Реальный разгром и палëная гречка

      Игорь уже около сорока пяти минут придирчиво рассматривал предложенные эскизы. Отвергая каждый, он искал нечто особенное среди рисунков. Такое, что могло показать Сергею: «я твой». Гром уже рассмотрел множество изображений, связанных с масками чумных докторов, но это было несколько опасно. Игорь, конечно, доверял обещанию Разумовского о том, что тот не будет убивать, но майор был человеком с гибким умом и мог предположить возможность использования костюма вновь, так что татуировка на его коже могла дать кому-то ненужную информацию.       «Клеймо», как про себя пошутил Игорь, должно было быть понятным прежде всего Разумовскому и не давать посторонним пищу для размышлений. Знак принадлежности, понятный им обоим, это должно быть нечто тонкое и элегантное, как сам Серëжа, но таким, чтобы Птица был удовлетворëн. Птица…       Гром попросил дать папку с эскизами птиц. Ему показалось, что если вторая личность носит такое имя, то с этим стоит считаться. Игорь перевернул очередную страницу и взгляд зацепился за один рисунок. Гром провëл по нему пальцами, ощущая, что, кажется, нашëл самый идеальный вариант из всех возможных. — Сколько времени уйдëт на создание вот этой? — Игорь ткнул пальцем в эскиз, поворачивая толстую папку к мастеру.       Ухоженный парень с пирсингом и татуировками пробормотал: — О, прекрасный выбор, — он пожевал губу со штангой. — Зависит от размера и места. Куда Вы хотите татуировку? — Сюда, — Игорь указал себе на область под левой ключицей, где, в отличие от правой, не было зарубцевавшихся шрамов. — Ага, маленькую, да? — Сантиметра четыре в высоту, — кивнул Гром. — Отлично, часов за пять должны уложиться, может быстрее, но после Вам придëтся следить за ней и обрабатывать специальными средствами. Я напишу подробную инструкцию, — быстро проговорил мастер, понимая, что его новый клиент не имеет опыта в такого рода деле.       Игорь кивнул, вполуха слушая рекомендации и поглаживая пальцами чëрные линии рисунка. Серëже должно понравиться. — Располагайтесь в кресле, — парень начал подготавливать стерильные инструменты, пока Игорь снимал верх и устраивался поудобнее в чëрном кресле под наклоном.       Грому всегда лучше удавались действия, чем слова, и он не знал, как выразить все те чувства, которые обуревали его, наполняя теплом. Игорь понимал, что такое верность семьи и родительская забота от Дяди Феди и тëти Лены. Наблюдая за четой Прокопенко, он видел, как выглядит уважение и искренний интерес друг к другу. Но чувство к Серëже было иным, другим, особенным. Таким, какое он ещë ни разу до этого не ощущал. Ему хотелось засыпать и просыпаться вместе с ним, делиться радостью от удачного завершения дела, видеть рядом с собой, когда идëт на ужин к полковнику. Наблюдать, как Серëжа, смущаясь, дарит букет и корзину фруктов тëте Лене, которая с чувством благодарит соулмейта Игоря и охает, замечая: «какой Серëженька худенький, Игорëк, как ты это допустил?!». А Гром пристыженно уверяет, что откармливает Разумовского уже несколько месяцев, да без толку. Как же Серëжа возмущëнно на него тогда уставился…       Гром рассмеялся себе под нос, щурясь от приятных воспоминаний, но тут же поморщился, когда игла прошлась по коже, обрабатывая готовый набросок.       Татуировка расцветала на коже чернильным узором. Игорю было любопытно взглянуть на себя в зеркало, но он терпеливо ждал, пережидая неприятные ощущения. Его смартфон на тумбочке неожиданно зазвонил. — Можете ответить, — подал голос мастер, отрываясь от своего занятия. — Я пока передохну и снова продолжим. — Спасибо, — Игорь подтянул к себе телефон и приложил к уху. — Игорь, у тебя всë хорошо? — взволнованный голос Разумовского заставил майора напрячься. — Да, а что? Серëж, ты плачешь? — в трубке раздался прерывистый вздох. — Нет. — А чего голос такой… странный? — У тебя точно всë хорошо? — Малыш, со мной всë в порядке, я цел, — он ненадолго задумался, считается ли прокалывание кожи иголкой сохранением целостности, но решил, что это гораздо меньший ущерб, чем он обычно получал в драке. — Я… — Сергей запнулся, но продолжил. — Я почувствовал, что тебе больно.       Гром почесал нос, недоумëнно переваривая услышанное. — Ну, это не что-то серьëзное, так надо. — Игорь, что случилось? — тон Разумовского сменился на суровый и подозрительный.       Гром тяжко вздохнул и потëр пальцами закрытые веки, костеря себя за то, что отказался от обезболивающего. — Можем продолжить? — уточнил татуировщик, вопросительно нависая над Игорем. — Игорь? — Сергей вкрадчиво спросил. — Кто там сейчас с тобой? — Серëж, я приеду, как закончу, договорились? — Что ты закончишь, Игорь, не клади трубку! — но Гром уже нажал на отбой, со стыдом надеясь, что звучал достаточно убедительно. — Продолжайте, — кинул Игорь, обращаясь к мастеру.       Майор вернулся в кресло, одновременно набирая Разумовскому смс: «Серëж, ещë пара часов и я буду дома» Перечитал и выслал следом ещë одно. «В башне, в смысле» — поправил себя. «Ещë раз, Игорь, что происходит?» «Так надо, доверься мне» — напечатал Гром и чуть погодя отправил. — «Пожалуйста» «Ты снова ранен? В больнице?» «Серëж, пожалуйста» — Твой парень? — полюбопытствовал мастер, протирая татуировку. — Соулмейт, — с нежностью произнëс Гром. — Ого, поздравляю, у меня сестра тоже недавно обрела. — С чего ты взял, что у нас недавно?       Парень хохотнул. — Те, кто давно в паре, вместе приходят и парные ставят. Плюс, твой видимо недавно начал ощущать, я прав? — Он чувствует всë? — Сейчас нет, но потом будет. Мне папа рассказывал, что у всех по-разному, но в итоге, чем лучше связь и понимание в паре, тем более синхронными становятся соулмейты.       Игоря прошиб холодный пот. — Можно обезболивающее? — Сейчас сделаю, — мастер полез за всем необходимым.       Майор пожалел, что пустил всë на самотëк и не узнал больше про ментальную связь соулмейтов. Он решил, что лучше будет не загадывать, а пусть всë идëт, как идëт, но, видимо, выбрал неверный вариант и пожинал плоды. Внутренне он иногда боялся поверить в то, что с ним случилось.       Мастер продолжил кропотливую работу, параллельно рассказывая всë, что мог вспомнить со слов родителей о связи соулмейтов. Выходило не слишком много, и некоторые вещи Игорь слышал и раньше, только не уделял этому достаточно внимания.       Например, связь зависела от того, насколько оба готовы погрузиться друг в друга, как психологически, так и физически. На последнем уточнении Гром заметно покраснел и нервно переставил ноги, просто чтобы сбросить стыд. Он уже давно представлял себе, как это будет, и не всегда в своих фантазиях он был ведущим. Причëм, роль нижнего была ему особенно комфортна с Сергеем. Представляя Птицу, Гром распалялся, ему хотелось затрахать нахальную версию Разумовского до потери сознания. После таких фантазий он ещë долгое время ходил взвинченным и неудовлетворëнным, порыкивая на коллег.       Спустя полтора часа Игорь любовался на своë отражение, в котором теперь был помечен своими чувствами к соулмейту. — Трогать можно? — Лучше не стоит, кожа раздражена, — пояснил мастер. — Вот рекомендации относительно ухода.       Гром принял листик с инструкцией. — Спасибо большое. — Если что — приезжайте, и парню вашему сделаем, — татуировщик игриво подмигнул майору, и тот смущëнно кивнул, надевая футболку и следом накидывая куртку.       Телефон Игоря вздрогнул пришедшим сообщением от Разумовского, и Гром заглянул в экран. «Я жду в машине напротив здания, в котором ты находишься»       Игорь на несколько секунд прикрыл веки, глубоко дыша. Мн-да-а, не так он планировал преподнести сюрприз. С другой стороны, от Птицы он мог ожидать чего-то подобного.       Гром спустился на первый этаж круглосуточной плазы и вышел на ступеньки, осматриваясь в поисках иномарки Разумовского. У обочины раздался звук автомобильного сигнала, и Игорь заметил искомый автомобиль. Дверь приглашающе распахнулась, и Гром забрался в салон, сразу попадая под внимательный осмотр золотистых глаз. — Серëж, ты спать должен… — Игорь вопросительно заглядывал в родные глаза, пока Сергей, сложив руки, изучал его внешний вид. Он наклонился к Грому, принюхиваясь, от чего Игорь замер на сидении, раскладывая данные в голове по полочкам. — У тебя нет повода меня ревновать. — Футболку сними. — Серëж. — Сними. — Со мной всë в порядке, давай я заберу машину, мы доедем до дома, до башни то есть, — поправил Игорь. — Либо ты сейчас же снимешь эту грешную футболку и покажешь, где у тебя травма, либо я всë здание прочешу, но найду тех, кто к этому причастен.       Гром уже мысленно представил себе несчастного татуировщика и решил, что будет к лучшему удовлетворить просьбу соулмейта, больше похожую на приказ. Игорь стянул куртку, забросил её на заднее сидение и поддел края футболки, стягивая через голову и оставляя её у себя на коленях. — Доволен?       Он не получил ответа, замечая, как беззвучно пошевелились губы Разумовского, и тонкие пальцы зависли в нескольких сантиметрах от покрасневшей кожи, покрытой символичным рисунком. — Чт… — Сергей прочистил горло и позвал виртуальную помощницу. — Марго, включи свет в салоне.       Майор прикрыл веки, защищая глаза от яркого освещения. — Игорь, это что? — Татуировка, — вздохнул Гром. — Это ворон. — Угу. — И луна. — Серп луны, Серëж, — пояснил Игорь, находя пальцем край воспалëнной кожи. — Знаешь, на что похож? — На что? — расширенные глаза с меняющими цвет радужками уставились на Грома с таким беззащитным выражением, что Игорь растроганно улыбнулся. — На первую букву твоего имени, Серëж.       Разумовский издал непонятный звук, цепляясь взглядом за тëмную метку под ключицей.       В салоне повисла тишина, во время которой Игорь наблюдал за ошалевшим соулмейтом, который неверяще скользил пальцами по краям татуировки.       Наконец Гром подал голос. — Я не знал, что ты почувствуешь, сюрприз хотел сделать, — Игорь заправил Сергею за ухо рыжую прядку. — Ну и вот, собственно, сюрприз.       Разумовский молча касался кончиками пальцев тëплой кожи, стараясь держать руку подальше от покраснения. Птица внутри орал не своим голосом, от чего Сергей морщился, но терпел. У него внутри сердце билось настолько быстро, что лëгкая мигрень волновала в последнюю очередь. Игорь — тот, кто волновал его сильнее. Соулмейт Разумовского своим поступком просто кричал: я твой, чего тебе ещë нужно? Памятная метка, которую поймут только они двое.       Тëплые губы нашли другие, суховатые и горячие. Игорь притянул Сергея за затылок, с удовольствием отвечая, распробывая с сытостью гурмана. Разумовский сжал грудь Грома под татуировкой, и когда большой палец скользнул по соску, Игорь простонал сквозь поцелуй. Сергей усилил напор, приподнимаясь на сидении. Он оторвался на миг, чтобы перелезть к Грому, устраиваясь у соулмейта на коленях, и снова жадно набросился на своего партнëра, исследуя пальцами литое поджарое тело. Игорь отвечал, нежно оглаживая спину, спускаясь к пояснице, но с каждым движением языка Разумовского у него во рту смелее распускал руки под довольные стоны и порыкивания Сергея и Птицы.       Происходящее было признанием и признательностью. Каждый старался жестами и ласками передать, как много значит то, что между ними происходит. — Я так испугался, когда проснулся, — оторвавшись от любимых губ, признался Сергей. — Маленький, — с нежностью прошептал Игорь. — Извини меня, я такой дурак. — Не наговаривай на себя, — со стоном попросил Разумовский, позволяя соулмейту расстегнуть себе брюки и скользнуть под трусы. — Думал, не дождусь, а ты… — Сергей прижался, чтобы не заскулить от сильных пальцев, двигающихся на члене. Он оставил яркий засос на шее Грома, толкаясь навстречу ловкой руке. — Я так давно хочу тебя, — прорычал Игорь.       Сергей хмыкнул, не сдерживая счастливой улыбки. — Так почему не сказал? Ох, ох, да, пожалуйста, Игорь, ещë!       Птица так ошалел от ощущений, что лишь наслаждался, не вмешиваясь в процесс. Он утробно рычал, иногда вставляя комментарии, описывающие, какой прекрасный у них соулмейт. — Думал, что нам рано, — ответил Гром, жарко целуя приоткрытые губы. — Всего… Сколько мы уже вместе? Кажется, словно вечность. — Не знаю, не слежу, — Разумовский надавил на промежность Игоря, отчего тот прерывисто вздохнул, утыкаясь носом в место за ухом Сергея. — Марго следит, ведëт отчëтность, — он хихикнул от щекотного движения носа Грома по своей шее. — Спасибо ей. — Да, спасибо, — согласился Сергей. — У тебя задница потрясающая, — вклинился Птица, и Гром сильно покраснел, пережимая член Разумовского. Тот зарычал и куснул Игоря за шею. — Я буду трахать тебя, вбивая в заднее сидение. Ласкать яички и сосаться с тобой до онемения рта. — Уверен, что не будешь принимающей стороной? — уточнил Игорь, справившись со смущением. Он приподнял край футболки Сергея, чтобы стащить её через голову.       Разумовский поднял руки, оголяясь, и хмыкнул. — Сладенький, ты сам будешь молить меня тебя поиметь. — Мечтай, — фыркнул Гром, чувствуя закипающий в крови азарт. — Сам первый подставишься. — Это мы ещë посмотрим, Игорь, — Сергей расстегнул джинсы майора и мстительно сжал его эрекцию сквозь ткань боксëров. Помассировал влажную головку большим пальцем, отчего Грома подкинуло на сидении. — Зараза, — выдохнул Игорь. — Да, и что ты мне сделаешь? — пожелтевшие глаза смотрели невинно.       Гром просверлил соулмейта нечитаемым взглядом и пошарил рукой под сидением, отодвигая. — О-о, — протянул Разумовский, ложась сверху. — Предлагаешь себя?       Вместо ответа Игорь приподнял колено, устраивая между ног Сергея, усиливая трение, от чего тот согнулся, утыкаясь Грому в ключицы. — Хитрец, — проскулил Разумовский и приподнялся на руках и коленях, чтобы стащить джинсы с соулмейта. Игорь поддался, но в ответ стал быстро избавляться от домашних штанов Сергея. Настолько быстро, насколько позволял салон автомобиля. — Ш-ш, ботинки, — пробурчал Разумовский, помогая Игорю.       Они оба обнажились, разбрасывая по салону одежду и кроссовки, тяжело дыша, притираясь друг к другу, желая выскочить из трусов и наконец-то дорваться до блаженства. Но между ними противостояние, в котором каждый стремился доставить больше изысканного удовольствия, поддразнить, найти эрогенные зоны партнëра. Услышать заветное «пожалуйста».       Но они ходили вокруг да около, скользили руками под тканью трусов, перебирая яйца и тяжело дыша друг другу в шеи. Поцелуи становились дикими, до укусов и громких стонов, до резкого шипения, когда один из них пережимал эрекцию, чтобы другой разочарованно скулил.       Игорь сгорал на месте, ощущая невероятную жажду прикосновений, ему постоянно было мало. Он отвечал на голодные взгляды то голубых, то янтарных глаз и ловил влажные губы, кроваво-алые от количества поцелуев. Так хотелось поддаться, сдаться, потому что никакая роль не имеет значения с человеком, который готов делить с тобой жизнь. И в горе, переживая, когда тебе больно, приезжая, чтобы убедиться — ты цел. И в радости, когда счастлив настолько, что хочешь поделиться с самым дорогим и близким человеком.       Сергей издал глубокий стон, когда Игорь приник к его соскам, посасывая, что оказалось неожиданно приятно. Птица облизнулся, прижимая к себе встрëпанную голову соулмейта. Его страсть расцветала в груди, заполняя обе личности, стирая любое противостояние. Он уже готов был урчать от желания и скулить от нетерпения. Рядом с Громом не могло быть иначе, его хотелось постоянно. Сергей никогда не думал, что встретит того, с кем будет так тепло и спокойно, а Птица впервые не скучал при взаимодействии с кем-то, кроме Олега. Игорь тревожил его живой ум, удивлял своими поступками и невероятно просто принимал со всеми сторонами личности. Единственное, о чëм жалели Сергей и Птица, так это о том, что они не встретились с Громом раньше. Желательно с рождения. — Я хочу тебя, — синхронно произнесли Игорь и Разумовский и замерли, вглядываясь в глаза друг друга. Их губы разъехались в смущëнные улыбки и встретились в признательном поцелуе. Руки задвигались быстрее, резче, стукаясь пальцами и шумно дыша, выдыхая обрывочные довольные стоны двух отпустивших себя людей. Игорь прижал их члены, сжимая ладонями поверх пальцев Сергея, и тот с удовольствием позволил направлять свои руки, упиваясь глубоким поцелуем. Птица перехватил власть, вжимая Игоря в разложенное сидение, проталкивая язык ещë глубже, обсасывая и прикусывая язык Грома. Игорь под ним задрожал, и Сергей стал двигаться на прижатых эрекциях реще, доводя обоих до края.       Сбоку из окна сверкнула вспышка, но оба были увлечены друг другом. Разумовский довольно скалился, не в силах насмотреться на своего соулмейта. Игорь был прекрасен в своей расхристанности, с их спермой на кубиках пресса. Сергей мазнул пальцами по белëсым подтëкам, смешивая, и лизнул на пробу вымазанные их семенем пальцы. — Куда в рот тащишь? — беззлобно спросил Гром, прикипев взглядом к юркому языку и губам, которые обхватили бледные пальцы.       Сергей не ответил, а Птица размазал немного по губам. Игорь сглотнул и потянулся к нему, слизывая солоноватую жидкость. Разумовский приоткрыл губы, и Гром углубил поцелуй, ласково соприкасаясь в интимной ласке. Сергей нехотя отстранился и потянулся к бардачку за салфетками, пока он вытирал их обоих, Игорь тоже умыкнул салфетку и провëл по животу Разумовского, стирая свой след. — Поехали домой? — спросил Сергей, едва касаясь краëв татуированного ворона. — Поехали, птенчик, — Игорь чмокнул Разумовского ещё раз и потянулся за футболкой. — Твою хочу. — Чего? — не понял Гром. — Хочу твою футболку, — едва слышно пробурчал Сергей. — Велика же будет… — недоумëнно начал Игорь, но заткнулся на полуслове и просто протянул Серëже то, что тот так хотел. Чужое желание словно стало важнее собственного, тëплой волной вибрируя в груди. — Дашь мне свою?       Разумовский смущëнно кивнул, словно этот обмен был более откровенным, чем то, чем они недавно занимались.       Когда они оделись, расползаясь на свои места, Игорь поправил футболку, которую позаимствовал у Сергея. Она сильно обтягивала торс и была мала, так что обнажала полоску кожи над брюками. По взгляду соулмейта, Гром понял, что они рискуют не доехать до дома даже к рассвету. — Серëж, мне машину отогнать надо либо к тебе, либо в участок, — напомнил Игорь, неловко кашляя и отводя взгляд от голодных глаз Разумовского. — Я могу Марго попросить, эту машину довезëт, а мы на твоей поедем. — Давай, — Грому тоже не хотелось оставлять соулмейта даже на недолгий срок. Пока возились с машинами, Игорь внутренне содрогнулся, не зная, как вообще пойдëт на работу. Ему впервые не хотелось расставаться с Разумовским так сильно. До дрожи внизу живота.       Уже на пути к башне Сергей и Птица заметили, что их партнёр нервничает. Серëжа осторожно положил свою ладонь поверх руки Игоря, и тот машинально переплëл их пальцы, подтягивая к лицу и оставляя на костяшках поцелуй. — Всë хорошо? — спросил Разумовский, внутренне млея от этого жеста. Игорь никогда никого не стеснялся и проявлял заботу и нежность наедине и публично. — Да, но… — Но? — Птица сильнее сжал пальцы. — Хочу запереться с тобой в башне и никуда не уходить, — вздохнул Игорь, борясь с собой. — Мы мыслим похоже, — муркнул Разумовский. — Да, но раньше я не чувствовал всë так остро, — возразил Гром. — Тебя это пугает? — понимающе произнëс Сергей. — Больше, чем некоторые рабочие моменты. — Игорь, давай выходной устроишь или отпуск, дядя Федя ведь тоже говорил, что ты совсем не отдыхаешь, — Разумовский ласково погладил его ладонь большим пальцем. — Игорь, пожалуйста, позволь всему просто случиться, порой ты слишком много думаешь. — Сказал самый молодой гениальный программист, использующий мозг двадцать четыре на семь, — хмыкнул Гром, но стал выглядеть более расслабленным. — Ну, не только мозг, — пошутил Птица, и они с Игорем понимающе переглянулись. — Хорошо, — принял решение Гром. — Закончу дело Машкóва и уйду в отпуск. — Ловлю на слове, — ухмыльнулся Разумовский, что-то продумывая в голове и машинально закусывая губу, как всегда делал в такие моменты.       Игорь с подозрением посмотрел на гордый профиль и снова уставился на дорогу. Что-то намечалось, майор нутром чуял.