Зайчик

Вечерело. Ещё один школьный день прошёл, словно его и не было. Я всё так же сидел, склонив голову к парте и всё так же безразлично косился на окно, за которым маленькими снежинками плакали облака. Казалось, что и лес закрыл себя ветками, будто стыдясь каждого проходящего мимо человека. Но ночью он таким не являлся. Сейчас я его представлял отнюдь не дружелюбным, каким он был днём. Он был зловещим, ужасным, пугающим. Он обхватывает тебя со всех сторон, и ты представляешь себя пойманным в капкан, без надежды на спасение. А вокруг тебя оголодавшие волки крутятся и облизывают свои зубы от нетерпения. Ты пытаешься вырваться, но ничего не выходит. Один голос говорил мне, что ничего такого страшного в этом не будет, если я сокращу путь, пройдя через этот чернеющий лес. Другой же голос тихо, но с каждым разом всё настойчивее говорил, чтобы я не совал туда нос и шёл по освещённой местности. – Я хочу прийти домой как можно раньше, – сказал я самому себе, – так что пойду по лесу. Я свернул на ближайшую тропинку и исчез в глубине чащи. Ветки деревьев окончательно скрыли лучи света и мне пришлось приглядываться, чтобы дай бог не упасть в какую-нибудь яму. Их стволы склонялись ко мне и говорили что-то, но что – неизвестно. Либо я уже начинаю сходить с ума и на самом деле они ничего не говорили и вовсе не кланялись, а это всё – моё не самое отличное зрение и не очень хорошее психическое здоровье, либо это действительно так. Я постоянно был в напряжении и чувствовал, что в этом лесу я не один, и поэтому каждые пять минут оглядывался назад, думая, что этот таинственный преследователь объявит себя. Но нет, лес был по-прежнему тих и мил (хотя, верилось в это с трудом). Яркий лунный свет освещал мёртвые кроны елей, сосен и дубов. Но нет, они не умерли! Они просто заснули. А весной проснутся и начнут цвести. Раньше в городе у меня была очень редкая возможность прогуляться через белоснежный парк, особенно вечером. Он так меня манил, так притягивал. Пару раз мне всё-таки удавалось пройтись по нему, и я был просто вне себя от нахлынувших эмоций. Находясь рядом с природой, я всегда ощущал что-то общее вместе с ней: у меня как-будто зрение стало острее, и я мог видеть абсолютно каждую снежинку, мои ноги быстрее бегали, словно гнался за своей добычей, а мой нюх стал улавливать запахи буквально на расстоянии. Я был настоящим зверем во плоти! И именно вот такие вот качества и навели меня на мысль: за мною следят. Это бывает так; мало ли вам с человеком по пути или у него дел невпроворот. Но когда ты чувствуешь, что ведут слежку за тобой, то невольно задаёшься вопросом: «А зачем ты нужен тем людям? Что они от тебя хотят? Может, что-то спросить желают, а может...» И вот этот вопрос меня больше всего и напрягал. Я в страхе оглянулся, но преследователя и след простыл. «Либо у меня паранойя, либо он действительно испарился...» Знаешь, я почему-то не верю, что-то мог вот так запросто взять и исчезнуть. Кстати, тоже так думаю. Следящий должен быть рядом, я нутром чую. А я боюсь, что он может быть прямо за его спиной... Трусиха? Даже я не боюсь этого! Трус, представьте себе. Но в отличии от некоторых моя трусость обоснована! И мне точно ясно, чего я боюсь! – Скорее всего паранойя, – успокаивал себя, – никого рядом со мною нет, я один в лесу и со мною всё будет хорошо. После этого у меня вырвался нервный смешок, и пошёл дальше. Дойдя о моста, который проходил прямо над ручейком, остановился, чтобы немного перевести дух и попить водички. Я снял перчатки, кинул их на снег, спустился на четвереньки, сложил руки в форму лодочки без мачты и глотнул воды. – Бр-р-р-р-р, холодная-то какая! Однако она привела мои мысли в порядок и я начинал рассуждать более-менее в здравом смысле. «Наверное, это малявки развлекаются так над старшими! – подумал я, – Тогда как они могли очутиться здесь, особенно ночью? Неясно. А кто же меня преследовал? Злые духи? Неизвестно. Так же неизвестен факт, что это всё может быть моим воображением, и опять-таки за мною никто не следит.» Я услышал хруст снега. «Или следят?» – Кто здесь? Спросил я, обернувшись. Тишина. Напряжение нарастало, а вместе с ней начал появляться и страх. Вблизи, за деревом, замаячила чёрная тень, по очертанию напоминавшего толи какого-то зверя, с тонкой фигуркой, до боли похожую на девичью, толи это и есть девочка. Я усмехнулся. «Вот же дурачок какой! Испугался девочки!» И осмелев начал подзывать её к себе. – Привет. Иди сюда! Тень никак не отвечала и продолжала стоять на том же месте. – Тебя никто не тронет, обещаю! Молчание. – Ты боишься? Иди, не стесняйся, я не обижу! Постояв так минут пять, я подумал, что она просто издевается и решив, больше не нервировать себя, перешёл мост. Тут послышалось, как кто-то начал идти за мной. И эти шаги приближались... Я решил напугать и резко развернулся назад с криком: – Попалась, плутовка! Но никого не было... опять... Неужели у меня окончательно крыша поехала?! Я же своими ушами слышал это! Как же так?! Это что за фокусы с исчезновениями а-ля Копперфильд?! Я сумасшедший?! Да, батенька, ты сумасшедший, раз в твоей голове живут разные люди с разными мнениями! Тогда мне точно надо в психушку! Скорее всего. Но в итоге я плюнул на бредовое дело и просто пошёл домой. Уж очень хотелось спать. Шаги меня так и преследовали. «Хотелось развернуться и схватить за руку того, кто меня преследует и, нагло глядя в глаза, сказать пару ласковых словечек. Мне пофиг, кто бы это мог быть: пацан или девка. Зачем-то же он за мной следит, подумайте сами!» – Слушай, меня это уже начинает раздражать, что тебе от меня нужно? – спросил я, – Нельзя так людей провоцировать! – А кто тебе сказал, что я провоцирую, а? Обратился ко мне ласково-нежный девичий голос. Произошло это всё так быстро, отчего мой страх сковал всё тело, и я побежал. Побежал что есть силы. Побежал навстречу своей скорой судьбе. Да просто бежал куда глаза глядят. – Куда же ты, нежный мой? Остановись! – уговаривал преследующий меня голос. Я не унимался и всё бежал, бежал, бежал. – Спасите меня кто-нибудь... Говорил я, задыхаясь. – Никто тебя здесь не услышит, – рассмеялся голос, – никто не увидит твоих страданий. Эти слова заставляли бежать чуть ли не как гепард. Признаю, я действительно никогда так быстро не бегал – вот настолько сильно я хотел жить! А голос вообще не отставал. Точнее, не отставал от слова «совсем». Её тембр был очень приятным мне на ухо, прошу заметить. Оно тебя убаюкивало, заставляло поверить, переубедить самого себя, что это ты причастен к чему-то, а не он. Хотя этот факт сам по себе уже навеивает подозрением. Я хотел было остановиться,(и остановился бы в другом случае!) если бы она не угрожала мне. – Ты так и будешь плутать до самой своей смерти, ха-ха-ха! Она засмеялась как дьявол, а я вскоре увидел свет фонарных столбов. Моё спасение! Я мигом устремился туда, поближе к свету. Выйдя на дорогу, первым делом отдышался и огляделся. Никого не было видно. – Бля, у меня походу точно паранойя... Умозаключил я и быстрым шагом удалился прочь от этого ужасного места. «Да, сократил путь, называется! Чуть не сдох! Причём и морально, и физически одновременно!» Зашёл в дом и выдохнул с облегчением. – Хоть здесь я в безопасности. Раздевшись и умывшись, лёг на кровать и заснул мгновенным сном, лишь бы поскорее забыть этот кошмар. Спал я беспокойно. То и дело крутился прямо до самого утра, пока не зазвенел будильник надо мной. Так и не выспавшись толком, я выключил его и, зевнув, встал и потянулся. Ну и вечерок вчера выдался! Надеюсь, сегодня ничего не будет. «В Бога надейся, а сам не плошай, – говорил мне внутренний голос, – всё будет в ажуре!» За окном было темно и только один фонарь освещал мой дом. Если приглядеться, то можно увидеть, как маленькой присыпкой падает белоснежный покров, обновляя спящую землю. Протерев глаза, я пустым взглядом посмотрел на окно, затем фыркнув, спустился на первый этаж. На кухне было ни души, что мне было на руку. Мне просто было необходимо побыть одному и подумать о вчерашнем. Приготовив завтрак, уселся за стол и задумался. «Что же было вчера? Вчера я просто хотел пройтись по лесу, чтобы сократить путь. Сократил? Конечно же нет! Только увеличил. Да и на кой чёрт меня в чащу понесло? Честно, сам не знаю. Можно же было просто пройти около него, а не углубляться дальше. Боже, да я там чуть не заблудился! Да ещё и этот голос... он что-то хотел от меня и звал. Сначала непринуждённо, но каждый раз всё зловеще и зловеще. Он как гипнотизёр притягивал меня и слава богу, что не отступился, не послушался и бежал от него. Я и думать не хочу, что было бы, если бы остановился...» Закончив с поеданием пищи, очень быстро всё помыл и разложил по полочкам. Я с детства был очень порядочным и пунктуальным ребёнком. Всегда мыл за собой посуду, пылесосил, протирал пыль, гладил бельё, стирал. Мои родители говорили, что я буду очень прилежным взрослым, и что у них есть на кого положиться. Эх, мне сейчас их поддержка очень нужна... Нет, они, конечно, меня поддерживают, но вовсе не так, как я того желаю. На них у меня не осталось сил злиться. С одной точки зрения, я буду прав насчёт того, что раздражаюсь, когда они меня зовут помочь. С другой стороны и их понять тоже можно – они и так выбиваются из колеи, чтобы я был в достатке. А ещё и жалуюсь! Разве не благодарен им? Ох... Я взглянул на время и понял, что уже наступило 7 часов. Так, пора одеваться! Обув чёрные сапоги со шнурками, серую куртку и шапку с помпоном, я вышел на улицу. Было очень темно, фонари ещё работали, но где-то вдалеке светлой полоской начало проявляться солнце. Обстановка была очень напряжённой: на небе царила тьма, ни единого облака нет, ветер стих. Тишь да гладь, одним словом. И только топот моих сапог нарушал это всё. Я шёл по безлюдной дороге, ни о чём не думая, глядя себе под ноги. «Хоть что-то радует, – думал я, слушая тишину, – а то порой хочется ото всех закрыться где-нибудь на природе и заснуть, слушая пение птичек, а проснувшись, первым делом выходишь и вдыхаешь чистый, лесной воздух. Но это летом. Летом тепло, можно искупаться, при этом не беспокоиться о своём здоровье. Не то, что зимой. Там велик риск заболеть или простудиться. Если ты заранее не закаляешься, конечно. Да, я говорил про моржевание. У таких людей с иммунитетом всё отлично. Они не волнуются, заболеют или нет. Моржи же! Нырнут и всё, как на свет родились потом. А у таких людей, как я, моржевание противопоказано. У меня иммунный дефицит. То бишь, постоянно заболеваю. Если честно, то закаляться я никогда не пробовал. «Сам виноват», – скажете вы и будете правы. Это действительно моя вина. Даже мой отец и то делал такие процедуры. И меня тоже уламывал на это. Но я, как Великая Китайская Стена, был неприступен к этому. Зачем заниматься такой ерундой? А теперь выходит, что это было очень необходимо. Я не сожалею об этом – это мой выбор и мои желания. И нести ответственность надо не кому-то, а мне. Потому что я это САМ выбрал, а не за меня. И последствия будут только за мной, а не за кем-либо другим. Я же разговариваю с Полиной! Я же стал её другом! Я же захотел узнать её поближе! И вот, мы теперь друзья. Добился ли я своего? Скорее всего, да.» Меня вывело из раздумий кое-что странное и даже из ряда вон пугающее. Какое-то существо, отдалённо напоминающее волка, сидело на фонарном столбе и смотрело вдаль. Куда именно, я не знаю. Я волков очень боюсь, исходя из того, что они могут загрызть человека в прямом смысле этого слова. Поэтому, если я в городе и ходил в лес, то исключительно в сопровождении отца. Они для меня есть настоящее зло. Началом чего-то плохого. Приблизившись как можно ближе, я усёк, что это не волк. Чёрные берцы, завязанные белыми шнурками, серая шубка с пуговицами по центру и перчатки. Меня удивляло не само присутствие этого существа, а тот факт, что он сидит на столбе. На столбе, ёкарный бабай! Как оно туда забралось, остаётся загадкой. Меня обдавало страхом, но спросил: – Ты что там делаешь? Ответили не сразу: – Как что? Смотрю на звёзды! Взглянув туда, куда указало существо, я увидел... ничего. Ни единой звезды. «Она с приветом что ли?» – Какие звёзды? Уточнил я. – Большие! И тут я понял, что это существо вовсе не мальчик, а самая настоящая девчонка. «Настоящая девчонка с настоящей шизой», – подсказал голос. Страх мигом исчез, оставляя за собой азарт и желание узнать девочку поближе. – Ну их же здесь нет. – Как это нет? – удивилась девочка, – Вот же они, буквально перед носом! Звёзд на небе по-прежнему не было. – Ладно, если хочешь оставаться смотреть на небо – смотри. А мне пора. Сказал я раздражённо и побрёл по дороге. – Хорошо мы вчера с тобой поиграли! Засмеялась девочка. Я остановился. – В смысле «поиграли»? Я ни с кем вчера не играл. – Как это не играл? Ты со мной играл, забыл? – Я. Ни с кем. Вчера. Не. Играл! Ясно? Усмехнувшись, девушка спрыгнула с верхушки столба. То, что я увидел, заставило меня ужаснуться. «Мамочки родные, да у неё лица нет!» Вместо человеческого лица, на ней сияла лисья морда. Первое, о чём я подумал, так это о том, что это была маска. Обычная человеческая маска, которую люди одевают на костюмированные балы или же дети на утренник в детском садике. – Что, стра-а-а-ашно? Спросила она и в добавок к этому, засмеялась и крутанулась вокруг себя, раздувая подол своего одеяния. Я промолчал. – Не бойся, детишек я не кусаю... – и помолчав, добавила: – а поедаю, ха-ха-ха! М-да, шутки, конечно, оставляют желать лучшего... Я с большей вероятностью начал себя утверждать, что она шизофреник. Но скажите, что же я тогда стою здесь? Почему не ушёл? Может, я в ней нашёл что-то... своё? Я так же любил иногда проказничать, что выбивалось за рамки «прилежного мальчика». Так же любил смотреть ночью на звёзды и загадывать желание, когда одна из них падала на землю. Возможно, именно поэтому и остался здесь. Да плюсом ещё заключается в том, что у этой, мягко говоря, девочки очень лаконичный голосок. Она будто бы не специально заставляет тебя оставаться с ней, словно загипнотизированный. «Но как такое возможно?» – спросите вы меня. Это возможно, если брать в расчёт теорию. На практике же изобразить это очень сложно. Но возможно. И эта её маска может являться аллегорией на то, что она скрывает свою настоящую личность. Дежавю? Вероятнее всего. Я ведь тоже ношу маску и тоже скрываю себя настоящего... – Откуда ж ты такая взялась? Спросил я, сложив руки на груди. – Из леса вестимо! Усмехнулась лиса и повторяя мои движения тоже сложила руки. «Решила подурачиться передо мною» – подумал я. – И что ты здесь делаешь в такую рань? Я специально начал тереть лоб. – Как это «что»? На звёзды смотрела! Как и ожидалось, она начала делать тоже самое, что и я. Я начал заводиться. – Ты специально меня изматываешь? – Да! – засмеялась лисичка, – Ты смешишь меня! – Я по-твоему на шута похож?! Она нарочито прикрыла своей рукой маску и казалось, будто рот этой маски сделался шире, и засмеялась. Здравствуйте, я ваша тётя! Меня ещё и шутом обозвали! – Знаешь что, я пожалуй пойду. – Ой да не кисни ты так! – лисичка подошла ближе и при удачном падении света мерещилось, что её маска улыбается, – Я просто люблю поиграть. Пойдём поиграем! – Ну мне вообще-то в школу надо. Я указал большим пальцем на здание, которое находилось в дали. Девочка брезгливо поёжилась. – Гр-р-р, школа-школа! Всему надо чему-то учиться! Не будь ты занудой, а! Ну пойдём-пойдём поиграем! – Игра не доведёт до добра, – скептично проговорил я и направился к школе, – Прости, мне действительно надо идти. – Не играла ворона, вверх летаючи, а на низ полетела, так играть не когда. Обиделась лиса и устремилась к школе. – Погоди, а куда... – Так уж и быть, раз нам по дороге, то буду твоим провожатым, – потом тихо добавила: – Если ты не боишься меня, конечно же. Бояться-то я никого не боялся. Ненавидел – да, презирал даже. Но не боялся. Хотя, когда я нахожусь рядом с этой полу-девочкой – полу-лисой, почему-то ощущаю дискомфорт, какое-то волнение, напряжение. Я последовал за ней. Откуда ни возьмись, на нас налетел снег. Лисичка натянула капюшон поглубже и сказала: – Ненавижу этот снег! От него хлопот невпроворот! А ещё холодом веет! – М-да уж. Пожалуй соглашусь. – затем почему-то оглянулся назад, – Слушай, а ты как на столбе оказалась? – Ручками! – Она не оглядываясь вытянула левую руку в сторону и пошевелила фалангами, – Руками, – шмыг-шмыг! – и забралась! Теперь моё непонимание стало ещё сильнее... Ладно, она девочка, – это я понял, – Но как забралась на руках на верхушку фонаря? Даже не учитывая законы физики, что столб скользкий и подняться будет проблематично! Мне и пары попыток не хватит, чтобы забраться на верхушку, – да что уж там! – и до половины не дошёл бы! А она вот забралась. «А может, и вовсе материализовалась прямо там» – с удивлением подумал я. Действительно, может эта девочка вовсе нереальна? – Ай, больно как! – девчонка в маске лисы внезапно заёрзалась и начала тереть правый локоть. – Ударилась? – Угу... – Ну что ж ты такая неуклюжая? – беззлобно сказал я и прыснул в кулак. – Я не неуклюжая! – Воскликнула она и развернулась на ходу, – Зацарапаю! По голосу было понятно, что обиделась. – Ну прости... Э... А можно один вопрос задать? – Ну давай, задавай. – сказала она и потом полушёпотом добавила: – Риск – дело тонкое. Всегда не знаешь, что можно ждать от человека. Я замялся, но попробовал. – Как тебя зовут? Вместо ответа девушка ярко засмеялась. – Ха-ха-ха-ха, негоже у первых встречных девочек спрашивать о том, как её зовут! – И что же надо спрашивать? – Например о конфетах! Чё? О каких конфетах сейчас может идти речь?! Я же задал вполне адекватный вопрос про личность этой инкогнито! А она ответила на него весьма неадекватно. Точнее сказать, не ответила вообще! Эта наглая девчонка может говорить нормально?! – Кто ты? – задал я единственно верный вопрос. Но и тут промах – она ответила очередной шуткой: – Я ужас летящий на крыльях ночи! – Ты нормальная вообще? Разозлился я. – Ах, что вы сразу все начинаете говорить о нормальности? Судите по поступкам, а не о репликах! Вот тебя же чмырят одноклассники? – ... – Чмырят, конечно. Дегенератом называют. И что, легче разве? – ... – Помнится, ты вроде хотел их убить? Ах, бедный мальчик, какой же ты несчастный. Тебя исковеркали «добрые люди», а ты сидел да руки сложил! Ты даже сам сдачи дать не можешь! – ... – Что, язык проглотил? Сказать нечего? – говорила девочка яростно жестикулируя руками. Да, мне было нечего сказать. Потому что это была чистая правда. Но откуда она знает об этом? Видела? Участвовала в этом? Мне кажется, что она в этом никак не замешана. Тогда откуда же она об этом знает? – Ты следишь за мною? Кое как выдавив, я покраснел. – Я всегда была рядом с тобой. – Как это «всегда»? Девочка проигнорировала мой вопрос и продолжила: – Я следила за каждым твоим шагом и следила за твоими действиями, как... «Как маньяк» – додумал я. – ...как хищный и тихий зверёк, который ползёт к жертве. А знаешь как он это делают? – Нет. Я не знал, чего она добивается. Хочет показать своё превосходство надо мной? Ну посмотрим, что из этого выйдет. Поднявшись на носочки, она заговорила тихим, дьявольским голосом: – Хищник очень долго смотрит свою жертву. Он обычно затаится где-нибудь в кустах или яму выроет и спрячется в песках. Когда она появляется, зверь не нападает сразу, а ждёт. Ждёт удобного момента. Ждёт, когда зверь, на которого он охотится, подойдёт поближе, чтобы схватить его в свои могучие и крепкие лапы. Жертва пытается вырваться – само собой, она же жить хочет! Но у антилопы или косули вряд ли получится выбраться, если попадут в лапы тигра или гепарда. У меня начали появляться мурашки от её рассказа, но я решил не прерывать собеседницу. Да мало ли что она может сделать потом! – Так вот, когда та или иная жертва попадается в лапы таким хищникам, то считай, что она сама подписала себе смертный приговор. И тогда-то зверь выходит из укрытия и прыгает на неё! Я не успел и слова сказать, как вдруг девочка неожиданно набросилась на меня и, скинув портфель, повалила на снег, больно ударив головой. – Ты совсем рехнулась?! Хотел выбраться – как же! Она очень крепко схватила мои руки, не оставляя шансов выбраться самому. Её громкое дыхание чувствовал очень близко. – Теперь жертва безобидна. Её глаза наполнены страхом, прямо как у тебя. Они смотрят в глаза охотившемуся и прекрасно понимают, что кто-то сегодня насытится до отвала, и им ничего не остаётся делать, как принять свою смерть. Согласись, это самое страшное, что когда-либо было? Я сглотнул. – Так же и с людьми. Люди легкомысленные, даже местами жестокие. А попадут такому оборотню в человеческом обличии, так сразу: «дяденька, отпустите меня, я не виноват»! Ещё как виноват! Человеку суждено врать, как не знаю кто. Даже те же самые звери никогда не врут! И они более преданнее и верны своим сородичам. А что можно сказать про людей? По большей части, они твари. Божие твари! Да, я соглашусь, что среди вас есть настоящие люди, которые готовы помочь. Но таких очень и очень мало. У тебя есть что сказать на этот счёт? Я в удивлении покачал головой. Девочка помогла встать и хорошенько обтёрла меня своими руками. – То, что ты именно человек об этом мы знаем. Но ты скрываешь себя настоящего. А надо открыться! Открыть себя и ты почувствуешь, как к тебе изменят мнение! Быть может, уважать тебя наконец-то станут! – И как же мне через это пройти? – грустно усмехнулся я, – Меня же со свету сотрут как шавку! – Помнишь, что я тебе про риск говорила? Я кивнул. – Ну так вот, им и займись, а ерунду всякую из головы выброси. Жизнь всегда состоит из сплошных рисков. Хочешь ты или нет, но тебе придётся с этим столкнутся! Рисковать надо всегда. – затем подняла указательный палец к верху, – Это я как более опытная в этом деле говорю. Помнится, когда-то очень-очень давно я тоже была такой трусишкой, как ты. Была? А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее. – Меня тоже тогда страшно гнобили. Жестоко били, не уважали. Я сильно, очень сильно, плакала. Да что уж там – рыдала. Никто меня не слышал... А сейчас... – она ненадолго задержалась и, отвернув голову, вздохнула, – А сейчас у меня на душе ничего нет. Ни-че-го. Изрыдалась уже за большой период времени. – А дальше? – Дальше? – как мне кажется, она удивилась не моему вопросу, а тому факту, что я всё ещё стою здесь и слушаю её, – Дальше тебе уже не смогу об этом поведать. Придёт время, я сама скажу всё. Подул в лицо очень холодный ветер и я закрылся руками. А как только открыл, удивился ещё сильнее. Вместо дороги, я оказался около школьного двора. Девочка приложила руку к маске и сказала: – Попомни мои слова. Люди порой бывают очень жестокими. Защищай себя и свои интересы. – А как тебя зовут-то? Но ответа я не услышал, поскольку девочка начала черпать снег себе в руки, скомкала из него снежок и, смеясь, кинула его мне в лицо. Всё это произошло слишком быстро и должным образом отреагировать никак не успел, и приземлился на пятую точку. Я прочистил перчаткой своё лицо от снега и огляделся. «И где она? – подумал я, – Куда опять исчезла?» Испарилась так же таинственно, как и появилась. Интересно день начался, что сказать. А что дальше ждёт? Я с Чудом-Юдом повстречаюсь? «А её имени я так и не узнал...» Затем я посмотрел на странные следы, постепенно сливающиеся в имя: «А-ли-са» Я протёр глаза, в надежде, что эти следы останутся, но как только я их протёр — следы исчезли. Вместо них было нарисовано лицо лисы, которое уж очень похоже на маску юной незнакомки. Пазл сложился. Теперь-то хоть знаю, как её звать. Взглянув на своё училище, я пошёл к дверям. Дай бог, чтобы не было поздно... Как и оказалось, я не опоздал, а пришёл даже вовремя. Тютелька в тютельку, так сказать. Как так получилось, что Алиса меня сюда привела я не знаю. Хотя я стоял с ней от школы на довольно приличном расстоянии. Так. Сейчас надо отложить все вопросы, связанные с мистикой на потом и сконцентрироваться на уроке географии. Но я попросту не мог это сделать! Потому что это всё слишком антинаучно. Ну не может девочка вот так запросто взять и оказаться на фонарном столбе на самой его верхушке! Просто постфактум меня посчитают шизофреником и всего делов. И тогда «Первая Скрипка Школы» перестанет со мною общаться. Отвернётся от меня, сторонится начнёт. И тогда весь мой мир, который я начал собирать по крупицам, канет в воду. Может, я всё преувеличиваю, а может, и нет. Никто этого не знает, никто не может предугадать свои действия и заглянуть в будущее, чтобы посмотреть на последствия, оставляемые за собою после этого выбора. Нет, не хочу такого. Я ещё вроде из ума не вышел и уж тем более рассудка не лишился. Помолчу пока о своей новой подружке. А то меня точно шизиком посчитают. За своими размышлениями не заметил, как подступил конец урока, и звонок постепенно возвращал из мира мыслей в реальный мир. Когда он прозвенел, я почувствовал горькое послевкусие на душе, словно я в чём-то провинился. Может, я не был виновником этого мира, но того, из которого вышел, точно им являлся. Затем с тоской взглянул в окно, вздохнул, и вышел в коридор. Сел на подоконник, свесив одну ногу на пол, а другую оставил на подоконнике, и под гвалт детей задумался. «В чём заключается феномен счастья? В том, что ты радуешься тому, что наконец-то получаешь то, что давно хотел и желал этого? Или, может, всё дело в природе? Округа действительно прекрасна, почему нет. Только вдохни этот прекрасный летний (да, я про именно про лето говорил) воздух и лицо само улыбается, улыбается душа навстречу рассветному солнцу и ты бежишь на самый высокий холм, чтобы понаблюдать на свою деревню свысока и просто насладится хорошим утром. Где-то вдалеке слышишь, как мычит корова, которая хочет попастись и поесть травы, а вот справа от коров видишь коз и пастуха, стригущего их шерсть. Почему утром не знаю. Как взглянешь наверх на облака, а они сходятся в какое-нибудь красивое изображение....» Вскоре я услышал, как кто-то громко засмеялся. Смех был грубым, злым. Мою меланхоличность как ветром сдуло. Взглянув, на его источник, я удивился. И снова в коридоре воцарилась потасовка. В этот раз конфликт был между девочкой и двумя-тремя пацанами. Девочка была довольно похожа на Полину, отчего я тут же заинтересовался этим конфликтом и спрыгнул с подоконника. Пристроился напротив и закрыл глаза, делая вид, что никого не трогаю, и стал слушать: – Да ладно, чё ты нам фуфло гонишь! Давай сюда деньги! – М-мальчики... это мои деньги... – сказала девочка, заикаясь. На вид она была моего возраста, немного смугла, с маленькой горбинкой нос, но при этом, красотой природа её не обделила. – Что упало, то пропало! – ухмыльнулся один хулиган и дал девчонке сильный щелбан в нос. «Они что, совсем с ума сошли? – оскалился я, – Даже до девочек начали докапываться. У них же должен быть кодекс чести!» Засмеявшаяся шайка напрочь отбило у меня мысль про кодекс. – Слушай, а может мы того? – спросил один хулиган другого и кулаком ударил по ладони другой руки. «Они хотят избить её?! Совсем отморозки с ума пошли!» Руки так и норовят хлестнуть по лицам этим беспредельщиков. Но я... не могу... Во мне борются одновременно и ненависть к ним, и страх. Потому что Алиса права – я слабак. Я не могу дать сдачи тогда, когда это нужно. Я ссыкло. Гнев нарастал с новой силой и руки сжались в кулаки стальной хваткой. Как выразился Булгаков, писавший «Мастера и Маргариту»: «Самый страшный гнев – гнев бессилия». И абсолютно соглашусь с этим. Когда ты бессилен в любой ситуации – это злит намного больше. Потому что понимаешь, что не можешь помочь, хотя очень этого хочешь. И здесь точно так же. Я хочу помочь этой девочке, но боюсь того, что меня очень сильно побьют. А, может, и угробят, не дай бог. Но надо же когда-то мужиком становится! А то так и просидишь всю жизнь, ни с кем толком не познакомившись! Мужаться надо, а ты что? Действительно, что это я? На обиженных воду возят, а мне всё-таки пора что-то делать. А если на её месте была бы Полина? Я представил, как она смотрит на меня взглядом, просящем помощи, умоляет меня заступиться за неё, но постепенно голова начинает клониться к низу всё ниже и ниже, понимая, что не смогу этого сделать. Глаза её станут наливаться слезами, но на лице это не скажется. «Должен! – прокричал внутри мой голос, – Ты должен заступиться! Ну давай, сопляк, подойди к этой шайке гандонов и скажи им пару ласковых! Не можешь, да? Ну ты и внатуре ссылко! – засмеялся голос.» Меня это выбесило и я крикнул: – Эй! Пацаны удивлённо начали оглядываться. – Да-да, я в-вам говорю! Сказал я немного дрожащим голосом. – Эт ты нам что-ли? Спросили они и начали потирать руки. Это не к добру... – Да... вам... – я медленно подошёл к ним. – Ты чёт хотел или решил тоже над девахой поиздеваться? – ухмыльнувшись, один из банды, немного кривоносый и худощавый, как гитарная струна, заёрзался перед девочкой, изображая шута. – Вы что девочку обижаете? Отдайте её деньги ей, если хотите миром разойтись. – Глядите-ка, пацаны, заступник нашёлся! – второй из этой шайки хитро оскалился, как волк, и злобно зыркнул на меня, – Ну прямо-таки рыцарь, мать его ети! – И чё ты нам сделаешь? – обратился ко мне третий и начал разминать костяшки. А что я могу сделать? Убежать, закрыться в укромное место и ждать, пока смерть обойдет меня стороной! Гнев начал закипать у меня в голове, а вместе с ним и нервы. – А ты не догадываешься? – спросил я и стиснул зубы как можно сильнее. Казалось, что от такой силы они продавятся, но я не обратил на это должного внимания. Началось пробуждение моего Альтерэго. Иногда нервный импульс поступает к мозгу в очень поздний момент. Окончания нервных узлов не всегда могут принять ту информацию за действительность, особенно когда это мозг делает не обдумав как следует свои действия. И тогда ты понимаешь, что натворил в ярости и прямо сейчас для тебя начнут сыпаться необъяснимые события. Вряд ли в хорошую сторону. Не соображая о возможности быть убитым, я со всего размаху ударил обидчика по челюсти. Время остановилось. Затем в замедленной съёмке наблюдал, как слышится хруст челюсти, как этот мальчик начинает падать на пол, как его закадычные дружки окружают меня и, повалив на пол, начинают сильно бить. Я бы сказал, что их месть свершилась, но почему-то уверен, что больше меня трогать не будут. Ведь это лишь начало, и Алиса была права, насчёт риска. Рисковать надо всегда. Свернувшись калачиком и закрыв голову руками, начал ждать, пока всё прекратится. Ждать пришлось не долго и вскоре послышался приближающийся немного грубоватый женский голос: – Вы что здесь творите?! Ну-ка перестали избивать мальчика! Бить перестали. Глаза я ещё не открывал, поскольку не хотел глядеть в эти озлобленные глазницы. – Он мне врезал! – сказал тот, кому я ударил. – Значит, было за что! Послышалась ухмылка девочки. – Ладно, пошли, пацаны. – проговорил один из шайки и, очевидно сплюнув на пол, ушли. Через три минуты она сказала: – Вставай, горемыка, твои каратели исчезли. Я с прищуром открыл глаза. Свет давил их, как будто от них скоро не останется и следа. Затем перевёл взгляд на свою спасительницу. Что самое интересное, это не Полина, а совсем другая девочка. Приятное лицо, белобрысые волосы, острый носик, который, как кажется, если прикоснутся, то больно кольнёт, лакированные губы, пахнущие клубникой и самое главное – изумрудные глаза. – Чего уставился, будто воды в рот набрал? – Да я это... – То, что ты «это» я уже заметила. – засмеялась она, – И хвалю за это. – Простите, я не понял? За что вы меня хвалите? – сказал я, потирая ушибленные места. – Вообще-то, мы с тобою равны по возрасту, поэтому можно и на «ты». – Ну всё-таки вы... – я тут же осёкся, видя недовольный взгляд блондинки, – Ты... уж прости, что... заставил тебя заступиться... – Ой да ладно, чего слюни распустил! Ты бы ещё заплакал! – брызнула ядом девочка и подпёрла руки в боки. А хорошо она завелась... – А тебя хоть как зовут? – А зачем тебе? – подмигнула она. – Ну... Я замялся. С одной стороны да, она права. С другой – надо же знать её имя? – Ну ты же меня спасла. Поэтому мне надо узнать имя своей спасительницы. Затем снова начал заикаться, обозначая своё волнение. – Ну Катя, дальше что? – Катя подбоченилась и вопросительно посмотрела на меня. – Эм... я должен своё имя сказать? Звонкий смех разнёсся по коридору, отчего он мне сразу напомнил смех злорадного доктора и учёного Йогана Конрада Диппеля, который смеялся над своим шедевром – Франкенштейном. – А что, так и будешь инкогнито? Я окислил лицо презрением. В голове задался вопрос: «А надо ли мне это?». Вдруг она с ними заодно? Назвав своё имя полностью, Катя сказала: – Чего ты стоишь как сам не свой? Не бойся, я же не лиса какая-то, что тебя кусать хочет. Тут в голове всплыл воображаемый образ Алисы, как она качала головой и говорила: «Люди всегда обманчивые. Не знаешь, что от них можно ожидать. Толи могут нож в спину воткнуть, толи утопят где-нибудь. Как поведёшь себя, так всё и будет. Если всё будет хорошо – значит звёзды сошлись. Если нет, то, стало быть, не судьба». Все события сегодняшнего утра пронеслись перед глазами, оставив по-детски тёплые воспоминания. Я подошёл к ней и сказал: – С-спасибо . — Ой да ладно тебе, чего я такого сделала! Более того, ты мне вовсе не симпатичен! – наябедничала девочка, но почему-то её взгляд был грустным. – Но всё равно я очень благодарен. Я положил руку на сердце и улыбнулся. – Нет, ну вы посмотрите-ка! – разозлившись, она топнула ножкой. – Я перед тобой тут стою, выхаживаю, а ты даже ничего не подарил мне! – Эм... Я был в полнейшем ступоре. «Интересно получается, меня избивали же, а не её! И это я должен ей дарить подарки?! – подумав, добавил: – Да и денег нет, чтобы дарить ей что-то. Обрыбится!» – У меня нет ничего, что тебе подарить. Она молча развернулась и сказала: – Тогда чао! ... Даже не знаю, что и сказать. Я был в таком ступоре от её выходок, что у меня даже страх куда-то исчез. Братан, я был удивлён не хуже тебя. Её действия действительно были какими-то... не такими. Будто она не знает, как общаться с людьми. И её агрессия – это обычное поведение с общающимся. Обдумав как следует, я решил, что это так и надо и поскорее поспешил в класс, трогая при этом ушибленные места, покрытые синяками. Они ожидаемо болели. На уроке географии, как и было обдуманно заранее с директором – хвала моему слуховому аппарату, с помощью него я и подслушал разговор! – к нам в класс явились два милиционера. Предусмотрительно сняв шапки, вошли в класс, поприветствовали учителя и одноклассников. Дети встали, крикнули: «здра-вствуй-те!», и сели за парты, многозначительно глядя на блюстителей закона. Представившись лейтенантом Тихоновым и капитаном Ларионовым, эти люди достали из папки фотку мальчика Вовы и начали спрашивать о нём: в каком классе он учился, с кем хорошо общался, а с кем не очень. Естественно, наш класс ни сном ни духом не знал об этом пацанёнке. Ну пропал и пропал, что с того? У нас своих дел полно. Ага, ну да. Как бить слабых и чморить их – это да, это мы умеем. А как дело доходит до реальной помощи людям, так сразу моя хата с краю, ничего не знаю! Стыдно должно быть им! – Константин Владимирович, а можно вопрос? – спросил один из моего класса. – Да, прошу, говори, что тебе нужно? – А этот чувак, который пропал, он в нашем лесу побывал? – Не «чувак», как вы выразились, а мальчик. – поправил Ларионов. – Постарайтесь выражаться корректно. Вас этому не учили родители? – А у меня их нет! – ответил тот, будто гордясь этому. Ларионов отнёсся скептически, а вот Тихонов усмехнулся: – Всё ясно, что тут скажешь. И жестом приказал тому мальчику сесть. Я был очень заинтересован в этом запутанном деле, но виду не подал, продолжая изучать окно. А там, по ту сторону, шли занятия по физкультуре. Физическими особенностями я не обладал, из-за чего надо мною потешались. Первое время было обидно, но постепенно начал относиться к этому более равнодушно. Незачем на них свои нервы тратить! Под шквал вопросов, задаваемых одноклассниками милиционерам, я ушёл в небытие, глядя на улицу. Закрыл глаза и тут же представляю перед собой ту чудачку, явившись, сидя на столбе рано утром. Ту озорницу, ловко прыгающую со столба на землю. Ту проказницу, страшно кошмарив меня в лесу (я почему-то был уверен, что это она). Ту лисичку, которая ласково называет себя Алисой. Мы были на каком-то холме и глядели вдаль, на расцветавшую солнцем деревню. Сидели, свесив ноги. Я слушал её рассказ о каких-то детях, облечённых в зверские шкуры. Лёгкий ветерок обдувал мои щёки и глаза, и мне даже было наплавать, что сижу на снегу и что скоро штаны станут мокрыми. Главное – рассказ и её очаровательный голосок. – Эта история была очень давно и правдоподобной считать ты, конечно, не сможешь. Происходила она в этой деревне, но задолго до самого её образования. Здесь раньше шаманы жили. – Что, прямо здесь? – Да, представь себе прямо здесь они и жили. Образовывали племена, строили вигвамы и собирались на вече, обсуждать дальнейшее проведения ритуалов. Так вот, был такой индеец, по имени Акивэнзи. Он был самым старым человеком из этого племени. – А что это имя означает? Алиса как-то ухмыльнулась своей маской. – Оно и обозначается, как «старик», «мудрец», «старец». На нём была шаманская одежда, причём самая лучшая из всех. Все его уважали и ценили мнение. Был такой ритуал, когда троих юношей и девушку отправляли в лес, где тамошние шаманы должны были им надеть одежду, дать маски, а те, кто проводит ритуал, должны были заключить сделку с дьяволом, чтобы тот не являлся на этот свет. – А из-за чего он повадился сюда ходить? – Он сеял страх и ужас. Один только взгляд на его рогатую голову и козлячью бородку, так сразу коленки начинают трястись. Бр-р-р, какая жуть! Лисичка поёжилась и замолчала. Я решился спустя долгое время задать вопрос: – Но всё, как всегда, пошло не так, да? Ответили не сразу. – Верно подметил. Этот самый Акивэнзи задумал убить этих подростков. Не знаю, как это взбрело в голову такому мудрому человеку... – Скорее всего, он с сатаной заодно. – Так оно и было, но об этом шаманы не знали. Акивэнзи прятался в кустах, когда эти дети зашли в лес. Там был огромный высоты «треугольник» – иногда так называли эти индейцы вигвамы. «А для чего же был этот ритуал?», скажешь ты мне? Эти дети должны были противостоять рогатому исчадию Ада. Должны были защищать свою землю и своё племя. Но этому не суждено было сбыться. Все, кроме девочки, были заколоты насмерть. – Что же случилось с ней, можешь рассказать поподробнее? – У неё отроду был блестящий дар чутья. Она сразу почуяла очень плохое и, как дело запахло жареным, что есть мочи бросилась глубоко в лес. У неё волосы были рыжего цвета, глаза жёлтые, хищные, а голос был ну просто ангельским, представляешь? – Дальше-то что? – А дальше она встретила его... – Дьявола? – Только он был вовсе не тот, за кого все принимали. И рогатым даже не был. Эта девочка не боялась его, отчего тот был с ней милостив, и оставил её в живых. Остальных же шаманов он убил. – Всех? Меня ненадолго охватил мандраж. – Всех. И нашёл он тогда тех убитых детей и решил сам защищать этот лес от недобрых духов. И надел им всем четверым маски: волка, совы, медведя и лисы. И воскресил тех троих юношей, дав им новые имена. Тот, который получил маску медведя – стал Маконс. Волка – Майнганс. Совы – Монгво. А вот та девочка получила сразу два имени: Кем и Вагош. – А что означают эти имена? ... Звонок выбил меня из сна. Разозлившись на него, вздохнул и вышел из кабинета. Решил немного пройтись по коридорам школы, просвежиться хотелось. Детвора, как обычно – шумит и гудит. Ни дня спокойно простоять не дадут! А что ты хотел? Это дети. У них организм ещё не такой взрослый, как у него. Но при этом, есть дети, которые ведут себя достаточно спокойно. Не спорю, что есть. Такие дети, обычно, у богатых папенек с маменьками. Ну или у благовоспитанных родителей, как в моём случае. Взглянул на кабинет под номером «214» и вынул голову вовнутрь. Никого не было, кроме... кроме Полины. Она сидела на подоконнике и каким-то отсутствующим видом глядела на падающий снег. Одно её выражение лица подвергло меня в ужас. Вместо привычной улыбки, на ней была тяжёлая тоска. Кажется, люди называют называют это состояние меланхолией... Но постойте, как же это? Как в такой доброй и хорошей девочке может скрываться такое? Я начал делать осторожные шаги в её сторону, чтобы посмотреть поближе на это, неизвестное мною, состояние. Да, оно было мне именно неизвестным. Даже будучи изгоем, меланхолией я не страдал. Скорее, задавался философскими вопросами о смысле жизни, о существовании человечества. Но все мои мысли прервал один треск скрипучего пола, и в последствии фатального позора мгновенно закрыл глаза. Ещё так же не хотел смотреть на Полину, которая была уж точно удивлена моим присутствием. Молчание. Открыв веки, заметил, что сама девочка даже и бровью не повела. «Да у неё абсолютно ноль реакции!» Видимо, она слишком сильно засмотрелась в окно, что даже не услышала скрипа. «Либо услышала, и даже узнала, кто это, но не захотела поворачиваться». – Красиво падают... Неожиданно сказала она, продолжая изучать окно. – Вообще, да. Очень... Я запнулся. Сейчас в моей голове происходила полная неразбериха, потому что это выходило за рамки моего понимания. – ...крас-с-сиво... выглядит... – Знаешь, я и не удивилась, когда ты пришёл сюда. – Полина улыбнулась, глядя в отражение. – Не побоялся зайти в другой класс. – Да я просто увидел, как ты сидишь с таким странным выражением лица... – С каким? – засмеялась девочка и начала крутить кончики волос. – Тебе скорее всего показалось. Я не сидела со «странным лицом», как ты выразился. Я сидела и наслаждалась прекрасным днём. Ты только посмотри какая красота вокруг! Либо я дурак, либо лыжи не едут... Что же я тогда видел пару минут назад?! Галлюцинация, что-ли?Хотя, может быть, я и вправду не заметил этого? Скорее всего – да, показалось. А дальше это всё придумывало моё воображение. – Ну хорошо... – Вот и отлично! – Брюнетка показала на дверь. – Прогуляемся? – Как хочешь, как раз к тебе за этим и зашёл. Мы вышли и направились куда глаза глядят. Полина шла молча, я же пытался сопоставить образы, которые сейчас представились. Выходил только один вопрос: «Что же такое было?» Но, что говорится, ни ответа, ни привета. – Как твой день прошёл? – Ааа? – Как твой день прошёл, говорю? Я почесал затылок. – Ну так-то неплохо. Один случай вот случился. – Расскажешь? Решил немного приврать для брутальности. На самом же деле, просто не хотел показывать себя слабаком, хоть я и хорошо в гневе вмазал тому пацану. – Да подрался с пацанами. Полина неодобрительно цокнула. – Ты же знаешь, я не люблю, когда мои друзья дерутся! Из-за чего подрался-то? Я улыбнулся. – Из-за девочки. К ней почему-то домогались три ублюдка. Деньги выпрашивали, обзывали нецензурной лексикой, отчего она заплакала. Ну а ваш покорный слуга просто проходил мимо и не мог вытерпеть этой издёвки с их стороны и хорошенько так ударил самого главного. Второй хотел заступиться за поверженного товарища, но был опрокинут через себя. А третий с позором бежал от них. Я же, как герой, проводил юную девочку до класса и ушёл в закат. – Ну и врунишка же ты! Она очень громко засмеялась. – Вы что? Я вам не врал, честное пионерское! – Дорогой друг, за всё наше времяпрепровождение с тобою, я знаю тебя как облупленного! Не мог ты так поступить. Максимум на что ты способен, так это просто пожурить их. Замечание вышло довольно резким и обидным. – Я хотя бы пытался! – Оно и видно. – ухмыльнулась Полина. – Вон отбитые скулы, кулаки потёрты – я тогда и поняла, что ты защищал кого-то. А вот за то, что пытался – за это тебе спасибо. Полина по-дружески положила мне руку на плечо, и я смутился. – П-пожалуйста... Повисло неловкое молчание. – А у тебя же сейчас же последний урок? – Да. – Не хочешь прогуляться вместе со мной до дому? Я покраснел ещё сильнее. С одной стороны, да, хотел. С другой же я боялся, что могу доставить недовольство с её стороны. – Я н-не з-знаю... – А ты волнуешься. Хитро сверкнув глазами, она встрепенулась, и сделалась ещё красивее. – ... ну всё–всё, я сдаюсь! И всё-таки под этим взглядом не мог устоять, и согласился на прогулку. Мы оделись и вышли на улицу. За пределами школы зиял приятный зимний день. Я вдохнул пряный аромат воздуха и на выдохе улыбнулся. – Ты чего улыбаешься? – Всё хорошо, когда ты идёшь домой. Ухмыльнувшись, запустил руки в перчатках в снег и сделал себе снежок. – Ах! – удивилась Полина. – Хочешь с девочкой в снежки поиграть? Гогоча вместо ответа, я запулил снежок в неё. Но девочка ловко увернулась от снаряда, который прилетел в стоящее рядом с ней дерево. – Какой плохиш! И со скалив беззлобную улыбку, смеясь, кинула мне его обратно. – Ай! Вот только попал он совсем не туда, куда хотелось бы... Давление снежка было такой силы, что когда он столкнулся с моим лицом, я не удержался и упал навзничь. Полина тут же подбежала ко мне. – Ты как, не ушибся?! Её глаза бешено рыскали то туда, то сюда. – Я... – Что с тобой, скажи! – Мне плохо... меня ранили... вот сюда... – я показал на своё сердце. Она прикоснулась к нему. – АЙ!!! Девушка ахнула и резко дёрнула руку от груди, испуганно глядя на меня. – Больно как! – Что, действительно сильно ударила? – Я вижу свет... где-то там... – я протянул руку к небу, – боже... я же ещё так молод... я же... – по моей щеке потекла слеза, – ... я же ещё не нашёл своё счастье... Полина... – Да? Чуть хмыкнув носом спросила она. – ... ничего... просто помни... ты лучшая подруга с которой... мне было очень хорошо... – Не умирай! Полина бросилась меня обнимать. – Не надо... не давай мне надежду... я никому не нужен... всё... я прощаюсь с этим миром... и отправляюсь к праотцам... Я выдохнул огромный клуб пара изо рта и навсегда закрыл глаза. Здравствуй новый мир... ... ...... ......... – Постой-ка. Я же не сильно в тебя запустила снежок... Наконец, не выдержав, я очень громко засмеялся. – Погоди-погоди... Это что получается, что ты... – Эх и лицо у тебя же было, ты только погляди. – Ты меня разыграл?! Я кивнул. – ... Девушка встала, отряхнулась, и закричала: – ЗНАЕШЬ ЧТО?! ЭТО УЖЕ СОВСЕМ ЗА РАМКИ ВЫХОДИТ! МАЛО ТОГО, ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ РАЗЫГРАЛ ЭТОТ МАСКАРАД, ТАК ЕЩЁ И МЕНЯ ЗАСТАВИЛ В ЭТОМ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ! ЭТО ПРОСТО СТЫД И ПОЗОР! Ух и разозлил же я её... Никогда такой злой не видел. Признаться честно, я не ожидал такой реакции с её стороны. – Доволен?! Теперь нас вся школа смотрит! И действительно, вся малышня, – та, что вышла и та, которая ещё учится, – все смотрели на наше фееричное шоу. Раскрасневшаяся Полина и так место себе не находила – всё ходила и тёрла локти. Её стыд передался и мне, и встав со снега, отряхнувшись, я принял одно, но единственно-верное решение: – Пошли отсюда. Она развернулась и молча быстрым шагом покинула школу. – Ты обиделась? – озабоченно спросил я и положил руки в карман. Девочка вздохнула, натянула улыбку, и непринуждённым тоном ответила: – Нет, вовсе не обиделась. Это нормально, когда надо мною шутят. – Ага, а я такой глупый, что ничего не замечаю... Пробурчал я себе под нос. – Что? – Ничего... Затем вспомнил Полинин вопрос, улыбнулся, и задал его: – А как твой день в школе прошёл? Грустно взглянув мне в глаза, девочка отвернула голову вправо. – Мутно. Или, даже сказать, мрачно. – Это как? – я удивлённо посмотрел на неё. – Все сегодня были какие-то... не такие. Постоянно ощущала себя не в своей тарелке. Да ещё и эта Катя... – остервенилась она, – ну сплетница! Ей богу, сплетница! – её глаза наконец-то удостоили меня своим вниманием. – Хоть она и бывает хорошей, – да, я это знаю, – но её жгучий язык меня очень раздражает. – Понимаю. – И до тебя докапывалась? – Ну как сказать «докапывалась»... – ковырнул ноготь и добавил следующее: – это благодаря ей я так легко отделался. Полина удивилась. – Избили меня. Нет, органы жизнеобеспечения не были задеты. – упомянул я, видя обеспокоенную подругу перед собой. – Как и говорил раньше, девочку одну я защищал, и действительно одному из хулиганов всёк. Потом они повалили на пол и начали бить. Просто ничего не оставалось делать, как свернуться калачиком и ждать, пока они закончат. Но закончили внезапно, как и начали. Всё благодаря Кате. – Хм, и чем же ты ей понравился? Ухмыльнувшись, девочка ткнула меня локтём в бок. – Я-я н-не знаю... И не заметил, как вступил на лёд... с тонкими подошвами ботинок... – Ух ты ж ё-маё! – Осторожнее! – крикнула Полина, но ничего не смогла сделать. Я рухнул лицом к небу, сильно ударившись затылком. Соприкосновение со льдом было такой силы, что вокруг меня начали порхать улыбчивые звёздочки, которые превращались в певучих птичник и потом возвращая себе прежние тела. Они несколько минут покружились вокруг головы и улетели далеко-далеко вверх. Вместо одних звёздочек, ко мне подошла другая, маленькая, но в обозримом будущем, известная всему миру виртуоз по игре на скрипке. – С тобою всё в порядке? Ничего не сломал? Взволновалась она. – Да не. Ушиб вроде. Брюнетка подставила мне свою руку помощи. – Не нуждаюсь в ней, сам уж как-нибудь встану. – Ну уж нет! – встрепенулась Поля. – Друзьям надо помогать всегда! – Ладно, хорошо... Мне помогли встать, хотя я не совсем опирался на девочку (подумайте, почему). – Спасибо. Мне она очень понадобилась. – Всегда пожалуйста. Улыбнулась она. Мы прошли несколько метров и хорошей ноте расстались. Остаток дня провёл за тёплым и ламповым вечером, попивая горячий чай с лимоном в кресло-качалке. Если подумать, то день прошёл странно. Магические забавы от Алисы, причудливая история, оказавшаяся сном и печальная Полина, сидевшая у окна. Её крик на всю округу заставлял даже деревья содрогаться в ужасе. Эти две девочки сегодня меня окончательно выбили из колеи моего разума. Я не понимал, почему такая таинственная девочка с карнавальной маской смогла так легко забраться на высокий столб и так же легко слезть с него. Почему она вообще здесь появилась? Кто она такая на самом деле и что бы было, не пойди я сегодня по дороге? Хотя, нет, это абсурд какой-то – дорога одна, а значит, и увидеть я её должен был всё равно. Но почему не увидел её раньше? Опять эта мистика! Никак не могу с этим смирится! – Сегодня, в два часа дня, к зданию Белого Дома подъехали несколько БТР и выстрелили по окнам здания Правительства. Есть раненые, убитых нет... Как же достали эти новости... В итоге просто встал и выключил телевизор. * Тук – тук – тук * «Что? Кто-то стучал ко мне? Да нет, показалось.» * Тук – тук – тук * «И кто же стучится?» Меня это начало раздражать, и я вышел посмотрел в окно. – Никого... Хм, странно. Отвернувшись, снова услышал три стука: * Тук – тук – тук * Достаточно разозлившись, с хрустом повернул голову, но так никого и не обнаружил. Решив, что чудак стоит у дверей, я спустился вниз, подобрался к ней и взглянул в глазок. – И тут никого. Что же это, розыгрыш какой-то?! Рявкнул я и начал одеваться, чтобы объяснить какому-нибудь мелкому шкеду, что стучать так настойчиво и без причины нельзя. Но заместо злости, появился страх и начали закрадываться плохие мыслишки. «А что если это кто-то другой?.. Кто-то... внеземной? Или ещё хуже...» Затряслись руки, колени пошатнулись и я опёрся на тумбочку, которая стояла в прихожей. Участилось дыхание, сердце забилось чаще, но поборов себя, открыл шпингалеты и распахнул дверь. Никого... Никого! Кто же стучал тогда? Я решил оглядеть двор. Да нет, всё в порядке. Ничего такого не было. Забор цел, нигде не сломан, следов никаких нет. Но стучали же! Я начал паниковать и оглядываться в надежде, что у меня не случилась паранойя и мне не пора в дурдом. Ноги сами понесли в лес. Перескакивая ухабы и пеньки, забрёл за угол и побежал по узкой дороге, закрывая глаза руками и проговаривая слова: «Отстаньте! Отстаньте! Отстаньте!» Рядом, по левую сторону, слышались чьи-то рычания, похожие на волчьи. Справа порхали какие-то птичьи крылья. Ветки деревьев били мне по лицу. Снег начал сыпаться под ноги, а я, чувствуя это, начал ускоряться всё сильнее. В густых потёмках я не увидел, как впереди стояла огромная берёза. И, по иронии судьбы, столкнулся с ним лбом. Я потерял сознание. ... – И долго ты стоять будешь? – сказала Полина, – Или ты каменная статуя? – Да иду я, иду. – усмехнулся я. На улице сияло жаркое лето и мы обычно запасались обильным питьём, чтобы при случае не получить солнечный удар. Как-никак, а вечером солнце очень знатно пекло! – О чём задумался? – Да так... о своём. – «О своём», это о чём? – её лисьи глазки стрельнули в меня, а улыбка бросала мне вызов (нормально улыбаться я не умел). – О море. – Интересно. И что же ты думаешь? – Что хотел бы в нём искупаться. А ты этого разве не желаешь? Девочка подумала, прежде чем ответить. – Всё возможно. Не отказалась бы от такого предложения. Я подмигнул. – А если я тебе предлагал бы? – Тогда уж точно не отказалась. Она взяла мою руку в свою, образовав сплетение, и тронулись в путь. – Как день прошёл? – Замечательно! Я сегодня была в нашей городской филармонии и мне пообещали, что скоро случится мой сольный концерт. Ну это ли не радость? – О, ещё какая радость! А ко мне сегодня приходили из союза писателей и предлагали вступить в их союз, и плюс завтра я уезжаю на выставку, презентовать свою новую книгу буду. – Ух ты! Я бы желала побывать на твоей выставке. – Поверь мне, для тебя бы выделили особое место – рядом самим с автором. Полина засмеялась и вечерний неоновый блеск вывесок приятно отразился на её лице. – Ну спасибо, господин автор, что дали мне такую возможность! Я обязательно приду на это мероприятие. И тепло обняла меня за плечи. Честно сказать, не думал, что наши отношения могут выйти далеко за рамки дружеских. Не думал, что однажды такая девушка посмотрит на изгоя, как я. – И всё-таки, Полин, как же я тебе понравился? Она легонько ущипнула меня за щеку. – Сек-рет. – Ну а если подумать? – Ха-ха-ха, ну а если подумать, то ты мне нравишься, потому что не такой, как все. Ты очень хорошо познаешь музыку – мог бы спокойно пойти в учителя. – Быть учителем – не по моей душе. – А что же по душе? – Мне по душе больше писательский труд. Главное, что меня никто не трогает, как в старые школьные времена. Улыбка содралась с лица Полины, оставляя вязкое и тягучее чувство чего-то плохого. – М-да уж. Как вспомню, что было между нами, так сразу жуть наводит. – Я надеюсь, не от меня жутковато было тебе? – Ну что ты, конечно же нет. Тогда улыбнулся и я тоже. Как-то, с горем пополам, но улыбнулся. Вот так мы и прошли этот тернистый и долгий путь вместе. Вместе выдержали эти нападки со стороны своих одноклассников. Вместе справились с тяжестью человеческой жизни и стали счастливы. Вместе выбрались из этой дрянной деревушки. Вместе! Но потом картинка начала густеть, сливаться, и вскоре, всё покрылось тьмой. ... «Ох, как же голова-то болит... Всё-таки я сильно ударился...» Открыв глаза, я начал шарить в разные стороны, надеясь, что никто бездыханное тело не утащил. «Да нет, всё в норме.» Будто молотом ударили... – Ох... – простонал я и только щас понял, что нахожусь в лесу. Дежавю. Я же здесь был вчера. Меня что, так тянет на приключения? Мне же светит жёлтый дом! Ладно. Надо выбираться, а там решим, надо ли это или нет. Но тут одна проблема... – Кажется, я дорогу забыл... * Шлёп-шлёп-шлёп * Я навострил уши. Тут кто-то ходит? * Шлёп-шлёп-шлёп * Эти шаги приближались. И я был уверен, что они шли ко мне. «Ну вот и смерть моя пришла. Что ж, предадимся ей...» Я раскинул руки в стороны и со словами: «Я готов!» принялся ждать своей казни. Страх преобладал надо мною. По лицу текли капельки пота в ожидании смертного часа. ... ........ .............. – И к чему же ты готов, сладенький? Голос показался знакомым, но его источник не видел ещё. – А-ха-ха-ха! Какой же ты трусишка! Побоялся невинной девчонки! – Ал...лиса? Ты где? – Я здесь. Хихикнула она и неожиданно спрыгнула и приземлилась прямо в сантиметрах от меня, еле не сбив с ног. Сказать, что был напуган – ничего не сказать. – Ты что здесь делаешь? – Да так. – лиса приложила руку ко «рту» и кокетливо произнесла: – За тобой по пятам шла. – З-за м-мной? З-зачем? На этот вопрос она не ответила и, грубо взяв за руку, потащила в сторону. «Точно на смерть ведёт.» – Куда ты ведёшь? – К выходу. – коротко бросила она, – А то ты их не увидишь. – Кого «их»? – Звёзды! Маленькие такие, пятиконечные. Её действия вообще не понять. – Ты можешь сказать, куда мы идём или нет? – Ох-х, какой же ты всё-таки занудный мальчик. Съесть тебя бы не помешало. – Я не занудный. Я реалист. – Риа...что? – Реалист! – И что же ты такого «реального» придумал? Ты же в мире фантазий обитаешь, что ты мог придумать? Урыла, больше не знаю, что сказать... А тем временем, мы вышли из лесу и направились в сторону обрыва. – Зачем мы туда идём? – Ты что? Сейчас самое интересное будет! Смотри! – Алиса указала рукой на небо, – Звёзды падают! Загадывай желание, пока не упали! Пожалуй, я прислушаюсь к совету и покуда они не скрылись за горизонтом – загадаю желание. Пускай это будет что-нибудь хорошее. – Загадал? – Угу. – И каково твоё желание, а? – Сгинуть в этом ничтожном мире с потрохами, чтобы никто не знал о происхождении такого урода, как я. – А-ха-ха-ха, как интересно. Дам тебе маленький совет. Запомни: сгинуть – не значит исчезнуть совсем. Хочешь этого, не хочешь, но рано или поздно ты всё равно явишься на свет этому миру. Главное, в каком образе... – Это ты к чему? – Это на будущее. Сейчас ты ещё глупенький, чтобы это понимать. – Я не глупый! – Не глупый? – Алиса брызнула смехом. – А-ха-ха, не смеши меня! – Знаешь что? – Что? – фальшиво удивилась она, – Что сделаешь-то? Побьёшь девочку, как тебя твои дружочки? Не льсти себе, ты и этого сделать не сможешь. Ты только и можешь, что лишь прятаться от всех, от всех мира! Только встряхни тебя, и ты сразу посыпешься, как карточный домик. А в обществе и вовсе затопчут, не заметив даже. Хотя... – Девочка задумалась, – ты, наверное, прав, что скрываешься. Потому что никому ты не нужен в этом мире! Эти слова стоили многого. Я впервые не был так озлоблен, как на неё. – Ты... не знаешь... что значит... быть изгоем... – на моём лице появились слёзы и бросился от девочки за дерево и там зарыдал в голосину, сев спиной к дереву. – Поверь, я знаю, что это значит. – Алиса подошла ко мне и села рядом. – Когда ты чувствуешь себя одиноким, больше всего хочешь быть услышанным в обществе. Ты пытаешься пробиться, а ничего не выходит, никто тебя как личность не считает. Чем-то я на тебя похожа... – девочка сложила руки на груди и облокотилась спиной к стволу. – Получается, что ты моя подруга по несчастью? – сказал я, вытирая слёзы. – Можно сказать и так. И тут понял, что вымотался за весь день капитально. – Ах, как же я устал сегодня... Лиса молча встала, отряхнулась, и протянула свою ладонь. – Зачем? Куда ты меня опять ведёшь? – Ох, и всё-таки какой же ты глупенький. Домой веду, голубчик ты мой. – ухмыльнулась она и, взяв за руку, повела по тропинке. «Вот же хитрюга!» – подумал я и улыбнулся. Спустя мгновение, выйдя на широкую дорогу, моя спутница промолвила: – А теперь ты сам дойдёшь. Дальше мне путь прегражден. Мне не дают так долго гулять. Заругают ещё ведь. – Ну... ну ладно... Развернувшись, она хотела уйти, но я остановил её. – Погоди! – Ааа? Ты что-то ещё хотел сказать? – Да... спасибо тебе... – я смутился. Склонив капюшон ближе к маске, девчонка замолчала. Прошло около двух-трёх минут, прежде чем ответила своим задорным голосом: – Да не беспокойся ты так! Я только помочь хочу тебе стать этой самой личностью. – А кто же я сейчас на данный момент? – Как бы это грубо не звучало, но сейчас ты никто. Прости, если обидела. – Всё хорошо, без обид. – процедил я сквозь зубы. – Бывай! Сказала она на прощанье. – И тебе не хворать. Я уже было отправился домой, как Алиса снова крикнула: – Обернись! – Что тебе ещё на.... Договорить дальше уже не смог, поскольку в лицо прилетел огромный снежок, размером с кулак. – Ха-ха-ха-ха, слаба-а-а-к! И засмеявшись, бросилась наутёк. Обидеться-то не обиделся, но настроение этим своим гадким поступком всё же подняла. До чего же она хитрая!