***
Прибыв в Рейдсвилл, Эмма заметила, что этот город достаточно маленький. Она так привыкла к Бостону, где все люди спешили куда-то, пытаясь все успеть и сделать, а тут на улицах было значительно меньше людей, и от этого становилось не по себе. Эмма решила списать это на то, что сейчас раннее утро и к тому же выходной. Она вдруг почувствовала себя так, будто бы она одна, несчастная, потерянная в незнакомом городе, и только тихое сопение Киллиана, что сидел рядом, напомнило ей о том, что она не одна. С самого детства Эмму преследовало одиночество — в детском доме она практически ни с кем не общалась, хотя и хотела. Возможно, она бы стала душой компании в своё время, если бы эта компания у неё была. В месте, где она жила, все дети вели себя отстраненно, и за каждым ребёнком стояла своя история, и редко она была веселая. В толпе Эмма всегда чувствовала себя одиноко и отчужденно, что напрягало ее какое-то время, а позже она сумела привыкнуть. Да и выбора у неё не было. Позже, повзрослев, Свон осознала, что это оставило определенный отпечаток на её душе, так как заводить новые знакомства для неё было так же тяжело. А, возможно, она просто не умела этого делать и невольно не могла подпустить к себе кого-то. Эмма свыклась с тем, что она одна, не смотря на то, сколько людей рядом с ней. Мысль о том, что одиночество — это некая возможность о многом подумать, утешала её, однако иногда Свон давала себе слабину и думала, что было бы неплохо найти человека, с которым Эмма бы чувствовала себя в безопасности, защищенной, с которым могла бы разделить радости и неудачи, почувствовать себя любимой. Она не привыкла с кем-то говорить о своих переживаниях, от того потребности в общении по душам она не нуждалась, а наоборот предпочитала больше слушать. А от грустных мыслей часто её отвлекали прогулки по парку Бостона, что Эмма так любила, и её работа. Хоть что-то хорошее в её жизни. Оставив машину на одной из парковок, Эмма и Киллиан зашли в кафе, которое находилось по близости, и вкусно пообедали, после чего они решили прогуляться по улицам столь маленького города, купив по дороге мороженое. Свон было немного неловко, так как они шли молча, и нельзя сказать, что каждый думал о чем-то своём. Скорее, каждый не знал, как начать разговор, поэтому Эмма правдоподобно делала вид, что занята мороженым, и время от времени его разглядывала. Странный холод окутал девушку, и Эмма почувствовала, как снова падает в пропасть одиночества. — Я, конечно, понимаю, что мы чужие друг другу люди, которые просто едут вместе в одном направлении, но, лапочка, тебе не кажется, что нам стоит поговорить хотя бы о мороженом? — вдруг произнес Киллиан, отчего Эмма вздрогнула и повернула голову в его сторону, хмурясь. — Хорошо. Давай поговорим. Я люблю ванильное, — смело ответила Свон, отгоняя все ненужные мысли, и отвела взгляд в сторону, ожидая, что скажет Киллиан. Но мужчина не спешил. Он словно выжидал чего-то, слегка усмехнувшись её ответу, понимая, что не хочет говорить о мороженом. Быть может, он думал, что спросить у девушки, о которой он практически ничего не знал. — Почему ты решилась поехать со мной? — задал вопрос он, а Эмма даже сразу не нашла, что ответить, так как сама не знала точного ответа на вопрос. — Я хочу вернуться домой, — произнесла Свон, убеждая себя, что, в принципе, это правда. — Откуда ты узнал, что я из Бостона? — Ну, у всех свои источники информации, — подмигнул Киллиан, усмехаясь, а Эмма сразу же всё поняла. — Ясно, тебе Эшли сказала. — Твоя подруга чересчур болтлива, — пожал плечами мужчина. — Знаешь, я знаком с тобой от силы сутки, но заметил, что вы совсем разные. — В каком смысле, разные? — Ну, ты более закрытая, общаться со мной, как я понимаю, особо не намерена, и чего греха таить, когда я тебя увидел, то вообще подумал, что ты одна из тех, кто любит деньги, и кроме дорогих шмоток тебя мало что волнует. Я даже допустил мысль, что ты вообще не выйдешь из отеля. Слишком завораживающе он выглядел, чтобы променять его на маленький салон автомобиля, — честно ответил Джонс, а Эмме даже стало как-то обидно, что он такого мнения о ней. Она почувствовала вселенскую несправедливость от этого, а потому поспешила ответить: — Во-первых, я не закрыта, просто сложно о чем-то говорить с человеком, которого я пока не знаю. Во-вторых, первое впечатление обманчиво, как ты уже, наверное, заметил. И знаешь, Эшли может и разбрасывается деньгами, куда попало, но она моя лучшая подруга. — И что она для тебя сделала, что ты считаешь ее лучшей подругой? — спросил мужчина, заставляя Эмму задуматься. В свое время Бойд помогла Свон с жильем, когда у девушки не хватало денег платить за съёмную квартиру, и она оказалась на улице. Как только об этом узнала Эшли, она сразу же привела Эмму к себе домой, выделив подруге отдельную комнату, сказав, что она может жить у неё, сколько пожелает. — Эшли во многом мне помогла, когда мне было плохо, она готова на все ради меня. Тем более, она моя единственная подруга, — ответила Эмма после недолгой паузы, доедая мороженое, замечая в руках Киллиана полный рожок, который потихоньку уже начал таять. — Единственная не значит лучшая, лапочка, — сказал Джонс. — Лучшие подруги не пытаются принизить тебя в глазах окружающих и не делают тебя тенью себя любимой, — Эмма не ожидала такого несколько, как ей показалось, грубого ответа. Он ведь её не знает. Как он может так говорить и так бесцеремонно лезть в её жизнь? — Ты не прав, — не согласилась Свон. — Эшли, конечно, не подарок, иногда её сложно понять, и, иногда она кажется поверхностной, но это не так. Она способна любить, проявлять доброту и… — Жалость. — Что? — в сердце Эммы что-то укололо, и ей стало неприятно от этого разговора. — Эшли рассказала, как вы познакомились, что ты потратила свои последние деньги, чтобы довезти её до дома, что ты жила в съёмной квартире, пока хозяйка тебя не попросила съехать, — пояснил Киллиан, как ни в чем не бывало, не подбирая слов и говоря всё, как есть. Внешне он был совершенно спокоен, будто они действительно говорят о мороженом. — Эшли просто решила пригреть тебя у себя, рассказывая потом об этом каждому встречному, какая она молодец. Она никогда не думала об Эшли в таком свете. Эмма представила, что в компании этого человека она проведет еще несколько дней, если не больше. И если Киллиан продолжит так бесцеремонно влезать в её жизнь и копаться в её прошлом, то ей придется задуматься о покупке билетов и добираться до Бостона самостоятельно. — Ты не знаешь её и меня. Эшли может взболтнуть лишнего — это правда, но она всегда действует из лучших побуждений. Это называется доброта, а не жалость. И вообще, ты не считаешь, что обсуждение и осуждение других людей, тем более моей подруги как-то не по-джентльменски? — А кто сказал, что я джентльмен? — изогнул бровь Киллиан, и Эмма заметила усмешку на его лице. — В любом случае, давай закроем тему. Я не хочу больше говорить об этом. Тем более с тобой, — она сделала акцент на последнем слове, понимая, что они уже успели вернуться к машине. — Как скажешь, милая. Киллиан, в свою очередь, отметил, что Эмма наивно пыталась видеть в людях хорошее, хотя, возможно, и знает, что это лишь иллюзии, но всё равно напрочь отказывается верить его словам насчёт Эшли. Джонс был уверен, что задел Эмму, хотя и не хотел. Это вышло само, он и подумать не успел, как начал говорить, считая своим долгом сказать девушке, что думает о её подруге, и открыть Свон глаза на всю ситуацию. — Предлагаю поехать дальше, — Джонс указал на машину, а Эмма заметила, что его недоеденное мороженое уже стекало по рукам, а Киллиан просто выбросил его в ближайшую урну. — Ненавижу ванильное. — сказал он.***
Последующие три часа в машине Эмма и Киллиан практически не общались, иногда лишь споря о том, какую песню включить следующей. Свон даже успела отметить, что у них разные музыкальные вкусы. Она задумалась о том, что, если у них не только музыкальные вкусы будут не совпадать, то они придушат друг друга быстрее, чем доберутся до Бостона. Пока они ехали до следующего пункта назначения, девушка осмотрела весь салон автомобиля, отмечая, что за машиной тщательно следят, либо же она была новая, так как не было ни единой царапины или пылинки, что нарушала бы идеальность картины. Киллиан не остался без её внимания: Эмма подметила детали и в нём, раньше у неё не было времени их разглядеть. Так она увидела сережку в его правом ухе, синий камешек, которой красиво поблескивал на солнце; небольшой шрам на щеке, который никак не портил, казалось бы, идеальную внешность красавца, готового покорить любое девичье сердце. Голубые глаза пристально смотрели на дорогу, не отвлекаясь, брови были слегка нахмурены, будто мужчина был чем-то очень недоволен, несколько темных прядей его волос чуть свисали на лоб. На шее у мужчины Свон увидела цепочку, и так как она прикрыта воротом черной футболки мужчины, поэтому Эмма не удалось увидеть, что висело на конце. На пальцах Киллиана украшений тоже было не мало: на правой руке, что твердо держала руль автомобиля, Эмма увидела перстни и кольца. Киллиан явно был ценителем антиквариата. Для Свон мужчина был словно не из этого мира: такой неизвестный, резко появившийся в её жизни, он нарушил её привычный ход жизни, задавал порой странные и неловкие вопросы, и был одет всегда в чёрное, словно чёрный рыцарь. Кажется, фантазия Эммы занесла её не в ту сторону, и девушка уже слишком долго смотрела на Джонса. Однако, когда Свон несколько пришла в себя, было уже поздно. — Лапочка, я, конечно, знаю, что я до безумия красив, но нельзя же так явно пялиться, — сказал Киллиан, и Эмма увидела его ухмылку, смутившись. И хотя Джонсу льстило внимание со стороны девушки, он все же решил, что нужно выводить Эмму из некого транса, ведь не ясно, что она там успела себе надумать, когда так откровенно смотрела на него. — Я на тебя и не смотрела, просто с твоей стороны вид красивей, — ответила она то, что пришло ей первое на ум, и мысленно ударила себя по щеке за такую оплошность. Эмма услышала смешок. — Милая, тут с каждой стороны деревья, не смеши меня. Свон хотела ответить что-то дерзкое, на зло Киллиану, чтобы убедить его, а заодно и себя, что всё не так, как он подумал, и что привычка рассматривать людей у неё осталась с детства. Однако Эмма не успела ничего сделать, как увидела, что экран телефона Киллиана загорелся, и на дисплее высветилась фотография Лиама, и заиграла стандартная мелодия входящего звонка. Посмотрев на телефон, Киллиан взял его в руку, большим пальцем смахивая вправо, что означало, что звонок отклонён. Как ни в чем не бывало, мужчина откинул телефон в сторону, вновь пристально смотря на дорогу, пока у Эммы начинали возникать в голове разные мысли. «Почему он не взял трубку, чтобы поговорить с собственным братом?» — У вас с Лиамом хорошие отношения? — ненавязчиво спросила Свон, понимая, что на вопрос, что вертелся у неё в голове, напрямую мужчина не ответит. — В детстве, возможно. Сейчас у него помолвка, о которой я узнал за несколько дней. Не знаю, радоваться ли тому, что я оказался поблизости и смог вовремя приехать в Таллахасси или нет, — ответил Киллиан, даже не поворачиваясь к собеседнице, а Эмма заметила, что его пальцы уж слишком сильно сжимали руль, а костяшки побелели от перенапряжения. — Лиам много о тебе говорил. — Надеюсь, что только хорошее. Он сказал, что я без меры прекрасен и умён, а ещё ужасно скромен и на первом свидании не целуюсь? — его непонятная злость исчезла так же быстро, как и появилась, и Эмма вновь услышала с его уст сарказм. С самого начала знакомства с Эшли, а после и с её женихом, Эмме часто приходилось слушать то, как Лиам пришел к тому, что стал юристом в крупном холдинге. Он рассказывал, как учился сначала в обычной школе, а потом за его заслуги был переведен в частное учебное заведение с кампусом, а также, как сильно он скучал по брату, с которым они долго не виделись. — Ты разве не интересуешься жизнью Лиама? — поинтересовалась Эмма. — Я знаю, что он любит конфеты с ликером, его любимый диснеевский мультик «Король лев». Мне кажется, этого достаточно. Его неудачные шутки злили Свон. — Ты сейчас издеваешься? — спросила она, а в её голосе послышался укор. — Совсем нет. Я просто предпочитаю не лезть в жизнь брата. Машина свернула на обочину, и Эмма посмотрела в окно. Они все еще были в лесу, вокруг много деревьев и никого не было. Позже она заметила, что их машина стояла на пересечении дорог, и, видимо, Киллиан просто не знал, куда ехать, поэтому он незамедлительно достал свой телефон. — Что такого произошло, что тебе нет дела до него? — вновь спросила Эмма, а Киллиан закатил глаза, показывая всем своим видом, что её вопросы его утомляют. Он вздохнул, но все же посчитал нужным ответить девушке: — Я не говорил, что мне нет до него дела. У нас разные жизни, и мы общаемся по большей степени по телефону. Лиам рассказывает мне то, что он хочет рассказать. В большее я не лезу. Он женится — замечательно. На Эшли — еще лучше. Это его выбор. Так что, лапочка, не додумывай. — Не называй меня так, — Эмма ещё с самого начала не понравилось то, как Киллиан ее называет. Джонс ко всем так обращался или только Свон была такая особенная? Он словно подшучивал над, используя всякие уменьшительно-ласкательные слова, будто показывая, что она для него, как открытая книга, и любой вопрос, который Эмма задавала, казался глупым, а ответ очевидным. — Как скажешь, — пожал плечами Джонс, смотря в навигатор, разбираясь, куда ехать дальше, а Эмма почувствовала, что эти слова пусты и её просьба так не будет исполнена. На несколько минут повисло молчание, и тишина заполнила каждый уголок автомобильного салона. Эмма отвернулась к окну, замечая, что уже начало смеркаться. Она мысленно надеялась, что к ночи они всё же приедут в какой-нибудь город, чтобы там переночевать. Когда она увидела мелькающие мимо неё деревья, а в лицо дунул уже прохладный ветерок, это означало одно: машина вновь тронулась с места, а у Эммы вдруг вновь появилось желание поговорить с Киллианом. — Не хочешь рассказать что-то о себе, раз уж ты обо мне уже много знаешь вплоть до того, как я познакомилась со своей подругой? — спросила Эмма, думая, что вот-вот он вновь закатит глаза или глубоко вздохнет, думая, как она ему надоела, но нет. Мужчина был спокоен, как никогда, и повернул голову в сторону Эммы: — Меня зовут Киллиан Джонс. Это уже много информации, учитывая, что я знаю только твоё имя. Неплохо было бы узнать и фамилию, — Эмма хмыкнула. Он опять перевел стрелки на неё. Неудивительно. — Просто имени уже недостаточно? — усмехнулась она, но Киллиан не ответил на её вопрос. С минуту они молчали, и Киллиан в привычной своей манере всё же решил нарушить неловкую паузу. — Я жду, — сказал он, а у девушки не осталось выбора. — Свон. Эмма Свон. — Приятно иметь с вами дело, мисс Свон. Рад, что мы перешли на новый этап наших отношений. — произнёс Киллиан, а Эмма уже успела пожалеть, что начала этот странный разговор. Только сейчас Свон поняла, что Киллиан всегда вёл себя отстраненно, когда она начинала спрашивать что-то о его семье или его прошлом, и он всё время пытался всячески увильнуть от ответа. Но всё же у Эммы появилась некая заинтересованность в этом мужчине, и хотя он не позволил ей узнать много о себе, она и этим была довольна, думая, что, возможно, придёт время, и Киллиан с ней поделится своей историей. А, возможно, этого не будет, и они проведут остаток времени, споря о мороженом, и о том, какая песня зазвучит следующей в салоне автомобиля.***
— Милая, мы приехали, — донесся до Эммы слегка хрипловатый голос Джонса над самым её ухом, отчего девушка дернулась и открыла глаза. И когда она успела задремать? Свон посмотрела по сторонам, насколько ей это позволял автомобиль, и увидела, что они стоят на парковке какого-то старого отеля. Потянувшись, Эмма заметила, как с её плеч спал плед. — Ты дрожала. Я подумал, что тебе холодно, — без каких-либо вопросов произнес Киллиан. — К вечеру действительно холодает, — это всё, что она могла сказать, почувствовав некое приятное тепло, которое зародилось в её душе и разливалось по телу. Обычный жест заставил её задуматься. Эмма словила себя на мысли, что стоило сказать Киллиану спасибо за столь добрый жест, но что-то встало поперек её горла, не дав произнести слова благодарности. Всё же решив не заострять внимание на такой мелочи, взяв свои вещи, Эмма последовала примеру Киллиана и направилась к главному входу отеля, надеясь, что для них там найдутся свободные места. — Можно два номера на одну ночь? — Киллиан явно не церемонился, что в глазах Эммы выглядело довольно грубо и некрасиво, но она лишь бросила на мужчину короткий презрительный взгляд, а затем поздоровалась с миловидной девушкой на ресепшне. — Добрый вечер. Ваши паспорта, пожалуйста, — попросила брюнетка, выглядя абсолютно непринужденно. Наверное, в силу своей работы она повидала и не такое отношение и, видимо, уже просто привыкла к разным посетителям и их порой дерзким характерам. Когда Эмма и Киллиан протянули документы, внеся некоторые данные в компьютер, девушка мило улыбнулась новоприбывшим и назвала цену за два номера. Эмма уже хотела достать карту из своего кошелька, чтобы поднести её к терминалу для оплаты, как вдруг столкнулась с суровым взглядом Джонса. — Убери, — произнёс он, а у неё на секунду внутри все задрожало. Что он с ней делает? — Но… — Ты меня услышала. — его голос был тверд, и это невольно заставило Эмму все же послушаться и убрать карту на место. Киллиан достал пару купюр из своего кошелька и отдал брюнетке, которая даже внимания не обратила на маленькое недопонимание между посетителями. А Эмма, в свою очередь, удивилась тому, что Киллиан расплачивался наличкой, ведь сейчас так почти никто не делает. Она даже на секунду задумалась, а есть ли у него вообще карта. После оплаты девушка на ресепшне улыбнулась прибывшим посетителям и протянула обоим ключи от номеров, сказав «Добро пожаловать в город Андерсон. Надеюсь, вам у нас понравится». Поднимаясь на второй этаж этого захолустного здания, слыша, как пол прогибается под весом, Эмма почувствовала себя в долгу перед Киллианом. Она никогда не любила это чувство, да и редко когда ей приходилось его испытывать. Свон всегда полагалась только на себя, и, если же ей и приходилось занимать у кого-то деньги, девушка их всегда возвращала. С Киллианом же такое не пройдёт, Эмма это точно знала, а потому чувствовала себя некомфортно. — Если хотел проявить галантность, не обязательно было оплачивать номера за двоих. Я могу сама за себя заплатить. Ты мне для этого не нужен, — сказала Эмма рассержено. — Я верю, что можешь, лапочка, — ну вот, она даже в этом была права, он не перестал её так называть. — В следующий раз заплатишь ты, если так сильно хочешь показать свою независимость и обратить внимание на такие мелочи, как оплата дешевого номера. — Эмма только хотела что-то сказать, как Киллиан поднял указательный палец вверх, останавливая ее. — Держи ключ, твой номер 55. — А твой? — спросила Эмма и осмотрела ключик, на котором цифра уже начала потихоньку стираться. — Пятьдесят. Свон посмотрела на цифры ближайших номеров и поняла, что её комната немного дальше по коридору, в то время как номер Киллиана был в шаге от них. Странно, что им дали комнаты, которые настолько далеко находились друг от друга. Но, возможно, это и к лучшему. Есть шанс, что так Киллиан не будет её донимать. Эмма уже хотела пойти, как вдруг почувствовала руку Джонса на своем локте. — Сумку хоть позволишь донести до номера, лапочка? — спросил мужчина, а его губ вновь коснулась ухмылка. Он был выше Эммы на голову, отчего девушка на него могла смотреть только снизу вверх. Когда она стояла на ненавистных каблуках на вечеринке Эшли, эта разница в росте не чувствовалась так сильно. Однако это не помешало Свон, чуть задрав нос, произнести: — Справлюсь. Найдя свой номер, Эмма вставила ключ в замочную скважину и открыла дверь, как её вновь окликнули. — Эй, Свон. Эмма повернула голову в сторону Киллиана, который, казалось, и с места не сдвинулся, все ещё стоя у своего номера. — Спокойной ночи, — произнес он, на что лишь Эмма кивнула и тоже пожелала ему добрых снов до того, как дверь её комнаты закрылась, оставляя Киллиана стоять в одиночестве в узком коридоре. Оказавшись в номере, девушка скатилась по стене на пол, выдыхая. Эмма думала о том, что она здесь вообще делает. У нее было странное ощущение. Будто с ней произошло что-то новое и ещё неизведанное, то, что она не решалась сделать долгое время. И это только начало их пути. Укладываясь спать, Эмма, наконец, осознала, что больше не чувствует себя одинокой. У него было странное ощущение. Закрыв дверь номера на хлипкий замок, который, казалось, от любого прикосновения вот-вот развалится, Киллиан вдруг понял, что ему так не хватало все эти дни, и искренняя улыбка коснулась его лица. Он вновь стал хозяином своей судьбы, и эта девчонка лишь помогла ему обрести то, что он потерял — свободу.