Программа защиты Ли Санёна

🏙

Эрик наблюдает, как красные и синие огни полицейских плафонов с секундной задержкой сменяют друг друга на лице Санёна, усевшегося напротив в кабине скорой помощи. Эрик только сильнее закутывается в выданный ему плед и обречённо вздыхает. Как стыдно. — Через неделю будешь как новенький! — объявляет медбрат, перевязав его бицепс. Пуля едва ли его задевает, всего лишь сдирает кожу, пара дюймов ниже и прошла бы насквозь, поясняет медбрат, зато крови столько, будто его с того света возвращали. Санён всё время рядом, держит его руку в своей и обнимает. В соседней машине, Эрик видит, как другой медбрат проверяет Джуёна и Хёнджэ. Вокруг снуют полицейские, Эрик видит чёрный внедорожник местного отделения ФБР, рядом с которым криво припаркована машина местного шерифа, а чуть дальше свой старый форд лелеет Джейкоб, слишком счастливый от того, что его машина осталась в целости после сумасшедшего дня. Выглядит он помятым и крайне уставшим, в отличие от Кевина, который держится бодрячком, постоянно лавирует между федералами и полицией, видимо, решая какие-то важные вопросы. Совершенно неинтересно. Эрик слышит, как помощник шерифа опрашивает постояльцев мотеля, решая забрать с собой несколько особо подозрительных личностей из местного красного квартала; слышит, как праведно возмущается хозяин мотеля, требуя возместить ущерб от перестрелки, как ФБР и полиция решают, как доставить преступника в местное отделение и внезапно всего этого слишком. Слепящие глаза красно-синие огни пропадают на секунду, отчего Эрик поднимает взгляд и замирает. Перед ним неловко топчется укутанный в плед Хёнджэ. — Спрошу, когда нас отпустят, — говорит Санён, целует Эрика в висок и встаёт, освобождая место своему кузену. Эрик молчаливо наблюдает, как он исчезает где-то среди мешанины правоохранительных органов. Хёнджэ осторожно присаживается рядом. — Завтра весь город будет знать что здесь произошло, — неловко начинает Эрик диалог и морщится, понимая, что получилось ужасно. — Да, есть такое, — соглашается Хёнджэ и замолкает, будто не зная, как продолжить. Эрик отводит взгляд в сторону. — Это значит вы переезжаете? — Хёнджэ тут же поворачивается к нему. Хорошо, обыденно спросить не получилось. Конечно, с тех пор, как Эрик открыл глаза, после того, как медбрат привёл его в себя, это всё о чём он мог думать. Их раскрыли. Снова, как в первый раз во Флориде, про который рассказывал Санён, только теперь в десять раз хуже, они были на волоске от смерти. Разумеется, федералы тут же переселят Санёна и Хёнджэ куда-нибудь на Гавайи или отправят в какую-нибудь техасскую глушь, чтобы упрятать подальше от вездесущей мафии. А Эрик... А что Эрик? Он не был в программе. И это означало, что в любую минуту Санён мог исчезнуть и никогда больше не появится в его жизни вновь. — С чего ты взял? — спрашивает Хёнджэ тем временем. — Ну, вас ведь раскрыли, нет? К тому же здесь столько федералов, — Эрик взволнованно сглатывает, вцепляясь пальцами в колени, — Вам снова дадут новые имена и переселят? Хёнджэ не отвечает некоторое время, словно раздумывает, и Эрик готовится к худшему. — Думаю, нет, — наконец выдыхает Хёнджэ, и Эрик замирает, поднимая на шатена удивлённый взгляд. — Нет? — Я не знаю всех подробностей, но Кевин сказал, что нас больше не планируют переселять, — медленно объясняет Хёнджэ, и Эрик понимает, что тому тоже не до конца объяснили все детали. И это... — Это же замечательно! — выдыхает он взволнованно и тут же выпрямляется, оглядываясь по сторонам. Где Санён? Куда ушел Санён? — Эрик, я... — Хёнджэ вновь нерешительно замолкает, жуёт нижнюю губу, будто пытается решиться. Его взгляд нервно бегает от Эрика на толпу перед ним, пока неожиданно не останавливается на определённой фигуре. Эрик всматривается и понимает. Он видит Санёна, стоящего рядом с Джуёном, они о чём-то говорят, а затем Джуён протягивает старшему руку и они разделяют рукопожатие. Эрик неосознанно улыбается. — Эрик. Эрик вздрагивает от внезапной решимости в голосе Хёнджэ и вновь оборачивается к нему. Теперь Хёнджэ выглядит как и всегда до этого, когда Эрик видел его – собранный, угрюмый, готовый ко всему. Хёнджэ, которого Эрик знал, или, скорее, к которому привык. Эрик пытается разрядить обстановку, шуточно выгибает бровь, готовый спросить что тот хочет от него услышать, как Хёнджэ тянется к нему и неожиданно обнимает. Эрик так и застывает с замершей в воздухе рукой, неуверенный приобнять ли в ответ. Точно, тот самый разговор. — Спасибо, — первым делом говорит Хёнджэ, отстраняясь, — Ты рисковал своей жизнью ради меня. — Это... Ничего такого, — пытается ответить Эрик, но Хёнджэ качает головой. — Нет, это значит очень много, понимаешь? Если бы ещё и с тобой что-то случилось, я не смог бы смотреть Санёну в глаза. Я не смог бы простить себя. И это неожиданно приятно, Эрик знал, что Хёнджэ относится к нему относительно лояльно, пусть и с осторожностью, но чтобы он так переживал за него... Или нет, поправляет Эрик себя, скорее он так переживал за Санёна. В прочем, это его не расстраивает, ведь Хёнджэ всё-таки беспокоится за него. — Ну, теперь всё закончилось, — говорит Эрик и растягивает губы в неловкой улыбке. К его приятному удивлению на несчастном лице Хёнджэ тоже появляется небольшая благодарная улыбка и он кивает, вытирая щёки от мокрых дорожек. Эрик притворяется, что не видит этого, отводя взгляд. Он постоянно тянется проверить рану на своем бицепсе, но с двух сторон его окружают Санён и Джуён, бьющие его по ладони каждый раз, едва его рука достигает бинта. Они сидят внутри машины скорой помощи, но особо не разговаривают, не желая привлекать к себе ненужное внимание, хотя, казалось, органы правопорядка их вовсе не замечают во всеобщей суматохе. Эрика клонит в сон, так что он прислоняется к плечу Санёна, боясь потерять его из виду, и прикрывает веки, стараясь игнорировать шум вокруг, но едва ли не сразу его план проваливается. — Ну что, по домам? — раздается слишком бодрый для пяти утра голос Кевина, а за ним в проёме дверей возникает уставший Джейкоб. Санён тут же выпрямляется, от чего Эрику приходится поднять голову и осоловело уставиться на маршалов. — Кевин?.. — Я отвезу вас до конспиративного дома, — прерывает Санёна Джейкоб и дружелюбно улыбается. Эрик пристально смотрит на лицо маршала, замечая свежую царапину на скуле. Блюститель закона выглядел вполне милым и доброжелательным, несмотря на общую усталость отпечатавшуюся на лице. Почему Эрик в первый раз подумал, что он пугающий?.. — Кевину нужно решить некоторые моменты. Кевин на это закатывает глаза, но никак не комментирует. — Ага, — бурчит он и неопределенно кивает головой, — на выход. — Куда мы теперь? — вновь спрашивает Санён, и Эрик чувствует, как старший переплетает их пальцы. Он опускает глаза, убеждаясь, что Санён крепко держит его за руку, и вспоминает, что говорил Хёнджэ. Их больше не планируют переселять. Вот только значит ли это, что они могут спокойно вернуться в тот дом?.. Эрик сильно сомневался. — Обратно домой, — подтверждает его самые страшные опасения Джейкоб с мягкой улыбкой на губах, даже не подозревая, что эти слова значат для Эрика. — Нас отправляют в Нью-Йорк? — не понимает Санён. — Операция успешно завершена федералами, — говорит Джейкоб и корчит какую-то кислую мину, — Они пытаются замять всё по-тихому, потому что здесь облажались все кто только мог. — И как? — спрашивает на этот раз Джуён. Кевин и Джейкоб секунду смотрят на него, словно пытаясь понять кто он вообще такой и как много знает, а затем Кевин пожимает плечами, будто бы отмахиваясь, и поясняет: — ФБР поймали почти всех важных фигур в клане Деверов, чтобы полностью его ликвидировать без перехода власти к кому-то ещё. Оставался лишь один из племянников босса, скрывавшийся ото всех. Нам дали на него ориентировку, если вдруг он окажется поблизости свидетелей, — Кевин кивает в сторону Хёнджэ, — Сложно спокойно существовать и пытаться взять управление над подпольной группировкой, когда тебя пытается прикончить не только ФБР, но и враждебно настроенные кланы, верно? Так что ваши местные федералы долго искали его по всему штату, а потом один из информаторов на улице сообщил, что тот работает не один, и ФБР поняли, что облажались. Вот только ко всему этому в Службе маршалов оказался крот, который слил ваше предполагаемое местонахождение, и Девер отправил свою пешку сюда. И вот к чему мы пришли, — Кевин раздражено вздыхает, возводя глаза к светлеющему небу с оранжевыми и розовыми вкраплениями рассвета, — теперь ФБР пытается скинуть всю вину в утечке данных на Службу маршалов, а наш босс пытается обвинить федералов в том, что они не уследили за подозреваемым и подвергли опасности свидетелей и их семьи. Ну, и совсем не помогает тот факт, что мы умудрились упустить того головореза у конспиративного дома, а с вами не было маршалов, когда вы едва не умерли, но умудрились повязать его. Почти никого, — поправляет сам себя Кевин, кидая оценивающий взгляд на тихо застывшего у плеча Санёна Эрика. Это всё имело смысл, но что-то было неясным, словно Кевин не договаривал, что-то умалчивал... Едва взглянув на лица Санёна и Джуёна, Эрик был уверен, что он не один кому так показалось, однако, кажется это волновало лишь их с Джуёном – секундное недоверие на лице Санёна сменилось чередой сложных эмоций, пока не проступила неуверенность. — Нас отправляют в Нью-Йорк, — повторяет он в воздух. Это не вопрос, до него будто наконец доходит смысл сказанного ранее, и Эрика подташнивает, когда он слышит эти слова из его уст. Всё хорошо. Он должен смириться. Семья Санёна вот уже полтора года думает, что он мертв. Эрик будет ужасным человеком, если будет чувствовать себя плохо от этой новости. — Не прямо сейчас, — предупреждает Кевин, но кивает в подтверждение, — нужно всё подготовить, к тому же ваш отъезд не должен выглядеть подозрительно для непосвящённых, но да, вас выводят из программы. Вы возвращаетесь домой. Эрик сглатывает, опуская глаза на свою ладонь, с силой сжимающую колено, отворачивается и застывает, встречаясь взглядом с Джуёном. По лицу лучшего друга мало что можно понять, но Эрик может чувствовать накатившую на него волну отчаяния. — Но наши родители... — Санён слишком погрузился в мысли о семье, забыв про Эрика, переживающего кризис личности буквально в паре дюймов рядом. — Им обо всём расскажут? Как? И когда? — А, это... — голос Кевина как-то странно, едва заметно меняется, но Эрик подмечает и переводит на него взгляд, прерывая зрительный контакт с Джуёном. Федеральный маршал неловко кусает нижнюю губу, переглядываясь со своим коллегой рядом. Джейкоб выглядит не слишком счастливым. — Что такое? — тут же взволнованно встревает Хёнджэ, неверно истолковывая чужое молчание, но Кевин почти тут же его прерывает: — Ничего, правда. Всё в порядке. Всё просто классно. Ага. — Кевин, — сурово прерывает маршала Санён, немигающе смотря на него, и Кевин безнадежно вздыхает, обращаясь к Джейкобу: — Почему вообще мы должны им об этом говорить? Мы тут даже не причем, нас там не было! — Кевин, — угрожающе рычит Санён, и Эрик издаёт задушенный писк, когда старший слишком сильно сжимает его руку в своей, будто забыв о нём. Санён тут же оборачивается к нему, ослабляя хватку, и нежно проводит кончиками пальцев по ладони, выглядя виновато. Эрик неловко улыбается в ответ. Кевин пожимает плечами. — Ваши родители, ну, вроде как, уже знают. — Что?! — воскликивают Санён и Хёнджэ. Джейкоб морщится. Эрик впервые решает подать голос, когда наконец понимает что именно его смутило в словах Кевина ранее. — Ты сказал ФБР подвергли опасности свидетелей и их семьи... — Эрик видит, как расширяются глаза Хёнджэ по мере того, как до него доходит смысл предположения. Он в ужасе смотрит на Кевина в ожидании объяснений. Кевин замирает на секунду, а затем кивает, перестав увиливать от ответа. — Понимаете, в системе маршалов никогда не указываются точные данные местонахождения или контакты, но там есть экстренные контакты маршалов, которые курируют свидетелей и... — Кевин неловко топчется на месте, — мы ведем несколько свидетелей в округе. Девер отправил своего верного пса заняться вами, это был его последний шанс, потому что ФБР уже висели на хвосте. Должно быть, они вычислили примерный район поисков, основываясь на информации о нас, и этот парень с пушкой мог найти вас чисто случайно и следить, чтобы подтвердить действительно ли это вы, а затем напасть. — Как это касается наших родителей? — не выдерживает Хёнджэ, нервно дёргаясь. Кевин тяжело вздыхает. — Как я уже сказал, ФБР просчитались, когда думали, что Девер работает один. Они поспешно дали нам ориентировку, но не брали во внимание то, что она может сработать, а потом почти одновременно маршалы сообщили о том, что не так давно в ваши файлы на сервере заходил посторонний, и Хёнджэ сказал, что ему кажется, будто за ним следят... — Кевин продолжает говорить, но Эрик не может не бросить удивлённый взгляд на нахмуренного Хёнджэ. Так значит, Эрик не один об этом знал. — ...ФБР решили сразу же брать Девера, боясь за жизнь свидетелей, пока до них не дошло, что если кто-то знает про Калифорнию, то вашим семьям тоже может угрожать опасность. Не зная вашего точного месторасположения, Девер мог подумать, что об этом знают ваши семьи, поэтому направился к ним, — Хёнджэ шокировано открывает рот, но не издает и звука. Кевин спешит его успокоить, — ФБР ворвались в твой дом раньше, чем Девер вообще там появился, и в итоге сами же и раскрыли всю легенду, но все в безопасности. Они перехватили Девера на пути и арестовали его, пытались связаться со своим местным отделением здесь, а те с нами, но мы уже были заняты перестрелкой. Ну, а потом вы знаете. — А мои родители? С ними все в порядке? — спрашивает Санён взволнованно. — Да, конечно, — Кевин закатывает глаза, — чем вы слушаете? Никто не пострадал, их на всякий случай охраняет ФБР с того момента, как это всё началось. Прокурор по вашему делу так орала в трубку, я думал она нашлёт на нас всех проклятие. — С ней вы тоже говорили? — хмурится Санён, очевидно вспоминая упомянутую женщину, на что Кевин кивает: — Ага. Рвала и метала, что её не поставили в известность о том, что её ключевые свидетели находятся под угрозой смерти. В общем, прокурорша и федералы кое-как уговорили ваших родителей подождать до того момента, как всё закончится, и не лететь сюда, так что думаю, им уже сообщили, что вы в порядке. Спорю, они прибудут на первом же рейсе, — хмыкает маршал, и никто не сомневается в его словах. Эрик переводит взгляд на притихшего Санёна. Он видит, как тот полностью погрузился в себя, а на лице застыло выражение беззащитности. Его родители уже знают, что он жив. Как и родители Хёнджэ, отдалённо думает Эрик, но не спешит смотреть на своего второго соседа, рассматривая профиль Санёна. — Думаю, я всё же отвезу вас домой, — мягко говорит Джейкоб, вновь привлекая к себе внимание, — вам необходимо отдохнуть после всего, что случилось. Никто не возражает. Санён отпускает руку Эрика, но помогает спрыгнуть из салона кареты скорой помощи на асфальт, игнорируя поручень. Они медленно идут в сторону форда маршала, прижавшись плечом к плечу, и полностью игнорируют то, как на них посматривают с разных сторон, ведь они, несомненно, были главными звёздами сегодняшнего вечера. Двое из федеральной программы защиты свидетелей в таком маленьком городке как их? Да ещё и местные замешаны? Чего только стоит вспомнить, что местный шериф был старым школьным приятелем их с Джуёном отцов... Эрик едва поворачивает голову, когда чувствует движение рядом – Хёнджэ и Джуён следовали прямо за ними. Недолго думая прежде чем спросить, Эрик открывает рот: — Ты знал о том, что за вами следят? — Хёнджэ от неожиданности запинается на секунду, а затем качает головой, не поднимая на него взгляд. — Не совсем. Это случилось совсем недавно. Я думал мне показалось. Я видел этого человека издалека, но у нас чёткие инструкции как себя вести, поэтому я только сообщил маршалам об этом. — Он вышел на тебя через Санёна, — говорит Эрик виновато спустя несколько секунд молчания, когда они останавливаются перед автомобилем. Джейкоб звенит ключами, — Я замечал его пару раз. Наверное, сначала он нашел Санёна, а затем, проследив за нами, вышел на тебя. Хёнджэ ничего не отвечает, но по его взгляду Эрик мог сказать, что его не волнует причина. Они молча залезают на заднее сидение, Хёнджэ и Санён зажимают Эрика посередине, пока Джуён усаживается на переднее сидение. Где-то между возней с ремнями безопасности, Эрик слышит тихий голос Хёнджэ над ухом. — Санён тоже был целью, — и это посылает табун мурашек по его позвоночнику. Он держит Санёна за руку весь путь обратно в город. Он бессмысленно смотрит в окно, уложив голову на чужое плечо. Они въезжают на мост, и Эрик пялится на пляж, видит несколько движущихся точек – серферы всегда приходили рано. Никто не подозревал что случилось всего в паре миль от Ньюпорт Бич пару часов назад. Они не останавливаются, проезжая дом Джуёна, и Эрик думает, что это, наверное, к лучшему. Он не думает, что смог бы отпустить лучшего друга в пустой дом сейчас, даже зная, что тому, по сути, ничего не угрожает. Джейкоб ведёт плавно и они быстро преодолевают пустое утреннее шоссе. Кажется Эрик всё-таки впадает в лёгкую дрёму, потому что внезапно резко возвращается в реальность, когда автомобиль останавливается на подъездной дорожке между их домами и Джейкоб оповещает, что они приехали. Маршал говорит Санёну, что навестит их через пару часов, и нестройный хор голосов прощается с ним, а затем двери форда глухо открываются, Эрик вылезает наружу прямо за Санёном и застывает, когда поднимает взгляд на свой дом и видит свет в окнах. Он различает силуэт своих родителей на веранде, и его сердце ухает куда-то вниз, когда его накрывает запоздалый испуг – они ведь должны были вернуться аккурат в ночь и он совсем забыл об этом, не думал на протяжении всей предыдущей ночи, они ведь не могли пострадать, верно? Эрик прикладывает усилия, чтобы переставлять свои деревянные ноги. Он делает несколько шагов вперёд, не отрывая взгляд от оживших силуэтов – кажется, будто те только и ждали, когда старый форд покажется в их поле зрения. Эрик ускоряет шаг, чувствуя, как сдавливает горло от внезапно душащих слёз, преодолевает лестницу и буквально влетает в объятия матери. — Молодой человек, если вы ещё хоть раз заставите меня так волноваться, то я... — Эрик слышит, как мать что-то говорит ему высоким возмущённым голосом, но не может разобрать больше слов, только кивает и совсем по-детски всхлипывает. Когда объятия матери исчезают, Эрик вновь чувствует, как его сжимают другие, более сильные и теплые. Его отец ничего не говорит вслух, но Эрик видит, как тот всеми силами сохраняет спокойное выражение лица – наверняка, чтобы не нервировать маму ещё больше. Когда глаза мужчины случайно опускаются на повязку на руке Эрика, тот видит, как у отца дёргается кадык, а в глазах появляются слёзы. Они отстраняются и характерно прокашливаются, пытаясь взять себя в руки, а затем отец кладёт ладонь на его плечо и они вместе спускаются вниз, на подъездную дорожку. Его мама уже обнимает Джуёна, похлопывая того по спине, а затем её взгляд наконец ловит неуверенно застывших рядом Хёнджэ и Санёна, и она охает и тянется с объятиями к ним: — Бедные дети! Эрик останавливается, сцепив руки за спиной, и наблюдает за этой картиной, с каким-то трепещущим чувством внутри. То, как его родители обнимают Хёнджэ и Санёна, очевидно уже осведомлённые о том, что случилось, Эрик видит, как его мать что-то говорит Санёну, после того, как сжимает его в объятиях, а затем также крепко стискивает Хёнджэ, кладёт руку ему на лицо, заботливо осматривая, и вновь причитает о том, как они заставили её переживать. У Хёнджэ впервые появляется некое беззащитное выражение лица, будто он изо всех сил старается не расклеиться от чужого проявления заботы. Эрик предполагает, что тот вспоминает собственную мать. Мама Сон категорически отказывается отпускать потерпевших соседей в их дом, даже несмотря на то, что Эрик замечает нескольких полицейских на улице, когда решает осмотреть территорию вокруг их дома, пытаясь понять есть ли видимые свидетельства недавнего инцидента. Женщина уверяет, что всем найдётся место в доме и никто не смеет с ней спорить. Так они и отправляются в дом Сонов. Джуён вопросительно смотрит на него, проходя мимо, но Эрик только кивает ему идти внутрь. Его отец идёт следом, приобнимая Санёна за плечи, тот бросает на Эрика мимолётный взгляд, и Эрик дарит ему маленькую улыбку. Когда его мама, прижимаясь к предплечью Хёнджэ, ведёт того к дому, Эрик наконец тоже следует за ними. Хватает Хёнджэ за запястье, словно тот мог бы сопротивляться его маме и сбежать, и впервые широко ему улыбается, показывая, что всё нормально. Хёнджэ благодарно кивает в ответ. Проходя мимо веранды, Эрик чувствует, как под ногами хрустит штукатурка, отлетевшая от стен особняка во время перестрелки. Он старается не придавать этому значения. Они сидят в гостиной, отец занимает отдельное кресло, а Эрик устраивается на диване рядом с Санёном, по левую руку от которого присаживается мама Сон. Рядом с ней на софе плотно прижимаются друг к другу Джуён и Хёнджэ, и Эрик думает, как разительно отличается это от их поведения, когда они оказались в этом доме вместе впервые. Он вновь выслушивает ту же историю, что рассказал ему Санён. Хёнджэ её никак не комментирует, и вообще выглядит так, словно ему безумно стыдно её слушать, поэтому лишь молчаливо сверлит взглядом фоторамку над камином, пока мама Сон на фоне взволнованно охает, хватаясь за сердце, слушая объяснения произошедшего. Как оказалось, полицейские, которых они застали у своего дома, когда вернулись из Лос-Анджелеса, слишком неопределённо рассказали им о том, что на их соседей и родного сына было совершено нападение без каких-либо подробностей. Старшие Сон и не подозревали, что всё было настолько опасно, а ещё на протяжении нескольких часов не знали всё ли в порядке с их чадом. От этого Эрик чувствует себя ужасно виноватым. Когда Санён заканчивает рассказ, отец Эрика некоторое время молчит, а затем предлагает им поесть, прежде чем отправиться отдыхать, видимо не желая давить слишком сильно. Первый шок проходит, Эрик понимает, что он действительно жутко голодный. Остальные парни разделяют его мнение, и мама Сон тут же спохватывается, отправляясь на кухню. Эрик вызывается ей помочь, на что женщина смеряет его долгим взглядом, но соглашается. На кухне она вновь крепко обнимает Эрика, пока тот шепчет извинения, от которых женщина отмахивается, пытаясь сделать вид, что не плачет. — Мы не знали что и думать, Эрик, — причитает она, доставая из холодильника необходимые для сэндвича продукты, — остановились у дома, а вокруг куча полицейских, двор перекрыт желтой лентой, а Джулия Смит рассказывает о стрельбе, напугавшей её до смерти. Мы испугались, что кто-то умер и никто вокруг не мог сказать где ты. Что ещё мы могли подумать?! Эрик виновато кусает губу, облокачиваясь о столешницу. — Мне жаль, — выдавливает он, но мама его не слушает, продолжая делиться переживаниями: — А Сону... — мама Сон прерывает себя на секунду и исправляется, — нет, Санён и Джэхён. Бедные мальчики! Не представляю, каково им было всё это время. Как я могла не заметить, что что-то было не так? А их родители! — Эрик встречается с материнским взглядом, когда она на секунду поворачивается к нему, — Сын, вот как теперь отпустить тебя на другой конец страны после этого? Я же буду переживать. Эрик не понимает этой ремарки, но его мама вновь начинает взволнованно причитать, поэтому он отвлекается. Они перекусывают в уютном молчании, пока мама Сон ищет где-то в шкафу новое постельное белье, а затем их отправляют на второй этаж. Джуён как обычно устраивается в спальном мешке сбоку от кровати Эрика, а Хёнджэ и Санёна отправляют в старую комнату сестры Эрика. Эрик смотрит, как циферблат неумолимо извещает о том, что уже восемь часов утра, поэтому приходится закрыть жалюзи, чтобы создать хоть какое-то подобие темноты. Джуён возвращается из ванной, когда Эрик уже раскинулся звездой на кровати, и молча укладывается в спальный мешок. Проходит несколько минут, прежде чем Эрик тяжело вздыхает и двигается на край кровати, подняв голову и встречаясь с лучшим другом взглядом. — Не могу заснуть, — бубнит он и в противоречие своим словам зевает. Джуён едва слышно хмыкает и вылезает из мешка, забираясь на кровать. Эрик почти радостно перекатывается в другую сторону, когда его лучший друг укладывается рядом. — Как вы?.. — начинает Эрик неловко и замолкает, не продолжая. Со стороны Джуёна слышится тихий вздох. — Добежали до ресепшена. Представляешь, врываемся внутрь, а владелец с телефоном у уха под столом чуть не поседел от испуга, видимо, думал к нему за выручкой ворвались, — Джуён пожимает плечами, — Спрятались в подсобке и не выходили, пока не услышали, что всё кончено. Так что ты действительно герой дня, Эрик. Эрик молчит, раздумывая над словами друга — Не думал, что нечто подобное может случиться с нами, — говорит он просто, и Джуён согласно мычит, не открывая глаз. Честно говоря, Эрика так и подмывает встать и пройти по коридору до конца, к комнате сестры, где устроились Санён и Хёнджэ, но он не может. — Пару месяцев назад я бы назвал это нашими самыми скучными каникулами. — Это ты нас в это втянул, — говорит Джуён, и Эрик с подобием возмущения дёргает рукой, ударяя лучшего друга по бедру. Тот хмыкает, закрывая глаза, — Спи, Эрик. Всё закончилось хорошо, во многом благодаря тебе. И... Это правда, хотя Эрик ни за что не скажет этого вслух. Всё закончилось хорошо. Всё закончилось даже лучше, чем могло бы быть. Эрик некоторое время смотрит на чужой профиль, а затем кивает сам себе и закрывает глаза.

🏙

Эрик просыпается ближе к обеду. Джуён спит, уткнувшись лицом в изгиб локтя, пока его ноги свисают с края кровати. Он выходит из комнаты, бросая взгляд на дальнюю комнату, а затем направляется в ванную, прежде чем спустится в гостиную – оказывается Санён встал ненамного раньше него и теперь проводил время в компании матери Эрика. Так что он сидит на барном стуле, поедая яичницу и слушая, как его мама тихо рассказывает Санёну не такие уж важные подробности их поездки к родственникам в Лос-Анджелес. Оказывается его отец ранним утром отправился в полицейский участок, ведь шериф был его хорошим знакомым, и он надеялся, что мог бы узнать подробности. В какой-то момент мама Сон участливо спрашивает Санёна о том известно ли, когда прилетят его родители и тот неуверенно пожимает плечами: — Думаю, мы должны дождаться маршалов, чтобы связаться с ними. Теперь я даже не знаю, что нам можно делать, а чего нельзя, — мама Сон на это лишь сочувствующе кивает. Хёнджэ и Джуён спускаются вместе позже, когда Эрик и Санён устраиваются в гостиной. Эрик перекидывает свои ноги через бедра шатена, прижимаясь к его плечу, и они бессмысленно пялятся в слишком тихо работающий телевизор, явно даже не понимая о чем идёт речь на экране. Эрику достаточно того, что его обнимают за плечи и он совершенно не стесняется, что где-то рядом с ними то и дело ходит мать, прибираясь, будто пытаясь занять себя чем-то. После обеда Санён и Хёнджэ ненадолго возвращаются в свой дом. Эрик порывается было пойти следом, но Санён останавливает его мягким поцелуем в лоб и обещанием, что он вернётся через полчаса, им всего лишь нужно привести дом в порядок. Шутит что-то про испорченную пиццу. Они и правда возвращаются меньше чем через час, за который Эрик умудряется проиграть Джуёну в онлайн гонках больше раз, чем обычно проигрывает за месяц. Вскоре к ним заезжают Джейкоб и Кевин, выглядя смертельно уставшими и сонными, так что, очевидно, они и вовсе не отдыхали. Это подтверждает Кевин, который кратко рассказывает о том, как всё утро они отчитывались перед своим начальством, давали показания ФБР и решали вопросы с местной полицией. — Ваши родители прилетают ближайшим рейсом до Лос-Анджелеса с пересадкой, — говорит Джейкоб перед тем, как они уезжают. Эрик видит, как от этих слов Хёнджэ и Санён взволнованно переглядываются, — Думаю, сегодня они будут здесь. — Спасибо, — говорит Санён, и Джейкоб улыбается, молчаливо кивая. Эрику кажется, что в этой благодарности передано больше, чем кажется на первый взгляд. — Давайте больше не пересекаться, ладно? — шутит Кевин на прощание и ухмыляется, запуская пальцы в свой ёжик. Джейкоб говорит, что они ещё заедут к ним через пару дней попрощаться, и Эрик мысленно делает пометку – значит у него ещё есть время. Пара дней, но уже что-то. Он не отходит от Санёна ни на секунду, но никто особо и не возражает. Они проводят оставшийся день в доме Сонов, отец Эрика возвращается вечером и присоединяется к жене на кухне, пока парни бессмысленно проводят время в тишине гостиной, находясь где-то на грани между сном и реальностью, выбитые из временной колеи недосыпом. Их всё ещё охраняют полицейские, Эрик слышит эхо того, как отец рассказывает матери о поездке в участок и о том, как снобы-федералы отказываются сотрудничать с местными, прикрываясь юрисдикцией. Единственное утешение – им обещали покрыть расходы за причинённый в перестрелке ущерб, осталось только решить кто ответственный за это – ФБР или маршалы. Солнце почти исчезло за внезапно накатившими тёмными тучами, когда голоса через открытое окно на кухне привлекают их внимание. Эрик чувствует, как Санён взволнованно выпрямляется, и отстраняется от него, позволяя тому встать и направиться к двери. Санён негромко зовёт Хёнджэ с внутреннего двора Сонов, и спустя несколько секунд тот появляется вместе с отцом Эрика и Джуёном. Эрик медленно следует за своими соседями, наблюдая, как те открывают дверь и выходят на веранду, замирая у колонн, за которыми Эрик с Санёном прятались от пуль всего каких-то несколько часов назад. Хёнджэ первым спускается по лестнице и, не отрывая от кого-то определённого взгляд, идёт вперёд по подъездной дорожке в сторону своего дома. Спустя несколько секунд вслед за ним спешит Санён, слишком быстро и нервно, перепрыгивая несколько ступеней за раз. Медленно Эрик делает несколько шагов вперёд, замирая на том же месте, где секунду назад стояли его соседи, и наблюдает за разворачивающейся перед ним картиной. Он видит красивую женщину в брючном костюме, стоящую на веранде соседнего дома и барабанящую в дверь. Ранее идеально уложенные в пучок черные волосы теперь слегка растрепались, а глаза казались заплаканными, да и в целом на лице отражалось бесконечное беспокойство, совсем, как у матери Эрика, когда он рухнул в её объятия. Рядом с женщиной, приобнимая её за плечи, стоял мужчина в теле с заметной сединой на висках. Весь его вид выдавал усталость и нечто похожее на отчаяние. Эрик тоже видел такое выражение лица раньше. У своего отца всего пару часов назад. Чуть дальше от двери, на лестнице, стояла ещё одна пара, женщина в платье, прикрывая лицо платочком в руках, и мужчина в помятой рубашке. От женщины в костюме раздается очередной стук в дверь и второй мужчина нервно оглядывается по сторонам, тогда Эрик и замечает такие знакомые ему черты лица, понимая, что это никто иной, как отец Хёнджэ. Тот был его удивительно точной копией. — Мама! — слышит Эрик голос Хёнджэ и видит, как все четверо резко оборачиваются в его сторону, тут же находя взглядом спешащих к ним парней. Эрик не собирается признаваться в этом, но в его глазах застывают слёзы в тот момент. Он наблюдает за тем, как мать Хёнджэ почти повисает на сыне, прижимая к себе и плача, а тот крепко обнимает её в ответ и просит успокоиться, ведь это не хорошо для её больного сердца. Эрик смотрит, как Санён обнимает отца с матерью одновременно, и сглатывает комок в горле, чувствуя от этого невероятную радость. Неожиданно он ощущает чужие руки на предплечье, а затем с лёгкой улыбкой обнимает свою маму в ответ. Он слышит шаги за спиной, но не оборачивается, зная, что Джуён с отцом тоже подошли рядом, чтобы наблюдать, но не мешать – так они вчетвером и застывают ненадолго, смотря на воссоединение чужой семьи на соседнем дворе. Когда Санёна и Хёнджэ наконец выпускают из крепких объятий, мама Эрика решает вмешаться. Она отстраняется и оставляет сына, неспешно спускаясь вниз и преодолевая внутренний двор, подходя ближе к новым знакомым. Эрик тем временем смотрит, как мама Хёнджэ обнимает Санёна, а Хёнджэ оказывается втянут в объятия семьи второго, и вспоминает, что они действительно одна большая семья, что у них намного больше общего. Оба парня наверняка были родителям, как родные, почти также, как Джуён был для родителей Эрика вторым, более послушным сыном, или как Эрик был тем несносным подростком для мамы Джуёна. — Молодые люди, вы заставляете своих родителей стоять на улице, — мама Сон лучезарно улыбается, пожимая руку матери, а затем отцу Санёна, и доброжелательно смотрит на родителей Хёнджэ, — Добрый вечер. Добро пожаловать в Ньюпорт Бич! Вы хорошо добрались? Прошу, не нужно стоять посреди улицы. Пройдёмте к нам в дом, вы наверняка устали с дороги. — Это миссис Сон, — поспешно представляет её Санён всем и благодарно улыбается женщине, — Её семья была нашими соседями здесь, и они очень о нас заботились. — Мы так вам благодарны... — начинает мама Хёнджэ, направляясь к маме Сон с объятиями, на что та отмахивается от благодарностей, но прижимает женщину к себе, а затем, отстраняясь, берёт её за руки и вновь указывает в сторону своего дома. — Ну что вы, давайте же, зайдём в дом. Когда Санён и Хёнджэ преодолевают подъездную дорожку и лестницу, Эрик наконец может разглядеть родителей своих соседей ближе и если схожесть Хёнджэ с отцом была заметна сразу, то, приблизившись к родителям Санёна, он понимает, что его бойфренд очень похож на свою мать. — Это Джуён и мистер Сон, — подаёт голос Хёнджэ, и Эрик вежливо ждёт, когда его отец обменяется рукопожатиями и объятиями со старшими, а затем матери Хёнджэ и Санёна вновь в порыве чувств обнимают его лучшего друга, шепча благодарности за заботу об их сыновьях. Это заставляет Эрика вздрогнуть и замереть по стойке смирно. Он был совсем не уверен как вести себя теперь. И что будет, когда... Санён прерывает поток его обеспокоенных мыслей. Эрик чувствует, как тот подходит чуть ближе, кладя руку ему на лопатки и подталкивает ближе к своим родителям. — Это Эрик, сын мистера и миссис Сон. Вообще-то, он у нас герой дня сегодня, — говорит Санён и смотрит на Эрика, улыбаясь, слишком особенно, с нежностью и благодарностью, отчего Эрик чувствует себя ещё больше паникующим, когда переводит взгляд на маму Санёна. Ему едва удается поймать внимательный взгляд миссис Ли, которым она награждает сына, прежде чем посмотреть на Эрика и улыбнуться. Эрик неловко пытается поклониться. — Миссис Ли, мне очень прият... Слова так и замирают на кончике языка, когда мать Санёна крепко его обнимает и это так странно, но Эрик внезапно чувствует себя очень хорошо. Он обнимает женщину в ответ. Родители Хёнджэ тоже дарят ему объятия, как и Джуёну, а затем отец Санёна обменивается с ним рукопожатием. Они всё-таки проходят в дом после очередных причитаний мамы Сон и устраиваются в гостиной, но мест не так много, так что Эрик уходит, пытаясь помочь своей матери подготовить для всех чай. Весь вечер он чувствует себя странно, нервно, будто выбит из привычной колеи, и понимает, что не переживал так сильно даже пока скрывался от мафиозного убийцы, который пытался превратить его в решето. Вначале Санёна и Хёнджэ заваливают вопросами об их жизни в последние полтора года, и тем приходится заверить родителей, что они тихо и мирно существовали под защитой маршалов, не подвергаясь опасностям, не болея и ни в чём не нуждаясь. Хёнджэ вскользь упоминает о том, как они жили во Флориде, а затем с большой благодарностью повествует о том, как последние несколько месяцев провели в Калифорнии, как родители Эрика помогали им с Санёном всё это время, и неожиданно эмоционально и восхищённо рассказывает о том, как Эрик спас их, заставляя свою мать вновь заплакать. Эрик чувствует, как его мутит, когда его мама вновь взволнованно охает, узнавая подробности, о которых Санён благоразумно умолчал ранее. Хёнджэ, неожиданно делая из него храброго героя, даже упоминает о том, что Эрика подстрелили, отчего каждый в комнате вновь смотрит на его оголённые руки, и Эрику хочется прикрыть перевязанный бицепс от смущения. Ну в конце концов, сколько можно напоминать ему о том, что даже храбростью-то нельзя назвать... Ещё более странно Эрик начинает себя чувствовать, когда Санён во время рассказа берёт его за руку. Эрик всеми силами старался дать ему пространство, чтобы тот побыл с родителями в такой важный для него момент, даже не сел рядом, хотя очень хотелось. Он пытался пристроиться к Джуёну на пол у кресла, но лучший друг резко выгнал его, вытянув ноги, отчего Эрику, скрипя сердцем, пришлось сесть на подлокотник рядом с Санёном. Он прилежно держал руки сцепленными на своих коленях, несмотря на сильное желание хоть кончиками пальцев дотронуться до чужого плеча, просто чтобы почувствовать тепло рядом, убедиться в реальности и выдохнуть спокойно. А затем Хёнджэ начинает рассказывать о том, как Эрик спас их жизни, и Санён тянется к нему, переплетает пальцы, и Эрик знает как это может выглядеть со стороны, ведь здесь на расстоянии вытянутой руки сидели родители Санёна, чувствует, как щёки обжигает румянец, но не отстраняется, хотя и боится взглянуть на кого-то кроме увлеченно повествующего Хёнджэ. А посмотреть было на что. Он впервые слышал, чтобы Хёнджэ говорил так много, поэтому, пользуясь случаем, наблюдает за обычно молчаливым шатеном, который теперь говорил слишком много, и возможно даже чуть лишнего, при этом проворно сглаживая углы в своей истории, и Эрик знал, что тот делал – заботился о своих родителях, не хотел их беспокоить, а потому выставлял всё в примитивном радужном свете. Пытался быть храбрым. Эрик уважал это. Санён всё ещё держит его за руку, когда монолог Хёнджэ плавно перетекает в рассказ их родителей о том, как они жили без своих сыновей. Эрик чувствует на себе чужой внимательный взгляд, но притворяется, что ничего не замечает. Сначала он с упоением слушает рассказ мамы Санёна о его племяннике, даже показывает фотографии внука в ленте телефона, но затем в разговоре начинают мелькать имена людей, которых Эрик не знает, события, о которых он понятия не имеет, и Эрик теряет нить разговора, бессмысленно пропуская через себя чужие фразы и начинает чувствовать себя неуютно. А затем отец Санёна мимолётно упоминает, что Санён должен кого-то навестить первым делом, когда вернётся в Нью-Йорк. Тогда Эрик понимает, что не так. То, что подтвердили Кевин и Джейкоб едва ли не сразу, то, что первым он услышал от Хёнджэ после произошедшего. Хёнджэ и Санён собираются вернуться в Нью-Йорк. Больше не будет свиданий на пляже и посиделок в библиотеке, ленивых вечеров в местном кинотеатре или барбекю-вечеринки с детьми болтушки Джулии Смит и мистером Кросби. Санён и Хёнджэ вернутся домой, к своей старой жизни, к старым друзьям, к семье. К чему Эрик не имеет ни малейшего отношения. Они должны навестить стольких знакомых, решить столько брошенных в спешке дел, да даже, в конце концов, закончить университет и просто продолжить жить дальше. Ведь теперь они буквально воскресли из мертвых. И Эрик не знает, чего ждать от этого будущего и было ли у него там место. Конечно, он ни секунды не сомневался в искренности слов Санёна и его чувств к нему, но он также не питал особых надежд на отношения с расстоянием в целую страну. Санён вернётся в привычную для него колею, в которой он вырос, а Эрик... Эрик останется в Калифорнии, в лучшем случае поступит в ближайший к дому университет. Или, может быть, на Аляску? Он всё ещё не получил ни одного письма о зачислении, поэтому он был без понятия. Будет ли Санён ждать неизвестно чего эти три года? А что потом, Эрик что... Переедет в Нью-Йорк? Эрик смотрит на Хёнджэ, жадно слушающего рассказ своей матери о чём-то очень для него важном, а затем переводит взгляд на Джуёна, который выглядит спокойным, Эрик бы даже сказал, безмятежным. А затем он вспоминает насколько удачным это выглядит сейчас – Колумбийский, в который Джуён так стремился попасть. Его друг через пару месяцев тоже покинет солнечную Калифорнию ради далёкого Нью-Йорка, это ведь был план его родителей с самого начала, но теперь, теперь это так удачно совпало. Его лучший друг всегда был умнее его, не спешил и видел ситуацию в целом, уделяя внимание мелочам, которых Эрик не замечал. Вместе они были отличным тандемом. Что же во всём этом видел Джуён сейчас? Или, может быть, он решил для себя всё ещё в самом начале, просчитал заранее, в отличие от бросившегося в омут с головой Эрика? Он видел, как Хёнджэ смотрел на его лучшего друга, он знал, что между ними точно что-то есть, даже если они не говорили об этом. Может быть всё на самом деле так и было. Сейчас по безэмоциональному лицу Джуёна тяжело сказать, что было у него на уме, пока Хёнджэ говорил о возвращении домой, но в одном Эрик был уверен точно. Взгляд, который появлялся у него, когда он смотрел на Хёнджэ значил что-то намного большее. Он уходит на кухню за стаканом воды, хотя это больше похоже на предлог, чтобы сбежать из гостиной и выпустить руку Санёна из своей ладони. Эрик осушает стакан, а затем некоторое время бессмысленно пялится на него, пока не слышит чужие шаги. Гости в гостиной начали собираться, все пережили за последние сутки слишком многое и хотели отдохнуть. Эрик замирает, наблюдая, как мама Санёна проходит на кухню и начинает улыбаться, когда замечает его. Снова этот внимательный взгляд, словно его видят насквозь. — Вот ты где, — говорит она, подходя ближе, и Эрик нервно сглатывает, позволяя женщине вновь обнять себя, — Я так благодарна тебе, Эрик, ты и не представляешь. Мои сын и дочь – это самое драгоценное, что у меня есть, и я тяжело переживала эти события. То, что он жив и здоров – это благословение, и я признательна, что твоя семья заботилась о нём и Джэхёне. Более того, мы в неоплатном долгу перед тобой за то, что ты сделал сегодня. — Миссис Ли, это не... — тут же начинает отнекиваться Эрик неловко. Хёнджэ слишком перестарался и это ужасно, просто катастрофично, — Я не сделал ничего такого. — Не скромничай, дорогой, — отмахивается женщина, и Эрик не может возразить, видя, как блестят её глаза от невыплаканных слёз. Они слышат оклик из гостиной и миссис Ли отступает назад, — Нам пора, но надеюсь мы сможем ещё поговорить с тобой и Санёном, пока мы здесь, хорошо? Спокойной ночи, дорогой. Эрик что-то неразборчиво бормочет, кивая, и наблюдает, как миссис Ли исчезает в коридоре. Когда он всё-таки появляется в коридоре, Хёнджэ с родителями уже ушли, а мистер и миссис Ли, обменявшись прощаниями с мамой Эрика, выходили во тьму улицы, оставляя Санёна и маму Сон в коридоре одних. Заметив сына, та целует Санёна в щеку на прощание и уходит. Санён поворачивается к Эрику с улыбкой. — Мы вернёмся завтра, — говорит он так, словно ничего не изменилось, словно это очередной вечер, который они провели вместе, как и любой предыдущий в последние несколько месяцев. Заглушив внезапно скребущее душу чувство отчаяния, Эрик храбро улыбается. — Буду ждать. Санён подходит ближе, бережно кладёт ладонь на щёку Эрика и прижимается к его губам в целомудренном поцелуе. Эрику кажется, будто он чувствует в нём океан бесконечной благодарности, а ещё ему чудится что-то определённо грустное в этом, похожее на прощание. Санён отстраняется на пару дюймов и шутливо проводит пальцем по всей длине его носа, как часто делал это раньше. — Сладких снов. — И тебе, — улыбается Эрик, а затем, чувствуя неприятный укол в груди, провожает исчезающего в темноте Санёна, захлопывая за собой дверь. Эрик тяжело вздыхает и встряхивается, возвращаясь в свою унылую реальность. Даже если всё сложится не так, как он того хотел, это ведь ничего, верно? У него ведь была жизнь и помимо Санёна, да? Да? Только почему же он чувствует себя настолько несчастно прямо сейчас?

🏙

Выспавшийся и бодрый Кевин оповещает его соседей ранним утром, что они должны закончить все свои дела в Калифорнии за неделю, именно столько они ещё пробудут в Ньюпорт Бич по распоряжению прокурора из-за множества бюрократических причин. Кажется та сутками работала в Нью-Йорке, чтобы назначить заседание по делу босса ирландской мафии в максимально короткие сроки, боясь, что с ключевыми свидетелями может приключиться что-то ещё. Так Хёнджэ и Санён должны были предстать перед судом для дачи показаний где-то через две недели. Служба федеральных маршалов сопроводит свидетелей, всё ещё формально числившихся под их надзором, до трапа самолёта, где ФБР, к великому счастью Кевина по его же словам, возьмёт на себя заботы по их безопасности. Санён на подобное заявление только закатывает глаза, пока Кевин посмеивается. Маршал предлагает им отдохнуть эту неделю и показать родителям солнечный городок на берегу океана, что кажется отличным планом, судя по тому, как воодушевляется Санён. А затем все возвращается на круги своя и жизнь вновь течет в привычном русле. Родители Эрика вновь ходят на работу, ровно как и Джуён, не желающий получить преждевременное увольнение, а Эрик скучает дома один, ведь теперь ему даже в библиотеку ходить не нужно было, и казалось, что Ньюпорт Бич слишком незаметно пережил целую драму, связанную с перестрелкой мафии в местном мотеле. Первые два дня после Инцидента, как нарекает его мысленно Эрик, он не слышит от своего бойфренда ничего, кроме одного небольшого сообщения, полученного под вечер, так что Санён определённо нарушает своё обещание вернуться на следующий день. Санён писал о том, как его мать отказывается отходить от него дальше, чем на пару шагов, а ещё о том, как они звонили домой, в Нью-Йорк, и его сестра долго плакала в трубку, услышав его голос, и Санён устал, прошедшие дни вымотали его, но он безмерно счастлив, что наконец его семья рядом, и впервые за полтора года спокоен. И Эрик понимает. Не представляет, но понимает, по крайней мере, что в похожей ситуации повис бы на родной матери и не отпускал от себя далеко. О чем говорить, он скучает по родителям даже когда те уезжают к родственникам в соседний город. Так что Эрик был готов к тому, что некоторое время он может не увидеть Санёна. Время, которое сокращало его прибытие в Ньюпорт Бич рядом с ним. А затем Эрик получает приглашение на завтрак и проводит утро в компании родителей своих соседей. Мама Санёна делится какими-то забавными историями из детства этих двоих и любяще смотрит на сына и племянника, будто всё ещё не может поверить, что всё происходящее не сон, Эрик узнает удивительное – на самом деле Хёнджэ, нет, Джэхён, был жутким болтуном и вообще душой компании в Нью-Йорке с кучей друзей и постоянно забитым расписанием. Эта информация заставляет Эрика окинуть своего соседа крайне скептичным взглядом, потому что серьёзно, на что он зарабатывает ответный выразительный взгляд. Болтливый Хёнджэ. Звучало просто из мира фантастики. И Санён, и Хёнджэ одновременно увольняются и, похоже, их работодатели не видят ничего странного в таком неожиданном поступке – по крайней мере Эрик так думает, пока Хёнджэ не рассказывает о том, что местный шериф по распоряжению федералов недовольно, но решил все вопросы с их скорым отъездом из города. — Мы можем сходить на пляж, — предлагает Санён, улыбаясь своим родителям. Они вчетвером сидели в гостиной, пытаясь решить чем займутся днём, пока Хёнджэ со своими родителями отправился в город. Санён поднимает взгляд вверх, смотря на Эрика, сидевшего на подлокотнике рядом, и чуть пихает его плечом по бедру, — Помнишь, мы ходили на то место с голубыми камнями недалеко от центра? Нужно обязательно показать им тот пляж. О, и сможем по пути перекусить в твоем любимом кафе, — Санён поворачивается к родителям в восторге, — Калифорнийская пицца – это что-то из другого мира. Вы не найдете и близко похожее в Нью-Йорке. Эрик задумчиво чешет подбородок и кивает. — Точно. На пляже сейчас должно быть малолюдно, рабочий день всё-таки. — Мы ведь совсем ничего не взяли с собой, — лепечет миссис Ли, качая головой на энтузиазм сына, но Эрик отмахивается, одновременно с негодующим стоном Санёна: — В городе купим. Эрик показывает родителям Санёна центра города, а затем они спускаются до пляжа. Он немного вдается в историю города и как жители выступают за чистоту и безопасность природы, а мама Санёна в ответ позабавленная рассказывает, как сын в детстве мечтал искупаться в Гудзоне, и Эрик кривит лицо от отвращения под чужой смех. Они много разговаривают, Эрик не может не замечать, как мистер и миссис Ли ловят каждый вздох, каждое слово и жест своего неожиданно воскресшего сына, с каким упоением они заслушиваются любым его рассказом о своей жизни в небольшом прибрежном городке. Они наблюдают за тем, как несколько подростков пытаются встать на доску, и Санён пытается уговорить родителей зайти в воду, но те только отмахиваются. Поэтому старшие с берега наблюдают, как Санён тащит Эрика в воду и кидает его прямо в волны, а тот барахтается с возмущёнными воплями, а затем уходит под воду и резко дёргает старшего за лодыжку. На некоторое время Эрик чувствует себя невероятно спокойно, они здесь, в месте, которое он называет своим домом, и им невероятно хорошо. Санён рядом, на расстоянии вытянутой руки. Они держатся за руки и иногда мило шепчутся, а ещё Санён позволяет себе свободно обнимать Эрика или усаживать к себе на колени во время пикника, что намного более интимно, чем позволяют себе правила приличия. Его родители спокойно восприняли это без какого-то разговора с его участием, так что Эрик задаётся вопросом что именно рассказал им Санён о них и как они относятся к нему, как... К бойфренду их сына. Эрик очаровывает его родителей с завидной лёгкостью и те называют его замечательным молодым человеком, а ещё вторым Джэхёном, что вообще-то звучит как сомнительный комплимент, но Эрик принимает это как хороший знак. Он не знал каким был Хёнджэ до того, как на него повлияли травматичные события, из-за которых он закрылся в себе, но тот абсолютно точно был хорошим человеком. В конце концов, Джуён ведь нашёл в нём что-то особенное, чтобы влюбиться, а это многое значило. И всё это заставляет Эрика чувствовать себя просто и легко, заставляет забыть о переживаниях, пока... Пока отец Санёна не соглашается со своей женой о том насколько Ньюпорт Бич хороший город, пока шутливо не говорит о том, что им просто необходимо вернуться сюда в их отпуск, чтобы отдохнуть по-настоящему, без переживаний и слёз. Миссис Ли кивает, соглашаясь, как бесконечно живой, неспящий Нью-Йорк и даже их средних размеров Хантингтон не сравнится с тем размеренным спокойствием, которое дарит им этот маленький калифорнийский городок, и Эрик сверлит взглядом накатывающие на берег волны, кусая нижнюю губу, чтобы заглушить вновь возникшее неприятное чувство внутри. Очередное напоминание, как его маленький город разительно отличался от жизни Санёна до, выбивает из колеи. Эрик чувствует себя крайне неуверенно, совершенно не зная, что делать. У него осталась всего пара дней, после которых будет... А что будет? Они ведь должны поговорить с Санёном об этом, верно? Он не очень этого хотел. Может будет лучше вообще ничего не обсуждать? Как бы Эрик всегда не пытался это отрицать – Санён был старше и опытнее, а ещё жил в большом городе, наверняка он уже знал как поступить и что сказать на прощание, чтобы оба поняли – вот здесь и сейчас им нужно разойтись, оставить друг друга, как одно хорошее воспоминание. Конечно, их отношения мало походили на курортную интрижку, чёрт возьми, они даже признались друг другу в любви, но очевидно финал их ждал тот же самый. Эрик принимает это, слишком зацикливается на этой мысли, даже если звучит она не очень логично в сравнении со словами и действиями Санёна, но... Может Эрик просто чего-то не понимал. Возможно ему стоило спросить совета у Джуёна, но он не хотел говорить об этом. Он не видит куда его затягивают эти мысли, пока миссис Ли не спрашивает зайдет ли он к ним вечером поужинать. Они провели вместе большую часть дня, поэтому Эрик не думает, что это хорошая идея, так что он делает то, в чём он лучше всего. Принимает секундное решение и вежливо отказывается, ссылаясь на помощь родителям. Санён на это вопросительно приподнимает бровь, но ничего не спрашивает об этом расплывчатом объяснении. Возможно ему всё-таки стоит держать дистанцию, решает Эрик, когда машет на прощание, стоя на своей веранде у колонны. Возможно эти несколько дней даны ему не для того, чтобы провести как можно больше времени рядом с Санёном, а чтобы привыкнуть к концу. Так что Эрик глупо решает избегать Санёна и на следующий день у него даже получается. Он ссылается на занятость, когда ему приходит сообщение Санёна о том, чтобы провести экскурсию для его родителей, и придумывает что-то про то, как застрял в городе по просьбе отца. Что не есть правда, но Эрик впервые чувствует неудобство в том, что его бойфренд был также и его соседом – Эрику приходится встать в несусветную рань и он не находит ничего лучше, чем спрятаться в библиотеке, где теперь Санён, после увольнения, вряд ли бы появился. Санён всё равно продолжает ему писать, чего Эрик не может просто проигнорировать, поэтому он знает всё об экскурсии мистера и миссис Ли по любимым местам в Ньюпорт Бич. Эрик узнаёт окрестности, по которым он сам водил Санёна когда-то. Эрик показывал местных рыбаков и их лодки на восточном причале, они покупали мороженое у фургончика вниз по Тридцать второй улице прямо на границе с пляжем, а чуть западнее, на Двадцать восьмой Эрик заставил Санёна почти час примерять гидрокостюмы, игнорируя слова Санёна о том, что он не так сильно увлечен сёрфингом, чтобы тратиться на ненужные вещи. Эрик же просто хотел поглазеть. Возвращается домой он вечером. Знает, что Санён всё ещё в городе с родителями, Эрик лично посоветовал им лучшее калифорнийское кафе на береговой линии, чтобы отпраздновать воссоединение. Когда Эрик появляется на кухне с удрученным видом, его мать недоумённо склоняет голову на бок: — Разве ты не должен быть со своим бойфрендом? — Я что, не могу провести время с любимой мамой? — Эрик невинно улыбается, падая за барный стул. Мама хмыкает, протирая мокрые стаканы полотенцем: — Обманщик. Эрик на это дуется. — Я ведь делаю это из благих намерений! Мистер и миссис Ли столько пережили. Думаю, последнее, чего бы они хотели, так это чтобы незнакомец проводил с ними драгоценное время семейного воссоединения, — Эрик пожимает плечами, — Одного дня моего присутствия достаточно. К тому же, я ведь не всегда буду в его жизни, стоит привыкнуть к тому, что Санён больше не будет рядом постоянно. — Действительно? — мычит мама Сон задумчиво, рассматривая тарелку под лампой, — Когда это в твоей голове появились такие здравые мысли, сын мой? Джуён тебе подсказал? — Это оскорбительно, знаешь ли, — фыркает Эрик, скрещивая руки на груди, — Я тоже могу быть чутким. — Да, но в большинстве случаев, ты таким не являешься, — его мама принимается за новую тарелку, — Это не упрёк. У тебя есть множество других положительных качеств. — Красота? Ум? — Упёртость, — мягко поправляет Эрика мама, на что он шумно вздыхает, откидываясь на спинку стула. Позабавленная мать закончив насухо вытирать посуду, начинает непринуждённо протирать столешницу, а затем переходит на стол и добирается до небольшой барной стойки, за которую уселся Эрик, — Этого тебе не занимать. Если поставишь цель, то добьёшься её даже самыми радикальными и опасными способами. Вот скажи мне, как ты выживешь в большом городе, если рядом не будет Джуёна или Санёна, м? — Ну, — борясь с раздражением парирует Эрик и берёт из вазы банан, обиженно насупившись и чувствуя, как надавили на больное место, — Я же не собираюсь в большой город, так что с чего бы? Эрик слышит, как мать перестаёт вытирать стол. Он неосознанно поднимает на неё взгляд и замечает странный, он бы даже сказал недоумённый взгляд. И вопросительно смотрит в ответ. — Ты ведь проверял почту? — спрашивает мама подозрительно. Эрик вопросительно дёргает бровями: — Ну да, — не обязательно было напоминать ему об этом. Сроки зачисления вышли, а своё письмо из Бёркли он получил едва ли не самым первым, так что теперь это было его ближайшим будущим. Калифорния. Его мама кажется хочет что-то сказать, но её перебивает телефонная трель и она отвлекается, поэтому Эрик спрыгивает со стула и плетётся в коридор к лестнице. Он бороздит просторы интернета, абсолютно вяло переписывается с друзьями и даже пытается смотреть сериал, но всё время ловит себя на том, как неосознанно взгляд скользит к распахнутому окну. А на следующее утро Санён оказывается на пороге его дома, полностью одетый и собранный, пока Эрик сонно моргает, всё ещё в пижаме и тапочках. Так Эрик оказывается втянут в прогулку с родителями своего бойфренда на катере, а вечером Эрик обнаруживает, что те забронировали один из местных ресторанов – Эрик видит своих родителей, и родителей Хёнджэ, и даже Джуёна... И на один прекрасный вечер он забывает о том, что его ждёт в ближайшем будущем, позволяет себе сидят рядом со своим бойфрендом, смеяться над забавными историями из его детства и вновь чувствовать себя правильно. Позже все кроме Джуёна медленно возвращаются из центра города в сторону Айрис-авеню, Эрик сверлит взглядом, как его мама держит отца под руку и они о чём-то тихо разговаривают. Где-то далеко впереди Хёнджэ со своими родителями, а вместе с Эриком в уютной тишине идут родители Санёна. Тот идёт рядом с другой стороны, но они не держатся за руки, их Эрик спрятал в карманы шорт, зато при каждом шаге они ударяются плечами. Эрик готов пройти мимо дома соседей, вслед за своими родителями, но Санён ловит его за запястье, машет своим родителям не ждать его и поворачивается к Эрику с обеспокоенным взглядом. Эрик смущенно тупит взгляд. Он знает, что время пришло. Остался один день. — Ты в порядке? Выглядишь отстранённым, — Санён медленно проводит рукой по щеке Эрика, на что тот слишком активно кивает, пряча глаза. — Всё хорошо. — Эрик... — Санён качает головой. Он знает, что ничего не в порядке. Эрик замирает. Это странно. Разве у них не должно было стать меньше секретов с тех пор, как Санён рассказал о себе всю правду? Разве это не означало, что Эрик тоже мог доверить ему всё? С чего он вообще взял, что они расстанутся в ближайшем будущем, может... Может Санён хотел отношений на расстоянии, кто знает? Он был старше, может, он знал что-то чего не знал Эрик. — Завтра последний день, — выдыхает Эрик и видит, как чужой взгляд с взволнованного меняется на понимающий. — Это ничего не изменит, — говорит Санён, кивая, и Эрик застывает на секунду, прежде чем расслабиться. Неожиданно всё становится правильным. Он должен был услышать это из уст Санёна, чтобы знать – тот говорит правду, а Эрик просто был глупым и импульсивным, теряя на самобичевание время, которое он мог бы провести рядом с парнем. — Я думал, что будет лучше начать отдаляться сейчас, — выдает Эрик и натыкается на непонимающий взгляд. Он спешит объяснить, — Я подумал, что когда ты уедешь мне будет тяжело, поэтому, возможно, что это время перед твоим отъездом дано для того, чтобы мне понемногу отвыкнуть от того, что ты всегда рядом? Сейчас, когда я говорю это вслух, звучит просто ужасно, но в моей голове это звучало убедительно, — Эрик устало выдыхает, — Я просто... Надеюсь, что наши отношения на расстоянии будут работать. — Отношения на расстоянии? — медленно выдыхает Санён, будто бы к чему-то приходя. Эрик взволнованно кивает. — Да. Я понимаю, что это звучит сомнительно. Будь это Чикаго или Флорида, было бы легче, а летать в Калифорнию и обратно тяжело, особенно теперь, когда у меня будет первый год, а ты должен восстановиться и сразу же закончить университет, но я верю, что мы справимся, понимаешь? Если уж мы пережили какого-то мафиози, то расстояние на три года это не так уж и страшно, верно? Я могу составить график праздников, на которые мы могли бы летать друг к другу. И твоя мама говорила, что с удовольствием вернулась бы в Ньюпорт Бич. — Эрик... — Санён останавливается, облизывает губы и озадаченно хмурится, — Ты ведь смотрел почту? Эрик морщится. Почему все постоянно об этом напоминают? — Разумеется, — кивает он, а затем возвращается к разговору, — В любом случае, я просто хотел сказать... Прости. Я чувствую грусть из-за того, что ты улетаешь, а я ещё не скоро тебя увижу, так что это влияет на принятие мною глупых решений. Я не хотел, чтобы наши последние дни получились такими... Скомканными. Я должен был больше времени провести с тобой и твоей семьей. Они мне очень понравились. Эрик поднимает на Санёна виноватые глаза, и кусает нижнюю губу, замечая чужой взгляд, любящий, нежный. Санён как-то ласково улыбается, а затем притягивает его к себе и крепко обнимает, называя его глупым. Эрик не очень понимает, но крепко стискивает в ответ в своих объятиях, утыкаясь лицом в грудь. Все хорошо, ведь так? Они справятся. Никакого курортного романа. — Они уезжают, — выдыхает Эрик грустно и почти растекается за барной стойкой на следующий день. Пустым взглядом он наблюдает за Джуёном, перебирающим бумажные стаканчики рядом с кассой. Лучший друг не удостаивает его даже взглядом, сосредотачиваясь на работе, пока его не отвлекают клиенты. — Если не заказываешь, займи место у стены, — поучает его бариста, не отвлекаясь. — Ты меня совсем не слушаешь, — Эрик приподнимает голову и смотрит на друга жалобно, — Их самолёт завтра. Эрик слышал это от Хёнджэ в ресторане вечером ранее. Их рейс отправлялся из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк рано утром, а это значило, что они должны покинуть Ньюпорт Бич самое позднее на рассвете, около четырех утра. Санён сказал, что вставать так рано, чтобы проводить их нет необходимости, всё будет очень быстро, под контролем федеральных маршалов, поэтому с Эриком они собирались попрощаться сегодня вечером. Это угнетало ещё больше. — Я потратил столько времени, которое мог быть рядом. Хотя его родители точно подумали бы, что я назойливый. Ну и что с того?! Вчера я вроде как предложил ему отношения на расстоянии и он вроде как он согласился. — Да ради всего святого, — Джуён наконец отрывается от кассы и поворачивается к Эрику, выглядя так, словно сейчас бросит в Эрика первым, что найдёт под рукой, — Эрик, вы расстаётесь на месяц или около того. Не умрёшь. Теперь-то уж точно. Эрик дёргает бровями. — Месяц? Ты хотел сказать год? Не думаю, что с началом университета будет хоть шанс, что мы можем пересечься. Об этом я тоже сказал ему вчера. Мы можем составить график или типа того. — Ты не настолько любишь учёбу, — закатывает глаза Джуён. — Не настолько, но как ты себе это представляешь? Начало учебного года, а у Санёна ещё и семейный бизнес. Единственное, что мы сможем себе позволить это свидания по Facetime. Я даже сильно сомневаюсь, что Санён прилетит в Калифорнию на рождественские каникулы. Конечно... — Эрик вновь начинает бормотать, погружаясь в размышления, — если очень постараться и найти подработку, чтобы совмещать с учёбой, то к Рождеству я бы смог накопить на билет до Нью-Йорка. Правда это... — Эрик, о чём ты говоришь? — крайне озадаченно спрашивает его лучший друг. Эрик наконец вновь приходи в себя. — Составляю план? — вопросом на вопрос отвечает он, а затем хмурится. Он что пропустил что-то? Строить планы в долгосрочной перспективе у него никогда не получалось, это ведь было по части Джуёна, но... — Эрик, подожди, — Джуён замолкает, сосредоточенно продолжая вытирать мокрые руки полотенцем, затем откладывает его на стойку и подходит ближе, склонившись над лучшим другом, — Ты что передумал ехать в Нью-Йорк? Эрик замирает. Он что? — Я что? — вторит он себе. — Ты говоришь так, словно не собираешься переезжать в Нью-Йорк. — А я собирался? Джуён секунду молчит, а затем с усталостью всего мира выдыхает: — Ты ведь сказал, что ты проверял почту. — Да почему все спрашивают меня... — Эрик резко затыкается, когда в его голове щёлкает и он понимает почему действительно все спрашивали его об этом. Джуён получил своё письмо из Колумбийского университета не так давно, большая задержка с доставкой почты в местном отделении. Хотя все и так знали, что парень бы поступил, но всё равно были рады, когда тот вернулся от Сонов к себе домой и нашёл заветный конверт, несколько дней хранившийся в почтовом ящике. Задержка была логичной, учитывая, что письмо шло с другого конца страны, и его долго обрабатывали, Эрик вот получил письмо из местного университета самым первым, ещё до того, как всё произошло, но хоть какая-то весточка из Чикагского, или Нью-Йорка, или... Имели ли они в виду не после Инцидента... Аляска, счета на оплату, Нью-Йорк, Лос-Анджелес. Ответ из университета. И тут до Эрика доходит. Он ведь не собирался поступать дальше Калифорнии, все заявления и эссе, которые он разослал, он сделал это с... Санёном, который и предложил большую часть вариантов. Санёном, который предложил Нью-Йоркский университет. Санёном, который возвращался жить в Нью-Йорк. А если Эрик на самом деле не замечал очевидного, если Санён даже не заикнулся про отношения на расстоянии или разрыв, потому что был уверен, что Эрик... Эрик резко подскакивает со стула, чуть было не роняя его. Джуён выжидающе приподнимает брови. Мама переживала как он будет жить в большом городе, а ещё те слова Санёна, теперь это имело смысл, только если... Если они все были так уверены, что Эрик собирается в Нью-Йорк, а в подобном случае Эрик точно собирался, это значило, что ему пришло... — Мне надо домой, — почти шокировано выдыхает он. Джуён машет рукой на прощание и смеётся. Схватив рюкзак, Эрик вылетает из кофейни, чуть не распластавшись прямо на выходе. Он бежит в сторону своей улицы, срезает на перекрёстке и мчится сквозь дома изо всех сил. Останавливается раз или два, пытаясь отдышаться, и прикладывает ладонь к боку, с сожалением ощущая, как его физическая подготовка ухудшилась. Третья Айрис-авеню, Вторая, Эрик ускоряется и сворачивает на свою улицу, прибавляя скорость. Он уже видит крышу родного дома, когда перебегает дорогу, а ещё видит Санёна, тот улыбается ему, машет и тянет руки, явно уверенный в том, что Эрик бежит к нему. — Эрик... — Три минуты! — кричит Эрик, проносясь мимо Санёна к своему дому, оставляя после себя лишь недоуменный взгляд. Эрик взлетает по лестнице и распахивает дверь, рыщет по комоду в коридоре и чуть не сшибает вешалки, когда передвигает мамины коллекционное статуэтки с полки для ключей. Письма. Где письма?! Он ведь положил их прямо сюда в тот день, верно? Он слышит шум за спиной и глухое приветствие матери, на что лишь неразборчиво бормочет что-то в ответ, а затем проносится мимо неё в сторону кухни, резко останавливается у обеденного стола и безумным взглядом сканирует помещение. — Что-то потерял? — спрашивает мать, на что Эрик резко поворачивает голову в её сторону: — Письмо из университета, — лицо матери вытягивается в понимании, а затем на нём появляется нечто, смутно напоминающее насмешку. Эрик нетерпеливо топает, — Ты его видела? Мама Сон невозмутимо кивает: — Разумеется, видела. Поздравляю! Тебя приняли. Готов переехать на Аляску? Застывший на секунду Эрик тут же расслабляется. — Нью-Йорк. Ты видела письмо из Нью-Йорка? — Понятия не имею о чём ты, но можешь посмотреть у холодильника, — улыбается мама Сон и позабавленная наблюдает, как Эрик дёргается и бросается к нужной столешнице. Стопка писем, с Аляски, Чикаго и Нью-Йорка, вскрытых писем небрежно лежала рядом с фруктовой вазой. Дрожащими руками Эрик выхватывает конверт с почтовым индексом Нью-Йорка, достаёт уведомление и смотрит, и смотрит, и... Приняли. Его приняли в Нью-Йорк. — Меня приняли в Нью-Йорк, — тупо сообщает он вслух. — Надо же, — неправдоподобно удивляется его мама, — Поздравляю, родной! Но разве Аляска не лучше? Эрик открывает рот, а затем тут же его закрывает и стонет. Иногда все вокруг так раздражали! — Эрик?.. — слышит Эрик глухой оклик из коридора. Санён. Взгляд Эрика мечется от матери к закрытой двери и обратно. На лице мамы нежная улыбка: — Ну же, вперёд. Сжимая белый лист бумаги в руках, Эрик преодолевает кухню, выходит в коридор, замечая на пороге хмурящегося Санёна, тот не проходит дальше приветственного коврика, стоит весь слишком обеспокоенный и серьёзный, скрестив руки на груди. Увидев Эрика, он делает шаг вперёд, но останавливается. Его взгляд падает на лист в руках младшего, а затем возвращается к его глазам. — У тебя всё в порядке? — спрашивает Санён осторожно, будто не зная что ещё спросить. Эрик молча идёт к нему, останавливается в шаге от своего бойфренда и смотрит на него широко раскрытыми глазами. — Я поступил в Нью-Йорк, — торжественно сообщает он в тишину. Санён хмурится. — Я знаю, твоя мама говорила мне. Но ты вчера сказал... Разве ты не собираешься поступать в Калифорнийский? — Я не знал, что меня приняли в Нью-Йорк! — воскликивает Эрик, а затем, когда до него доходит, спрашивает, — А когда ты узнал? — Эрик... — Санён открывает рот, но затем замолкает и качает головой. Эрик видит, как на лице Санёна слишком быстро сменяются эмоции от непонимания до облегчения, — Утром после того, как мы вернулись в твой дом? Твоя мама показала мне письма. Мы обсуждали Нью-Йорк, пока ты не спустился. Эрик молча моргает, пытаясь понять. Санён воспринимает это по-своему и спешит оправдаться: — Разумеется, ты можешь выбрать любой университет, и Чикаго, и Калифорнийский, это только твой выбор. Просто я подумал, что раз мы возвращаемся домой, а Джуён не планировал поступать никуда кроме Колумбийского, то ты тоже захочешь... Раз тебя приняли... Вместе с лучшим другом и мной, и Джэхёном... — Санён запинается и замолкает, не зная, как продолжить. — Что я тоже перееду в Нью-Йорк, — глупо заканчивает Эрик, на что Санён кивает, продолжая просто смотреть на него. То, о чем Эрик старался не думать в последние дни, то, что так отчаянно внутренне желал – это было бы почти идеально: перебраться в большой город, не просто одному, но вместе со своим бойфрендом и лучшим другом и, ладно уж, бойфрендом лучшего друга. Эрик просто не думал, что это будет возможно, но оказалось, что глупое стечение обстоятельств и... — Эрик? — зовёт его Санён, надеясь хоть на какую-то реакцию, внимательно рассматривая его лицо. Точно. Эрик переезжает в Нью-Йорк. Эрик поднимает на Санёна свой взгляд и расплывается в широкой улыбке. — Я переезжаю в Нью-Йорк, — говорит он и с удовольствием видит, как взгляд Санёна меняется, проясняется. На его лице расцветает ответная улыбка. — Ты переезжаешь в Нью-Йорк? — повторяет тот с вопросительной интонацией, но при этом улыбается так, что становится ясно – он просто хочет услышать это ещё раз. — Я переезжаю в Нью-Йорк! — воскликивает Эрик и бросается на смеющегося Санёна с поцелуями. Больше не было необходимости в слезах прощания вечером, поэтому Эрик лишь крепко обнимет родителей мистера и миссис Ли, попрощается с семьей Хёнджэ и поцелует Санёна на закате. Потому что совсем скоро он увидит их снова.

🏙

Джуён пинает мешающиеся ему под ногами кроссовки куда-то в сторону, проходит вглубь комнаты и ставит коробку на ближайшую свободную поверхность, выпрямляясь и морщась от того, как жалобно ноет спина. Вытирая капельки пота со лба, он поворачивается к Эрику и почти угрожающе выдает: — Если ты посмеешь переехать к Санёну через пару месяцев, я не буду помогать тебе с переездом. И сожгу твои вещи. Эрик фыркает, но не успевает ответить, в дверях появляется Санён – невероятно красивый, притягивающий все внимание к себе даже в обычных джинсах и просто белой футболке – с коробкой в руках. — Последняя, — сообщает он, ставя коробку в угол рядом, и отряхивает руки от пыли, — Где ванная? Эрик рукой тычет в нужную сторону, смотря, как Санён с величайшей осторожностью преодолевает расставленные по полу коробки с вещами, и исчезает за дверью. Джуён устало стонет и падает на кровать рядом. — Стой, это не моя! — лучший друг тут же подскакивает, кидает на Эрика раздраженный взгляд и зло пыхтит, когда пересекает комнату и падает на кровать напротив. Эрик присаживается на край рядом с лучшим другом. — Сожгу, Эрик, — угрожает Джуён, не открывая глаз. Эрик закатывает глаза. В единственный раз, когда Эрик решил не действовать спонтанно, приняв решение сразу, а подумать, взвесить все за и против, он принял единственно неправильное решение по твердому убеждению Джуёна. Все были уверены в том, что Эрик переедет к Санёну. Джуён, Санён, его родители, даже родители Эрика были уверены в том, что Эрик придёт к ним с разговором о том, чтобы съехаться со своим взрослым нью-йоркским бойфрендом, хотя, как узнает Эрик от собственной матери, они с отцом уже провели нужный разговор с Санёном до отъезда того обратно в Нью-Йорк и совсем не против. Эрик мог бы найти тысячу и одну причину того, почему родители могли быть против, начиная тем, что они не знали ничего о жизни Санёна в Нью-Йорке и тот лгал им о себе большую часть их знакомства и заканчивая хотя бы банальным беспокойством о том, что Эрик не будет учиться, если будет жить вместе со своим бойфрендом. Когда Эрик озвучивает это матери, та лишь фыркает, а затем заходится смехом, заявляя, что жизнь с Санёном скорее наоборот, дисциплинирует Эрика уделять внимание учебе, и что вообще-то они достаточно прогрессивные родители и всё понимают. Поэтому, разумеется, когда Эрик сообщил, что в последний момент подал заявку на комнату в общежитии, все были немного удивлены. В начале августа Джуён покинул Ньюпорт Бич первым. Его родители вернулись из зарубежной поездки, чтобы проводить сына в университет. Представленный себе большую часть своей жизни, Джуён и в Нью-Йорке планировал жить самостоятельно, поэтому заселился в общежитие, несмотря на то, что где-то в городе жила его тетя, предлагавшая остановиться у неё. Днём они устроили барбекю-вечеринку на заднем дворе Сонов, пока их родители обсуждали последние новости, Джуён топил Эрика в бассейне и наставлял не попасть в переделку до приезда в Нью-Йорк, ведь его уже не будет рядом, чтобы прикрывать задницу Эрика, как он всегда и делал. Вечером они вдвоём проводили закат на пляже, наблюдая за оранжевыми отблесками на воде и серфингистами на последних волнах, а затем медленно добрели до дома Джуёна, где закрылись в комнате и среди коробок играли в видеоигры. Утром Эрик проводил друга с родителями до такси, а затем медленно поплёлся домой. Конечно, Санён писал и звонил ему, не каждый день, ведь большую часть времени был занят тем, что готовился к судебным процессам, но пару раз в неделю точно. Эрик успокаивал себя тем, что скоро он тоже переедет в Нью-Йорк и они смогут видеться каждый день. Как бы его родители не показывали, что поддерживают Эрика, но Эрик видел, как в глазах мамы блестят слезы – она снова отпускала ребёнка далеко от дома. Поэтому до конца августа Эрик почти каждый день проводит в компании родителей как можно больше времени, надоедая им глупыми просьбами, частыми объятиями и бессмысленными разговорами. Ему тоже было тяжело свыкнуться с мыслью, что он покидает свой родной городок. За неделю до переезда он узнает от Санёна, что всё почти закончилось. Он уже выступил на суде свидетелем и теперь осталось одно или два заседания, где Хёнджэ должен дать показания. Иногда Джуён делал видеозвонки, и Эрик видел в камере Хёнджэ, который улыбался ему, махал рукой, смеялся и говорил, выглядел счастливым и живым. От этого Эрик чувствовал себя хорошо. Джуён пытался уловить в одном кадре себя, Хёнджэ и Санёна одновременно, что заставляло Эрика ещё больше чувствовать себя разрывающимся на части от желания остаться с родителями в родном доме и наконец покинуть его стены и быть там, рядом с дорогими ему людьми одновременно. Санён рассказывает ему, что они пытаются вернуться к обычной жизни, с подачи прокурора, ведущего их дело, его восстанавливают в университете, в том же, куда поступил Эрик, а новость о том, что они с Хёнджэ живы, быстро разошлась среди их друзей и знакомых. С ними связались едва ли не все, кого они встречали всего раз или два в своей прошлой жизни, выражая искреннюю радость и беспокойство. Санён присылает фотографии себя с племянником, и это самое милое, что Эрик видел в своей жизни. До обведённой красным даты отлёта в календаре всего несколько дней и Эрику не терпится. Ему предоставляют комнату в общежитии. Их с Джуёном кампусы в получасе езды друг от друга и живут они с одной стороны Гудзона, что не может не радовать, а вот Санён снимает квартиру в Бруклине. Эрик лишь мельком улавливает, что Хёнджэ решает не возвращаться к учёбе и остаться в Хантингтоне с семьей. Санён не много говорит об этом, Эрик думает спросить об этом Джуёна, но, в конце концов, решает не вмешиваться не в своё дело. За неделю до учебы Эрик прилетает в Нью-Йорк и заселяется. Целыми днями Джуён таскает его по городу так, что они сходят за туристов, а за два дня до учёбы из Калифорнии приезжают его вещи. Разумеется, Джуён – первый, кого Эрик вызывает себе помогать, зная, что его бойфренд может быть занят важными делами, вроде очередной встречи с прокурором, или решением бизнес проблем семьи, или очередными посиделками у бабушки Ли, которая всё ещё не пришла в себя от того, что двое её внуков живы, и требует тех приезжать к ней на чаепитие минимум раз в неделю. Однако Санён неожиданно показывается на пороге общежития, оставляет поцелуй на его щеке и принимается помогать с бесчисленными коробками. А затем они оба выслушивают ругательства Джуёна, когда тот понимает, что лифта в доме нет и им придется таскать коробки с вещами на шестой этаж по лестнице. В какой-то момент Эрик думает, что лучше бы он и правда переехал к Санёну. Он отвлекается от ожесточенной битвы слабыми толчками в бок с Джуёном, когда Санён выходит из ванной комнаты. — Твой сосед не будет против, что мы заставили здесь всё? — спрашивает Санён, положив руки на бедра и оглядывая беспорядок вокруг себя. Эрик пожимает плечами: — Думаю, нет. Я его ещё ни разу не видел, хотя парень из комнаты напротив говорит, что он здесь. Начинаю думать, что живу с призраком или типа того. — А ведь мог просто переехать к Санёну, — бурчит Джуён недовольно себе под нос, и Эрик бросает на него выразительный взгляд. И этот человек всего каких-то несколько месяцев назад считал Санёна плохим человеком?! — Хорошо, — Санён поворачивается к ним и улыбается, — В крайнем случае, всегда можем оставить что-то у меня. — Да, — радостно соглашается Эрик, посылая ответную улыбку. Джуён начинает возмущённо привставать, оборачиваясь на Эрика, но тот не глядя на лучшего друга, тычет ладонью ему в лицо, широко растопырив пальцы в разные стороны, и толкает чужую голову обратно на подушки, заглушая чужие недовольства. Джуён в ответ мстительно кусает его за ребро ладони. — Спасибо, что помог. — Всегда. Стоило мне позвонить, — Санён подходит ближе и аккуратно гладит Эрика по голове, — Не хочешь пообедать? — Ты наконец покажешь мне отменную нью-йоркскую кухню? — шутит Эрик, приподнимая брови. Санён давно обещал ему свидание и вот наконец, когда они свободны и вместе... — Это, конечно, не сравнится с калифорнийской пиццей, но кое-что в этом городе тоже умеют, — многообещающе заканчивает Санён, и Эрик подлетает с кровати, хватая того за руку и переплетая пальцы. — Хочу хотдог! — Эрик тянет Санёна на выход, — Я жутко голодный. И чизкейк. Мы сможем купить бейглы? Нужно пройтись до кондитерской вниз по улице, они там просто отменные. Со сливочным кремом. — Не слишком ли много для одного свидания? — наигранно задумчиво тянет Санён, чуть тормозя, на что Эрик жалобно хнычет, подталкивая к двери. Санён усмехается, целуя того в висок, а затем спохватывается и поворачивается, будто вспоминая, — О, Джуён. Ты не голодный? Не хочешь с нами? Эрик застывает, оборачиваясь на лучшего друга, развалившегося на его кровати. Спустя секунду раздумий, тот вяло машет рукой. — Нет, спасибо. Я, пожалуй, тут полежу ещё, — глухо доносится с кровати. Эрик широко улыбается. — Отлично, мы пойдём. Эрик вылетает за дверь, но Санён успевает бросить: — Кстати, Джэхён приехал сегодня ко мне, — прежде чем закрыть за собой дверь. Они буквально слышат тяжелый вздох Джуёна за спинами. — Мы можем пойти в парк вместо кондитерской, — говорит Эрик, когда они преодолевает последний лестничный пролёт, холл и выходят на улицу, окунаясь в шум города. Санён все ещё крепко сжимает его пальцы, — Или доехать до Центрального парка... — Эрик застывает на секунду, сбиваясь с шага, — точно! Свидание в Центральном парке. Разве это не романтично? Эрик чуть склоняется, заглядывая в лицо Санёна. Тот косит на него глаза, хихикает, резко притягивая ближе к своему бедру, когда Эрика чуть не сбивает велосипедист, но не отталкивает от себя, так что они продолжают идти, прижавшись друг к другу. — Можем пойти куда захочешь, — просто говорит он, но Эрик слышит в этом нечто большее. Сейчас это он дома у Санёна. Там, где тот как рыба в воде, где знает если не каждый уголок, то почти весь город, в местах, которые ему намного привычнее. Теперь Санён показывал ему прелесть городских пейзажей, многолюдных улочек и шумного центра, так разительно отличающегося от маленького пляжного городка на юге Калифорнии, и между ними не было недомолвок, не было никаких ограничений. Они были свободны, им ничего не угрожало и каждый свой день Эрик хотел провести именно так. Санён аккуратно поглаживает его ладонь большим пальцем, Эрик опускает глаза на их переплетённые руки, а затем поднимает взгляд к лицу старшего. — И в кондитерскую, и в парк, — обещает Санён. Эрику хочется всего и сразу и прямо сейчас, принять очередное решение из множества, не строя планы далеко в будущее, даже если просто решить о том где они проведут сегодняшний вечер – целуясь в Центральном парке или на углу кондитерской. А ещё Эрик думает, что если решит перебраться к Санёну через полгода, то Джуёна помогать точно не позовёт. — Тогда в кондитерскую, — всё-таки решает он и глупо улыбается, чувствуя себя абсолютно счастливым.

🏙