Приговорённая к публичной казни через сожжение.
Эти слова пронеслись яростным звоном в голове Хон. Они бились, сталкивались, разбивались внутри неё, отскакивая в её душе. С презренным тоном, этот приказ вырвался из уст охранника, привлекая остальных заключённых к трагичной сценке. Зеваки, которые давно уже не обращали никакого внимания на внешний мир из-за неминуемой участи, своими любопытными от жажды глазами резко взглянули на крохотную и беспомощную девушку в центре комнаты. Хон потеряла всяческое равновесие и чувство веса в своих ногах. Они подкосились, дрожа лишь от слов высокой перед ними фигурой. Кагено почувствовала, как мелкими шажками её тело неуклюже отошло назад, встретившись вскоре с каменной стеной. — К-к-казнь?.. — еле-еле проговорила Хон. — П-постойте… почему казнь?.. Я-я этого не делала!.. Пожалуйста, поверьте мне!.. Я не могла этого с-совершить!.. Хон не могла даже пошевельнуться от ужаса. Она почувствовала, как холод постепенно проносится по всему её телу, оставляя за собой лишь судорожную дрожь. Как в этой душной комнате вдруг стало невыносимо холодно? Хон даже показалось, что она видит своё дыхание в воздухе. — Кагено Хон, вас признали виновной в совершении этого инцидента. Все найденные доказательства говорят против вас. Я вам рекомендую не усложнять вашу ситуацию истерией, которую вы показываете прямо сейчас, — с видимым презрением отцедил охранник. Хоть его лицо и было прикрыто белой тканью, но не трудно было догадаться, что именно скрывалось за этой рабочей формой. Он стоял ровно и смирно, пока за его спиной снова продолжилась знакомая суета заключенных. Это не было чем-то новым здесь. Лишь очередной эмоциональный всплеск приговорённого к смерти. —Постойте......но какие доказательства…? Это же ведь всё обговаривается на суде, разве нет…? Его ведь ещё не провели, чтобы давать окончательное решение! — Хон судорожно начала вспоминать судебный процесс виновных шаманов, который она изучала, когда ещё была на домашнем обучении. Несмотря на видимую иерархию в обществе шаманов, все без исключения проходили суд, где и выдвигался приговор заключённому. Во время всего этого процесса и рассматривались улики против шамана. «Разве не должна была я пройти сначала суд.....?» —Ваше дело не подлежит судебному процессу. Приговор был окончательно решён Высшими Чинами ещё сегодня. Думаю, на этом можно закончить. Скоро вас заберут. — без какого-либо интереса сказал охранник. Он отвернулся от девушки, явно намекая на конец их маленького диалога. Но Хон не хотела прямо тут прерывать их разговор, дававший крупицу хоть какой-то информации насчёт её ситуации. Он ведь даже не объяснил почему её дело в принципе не подлежало никакому суду… Девушка отлипла от стены, чувствуя слабый приток сил. Её ноги до сих пор дрожали, а руки тряслись. Мелкими шажками она всё-таки дошла до охранника, неуверенно дотягиваясь до его рукава. Она уже хотела спросить про причину отсутствия суда над её делом, но тут же верёвки на руках нагрелись до невыносимой температуры. Как будто их положили в разогретую печь. —Ах…! Хон от неожиданной боли скорчилась и чуть не потеряла равновесие в ногах. Начало ужасно жечь. Девушка прекрасно видела через слезы, что верёвки нагрелись из-за талисманов на них. Понятно было, что это некий механизм против пойманных преступников и их действий в этой комнате. Талисманы активировались когда девушка приблизилась к охране. Они были нужны для сдерживания каких-либо опасных деяний заключенных против охранников. Теперь понятно почему эти шаманы в белом так странно стоят в комнате. И это ещё объясняет отсутствие какой-либо реакции от охранника рядом с Хон, хотя он наверняка хорошо слышал её болезненный стон… Здесь всё сделано так, чтобы никто не помешал осуществлению смертного приговора. Девушка отошла от мужчины на несколько шагов и жгучая боль прошла. Значит она была права. Он точно закончил их разговор на такой презрительной ноте. Хон лишь оставалось дождаться того времени, когда «её заберут».....чего бы под этим понималось. Заберут куда? На поверхность (ясно было, что она находилась где-то под землей и сама комната там же)? Только сейчас стало понятно, что слова охранника прозвучали странно и надуманно кратко. Конечно, кем была Хон, чтобы иметь право знать всё о своём деле (хоть она этого и желала), но одна фраза ей не даёт покоя: «Приговорённая к публичной казни с помощью сожжения». Ничего вроде непонятного или странного нет в этом приговоре. Но ведь не зря же сделали акцент на «публичной»? Значит её казнь будет на публике…даже очень логично. Но зачем тогда её держать в этом особом месте для шаманов? Если её уже приговорили сегодня же к сожжению, тогда почему она не находится на поверхности? Публичное сожжение на то и публичное, чтобы её транспортировка в столицу Японии и сама казнь была видна всем на потеху. За неё уже всё решили и должны были сделать так, но… Оставили тут ждать, когда «вас заберут». Хон присела на корточки, пытаясь из-под верёвок увидеть свои обожженные запястья. Верёвки были настолько плотно завязаны на её руках, что аж немного разъединить их было неподдельной задачей. Девушка только надеялась на то, чтобы запястья не выглядели настолько ужасно под ними. Кроме попыток оценки состояния её рук делать было правда нечего…только ждать. В то самое мгновенье Хон поняла как медленно течёт время, когда что-то неизбежное хитро подкрадывается к тебе на цыпочках. Девушка смотрела на настоящую рутину, где ей как казалось должны были быть хоть какие-то моменты неожиданности, но всё шло своим чередом. Почти что беззвучные шаги заключенных, шуршания бумажных талисманов и невозмутимые движения охранников повторялись вновь и вновь. Время долгожданного прибытия тех самых лиц постепенно уходило на задворки сознания девушки. Даже жжение от верёвок стало чем-то обыденным за такое огромное количество времени. Приговор был окончательно решён Высшими Чинами ещё сегодня. Это «сегодня» какой день…? Как долго Хон тут находится? И почему это «сегодня» так долго длиться…? Суета заключенных постепенно превращалась в мёртвую тишину. Хон хоть мельком, но слышала их бормотания о повседневных вещах как: «какую отвратительную еду давали сегодня», «местный пол — это худшее место сна» и «что именно приготовили эти деды наверху для сегодняшней казни». Пойманные шаманы были здесь тут очень вялыми и изнеможёнными, как и само место их собрания. Думаю, на этом можно закончить. Закончить, так и не начав их разговор. Хон казалось, что этот резкий конец произошёл не из-за желания самого охранника, а по причине неизвестной даже ему. Как будто знал, что сам ступает на запретную территорию тайны. Хон вспомнились фрагменты разговора Такефурукумы совсем из далекого прошлого, когда она ещё только собиралась понимать мир шаманов. «Хон-тян, я прекрасно понимаю, почему ты так рвёшься к этим проклятым знаниям. Не считай это замечаниям от меня, всегда хорошо иметь любопытную голову рядом собой, но…» Глаза Хон медленно опустились на невзрачный каменный пол. «Иногда лучше быть в неведении, честное слово. Особенно когда ты платишь слишком высокую цену, чтобы понимать какое безумие происходит здесь. Мне не хочется оставлять тебя слабой, но в то же время это будет сущим адом видеть, как ты всё глубже и глубже скатываешься в эту бездну магов…» Усталость брала вверх. «Просто знай, что иногда этот мир может быть слишком жесток и несправедлив к шаманам, независимо какого они ранга. Это настоящее несчастье иметь возможность видеть мир немного по-другому в отличии от нормальных людей. Кто-то бы назвал это благословением использовать свои негативные эмоции во благо себя и других. Но как мне кажется…» Мир сузился лишь до одного ровного дыхания. «…это настоящее проклятие…» Скоро вас заберут. Это «скоро» так и не настало. Девочка уже заснула от неодолимой усталости.***
Хон проснулась от неожиданного шороха прямо перед ней. Она ахнула, ожидая увидеть знакомую ей тюрьму с заключенными и охраной. Сначала ничего не было видно. Походу слишком быстро и резко открыла глаза. Хон поморщилась, даже протёрла глаза. Возможно остатки сна затмевали ей видимость, не давали ей увидеть полностью комнату в тусклых цветах. Но даже подождав этот кусочек времени для привыкания… Оставалась лишь непроглядная темнота. «…я умерла…?» В ту же самую секунду понимания своей ситуации она подумала о смерти. Как в тот раз, когда она попала во внутренности огромного чудовища. По спине Хон прошла предательская дрожь, напоминая ощущения той мерзкой слизи на её коже и зловонного запаха проклятия повсюду. Воспоминания той самой ночи так бы и продолжали всплывать перед глазами девушки, пока она не потеряла равновесие и стукнулась головой об каменную стену. Удар по затылку быстро привёл её в чувства. —Ай…! Хон тут же потянулась почесать место встречи её головы со стеной, но знакомые давящие верёвки всё усложнили. Со слышимым кряхтением Хон всё-таки удалось дотронуться до затылка и потереть именно толстым концом верёвки больное место. Создатели этих верёвок слишком сильно перестарались в их назначении. Ещё чуть-чуть бы сильнее затянули культяпки девушки, можно было бы уже прощаться с наличием рук окончательно. Однако даже эта тупая боль в пальцах не затмевала насущную проблему вокруг девочки. Хон ни черта не видела в этой тьме. И если она не умерла, и вроде как осталась живой в этой (до сих пор) душной комнате…То почему она тут до сих пор находится?!
Паника не заставила себя ждать. Хон тут же оттолкнулась от стены, пытаясь нащупать единственную близкую к ней поверхность. Мелкие камни то царапали её кончики пальцев, а иногда даже проходили по толстым верёвкам. Ноги затекли от её неожиданной спячки в тюрьме, что только усложняло процесс поднимания её тушки. Неприятно кололо в пятках, что только разогревало желание Хон отлипнуть от стены и дотронуться до назойливого места руками. Но если она потеряет единственную опору в этой безмолвной тьме, то тут только молиться всем известным синтоистским богам и Будде за её безопасность (хотя она и в тюрьме…). Однако тут же её лучшая подруга в этой темноте устроила ей подлянку. Особенно острый выступ из камней попал ей прямо под руку, порезав ладонь. Девушка зашипела от боли. Хон тут же почувствовала, как кровь медленно и слабо потекла вниз по локтю, почти что неслышимым образом падая на пол. Кажется, и верёвки впитали в себя немного крови от раны. Девочка чувствовала как плетеная верёвка стала более влажной.....менее тугой. В ту же секунду в голову Хон пришла безумная мысль. Девушка снова прилепилась к стене, аккуратно ища тот самый выступ. Если никаким шаманством нельзя разорвать эту верёвку, так почему бы не применить более обыденные методы?! Никого тут нет, чтобы увидеть небольшой план побега Хон и помешать убрать с себя чёртовы оковы. Нащупав знакомый выпирающий камешек из стены, девочка тут же подставила руки и верёвки под острый конец. Всё проходило удивительно странно и…удачно? Неужели её забыли забрать? Нет…так не могло слишком всё легко пройти. Ведь были же тут эти не особо разговорчивые парни. Не могли они ведь не углядеть за спящей девчонкой где-то рядом со стеной. Не слилась она же ведь с окружением, чтобы её хотя бы забрали? Все эти охранники делают вид, что относятся к своей работе со всей возможной серьёзностью. Однако они оставили достаточно важного преступника (Хон себя таковым не считает и даже опровергает) прямо тут…на полу и рядом со стеной. Удивительное совпадение…настолько близко граничащее с безумием. Но всё это было наяву и прекрасным доказательством была сама девочка, неуклюже режущая как оказывается достаточно прочные верёвки. Никогда ещё рисовая солома или конопля не были такими не режущимися материалами. Как будто заменили металлом, потому что не объяснить какую уже минуту Хон пытается выбраться из проклятых верёвок. Со стороны это конечно выглядит комично, как худенькая и низкая девчонка с недовольным кряхтением шатается вперёд и назад, прислоняясь к каменной стене ненормально близко. Ей даже послышалось как её простая одежда из невзрачной футболки и широких штанах начала цепляться за края и тут же рваться из-за дешевизны ткани. Хон начала уставать из-за таких широких движений, что аж пришлось немного отдохнуть от интенсивного занятия по высвобождению. Выносливости у неё конечно только отбавлять… Однако прогресс был ощутим и дотронуться до него не составляло труда. Пальчиками Хон чувствовала, как верёвка все-таки поддалась острому выпаду и разорвалась хоть и слабо. Мелкие соломинки неприятно щекотали ладони. Ещё несколько таких подходов и Хон наконец-то будет на свободе…! Даже рана на ладони больше не беспокоила девушку. Желания отсюда наконец-то выбраться было сильнее. Хоть всё это и выглядело максимально подозрительно, воспользоваться таким крайне необычным шансом было полным безумием. С работающими руками у неё будет больше возможностей для побега из этой тюрьмы. Немного передохнув, Хон снова начала тереть свои верёвки об острый выпад. Можно даже было услышать как медленно рвутся верёвки о камень. Интересно…только одна Хон смогла догадаться насчёт такого вот освобождения? Конечно навряд ли, но некую гордость все же девчушка чувствовала. Не каждый ведь раз приходят такие гениальные мысли, ведь так? А с гениальной мыслишкой пришло и большее желание освободиться от знакомых оков. Хон всё сильнее начала давить верёвками о камень. Даже когда сил уже не хватало, девушка все равно продолжало слабо приближаться к заветной свободе. Она так бы и продолжала это делать, если бы не…*Скри-и-и-и-и-п*
Неожиданный звук из темноты. То, что почувствовала Хон слабо можно было назвать испугом. Она тут же замерла на месте, задержав дыхание. Её взгляд был направлен прямо на каменную стену. Даже глотнуть накопившуюся слюну было страшно. «Кто-то.....кто-то здесь есть…? Остался…?» С тревогой подумала Хон. Воздуха уже не хватало. Пришлось дышать через рот, чтобы не было слышно её судорожного дыхания. Но даже через этот способ она не могла полностью скрыть свой всхлип и неровное дыхание. Хон посмотрела налево, как будто это ей поможет увидеть причину такого неожиданного звука. Но она снова лишь видела только темноту. Ноги начали дрожать, а руки ныли от продолжавшейся попытки выбраться. Она кажется начинает бредить. Надо успокоиться. Хон снова прислушалась. Ничего нет… «Неужели просто ветер…? Ветер…? Тут?» Конечно, это никак не могло быть ветром. Какой сквозняк может существовать в таком месте под землей, где нет даже единого намёка на свет. Скрип мог произойти ещё из-за…движения? Как часто неодушевленные вещи просто так двигаются? По звукам где-то там это было похоже на громкий и противный скрип чего-то. Это никак не могло быть сёдзи*, чтобы так протяжно дойти до Хон. Тем более такая перегородка не может так звучать из-за собственного материала и формы. Не могла быть такая дверь находится в осквернённом месте. Тогда…что это было? Был ли это скрип чего-то металлического…? Из-за испуга девушке трудно вспомнить саму причину её состояния сейчас. Оно звучало тонко…легко даже… Если только это не идёт от того самого места, где девчонка впервые проснулась. Та самая тюрьма, где она открыла глаза после атаки некой твари. Неужели оттуда…? Тогда что именно произнесло такой звук… Могло ли быть так, что Хон тут не одна…? В этой беспросветной темноте. Хон тихо выдохнула как могла. Один лишний звук мог просто её выдать чему-то там.....или кому-то там. Такому же заключённому, как и она…? Хон только сейчас догадалась об этом подумать. «А одна ли я тут в принципе…?» Хон прекрасно видела, как остальные неудачники, как и она, сидели где-то, выжидая момент своей скорой смерти от наказания. Если так оно и есть, значит можно предположить, что звук шёл именно оттуда, где остальные…наверное спят…? Трудно было придумать что-то ещё. Возможно это воображение Хон так разыгралось, чтобы напугать себя ещё сильнее. Это мог быть просто скрип от пола в тех камерах…или же кто-то из спящих просто решил слегка поменять своё спящее положение. Не всё же может принимать такой ужасающий оборот… Хотя это всё равно не объясняло ситуацию, почему Хон всё же осталась тут. Девушка ещё подождала немного, чтобы продолжить свою прерванную деятельность. За скрипом правда больше ничего не произошло. Такая же давящая тишина, как и впервые было. Девушка просто переволновалась. Скрип скрипом, ничего пугающего или странного. Не может она ведь выслушивать эту причину звука целую…ночь.? Вечер…? День? Не важно. «Надо побыстрее с этим разобраться» Хон тут же продолжила тереть свои оковы из соломы о камень только уже более медленно и не так хаотично. Хоть это явно и замедляло прогресс по высвобождению, но теперь девочка могла лучше прислушаться к этой кромешной тьме. Всё же надо было держать ухо в остро. Может этот скрип произошёл не просто так… «…в любом случае отсюда надо выбираться…» С каждым новым толчком верёвки всё ослабевали и всё больше соломы рвалось. Осталось совсем немного, самую малость. Лишь ещё раз поднапрячься и Хон наконец-то сможет избавиться от этих тугих верёвок. У неё будет возможность хоть что-то сделать в этой удушающей темноте пропитанной мёртвой тишиной. Ещё…чуть-чуть…последний заход.*Скри-и-и-и-и-и-и-и-и-ип*
Хон не обратила внимания на снова появившейся звук из ниоткуда. Она продолжила резать верёвки о конец, даже не остановившись. Очередной скрип где-то из другой комнаты или той же самой тюрьмы. Ничего нового… Не надо отвлекаться. Осталось ли—Аа-аа-АА-аАа-а-А-ах-х-х-х-х.....
Это был стон боли. Настолько ужасный. Настолько надрывный. Настолько скорбный. Настолько слабый. Настолько хриплый. Настолько подавленный. Настолько сдавленный. Настолько утробный. Настолько душераздирающий. Настолько… …знакомый. Один лишь стон…и Хон уже знает, кто это так болезненно дышит рядом с ней. Она её знает…слишком давно. Этот голос она ни с кем не перепутает. Этот протяжный стон. Она здесь тоже. Хон тут же замерла, пытаясь медленно дышать. Её руки находятся на конце камня, а ноги напряжены сильнее некуда. Она знает это чувство. Это ощущение, когда приходит именно она. Каждую ночь, когда Хон одна, чтобы напомнить о себе. Это женщина…нет…даже не так. Это был призрак женщины. Хон её не знает. Она никогда её не видела. Точнее Хон видела её уже, но в кошмарном виде. Всё в ней настолько отталкивающе неправильно. Достаточно одного взгляда и вы запомните эту женщину навсегда. Хон запомнила её ещё в детстве, когда она предстала перед ней в её маленькой спальне. Высокая женщина. Окровавленное и разорванное кимоно. Сломанные руки и ноги, расставленные в невозможные для движения стороны. Отвратительная бледно-жёлтая кожа. Мокрые тёмно-синие волосы, с концов которых медленно капает кровь. Огромная и глубокая рана в животе. Оттуда видны её органы и один даже свисает. Её руки покрыты в крови. Пальцы отсутствуют. Они были отрезаны или вырваны. Её ноги покрыты множественными ранами. Ступни вывернуты. С них стекает мерзкая чёрная жижа. Всё её тело покрыто синяками, везде раны. А её лицо… Хон слышит, как она пытается идти к ней. Этот мерзкий звук. Из-за её ран и вывернутых ступней она идёт медленно, неправильно. Ступает по каменному полу так аккуратно мерзко. Прекрасно слышно, как её порванная плоть соединяется с полом. Скользит и рвётся там же, оставляя за собой это знакомое только Хон пятно.Х-хх-Х-ххх-Х-х-х-х......
Этот звук приближается. Хон никогда не могла сделать что-то против неё. Что может сделать ей маленькая девочка даже сейчас…?Оо-оо-О-ооО-о-о-о......
Хон не знает точно, когда она появилась впервые перед ней. Она тогда проснулась от тихого плача в её комнате. Ничего не было видно. Но она выделялась из этой бездны. Тогда она плакала. В углу спальни, где её лицо было закрыто вывернутыми руками. Пальцев не было, лишь остатки прикрывали её изуродованное лицо.Нн-нн-Н-НнН-н-н-н-н.....
Лишь услышав этот горестный плач один раз, Хон больше не могла спать нормально. Каждую ночь, когда она была одна. Она появлялась в тот же самом месте и плакала так тихо…но так громко. Её было слышно везде. Ничего тогда не помогало. После этой первой встречи Хон молила своего отца…мать…её учителя, чтобы она ушла. Но ничего тогда не помогало. И как потом оказалось…Х-хх-Х-ххх-Х-х-х-х-Оо-оо-О-ооО-о-о-о-Нн-нн-Н-НнН-н-н-н-н......
Только она её могла видеть и слышать. От нехватки воздуха Хон стало плохо. С ней всегда было трудно дышать. Она могла её услышать…повернуть своё изуродованное лицо в её сторону…посмотреть на неё…узнать о ней. Из-за этого Хон каждый раз задерживала дыхание, чтобы это проклятие не поняло, что оно находится в той же комнате, где девочка, трясущаяся от страха под одеялом. Эта женщина была рядом. Хон даже не надо было поворачивать её голову, чтобы увидеть эту мертвецкую кожу на разорванном лице. Она еле-еле дышит, захлебывается в собственной крови. У неё сломана челюсть. Зубов почти что не осталось, а язык вроде отсутствует. Возможно эта масса плоти и мяса во рту когда-то была языком. Хон не знает. Из-за таких страшных ран, призрак не мог нормально разговаривать.Х-хх-Х-ххх-Х-х-х-х-Оо-оо-О-ооО-о-о-о-Нн-нн-Н-НнН-н-н-н-н......
Это юрэй. Призрак человека, умерший насильственной смертью или не погребённый положенным обрядом. Они ходят среди живых только из-за одной вещи — мести. Чаще всего это были женщины, пострадавшие из-за своих мужей. Они скитаются по этой земле, ища того самого человека, который когда-то обрёк их на такую мучительную смерть. И пока они его или её не найдут… Они будут бродить среди обычных людей, пугая своим ужасающим видом невинных. Хон чувствует, что эта женщина прислонилась к ней. Её окровавленная ткань омерзительно дотронулась до её тела. Раны не заживают на её худой форме. Кровь всё время течёт, оставляя за собой жуткий след. Её конечности с мелкой дрожью дотронулись до спины Хон. Девушка могла лишь только всхлипнуть. Хон закусила свою губу, чтобы не выдавать больше таких звуков из её рта. Если этот призрак поймёт, что девочка её боится… Ей конец. Хон страшно представить, на что способны юрэй. Что они могут сделать со своим обидчиком, если они решили вернуться из самого ада. Но Хон боялась не только этого… Её страх заключался не только в понимании того, что призрак проклял её, навещая каждую ночь с горестным плачем. Нет…П-пп-Ппп-Оо-О-оо-Сс-СсС-сс-мМмм-м-о-Оо-О-оо-т-т-Тт-тт-Р-рр-РрР-И-и-ии-Иии…
Хон не знает, кто эта женщина. Юрэй привязаны только к одному конкретному человеку… И этой жертвой стала именно она. С самого раннего детства, воспоминания о котором почти что полностью стёрлись из сознания девушки. Что же она такого натворила в свои детские года, чтобы сам призрак не упокоенной женщины навещал её каждую ночь в полном одиночестве… Хон из всех сил пыталась дышать спокойно и тихо. Она чувствовала этот пронзительный взгляд, полный ненависти и горя, устремившийся на неё. Юрэй стояла близко к Хон, её прерывистое дыхание щекотало шею девочки. Израненная шея была неестественно наклонена к щеке девушки. Человек не может так нормально управлять своей головой. Казалось, что сама шея юрэй была сломана и она на последних силах висела на плечах, позволяя с таким высоким ростом с легкостью смотреть прямо на лицо Хон. Влажные от непонятной жидкости волосы скрывали большую часть уродства лица женщины. Лишь сломанная до безобразия челюсть и мёртвые впалые глаза остались за тёмно-синей вуалью. Когда-то это лицо было наполнено жизнью и эмоциями…а сейчас оно лишь с отрешённым спокойствием смотрело на дрожащую от страха Хон. Из-за частых встреч с призраком, девочка давно заметила, что у неё такие же красные глаза, как и у самой Хон…точнее они были наверное такими. Трудно на самом деле разглядеть в этой копне волос настоящий давно пропавший цвет глаз. Но что-то говорило Хон внутри, что когда-то они правда были красными…как и у неё… Хоть юрэй известны своим страшным гневом и умением делать жизни обидчика полным адом, но этот призрак лишь смотрел на Хон, как будто изучая её. Эти проклятые негативными эмоциями души обычно не церемонятся со своей жертвой. Они могут навести страшную порчу на всю оставшуюся жизнь человека или тут же убить их, обычно используя тот самый метод, которым их убили когда-то. Но этот призрак…ничего такого никогда не делал… Хотя её безутешный плач и может быть назван порчей. Однако это проклятие слишком простое для юрэй. Почти что невозможно полностью избавиться от их влияния. Самый действенный способ — это принужденный покой их души. Но немногие шаманы имели возможность связаться именно с призраком…а не проклятием. Второму достаточно хорошенько влепить своей проклятой техникой, чтобы оно исчезло. Первый же из-за своей редкой природы не может быть так просто уничтожен. Соединяя все эти факты воедино, можно лишь догадываться о личности женщины и её почти что безвредном поведении к Хон. «Когда же ты уйдёшь…» За все встречи с этим призраком Хон много раз пожалела о своём решении не узнать хоть какие-то методы по упокоению юрэй. Хотя кто бы ей помог такое сделать, если только она знает об этой проблеме. В любом случае… Хон надо отсюда выбираться. Призрак вроде как не нападает на неё, даже не предпринимает сделать что-то новое. Хоть она сейчас ненормально близка к девочке, но навредить оно не пытается. Может получиться развязать верёвки и в такой неудобной ситуации…? Хон глубоко вздохнула. Ей нужно выбраться отсюда пока есть шанс. Медленно Хон снова начала тереть свои соломенные оковы об камень. Но сделав это движение один раз, Хон услышала, то что ещё никогда не делала эта женщина за все свои встречи с ней. Призрак зарычал. Угрожающе и низко. Хон тут же остановилась. «Значит вот как…» Она тут застряла. Окончательно застряла. Хон не видела какое лицо сейчас показывает этот призрак, но не трудно догадаться, что оно не радуется решению девушки. Её связанные руки неудобно теперь висят на конце выступа. Девушка расслабила свою хватку, чтобы ещё сильнее не злить женщину. Но даже это действие не прекратило утробное рычание над её правым ухом. Висящая челюсть призрака начала мелко дрожать. Разинутый рот ещё ближе приблизился к щеке девушки, обнажая верхние грязные зубы и кое-какие оставшиеся нижние. Ещё чуть-чуть и призрак может откусить всю правую часть лица Хон, если ему это захочется.У-у-уу-У…Б…Б…Б.....Е-ее-ЕеЕ…Р.р-р-р…и-иии-И-иИи…
—А…? — еле-еле выдавила из себя Хон. Она в первый раз слышит, как призрак говорит, что-то другое кроме её имени и «посмотри». Эта женщина всегда была немногословна, учитывая её состояние рта и горла. Но сейчас она произнесла совсем неожиданную фразу… Призрак явно увидел, как девушка неохотно выполняет его просьбу. Он тут же приблизился к её самому уху, согнув свою шею ещё сильнее с глухим звуком ломания шеи.Б-бб-Б…Ы-ыы-ы-Ы…ссс-С-с-с… Т.т-т… Рр-р-р… Ее-е-е…
От такого гневного тона сердце Хон болезненно ёкнуло. Она слышала этот бешеный стук внутри неё. Резкая смена поведения призрака лишь усугубило ситуацию, парализовав девушку на месте. Вся ситуация кричала ей, чтобы она не двигалась. Чтобы она ещё сильнее не разгневала мстительного призрака, чей рот находится совсем близко с лицом Хон. Она почувствовала, как холодный пот тут же пробежался по её спине, стекая вниз. Призрак понимает, что хочет сделать Хон. Неужели оно желает смерти девушке…? Тут, в этой теперь уже ненавидимой всем сердцем тюрьме…? Переборов противоречивые чувства внутри неё, Хон всё же сняла свои верёвки с камня. Её руки ныли от боли, но теперь они могут передохнуть. Девушка прокусила свою губу, чтобы не издать ещё одного жалобного писка. Призрак не отходил от неё…ни на шаг. Женщина всё стояла рядом с ней, наблюдая за её реакцией. Наверное этот призрак упивается насколько жалко и слабо выглядит Хон в этой ситуации. Оно смотрит на неё, не отводя свой взгляд ни на секунду. Призрак чего-то ждал… Хон закрыла глаза, чтобы больше не видеть этот пристальный взгляд. Она до сих пор чувствует его зловонное дыхание на её ухе. Чего ещё хочет этот юрэй…? «Почему именно сейчас ты решила действовать…? Ты так меня ненавидишь…? Что я тебе сделала тогда, чтобы ты желала моей казни…? Почему…почему ты не отстанешь от меня наконец-то…?» Девушка так была погружена в свои мысли, что не заметила как дыхание всё слабее и слабее чувствуется на её коже. Влажные волосы проклятия медленно слезли с её плеча, скользя по её лопатке. Подавленный стон незаметно исчез где-то в этой гробовой тишине. Однако это могло быть очередной жестокой шуткой призрака над Хон. Если она откроет свои глаза и посмотрит на неё, тут же кривые зубы вцепятся в её лицо или горло, завершая свою казнь над жертвой. Девочка съёжилась от этого бесконечного ожидания. Она ждёт, чтобы призрак наконец-то на неё напал. Чтобы закончил эту пытку… Она больше не может терпеть… Хон наконец-то открыла глаза, ожидая разинутую пасть прямо перед её лицом. Но… … —А…? Призрак так и не напал. Она исчезла. Хон уже хотела проверить, правда ли призрак так просто покинул её, не сделав ей ничего серьёзного, пока она не услышала шаги. Шаги в темноте. Шаги где-то там. Сердце Хон тут же начало бешено стучать, из одной передряги в другую. Ни секунды отдыха и покоя, как что-то другое уже появилось и наверняка идёт к Хон. Могли ли это быть заключённые? А тот самый скрип…? Может он как раз был первым звоночком того, что Хон тут всё-таки не одна. Призрак навряд ли был причиной того самого звука, хотя бы из-за своей сущности недосягаемости для человека и самого духа к физической материи. Могло ли быть так, что кто-то уже был внутри тюрьмы до пробуждения Хон…? Всё это время, пока она тут возилась с верёвками и призраком? И только сейчас этот человек (или группа) решили действовать. Захотели пойти именно сюда, в эту комнату. «Тогда это могут быть те самые охранники, но почему именно сейчас…?» Резко вспомнили, что оставили важного заключённого в этой комнате? «Нет, это полнейший бред. Я ведь же была на виду…» Хон отвернулась от каменной стены, чтобы сразу на неё упереться. Даже проведя столько времени в темноте, глаза девушки так и не смогли разглядеть хоть что-то в пучине черноты. Единственной опорой была стена и тот самый конец, который по какой-то причине не понравился призраку. Хон примерно помнит, что перед ней должна быть та самая тяжелая и каменная дверь, откуда собственно её и притащили сюда. Удивительно, что за такими стенами в принципе можно что-то услышать в другой комнате. А возможно Хон просто вся на нервах и любой звук становится громче и чётче в разы. В любом случае, стоять тут столбом не вариант. «Если это не охрана, могут ли это быть тогда палачи…?» От этой мысли в животе Хон всё скрутилось. Они хотят забрать её ночью (?), чтобы утром покончить с ней на глазах обычных людей. «Этого не произойдёт…да…этого точно не произойдёт.!» Набрав побольше воздуха, Хон медленно начала шагать в сторону, совсем не отлепляясь от стены на ни миг. Она помнит, что в правой стороне лицом к двери было несколько широких колонн, которые наверняка стоят тут для поддержки потолка от земли наверху. Где-то в углу должна быть ещё одна, в нескольких шагах от девчонки. Если немного пораздумать, то она должна иметь ещё внутри себя карман из-за угла комнаты, где как раз Хон и сможет спрятаться. Тьма сыграет только на руку девушке. Шаги медленно, но верно становились всё более слышимыми. Хон семимильными шажками двигалась куда-то вправо. Ничего по голым ощущениям не изменялось, если только стена иногда становилась всё более неровной с острыми концами от камней. От волнения Хон даже не заметила, как громко, во всей этой проклятой тишине, трётся её простая одежда о стену. Шаги всё приближались. И как оказалось, их там было несколько. «Это они…? Те, которые хотят меня забрать…?» Хон от волнения чуть не подавилась воздухом, пытаясь сохранить в норме своё дыхание. Лишь одна мысль вводила в очередную панику. От напряжения у неё загудела голова и очередная капля пота прошлась по всей её спине. Если она так будет продолжать двигаться, то совсем не достигнет хоть какого-то шанса на спасение…! «Надо ускориться…!» От невыносимого чувства отчаяния и неизбежного конца, Хон дёрнулась в правую сторону. Она сделала большой шаг в темноту, больше не волнуясь о возможных препятствиях на пути, которые могли бы выдать её нахождение здесь. Это было ошибкой. Огромной ошибкой. Хон коснулась чего-то своей ногой. От такого сюрприза она пнула препятствие на пути. Из-за резкого движения ногой девушка толкнула что-то твёрдое. Цепочка неизбежно пошла дальше и в конце концов… С оглушающим грохотом по всей комнате упали какие-то деревянные конструкции, издав отчётливый треск их материала о каменную плиту. Шаги тут же затихли. «Чёрт…!» Звук падения вещей как будто громоподобным эхом разразился по огромной комнате. Всё было настолько хорошо слышно из-за привычной тишины вокруг. Не трудно догадаться, что и за комнатой этот шум прошёлся очень громко. Как по команде шаги за комнатой тут же ускорились явно по направлению к девушке. Хон неуклюже вскочила со своего места, ещё больше разбросав деревянные вещи по полу. Кагено не слышала, как громко она спотыкалась о мелкие предметы странной формы. Звук, бьющегося сердца от паники и страха, полностью перекрывал стук деревянных безделушек о пол. Хон в темноте пыталась хоть за что-то ухватиться, что напоминало колонну. Однако только голимый воздух был впереди неё. Шаги становятся громче. Девушке уже было всё равно на хоть какую-то аккуратность в этой ситуации. Её суетливые движения больше напоминали походку пьяного мужчины на неровной дороге. Наверное из-за такой неаккуратности, она и наступила на предмет, оказавшийся гладким и ровным по поверхности. Однако такая форма сыграла только злую шутку с Кагено. Наступив на нечто твёрдое не всей стопой, Хон тут же проехалась по каменному полу с неприятным скрежетом дерева по камню. Потеряв хоть какое-то равновесие в ногах, девушка упала вперёд руками на плиту. Из-за внезапного падения на плиту, руки девушки заныли от такого резкой встречи с полом. Хон не смогла долго держаться на руках и с писком плюхнулась, ещё больше сдвигая проклятущие предметы. Шаги теперь совсем близко. Хон изо всех сил потянулась вперёд, пытаясь не обращать внимание на глухую боль от неприятного падения. Она рукой смахнула рассыпавшиеся предметы, чтобы хоть что-то потрогать напоминающее спасительную колонну на пути. «У меня нет времени на то, чтобы подняться…!» Девушка быстро встала на четвереньки и двинулась, как кажется, в нужную ей сторону. Из-за длинны тюремной накидки всё только усложнялось. Руки запутывались в дешёвой ткани, каждый раз вынуждая их освобождать от футболки, которая кажется специально только и мешала спасению. Пол был неприятно холодным по ощущению. Плиты были не плотно соединены между собой, создавая очень узкие пробелы, в которые как на зло попадали концы штанов. Хон скованными двигалась в неизвестность, надеясь там найти укромное место. Она даже начала уже сомневаться насчёт подлинности направления. Хон же ведь могла и попросту двинуться не в ту сторону…! Однако она не может повернуть назад. Шаги как будто уже за её спиной. Хон свободной рукой искала по воздуху колонну. Она махала ею, надеясь на то, что каменное строение совсем близко к ней. Звук шагов всё приближался. Сделав рывок вперёд, Кагено наконец-то врезалась в нечто твёрдое и большое. Шаги уже прекрасно слышны за дверью комнаты. Хон уже хотела ухватиться за колонну, чтобы подтянуть своё тело к укрытию. Однако, как на зло, именно сейчас футболка застряла в очередном пробеле плиты, зацепившись о что-то острое там. Щелкнул механизм двери. Девушка схватила конец её порванной рубашки и со всех сил потянула на себя. Рубашка начала растягиваться, нехотя разрывая тонкую ткань. Каменная дверь начала открываться. Хон со всей дури толкнулась вперёд. Ткань наконец-то порвалась. Ярко-оранжевый свет от фонаря попал в комнату. На последних секундах Хон обхватила каменное строение своей рукой и поддалась вперёд. В этот же момент дверь полностью открылась. Медленно свет пробрался в тюремную комнату. Он постепенно всё больше и больше озарял взгляд Хон от этой темноты. Небольшой комок огня бумажной лампы бродил в огромной комнате, наполненной разными деревянными статуэтками… Будды. Они хаотично лежали по плитам, некоторые даже потеряли свои маленькие головы. Они все когда-то стояли на широкой полке на стене, пока не случился один казус. Огонь в лампе тихо подошёл на место происшествия, совсем не издавая какие-либо звуки. Из-за круглой формы колонны, Хон не могла нормально выглянуть из неё. Она видела контраст огня в темноте, как он плавно переливался по всей комнате. Однако источник света она не видела. Девушка вовремя спряталась за колонной, сжавшись всем телом в очень небольшую тень, падавшую как раз из-за огня. Кагено плотно закрыла свой рот обеими руками, чтобы ни один писк не выходил оттуда. Свою небрежную одежду она сжала всеми конечностями, чтобы она никак не выходила из укрытия. Девушка сидела, точнее съёжилась как новорожденный ребёнок в маленькой кроватке. Хон кажется даже не слышала своего сердцебиения. Всё, что её сейчас волновало, так это предательски успокаивающий свет в проклятой тюрьме. Он звал девушку, манил её, чтобы она вышла из этой абсолютной темноты. Огонь в лампе наконец-то дал увидеть девушке клетку, в которой она так несправедливо застряла. Свет должен быть здесь долгожданным спасением и свободой от такой удушающей темноты. Однако… «Это они…точно они…» Хон безудержно повторяла это самой себе. «Это они пришли меня забрать» Свет оказался тут неизвестным хищником, темнота стала единственным укрытием, а Хон — ничтожной жертвой. Жертвой, которую сейчас заметят и схватят, если она останется тут. Хоть колонна и была её спасением в этой удручающей ситуации, однако это только было временное решение неминуемой проблемы. Он слышал, что тут произошло. Знал, что тут что-то должно произойти. Шёл сюда, прекрасно понимая, что тут кто-то есть. Он ищет её, освещая эту комнату таким желанным огнём. Он знает, что Хон здесь и это только вопрос времени, когда он найдёт её. Перестанет играть в «водящего», а девушка уже больше не сможет быть «спрятавшейся». Хон затаила дыхание. Она не может тут торчать вечность. Если она не покинет эту комнату, её найдут при любых обстоятельствах. Ей нужно…ей нужно… Хон сейчас пряталась за самой правой колонной комнаты. Ещё немного шагов вперёд, и она окажется прямо в самом углу. Некий человек сейчас осматривал левую часть комнаты, неторопливо всё оглядывая. Огонь в лампе, как будто плавая в самом воздухе, проходил через темноту, ловко огибая стройные колонны. Его шаг был размеренный, неторопливый. Он был явно уверен, что Хон находилась здесь и просто спокойно выполнял свою работу. Хон ничего не слышала, кроме этих тихих постукиваний гэтао каменный пол. Наверняка сам этот человек не хотел издавать ненужные звуки, чтобы лучше слышать свою цель в этой давящей тишине. Бумажная лампа совсем беззвучно летала в этой комнате, пытаясь влиться в общую атмосферу ситуации. Всё в этом человеке было тихо и медленно, как хищник, прячущийся в высокой траве под покровом ночи. Он всего лишь ждал удобного момента, когда Хон совершит ещё одну ошибку и окажется в его острых когтях. Это было ловушкой…с самого начала… Возможно, он уже знает, что Хон прячется за какой-то колонной. И с каждым плавным шагом в темноту, у девушки всё меньше и меньше оставалось времени на раздумья. «Он сейчас находится в левой части комнаты…если…если.....я смогу проскользнуть между колоннами…то я смогу выйти отсюда…» Дверь была открыта. «Мне всего лишь нужно успеть в этой темноте проскочить к выходу…пока он находится там…» Огонь от лампы всё медленно углублялся и углублялся в левый угол комнаты. «Тихо и незаметно…я смогу…сбежать…!» Хон осторожно выглянула из колонны. Она прекрасно видела эту горящую лампу, но не самого человека. Он держал специально так далеко огонь от себя, чтобы больше разглядеть в темноте. Однако Хон заметила, что рукав незнакомца был…совсем другого цвета, нежели как у охранников этой тюрьмы. И вместо завернутых рукавов, чёрная ткань просто висела с рук, создавая что-то похожее на накидку. Неужели из-за этого Хон тоже не может увидеть незнакомца, легко сливающегося с темнотой…? «Нет, я не о том думаю…надо быстрее отсюда уйти…!» Хон аккуратно встала на ноги, держа связанными руками остатки неудобной ткани. Она слышала, как шаги ещё далеко от неё самой. Хон ещё раз выглянула, чтобы полностью удостовериться в своем плане. Огонь был там за другой такой же колонной. А значит… «Была не была.!» Хон совсем медленно, будто не касаясь пола, на цыпочках сделала первый шаг из своего укрытия. Девушка не дышала, чтобы даже дыхание не могло её выдать. Она видела краем глаза, как лампа осматривает какую-то из колонн. Девушка сделала второй шаг. До следующего укрытия ей было нужно сделать ещё…три таких же по расстоянию шага. Огонь в лампе медленно свернул в другую сторону, освещая уже другую часть комнаты. Незнакомец ещё не заметил Хон. Кагено сделала третий шаг. Ничего не изменилось. Лампа всё так осматривает дальнюю часть комнаты, постукивая своими деревянными сандалиями в неведении. Хон сделала четвертый шаг. Постепенно Хон стало трудно держать такую кучку ненужной ткани в руках. Как оказалась, одежда для заключенных оказалась той ещё занозой. Хон сжимала всеми оставшимися силами свою одежду, чтобы она не зацепилась о что-то как в прошлый раз в самый неудачный момент. Незнакомец ещё был далеко от Кагено. Девушка сделала пятый шаг. Колонна уже была совсем близко, лишь руку протянуть. Она ещё раз шагнула, наконец-то почувствовал очередную каменную поверхность под своими пальцами. Кагено тут же спряталась за неё, прижимаясь всем телом к колонне. Руки ныли от напряжения, а сердце бешено стучало от такой авантюры. Ей надо было ещё перейти…две таких колонны, чтобы оказаться рядом с дверью. Нельзя медлить, но и торопиться было бы крупной ошибкой. Пока девушка обдумывала свой план побега… «Может я могу и ускориться…всё равно мой шаг не слышен. Пробежать может…? Нет, я обязательно уроню эту глупую накидку и наверняка поскользнусь. Мне нельзя торопиться, сделаю только хуже…» …она не заметила, как огонь погас в левой части комнаты. Хон медленно вздохнула. Ещё раз…ещё раз повторить этот механизм два раза. Она сможет. Неизвестный человек всё равно находится далеко от неё, он не увидит её фигуру в темноте. Это шанс сбежать. Кагено снова взяла в охапку свою одежду и сделала первый шаг. Она была настолько сосредоточена на своих движениях, что аж забыла посмотреть в сторону огня. Наверное, это и было ошибкой. Хон об этом вспомнила, когда для следующей колонны колоны оставалось совсем лишь немного. Ещё два шага. Но по какой-то причине… Хон остановилась. Тревога. Неожиданно Хон стало страшно. Настолько, что она аж не могла сдвинуться со своего места. Полная темнота в комнате испугало Кагено. Она только сейчас поняла, что снова ничего не видит. А значит… Хон тут же посмотрела в сторону исчезнувшей лампы. «Огонь…» Там только была ненавистная девушке тьма. «Пропал…» В этот же момент Хон почувствовала как кто-то позади пристально смотрит на неё, сверлит своим взглядом. Девушка даже не успела среагировать, как крепкая рука обхватила её талию, а ладонь плотно закрыла ей рот. Кагено как будто попала внутрь картины. Всё так резко и точно произошло, без намёка на фальшивость. Она видела эту ситуацию. Видела саму себя откуда-то, являясь одновременно зрителем и актёром. Все чувства обострились в этот момент. На секунду даже тьма перестала существовать и всё в этой комнате перестало быть невидимым в полотне темноты. Это была всего лишь одна секунда, но даже её хватило, чтобы Хон тут же начала вырываться из цепких рук. Они явно не ожидали такой бурной реакции от девочки, ослабив хватку после того, как схватили девушку. Девушка ничего не слышала, точнее не хотела. Кровь так горячо закипела в ней, что она больше не контролировала свои движения. Это было сродни одержимости зловещим духом, когда человек теряет хоть какие-то границы своего «Я» и начинает буйствовать, освобождая место животному духу. Человек с холодным расчётом никогда бы так не поступил, предпочитая действовать даже в этой ситуации с крышей над головой. Однако тут… Хон почувствовала себя зверем. Наверное, это всё было скопившемся стрессом и горем, которое она так и не смогла проплакать. У неё не было времени понять, что она осталась по-настоящему одна. Все мертвы кроме неё… Она жива только сейчас… Зверь, который потерял всех своих сородичей перестаёт быть «нормальным». Он бежит куда глаза глядят, лишь, чтобы спасти свою шкуру. Это первый инстинкт животного, когда все остальные стали жертвами более сильного врага. Однако что произойдёт, если этот зверь попадёт в ловушку…? Как маленький лисёнок бежит совсем глубоко в лес, слыша позади себя треск огня в его норе. Все кто там был, умер от невиданного чудовища, который даже не решился показаться. Зверёк бежит, не оглядываясь назад, лишь бы не стать добычей и не видеть мёртвые тела близких. Этот страх и инстинкт не дали зверьку увидеть ловушку, которая была поставлена так неожиданно, как будто из самого неба она грохнулась. Лисёнок не заметил капкан и попался. В тот же момент он вспомнил то самое мимолётное чувство страха и злости, когда смерть пришла в его дом. Он оказался в той же самой ситуации от которой и пытался убежать. Эта мысль… Что-то звало девушку, пыталось до неё достучаться. Эта мысль окрасилась свирепой ненавистью, острыми когтями и окровавленными клыками. Всё было настолько одинаково ненавистным. Холодные пальцы на её груди и прерывистое дыхание рядом с её правым ухом пытались её успокоить. —Кагено-сама.....! Чёрт возьми, успокойтесь…! Это только взбудоражило девушку. Её только звали.....лиса звали так только в его уже мертвой норе… Мимолетные мгновение смерти всех остальных в буре горя и страха только создали новый и животный гнев… —Хон-сан…! Пожалуйста, успокойся…! Это я..... Это был мужской голос. Взволнованный и просящий о покое голос, шипя над ухом девушки, приводил всё медленно к… Хон сама не поняла, что сделала. Всё в ней скопилось таким ослепительным мгновеньем. Однако её рука заболела, а точнее ладонь ощущала это горячее соприкосновение с чужой плотью. Это движение прошло так быстро, что понимание его совершения пришло только потом. Потом, когда этот незнакомец отцепился от Кагено и ударился спиной о колонну, тут же ойкнув от боли. Вся ненависть лисёнка разом пропала. — Ох…! А я никогда не знал, что ты можешь бить так больно, Хон-сан..... —, незнакомец в приятном шоке слегка рассмеялся — Прямо по щеке! Такефурукума знает, что ты так можешь? Этот знакомый голос… — Шику…? — Хон сама не заметила насколько хрипло и сипло вышло это имя из её уст. — Конечно это я, кто ж ещё…? На месте того самого тихого хищника, смерти с бумажной лампой и тьмы окутанной в чёрное покрывало стоял… Странный врач, который когда-то её спас от того ужасного события прямо в её доме. Лекарь, появившейся из ниоткуда. Любитель сакэ и старый друг Такефурукумы.Шику собственной персоной.