возомнивших себя «царями». Им всё можно, они выше нас. Правильно говорят: «Чем дальше человек от столицы живёт, тем чище и святее у него душа.» Ну, как тебе? – То есть, ты хочешь сказать, что всю эту демагогию ты рассказывал и той девчонке? (Сказала она более раздражительным тоном.) Ну и скукотень, хотя и интересно. Если хочешь узнать мой совет, то он гласит: не занимайся этим больше. От твоей тавтологии добрее не станешь. – Как-будто от твоего бунтарства лучше? Лиса ахнула. – Ах, ты думаешь я бунтарка?! – Я не думаю, я просто уверен. В тебе играет детское любопытство и невинность. Пора бы уже взрослеть. – Ну и пожалуйста! Девочка отвернулась и, по всей видимости, обиделась на меня. «Молодец, довёл девчонку!» – Ну не кисни ты так! – я обнял Алису сзади. Боже, она такая худенькая! Теперь мне почему-то кажется, что она очень даже реалистична. Реалистична и очень беззащитна. От ощущений, что я сейчас обнимаю не абы кого, а девочку, мои щёки начали алеть. – Я не кисну... Отвечала она всё тем же тоном. И тут я решить предложить ей очень интересную мысль. – Слу-у-у-шай, а давай мы с тобой немножко развлечёмся? – Как? – По-взрослому. – я развернул её и приблизился к ней настолько близко, насколько мог. Наши лица стояли в нескольких сантиметрах друг от друга. Я слышал, как она очень часто дышала и маска, а точнее пар, выходящий из-под неё, выдавала её волнение. Её глаза пялились на меня и пилили своим взглядом, в ожидании чего-то. Признаться, я и сам сейчас свои действия не контролировал. Всё делалось на полнейшей автоматизации. – И... что мы сейчас будем делать?.. – спросила она. – Как что? Развлекаться! – ответил я, беззлобно обнажая свои зубы в непроизвольной улыбке. – Я очень ждал этой встречи, дорогая моя Алиса. Я очень по тебе соскучился! Из капюшона слабо, но проглядывалась обычная, тонкая и женская шейка. Такая гладкая! Теперь я точно уверен, что Алиса – лишь девчонка, наглая и бунтарская девчонка. Но мне её бунтарство очень нравилось, хоть я и говорил, что от него не лучше, всё же он тоже может быть прав. Не всегда бунтарство – это бунтарство в прямом смысле слова. Так молодёжь выражает свой интерес к разным субкультурам. Они дают понять, что молодым людям совершенно не нравится, когда их заставляют заниматься чем-то не по их воле. Не по их квалификации, так сказать. Так что, я к её характеру отношусь очень даже хорошо, и поэтому решил немного сыграть «на её манер». – Что, хочешь поскорее мужчиной стать? Оседлать беззащитную девчонку? Я ведь могу и закричать. – последнее она сказала несколько наигранно и кокетливо. – Кричи-кричи, да смотри, чтоб голос не сорвала себе! А кричать от удовольствия ты будешь очень часто, поверь мне! Я согнулся, якобы завязать шнурки. А сам, тем временем, соорудил себе орудие атаки. – Это тебе за то, что повалила тогда! И запустил его в девочку. Она вскрикнула, прежде чем снаряд поразил её лицо. Затем, я отбежал на пару метров и, хихикая, стал смотреть на её ответную реакцию. – А ты хитрец. – отплёвывалась Алиса. – Не ожидала такой прыти. И кто же тебя такому научил? – Есть у меня такая плутовка с очень задорным характером. Не знаешь, кто бы это мог быть? – сказал я с прищуром. – Ну не знаю... – нарочито откликнулась она и приложила кончик указательного пальца к нижней губе. Лисичка в этой позе задумчивости, пусть и фальшивой, выглядела чересчур милой и привлекательной. Если отбросить все теории, то сейчас передо мной обычная, нагловатая, но очень притягательная девочка с невозмутимым характером. Она безусловно умеет завлекать к себе своей личностью инкогнито. Всегда скрытная, всегда носит в себе нотку тайны. Но от этого безумно хороша! А уж её звонкий голосок ни с чем не сравним. – Слушай, у тебя же завтра суббота? – Ну допустим. – Значит, у тебя завтра ведь день свободен? – Ну допустим... – Что ты всё время «допустим-допустим»? Так никто на тебя и не посмотрит, если так будешь дальше говорить! – И что ты предлагаешь? – Во-о-от! Уже лучше! Тогда завтра встречаемся здесь же и на этом же месте. И не опаздывай! – сказала Алиса и развернулась по направлению в лес. – А если не приду? – Тогда я сама к тебе зайду, поднимусь на второй этаж, войду в комнату, где ты спишь, сдеру одеяло, вспорю твой живот и выпотрошу все твои органы на пол, и съем их, а сердце оставлю на десерт! Я не на шутку испугался. – Ты... это... серьёзно? Девочка засмеялась. – А-ха-ха-ха, какой же ты всё-таки дурачок. Тебя здесь никто не тронет! – Ты это обещаешь? – Ну конечно! Конечно, я тебе это обещаю, золотце моё! Сама перегрызу горло тем, кто тебе опасен. – Звучит так, будто я для тебя нечто ценное... – Я твой друг. И всегда буду им. Не враг же я тебе? Не враг. Только говорит она так, что у меня порой мурашки бегают по коже. – Нет. – Вот и отличненько! Друзья за друзей всегда должны быть горой, на то это и дружба. И защищать они должны друг друга тоже всегда. А теперь бывай, увидимся завтра! Позади меня резко ухнула сова, и я испуганно оглянулся на источник звука. На ветке дерева сидела маленькая сова и глядела на меня большими глазами, а затем снова ухнула. Я посмотрел на то место, где раньше стояла Алиса, но от той и след простыл. Опять убежала куда-то. Впрочем, я не был особо раздражён или даже зол на неё. Я был склонен к азарту, находясь рядом с ней. Я ощущал огромное чувство свободы. Я был окрылён и вдохновлён словами Алисы о дружбе. «Она меня считает другом. Своим другом. Другом, из-за которого она встрянет в перепалку. Как мне кажется, это слишком, даже для девочки. А то она скоро перейдёт из девочки-бунтарки, в быдлянку. И этого-то я точно не допущу!» Я мечтательно взглянул на Луну и позднее, пошёл к дому, думая вновь о королях дня и света. Как-никак, а скоро утро наступит! Надо ещё приготовится ко встрече с этой лисичкой. Интересно, что она задумала?