2
Сол Бэдгай разлепил глаза. Тело ломило. Не сказать, что чувство было незнакомым. Такое с ним бывало как минимум пару раз — например, когда он пошел в одиночку искать источник распространения летучих гиров и напоролся на рой. Тогда денек выдался… интересным. Хотя сидеть в медицинской бочке ему после этого не понравилось. Он ощущал себя, как проштрафившийся пес, на которого надели ошейник-конус. За одной только разницей — в отличие от пса, он не мог пошевелить ничем, кроме головы. Об этом позаботилась лично доктор Иванова, которая, прежде чем опускать его в бочку, хорошенько его связала. Он пошевелил конечностями, чувствуя, как магия с неохотой, но следует по телу, потихоньку набираясь из окружающей среды. Это ощущалось, как процесс дистилляции пресной воды из соленой — капли собирались неотвратимо, но удручающе медленно. Сол провел рукой по лицу, помогая мыслям собраться в кучу. Нужно встать, надеть лимитер, и тогда… Лимитер. Воспоминания двух предыдущих суток резко хлынули в его голову. Лихорадка. Яд в теле. Фауст. Сломанный лимитер. Пальцы Кая в его волосах. Сол ругнулся и закрыл глаза ладонью. Пока он пребывал в состоянии странной благолепной эйфории, чертов гир принял на себя управление телом, заодно переняв поведение домашней скотины. Это можно было сравнить с наркотическим опьянением, за исключением того, что обычно подобного рода стимуляторы не расщепляли сознание гира и самого Сола на разные части. Если тот выпивал, то пьянел исключительно как цельная личность. И ответственность за то, что происходило, лежала на нем одном. Однако, в этот раз Сол забылся не на своих условиях. Даже сейчас, постфактум, это поднимало в нем волну ярости. Любые обстоятельства, в которых он терял над собой контроль, могли оказаться фатальными как для него, так и для окружающих. К счастью, память не выдавала никаких эпизодов чрезмерной агрессии, но это не спасало его от других картин, которые возникли в сознании. Картин, которые вызывали в мужчине по имени Сол Бэдгай чувство, крайне для него редкое. А именно жгучий, плохо контролируемый стыд. «Заткнись, Фредди. Просто заткнись.» Сол с усилием приподнялся и сел на кровати, старательно избегая мыслей о Кае. Это было просто. Гостевая комната, в которой он находился, была практически лишена индивидуальности. Белое постельное белье, белые шторы, простая кремовая мебель в английском стиле. Можно было подумать, что Сол проснулся в отеле. На столике рядом с кроватью лежали останки лимитера. Рядом стоял заботливо оставленный стакан воды. Сол, не раздумывая, жадно осушил его. Координация рук еще была неидеальна, и он пролил часть на футболку. На свою старую, растянутую футболку, которую Кай накануне помог ему надеть. В памяти тут же всплыли детали: ласковая рука на его лице, запах трав и кофе, восторженная радость от тепла чужого тела и ощущение странного трансцендентного спокойствия, которое человек более поэтичного склада наверняка назвал бы негой. Сол устало откинулся на спинку кровати. В голове сформировался простой план: сбежать из апартаментов Кая как можно дальше и как можно быстрее, а подробный анализ произошедшего отложить на какие-нибудь неопределенные поздние вечера. Обычно подобные стратегии не давали сбоев. За исключением, разве что, того обстоятельства, что иногда Сол откладывал слишком большое количество мыслей в долгий ящик. И временами они захлестывали его в самые неподходящие моменты, сдавливая горло и заставляя искать на карте ближайший бар. Но это была проблема для Будущего Сола, которая Сола Настоящего никак не касалась.***
Ему повезло. Квартира была пуста — это значило, что Сол имел шанс исчезнуть без препятствий. По крайней мере, в теории это звучало разумно. На практике же, уже дойдя до коридора, он облокотился о стену, часто дыша. Сол отвык чувствовать себя больным и, в силу бунтарской натуры, привыкать не собирался. Обычно кровь гира мгновенно ставила его на ноги, но на сей раз его запасы сил так истощились, что на это могло уйти значительное время. В нем все больше закипало раздражение. Как пар в закрытом котелке, оно агрессивно требовало выхода. Сол мог поспорить, что как только он выберется на улицу, то мгновенно ввяжется в драку. Стиснув зубы, он сделал шаг вперед- И столкнулся нос к носу с Каем. Кай стоял в дверном проеме с ключом в одной руке. В другой он держал бумажный пакет с логотипом местного кафе. На его бледном лице застыло ошарашенное выражение. Он молча замер, пристально разглядывая Сола. Сол с неким промедлением понял, что Кай ищет какой-то индикатор, который мог бы продемонстрировать, в каком он состоянии. «Не хочешь притвориться, что все еще не владеешь собой, а, Фредди?» Искушение было велико. Тогда, возможно, получится на время оттянуть неловкие разговоры. И Кай перестанет смотреть на него так, будто готов прикончить при первом же резком движении. «А может даже погладит по голове и назовет хорошим мальчиком.» — С дороги, — прорычал Сол чуть более агрессивно, чем намеревался. Кай поднял брови, не двигаясь ни на миллиметр. — Куда-то собрался? — Сам знаешь. На свидание с Бюро, — буркнул он. Кай коротко кивнул и закрыл дверь за спиной. — Боюсь, тебе придется повременить.***
— Сол, подожди! Сол! Киске ввел его в курс дела — привычно четко и малословно, в духе военного командующего в разгар атаки. Как будто она никогда и не прекращалась. Каю удалось выявить определенный круг людей, связанных с финансированием проектов Поствоенного Бюро и разработкой прототипов военных роботов. Он планировал тайком проникнуть на мероприятие, где хотел пересечься с гостем, фигурирующим в списках чаще всего, и переговорить с ним лично. Но его прервали, и нужный человек успел ускользнуть, однако Кай сумел достать образец яда, на основе которого Фауст все же предоставил Солу антидот. Как у Кая это получилось, он в подробности не вдавался. Но сейчас Сола это интересовало гораздо меньше, чем имя персоны, ответственной за его нынешнее состояние. — Куруваба — это Кроу? Серьезно? Ладно, плевать, как его на самом деле зовут, я его найду, — пообещал он вслух, больше для себя. — Зачем? Кай свел брови домиком, явно не слишком понимая, что конкретно Сол собирается делать. Откровенно говоря, он и сам пока не понимал. Но всеохватывающее недовольство, зацепившись за какую-никакую цель, нашло точку, на которой он мог на время зафиксироваться. Тот Человек, конечно, был константой зла в его тесном мире, но он был слишком недосягаем. И в его отсутствие возможность устранить более мелкое, более человеческое зло была отличной альтернативой. Не говоря о том, что Сол был достаточно мелочным, чтобы хотеть собственной частной мести. — Чтобы ему врезать. А дальше посмотрим. Хаотично двигаясь, Сол надел куртку и замотал голову банданой, прицельно не глядя на Кая. Напряжение в воздухе усилилось. Очевидно, до починки лимитера Солу нужно было скрывать отметину на лбу, но Кай решил проявить свою чертову тактичность и ничего не говорить по этому поводу. Не то чтобы Сол хотел знать, что он об этом думает. Привычным широким жестом он наклонился взять сумку, но слишком резко поднялся, и перед глазами сразу же поплыло. К собственному удивлению Сола, его ноги подкосились, и он осел на пол. — А, черт. Кай тут же отложил пакет, подлетел к нему и опустился на колени. — Все в порядке? Знакомым движением он протянул руку, чтобы проверить температуру Сола, но тот сердито ее оттолкнул. — Хватит! Хватит меня опекать, как курица-наседка. Я справлюсь. Кай медленно опустил руку, сжимая ее в кулак. Костяшки на его напряженных пальцах выглядели почти такими же белыми, как ткань брюк. — Я знаю, что ты справишься, — ответил он со спокойствием, явно требовавшим усилий. — Ты всегда справляешься со всем один. Но я считаю, что тебе нужно отдохнуть еще пару дней, прежде чем ты уйдешь. — Нет. Сол предпринял попытку подняться на ноги. Перед глазами плыло. Он чувствовал на себе тяжелый взгляд. Это раздражало не меньше, чем его немощное состояние, как будто еще один лишний вес давил на него, мешая встать. — Что тебе мешает просто один раз в жизни принять помощь? — холодно сказал Кай. — Твоя гордость? Головокружение не прекращалось, и Сол сдался, гневно ругнувшись себе под нос. Он поднял глаза. К удивлению Сола, он не увидел в лице Кая злости. Только усталость, словно этот короткий разговор выпил из него все силы. Вблизи было заметно, что под глазами Кая залегли темные круги, а на лбу красовалась яркая ссадина, рассекшая кожу. Сол невольно задумался, что же произошло, пока он спал. — Ты опять смотришь на меня так, как будто я умираю, — сварливо произнес он. — Прекрати. Кай нахмурился и упер руки в бока. — Так докажи мне, что ты достаточно живой. Сол вызывающе оскалился, надеясь, что это не выглядит слишком жалко. — Доставай меч. Сейчас я встану, и начнем. Кай кивнул и поднялся на ноги, оправив брюки. — Попробуй. Я готов, когда ты готов. Сол было дернулся за ним, но тут Кай поставил ногу прямо в центр его груди и несильно надавил. Локти Сола разъехались, и он опрокинулся на спину, стукнувшись затылком. В изумлении он уперся взглядом на носок форменного сапога перед собой. Конечно, Кай не чурался насильственных методов в спорах, но это было что-то новенькое. Муть перед глазами развеялась, и он сощурился, сфокусировав взгляд на лице парня. На нем застыла знакомая маска упрямства — сведенные брови, сжатые в нитку губы. Из кого-то другого с похожими чертами лица это вмиг бы сделало капризного ребенка. Но Киске был серьезен. Кай не давил на Сола сильно, больше для вида, но ему вдруг стало нечем дышать. Внезапно стушевавшись, Кай осторожно убрал ногу и неловко поскреб в затылке. Сол долго буравил его взглядом, но в конце концов перевел его на стоящий в углу торшер. Мебель вокруг была такой же пресной на вид, как миска овсянки. Это было кстати — ему как раз требовалось немного остыть. Неудивительно, что Kellogg все еще дрыгались, несмотря на наступивший конец света. Им удалось монетизировать христианскую вину за любые недопустимые мысли впервые с Великой Депрессии. Голоден? Ешь овсяные хлопья. Слишком пристально разглядываешь стройные ноги товарища? Ешь хлопья, бог все видит. — …Что и требовалось доказать, — Кай с осуждением покачал головой. Он протянул Солу руку. Все еще не глядя на Кая напрямую, Сол принял ее.***
Он вернулся в гостевую комнату. Кай предложил ему разделить вместе трапезу — под эгидой того, что Солу нужно восстанавливать силы. Он было согласился, но тут его взгляд упал на руки Кая. Точнее, на его пальцы. Длинные, изящные пальцы с разбитыми костяшками и мозолями от рукояти меча. Теперь он знал, как они ощущались у него на языке. Сол тщательно закрыл за собой дверь. «Фредерик, признайся хотя бы самому себе. Ты бы наверняка был разочарован, если бы он не попытался тебя остановить. Ты же любишь внимание. Как поживает твой эгоизм?» — Это было бы странно, — сказал он, глядя в одну точку. И все же Кай, в своем неповторимом авторитарном стиле, пытался дать ему свободу выбора. Было видно, что дается это ему нелегко. Бедный маленький командир слишком тщательно вглядывался в его лицо, пытаясь найти ответ на какие-то свои невероятно католические вопросы. Как будто сам Сол знал, какой ответ будет правильным. Маленький командир как-нибудь обойдется без знания того, о чем Сол думает в те доли секунды, когда тот позволяет себе быть по-настоящему властным. Он кинул сумку на пол, сердито отметив, насколько легче ему стало даже без такого небольшого груза в руках. Чтобы отвлечь себя от плачевного состояния собственного тела, он принялся нарезать круги по комнате, заставляя одеревеневшие конечности двигаться. Через пару минут он выдохся и разгоряченно бухнулся в кресло, запрокинув голову. Оно стояло с рядом со шкафом, и взгляд Сола сам собой скользнул по корешкам книг. Его внимание тут же переключилось, и он сел прямо. То, что на первый взгляд показалось Солу обычной религиозной макулатурой, пестрило разнокалиберными обложками, вызывавшими откуда-то из глубины смутные воспоминания. Набор, на первый взгляд, не поддавался никакой логике. Между неизвестными ему современными авторами рядом стояли порядком потрепанные копии Еврипида, Мильтона и Стивена Кинга. Судя по крайне потрепанному виду книг, они были спасены из опечатанных полицией развалин «старого мира». Сол усмехнулся, доставая с полки первое попавшееся издание — сборник ужасов в попсовой мягкой обложке. Оттуда тут же выпала закладка с печатью Ордена, и Сол наклонился поднять ее. Мысль о том, что Кай читал «Мглу» в одном ряду с «Потерянным Раем», казалась чем-то абсурдным. Хотя, если подумать, мальчишку всегда тянуло ко всякого рода ужасам. Россказни солдат у костра он слушал с каким-то жадным антропологическим интересом. Наверное, в сказках про зомби был какой-то катарсис, вроде историй про чудеса святых. Перед глазами встала давно забытая картина. Когда Сол получил права? Он не помнил. Девяностые годы двадцатого века в его памяти давно стали монолитом. Любой год в его воспоминаниях о юности был 199Х годом. Буш или Клинтон тогда стояли у руля? Да черт его знает. Зато на радио на повторе были Мадонна и Майкл Джексон. Он не мог сказать, была ли у него уже машина, когда распались Советы, но точно помнил, что это был кабриолет. В том штате, где обосновалась семья Булсара, зимы были теплыми, и старые автомобили сохранялись хорошо, так что можно было купить сравнительно приличное подержанное авто после всего одной летней подработки. Хотя то, на что Фредди хватило денег, все равно требовало постоянного внимания к карбюратору. Ford Thunderbird. Не то чтобы он целенаправленно искал машину с открытым верхом, да и царапины на боку тонировать не было времени — он готовился к колледжу, — но теперь он мог приезжать в местный драйв-ин кинотеатр, и смотреть старые хорроры, не помирая от духоты. Плевать, что у него не было компании. Сигарета, попкорн, тайком протащенная банка пива — просмотр кино раз в неделю был единственным моментом, когда Фредерик мог по-настоящему отдохнуть. Никакой ответственности. Никаких гнетущих мыслей о будущем. Все, о чем нужно было думать, это кишки на экране. Когда он в первый раз увидел «Кладбище домашних животных», стояла жаркая летняя ночь. Так похожая не те, в которые солдаты Ордена разводили костры и хохотали над древними как мир байками, запекая над огнем куски мяса. Сол посмотрел на томик у себя в руках. Глаза Кая в такие ночи ярко блестели, отражая свет огня. Сол готов был поспорить, что вкус Киске в кинематографе был отвратительным. Ему бы наверняка понравились самые дерьмовые малобюджетные слешеры с дешевыми спецэффектами. Те самые, что Фредди всегда предпочитал смотреть. Интересно, как бы выглядел Кай на пассажирском сидении старого форда, прикованный к экрану. Интересно, как бы сияли его глаза в таком случае. Сол положил книгу и потянулся к сумке, чтобы достать сигареты. Интересно. Какими его современники выглядели в глазах нынешних людей? С повсеместной разрухой, новой архаичной модой и всеобщей религиозностью, сложно сказать, что было более чуждым для Кая — условный викторианский готический роман, или описание сытой Америки времен Рейгана, где самыми большими ужасами были коммунисты и заброшенный супермаркет в штате Мэн. С тем, по какой кривой развивался мир, было странно, что сам Сол с каждым годом не чувствовал себя моложе.***
Кая он нашел в ванной комнате. Его единственный надежный источник информации о Кроу сидел перед зеркалом, согнувшись в три погибели. Аккуратно сложенные, форменная рубашка и плащ Ордена лежали рядом на столе. Рядом стояла банка с неизвестной субстанцией. В нос Солу ударил яркий хвойный запах. Кай никак не отреагировал на его появление, занятый попыткой дотянуться до синяка на спине. — И кто это тебя так расцветил? — не удержался Сол. Видеть Киске в таком положении было странно. Насколько Сол его знал, тот был достаточно аккуратен, чтобы не выходить из себя во время схватки и не допускать лишних травм. Человеческое тело было хрупким, и он не мог себе позволить той же разнузданности, за которую раньше постоянно отчитывал Сола во время службы. Кай утомленно потянулся, разминаясь после неудобной позы. — Боты. Они оттеснили меня на крышу мэрии, а вчера был дождь. — И ты свалился с крыши? — Сол приподнял бровь. — Ты в стог сена что ли упал, как в вестерне? Если Кай и не понял последней фразы, то он решил не подавать виду. Когда-то он бы непонимающе нахмурился и уточнил, но видимо, отсылки Сола к довоенному миру уже перестали его удивлять. Сол некстати вспомнил книги на полке. За последние годы Кай явно не терял времени. Солу льстила мысль, что он мог косвенно послужить тому причиной. — Я никуда не падал, — Кай распрямился, хрустнув плечом. — Но пришлось повозиться, чтобы не свалились они. Вот и пропустил пару ударов. Сол задумчиво почесал подбородок. — Как-то это контрпродуктивно. Если ты хотел от них избавиться, то мог бы и скинуть вниз. — Зато без лишнего грохота. Морщась, Кай втер мазь в ссадины на руке. Картинка в голове Сола все еще не складывалась. — Что вообще там забыли военные боты? — спросил он. — Разве это была не обычная конференция с блекджеком и кофе-брейками? Обычной мясной охраны было бы достаточно. Кай критически осмотрел результат своих трудов и решил оставить руку в покое. — Мне, можно сказать, повезло. Не я один пришел искать Кроу. Кажется, даже у собственных роботов Бюро к нему есть пара насущных вопросов. Сол скривился. Встречи с ботами были… неприятными. Они постоянно преподносили сюрпризы в виде новых обновлений, и он был тому живым доказательством. Хотя, разумеется, в плане интеллекта и боевой мощи с оригиналом их было не сравнить. Впрочем, этого Сол говорить Каю не собирался. — И что им нужно было от тебя? Кай пожал плечами. — Что-то про попытку показать свою полезность, защитив создателя от агрессора? — Я поверить не могу, что меня продырявил робот с daddy issues, — пробормотал Сол. Это была не лучшая его шутка, но Кай мягко рассмеялся. — Ну что ж, я рад, что все обошлось. Я смог достать из ботов дротики с образцом без помощи их «отца», — он кивнул на банку с мазью. — А для мелких травм доктор Фауст дал мне это. Сказал, что я «быстро оправлюсь и снова смогу избивать честных граждан». В этот самый момент, Сол, все это время пристально следивший за тем, как рука Кая скользит по коже, заметил, что тот пропустил одну из ссадин. — Стой, — резко сказал он. — Что такое? — насторожился Кай. Поддавшись неясному порыву, Сол шагнул ближе. Голова закружилась от чересчур резкого движения, но он оперся о стену и взял со столика банку. — Ты пропустил, — объяснил он односложно. Он зачерпнул немного мази и прикоснулся к синяку на лопатке, который Кай при всем желании не смог бы увидеть. Плечи Кая дернулись, но он, к счастью, решил это никак не комментировать. Это послужило Солу одобрением, и он осторожно, круговыми движениями, втер мазь. — Спасибо… — начал Кай, но тут же зашипел от боли, когда Сол деловито взялся обрабатывать другую ссадину. — Сам виноват, — хмыкнул Сол. — Какой-то кусок железа по тебе потоптался. А туда же, такой важный капитан полиции. — Зато я избежал заряда с ядом, — огрызнулся Кай. — Куда он там выстрелил? Тебе в пятку? Солу было нечего на это ответить. — Молодец, — сказал он как можно более издевательски-покровительственно. Он не видел лица Кая, но был уверен, что тот закатил глаза. Сол мазнул ладонью по его ребрам. Мягкая кожа Кая была уродливо иссечена рубцами от старых шрамов. Они отчетливо ощущались под пальцами. Глядя на них, Сол чувствовал знакомую, глубоко залегающую злость. Хотя удивляться было нечему. Кай был солдатом всю сознательную жизнь, и учитывая обстоятельства, чудом было уже то, что он просто остался цел. Но Сол был уверен, что Каю не было достаточно обычной гражданской жизни. Он всегда брал на себя чуть больше, чем мог в итоге вынести. То, что в Ордене называли «христианским долгом», который каждый рекрут всю жизнь должен был стремиться отдать. Самый примерный рыцарь в конце концов просто раздавал себя по кускам, не так ли? Сол прошелся по особенно глубокому шраму, и Кай резко втянул в легкие воздух, разрезая тишину. Тут, насколько он знал, очередная многорукая «Погибель» выдрала из бока Киске кусок плоти. И если Сол действительно был запятнан долгом несмываемым и обязан был отвечать до конца своих дней, то в чем был виноват Кай, он объяснить не мог. Киске доверительно наклонил голову, и Сол зацепился взглядом за его белую шею с выступающими позвонками. На ней не было синяков, но он не смог удержаться и жадно коснулся ее пальцами, невзначай прислушиваясь к тому, как меняется от этого чужое дыхание. Даже если в своей заботе о нем Кай всего лишь тешил свой католически-командирский эгоизм, то сам Сол был никак не лучше. Возможно, он просто проецировал на Кая свои собственные грехи. Но тот все-таки смог втянуть его в свою гонку добродетели. И, разумеется, Сол хотел отыграться. Он хотел отдать долг Каю в полной мере. Кто-то назвал бы это совестью или благодарностью, но на языке Сола вертелось иное слово: соревнование. На долю мгновения весь его мир сузился до мягкой кожи под подушечками пальцев. Сол ощутил неясный голод и резко отдернул руку. Он продолжил разговор, как ни в чем не бывало. — Вообще интересно, как этот фрик умудрился так быстро сделать противоядие. Кай метнул на него нечитаемый взгляд через плечо и начал натягивать на себя рубашку. — Он все-таки талантливый врач. У него уже было готово нужное средство, а образец, который я принес, просто помог подобрать дозировку. Нимало не стесняясь беззастенчивого взгляда Сола, Кай заправил рубашку в брюки и застегнул ремешок на груди. — Тск, — Сол отвел глаза. — Слишком легко звучит. Кай накинул плащ и подтянул к себе ремень, фиксируя его на талии. — Согласен. Но раз у гражданина его профессии на руках уже есть действующее лекарство, то можно сделать вывод, что в какой-то форме эта отрава бродит и по улицам. Эта мысль была неприятной. Сол не был готов снова проходить через подобное, даже если это включало бы круглосуточный сон в постели Кая. Что, по-видимому, теперь составляло верх его эротических фантазий. Возраст брал свое. Киске интерпретировал его задумчивость по-своему. — Сол, — произнес Кай серьезно, заставив его поднять голову. — Я должен отлучиться по работе. — Что, лишнего грохота в мэрии избежать не вышло? Кай проигнорировал его. — Надеюсь, что в мое отсутствие ты проявишь благоразумие и дашь себе отдохнуть, а не пойдешь искать дилеров яда в ближайшем притоне. Сол подавил комментарий о том, что это звучало, как неплохая идея. — Обещать не буду, — буркнул он. Впрочем, он и сам понимал, что в его состоянии это звучало это совершенно неубедительно. Лицо Кая посветлело. — Хорошо, — ответил он.***
Небо над Парижем прояснилось. Сол открыл окно, и светлые занавески колыхались от теплого ветра, время от времени пропуская в комнату лучи солнца. Он затянулся сигаретой, наблюдая, как дым мешается со светом. Сол не помнил, когда в последний раз имел возможность просто оглянуться по сторонам. Он не был в восторге от таких моментов, считая их вязким промедлением на пути к цели. В постоянном же движении время для него текло незаметно. И его самый главный враг — собственное тело, — казалось оправданной жертвой, мощным инструментом, позволявшим ему идти вперед без остановки. Когда время замирало, и насущные проблемы можно было отложить на завтра, то этот инструмент больше не был нужен. И Сол, его вынужденный владелец, неожиданно оставался один на один с чувством непередаваемой, пронзительной усталости. Входная дверь хлопнула. Сол на мгновение прикрыл глаза, презирая себя за то, как быстро это подняло его настроение. Доселе спящий гир тут же дал о себе знать, расправив свои склизкие щупальца у него в грудной клетке. Как собака, почуявшая приближение хозяина. Кай возник в дверях. Шторы вспорхнули от очередного порыва ветра, и луч света скользнул по его лицу, заставив сощуриться. — Привет, — сказал он, обозначая своё присутствие, словно Сол мог его не заметить. В голосе Кая сквозило удивление, будто он был уверен, что по возвращению однозначно найдет квартиру пустой. Сол что-то неразборчиво буркнул, возвращаясь к своему прерванному занятию. Кай окинул взглядом царящий вокруг беспорядок. Сол сидел у открытого окна с сигаретой в зубах, скрестив ноги по-турецки. Его походная сумка была открыта, а половина содержимого — раскидана по полу. На столике напротив зиждился ряд маленьких отверточек и раскуроченные остатки лимитера, который он вознамерился починить. На коленях у него возлежала полуразобранная Огнепечать. Конечно, он не сомневался, что лимитер придется в итоге переделать с нуля, но за отсутствием доступа к нормальной мастерской он мог соорудить временную замену из тонких частей меча. — Тебя не беспокоит, что ты только что разобрал бесценную реликвию? — произнес Кай таким голосом, будто проводил социологический опрос о вреде курения. Сол затушил сигарету в некрасивой чашке с фигурной ручкой, стоящей на столе. Судя по количеству окурков, день нельзя было назвать продуктивным. — Вообще не беспокоит, — Сол ухмыльнулся. — Но если твои боссы узнают, что ты предоставил мне под это комнату, то будет забавно. — И в каком же случае они об этом узнают? — осведомился Кай нейтральным тоном. Сол взял со столика шуруп и начал его закручивать. — В теории сердцевина может спровоцировать небольшой взрыв при разделении, — сказал он, не отрываясь от процесса. Кай умолк, вновь цепко его разглядывая. Сол подумал, что его трусливое решение оставить на лбу обычную тканевую бандану все-таки было верным. Конечно, это не помогало кипящей крови угомониться, но по крайней мере, давало Солу хотя бы какую-то иллюзию комфорта. То, что Киске уже видел его печать гира, совсем не означало, что Сол хочет, чтобы тот на нее смотрел. — Ладно, — сказал наконец Кай. — Будешь ужинать? Сол с интересом поднял на него взгляд.***
Он присел, тяжело опираясь на кухонную столешницу. Пожалуй, в этот раз занудство Кая было оправдано. Ему необходимо было поесть, даже если это значило делить с Киске пространство дольше, чем требовалось. Чтобы восстановить баланс между собственным ДНК и клетками гира, ему следовало запастись как можно большим количеством сил. Сол уже начал прикидывать, сколько ему придется прикончить тварей на заказ, чтобы вложиться в услуги настоящего тюнера, который бы не стал задавать лишних вопросов. Прогноз был так себе. Кай поставил на стол пару свежих бумажных пакетов и стал выкладывать из них разного размера свертки. В животе Сола мгновенно заурчало. Он подтянул один из свертков к себе. Тот еще был теплым. — Что это? — спросил он на всякий случай. Не то чтобы Кай на его памяти был особенным гурманом, но все-таки перед тем, как оказаться с полным ртом лягушачьих лапок, Солу требовалось предупреждение. — Jambon-beurre, — сказал Кай так обыденно, словно все в мире обязаны были знать, что это такое. — Умоляю, не пытайся убедить меня в том, что ты действительно француз, — запротестовал Сол. Он развернул бумагу. Внутри был довольно аппетитный, но в целом ничем не примечательный сандвич. Сол решил, что не время быть переборчивым, и впился в него зубами. Кай покосился на него, и присел напротив со вздохом, который уже казался неотъемлемой частью его натуры. Видимо, настроения пререкаться у него не было — он выглядел еще более измотанным, чем с утра. Впрочем, мазь Фауста очевидно действовала, и ссадина на лбу выглядела гораздо менее безобразной. Сол поймал себя на том, что слишком долго на него смотрит, но милостиво разрешил себе не прекращать. Кай достал из пакета бриошь. Сол поднял голову, учуяв аромат клубники. Киске поймал его взгляд и стушевался, решив пояснить. — Мне упорно продолжают давать к заказам бесплатную выпечку. Я не знаю, что с ней делать. Сол зевнул. Конечно же, благородный рыцарь даже не думал отказаться, чтобы не выглядеть неблагодарным. — Людям нравятся герои, — пожал плечами он. — Если бы Иисус сейчас был жив, то его тоже бы постоянно пытались накормить. Кай уставился на пирожное в своих руках и нахмурился, погрузившись в свои мысли. Сол знал, что даже шутливые сравнения с Сыном Божьим его больно кололи, но иногда ему казалось, что Кай просто не осознает всего размаха того эффекта, что оказывает на людей. В конце концов, он был не просто популярным офицером с внешностью постер-боя — пиар-кампанию «Военного Героя Кая Киске» напрямую вел Ватикан. От подобного было не так просто отмыться. Обычно Сол был готов выполнять грязную работу и открывать ему глаза на такие вещи, даже если это портило их отношения еще больше обычного. Но сейчас, стоило ему увидеть изменившееся лицо Кая, как гир тут же беспокойно зашевелился в груди, давая понять, что не хочет рушить их временное перемирие. У Сола не было желания спорить с собой. — Если ты идеологически не можешь это съесть, то у меня таких проблем нет, — сказал он, протягивая руку. — Я-то не Мессия. — Я тоже, — сказал Кай сердито. Он открыл рот и запихнул туда весь бриошь разом. Сол приподнял бровь. — Ты все еще любишь сладкое, — констатировал он. Нос Кая покраснел, выдавая смущение. Но парень не мог ничего ответить с набитым ртом, поэтому чинно поднялся со своего места и схватился за чайник. Сол был уверен, что Каю не столько хотелось чая, сколько избежать его взгляда. Это было забавно. На несколько минут кухня погрузилась в тишину. Сол прикончил один «жамбон» и примерился ко второму, а Кай гремел посудой, занимаясь пассивно-агрессивным приготовлением горячих напитков. Настроение Сола было приподнятым. Он списал это на скачок сахара в крови. Ожидая, пока закипит вода, Кай повернулся к нему и облокотился о кухонный шкафчик, задумчиво вертя в руках очередную кружку из своих бесконечных запасов. Его аккуратной формы ногти звонко барабанили по фарфору. — Пепельница, — медленно произнес он. — Что? Сол с усилием оторвал взгляд от его пальцев. — Ты взял чашку для сигарет, — пояснил Кай. — Если бы ты попросил, я бы нашел тебе пепельницу. — Ну пардон. Ты вроде говорил, что она тебе не нравится, — рассеянно откликнулся Сол, вытряхнув из пакета ложку. Он открыл одноразовую коробку с какой-то смутно восточной едой. Кай мгновенно умолк и поднял пронзительный взгляд на Сола. Атмосфера враз потяжелела. — Так ты помнишь последние дни?***
Сол чувствовал себя оленем в свете фар, которого застали врасплох за поеданием фо бо. Он не видел смысла отпираться. Когда Киске хотел, он был чересчур проницательным. Неудивительно, что парень в итоге выбрал карьеру копа. «Ну же, Фредерик, расскажи ему, как тебе понравилось есть с его рук. Это ли не метафора приручения диких животных.» — Возможно и помню. Большую часть, — Сол положил ложку на стол и с вызовом развернулся к Каю. — Это что-то меняет? Повисло молчание. Кухню заполняли только звуки улицы. Шум авто, отдаленное ржание лошадей, живая музыка из ресторанчика неподалеку. Все мешалось в спокойную, мирную какофонию. Символ тихой внеокопной жизни. — А ты хочешь, чтобы это что-то поменяло? — наконец сказал Кай. Он отставил кружку и убрал с плитки закипевший чайник. Эти простые домашние действия придавали ситуации оттенок обыденности. Сол решил принять битву. Нужно было ответить достойно и емко. Как мудрый старший товарищ, которым он, по идее, должен быть. — Не имеет значения, чего я хочу, — ответил он серьезно. — Есть цели, которые больше нас обоих, и к которым мы идем очень разными путями. Он умолк, раздумывая, как закончить свою ультракороткую лекцию привычным сантиментом — «живи своей жизнью и не лезь в мои дела». Кай моргнул, непонимающе склонив голову набок. — Так это же хорошо, — сказал он задумчиво. — Мы разные люди, Сол. Это очевидно. Неужели ты думаешь, что я хочу делить с тобой одну голову на двоих? Сол озадаченно умолк. Вопреки его ожиданиям, Кай давал ему пространство для маневра. Он прищелкнул языком. — Ты просто пользуешься тем, что я сейчас не могу сбежать, чтобы оскорблять мою голову. Сол тяжело прислонился спиной к стене, прикрыв на секунду веки. Даже если бы он и мог уйти от этого разговора, он чувствовал себя слишком усталым для этого. В голову внезапно закралась предательская идея о том, что бежать оттуда, откуда его не выгоняют, в принципе довольно странно. Постоянно бежать, в принципе, довольно странно. — Это правда, — улыбнулся было Кай, но тут же вернул в голос обеспокоенность. — Как ты себя чувствуешь? Все в порядке? Может стоит прилечь? Сол раздраженно закатил глаза. — Опять эта напускная забота. Что тебе с этого, Киске? Ты подкупаешь меня? Хочешь загладить вину за свое начальство? Или просто очистить совесть? Кай сжал кулаки. В воздухе начал витать болезненно знакомый запах озона. Сол сел прямо и подобрался для обороны, но было уже поздно. Кай одним махом обогнул стол и схватил Сола за подбородок, принуждая смотреть себе в глаза. Холодный сапфировый блеск заставил его замереть на месте. — За кого ты меня принимаешь, Сол? Он говорил негромко, но от звука собственного имени, сказанного этим тоном, по спине Сола побежали мурашки. — Ты ведь знаешь меня! — продолжил Кай разъяренно. — Ты знаешь, что я за человек! «В этом-то и проблема», — хотел сказать Сол. «Ты ровно настолько праведный, чтобы тебя хотелось испортить, и ровно настолько испорченный, чтобы ты позволил это сделать. И об этом знаю не только я.» Но он промолчал. Пожалуй, возраст все-таки прибавил ему толику мудрости. — Люди меняются, — ответил Сол мрачно, давая Каю карт-бланш трактовать это как угодно. — Да, — Кай кивнул с пылкой уверенностью проповедника. — И поэтому я верю, что можешь поменяться и ты. Сол не нашел, что ответить. Любые слова, которые он мог подобрать в ответ, были бессильно циничны. Но Кая это нимало не смутило. Наоборот, молчание только распалило его. — А тебе ведь есть над чем поработать, ты в курсе? Твой характер хуже пытки. Ты упрям как осел! Даже в мелочах! Ты открываешь рот только для оскорблений и дурацких шуток! Какой по-твоему идиот будет по своему собственному желанию дежурить у твоей постели и кормить тебя с ложки?! — Ты, — уголки губ Сола невольно поднялись вверх. — Это абсолютно невыносимо. Ты невыносим, — сказал Кай и поцеловал Сола в губы.***
После этого Сол не помнил, как обнаружил Кая сидящим у себя на коленях, верхом, прижимающегося так плотно, словно тот хотел вплавиться в него своим худым телом. Сол быстро перехватил инициативу. Он целовал Кая упоенно, с готовностью подставляя себя под неожиданно жадные ладони. Они, казалось, были везде — сжимали его плечи, царапали спину, оставляли мелкие синяки сквозь футболку. Кай выглядел слегка опьяневшим. Смелость первого шага быстро стерлась, уступив место очевидной неопытности, и он просто поддавался желаниям Сола, стараясь не отставать и откликаясь на каждое движение. У Сола было много желаний, но он упрямо себя одергивал. Как бы ни был яростен натиск Кая, он не хотел бы давить на него в ответ. По крайней мере, не сразу. Однако, все его попытки строить планы сошли на нет, когда уже знакомым жестом Кай запустил руки в его волосы. Внутри Сола заискрило. Вместо предыдущего довольного урчания откуда-то из глубины груди вырвался совершенно звериный рык. Он тут же понял, что Каю это понравилось. Солу не нужно было спрашивать — дыхание парня тут же сбилось, выдавая его с головой. Сол воспользовался этим, чтобы раздвинуть языком податливые губы и углубить поцелуй. Кай позволил ему вести. Запах озона вокруг стал гуще. Кай намотал его волосы на руку и потянул, и Сол почувствовал, как контроль начинает ускользать от него. Через пелену желания резко пробилась неожиданная боль. Возможно, Кай смутился и таким образом решил замаскировать свою секундную слабость. Или, в своем особом духе, попытаться дисциплинировать Сола. Тем не менее, Кай его укусил. Это его отрезвило. В ответ Сол оторвался от истерзанных губ Кая, опустил вниз его раздражающий монашеский воротничок и прихватил клыками тонкую кожу на шее. Кай непроизвольно вскрикнул. Сол довольно ухмыльнулся. Он слегка отстранился, продолжая придерживать Кая за бедра, и посмотрел на него снизу вверх. — Ты назвал мои шутки дурацкими. Кай посмотрел на него слегка замутненным взглядом. Судя по всему, ему понадобилась пара мгновений, чтобы осознать смысл произнесенных слов. — Я понимаю процентов пятьдесят, — пожаловался он. — Звучит как твоя личная проблема, — сказал Сол, хищно облизываясь. — Заткнись, — ответил Кай, наклоняясь для нового поцелуя. В его движениях еще сквозила неловкость, но Кай всегда учился быстро. Напряженное тело в руках Сола заметно расслабилось, и теперь Кай подходил к процессу вдумчиво и неторопливо. Сол мог поклясться, что слышит, как щелкают шестеренки в его голове — как обычно, привычный к военной тактике ум заставлял Киске даже к поцелуям подходить со всей ответственностью. Но Сол бы солгал, если бы сказал, что ему совсем не нравится этот сосредоточенный изгиб бровей. И осторожность, с которой острый язык его бывшего командира обводит контур его губ. Стоило Солу подумать о том, какое интересное выражение может возникнуть на лице Кая, если поднять градус происходящего чуть выше, как тот мягко остановил его. Кай выглядел восхитительно. На его щеках пятнами выступал румянец, а волосы торчали в разные стороны. Он неровно, по-совиному, моргал, явно пытаясь собраться с мыслями, чтобы что-то озвучить. Сол бессознательно сфокусировался на его чуть приоткрытых, ярко алеющих от укусов губах. Внутри странно саднило. Он чувствовал, где-то в области живота, что из тлеющих углей начинало разгораться что-то непропорционально большое. Сол сглотнул. — Рекламная пауза? — он поднял взгляд. — Если ты хочешь поговорить о спасении души, может, сделаем это чуть позже? «Ты звучишь так разочарованно. Как дешево тебя купить — один поцелуй, и ты уже растерял всю гордость, Фр-» — Сол, — сказал Кай, прерывая его мысли. — Ты еще слаб. — Я чувствую себя гораздо лучше, — запротестовал он. Ни капли не убежденный его аргументацией, Кай указал пальцем на стол. — Ты должен съесть свой суп. Сол уставился на него. — Суп? — переспросил он, удостоверяясь, что не ослышался. — Да, — кивнул Кай твердо. — Он почти остыл. Разговор приобретал странный оборот. — Если я так слаб, как ты говоришь… — протянул он нарочито задумчиво. — Может, ты сам меня покормишь? — А ты этого хочешь? — удивленно спросил Кай. Сол осекся. Он не ожидал, что Кай воспримет это серьезно. Он не хотел этого признавать, но прямой натиск со стороны Кая оказался чересчур надежным способом обезоружить его. Оставалось только гадать, понимает ли это сам Кай. Неудивительно, что одной из любимых стратегий Сола в битве был агрессивный ответный бой и сразу следовавший за ним побег. Последнее было его особенно сильной стороной. Сол устало уткнулся лицом Каю в грудь и глубоко вздохнул, опалив кожу теплом. Тот еле заметно вздрогнул. — Я поверить не могу, что мы спорим из-за этого, — сказал Сол. — Я с каждой минутой все больше ощущаю вкус Франции. — А мы спорим? — озабоченно переспросил Кай. Руки Сола уютно устроились у него на пояснице. Он посмотрел на Кая и прищурился. — Скажи сразу, что для тебя важнее — суп или секс? Кай умолк, и, судя по виду, глубоко задумался. Отчего-то это развеселило Сола. — Тот факт, что тебе требуется больше десяти секунд, чтобы ответить… — В обоих случаях я буду чем-то затыкать твой рот, — перебил его Кай. Сол медленно поднял брови, молча глазея на него. Скорее всего, Киске имел в виду простые поцелуи. Но он быстро понял, куда завернули мысли Сола, и неотвратимо залился краской, порывисто отодвинувшись и вскочив на ноги. Сол не останавливал его, хотя руки убрал с неохотой. Кай сел на свое предыдущее место напротив и пододвинул к себе первую попавшуюся коробку. Некоторое время он был чрезвычайно сфокусирован на вскрытии незамысловатой картонной упаковки, но перед тем, как взять в руки ложку, поднял глаза. — Сол? — Мм? Встретившись с ним взглядом, Кай покраснел еще пуще прежнего. — Приятного аппетита.