***
Тан Фан проснулся очень рано. Необычайно рано. То ли от тревожного предчувствия, то ли от какого-то шума. В комнате было очень душно. Тан Фан открыл окно и тотчас услышал тихую возню на кухне. Накинув на плечи теплый халат, он вышел на улицу и, зябко поежившись, пошел на звук. В дверях столовой он столкнулся с Суй Джоу, одетым в свое дорожное синее платье. — Гуанчуань? — Тан Фан сонно протер глаза. — Ты куда? Суй Джоу молчал. — Что? Неужели? — Тан Фан вмиг проснулся и тотчас бросился ему наперерез: — Нет! Гуанчуань! Мы только отправили письмо! Почему ты не можешь дождаться ответа Ван Джи?! — В Северном Дворе поторопили, — Суй Джоу говорил сухо и сдержанно. — Если не отправлюсь сегодня, поручат дело другому. Тут недалеко. День езды. Получишь ответ — напишешь. — Ну и пусть поручат другому! Ты же можешь отказаться, верно? Гуанчуань, а вдруг это ловушка? — голос Тан Фана сорвался от холода и волнения. От тяжелого взгляда Суй Джоу он вздрогнул, но продолжал упорно преграждать ему дорогу. — Тан Фан, я должен идти. Это мой долг. Все в порядке, — Суй Джоу слегка похлопал его по плечу. — Это просто работа. Я скоро вернусь. — Тогда… тогда я пойду с тобой! — Тан Фан заметался на месте, судорожно соображая, что нужно взять с собой. — Подожди чуть-чуть, Гуанчуань. Я быстро!.. — Нет, — твердо возразил Суй Джоу. — А как же служба? Ты же теперь губернатор в префектуре. Забыл? Ты больше не младший магистрат. Ты не можешь так просто все бросить. — Плевать! — зло процедил Тан Фан. — Справятся без меня, не маленькие! — Ты хотел ждать ответа Ван Джи, — напомнил Суй Джоу. — Вот и жди. И да, мы уже это обсуждали. Дело слишком опасное. В Чанпине не смогу следить за тобой целыми сутками и оберегать от маньяка. — А вдруг с тобой что-то случится? — Тан Фан окончательно охрип. — Гуанчуань, ты не можешь так просто рисковать собой и своей жизнью! В голове стоял шум. Ну почему Суй Джоу никак не поймет? Неужели так сложно хоть раз отставить свои принципы и гордость в сторону и послушать его, Тан Фана?! Суй Джоу смерил его усталым взглядом: — Кто бы говорил. «Моя ничтожная жизнь ничего не стоит», — не твои слова? Тан Фана как будто холодной водой окатили. Эти слова… Он уже и сам о них забыл, а вот Суй Джоу запомнил и сейчас использовал против Тан Фана. Не слишком ли подло с его стороны? Он почувствовал, как внутри закипает гнев. — Только не говори, что делаешь это в отместку мне! — Тан Фан с силой сжал руки в кулаки. — Нет, я хотел… — Суй Джоу раздраженно отвернулся. — Что ты хочешь? Ты хочешь услышать, что мне жаль? Мне жаль! Я не должен был так говорить! — Тан Фан уже почти кричал. — Мне хватило того, что мы потеряли Дору! — внутри как будто струна лопнула. Все, о чем он так долго боялся сказать, вдруг с необычайной легкостью вылетело из его рта само собой. — Из-за нашей глупости! Я не хочу потерять и тебя! Как ты не понимаешь?! Тан Фан видел, как Суй Джоу с силой сжал зубы. Дора… Конечно, он до сих пор винил себя в ее смерти. — Именно поэтому я и должен идти, — Суй Джоу, практически не прилагая никаких усилий, отодвинул Тан Фана в сторону и направился к выходу. — Иначе зачем я живу? — Стой! — крикнул Тан Фан и бросился за ним вдогонку. У самых ворот он снова преградил ему путь, намертво вцепившись руками в косяк. Его волосы, еще не уложенные с утра, растрепались, а теплый халат, слетевший с плеч от бега, остался лежать где-то посреди двора. — Что ты сказал? Зачем ты живешь?! — заглянув в хмурые глаза напротив, он все понял. Конечно, наивно было бы предполагать, что произошедшее не оставило в душе его друга следа. — Кому ты должен?! Я так надеялся, что разговор с Гао И тебе помог! Неужели теперь считаешь, что жизнь тебе дана, чтобы ты отдал ее в ближайшем деле на благо родины?! Гуанчуань, ты живешь не для этого, — на щеках внезапно появилась влага, голос дрожал от подкатывающихся к горлу и с трудом сдерживаемых рыданий. — Ты не задолжал свою жизнь тем, кто умер! Как ты не понимаешь?! Суй Джоу поморщился. Кажется, эти слова задели его за живое. Прикрыв глаза, он медленно выдохнул: — Тан Фан, отойди. Тот лишь отчаянно замотал головой, сглатывая предательские слезы и выдыхая в холодный осенний воздух облачка пара. — Иди в дом, иначе простудишься, — Суй Джоу спокойно посмотрел на него. Не дожидаясь, пока Тан Фан наконец оторвет свои замерзшие руки от косяка, он несильно сжал одну из его кистей и, освободив себе путь, вышел за ворота, не обращая внимание на слабую борьбу своего друга. — Гуанчуань! Ты!.. — Тан Фан закашлялся, однако через мгновение снова продолжил кричать ему вслед: — Ты такой дурак! И в смерти Доры ты не виноват! И во взрыве! Все это лишь ужасное стечение обстоятельств! Слышишь ты меня или нет?! Ты дурак, если поверил всему, что я тогда наговорил! И сейчас ты просто упертый дурак! — в конце Тан Фан совсем потерял голос на холодном ветру и последние слова уже почти хрипел. Однако Суй Джоу прекрасно его слышал. Он остановился и обернулся, молча посмотрел на него из-под сердито нахмуренных бровей, как будто обдумывая что-то. И когда Тан Фан уже было решил, что у него получилось достучаться до здравого смысла своего друга, тот, бросив: «У тебя руки совсем ледяные. Иди в дом», — развернулся и зашагал прочь. Тан Фан почувствовал, что задыхается. Осознав, что только что так просто высказал Суй Джоу все, что так долго обдумывал и носил у себя в сердце, боясь произнести вслух, а тот просто ушел, спокойно проигнорировав его слова, Тан Фан развернулся и, сорвавшись с места, бросился в свою комнату, даже не удосужившись поднять оставшийся лежать посреди двора халат. У самых ступенек он споткнулся и упал, в кровь разодрав колени. Со злостью пнув выпирающий из-под земли камень, Тан Фан кое-как доковылял до двери и, с силой распахнув ее, опустился на пол, обхватив ноги руками. «Вот погоди, — с обидой бурчал он в окровавленные колени, шмыгая носом. — Вернешься — я к тебе даже не выйду. Я тоже умею игнорировать! Нужен ты мне больно!..»***
Два последующих дня прошли как страшный сон. В префектуре дела шли неважно. Мысли Тан Фана витали слишком далеко от рабочих обязанностей. Да и по ночам он почти не спал. То и дело подскакивал, начиная судорожно бегать по комнате и собирать вещи, но тотчас отбрасывал походный мешок в сторону. Нужно было дождаться ответа Ван Джи. Без него ничего не ясно. Он сейчас вряд ли бы смог чем-то помочь Гуанчуаню. На третье утро к нему в префектуру прибежала взволнованная Дун-эр. — Братец Тан! Братец Тан! Ты просил сообщить, как придет письмо от Командующего Вана! — закричала она, едва ворвавшись в кабинет. Служащие префектуры знали ее, а посему позволили беспрепятственно добраться до кабинета старшего магистрата. Тан Фан встревоженно нахмурился: для ответа слишком рано. Его письмо только сегодня-завтра должно было дойти до Командующего. Вскрыв дрожащими от нетерпения руками тяжелый конверт, он неосторожно уронил на пол выпавшие из него конфеты, которые Дун-эр тотчас принялась подбирать, осуждающе охая. Пробежав глазами по содержимому письма, Тан Фан уронил лист бумаги на пол и без сил рухнул в кресло. Ван Джи писал о погоде, об очередной блестящей победе над татарами, посмеивался над Тан Фановскими проблемами с романом, спрашивал о том, как дела у Дун-эр с Суй Джоу, просил передать девочке конфеты, чтобы набиралась уму-разуму и потом шла работать на него. И ни слова о деле! Ни слова о Чанпиновском маньяке, о Ван Туне и Благородной Наложнице! Как он мог спокойно спрашивать о делах Суй Джоу, если только что отправил его с заданием в Чанпин?! Тан Фан вытер пот со лба. — Дун-эр, собирай вещи, поживешь пока у Лао Пэя с сестрой. Мне нужно срочно уехать по делам, — пробормотал он, пытаясь собрать мысли воедино и побороть внезапный приступ паники. От беспокойства за Гуанчуаня в ушах стоял шум, а дыхание все никак не могло прийти в норму. — Братец Тан, я могу чем-то помочь? Я поеду с тобой! — девочка заботливо подала ему чашку с водой. — Нет, все хорошо, — замахал рукой Тан Фан, все-таки приняв чашку и осушив ее до дна. — Просто дела. Ничего страшного. Я скоро вернусь. Иди собирайся. Дун-эр недоверчиво хмыкнула, но спорить не стала и тотчас покинула его кабинет. Тан Фан задумался. Торопиться было нельзя. На горячую голову и дров наломать недолго. Тан Фан уже убедился, что, стоило ему взяться за что-то в расстроенных чувствах, как он тотчас терпел поражение. Для начала нужно было написать письмо Ван Джи. Только он мог сейчас им хоть как-то помочь. А помогать точно придется, ведь, кажется, назревало что-то грандиозное и явно касающееся их троих.