Бункерные хроники

У Сэма был ребенок. Сэм каким-то образом выковырял мелкого пупса из банки, а теперь кормил его, спать укладывал и памперсы менял. Ох, простите, то есть ее. Но про памперсы Хиггс не придумал, Сэм ему сам рассказал, и лицо у него какое-то при этом было… одухотворенное. Потом, правда, спохватился, подхватил рюкзак и свалил тащить свою доставку. А Хиггс остался осмыслять услышанное. Переваривать, точно особо жирный кусок пиццы. У Сэма. Был. Ребенок. Мелкая деваха – как он сказал, Лу? И блондинка. Но пока без сисек. И за ней присматривали… кто? Кому Сэм доверял? Его друзья из Бриджес? Какие-то выживальщики? Хиггс бродил по бункеру будто зверь в клетке, и сам не понимал, какого хрена его все это волнует. Почему он удивлен – Сэм с самого начала относился к своему ББ не так, как остальные курьеры: болтал с ней, будто она понять могла, таскал в горячие источники купаться, даже колыбельные пел! Хиггс это видел, когда следил за Сэмом, но как-то не придавал значения. Не думал тогда, что ББ можно вот так просто вынуть из колбы, что оно будет дышать… что оно вообще живое. Она. А Сэм вынул, и теперь у него был ребенок. Это что-то меняло? Между ними, да и вообще? Очень хотелось напиться, но Хиггс удержался. Плюхнулся на стул, открыл окно нового сообщения и завис. Что ему написать? Что вообще в таких случаях принято говорить? Поздравляю с отцовством? Или как, или что? Хорошо вот, что Амелия дала ему самому куклу, а никакого не ребенка. Хиггс подумал о вариантах и содрогнулся. Он бы точно не справился, уничтожил, все испортил… А если самому воспитывать? Если бы оно (она, ее звали Лу и у нее были светлые волосы) не слушалось, он бы накричал? Хиггс полез за очередной сигаретой. Затянулся так сильно, что перед глазами потемнело. Правильно, так и надо, нечего фантазировать всякое. …А если бы ударил? Хорошо, что ему такое не грозит. Ребенок у Сэма, а уж Сэм точно разберется, как правильно, как принято у нормальных людей, как вообще это должно происходить, чтобы дети потом не вырастали в сумасшедших, жаждущих уничтожить все вокруг себя, потому что только это, кажется, и принесет покой… Хиггс подтянул к себе колени и уткнулся в них лицом. Так и не придумал, что написать. Как же все было проще, когда они просто трахались! И сложнее тоже, но гребаные разговоры!.. И гребаная еда – вкусная, простая. Вроде бы ничего особенного, но от нее теплее становилось. Сэм, наверное, свою девчонку нормальной едой кормит… Или она слишком маленькая еще? Сосет смесь из бутылочки и ни о чем не беспокоится? Хиггс шмыгнул носом. Потом еще раз. Почему-то захотелось самому тоже обратно сделаться ребенком – и пусть бы пришлось в колбе пожить какое-то время, невелика важность! А потом бы кто-то вроде Сэма о нем заботился, трогал, целовал! Может, тогда бы все иначе получилось? Письмо писать совсем расхотелось. Никакие высокопарные слова случаю не подходили, а иначе он не мог, не умел просто. Попросить Сэма, пусть приходит без всякого расписания? А тогда его мелкая скучать будет? Нет, на такое Хиггс пойти не мог. Все ужасно запуталось, и он понятия не имел, что дальше делать, сидел и оттирал слезы, которые бежали из глаз – как прорвало, и остановиться нереально. Из-за чего тут плакать, в чем дело? Ответов на эти вопросы Хиггс не знал. Но письмо все же написал. «Приходи, когда хочешь. Только надолго не оставляй ББ» И сразу отправил – ни начала, ни подписи. И так уже все понятно. Что уж тут… Хиггс поразмышлял еще. И принялся задавать себе еще больше вопросов: а когда Сэм их познакомит? А сколько ей будет к тому моменту лет? Какого цвета у нее глаза? И где проклятая ведьма Бриджет ее украла, чтобы засунуть в банку? И еще-еще вопросы. И самый главный: кто и как определяет, кого будут в этом мире любить, а кого нет? И как все сложится с учетом его прошлых заслуг? Есть ли вообще у него шанс? Он задавал себе эти вопросы днями, которые длились и тянулись до прихода Сэма. В этот раз он сам озаботился обедом. Правда, для заказа пришлось воспользоваться еще одним из своих пунктов и инкогнито. А до дома – когда это он свою цементную дыру стал домом величать? – прошелся пешком, вспоминая, как было в его первые годы Снаружи. Он настолько был жаден до звуков, цветов и запахов окружающего мира, что никем другим себя не представлял – только курьером. И хотя был довольно мал и тощ, бледен и зашуган, ему дали шанс, снарягу и заказы. И он пошел. Петлял длинными дорогами и протаптывал тропки, потирал натруженные плечи, перевязывал мозоли, но ни разу не пожалел, что сбежал из бункера. Он даже ночевал иногда на воздухе, не пользуясь укрытиями других курьеров. Потому что задыхался в замкнутом пространстве. И скоро сам стал тем, кто помогает – он подсказывал, где можно найти дорожку поровнее, отмечал на старых бумажных картах броды и перевалы, тупики и лазейки. Его стали ценить. Вопреки увесистым заверениям папаши, который колошматил его незадолго до бесславной кончины почем зря за каждый вопрос, начинающийся с «почему», Хиггс был нужен людям, и они его ценили. А еще после Вспышки он стал все лучше и лучше чувствовать приближение темпорального дождя, а значит, мог рассчитать оптимальное расстояние от убежища до убежища с учетом особенностей территории, в границах которой работал. Специальных знаний ему не хватало, но он пытался осилить математику и физику – это было сложно, потому что старая физика больше не работала, а новые идеи были пока непостижимыми. Но он читал, не сдавался. И судьба вела: он познакомился с одним из выживальщиков, который не только сам отлично шарил в физике, но и мог рассказать любопытному юнцу, объяснить на пальцах принципы и поправить при необходимости. Врожденных способностей под умелым менторством было достаточно, чтобы Хиггс начал догадываться о процессах, а потом пробовать новые штуки. Чуйка начала медленно, но верно превращаться в уверенное умение. И вот он уже предсказывал не только дождь, но за несколько часов мог с точностью до метра определить, где откроется очередная зона с Береговыми Тварями. Это было полезно, но людей это стало напрягать. И Хиггс стал закрываться. Во Фрэджайл Экспресс он уже не распространялся о своих «талантах». Ему нравилось там работать – форма, команда, корпоративная этика и дисциплина. И Фрэджайл ему нравилась. Очень. Напиздел, выходит, про тонких брюнеток. Нравились и ему блондинки с сиськами. Стоит ли об этом сказать Сэму? Пожалуй, нет. Тему Фрэджайл поднимать Хиггсу было даже тяжелее, чем геноцид Среднего узла. Потому, наверное, что он там не считал себя правым. Но Она говорила о верности и о великой жертве, которую должен принести каждый дух перед тем, как стать богом… Хиггс рыкнул и сжал кулаки, что аж суставы хрустнули: как же он повелся на всю эту хуйню!? Как? Да еще с таким воодушевлением и полной самоотдачей! Чертов бесхребетный идиот. Фигуру около своего бункера он заметил издалека. Сначала у него волосы дыбом на затылке поднялись, а потом, приглядевшись, он успокоился, и оставшееся расстояние боролся с тем, чтобы скрыть улыбку на лице… *** Сэм вроде как начал привыкать к Хиггсовым перепадам настроения, а тут опять сюрприз. Тот едва не сиял, когда к нему подошел – не прыгнул как обычно, не ждал в бункере, нетерпеливо хмурясь, а ногами! Подошел! – Привет, Легенда! А я тут пожрать притащил! Ты как насчет лапши с курицей на первое и горячего секса на второе? – Пойдет, – Сэм улыбнулся в ответ. И даже не стал говорить, что на этот раз связь упокоилась: не тащила его к Хиггсу, не напоминала постоянным зудом в голове, что они не виделись – сколько, пять дней всего? И будто не было внезапно возникшего, какого-то совсем чудовищного в своей простоте предположения: секс был не обязателен. Они с самого начала все усложнили: после того как встретились уже в реальном мире, не на Берегу, и практически вцепились друг в друга, вжались, сдирая одежду, только чтобы сильнее друг друга почувствовать. Совсем не разговаривали тогда, ну и Сэм решил – надо так надо. Что Хиггс решил, он понятия не имел. Наверное, что-то подобное, потому что Хиггс точно подыхать не собирался. Тем более таким образом. Каким-то иным – возможно, а чтобы так, теряя силы от отсутствия рядом самого ненавистного человека во всем мире – это его не устраивало, совсем не по его правилам было. Так что Сэм ни словечком не обмолвился о своей догадке. Зато поцеловал сразу же с порога, к губам прижался, и Хиггс ответил – в кои веки не кусаясь, не пытаясь сразу же сделать какую-то гадость, за которую тут же хотелось его пнуть, толкнуть, врезать ему посильнее. – Кто-то соскучился, – довольно заявил Хиггс, отодвигаясь и глядя сверху вниз. Глаза у него в этот раз оказались подведены, целиком в боевой раскраске. – Ага, – согласился Сэм, потому что со связью или нет, а Хиггса было приятно трогать. Целовать его, раздевать, гладить повсюду. Тереться об него, находить пальцами влажный вход, скользкий от смазки, горячий, готовый принять. – Давай так, – выдохнул Сэм. Перехватил Хиггса за талию, когда тот уже собирался перевернуться, вопросительно заглянул в лицо. – Пожалуйста? – Ну, если уж ты вежливо просишь… Лицом к лицу Хиггс трахаться не любил. Фактически, после того, как Сэм попробовал взять его в этой позе пару раз – и получил за свой энтузиазм разбитую скулу и обзавелся впечатляющим набором синяков на ребрах – он плюнул и перестал даже пытаться Хиггса уговорить. А сейчас даже уговаривать толком не пришлось. Тот лежал на спине перед ним, подтянул правую ногу к груди и подхватил рукой под коленку, а левую Сэм сам рукой придерживал, и входил в него – медленно, осторожно, наслаждаясь ощущением того, как его член погружается в тело Хиггса. Тот лежал тихо, только дышал часто и шумно, и глаза прикрыл ресницами, косился куда-то в сторону, мимо Сэма. – Эй. – Чего тебе, Бриджес? – Ты как? – Я отлично. И буду еще лучше, если ты наконец вспомнишь, что перед тобой не сказочная принцесса и не начнешь двигаться. Сэм тихо рассмеялся, а потом пояснил в ответ на недоумевающий взгляд: – Вот теперь я тебя узнаю. А раньше сомневался. Хиггс отвечать не стал, снова отвел взгляд и прикусил губу, и тогда уже Сэм в него посильнее толкнулся. Тот нервно перебрал свободной рукой волосы у Сэма за ухом, и жмурился, хмурился, пока Сэм прицельно не попал в то самое сладкое местечко, которое вынудило Хиггса вскрикнуть коротко и все же открыть глаза, посмотреть Сэму в лицо. – Так? В ответ он только закивал, и Сэму пришлось прибавить скорости. Хиггс не ругался в этот раз как грузчик, не отвлекался на остроты, а просто принимал и, кажется, растворялся в том, что чувствовал. И Сэма это только подстегивало. Он видел, как вспыхивает голубым между прикрытых ресниц, как румянец горит на щеках и переносице Хиггса. – Мне так хорошо с тобой, – вдруг ляпнул он и ощутил, как резко и сильно сжался вокруг него Хиггс. – И мне, – мяукнул большой и страшный террорист. – Только выеби меня как следует, а? Кончить хочется ужасно… Сэм приложил все усилия, чтобы Монаган кончил, издавая самые мелодичные и прекрасные звуки. Сэму тоже не нужно было сильно много после этого. Он прикусил плечо Хиггса и тоже спустил, чувствуя, как приятное тепло растеклось от низа живота до самых кончиков пальцев. Потом скатился с Хиггса, и они просто лежали рядом, прижавшись друг к другу, и пытались отдышаться. – Ну, это было не очень противно, – заметил Хиггс, кося правым глазом на Сэма. – Настолько непротивно, что ты обкончался до самых ушей, – отмахнулся от него тот. Хиггс заржал, повазюкал пальцами по животу, по уже остывающей лужице, и после попытался сунуть пальцы Сэму под нос, намереваясь видимо побесить его, но не вышло. Потому что Сэм просто лизнул их и посмотрел на Хиггса: ну и что ты пытался этим сказать? – Бля! Я не знаю даже, мерзко это или возбуждающе, – вздохнул Хиггс. По его придыханию было понятно, что скорее возбуждающе, чем нет. – А ты принес кофе? Сэм кивнул. – К хорошему быстро привыкаешь, да? – Не могу поспорить, – ответил тот. – Еда и горячий кофе – предметы роскоши, которые мы можем себе позволить. Он поднялся и пошел в сторону своей внезапно образовавшейся кухоньки в углу. Щелкнул чайником, завозился в коробках. Сэм с удивлением увидел, что у Хиггса появились простые белые кружки. Он таких не видел с тех пор, как самолично в последний раз мыл такие же… в другом доме, до всего этого. – Кружки заказал? – Ну, знаешь, когда ты застреваешь на одном и том же месте, вещи хочешь-не хочешь, к тебе сами прилипают. Так же и гребанная посуда – то того не хватает, то этого, – пожал плечами Хиггс. Сэм его очень хорошо понимал, у него дела так же примерно шли. Он сам был уже на этапе кастрюль и сковородок. – А потом ты и готовить начнешь, – заметил он, натягивая штаны. – Пристрели меня тогда, пожалуйста, – сказал Хиггс, – прямо в башку, чтобы остался шрам на память. Хотя, как ты меня пристрелишь, ты ж практически с хренилионной вероятностью сдохнешь сам… Сэм хмыкнул в ответ на такие рассуждения. – Хорошо, что мы знаем места, где можно взять готовую еду. Распространяться о том, что сам он вполне уже овладел бульоном и даже собрался с силами и собственноручно изобразил лапшу – чем страшно обрадовал Лу, хотя она такое еще не могла есть, – Сэм не стал. Надо было сохранить и удержать завоеванное таким трудом доверие и доброе расположение Хиггса. Они повалялись еще немного, а потом Сэм начал собираться. Не то чтобы ему хотелось куда-то уходить, просто не желал надолго оставлять Лу в одиночестве. Если бы только можно было ее с Хиггсом познакомить… но нет, так рисковать он не собирался. – Она разговаривать умеет? – вдруг ни с того ни с сего спросил тот. – Лу? – опешил Сэм. Удивился, с чего Хиггсу вообще интересно. – Не, не особенно. Звуки разные издает, пищит… мяукает тоже, прямо как ты, – он несильно толкнул Хиггса. Тот фыркнул в ответ. – Ну ты скажешь… А наружу ты ее выводишь? – Конечно! Когда погода хорошая, – а как же иначе? Хиггса почему-то это очень беспокоило. – Тогда ладно, – он улегся на подушку, зевнул, приоткрывая розовый язык, и потянулся. – Заметил, будто невзначай. – Ты письмо мое прочитал? – Последнее? – на удивление, там не было ничего кроме одной-единственной фразы. Сэму показалось – самой искренней за все последнее время. – Ага. – Ага, – передразнил Хиггс, – мог бы и отвечать что-нибудь! Не первый день знакомы! Сама мысль о том, чтобы переписываться с Хиггсом, Сэма насмешила. Он никому никогда ничего не писал, кроме стандартных отбивок «взял груз», «доставил», «потерял». И уж точно не мог сочинить таких цветистых речей, как Хиггс. Однако, несмотря на все это, он пожал плечами и сообщил: – Ладно, я постараюсь. – Офигеть, – воскликнул тот, – постарается он! И крепко поцеловал Сэма на прощанье. *** Бриджесы вызвали, когда Сэм кормил Лу. Она недовольно покосилась на терминал, но возмущаться не стала: бутылочка с едой интересовала ее гораздо больше, чем все остальное. Сэм активировал сеть и слегка удивился, когда увидел хиралеграмму Дэдмена. Буркнул не особо приветливо: – Что-то случилось? Если раньше это и было в порядке вещей, то теперь он свел все контакты со старыми знакомыми к минимуму и очень надеялся, что они тоже его забыли. Не повезло. – Привет, Сэм! – поздоровался тот. – Ничего особенного, пожалуйста, не волнуйся, однако есть кое-какая информация, которую ты должен знать! Или, может быть, уже знаешь… никто не может сказать наверняка, понимаешь? С тех пор, как ты разорвал все старые связи, никто уже вообще ни в чем не уверен! Главное, что ты жив, наверное, и с Лу все в порядке! Как она там? – Нормально, – Сэм продемонстрировал ему Луизу, которая упрямо налегала на смесь, опустошая бутылочку. – Так что случилось то? – Хиггс Монаган, – торжественно и тревожно заявил ученый. – Можешь себе такое представить? Сэм очень даже мог. Воспоминания были свежими: о том, какие гримасы строил Хиггс, пытаясь изобразить, что ему не нравится, но позорно выдавая себя тихими стонами, крохотными, почти незаметными жестами и взглядами на Сэма, когда думал, что тот не видит. О том, как попросил написать хоть что-нибудь, как спрашивал о Лу, как провожал взглядом, когда Сэм поднимался по ступенькам к выходу из бункера. Хиггс Монаган всегда случался не вовремя, переворачивал все вверх дном и оставлял память о себе надолго. Но он, вроде бы, с тех пор как вернулся, никого не взорвал и не убил?.. Что делать в противном случае, Сэм даже не представлял. Даже мысли такой не допускал почему-то, но после слов Дэдмена вдруг заволновался. А если тот опять взялся за старое?.. А вдруг?.. – И что насчет него? – Сэм старательно изобразил на лице нейтральное удивление. – Ходят слухи, что его видели. У меня тут несколько рапортов. Похоже на него, но… Сэм перехватил Лу поудобнее, поправил слюнявчик у нее на груди, и она в ответ на его внимание заулыбалась вокруг соски. – Но что? – Как это возможно, Сэм? И Сэму пришлось откровенно врать. – Фрэджайл сказала, ему не выбраться с Берега. – Но Монаган всегда был исключительным человеком. То, что он творил, было чудовищно, но если бы его способности были приложены во благо… Во благо чего, подумалось Сэму, во благо Бриджес, Бриджет, Величайшей цели? Чему и кому во благо? Дедмен продолжал вещать: – …и если бы мне только представилась возможность немного ближе познакомиться с его способностями и все исследовать!.. Крайне любопытно, как они развились и какого уровня достигают сейчас… Сэм слушал его и кивал. Дедмен привык к этой его манере, поэтому особо уже не обращал внимания на кряхтения и угуканья невпопад. А Сэм, спрятавшись за такой реакцией, лихорадочно начал думать – что же теперь делать? Как же теперь поступить? Что грозит Хиггсу, раз его заметили? Что это будет значить для них обоих? Потому что еще два месяца назад Сэм бы просто пожал плечами и сказал бы: делайте с ним, что хотите, мне все равно! Но теперь… – И что Бриджес собираются делать с этой всей информацией? – Мистер Президент пока считает, что нужно проверить все зацепки и изучить свидетельства. Он не уверен, а меня вот предчувствие – знаешь, вот эта вот линия с той стороны – убеждает, что это точно Хиггс! И мне, если честно, довольно некомфортно – мало ли что еще он придумал! Сэму хотелось признаться Дедмену, объяснить все от начала до конца, разъяснить, что Хиггс, по сути, такая же жертва Амелии, как и он сам, как они все жертвы Бриджет и ее идей. Но он не стал – никто же не поймет. И в глазах жителей страны Хиггс всегда будет преступником, страшным серийным убийцей, который решился на бессмысленный геноцид. И добился ровным счетом ничего. Сэм забрал у Лу бутылочку, поставил ее на стол и прижал малышку к плечу, поглаживая по спинке. – И как он собирается изучать свидетельства? Слушать истории всех курьеров? – Не думаю, что он будет заниматься такой ерундой, это слишком затратно. А тут и так дел хватает. Сэм, ты не так ее держишь! Чуть повыше надо, так ей просто дышать сложнее, а надо, чтобы она срыгнула, так что нужно чуть усилить давление на желудочек… – Спасибо, – бросил Сэм. – Ладно, пойду уделю ей побольше внимания, а ты держи меня в курсе, хорошо? – Да, и ты будь осторожнее! Может он тебя ищет? – Угу, – буркнул Сэм. – Буду, пока. Он отрубил связь, все также покачивая Лу, одной рукой пошарил в свой медиатеке, пытаясь найти такой трек, чтобы убаюкать Лу, да и самому поскорее заснуть. Хотя сегодня это вряд ли будет легко. Но потом он решил не ждать, сел, вызвал интерфейс почты, выбрал знакомое, но ненастоящее имя, и написал. «Иногда курьеры в дороге встречают странное, и тогда сообщают своим. Говорят, что видели кого-то в черном. Будь осторожен, избегай встреч» Он сразу же отправил письмо и похолодел: а вдруг поймут? Догадаются? Ответ пришел часа через два – не то, чтобы Сэм рассчитывал, что Хиггс проверяет почту чаще. «Что за херня?» Спасибо хоть без обычных витиеватых метафор обошлось. Сэм, который к тому времени уложил Лу спать, уселся за терминал и попытался сообразить, как написать Хиггсу, чтобы придурок не отсвечивал. «Не повторяй прежних ошибок» Ответ пришел незамедлительно – торчит в бункере, теперь уж точно никаких сомнений не осталось. «Благодарю за столь развернутый и информативный ответ! Не то чтобы я ждал от тебя иного, но иногда немного конкретики не помешает! Общие фразы, разумеется, тебе особенно удались – встречают, сообщают, говорят!» Сэм мог сквозь экран слышать язвительный тон, которым бы все это произнес Хиггс. «Молю, исполни мою просьбу (разумеется, если она не настолько невыполнима для такого красноречивого существа как ты!) и объясни, почему именно я должен быть осторожен? И с кем мне избегать встреч? Решусь напомнить, что еще недавно дела обстояли так, что это со мной следовало избегать встреч, и это всем остальным курьерам нужно было быть осторожными. А еще позволь осведомиться: какие именно прежние ошибки ты имеешь в виду? Я совершил их слишком много, чтобы вот так догадаться. Мою наивность и неосмотрительность? Или мои эксперименты с гелем для волос?» Сэм разозлился на идиота, занес руки над клавиатурой и отстучал торопливо, пока псих не сбежал куда подальше. «Если ты опять взялся за старое, я тебя снова остановлю» Хиггс молчал долго, минут семь. Наверное, бесился. Сэм сидел и сверлил глазами открытую почту, пока, наконец, не увидел значок входящего сообщения, открыл и обнаружил там набор цифр – координаты, и одно-единственное слово – «завтра». – Придурок, – буркнул Сэм и торопливо набил, пытаясь объяснить. «Тебя пристрелят. Не простой пулей, а транквилизатором. А потом посадят в лабораторию и выпотрошат» Отправил, подумал немного и написал следом: «Если забыл, я телепортироваться через всю страну не умею» А просить Фрэдж подкинуть на встречу с Хиггсом – это уже за гранью наглости, нет уж, Сэм так делать не будет! Минуты через полторы пришел возмущенный ответ: «Ты, что же, трахаешься со мной и все это время считаешь, что я кого-то убиваю?» «Нет. Они считают. А я беспокоюсь» Следом опять свалилось предыдущее сообщение – координаты и время встречи. – Ну что за кретин… – Сэм покачал головой. «Послезавтра» «Договорились» На место встречи он приехал рано, минут за десять до назначенного часа, но Хиггс был уже там. Точнее, Сэм догадался, что это Хиггс, а когда подъехал ближе, только убедился: тип в сером комбинезоне фрилансера и бейсболке, надвинутой низко на лицо, поднялся с камня, на котором сидел, и шагнул к Сэму. – Ты правда так думаешь? – прошипел Хиггс. Судя по всему, он успел накрутить себя до упора: лицо перекошено, глаза блестят, узкие губы обкусаны до крови. – Что думаю? – Сэм уже успел подзабыть детали последнего разговора. Он неторопливо слез с трицикла, глянул на небо: вроде бы ясно, ни облачка, но погода такая же непредсказуемая, как и бывший террорист. – Я никого не убил с тех пор, как вернулся с Берега! – заорал тот. – Себя не считается, так что ты не вправе меня обвинять! Бриджесы жаждут прибить мою шкуру над своим шикарным камином? Так пусть попытаются, я тебе говорю, пусть попробуют! Сэм покачал головой. – Я не хочу, чтобы они пробовали. Я не хочу, чтобы они тебя нашли. И… – И что? Чтобы они узнали, как их великий народный герой спутался с убийцей и террористом? – Хиггс шипел злобно, щуря свои накрашенные глазки. – Послушай, я просто хотел знать: намерен ли ты вернуться к прошлым занятиям? Мне кажется, что у меня есть право знать… – С чего это оно у тебя вдруг появилось? С того, что я позволил тебе со мной трахаться? – у него аж лицо покраснело и слюна брызнула. – Давай мы просто сейчас сядем, и поговорим. Хиггс, я больше никогда не буду твоим врагом. Просто помни об этом. Но и тебе больше не дам творить такую хуйню, которую ты вытворял, когда Амелия приказывала. У Хиггса под кожей ходили желваки. – Сэм, я же… – Я знаю, знаю, – Бриджес потянулся и взял его за руку, притягивая к себе. – Я знаю, чувствую это как-то. Но когда узнал, что курьеры жалуются, что видели то там, то здесь кого-то похожего на тебя – я запаниковал. Мне хочется верить тебе, и я верю… – Тогда что же? – Бриджесы могут взяться за расследование, и вдруг… Ой блядь, да я даже думать об этом не хочу! Хиггс сдулся вдруг, сел рядом, уперся локтями в коленки. – Есть курить? – спросил Сэм. Тот пошуршал в карманах и протянул пачку. – Так и что им известно? – Да ничего, они просто волнуются, что ты проявился – ты же по их идее сдох на Берегу, и только пара человек знает, что ты там не умирал. – Дерьмо! Дерьмище! Бля! – Вместо того, чтобы ругаться, просто будь осторожнее. Это, собственно, все, что я хотел тебе сообщить в переписке. А ты тут… – Ты подумал, что я снова валю народ направо и налево. – Ну, знаешь, я не то что бы… Просто не знаю, чем ты занимаешься… – Да я сам не знаю, чем я занимаюсь. Поднял на уши два лагеря своих бывших подчиненных, скучно! Но никого не убил. Хотя этих остолопов всегда хочется завершить принудительно. Но я не сделал ничего, что могло бы навредить их жалким, унылым жизням… Могу признаться только в попытках взлома системы Бриджес. Я увел пару-тройку грузов. Сэм догадывался, как-то это казалось вполне естественным. – Ты все-таки скроен, как криминальный элемент, – цокнул языком он. – Просто будь осторожен, Хиггс. Очень осторожен. Я не могу… – Ты испугался за меня? – тихо спросил Хиггс. – Да, представь себе! Я чуть не обосрался, когда услышал, что Бриджесы вообще про тебя вспомнили. Так что да, Хиггс, я испугался! – Это приятно, Легенда, ничего не могу сказать… Но за то, что ты подумал, что я опять… Мне очень хотелось врезать тебе по харе! – Врежь, только не попадайся Бриджесам на глаза. Хиггс посмотрел на него совершенно неверящими глазами, вдруг поднялся на колени и обнял Сэма. Молча. Только сердито сопел прямо в ухо. Продержался целых пять секунд, потом отпрыгнул в сторону и закричал: – Нас никто не должен видеть вместе! Если они меня ищут! Тебе тоже может перепасть! Сэм, конечно, был благодарен за заботу, но не смог удержаться от шпильки: – За то, что я обнимаюсь с каким-то курьером? Ты вообще в курсе, что на сексуальную ориентацию давным-давно всем плевать? С кем хочешь, с тем и трахайся! Или не трахайся вовсе! Что хочешь делай! Хиггс глянул на него как-то тревожно и поправил бейсболку. – Правда? Что ж, это очень мило, но мы все равно должны быть осторожны! – Вот, – вздохнул Сэм, – именно об этом я и говорю. Ты. Ты должен быть осторожен. Выкинь свои черные тряпки, а лучше сожги. Хиггс брезгливо оглядел серый комбез. – Слиться с массами, носить безликую униформу системы, в которой монополист растоптал всех остальных? – Если считаешь, что униформа Фрэджайл Экспресс больше подойдет, тебе и карты в руки, – Сэм некоторое время развлекался, представляя Хиггса в черных штанах в обтяжку и куртке, которая бы подчеркнула его широкие плечи. Для разнообразия приятная мысль. – Угу, – промычал Хиггс, погруженный в какие-то собственные размышления. – Я все понял, давай, пока! Сэм едва успел ухватить его за рукав. – Чего? – Ты не обижайся… – Да не обиделся я, проехали! – огрызнулся тот. Потом вздохнул, повернулся к Сэму, отчеканил. – Я. Не. Обиделся! И вообще в шоке от такой заботы! Не думал! – Не думал, что я могу заботиться? Хиггс скривился. – Ты можешь, еще как. Вон, у тебя ББ живое… она. А я… – Хиггс, – тихо позвал его Сэм, – ты что же, считаешь, что не достоин заботы? – Ой, ладно! Все, пока! И он исчез в хиралевой вспышке. Сэм проморгался от аллергии, пожал плечами и вернулся к трициклу. Хиггс не переставал его удивлять: открытия были неприятные, приятные и просто странные, которые в голову не вмещались. Но, наверное, Сэм много не знал, даже если и жил на свете побольше Хиггса. Он закончил доставку – а то что, порожняком туда-сюда мотаться? – переночевал в первом попавшемся на пути пристанище для курьеров, потом забрал Лу у Клементсов. Вообще-то они были Фред и Эдит, но Сэм все равно называл их Клементсами про себя. Лу их ужасно любила, а они в ней так вообще души не чаяли – их собственный сын давным-давно вырос и трудился где-то в Центральном регионе. Домой он вернулся уже затемно: здесь можно было не беспокоиться о Тварях, Мулах и прочей дряни, местность Сэм тщательно изучил еще тогда, когда решил здесь обосноваться, и позаботился, чтобы никто не смел их с Лу побеспокоить. Может быть, Клементсы о чем-то и догадывались, но никогда еще вслух не говорили, и он был им за это благодарен. Сэм искупал Лу, потом покормил ее и уложил спать, достал продукты и только собирался приготовить себе омлет с ветчиной и помидорами, как наткнулся взглядом на красную лампочку непрочитанных сообщений на терминале. – Ну, что еще случилось… Это снова оказался Дэдмен, на этот раз еще более встревоженный, чем раньше. – Сэм! Где ты ходишь?! Я не мог с тобой связаться целый день! Ох, как было проще с кодеком раньше, ты не представляешь!.. В общем, сегодня вечером наш президент получил послание! – он взмахнул рукой с зажатым в ней листком бумаги или пленки. – И очень, очень встревожился! Сам почитай! Мы с тобой только поговорили, и тут такое!.. Как только увидишь это сообщение, срочно со мной свяжись! Президент Макклейн в недоумении, да и никто из нас не понимает, как это расценивать! Ты погляди на это!.. Хиралеграмма исчезла, а вместо нее на мониторе возник отсканированный документ. Точнее, записка, написанная вручную. Почерк был причудливый, с завитушками, все буквы точно из другого алфавита. Сэму понадобилось время, чтобы все разобрать, а потом он еще раз прочел послание с начала. И еще раз. Что за чертовщина?.. Хиггс – а в том, что написал это Хиггс, сомнений не оставалось, идиот еще и подписался внизу, размашисто и четко – заверял все действующее руководство Бриджес и правительство UCA в том, что не собирается причинять им неприятностей, и надеялся на понимание и признание обеими сторонами своих ошибок, а также установление бессрочного перемирия и невмешательства в дела другой стороны. Все это в своем привычном цветистом и многословном стиле. Спасибо хоть про Сэма ни слова, хоть это радует. Сэм уронил голову на стол и побился лбом немного. Ну что за идиот! И как будто Дэдмен чувствовал, что Сэм у терминала, он его снова вызывал. Сэм раздраженно хмыкнул и нажал кнопку. – Ну чего? – Я хочу знать, получил ли ты мое сообщение? – Получил! Неужели вы правда думаете, что это Хиггс вам написал? Конечно, так откровенно врать было не в стиле Сэма, но ситуация вынуждала. – Нет, мы в первую очередь, подумали о том, что это мог быть какой-то шутник. Но потом… Мистер Монаган всегда отличался любовью к витиеватым фразам и странным поступкам. Да уж, поступок и правда был странный и Сэму хотелось за это Хиггсу втащить, но это потом. – Мне кажется, это даже для него очень тупо. Скорее всего, чья-то глупая шутка. – Очень может быть, очень может быть. Но у меня бумага сейчас в анализе, и я хочу проверить потожировые следы на все возможные совпадения из нашей базы данных. Сэм почувствовал, как капелька пота скатилась по ложбинке его позвоночника и скрылась между половинок. Мерзкое ощущение было таким же, как поселилось у него где-то в животе. Липкая противная тяжесть. – Много работы? – спросил он, пытаясь сглотнуть, но во рту было вдруг сухо. – Не знаю, сколько времени понадобиться, чтобы перебрать архив. Но все это время настроения будут весьма тревожные, – сообщил Дэдмен. – У меня есть только один вопрос. Почему ты говоришь об этом мне? Ну какая необходимость мне знать об этом? У меня нет совершенно никакого интереса в том, чтобы помогать президенту Макклейну с его тревогами и проблемами. – Я знаю, знаю об этом, Сэм. И он в курсе. Но ты ведь совсем один там. Ну не один один, но довольно одиноко живешь. А учитывая все то, что у вас с Хиггсом было в прошлом – мы беспокоимся за тебя. Я хочу, чтобы ты был осторожен. Вдруг этот террорист захочет закончить то, что начал? – Понятно, – устало вздохнул Сэм. – Спасибо за заботу! Я это ценю… – Но хотел бы, что бы мы оставили тебя в покое? – грустно закончил Дэдмен, произнося то, чего бы Сэм никогда не озвучил бы сам. – Что-то вроде того… – Если позволишь, я буду держать тебя в курсе, – предложил его собеседник. – Да, конечно. – Конец связи. – Конец связи, – отозвался Сэм, и когда вызов закончился, потер ладонью лицо. Как быстро поменялась ситуация! Ему казалось, что у него и Хиггса все складывалось нормально. А теперь получите! Нельзя было позволять себе закрываться в пузыре странных неустоявшихся отношений и этой связи. Но, черт возьми! Зачем этот придурок сам нарывается? Зачем играет с огнем? Ведь Сэм предупредил как человека, попросил же! И не позвонишь же, чтобы наорать как следует. Жди теперь, пока этот клоун сам не пришлет координаты. Сэм стукнул кулаком по колену. Но сделать сейчас он ничего не мог. Поэтому отметив для себя, что надо будет как-то найти способ вдолбить Хиггсу в голову, что нельзя заигрывать с Бриджесами в его положении, но при этом не опускаться до прямого насилия, он принял душ и, переодевшись и посмотрев на спящую Лу, сам лег спать. *** Кажется, в этот раз ему удалось довести курьера до ручки. Даже особенно не старался! Все же нормально было! – Сэм… – Заткнись! – рявкнул тот, и Хиггс послушно захлопнул рот, аж челюсти лязгнули. – Ты совсем тупой? Зачем надо было письмо писать? И самому его относить? Окончательно башкой двинулся? Если бы послал по почте, они бы не поверили. А так – все официально, обрисовал позицию, объявил перемирие… что не так? – Они тебя вычислят, – выдохся Сэм, – и выследят! Думаешь, ты самый умный? – Я самый быстрый! – напомнил Хиггс, на что тут же получил взгляд, полный недоверия – и, что гораздо обиднее, снисходительной жалости. – Думаешь, кроме тебя никто телепортироваться не умеет? – Сэм попил водички перед очередным раундом и начала распекать его с новой силой. – Фрэдж умеет! – Пусть сначала меня найдет! – оскорбленно выпалил Хиггс. – В последний раз ей для этого ты понадобился! Сэм захлопнулся и молча смотрел на него. Смотрел и смотрел, Хиггсу не по себе стало. – Ну, чего? – В последний раз Фрэджайл попросила меня найти тебя. Правительство UCA может воспользоваться этим опытом и во второй раз. Хиггс нервно улыбнулся. – И что тут такого? Ты скажешь, что не встречал меня давным-давно, они тебе поверят, всего-то! Сэм молчал. – Ладно, извини… – Хиггс потянулся к нему, но тот отдернул руку. Совсем как в старые недобрые времена, когда чтобы прикоснуться к Бриджесу нужно было сначала послать с десяток Тварей, чтобы они его удержали и зафиксировали. А потом уже облизывай сколько влезет! Нет, разумеется, Хиггс такого себе не позволял. Пару разочков, не больше. А у Сэма было лицо, будто его сейчас стошнит или в обморок хлопнется. Куда все делось, куда! – Прости, – гораздо более искренне повторил Хиггс. – Я больше не буду там появляться. Даю тебе слово. Сэм презрительно фыркнул, показывая, что он думает о бывших террористах и их обещаниях. – Ну что мне сделать, а? – повинился Хиггс. – Хочешь, на колени стану? И стал же, брякнулся прямо на пол. На сей раз встречались они в заброшенном бункере, где не было никакой мебели, а только какие-то обломки железяк валялись. Сэм настоял. Первый прислал сообщение с координатами, и кто был такой Хиггс, чтобы ему отказывать? От возможности внеочередного свиданья внутри все аж переворачивалось: от предвкушения, от радости какой-то дурной, беспричинной. А все вот так обернулось. Сэм орать начал с порога, временами срывался на сухой, отрывистый тон, отчитывал Хиггса как ребенка, и тогда еще хуже становилось. Вот и теперь Сэм еще шаг назад сделал, руки подмышки спрятал, чтобы не коснуться ненароком. – Ты не понимаешь. – Да, не понимаю, – признался Хиггс, преданно глядя ему в глаза. – Объясни! Амелия всегда объясняла, когда я ее просил, все подробности описывала, повторяла снова и снова, в чем заключается наша миссия, и почему только мы с ней можем довести все до финала, поставить жирную точку и всех спасти! И Сэму она тоже объяснила, спокойно и чуточку печально, вся такая слабая, благодарная, а Сэм смотрел на нее с таким ужасом, будто она его уговаривала что-то невероятно отвратительное совершить, противоестественное, после чего уже никогда нормальной жизни не будет. И сейчас вот на Хиггса он точно так же смотрел. *** – Зачем тебе эти игры? – спросил Сэм усталым тоном. – Я попросил не нарываться, а ты только что самолично не явился президенту на глаза. Мне нянчиться с тобой? – Не надо со мной нянчиться, – фыркнул Хиггс. – Я не маленький… – А кажется, что маленький! Неумный, жаждущий внимания подросток! Ты скучаешь? Найди какое-то хобби, но только чтобы оно не включало в себя необходимость рисковать собственной жопой! Сэм хотел бы дать ему тумака, но понимал, что нельзя – они достигли некоторого равновесия и кое-как договорились со своими внутренними демонами, а любое физическое насилие могло развалить эту и без того качающуюся башенку. – Хиггс, пойми, мне наплевать на всех остальных, но я знаю, точно знаю, что ты очень сильно рискуешь! – А что они мне сделают, я не могу умереть… – А ты только момента смерти боишься? – спросил Сэм. Когда он думал о том, что видел в лабораториях Бриджесов, его аж передергивало. Нет, никто давно не занимался опытами над людьми – слишком мало этих людей оставалось, но вот возможность разобрать репатрианта они точно не упустят. – Уверен, что у них найдется не один десяток способов, чтобы… – Сэм! Я уже сказал, что сожалею! Больше так не буду! Сэм мотнул головой – будет, конечно. Точно будет, но что с ним поделаешь! – Иди сюда, – выдохнул он. И Хиггс все также, стоя на коленях, потянулся навстречу и обнял за талию. Прижался щекой к животу, а Сэм перебирал его волосы, все еще не зная, как поступить с этим дураком. Амелия сделала охуительный им «подарок», попользовала обоих и склеила навеки. Ну что за гадина! Сэм точно не скучал по переживаниям за другого человека, но сначала у него Лу появилась, а теперь этот вот. Вернуться бы в одинокие, спокойные, эгоистичные времена (на самом деле, не хрена подобного), а не это вот все! Он все прочесывал волосы Хиггса, позволяя тому прижиматься крепко и горячо к его животу и бедру. Чувствовал что-то невыразимо-пронзительное в груди, и одновременно нестерпимо-возбуждающее, как обычно от близости Хиггса. – Я уже начинаю жалеть, что назначил здесь встречу, – пробормотал Сэм, оглядываясь по сторонам – даже зад некуда прислонить. Хиггс поднял на него свои полубезумные бесконечно синие глаза, прижал Сэма к себе еще крепче, а потом… Упав на колени на землю, Сэм блеванул! Прыгать при помощи Фрэджайл было не так головокружительно. – Твою мать, – прохрипел он, отплевываясь. – А транспорт! Хиггс, да что б тебя МУЛы драли!!! – Ага, как же, чести драть меня, как ты элегантно выразился, удостоен только один-единственный грязный курьер! – Хиггс возвышался над ним, улыбаясь во весь рот, неожиданно большой и зубастый. Тьфу! Сэм кое-как вытер собственный рот, потянулся за фляжкой и сообразил, что она осталась в рюкзаке. А рюкзак – на трицикле. А трицикл… – Да не волнуйся ты так, – неожиданно мягко сказал Хиггс. Присел рядом и потянулся целоваться, Сэм его еле оттолкнул. – Совсем дурной, что ли?! – Не дурной, а лишенный брезгливости, – сообщил тот и потерся об руку. – Ты оценил, какой вид? Сэму был немного занят, извергая непереваренные останки завтрака, но теперь он поднял голову и выпалил быстрее, чем успел подумать: – Ой блядь! Вокруг было одно сплошное небо. Ну и немножко облаков, а если совсем внимательно присмотреться, можно было разглядеть долину в окружении холмов. Далеко-далеко внизу. – Что за хрень?!! – Горный хребет, который я назвал в свою честь! – заявил Хиггс. Сэм глянул на него с ужасом. – Это как же? Больной Придурок? Отличное название для горы, ничего не скажешь… – Сам ты придурок, – Хиггс, кажется, нисколько не обиделся. – Частица Сущего! – торжественно изрек он и гордо откинул голову. Потом, правда, начал плеваться, потому что ветер швырнул ему волосы в рот. – Ладно, – согласился Сэм, – отличное название. Что дальше? – Думал, ты сам догадаешься, – Хиггс вцепился в застежки на комбинезоне Сэма, проворно высвободил член из белья и все это не переставая болтать. – Ты наслаждаешься этим прекрасным видом, который я нашел и, можно сказать, открыл! А я пока доставляю удовольствие нам обоим, занимаюсь делом, так сказать, разноображу досуг и прогоняю неприятные воспоминания! – Хиггс, – беспомощно произнес Сэм. – А-о-ы? – отозвался тот, блаженно жмурясь. Головка члена оттопыривала ему щеку, и Сэм больше не мог ругаться. Только смотреть на него, а еще гладить по волосам, взъерошенным ветром, заправлять их за ухо с острым краем и чувствовать, как язык скользит по стволу, выписывая зигзаги. Хиггс сосал божественно! Сэму казалось, что колени у него превращались в желе, и если он хоть на секунду расслабится, его просто подхватит ветром и снесет к самому подножию. Он смотрел на Хиггса, который прикрыл глаза и самозабвенно отдавался происходящему, быстро дышал через нос и старался не сбиться с ритма. Во рту и в горле у него было горячо и тесно, и Сэм от удовольствия, сжимал волосы Хиггса в кулаках и позволял себе стонать так громко, как получалось. Тут их точно никто не мог застать и даже заметить откуда-нибудь. Только бы дождь не пошел. – Ох, да, – выдохнул Сэм, когда Хиггс несколько раз сглотнул вокруг него. Но потом тот отпрянул и тихо попросил, облизнув покрасневшие губы: – Трахни мое лицо? – Хиггс, – Сэм нежно погладил его по щеке. – Я хочу немножечко грубости, совсем капельку? – и свою просьбу он сопроводил серией нежных поцелуев головки – сумасшедше чувствительной уже. Сэм не был в восторге, но не мог отказать, поэтому устроил руки на голове Хиггса поудобнее и вспомнил, что вообще-то был зол на него и недоволен тем, как тот себя вел. И после первого толчка становилось легче и легче. Хиггс принимал, сжимал довольно задницу Сэма своими длинными пальцами. И, черт возьми, это было чертовски приятно. Сэм не забывался, он вовсе не хотел задушить Хиггса или еще что. Но глаза закатывались, дыхание сбивалось, а Хиггс так приятно стонал. Намного его не хватило, особенно после того, как он увидел совершенно одуревшие глаза Хиггса, который кончил, не прикасаясь к себе, прямо в штаны, Сэм спустил сам. И Хиггс все проглотил и дочиста вылизал. Сэм сгреб его в объятия, поцеловал так, что воздух в легких закончился. А потом отпустил Хиггса и посмотрел вокруг – красота была неописуемая, но страшно было – хоть плачь. Поэтому, когда туман оргазма чуть развеялся, Сэм тихо попросил Хиггса: – Перенеси нас обратно, а? – Сэмми, сил нет, – простонал тот, лежа головой на груди Сэма. – Мне нужно перегруппироваться… – Мы тут замерзнем к хренам! Да и высоковато… – Боишься высоты? – Это нормальный страх, – сразу же оправдался Сэм. – Совершенно нормальный, – хохотнул Хиггс и пошлепал его по животу. Встал, расправил одежду, почесал яйца. – Надо помыться… Сэм встал тоже, обнял Хиггса за талию и приготовился к прыжку. Хиггс прижал его к себе и… В этот раз он не упал на землю, потому что Хиггс все еще держал его. – Классное место? – прошептал Монаган. – Очень, – совершенно искренне согласился Сэм. – Но название надо сменить… – Почему? – Я буду называть его Пик Сосущего. Покажешь на карте? Хиггс закатился смехом. – Шуточки для пятилеток, курьер? Ну ладно. Назовешь так мою гору – дам по морде. – Хорошо, только не нарывайся, – отмахнулся от него Сэм посмеиваясь. – Перекусим? Хиггс закивал, и они потопали к месту, где был припаркован трицикл Сэма.