🌃
Это то, где он находит себя. Ванная комната небольшая. Кафельная плитка отвратительного болотного оттенка, душевая совсем небольшая, с полупрозрачной шторкой, и туалет напротив умывальника под одной единственной лампочкой с жёлтым светом, раскачивающейся от лёгких порывов сквозняка из стороны в сторону. Эрик раздевается, резко чувствуя себя деревянным и неловким, бросает уже не такую белоснежную футболку на пол, за ней же следуют джинсовые шорты и носки с боксёрами. Он старается не думать о том, что всего в паре дюймов от его нагого тела в потресканной керамической раковине моет руки Санён, закрывшийся в комнате вместе с ним – так безопаснее и спокойнее (прежде всего было Эрику парой минут ранее, но теперь он не так уверен в этом). Поджав пальцы на ногах, Эрик замирает под струями тёплой – едва ли здесь могла быть горячая – воды, пока навязчивый шёпот в его голове не напоминает ему, что Санёну тоже нужно принять душ и лучше ему не тратить воду напрасно. Он вздрагивает, перестав бессмысленно пялиться на грязное сливное отверстие под ногами, и резко разворачивается спиной к душевой шторке, пытаясь не думать о том чей силуэт видел только что через неё. Хватает с подвесной полки маленький флакон мыла и слишком громко щёлкает колпачком. Он моет волосы дешёвым шампунем с запахом манго, снова ненадолго подвисает в раздумьях ни о чём, а затем, чувствуя, как щёки краснеют, намыливает тело, очищает колени от прилипших кусочков штукатурки и прикрывает глаза, позволяя воде смыть едва появившуюся пену. Всё хорошо. Это ведь Санён. Повернув кран, Эрик замирает, боясь даже вздохнуть, не то, что повернуться лицом и отодвинуть бесполезную ткань в сторону. Он знает, что Санён там, за спиной, и их разделяет лишь кусок прозрачной материи, а Эрик прямо сейчас абсолютно потерянный и немного на взводе, а ещё абсолютно беззащитный и голый – не только в буквальном смысле слова. Он лишь слегка поворачивает голову, когда слышит шаги ближе к душевой – видит мутные очертания руки, протягивающей ему относительно белое махровое полотенце. Стараясь не потревожить шторку, Эрик аккуратно забирает полотенце, наспех вытирает тело, а затем оборачивает его вокруг бёдер и закрепляет небольшим узлом. Всё в порядке, мысленно говорит он себе и с глубоким вздохом отодвигает шторку, делая шаг вперёд. — Для чего я дал его тебе? — Санён подходит ближе и с ласковой улыбкой ерошит его волосы, с которых медленно стекала вода, смотрит сверху вниз, а затем подхватывает второе полотенце, лежащее на краю раковины, и игриво накидывает его Эрику на волосы. Тот пускает нервный смешок, не зная куда деть глаза, но действия Санёна расслабляют, избавляя от непонятной нервозности. Как много раз за последние сутки его мысли лихорадочно сбивались в стайку, лишая его возможности рассуждать логично? Эрик сбился со счёта и ничего не мог поделать с собственной непоследовательностью. Становится не до смеха, когда Санён изъявляет желание тоже принять душ и это ведь логично, закономерно, Эрик ведь думал об этом, предполагал, но он всё равно оказывается не готов к тому, что старший избавится от одежды в считанные секунды прямо на его глазах. Это не то же самое, что любоваться чужим торсом, пока тот отдыхал у бассейна во дворе дома Сонов или на пляже Ньюпорт Бич. Это не подразумевало собой ничего, обычный отдых, Санён позволял любоваться собой в лучшем виде. А сейчас... Сейчас они были наедине, и Санён по очереди снимал футболку, джинсы, а затем нижнее бельё, а Эрик тут же прослеживал, как перекатываются мускулы под кожей, находя это излишне изящным, и всё это ощущалось гораздо более интимным, чем каждый раз, когда они были на пляже. Эрик опускает крышку унитаза и сидит на ней, неловко поджав под себя ноги и боясь поднять глаза, чтобы даже случайно не наткнуться взглядом на душевую. Потому что шторка может и не позволяет воде разлететься по комнате, вот только она слишком прозрачная и, к его ужасу, не скрывает совершенно ничего. Эрик видит чужой почти чёткий силуэт, как Санён хватает с полки небольшой флакон, которым Эрик пользовался минутами ранее, и намыливает свои волосы. Берёт мыло с полки и проходится рукой по своему телу, от груди и подмышек ниже, по торсу к бедрам и ниже к... Всё лицо Эрика покрывается красными пятнами смущения, когда тревожным колоколом в его голове бьёт осознание того, что Санён тоже видел его вот так. Разумеется, видел. Поэтому он резко разворачивается и, пытаясь медленно дышать, отказывается даже поднимать взгляд на душевую, боясь увидеть то, что для него не предназначено. Хотя, вообще-то... Эрик выдыхает слишком шумно, когда кран скрипит, а напор воды стихает. Он не знает чего ждать, поэтому оказывается не готов и рефлекторно поднимает голову, когда кольца шторки стучат друг от друга, являя Эрику чужое великолепие. С кем же он тогда его сравнил, едва впервые увидел? Античная статуя, не иначе. Санён смотрит на него выжидающе, и Эрик внутренне умирает, растерянно приподнимает брови, не понимая, что он сделал не так, а Санён ни разу не помогает. — Моё полотенце, — говорит он, стоя перед Эриком абсолютно обнажённый и нисколько не стесняясь. И Эрик понимает, что второе полотенце на его шее было предназначено совсем не для него. Он сглатывает, тут же подскакивая, отчего узел на его бёдрах чуть слабеет. Ступает на шаг ближе, стаскивая полотенце с плеч, и протягивает его Санёну. Тот задевает его кончики пальцев своими, а затем без стеснения оборачивает полотенце вокруг своих бедер. Эрик готов потерять сознание. — Пойдём, — говорит идеальный даже в эту секунду Санён, предоставляя Эрику выбор и не пытаясь даже мимолётно давить на него. Он подходит слишком близко, а затем едва задерживается подушечками пальцев на его предплечье, когда чуть отодвигает назад и проходит мимо, щёлкая замком и открывая дверь в тёмную комнату. Когда сквозняк бьёт его по ногам, Эрик наконец приходит в себя от гудящего шума в голове и делает несколько шагов вперёд, останавливаясь в проёме. Всё не было хорошо. Потому что это был Санён. Потому что Эрик никогда не был влюблён так сильно и пропал в первую же секунду, едва увидел очаровательную улыбку тогда ещё незнакомого соседа, мило болтающего с рабочими. Эрик был глупо влюблён на протяжении последних месяцев и чувствовал, что любим в ответ, и всё, о чём он мог думать был Санён. Ненавязчиво, но он планировал своё будущее и каждый его план, любое развитие обстоятельств всегда включало в себя Санёна, да чего уж там даже Хёнджэ (Джэхёна?), и это было для него чем-то очень серьёзным, чем-то безумно важным, новым шагом в его только начинающейся жизни, и даже его родители заметили это, то, как сильно Санён (Сону?) повлиял на него, и они не могли не поддержать эти отношения. И теперь он был здесь, в придорожном мотеле после покушения на его жизнь, и всё это было из-за Санёна, но как бы сильно он не паниковал, не гадал о том во что умудрился вляпаться, Эрик ни разу не почувствовал, что его мнение изменилось, в нём лишь горела острая необходимость защитить, помочь. Эрик хотел его во всех смыслах, Эрик был влюблён в него и он просто не мог потерять Санёна, искренне веря в то, что тот был хорошим человеком. В конце концов, тот, как минимум, задолжал ему рассказ о себе настоящем. Санён оборачивается к нему и всё, чего Эрик хочет в ту же минуту это поцеловать его, прежде, чем непрошенные слова вырвутся из его рта. Не сейчас, совсем не время. — Я слышу, как ты думаешь, — еле слышно говорит тот. Эрик замирает прямо посреди комнаты, ему холодно, он ощущает порыв сквозняка своей мокрой спиной. Ссутулившись, он делает шаг ближе и останавливается, говоря: — Я понимаю, если ты не можешь рассказать или... Не хочешь, но... Почему вы попали в программу? — что ж, теперь в его голове наконец начали появляться более оформленные мысли. Он слышит слишком шумный вздох для тишины комнаты, Санён чуть оборачивается, словно комната могла подсказать ему верный ответ на прозвучавший вопрос. Эрик чуть приподнимает голову и смотрит на чужой профиль, определённо замечая, как Санён в нерешительности хмурится. Набравшись смелости, Эрик просит, ведь знает в чём именно Санён ему не откажет, — Расскажи мне о себе. Взгляд старшего теплеет. — Тебе действительно интересно, не так ли? — Разумеется, — Эрик награждает его робкой улыбкой, — Я хочу узнать тебя. Не то, какой ты, я знаю это, но то каким ты был раньше. — Не пойми меня неправильно, я хочу рассказать тебе о себе, — Санён награждает Эрика очередной искренней улыбкой, но выходит она немного грустной, — Больше всего я хотел, чтобы ты знал. Эрик послушно ждёт. — Я родился и вырос недалеко от Нью-Йорка в Хантингтоне, — начинает Санён и бросает на Эрика виноватый взгляд, — Мы оба. Джэхён – мой двоюродный брат, — это... Не то, чтобы удивляет Эрика, но он всё-таки дёргает бровями. Санён хмыкает. — Наши родители до сих пор живут там, мы росли вместе. Ещё у меня есть сестра. После войны наш дед выкупил небольшую ферму и отстроил её, приобщил к делу всю семью, мы жили там, пока от фермы не осталось лишь название. Теперь это почти полностью превратилась в предприятие. Сестра вышла замуж за одного из наших давних работников и занимается всей бухгалтерией. Наши с Джэхёном отцы открыли несколько фермерских магазинов в соседних городах и занимались поставками в Нью-Йорк, а несколько лет назад мой отец решил расширить бизнес и тогда помогать стал я. Обычная семья, понимаешь? Эрик смутно может представить себе другой городок, такой же, как Ньюпорт Бич, но без солнечных пляжей, целого океана под рукой и бесконечной жары. В Нью-Йорке ведь часто дожди, да? Он никогда не думал о том, чтобы побывать там, но вот перед ним Санён, который говорит, что прожил там всю свою жизнь. — Родители отправили меня учиться управлению бизнесом в Нью-Йорк, но я продолжал помогать им большую часть времени. Планировал закончить учёбу, ненадолго вернуться обратно домой, а затем обосноваться в Нью-Йорке, отец как раз решил открыть там своё представительство. — Санён замолкает, погружаясь в воспоминания, и Эрик видит этот блуждающий взгляд в никуда, — Джэхён тоже отправился учиться вслед за мной. Дядя Ли думал, что я положительно влияю на него. Возможно, это была моя вина, я так погряз в работе, что не обратил внимания, как его затянуло не в ту компанию, и он... — Санён осекается, будто вспоминает где находится, бросает на Эрика ещё один взгляд и со вздохом возвращается к объяснению, — Джэхён закрывал сессию, ему оставалось сдать два или три экзамена, как и мне. Но моя сестра на тот момент была беременна и не могла уделять бумагам много внимания, так что я разбирался с отчётностью вместо неё, практически не покидая стен общежития. Однажды я так сильно погряз в налоговых декларациях и не сразу заметил, что мой телефон просто разрывался оповещениями. Голос Санёна стал тише, ещё печальнее, чем был до этого, и Эрик не смеет даже вздохнуть, боясь нарушить чужой рассказ. — Голос Джэхёна был невнятным и его заглушала музыка. Он сказал, что он с друзьями... — Санён ядовито выделяет последнее слово так, что по спине Эрика бегут мурашки, — поехал в Бронкс на вечеринку. Что на ней в его напиток пытались подсунуть что-то вроде наркотика, но он отказывался от алкоголя из чужих рук, а затем, испугавшись, спрятался в туалете ночного клуба и просил забрать его. Я тут же рванул к нему, потому что было уже слишком поздно, а затем блуждал несколько кварталов, пытаясь отыскать вход в тот самый подпольный клуб. Когда я, наконец, нашёл его, он выглядел побитым и уставшим. Я сказал ему, что нам нужно пройти несколько улиц, чтобы найти ближайшее такси, недалеко была улица ночных бабочек, поэтому поймать там кого-то было легче. Так что мы пошли пешком, это должно было помочь Джэхёну прийти в себя. У него слегка кружилась голова, но скорее от удушья, он не успел много выпить. Санён замолкает. Теперь тишина будто в разы становится тяжелее, и Эрик понимает – что-то случилось, и Санёну тяжело было вспоминать об этом даже полтора года спустя. — Мы почти дошли до стоянки, но случайно повернули не в ту сторону, мой телефон не ловил, а зарядка Джэхёна была на нуле, так что мы начали блуждать, пока он не начал жаловаться, что устал. Мне показалось, что на перекрёстке, который мы прошли, я видел жёлтую шашку, так что я сказал ему, что нужно пойти проверить и ушёл вперёд, не задумываясь о том, что увеличил между нами расстояние, — голос Санёна кажется глухим, когда он иронично усмехается, — Ведь что могло произойти посреди пустынной улицы, правда? Эрик вздрагивает и ёжится, Санён улавливает его движения, и кажется именно это приводит его в чувства. Он опускает обеспокоенный взгляд на него и скрещивает руки, прикрывая голую грудь. — Я заметил такси и радостно обернулся, ведь, наконец, мы вернёмся домой, было уже холодно, но Джэхёна не было рядом. Так что я вернулся, начав ругаться на него, и в какой-то момент просто заткнулся, уставившись перед собой. Мне показалось, что вниз по улице кто-то лежал прямо на асфальте, и ему было плохо. Рядом стоял тонированный мерседес, и я видел какого-то мужчину с пистолетом в руках. Я не сразу понял, как Джэхён затащил меня за мусорный бак, но затем картинка в моей голове начала складываться, и я понял, что те люди на земле мертвы, — Санён замолкает, облизывает пересохшие губы и сбивчиво продолжает, — Мы сбежали. Взяли такси и доехали до города, а затем отправились прямо в полицейский участок. Рассказали всё в подробностях, вплоть до расположения тел и номера мерседеса, и нам поверили, взяли показания и отпустили домой. Джэхён остался у меня и, видимо, не зря, потому что на следующее утро у моих дверей стояли федералы. Одной из жертв был коп под прикрытием в деле по контрабанде наркотиков и серии заказных убийств ирландской мафии, а Джэхён внезапно оказался главным свидетелем по делу. Эрик замирает. Молча смотрит, как Санён неловко топчется на своём месте, а затем поднимает голову и смотрит на Эрика открыто и честно. Как и всегда. — Хёнджэ – свидетель убийства? — тупо спрашивает Эрик, пытаясь осознать, ведь, конечно же, теперь это кажется абсолютно логичным, даже логичнее, чем то, что Санён и Хёнджэ сами могли быть преступниками. Почему он до этого не додумался? Ах да, ведь, как говорил Джуён, Эрик не может мыслить широко. Ужасное его качество. — Технически, мы оба, но да, он видел больше, чем я, — Санён кивает, — Джэхён – главный свидетель стороны обвинения. Нас взяли под охрану в ту же минуту, и мы отправились в офис ФБР, чтобы снова дать показания. Нас буквально заклеймили для всей ирландской мафии Нью-Йорка в тот момент, но, благодаря показаниям, им удалось заключить под стражу главу клана, которого Джэхён видел на улице. Это ведь хорошо, не правда ли? — Санён шумно вздыхает, — Они разрешили забрать вещи из общежития, чтобы потом перевезти на конспиративную квартиру, но по пути на нас напали, и Джэхён... Операция длилась долго. — Эрик шумно вдыхает, испуганно расширив глаза и инстинктивно сжав руки в кулаки, — По новостям крутили об убийстве двух главных свидетелей и везде мелькали наши фотографии, а прокурор заверял, что у них достаточно доказательств, чтобы упечь подозреваемых за решётку, но какое это имеет значение? Наши семьи думают, что мы мертвы уже полтора года. Эрик открывает рот, но не может произнести ни слова. Взгляд у Санёна загнанный, печальный. — Кроме мамы Джэхёна, — поправляет себя старший, — У неё слабое сердце, вряд ли бы она пережила... Она не отходила от Джэхёна после операции, и у федералов не было выбора кроме как надавить на неё, заверяя, что это единственный выход спасти его жизнь. Так что она единственная кто знает. — Он с ней связывается? — наконец умудряется спросить Эрик, чувствуя, как горло перехватило. Санён качает головой: — Это запрещено. Никаких связей с прошлым. Эрик некоторое время молчит. — И что потом? Что случилось после? — Так мы и попали в программу защиты свидетелей. Нам дали новые имена и перевезли во Флориду, — вздыхает Санён, устало потирая переносицу, — Мы жили там год, как студенты по обмену из Кореи, что вообще-то было сложно, потому что мы ни черта не понимаем по-корейски. Всё это время ФБР в Нью-Йорке вместе с полицией зачищали тот клан после того, как заключили сделку с правой рукой их главного босса или типа того. Нам обещали, что как только их уберут – всё будет кончено, и мы сможем вернуться, но до сих пор... Я понимаю, что многие живут в программе десятилетиями, но мы абсолютно одни. Затем в Нью-Йорке стали ходить странные слухи о том, что мы могли быть живы и скрываться во Флориде, крот в полиции или типа того, так что федералы срочно переселили нас, потому что на самом деле все их слова для телевидения – полная чушь, — Санён морщится, — если Джэхён не даст показания по главному обвинению, всё их дело развалится. Они смогут пожизненно посадить того ублюдка только за убийства, а между ними нет никакой связи, кроме идентичных пуль и живого свидетеля. Которого можно легко превратить в мёртвого. Эрик молчит, вновь не дышит, но в ушах всё равно слишком гулко стучит собственное сердце. — Вот почему Хён... Джэхён винит себя? Вечно печётся о безопасности и был против того, чтобы мы... сблизились? — наконец удается вымолвить ему, и Санён кивает, выглядя расстроенным. — Я тысячу раз говорил ему, что он тут не при чём, но он продолжает винить себя. Это я заставил его дать показания полиции, я сказал ему, что буду с ним рядом всё время, я осознанно пошёл на это. И, благодаря нам, десятки жертв и их семьи могут получить возмездие, когда того подонка посадят пожизненно, так что мы делаем хорошее дело. Он не должен винить себя за то, где мы оказались, но Джэхён всё равно считает, что если бы не его безответственное поведение в ту ночь, ничего бы из этого не было. И Эрик, наверное, впервые не может не согласиться с Хёнджэ, но затем острый эгоистичный укол напоминает ему, что это то, почему он здесь – почему Санён был рядом с ним. — Ты слишком бескорыстен, — Эрик поднимает на старшего глаза, — А как же твоя семья? Он не может сказать это вслух, но Санён понимает. Для бедных мистера и миссис Ли, для сестры Санёна и его уже родившегося племянника или племянницы – Санён погиб. — Это был мой выбор в любом случае, — хмурится Санён, — Эрик, каждый свой выбор я сделал самостоятельно. И Эрик видит в этом рациональное зерно тоже. Это было ему так знакомо, Санён сделал для Хёнджэ всё, чтобы сначала поступить правильно, а затем защитить его и быть рядом, и Эрик... Он стопроцентно сделал бы то же самое для Джуёна, он и секунды не стал бы раздумывать над этим. — Значит Кевин... — вновь начинает он, лихорадочно вспоминая второе имя. — Кевин – федеральный маршал, он был с нами с самого начала. — А второй, эм, Джейкоб? — Джейкоб временно сменил напарника Кевина, когда мы были во Флориде, но сам он родом из Калифорнии и работал именно здесь, так что, когда встал выбор куда нас переселить... Что ж, для Кевина это было долгом – позаботиться о нас, так что он тоже отправился сюда. Они вроде даже подружились. Эрик качает головой, вздыхая, и трёт лицо, будто пытаясь прийти в себя. — Я думал, они бандиты. Хёнджэ сказал, что они давние знакомые, а ты назвал их клиентами. Оба солгали, — поясняет Эрик на непонимающий взгляд, — Кевин вёл себя как бандит, и я подумал, что это они вам угрожают. — Стоило подумать о том, чтобы придерживаться одной легенды с Джэхёном, но мы не рассчитывали, что кто-то вообще их заметит. Поверь, Джейкоб – один из самых добрых людей, которых я встречал. — Санён, пару часов назад он прикончил обойму на моей лужайке, — шепчет Эрик, делая страшные глаза. Санён закатывает глаза. — Ну, он защищал нас, разве нет? В любом случае, у Кевина и Джейкоба разные взгляды на ситуацию, — вздыхает он, — а ещё Джэхён со своим бесконечным чувством вины. Ему не нравится быть причиной чужих неудобств, понимаешь? — Но ты сделал это по собственной воле, — понимает мысль Эрик, а затем продолжает, — а для маршалов – это работа. — Но он считает иначе, — кивает Санён. Эрик вздыхает. Теперь Хёнджэ не был просто хмурым и мрачным, вечно недовольным соседом, который всегда невовремя появлялся вблизи Эрика и Санёна и нелюдимо сторонился любого проявления дружелюбия со стороны местных калифорнийцев. Он просто чрезмерно беспокоился о своём кузене, который столько сделал для него, и людях, которые оберегали его всё это время, не желая вмешивать в свою перевёрнутую вверх дном жизнь кого-то ещё. На секунду Эрик задумывается о том сколько из этого знает Джуён и мог ли он рассказать ему хоть что-то. Его лучший друг, очевидно, питал сильные чувства к этому слишком обеспокоенному шатену, и тоже заслужил правды, если... Если планировал иметь с этим дело. Это заставило Эрика задуматься – поменялось ли для него хоть что-то после того, как Санён рассказал ему о настоящем себе? Впервые, не увиливая, не меняя тему на что-то отвлечённое или на самого Эрика. Кроме чувства облегчения, что он не связался с бандитом-убийцей или наркобароном? Теперь Эрик знал немного о настоящем Санёне. Ответ был простым. — Эрик? — голос у Санёна обеспокоенный, — Всё хорошо? Эрик поднимает на него взгляд. — Я люблю тебя, — говорит он, а затем широко раскрывает глаза, когда понимает, что не просто подумал об этом, а сказал вслух. Санён открывает рот, но не произносит ни слова. Эрик паникует. — И-извини, — заикается он, — Я просто... Хотел сказать это так давно, я знаю это слишком быстро, и ты можешь считать меня глупым, особенно после того, что ты мне тут рассказал, но я... Но я так чувствую и я просто хотел, чтобы ты знал. Я люблю тебя. Эрик сбивчиво тараторит, отчего шепелявость становится заметнее, и это вгоняет его в ещё большее отчаяние, так что он краснеет, стесняется, а затем вспоминает, что он всё ещё стоит перед Санёном с одним лишь полотенцем на бедрах, на нём буквально нет ничего, и стыдливо прячет глаза, мечтая укрыться где-нибудь в глубине номера, а может быть, снова сбежать в ванную и закрыться там, но он же не может просто оставить Санёна, за ними ведь гонятся теперь вполне определённые бандиты, желая прикончить, а дом Эрика обстреляли чуть больше, чем час назад, и... — Эрик, хэй, Эрик, детка, — Санён делает несколько уверенных шагов вперёд, преодолевая не такой уж большой периметр номера и останавливается, вторгаясь в личное пространство Эрика, тянется к нему, обхватывает ладонью лицо и чуть приподнимает его, наклоняясь ближе. Эрик замирает, когда их глаза встречаются, его ладони рефлекторно устраиваются на чужой талии. Он нервно сглатывает, ощущая мокрую кожу под своими руками, — Я имел в виду каждое слово. Плевать, если это слишком рано, никогда не бывает слишком рано. Я мог словить пулю полтора года назад, так что для меня это слишком поздно, разве не так? Я тоже люблю тебя. Эрик впивается пальцами в тёплые бока, желая оставить свои следы на чужой коже, и прижимается ко рту напротив, сцеловывает признание, наивно мечтая оставить его между ними, спрятать глубоко в себе и нежно лелеять всю оставшуюся жизнь. Санён кажется более чем счастливым дать ему это. — Честно говоря, я надеялся, что так закончится вчерашний вечер, — вместо всего, что должен, говорит Эрик, когда отстраняется, и нет, это никуда не годится, поэтому он тут же краснеет. Его мозг что, не мог выбрать тему получше? Куда уж, когда перед тобой такой вид. Позабавленный комментарием Санён улыбается, поглаживая его скулу подушечкой большого пальца. Эрик следит за чужими глазами, блуждающими по его лицу, чувствует, как пальцы второй руки еле заметно скользят по его боку и останавливаются на бедрах, в преступно опасной близости от края полотенца. — Я тоже так думал, — признаётся Санён, — но ты выглядел очень отстранённым и потерянным. Эрик кивает, внезапно отвлечённый мыслью, что он в том же положении, абсолютно голый и абсолютно неприкрытый. — Я случайно подслушал ваш с Хёнджэ... То есть, с Джэхёном, я теперь полагаю, разговор. Тот, на внутреннем дворе, — поясняет Эрик на вопросительный взгляд, — Несколько фраз были очень странными и я.... Не знал как к ним относиться. Санён за секунду всё понимает, видимо, вспоминает о чём они Хёнджэ говорили и поджимает губы, кивая. Он больше не выглядит флиртующим, скорее смиренным. Эрику это не нравится. — Слишком много переживал, — бормочет он, желая это исправить, — Думаю, это самая ужасно упущенная возможность в истории упущенных возможностей. — Что?.. Эрик, это никогда не было... Так, как ты рассуждаешь. На самом деле, я всё ещё боюсь, что ты поймёшь во что ввязался против своей воли и сбежишь от меня, едва появится возможность. И от этих слов у Эрика сводит что-то внутри. Он быстро качает головой: — Не думай, что горстка бандитов с пистолетами заставит меня расстаться с тобой. — Эрик, это не шутка, — хмурится Санён, — Если бы я мог хотя бы предположить, что появится реальная возможность подобного, я бы... Эрик замирает. — Ты бы?.. Нет. Это же не... Чёрт, они не могут пойти сейчас в этом направлении, не тогда, когда Эрик наконец решился и впервые почувствовал хоть немного уверенности в ситуации с того момента, как услышал странный диалог днём ранее. Но, к счастью, Санён не оправдывает его опасений, когда качает головой: — Не уверен, что поступил бы по-другому. Я достаточно эгоистичен, чтобы быть с тобой, но я бы точно не позволил подобному случиться. Мне было бы спокойнее, зная, что ты не столкнёшься с подобным. Эрик облегчённо выдыхает, даже не замечая, как задержал дыхание, и понимает, что они прошли экватор этого странного диалога. — Ну, — говорит он, чувствуя в себе зачатки уверенности, чтобы оставить этот диалог, — Я совсем не против столкнуться с подобным. В подтверждение своих слов Эрик слегка неловко, но достаточно уверенно тянется вперёд, оставляя легкий поцелуй на чужих губах, всего лишь мимолетное прикосновение, но он больше не мог сдерживаться. Он чувствует, как грудь Санёна медленно вздымается от дыхания, как глаза блестят в плохом освещении комнаты, а капли воды падают с прядей волос на ключицы. Он прекрасно слышит, как Санён выдыхает: — Ты меня в могилу сведёшь, знаешь? — Неправда, — Эрик шаловливо улыбается, — Я – единственный, кто тебя спасает, разве не так? Между их лицами всего пара дюймов, и Эрик ощущает бурю внутри себя, сметающую остатки неуверенности. — Мы можем не делать этого, — шепчет Санён, и Эрик готов закатить глаза, чувствуя, как улучшается его настроение. В голове чётко билось осознание того, что его хотят и любят, Эрик сам видел это в каждом движении, в каждом слове Санёна, и не собирался останавливаться. Так, для чего эта осторожность? — Иногда твоё благородство просто абсурдно, не замечал? Я хочу тебя, так что тебе лучше заткнуться и поцеловать меня. И Санён целует. Опускает руки на его талию и предплечье, и Эрик чувствует, как по коже проносится волна мурашек от чужих прикосновений. Поцелуй нежный и размеренный, такой, каким Санён всегда одаривал его, и Эрик чувствовал, как где-то внутри щемило от такого трепетного отношения. Он никогда не получал столько заботы по отношению к себе. Санён настойчиво раздвигает его губы, проникает языком внутрь, исследуя рот, и Эрик просто поддается, прислоняясь ближе. Их грудные клетки сталкиваются, едва ощутимо чужие пальцы скользят по его руке вниз, выводя неровные линии по коже, а затем большие ладони обхватывают талию, и Санён знает насколько Эрик чувствителен, всегда был, и это слабость, которой старший успешно пользовался, никогда не пересекая черту. Но сейчас Эрик чувствует, как начинает гореть от каждого прикосновения. Кончики пальцев непрерывно скользят от талии к позвоночнику и проходятся выше, Эрик изгибается, отрываясь от чужих губ, и шумно выдыхает, выгибаясь, когда на его слабых местах так бессовестно играют. Санён награждает его поцелуями в челюсть, под мочкой уха, а затем переходит на шею и ключицы. Эрик поднимает свои руки, беспорядочно цепляясь за чужие плечи и шею и позволяя себе изгибаться под чужими ласками. Это было ошеломляюще, впервые кто-то трогал его так, нет, впервые Санён трогал его, зная на какие точки давить, какими прикосновениями украсть всё внимание, и то, насколько хорошо он его знает, слишком быстро привело Эрика в состояние бомбы замедленного действия. — Всегда такой чувствительный, — ласково замечает Санён, оставляя нежный поцелуй на щеке и продолжая выводить незамысловатые узоры вдоль позвоночника. Эрик судорожно облизывает пересохшие губы. Он почти неосознанно делает шаги вперёд, когда Санён увлекает его ближе к кровати и разворачивает их. Эрик чувствует, как голенью упирается в матрас и позволяет себе расслабиться, когда Санён со всей осторожностью усаживает его на край. Эрик медленно отползает назад на матрасе, позволяя старшему забраться следом, но не прерывает череду из медленных легких поцелуев. Он чувствует возбуждение и легкую эйфорию. Его кожа покрылась мурашками, он отчётливо ощущает свой полувозбуждённый член и махровое полотенце совсем не скрывает этого, Эрик не знает хочет ли он нетерпеливо дотронуться до себя или же позволить Санёну сделать всё самому, довериться во всём. Не то, чтобы Эрик когда-то сомневался в этом выборе. Санён укладывает его на кровать, осторожно придерживая затылок, чтобы Эрик ненароком не ударился – слишком хорошо его знает. — Такой податливый. Приятно знать, что я могу так быстро довести тебя до такого состояния, — продолжает развивать невысказанную мысль Санён, и Эрик шумно втягивает в себя воздух, когда его пресс одаривают лёгкими поцелуями, едва заметными, почти что щекотными, будто лёгким пёрышком по коже. Он мог бы попытаться дерзко ответить о том, что его сосед был горячим Мистером Красавчиком с того момента, как Эрик увидел его впервые, но он был не даже попытаться сформулировать внятное предложение, не тогда, когда, губы Санёна, избегая трогать его чувствительные соски, прокладывают дорожку мокрых поцелуев вниз и останавливаются в каких-то дюймах от его полотенца, — Одно удовольствие. Быстрым движением руки Санён ослабляет узел на бедрах и распахивает махровую материю. Эрик даже не смущается, когда старший поднимает на него взгляд и внезапно продолжает так же тихо: — Если бы ты не был так обеспокоен, я бы поцеловал тебя, едва Джон Траволта запел о своих летних ночах, — Санён дёргает бровями, и Эрик не может сдержать глупый смешок. Черт возьми, он думал совсем не о том в тот момент, — Я бы позволил нам насладиться поцелуями в гостиной, а затем мы бы поднялись к тебе в комнату. Эрик всё-таки открывает рот, но тут же его захлопывает и беспомощно стонет, когда Санён наконец обхватывает его член и тут же проводит по нему языком, от основания к самому кончику. Эрик закрывает глаза, чувствуя, как тело сводит судорогой от наслаждения и все связные мысли разлетаются в стороны. Он был чертовски неопытным, а ещё слишком чувствительным, а Санён, Санён умело всем этим пользовался. — Твоя кровать намного лучше, — будто позабавленный этой мыслью делится Санён тем временем, оттягивая его крайнюю плоть и легонько дует на неё, прежде чем оставить нежный поцелуй, — Думал об этом ещё с первого раза. Перед глазами Эрика – Санён в тот день на злополучной барбекю-вечеринке, сбежавший от гостей, чтобы подняться на второй этаж и с удобством расположиться на кровати Эрика под кондиционером в столь жаркий день. Ах, очередной удар по его терпению. Эрик не находит что сказать, потому что Санён наконец погружает его член в свой рот, медленно, дюйм за дюймом, и этого слишком, всего слишком, и это так разительно отличается от того, как Эрик справляется с возбуждением в одиночестве, что на секунду его пронзает до нелепого глупая мысль – сможет ли он после всех этих острых ощущений хоть когда-то вернуться к собственной руке без того, чтобы ощущать фантом чужих губ?! Мокрый рот обхватывает его возбуждённый орган полностью, Санён начинает целенаправленно водить по нему языком, насаживается на него так легко и непринуждённо, пальцами свободной руки удерживая его дрожащие бедра и святые угодники, если это всегда так, то Эрик определённо сорвал банк. Он теряется в ощущениях и их последовательности, Санён целует, лижет головку, а затем отстраняется и сплевывает вязкую слюну себе в ладонь, отчего тонкая ниточка бежит по уголку его рта, пока не рвется, исчезая, и Эрик всё смотрит, ощущая как где-то в ушах слишком громко стучит собственное сердце. Ему удается держать глаза открытыми достаточно долго, чтобы видеть, как член вновь скользит во рту, жадно рассматривает без стыда, лишь с единственной мыслью – запомнить всё в мельчайших подробностях. Санён оставляет поцелуи на его бедрах, надрачивая, и Эрик выгибается в спине, чувствуя, как поджимаются пальцы на ногах, и неразборчиво мычит что-то умоляющее не зная о чём просить – больше или сильнее. Ли Санён – лучший человек в мире, потакающий каждому его желанию. Эрик смотрит, как он облизывает губы и втягивает щёки, обволакивая его член горячим ртом, не берёт глубоко, но Эрику плевать, потому что он и так еле держится и впервые очень сильно хочет кончить. Это слишком быстро даже для него, почти что жалко, но взгляд у Санёна пронзительный, слишком внимательный и заботливый, он шепчет о том какой Эрик потрясающий и открытый перед ним, отчего тот непроизвольно шире разводит ноги, забыв о стеснении, которым и так особо не страдал, и Санён с явным удовольствием оставляет небольшой засос на внутренней стороне бедра. Эрик тянется рукой вперёд, хватаясь за чужую шею, и скребётся короткими ногтями по коже, привлекая Санёна к себе, шумно дышит и иногда тихо стонет. Санён слушается беспрекословно, опирается свободной рукой в матрас и подтягивается выше, не выпуская его член из кольца рук, только замедляет движения, и Эрик обхватывает его, обнимая, и целует – привкус у этого поцелуя странный, но осознание, что это всё Эрик, что Санён полностью в Эрике бьёт гонгом по голове. От смены положения, Санён меняет и угол. Вообще-то Эрик пытается проявить силу воли, оттянуть момент и насладиться ощущением полного внимания на себе, но Санён на мгновение отстраняется и вот уже обхватывает его член удобнее, делает несколько уверенных размашистых движений, от которых бедра младшего резко дёргаются, Эрик судорожно выдыхает в чужие ключицы, скребясь пальцами по спине, прижимается губами к плечу и кончает, зажмурившись. Он дрожит, но Санён дарит успокаивающие поцелуи и шепчет о том, какой Эрик хороший, и тот пытается восстановить дыхание, уткнувшись в чужую шею и переживая накрывшую его волну удовольствия, от которой мозги словно расплылись в бесформенную лужицу. Санён поглаживает его обмякший член ещё пару раз, а затем медленно отстраняется, тянется рукой, покрытой белёсой жидкостью, к махровому полотенцу, всё ещё лежащему под бедрами Эрика, и наспех вытирается. Эрик внезапно чувствует себя таким оглушённым, отчётливо счастливым и немного сонным, отстраняется, лишь слегка, позволяя Санёну взглянуть на себя и растягивает губы в маленькой улыбке, получая такую же в ответ. — Такой красивый, — шепчет Санён, оставляя случайный поцелуй где-то на щеке ближе к носу, отчего Эрик смешно морщится, зарабатывая лёгкий смешок и ещё один клевок в губы. Он абсолютно расслаблен, но одна мысль, словно назойливая мошка, кружится в его голове. Санён позаботился о нём. Так, как не смог бы никто, с тем вниманием и участливостью, которое Эрик мог бы получить только от него, но сам... Разумеется, Эрик знал, что он должен делать в теории, и Санён наверняка ему поможет, просто... За день случилось столько всего, что заставило Эрика ощущать бесконечную панику, и наконец сейчас, впервые за двое суток, он чувствует себя таким спокойным и удовлетворённым. Зарождающиеся мысли вновь наталкивали его на размышления и заставляли нервничать. Кажется, тень зарождающегося волнения начала отражаться на его лице, потому что Санён поднимает руку и бережно гладит его щёку. — Ты позволишь мне самому позаботиться?.. — спрашивает он, не заканчивая, и это поражает Эрика до глубины души, он широко раскрывает глаза, уставившись в тёмные глаза Санёна, приоткрывает рот и едва заметно кивает головой, ощущая, что внезапно готов расплакаться от накрывших его чувств в тот же момент. Санён растягивает губы в улыбке, наклоняясь, когда видит явное облегчение в чужих глазах, и увлекает Эрика в поцелуй. Эрик больше чувствует, чем видит, как Санён меняет позицию. Наконец освобождается от своего препятствия, отбрасывая полотенце куда-то в сторону, так что оно сбивается рядом с ногами Эрика, а затем переносит свой вес на обе руки, накрывая младшего собой и расслабляется, опускаясь на него и вжимая в матрас. Эрик льнёт ближе, чувствуя, как головка чужого члена проезжается по его бедру, оставляя за собой мокрую полосу, и задыхается, когда Санён вдавливает его в простыни своими бёдрами. Он запускает пальцы в его мокрые волосы и пропускает пряди через них, чуть сжимая и оттягивая с едва ощутимыми массажными движениями. Санён отстраняется, шумно втягивая в себя воздух. Эрик шкодливо улыбается, наконец находя в себе силы заговорить: — Кто-то говорил о чувствительности? Его голос хриплый, надломленный, а горло сковывает. Санён в ответ вновь двигает бёдрами, позволяя своему члену скользить по его бедру. Эрик оставляет маленький поцелуй на его челюсти, а затем, прикусив губу, выпутывает одну руку из волос и медленно опускает её вниз, проводя пальцами по чужому прессу. — Скульптура Давида, — едва слышно бормочет себе под нос Эрик, соглашаясь со своими ранними мыслями, отчего Санён забавно фыркает в его шею и кусает в плечо с очередным толчком бёдер, — Ах! Эрику нравится смотреть, как Санён напрягается, как с каждым толчком ритм сбивается, становится менее последовательным, а поцелуи более беспорядочными, будто он не может держать под контролем всё сразу. Эрик находит это зрелище впечатляющим, а мысль слишком заманчивой. Санён терял рядом с ним контроль, говорил о том, как возбуждается из-за него, и этого было достаточно, чтобы вопреки своему внезапному испугу, чуть надавить на чужие плечи, отталкивая. Санён тут же послушно отстраняется, пытаясь удержать вес на одной руке, даже если не совсем понимает, что послужило причиной, однако Эрик не позволяет ему что-либо спросить. Он видит, как чужой член, твёрдый и чувствительный от возбуждения, отстраняется от его бедра, и сам тянется к нему рукой, забывая о секундном переживании. — Что ты... — Санён замолкает, захлебываясь в еле слышном стоне, когда такое долгожданное кольцо из теплых пальцев крепко обхватывает его ствол у основания, и Эрик, приободрённый чужой реакцией, под немного нелепым углом проводит рукой по всей длине, пытаясь подстроиться под ранее устоявшийся ритм. Это почти то же самое, что дрочить себе, с облегчением приходит он к выводу, когда находит нужный ритм, тот же ствол и крайняя плоть, красная головка, только без ощущений. Вместо собственных ощущений – частое дыхание Санёна в плечо, беспорядочные прижимающиеся к коже губы, подрагивающие навстречу бедра и тихие стоны, и Эрик практически готов подавиться слюной. Он знает, что Санён уже близок, потому что тот умудряется опустить одну руку вниз, удерживая своё тело другой, и это невероятно сексуально, Эрик может видеть напряжённые мышцы и прикоснуться к ним, но затем Санён обхватывает собственный член поверх ладони Эрика и это ужасно горячо, хотя его собственное запястье немного побаливает от неудобного угла, но Эрик согласен на всё, даже если это будет длиться вечность. Он не может перестать смотреть, как они вместе надрачивают Санёну и к своему ужасу Эрик понимает, что вновь начинает возбуждаться. Он сглатывает, когда понимает, что ещё немного и Санён кончит, чувствует это, и на секунду в его голове буквально светится лампочка, поэтому он открывает рот, ведь он всегда сначала делает, а затем думает о последствиях. — В следующий раз я тоже хочу тебе отсосать, — выдает Эрик и восхищённо замолкает, когда Санён замирает с приоткрытым ртом, крупно вздрагивая в последний раз. Эрик чувствует, как его рука покрывается вязкой жидкостью, он смотрит, как на секунду Санён выглядит дезориентированным, а на лице за секунду сменяются одна за другой эмоции от удовольствия до потерянности. Эрик делает ещё несколько резких движений, продлевая чужое удовольствие, их с Санёном пальцы сплетаются на члене старшего, пока, наконец, Санён не ослабляет свою хватку на его руке, он не отпускает грязные пальцы Эрика, лишь бережно отстраняется. Эрик слышит прерывистое дыхание, и с внезапной гордостью свободной рукой оттягивает чужие пряди на затылке, отчего Санён поднимает голову, встречаясь с ним взглядом. — Ты ужасен. Кто разрешил говорить тебе такие вещи? — шепчет Санён устало, на что Эрик облегчённо хмыкает, больше не в силах скрывать самодовольную улыбку. После всех грандиозных планов его первый раз был в дешевом мотеле за городом после того, как его чуть не пристрелили, и он был так глупо влюблён, что это было просто смешно. Санён лежит так ещё пару секунд, а затем разъединяет их руки и обессиленный тянется к полотенцу под Эриком, вновь пытаясь вытянуть его из-под бёдер парня. Эрик послушно приподнимается и позволяет ему вытереть их руки и его бедра. Санён откидывает и это полотенце куда-то на пол, а затем подтягивается, укладываясь рядом с Эриком на одну из подушек, достаёт одеяло, укрывая их, и позволяет ему тут же прижаться ближе, нежно целуя в щёку. Эрик пытается подобраться ближе к Санёну, буквально забирается на него, словно панда, что Санён спокойно ему позволяет. Слишком потакает. Эрик притихает, уткнувшись в тёплую грудь, ведёт носом по коже, застывает на секунду, когда чужая рука крепко обнимает его за плечи, а затем расслабляется, прикрыв глаза. Он больше не хочет ничего спрашивать, да ему и не нужно прямо сейчас знать много. Эрик вжимается в тёплое тело, мечтая потеряться в чужих объятиях, и утыкается носом в ключицу. В голове внезапно слишком много хаотичных мыслей, поэтому он всё ещё в сознании, когда дыхание Санёна становится размеренным и замедляется, однако объятий тот не размыкает, только чуть дёргает головой в сторону, когда волосы Эрика щекочут нос. Прикрыв глаза, Эрик на секунду позволяет себе расслабиться. Он обязательно должен придумать что-нибудь. Это не может вот так закончиться.🌃
Эрик дрейфует где-то на краю сознания, но что-то постороннее, резкий хлопок снаружи заставляет его резко вернуться в реальность, поэтому он сонно мычит, переворачиваясь в кровати и неосознанно ища рукой подушку. Он замирает, когда пальцы касаются теплой кожи и воспоминания прошлого дня вихрем проносятся в голове. Приоткрыв глаза, Эрик тихо выдыхает, когда встречается со взглядом напротив. — Сколько?.. — Всего пара часов, — шепчет Санён, — Ещё слишком темно. Оказавшись в ванной на этот раз Эрик не стесняется рассматривать. Он кусает губы, провожая Санёна взглядом, пытается урвать как можно больше, забыв о любом стеснении, так что соглашается освежиться тоже. Эрик наблюдает, как старший слегка приподнимает жалюзи, всматриваясь куда-то в темноту, пока он натягивает на себя когда-то белоснежную футболку. — Ничего необычного, — говорит Санён, но не звучит убедительно. Эрик ничего не спрашивает. Они стучатся в дверь двести шестого номера с покосившейся табличкой чуть выше уровня глаз. Почти сразу открывает Хёнджэ, впуская их внутрь, и Эрик неловко заходит внутрь, стараясь осмотреться как можно незаметнее – номер был абсолютно идентичен их комнате. — Удалось поспать? — невинно спрашивает Санён, на что Хёнджэ вопросительно ведёт бровью. — Что тебе нужно? — Я голоден, а все деньги у вас, — Санён плюхается на край заправленной кровати и хмыкает, — Моя любимая пицца прямо сейчас остывает в нашей гостиной, — точно, ведь Эрик планировал провести в их доме ночь. Ужасное стечение обстоятельств, — такое упущение, — тем временем говорит Санён, вторя его мыслям, — вы хотя бы успели перекусить. Эрик знает, что тот пытается сделать. Он переводит взгляд на Хёнджэ, наблюдая, как тот кидает на Санёна нечитаемый взгляд, а затем опускает голову, нервно теребя края своей рубашки-поло. — Мы видели торговый автомат на ресепшене. Думаю, там есть батончики. — Звучит отлично. Принесёшь? — Хёнджэ подозрительно щурится, повернувшись к Санёну всем телом: — Что ты пытаешься?.. Эрик слишком засматривается на перепалку своих соседей, пропуская момент, когда рядом с ним возникает большая тень. Он поворачивается и вздрагивает, когда встречается с Джуёном взглядом. По лицу его лучшего друга сложно что-либо понять. — Эрик, — говорит он, и Эрик слышит неподдельную заботу. — Ты в порядке? Что Эрик должен был ему ответить? Он был прав? Джуён тоже был прав? Что ж, не так Эрик планировал, что всё сложится, но вот где они оказались сейчас. — Я в порядке, — говорит Эрик. А затем понимает, что это он должен был спрашивать. — А ты... Ты в порядке? Джуён хмурится, но всё же кивает. Эрик кивает в ответ, а затем неловко хмыкает: — Должен ли я извиниться за то, что втянул тебя в это? — Джуён скептично выгибает бровь, и Эрик кивает. — Понял, бро. Круто. — Эрик, честное слово, — выдыхает Джуён, закатывая глаза, — только ты мог втянуть нас во что-то подобное. — Должен заметить, что это не совсем моя вина, на ирландскую мафию наткнулся твой бойфренд, — тут же замечает Эрик. Джуён качает головой, отказываясь это комментировать, и поворачивается к тихо спорящим парням рядом с ними, поспешно прерывая их баталию: — Эй, а помимо ночного перекуса, у вас вообще есть план действий на подобный случай? — Есть, но по протоколу с нами всегда должен быть один из маршалов. Найти безопасное место и ждать, когда нас вывезут в новое место. Вот и весь план, — вздыхает Санён, устало проводя рукой по лицу. Эрик застывает, впившись в него взглядом. Об этом никогда не было речи, но он ведь должен был догадаться, верно? — Я связался с агентством, когда мы заселялись, — говорит Хёнджэ тихо, — Сообщил им наше расположение, и что мы в порядке, но не можем выйти на связь с маршалами. Они должны прислать помощь. — Что вообще... — начинает Джуён вновь, — это было? Как много людей охотится на вас? — Я видел только одного, — подает голос Эрик и морщится под пристальным взглядом лучшего друга, — он стрелял в нас сегодня. — Нас держат в неведении, — пожимает плечами Хёнджэ, — мы не можем ни с кем контактировать, даже с теми, кто нас сюда заслал, так что мы не знаем. — Я не узнал его, — качает головой Санён, — но в последний раз Джейкоб говорил о неожиданном прорыве в Нью-Йорке, что им осталось повязать всего несколько важных шишек клана и взять исполнителей, чтобы было безопасно возвращаться. — Отлично. Значит мы ждём помощи непонятно откуда и непонятно от кого, — наигранно оптимистично говорит Джуён, отходя от Эрика и неожиданно приближаясь к Санёну. Эрик открывает рот, чтобы остановить его, но замолкает, когда лучший друг падает на кровать рядом с Санёном, не выглядя враждебно, — так, мы будем ужинать? Третий час ночи, правда. Думаете там открыто? — Кое-кто мог, вообще-то, остаться дома, — не может не заметить Эрик. Хёнджэ неожиданно оживает, поднимая на него свой взгляд. Джуён хмыкает: — И оставить тебя в этой переделке одного? Твоя мать мне голову открутит. Что ж, Эрик не может с этим поспорить. — Эрик, — привлекает к себе внимание Хёнджэ, — не хочешь сходить со мной за едой? Эрик растерянно замирает. Так и подмывает кинуть паникующий взгляд на Санёна или Джуёна, но он мужественно кивает, не разрывая зрительного контакта: — Конечно. Почему нет? Наедине с Хён... Джэхёном, да неважно кем. Эрик хоть раз вообще оставался с ним наедине? Это пугало, но Эрик был вполне готов к тому, чтобы пережить намечающийся разговор. Теперь он лучше понимал мотивы шатена и даже разделял мнение Санёна, так что, что бы тот не захотел с ним обсудить, это ни на что не повлияет. Хёнджэ кивает ему в ответ и отворачивается, потянувшись за своей кожаной сумкой в старом кресле в углу. Эрик так и разворачивается, не смея взглянуть на своего лучшего друга или бойфренда, открывает дверь и выходит в коридор, прямиком на ночной воздух, сразу ловя взглядом полумесяц в звёздном небе. Вдалеке, на углу дома у лестницы размеренно гудела вывеска с рекламой бургеров в соседнем кафе. Подкрепиться и правда не мешало. Может здесь было хоть какое-то подобие сервиса, ну, там, сэндвичи в упаковках? Эрик разворачивается, пытаясь высмотреть за Хёнджэ в проёме, закрывающим дверь, Джуёна: — Хэй, может вы хотите что-то опре?.. Пуля влетает в номерную табличку, заставляя Эрика резко заткнуться и испуганно ввалиться обратно в номер, пихая Хёнджэ в плечо. Он слышит чей-то вскрик в одном из соседних номеров, а ещё неожиданно много шума, но это всё отходит на второй план, потому что они с Хёнджэ путаются в ногах и летят на пол. Эрик почти тут же резко подскакивает и на коленях подползает обратно к выходу, дрожащими руками тянется к двери, игнорируя возмущённого Санёна, зовущего его по имени откуда-то из-за спины. Лихорадочно, но вполне успешно ему удается толкнуть дверь, захлопывая её, словно это действительно спасёт их от грёбанных пуль! и только тогда он позволяет себе повернуться, припав к грязному линолеуму. Ещё несколько пуль свистят прямо над ним, влетая в помещение сквозь никчёмную древесину, и Эрик закрывает голову руками, когда окно справа от него трещит, разбиваясь, а затем осколки падают на пол с характерным хрустом. — Эрик! — шипит Санён, выглядывая из-за кровати, и рукой показывает ему ползти прямо к нему вслед за Хёнджэ, который преодолел небольшое расстояние номера и теперь прятался за спинкой кресла напротив кровати, где всё также несчастно лежала его сумка. Эрик в панике оглядывается на съехавшие на пол простыни кровати, где ещё минутой ранее сидели двое. Джуён? Где Джуён? — Эрик Сон! — угрожающе рычит Санён, привставая от пола, будто собираясь подняться и надрать тому задницу за непослушание, но Эрик почти рывком преодолевает расстояние до кресла и втискивается к Хёнджэ, оборачиваясь и с облегчением замечая тёмную макушку Джуёна прямо за Санёном. — За последние сутки в меня уже дважды стреляли, — не может не пожаловаться Эрик, надеясь на снисхождение, когда встречается со страшно злым взглядом Санёна, — это на целых два раза больше, чем в любой другой день. — Добро пожаловать в мою жизнь, — мрачно бормочет над его ухом Хёнджэ и вырывает свою руку из-под кроссовки Эрика. — Что это, твой искромётный юмор? — огрызается младший в ответ, но им приходится прервать диалог, когда раздаётся ещё несколько выстрелов. — Какого чёрта? — вырывается у Джуёна по другую сторону их неожиданных баррикад и Эрик мысленно с ним соглашается. — Нам нужно выбираться отсюда, иначе мы точно трупы, — всё так же бормочет рядом Хёнджэ, Эрик поворачивает голову в его сторону, замечая, что тот почти в идентичной позе на корточках прижимается к другой стороне кресла. — Здесь нет другого выхода, кроме двери, за которой сумасшедший маньяк с пистолетом. Мы превратимся в сито раньше, чем ваши маршалы соизволят вспомнить о нас. Даже небольшого окна в душевой не было, уж Эрик бы нашёл путь сбежать оттуда посреди своей минуты позора ранее. — Мы должны выйти, — настаивает Санён, выглядывая из-под кровати и смотрит на дверь, в которой уже было несколько дыр. Есть идеи? — Эрик, — неожиданно спокойно говорит Джуён, заставляя того повернуться, — Ты должен вытащить нас отсюда. — П-прости?! — ему не послышалось? — Почему ты обращаешься ко мне? Разве это не Джуён в их тандеме отвечает за мозги? — Эрик, — настойчиво гнёт своё Джуён, пытаясь переиграть Эрика в гляделки, — Потому что ты лучше всех соображаешь, когда надо действовать. Что ж, это было... Правдой? Эрик был энергичным и просто жутко нетерпеливым, поэтому чаще всего действовал импульсивно, едва ему приходила в голову идея, неважно была ли она хорошей или нет. Его жизненное кредо. Сначала делал, а потом думал. Сначала влюблялся, а потом задумывался о последствиях этого для своей жизни (включая её продолжительности). А ещё был Джуён, которому Эрик мог доверить свою жизнь, и сейчас Джуён делал то же самое, веря в него. А ещё были Санён и Хёнджэ. Эрик переводит взгляд с Джуёна на Санёна и сглатывает, видя отчаяние в чужих глазах. Санён не хотел, чтобы всё так получилось, чтобы Эрик подвергался риску, чтобы вообще кто-то из них подвергался этой опасности. Эрик выдыхает. Он должен что-то придумать. Его бессмысленный взгляд в неуютно установившейся тишине проходится по той части комнаты, что он видит, от лежащих на полу парней до дверного косяка, ведущего в ванную. Бесполезную комнату, ведь там не было вентиляционного окошка, но... Эрик резко поворачивается к Хёнджэ, так что тот даже пугается, вздрагивает, опасно балансируя на носках. — Раздевайся. — Чего? — шокировано выдыхает тот и испуганно косит глаза в сторону на остальных, будто пытаясь убедиться, что не один это слышал. — Снимай рубашку, — закатывает глаза Эрик, загоревшись возникшей идеей, и тут же начинает шевелиться, упирается коленями в линолеум, пытаясь вытащить руку из собственной футболки, — Мы поменяемся одеждой. — И как нам это поможет? — продолжает спрашивать Хёнджэ, при этом послушно тянет рубашку-поло за края, решив всецело довериться Эрику. Тот кидает ему в грудь свою испачканную футболку, тут же натягивая чужую одежду. Разумеется, он не пялится, но невозможно не заметить на чужом теле сходившие тёмные пятна, так яро намекающие на давние засосы. Эрик поворачивает голову, кидая выразительный взгляд на Джуёна, который встречает его с вызовом, а затем закатывает глаза и возвращается к Хёнджэ. Если на Эрике эта футболка казалась огромным безразмерным балахоном, то для Хёнджэ она была просто велика, Эрик винил в этом свои узкие плечи. А ещё Эрик старался не предавать этому значение, но он видел шрам на груди, шрам от пули, и это пугало, едва он вспоминал о словах Санёна. Хёнджэ бессмысленно отряхивает въевшуюся в ткань грязь и, неудовлетворенный результатом, выпрямляется. — Так всё-таки? — Пустим пыль в глаза. Выйдем через дверь, но заставим того, кто там снаружи, пойти за мной. Я ведь вышел первым и он не стрелял, он сделал это только когда появился ты, значит он ждал. Ты – главный свидетель, мы должны спасти тебя, — пожимает плечами Эрик. Хёнджэ лишь бросает молчаливый взгляд на Санёна, но ничего не говорит. Разумеется, у Эрика вообще-то было полное право знать такие детали, но кажется Хёнджэ волновало, как долго Эрик был в курсе всего. Едва ли у них с Санёном было время это обсудить с тех пор как они пустились в бега. — Санён пойдет со мной? — всё, что спрашивает шатен, но Эрик качает головой. Он смотрит на Санёна, который разгадывает его план за секунду и обнадёживающе кивает, поддерживая. — Я пойду с ним. — Но... — С тобой действительно должен быть кто-то хоть немного знающий местность и способный защитить. Джуён позаботится о тебе, ему можно доверять — пытается убедить его Эрик. — Эрик, я знаю это, — раздражённо перебивает его Хёнджэ, поддаваясь вперёд, и хватает его за руку, — но ты будешь приманкой. Мной. Оу, да. Бесконечное чувство вины, как Эрик мог забыть. Его план в случае провала просто огромный удар по Хёнджэ, ну, если не брать во внимание риск его собственной смерти. — Что ж, — пожимает плечами он, храбрясь, и освобождает свои пальцы от чужого захвата — Когда всё закончится, ты должен будешь мне как минимум ещё одно барбекю. А теперь нам нужно что-то сделать с волосами. Хёнджэ надевает чёрную кепку Джуёна, сильнее натягивая козырёк себе на лицо, а Эрик хватает его кожаную сумку в надежде прикрыть ей голову. На это уходят всего лишь какие-то секунды, но для Эрика, действующего на автопилоте, это кажется вечностью. Всего каких-то пару минут назад по ним внезапно начали стрелять и вот уже они вновь на корточках у выхода, пытаясь ринуться обратно под пули. Когда это стало чем-то само собой разумеющимся в его жизни? — Бежим по команде, — говорит Санён и с характерным скрипом поворачивает дверную ручку, заставляя Эрика вздрогнуть, — Три. Он мог бы придумать план и получше. Это первое, что пришло ему в голову, что он сделал, не задумываясь, а все ему поверили, и Санён, и Хёнджэ, но хорошо, у них было оправдание, они не знали Эрика всю жизнь, но Джуён! Куда смотрел Джуён, когда доверил Эрику план по спасению их жизней?! Почему он посчитал, что к его словам нужно прислушиваться?! До этого у Эрика не получалось построить собственную личную жизнь, как ему вообще можно было доверить что-то серьёзнее, чем приглашение на свидание?! — Четыре, — выдыхает Санён, когда Эрик успевает впасть в преждевременную панику, и открывает дверь. Эрик мог бы рассказывать истории о том, как его чудесный план сработал. Он мог бы разработать целое пособие для федеральных маршалов о том, как спасать свидетелей из программы защиты. Написать сценарий и продать его в Голливуд. Джуён с Хёнджэ выбегают из комнаты мотеля и резко бросаются вправо, и уже через секунду Санён тащит его в противоположную сторону по коридору, прикрывая своим телом, пока Эрик прижимает к голове небольшую кожаную сумку. Кажется, это сработало, мелькает в его голове, когда штукатурка прямо перед ними трескается от попавшей в стену пули. Головорез должен был увидеть Джуёна и Санёна, должен был увидеть их футболки и прийти к неверному выводу, последовать за Санёном, ведь он тоже был свидетелем. Эрик не может радоваться, когда за их спинами бьются окна номеров, он слышит шум и испуганные крики, а вдали слышится вой полицейской сирены и это оно, кто-то вызвал полицию. Им нужно продержаться всего ничего, помощь уже в пути. Они добегают до углового номера, поворачивают и несутся к винтовой лестнице вниз, Эрик чувствует стальной захват на своём запястье, Санён упрямо тащит его вперёд, прикрывая своим телом от пуль. Они почти у лестницы, когда Эрик спотыкается и чуть не растягивается перед ступенями вниз, сумка из рук падает на пол и он пытается прикрыть голову. — Руку! — кричит Санён, оборачиваясь на него, и Эрик протягивает к нему руку, а затем вскрикивает и резко дёргается всем телом назад, когда кожу саднит. Эрик видит что-то красное на руке и это кровь, это кровь, о, это плохо, Эрик не переносит кровь, но у него действительно сейчас нет времени на это, поэтому, не дав самому себе опомниться, он подрывается и толкает Санёна вниз по лестнице. Они слетают вниз, перепрыгивают через перила перед последним пролётом, скрываясь за зданием, а затем несутся вдоль мотеля. Эрик слышит вой сирен всё громче, а ещё шаги, чьи-то шаркающие шаги за спиной и что-то похожее на ругательства, а затем ещё один холостой выстрел. — Туда! — кричит Санён, запыхавшись, и показывает пальцем на небольшую хозяйственную пристройку рядом с мотелем. Эрик прибавляет скорость и буквально врезается в запертую дверь, безрезультатно дёргает её на себя, а затем оббегает постройку и замирает, уставившись на тупик. Задняя стена соседнего с мотелем бара, с массивной служебной железной дверью и огромным мусорным контейнером у стены напротив. Эрик оборачивается на Санёна, едва свернувшего за угол. Вой сирен стал оглушающим, заглушая следующего за ним бегуна. Санён смотрит на Эрика широко раскрытыми глазами, пока тот тупо пялится в ответ, пытаясь придумать хоть что-то что может тягаться с пушкой и патронами, а затем, прямо на его глазах Санён прижимается спиной к углу кирпичной стены постройки, сжимая кулаки и прижимая руки к груди в оборонительной позе. Он же не думает идти с голыми руками на вооружённого бандита?! — Что ты?.. — сипло пытается спросить Эрик, когда бандит, тот самый мужчина в аляпистой цветной рубашке, в очках, с усами, в форме курьера, каким его Эрик только не видел за последний месяц, появляется из-за угла и резко тормозит в нескольких шагах от него, сразу же находя взглядом Эрика. — Ты! — возмущённо рычит он, очевидно тоже узнавая Эрика, а не необходимого ему Хёнджэ, и поднимает руку с пистолетом, совершенно забывая о том за кем он только что гнался. Эрик то ли в ужасе, то ли в восхищении смотрит, как Санён бросается вперёд с кулаками, одним ударом вырывает пистолет из рук мужчины, а затем даёт ему прямо в нос. — Ого, — выдыхает он потрясенно, уставившись на согнувшегося вдвое головореза, которого Санён тут же валит на землю, фиксируя руки за спиной в лучших традициях органов правопорядка. — Эрик, будь добр, пистолет. Эрик самым неловким ударом с правой отшвыривает оружие подальше, когда Санён замирает над вырывающимся мужчиной. — Где ты этому научился? — не может не спросить он своего бойфренда. — Джейкоб... Чёрт, это действительно важно сейчас?! — Санён поднимает на него недовольный взгляд, но тут же замирает и севшим голосом спрашивает, — Эрик, ты ранен? Ах да, точно, его рука, за приливом адреналина он успел и забыть о ней. Эрик готов пережить покушение на свою жизнь дважды за день, но кровь? Он не был к этому готов. Он ничего не отвечает Санёну, безмолвно открывая рот, словно рыбка, выброшенная на сушу. Они живы. Да, возможно, он сейчас умрёт, даже не заметив, как получил серьёзное ранение, но им только нужно дождаться, ах, уже не нужно, вот и они. Увидев бегущих вдоль мотеля полицейских во главе с Кевином, Эрик с чувством выполненного долга, падает в обморок.🌃