Несмотря на то, что Берси уговаривал Лисана пойти с ними, эльф категорически отказался. Находиться в обществе шемленов для него не было проблемой, но в целой деревне — извините, уже не порядок. Парень обещал остаться рядом в лесу и не влипать в неприятности, и если что-то понадобиться, то сразу обращаться к храмовнику. Хотя что ему может понадобится, он же долиец. Леон наколдовал на прощание ему огонь, оставил сумку с едой и двинулся за Берси.
— Не ждали они тебя так скоро, — навеселе сказал маг, переплетая пальцы с ладонью мужчины. — Всё-таки только месяц прошёл.
— Зато какой, — храмовник улыбнулся, чувствуя холодную руку мага. — Я стараюсь, на самом деле, каждый год в Первый День приезжать, но что-то не получалось раньше.
— Точно больше не будем уговаривать Лисана? Хотя, в лесу он чувствует себя намного лучше.
— Вечером, когда буду относить ему фирменный пирог Герды, спрошу ещё раз, но не надеюсь на положительный ответ.
Впереди виднелась уже знакомая магу деревня. Снег прошёл здесь недавно, оставляя после себя большие сугробы и припорошенные дорожки. Крыши домов покрыла белая пелена, почти все животные, за исключением собак, были загнаны в стойла и сараи. Безжизненные поля, на которых ничего не росло, засыпало снегом. Однако днём здесь было довольно людно. Жители украшали дома чем могли, поздравляя друг друга. Леон чувствовал, что является частью этого мира, будто больше тридцати лет в Круге словно и не было. Берси не отпускал его руку до самой двери их дома.
— Давай отведём лошадей? Сделаем им сюрприз вместе, — улыбнулся, сворачивая на тропинку, ведущую за дом.
Льюис, увидев своих подруг, воодушевился. Лошади приветливо заржали, обнюхивая друг друга в знак приветствия. Берси, закрыв животных в стойлах, повернулся к Леону и оказался прижат к балке.
— Что будет, если мы задержимся на минуту? — маг хищно улыбнулся.
— Думаю, они могут подождать, — Берси покраснел, но притянул мужчину ближе.
Леон осторожно коснулся его губ, кладя свою ладонь храмовнику на щёку. С каждой секундой их поцелуй становился страстнее, желаннее и ярче. Берси прижимал тело мага к себе, вплетая пальцы в его волосы.
Свейн, бурча себе под нос какие-то ругательства, направлялся в сарай за крупой по просьбе матери. Но, свернув на тропу, мальчик увидел следы: лошадиные и человеческие. «Грабители?.. Но с лошадьми?» — Свейн осторожно приблизился, стараясь не хрустеть снегом под ногами. Приоткрыв уже открытую дверь, подросток застыл на месте от неожиданности. От увиденного его щёки залились алым цветом, а рот слегка приоткрылся. Мальчик заворожённо пялился, а спустя пару секунд оклемался, уже со всех ног убегая обратно в дом. Берси, услышав отдаленные шаги, отстранился, вглядываясь в дверь.
— Что-то случилось? — Леон проследил за его взглядом, смотря на дверь.
— Нет, но нам уже пора, — отвёл чужую прядь за ухо, улыбаясь.
Герда, держа на руках недовольного Бриана, вешала на верёвку мокрые постиранные вещи. Мальчик недовольно сжимал её плечо, молча хмурясь.
— Потерпи, потерпи, мама скоро даст тебе поесть, — Герда не менее недовольным голосом ответила своему ребёнку. — Стефан, забери его! Свейн должен зерно принести! — крикнула она в гостиную своему мужу, который приехал на праздники домой.
В дом вбежал Свейн. Весь красный, мальчик подошёл к матери.
— Где мешок, Свейн? — Герда наклонилась, доставая из кучи чьи-то носки.
— Там… Берси и… приехали… они…
— Не мямли, говори громче!
— Там Берси приехал! — выкрикнул мальчик и убежал к себе в комнату.
— Берси? Стефан, да забери ты его! — Герда быстрым шагом зашла в гостиную, чуть ли не бросая сына мужу на руки.
Только мужчины вышли из постройки, как им навстречу бежала Герда, даже не накинув никакого свитера.
— Берси! — женщина плюхнулась храмовнику в объятия, улыбаясь во весь рот. — Так скоро, ещё и Первый День! Вот уж праздник-то какой!
Берси удивился не меньше сестры. Обнимая её, храмовник мельком переглянулся с магом. Оба подумали об одном и том же.
— Да, мы решили сделать вам сюрприз, — мужчина сжал женщину в объятиях, затем отпустил.
— Леон, ты не представляешь, как мы тебе рады! — Герда так же обняла мага.
— Я тоже рад, что вновь вас посетил, — смущённо проговорил мужчина.
— Пойдёмте скорее в дом. Скоро придёт Вердона, да ещё и Стефан с Рани на праздник приехали. Вся семья в сборе, как прекрасно!
Когда все сумки были занесены в дом, Герда сразу пригласила мужчин отобедать. На кухне сидел покрасневший Свейн, а когда Берси и Леон сели напротив него, мальчик тут же опустил глаза в стол. Переглянувшись, маг и храмовник густо покраснели. «Увидел, он всё увидел…» — подумал смутившийся Берси. Герда, быстро ставя перед всеми по тарелке с кружкой, вопросительно глянула на сына и брата. Не придав этому особого значения, продолжила раскладывать столовые приборы.
— Здравствуй, Свейн, — как можно спокойнее поздоровался маг. — Тебе плохо?
— Мне? Нет, мне... — мальчик откашлялся, пытаясь сделать непринуждённое лицо. — Здравствуй, дядя Леон. И Берси… — подросток мельком осмотрел мужчин, снова уткнувшись в стол.
— Да-да, привет, — храмовник нервно усмехнулся.
— Кушайте спокойно, а я пойду бельё довешаю. Леон познакомится со всей нашей семьёй! — женщина ушла.
Вскоре, уже ближе к вечеру, пришла Вердона, старшая сестра Берси и Герды. Она, как говорил храмовник, была полной копией отца: строгой, решительной, иногда идущей на крайние меры и, в принципе, довольно заносчивой старой девой. Почти седые волосы, завязанные в тугой, но уже развалившийся низкий пучок, многочисленные морщины и довольно щуплое телосложение совсем разнились с её прямой походкой и холодным взглядом серых глаз. Когда она вошла в гостиную, Бриан даже притих на руках у храмовника. Женщина с неким подозрением познакомилась с Леоном, достаточно крепко сжимая его руку. Поношенная и выцветшая ряса служительницы Церкви доставала Вердоне до щиколотки. На подоле виднелась засохшая пыль.
— Приятно слышать, что Берси в Круге не только ничего не делает, но и с людьми общаться умеет, — Вердона грозно села в кресло. — Надолго вы у нас?
— Я исполняю волю Создателя! — возразил Берси.
— Исполняя его волю, брат, за столько лет можно было далеко продвинуться в службе, а не сидеть какой год в лейтенантах, — сразу ответила сестра. — Так надолго?
— На пару дней, — Леон чувствовал под её взглядом знакомую тяжесть. Из-за этого по спине пробежали мурашки.
Вердона внимательно разглядывала мага. Каждая деталь не ускользала из-под её стального взора. И, наконец, она задержалась на юбке.
— Мне смутно знакома твоя… юбка, — служительница Церкви хотела подойти, но тут вмешалась Герда.
— Не сердись, это я дала Леону твою старую юбку в прошлый их приезд, — женщина ласково улыбнулась, кладя руку ей на плечо. — Ты вообще хотела её сжечь.
Женщина поморщилась, сбрасывая руку сестры.
— Займись лучше делом, — Вердона встала и покинула комнату.
Стефан, муж Герды, оказался более приятной личностью. Блондинистые короткие волосы, причудливой волной лежащие на голове, вместе с чёткими плоскими усами создавали образ типичного коренного ферелденца. Светло-карие глаза гармонично сочетались с неопрятной щетиной, а красноватый оттенок на щеках, вместе с почти незаметно трясущимися руками, говорили о частом употреблении хмельных напитков. Тем не менее Стефан шутил, свободно общался с Берси и Леоном на заводимые о жизни темы, иногда упоминал о своих торговых путешествиях до Денерима и даже Орлея. Бриан, уже прицепившийся к горячо любимому дяде, занялся его волосами, трогая и несильно дёргая за косу. Рани и Свейна видно не было. Женщины маячили на кухне, готовясь к предстоящей ночи. Иногда Берси заглядывал к ним и помогал, о чём-то беседуя.
Леон по-настоящему дивился такой жизни. Эти тёплые отношения, не считая чёрствости Вердоны, выглядели по-настоящему удивительно. Маг никогда не знал и не видел своего отца. Всё, что мать говорила о нём, так это то, что Леон был до отвращения на него похож, особенно глазами. «Не смотри на меня! — кричала она, — смотришь прямо как твой бестолковый и беспомощный отец, своими едкими глазами. Убирайся!» — воспоминания плыли в голове словно по течению. Маг и сам не заметил, как уставился тупым и пустым взглядом в окно, отрешенно, не слыша происходящее вокруг. Берси незаметно подошёл сзади, приобнимая мужчину за плечи. Маг вздрогнул.
— Всё хорошо? — Берси обеспокоенно сжал ладони.
— Да, просто вспомнил кое-что, — Леон накрыл руку храмовника своей. — Твоя семья такая удивительная. В Круге мы праздновали Первый День, когда приезжал какой-нибудь торговец элем.
— Пойдём отнесём Лисану кусок пирога, развеешься.
— Пожалуй, я останусь, не хочу на улицу. Передай ему от меня большой привет, — маг коротко поцеловал храмовника в щёку. — Только не задерживайся.
— Хорошо.
Темнота сгущалась. Ветер гулял меж деревьев, подхватывая снег. Берси, шагая в теплом свитере, нёс Лисану пирог на небольшом блюдце. Ноги вязли в сугробах, идти было тяжело. Отойдя от деревни, храмовник почти не видел, куда идёт, поэтому продвигался вперёд осторожно. Впереди показался огонь. Поспешив к нему, Уэлс наступил на что-то, будто живое, но оно не двинулось с места. Не придав этому большого значения, мужчина направился прямиком к эльфу.
— Не спишь? — Берси, смахивая с головы снег, протянул сидящему у костра Лисану блюдце. — Темновато становится.
— Ma serannas. Спасибо, что пришёл, и за это тоже, — парень осторожно принял еду.
— Не передумал?
— Ar dareth, Берси. Я в безопасности. — Парень подошёл ближе, с какой-то опаской касаясь плеча храмовника. Он поднял глаза, замирая так на несколько секунд. Берси показалось, что Лисан хочет что-то сказать, но не решается.
— Лисан, ты…
— Dareth shiral, Берси. Увидимся завтра. — И эльф, отпустив его, сел обратно к огню.
Храмовник посмотрел на парня задумчивым взглядом и ушёл по тому же пути. Он что-то недоговаривал. Но что?
Храмовник вернулся, когда все уже сидели за столом. Леона посадили с краю, рядом со Стефаном. Берси сел между ними, улыбаясь. Рани и Свейн, сидящие напротив, загадочно переглядывались, поглядывая на мужчин. Герда и Вердона налили всем взрослым лёгкого эля, детям Берси разлил яблочный сок. Праздновали скромно, но весело. Герда слушала различные истории своего брата, мужа, интересовалась, всё ли хорошо у Рани в обучении, много расспрашивала Леона о Круге и их службе, хотя знала, что что-то тут всё равно не так. Вердона рано покинула семью, сказав, что в саму ночь должна обязательно находиться в Церкви, а потому до следующего дня её не будет. Попрощавшись, женщина покинула дом, смерив брата взглядом, полным вопросов.
— Берси, я хочу с детьми и Стефаном прогуляться к Церкви, а потом в гости к Ала́не заглянуть. Думаю, до самого утра там пробудем, не хочешь с нами? — в самый разгар праздника, то есть ночью, спросила Герда.
— Не думаю, что хочу куда-то сейчас идти, развлекайся. Я побуду с Леоном. — Мужчина огляделся: мага пока нигде видно не было.
— Тогда не буяньте тут, удачи! — женщина поцеловала Берси в щёку и выскочила на улицу.
«Не будем» — в мыслях ответил ей мужчина, закрывая входную дверь. Поднимаясь по лестнице наверх, Берси поймал себя на мысли, что они с Леоном остались одни до самого утра. Слегка покраснев, Уэлс поднялся в свою комнату.
На кровати сидел Леон, что-то складывая. Увидев храмовника, мужчина резко спрятал это за спину, вставая.
— Все ушли, мы до утра одни, — сообщил Берси, — что прячешь?
— М-м-м… в общем, на Первый День принято дарить подарки, верно? — маг засмущался, медленно доставая из-за спины и протягивая вперёд какую-то ткань. — Я заметил, что твой пояс давно износился и стёрся, поэтому… сшил тебе новый! Меня Герда научила, ещё когда мы были тут и… это мой первый раз, поэтому не знаю, хорошо он получился или нет. Бери, в общем!
Храмовник взял протянутый ему пояс, развернул его и увидел немного неаккуратную вышитую половину солнца на самом конце желто-золотыми нитями. Сама багрово-красная ткань изделия выглядела намного лучше, свежее и привлекательнее. Края всего пояса были обрамлены той же нитью треугольным узором.
— Он протрясающий, — сжимая в руках пояс сказал Берси, восхищённо глядя на мага. — Стой на месте, — храмовник, о чём-то вспомнив, полез в наполовину разложенные вещи. Достав из-под слоёв плащей что-то красное, в ответ протянул Леону. — С Первым Днём.
Маг аккуратно взял из рук храмовника красный шерстяной шарф. Он приятно щекотал руки, пах ароматом леса и путешествия, из которого они вернулись. Леон молча обвязал изделие вокруг шеи и посмотрел на Берси. В его глазах стояли слёзы. Берси не успел что-то сказать, как мужчина крепко обнял его, утыкаясь лицом в плечо.
— Мне ещё… никогда не дарили таких подарков… спасибо… — сдерживая всплеск чувств промолвил маг, всхлипывая. — Он чудесный.
Постояв так какое-то время, Леон слегка отстранился, стягивая с себя шарф. Берси невинно смотрел в его глаза с детской добротой, всё ещё держа руки на талии. Маг сверкнул глазами.
— Ты, кажется, говорил, что мы остались одни до утра, да? — мужчина сделал небольшой шаг назад, а затем ещё.
— Да, а что? — Берси, следуя за Леоном, делал шаги навстречу.
— Почему бы нам не сделать этот праздник более запоминающимся? — словно в танце, маг поменялся с Берси местами, обходя его по оси. — Более… волшебным?
— Волшебным… — повторил храмовник, чувствуя тяжесть на своих плечах, которая давила его вниз.
Это были руки мага, которые посадили поддающееся тело мужчины на рядом стоящую кровать. Берси знал, что сейчас произойдёт. И, возможно, он был не до конца готов, но когда видел этот голодный и жадный взгляд мага, то ему хотелось его всего, всё его тело без остатка. Леон желал, впиваясь в губы храмовника, садясь к нему на колени. Отстранившись всего лишь на мгновение, маг надавил на грудь, опуская тело ещё ниже, в лежачее положение, и навис сверху. Становилось жарко, душно, воздух словно кружился вокруг них. Уэлс, боясь сделать что-то не то, лишь стиснул руку Леона, слегка приподнимаясь на локте.
— У тебя первый раз? — с какой-то нежной усмешкой произнёс Леон, снимая с себя жилетку, а затем свою чёрную облегающую водолазку со средним горлом, откидывая это куда-то в сторону, оголяя свой торс. — Боишься?
Берси шумно выдохнул. Один вид мага заставлял его ладони слегка потеть, а руки дрожать. Храмовник почувствовал нарастающую тяжесть внизу живота.
Уэлс просто кивнул, отвечая на оба вопроса одним ответом.
— Не бойся. Я ведь с тобой, всё будет хорошо. — Успокаивающе произнёс мужчина, проводя ладонью по щеке храмовника.
— Я тебе верю, — только и сказал Уэлс, накрывая чужую руку своей.
Избавившись от одежды, маг шумно вдохнул запах переливающихся каштановым цветом волос храмовника, перебирая какие-то прядки между пальцев. Несмотря на возраст и род занятий Берси, только единственный шрам покрывал его бок. Рассечённый чем-то острым по горизонтали и вниз, он был не слишком заметен, но и не скрыт от обозрения. Продолжение ожога на щеке, Леон нашёл на его плече, правда он был виден совсем мало и почти не ощущался. На всё это маг смотрел с обожанием и считал, что Берси наверняка единственный храмовник, тело которого не украшают эти увечья. И это было прекрасно. Берси смотрел на мага таким чистым, невинным взглядом, от чего Леон не мог сдерживаться, быстрыми движениями располагаясь между ног мужчины, прокладывая дорожку из мокрых поцелуев от шеи до пупка. Он видел, как храмовник волнуется, даже с нарастающим возбуждением всё неведомое ему напряжение витало рядом, страх перед неизвестным. Маг сочувствующе улыбнулся. В отличие от Берси, первый раз Леона был…
Воскресное утро маги встретили новостью, что вечером прибудет «кружка эля». Так все называли торговца, который доставлял им какую-то часть от общей партии в Круг. Естественно, для такого события нужен повод: юбилей Первого Чародея Оствикского Круга. По нерушимому правилу до праздничного зала допускались только совершеннолетние маги и храмовники.
Леон совсем недавно ступил на ступень совершеннолетия. Но эти «праздники» уже являлись для него отдушиной, способом забыть обо всём, что происходило с ним в течение этих пяти-шести лет. Смерть Мависа никак не укладывалась в голове, юноша не мог представить, что его друга больше нет рядом. И всё же жизнь продолжалась, текла своим чередом даже без Мависа и Вана. В этом году таких попоек насчитывалось аж пять штук, и на всех Леон присутствовал безоговорочно. Однако того, кто напивался, моментально выводили из зала и до следующего года не допускали.
— Всё тут сидишь? — к магу подсел парень на год-два его постарше. — Может развеемся, до опьянения недалеко.
С этим чудаком Леона угораздило познакомиться при переезде в другую комнату, к более старшим магам. Все звали его вороном, а настоящим именем Леон не интересовался. Почему ворон? Этого парень тоже не знал и знать не хотел.
— Буду сидеть до конца, как обычно, — нехотя ответил Леон. — Тебе-то что, ты ведь не пьёшь.
— Да так, тебя решил поддержать, — ворон заглянул в чужую кружку. — Эль?
— Эль. — Буркнул маг, допивая всё до конца. — У тебя своих дел куча, иди давай.
— Может мне с тобой интереснее, — без задней мысли ответил ворон, — и всё-таки тебе хватит, уже какую кружку берёшь.
— А ты что, моя мать, чтобы указывать мне сколько пить? — огрызнулся маг.
— Могу и её позвать, — странно-тихим голосом сказал он.
Леон резко встал из-за стола. Ничего не ответив, целитель отошёл к общему столу выдачи.
Так парень просидел в зале до того момента, когда уже самостоятельно не мог отпить. Ворон, подоспевший как бы вовремя, но на самом деле контролировавший Леона всё время, подхватил беззащитное тело и стал выводить его в общие комнаты.
— Эй, а вот если бы не я, тебе бы вообще запретили там появляться. И иди ровнее, тебя могут заподозрить… — ворон, перекинув себе через плечо руку Леона, тащил его на себе, придерживая за талию.
— От…вали, мх-хах! Кому… говорят! — развязно, с долей пьяного веселья произносил Леон.
Этим телом, болезненно тощим и узким, ворон мог вертеть как бы ему захотелось. Неопрятно лежащие на плечах волосы, даже не расчёсанные, болтались прядями из стороны в сторону, попадая магу в рот. От Леона пахло сильным перегаром, смешиваясь с недавними лечебными травами, которыми он пользовался на уроке. Парню было абсолютно плевать, заснёт он прямо здесь, на полу, или же его дотащат до кровати — Леон хихикал, обвисал на вороне всем телом, всячески толкая его свободной рукой в грудь и бок. Он не хотел идти, бубня себе под нос странные вещи.
Мучительные лестницы и коридоры дались ворону с трудом. Благо все, находящиеся в одной комнате с ними, всё ещё развлекались и не намеревались появиться в этой части башни в ближайшее время. «Надо же было так рано напиться…» — маг кинул Леона на его кровать, переводя дыхание.
Юноша, раскрасневшийся и часто дышащий, глупо улыбался. Ворон присел рядом, проводя ладонью себе по лбу. В коридоре было тихо. До его плеча дотронулась чужая рука, а затем над самым ухом противно запахло.
— Леон, что ты!.. — ворон слегка повернулся, чувствуя, как до его шеи дотронулись губы мага. — Прекрати, ты пьян.
— Ты… та-а-а-акой ду… рак! — Леон сжал обоими руками шею ворона, потянув его назад.
— Я сейчас тебя к кровати привяжу, если не угомонишься, — парень извернулся, прижимая пьяного Леона к кровати.
Смотря на это покрасневшее лицо, покрытое веснушками, полуприкрытые сверкающие глаза и хаотично разбросанные пряди, руки парня дрогнули. Леон, словно назло, прикусил красноватые губы, выдавив из себя полустон, связанный с повышением температуры между обоими магами. Ворон стиснул зубы. У него уже встал.
— Леон, я убью тебя… — прошипел он, впиваясь в разгорячённые губы.
Леон протестующе замычал, начиная слабо барахтаться под вороном, но уже было поздно. Руки ослабли под напором, юноша вообще не понимал, что происходит, просто плыл по течению. Маг моментально проник руками под чужую рясу, трогал, щупал, наслаждался этими полупьяными постанываниями. Перевернув Леона на живот, ворон сам снял с себя ненужную одежду, поймав себя на мысли: «А что будет утром?..». Но до утра было далеко.
Голова просто раскалывалась, тело будто наполнили чем-то очень тяжёлым. Леон, почувствовав целый букет последствий вчерашней выпивки при пробуждении, решил, что никуда он сегодня не пойдёт. Но, попытавшись перевернуться на другой бок, маг ощутил рядом чьё-то тело, а затем до уха долетели смешки и частые громкие перешёптывания: «С ним? Как так, неужели? Но когда?».
Леон с трудом сел, приподнял одеяло и густо покраснел: он был совершенно голый. Повернув голову, рядом лежал ворон, погружённый в безмятежный сон. На его шее виднелись красноватые следы, уходящие ниже по телу. По спине пробежались мурашки, много мурашек. Маг обхватил себя руками и с ужасом понял, что не может ничего вспомнить. С других коек на него бесстыдно пялились другие маги, издевательски улыбаясь.
— Леон? — ворон, только-только разлепив глаза, уставился на спину мага. — А…
— Что вчера было? — шёпотом произнёс испуганный маг. — Что вчера было, Андрасте тебя дери?!
Ворон приподнялся на локтях, сел рядом, прикрывшись одеялом, и молчал. Он медленно поднял на мага свои глаза, в которых читалась только жалость.
— Ты напился до беспамятства, Леон, — тихо промолвил парень. — Я отнёс тебя в комнаты, и…
— И изнасиловал?
— Ты сам начал, — попытки оправдаться у ворона были плохие, очень плохие.
— Проваливай. Сейчас же. — Леон резко сдёрнул с него одеяло, быстро лёг на место и сильно спихнул ворона со своей кровати. — И не приближайся ко мне больше. Подойдёшь — Круг больше не увидишь.
Ворон не стал спорить. Быстро одевшись, маг побрёл к своей койке в конце общей комнаты.
…неприятным. Даже хорошо, что маг практически ничего не помнил.
Берси не хотел его отпускать. Как только Леон начинал спускаться ниже, храмовник снова и снова втягивал мага в поцелуй, с небольшой силой сжимая в руках его волосы. Тогда мужчина осторожно коснулся члена Уэлса, начиная поглаживать его вверх-вниз, постепенно наращивая темп движений. У Берси перехватило и сбилось дыхание, из-за чего он стыдливо уткнулся носом в голое плечо мага, ощупывая чужую спину. И всё бы ничего, только вот храмовник нащупал там действительно долгие и глубокие шрамы. И почему он не замечал их раньше?
Леон вздрогнул. Убрав руку от члена храмовника, мужчина отмахнулся от свисающих из-за плеча волос и шепнул Берси, чтобы он перевернулся.
Храмовник сжался. Подмяв под себя подушку, он обнял её, уткнувшись в неё своим раскрасневшимся лицом. Маг успокаивающе проводил по его спине холодными от магии кончиками пальцев, целовал позвонки и лопатки.
— Если ты не расслабишься, то я не смогу тебе помочь, — шёпотом произнёс маг над ухом Берси, нежно оглаживая его ягодицы.
— Прости, я просто… а-ах!..
Изо рта вырвался рваный стон, который храмовник подавил в подушке. Леон медленно ввёл в него один свой палец, наблюдая за чужой реакцией. Стараясь делать всё как можно спокойнее и, самое главное, не торопясь. Другой рукой маг проводил по бокам и спине, по этой гладкой коже, продолжая растягивать девственные и узкие стенки ануса храмовника. Уэлс дрожал, сжимался, жмурился, тем самым причиняя себе дискомфорт. Но любовь в его сердце преодолевала страх.
Берси наконец прерывисто выдохнул, слегка выгибаясь в спине и приподнимая нижнюю часть тела на свои колени. Леон благодарственно шепнул ему несколько ободряющих слов, в который раз заявляя, что всё будет хорошо.
Второй палец вошёл похуже, но через какое-то время свободно проходил вместе с первым. Маг другой рукой медленно надрачивал сам себе, шумно выдыхая. Храмовник сжимал в руках простынь, подушку и всё чаще приоткрывал рот, поворачивая голову в сторону, чтобы хоть одним глазком увидеть Леона.
Мужчина ещё раз огладил бесподобные, по его мнению, ягодицы храмовника и властно провёл вниз по позвоночнику, надавливая. Приставив возбуждённый член ко входу, маг поводил им вокруг. Берси замер, посильнее уперевшись руками в постель.
Леон вошёл медленно, плавно, будто отрезал идеальный кусок масла остро заточенным ножом. Берси возбуждённо вздохнул, сминая в своих пальцах ткань. Приятная дрожь коснулась не только его ног, спины и живота, но ещё, кажется, пробежалась по внутренностям и немного задела голову. Леон не решался двигаться, пока мужчина сам робко не толкнулся на него, насаживаясь сильнее. Маг сам заправил свои пряди за уши, закусил губу и положил обе руки на талию храмовника.
Он двигался неспешно, проникая внутрь с заботой, останавливаясь, давая Уэлсу привыкнуть, подстроиться. Но, Андрасте его дери, этот голос, эти будоражащие стоны, которые Берси старательно пытался спрятать в подушку, только сильнее срывали Леону крышу. Он начал ускоряться, прижимаясь телом к мужчине ближе, дотрагиваясь до его члена. Леон ускорялся, вдруг останавливался и входил полностью, забывая обо всём на свете.
— Хватит так сексуально стонать, фх-х… — Леон приблизился к храмовнику, проводя мокрым языком прямо ему по уху. — Ты либо молчи, либо ори на весь чёртов дом…
— Амх-хах! — в этот момент маг мягко толкнулся глубже. — Х-хорошо… а-хах! — Берси больше не сдерживался, не было смысла, ему самому это нравилось: выпускать свои эмоции через звуки, через сладостные постанывания.
Леон аккуратно перевернул Берси на спину, впечатывая свои губы в жадный поцелуй. «Хочу видеть тебя, твоё лицо, твои эмоции, твою страсть, твоё движение…» — думал маг, запрокидывая чужие ноги выше, пододвигаясь ближе, прижимая больше.
Это был вальс. Медленный, нежный вальс, в котором пара, шелестя ногами и еле касаясь, бесшумно скользила по паркету. И скрипка, поющая лёгкую и свободную мелодию, начинала выделывать еле заметные соскоки, триоли, наполняя вальс живостью, скоростью движений, аккуратными, но точными поворотами, подъёмами и подпрыгиваниями. Темп ускорялся, но не терял своей эластичности, гибкости, вся та нежность, переплетающаяся между мужчинами, никуда не исчезала, она преобразовывалась, изменялась, но оставалась здесь, в этом бесконечно тягучем танце.
Музыка жизни, музыка двух тел, которые сливались в одно целое. Два сердца, которые стали биться в один такт. Маг и храмовник, воитель и целитель — нити их судьбы переплелись и скрепились в прочный узел, не разрушимый больше никем и ничем.
Леон убрал налипшие волосы со лба храмовника, который вот уже как несколько минут непрерывно смотрел в чужие глаза. Леон взял его ладонь и приложил к себе на сердце.
— Оно всегда будет биться для тебя, — прошептал маг, устало улыбаясь.
***
Предстоящий Первый День забирал у Гвинет все силы. Вместе с Первым Чародеем Чармингом они носились из одного конца Круга в другой, решая проблемы, которые не смогли выполнить их подчинённые.
Аллен гостила в чужом Круге уже второй месяц. Женщина мало разговаривала, командовала магами и храмовниками так, будто находится у себя дома. Некоторые стали её избегать, некоторые открыто с ней спорить. Вторые часто оказывались в больничном крыле, чем Гвинет была сильно недовольна.
— Это не может так больше продолжаться, — рыцарь-командор стояла перед гостьей в специально отведённом для неё кабинете. — Многие маги жалуются, что ты поднимаешь на них руку! Аллен, что происходит?
Женщина шагнула ближе. Храмовница лишь подпёрла голову рукой.
— Эти маги чересчур избалованы и не понимают с первого раза то, что им говорят. — Отчеканила Аллен, медленно вставая из-за стола. — Я занимаюсь дисциплиной, могла бы спасибо сказать.
— Дисциплина не заканчивается у целителей, — Гвинет нахмурилась. — Давай поговорим вечером, спокойно всё обсудим. Я закончу с делами и приду к тебе.
— Не утруждайся. — Рыцарь-командор обогнула стол, прислоняясь телом к его углу. — Я уезжаю вечером на пару дней. Мой Круг не может долго без рыцаря-командора.
— Что? — Гвинет показалось, что ей послышалось. — Сейчас? И когда ты приняла это решение?
— М-м-м… Пять минут назад, кажется, — Аллен зевнула, прикрывая рот рукой. — Всё-таки меня здесь
ничто не держит.
В груди больно кольнуло. Валерин с немым страхом и непониманием уставилась на Аллен. Она не могла этого сказать. Не могла, просто послышалось, просто… После всего, что они прошли вместе, после стольких лет?
— Мне нужно собираться. До встречи, Гвинет, — Аллен равнодушно махнула рукой и отошла к сундуку с вещами, начиная лениво перебирать вещи с таким выражением лица, будто ковырялась в трупе.
Рыцарь-командор не помнила, как вышла из чужого кабинета, не помнила, как добралась до своего и, прямо в доспехах, легла на свою кровать. Не сказать, что Гвинет была очень ранимым человеком. Всеобщие проблемы не так часто волновали её, подчинённые привыкли никуда не торопиться, делать всё постепенно, не ограничиваться какими-то жёсткими рамками. Но она была обычным человеком с такими же чувствами, эмоциями. Гвинет медленно прокручивала в голове события последних тридцати лет.
Всё детство маленькая Валерин провела в оккупированном Ферелдене. Тогда, почти пятьдесят лет назад, была убита Мятежная королева (Королева Ферелдена) интервентами орлесианских властей, которые хотели угодить новоявленным господам. Её место занял её сын Мэрик, будущий король. Битвы у Белой реки, захват Гварена — Гвинет слабо помнила эти маленькие победы, которые оттесняли орлесианцев на огромные шаги назад. По окончанию этих ужасных времён (ведь война длилась 77 лет), в 9:02 века Дракона, молодая Валерин по наставлению отца и всей семьи начала свой путь храмовницы.
В Цитадели Кинлох она впервые познакомилась с Аллен. С боевой, но хрупкой маленькой девочкой, которой в драке выбили зуб. И когда она улыбалась, то щель во рту придавали ей храмовничьего шарма. Гвинет нравилось это, ей нравилась Аллен.
Но сейчас всё изменилось. Нет, не сейчас… Это началось давно, очень давно. Просто Гвинет не хватало смелости признать, что их прежние отношения исчезли, вытекли у неё из пальцев словно песок. Аллен перестала быть той, какой её знала Гвинет. И самое страшное было в том, что храмовница не знала причины. Не знала, почему Аллен резко покинула её, уехала в другой Круг и не вернулась назад. Не знала, почему Аллен так редко писала ей письма, почти не приезжала и совершенно закрылась в себе. Неизвестность пугала.
— А ну хватит раскисать! — Гвинет, точно девочка, похлопала ладонями себе по щекам, приподнимаясь на постели. — Ты поговоришь с ней! До вечера ещё есть время, а сейчас нужно…
В дверь послышался стук.
— Рыцарь-командор, можно? Это рыцарь-капитан Клен.
— Входи. — Гвинет встала, поправляя волосы.
Клен вошёл, закрывая за собой дверь. Волосы опрятно лежали на его голове, а в глазах промелькнула еле-заметная искра.
— Ты что-то хотел? — женщина прошла к столу, смотря на подчинённого.
— Час назад Первый Чародей Чарминг дал мне список личностей, которые не будут допущены до Истязаний, и просил передать его вам на согласование. — Мужчина, держащий листок в руках, аккуратно протянул его Валерин.
Гвинет пробежалась по именам, её взгляд стал грустный. Она тяжело вздохнула, присаживаясь на стул.
— Что-то не так? — Клен обеспокоился выражением лица женщины. Он сделал маленький шаг вперёд.
— К сожалению, всё так. Некоторых я знала достаточно хорошо. Что ж, если Чарминг так решил, я поддерживаю его решение. — Гвинет макнула перо в чернильницу и изящно расписалась после имён, отдавая бумагу назад. — Что-то ещё?
Храмовник медлил. Слова, которые он подбирал днями, а то и неделями, резко засели глубоко внутри. Его рот слегка подрагивал. Рыцарь-капитан сделал вид, будто задумался о чём-то, приложив пальцы к губам. «Идиот, идиот, давай, ты же готовился» — Клен настолько погряз в своих мыслях, что Гвинет, не дождавшись его ответа, подошла и дотронулась до его плеча. Мужчина вздрогнул.
— Ты, наверное, заработался, иди отдохни. Спасибо за список, я сама отнесу его Чармингу. — И, улыбнувшись, Гвинет вышла, ожидая Клена.
Попрощавшись, женщина неспешно направилась вверх по лестнице, не зная, с какой надеждой смотрит ей вслед рыцарь-капитан.
***
Проснувшись, когда солнце уже давно встало, Берси закутался в одеяло, осознавая, что Леона рядом нет. Храмовник провёл ладонью по простыне, где он должен был лежать, и мягко улыбнулся.
Но улыбка быстро пропала с его лица. Каждый раз, когда в мыслях появлялся Леон, за ним, точно послушная мабари, бежала другая — приглашение в ряды Искателей. Может храмовник на протяжении этого насыщенного месяца не так часто об этом задумывался, отмахивался, мол, потом всё решит, времени ещё полно. Но вот уже Первый день, настал новый год и в течение этой недели его уже ожидают в штабе Орлея лично.
Искатель. Искатель Истины. Звучало очень солидно, устрашающе, властно. Всем было известно, что Искатели выше храмовников, более приближены к Церкви и самой Верховной Жрице, управляют и магами, и храмовниками. У них нет ограничений, есть последние крупицы авторитета, который пытается восстановить Жрица Виктория после предательства предыдущего Лорда-Искателя. Это всё осталось в прошлом, пять лет назад. Какие возможности ожидают Берси? Он наверняка сможет свободно путешествовать по всему Тедасу, подчиняясь лишь нескольким лицам, а не сложной и многочисленной иерархии, как у храмовников в Круге. Он сможет иметь уникальные способности, он сможет
избавиться от лириумной зависимости. Это было бы потрясающе.
На Искателя нужно долго и усердно учиться. По сведениям Берси его ждал целый год ритуала Бдения, при котором он прощался со своей старой жизнью, прощался со старым собой. И всё это в дали от всего что он любит, в дали от Леона. Почему сейчас? Почему сроки горят, когда храмовник только-только нашёл в своей жизни что-то хорошее, то, чем он дорожит, ценит, любит? Вопиющая несправедливость. Но либо сейчас, либо никогда. Благодаря своему выбору Берси не будет ограничен, сможет помочь.
Как сказать об этом магу? Леон очень расстроится, а в первую очередь рассердиться. Это причиняло Уэлсу боль. А магу эта новость причинит ещё больше боли.
Испытание на верность. Всё же Берси никогда не состоял в отношениях, а потому не знает, насколько далеко это зайдёт. Ему очень хотелось верить, что это навсегда, что Леон никогда не уйдёт. Сказки, глупые детские сказки. Тут жизнь, сложная и непредсказуемая.
— Уже проснулся? — Леон, стоя в проходе, улыбнулся.
— Только что, — Берси приподнялся. — Думал о… всяком.
— Поделишься? — маг присел рядом, не понимая, беспокоиться ему или нет. — Кстати, всё в порядке?
— М-м, да, вполне, — мужчина пригладил волосы. — Да так, попозже, надо сначала встать, поесть, всё-такое.
— Тебя уже все заждались внизу, — Леон прикоснулся к щеке со шрамом, внимательно изучая и осторожно касаясь пальцами. — Что-то чувствуешь?
— Не-а, уже давно, — придвинулся чуть ближе. — Что было на завтрак?
— А вот спустись вниз и узнаешь. — Загадочно сказал Леон, целуя храмовника в губы.
Герда сидела в гостиной на диване, ловко перебирая в пальцах спицы для вязания. Обнимая женщину сбоку, рядом лежал Стефан, положив голову жене на грудь, и тихо посапывал. У самых ног, запутавшись в пряже, сидел Бриан, играя с нитками. Герда обожала эти спокойные семейные моменты, когда они вот так, расположившись на диване, находились рядом. Рани хлопотал в сарае, а Свейн, как обычно, занимался невесть чем.
— Свейн, милый, сходи позови Берси завтракать, — ласково произнесла младшая Уэлс, поворачивая голову чуть в сторону.
Мальчик тихо пробурчал. Но все его друзья ещё сидели дома и праздновали, а брату помогать не очень хотелось. Поднимаясь вверх по лестнице, Свейн расслышал голос Леона. «Только не снова» — подумал подросток, вспоминая их вчерашний поцелуй в сарае. Свейн вдохнул, громко и резко выдохнул, зажмурился, в два шага оказываясь в проёме открытой двери дяди.
— Мама тебя есть зовёт! — выпалил мальчик, открывая глаза.
Полуголый Берси, целующий с Леоном на кровати, кажется, произвели на подростка отдельное впечатление. Храмовник застыл на месте, а маг повернул в сторону Свейна голову, прикрывая свой рот. Парень покрылся румянцем и почесал свой лоб.
— Свейн, ты всё не так понял… — начал Берси, прикрываясь одеялом.
— А по-моему тут всё и без слов понятно! — сказал Свейн и убежал вниз, оставив мужчин в неловкой ситуации.
Через десять минут маг и храмовник спустились со второго этажа, проходя на кухню. По пути Берси поприветствовал сестру, её мужа и потрепал по голове Бриана. Племянник тут же потянулся к дяде, но из-за пряжи, которая обматывала его тело, быстро выпутаться не получилось и встать тоже.
Уэлс жевал слегка сухую кашу, пока Леон, стоя позади, нежно расчёсывал его волосы и заплетал. Мужчина задумчиво смотрел в тарелку около пяти минут, как маг дотронулся до его плеча, выводя из транса.
— Снова задумался? — Леон отобрал пару прядок, комбинируя в косу.
— А что, если бы, предположим, чисто теоретически, у меня был бы шанс стать свободным? Не зависеть от Круга, от обязательства найти тебя, от лириума? — Берси сконцентрировался на слухе.
Леон несколько секунд молчал.
— А у тебя он есть? — маг притих, слегка замедляя свои движения.
— Ну, я же просто предполагаю. — Храмовник нервно усмехнулся.
— Тогда, я думаю, этот шанс нельзя упускать. — Леон завязал одну косу, начиная вплетать её в другую.
— Даже если бы это означало, что мне, наверное, пришлось бы оставил тебя на какое-то время? Скажем, на месяц, полгода… год. — Мужчина отпил остывающий чай из кружки, всё ещё не поднимая глаз.
Маг замер. Когда Берси, почувствовав спиной нарастающее напряжение, повернулся, мужчина медленно сел рядом, не отрывая глаз от храмовника.
— Что это значит? — Леон насторожился и хотел верить, что Берси действительно просто предполагает. Хотя шанс того, что он может освободиться от Круга, несомненно подогревал интерес.
— Больше месяца назад, когда тебя схватили мне… — Берси выдохнул. — Мне предложили стать Искателем. И сроки уже, если честно, поджимают. Либо я отправляюсь сегодня, либо мой шанс упущен.
Маг вытаращил глаза. Он, не зная куда деть свои нахлынувшие эмоции, схватил храмовника на плечо, не прекращая смотреть на него.
— И почему ты раньше об этом не сказал?! — наконец выпалил он, приподнимаясь со своего стула. — Это всё так неожиданно, всё так… О, Создатель, Берси, мы бы могли вместе решить этот вопрос, заранее, всё обдумать.
Берси встал и уверенно взял Леона за руки, поднося их ко рту и коротко целуя. Сейчас, в этот самый момент, храмовник отбросил свой страх. Вместо него, твёрдо закрепившись, стояла решимость идти вперёд. До конца.
— Я знаю насколько дико и неожиданно это всё звучит для тебя, ведь мы, считай, только-только начали наш путь. Но послушай, этот шанс избавит нас от многих проблем. Я стану свободным, Леон, мне не нужно будет возвращаться в Круг, ловить магов, следить за ними, я смогу быть только с тобой. Смогу посвятить всего себя твоей мечте, тому, что ты так отчаянно ищешь. Нам нужно будет расстаться только на год, всего один год. И я обещаю, что я вернусь. Вернусь к тебе свободным. Стану… чем-то бóльшим.
У мага дрожали руки. Конечно он понимал, что один год — это ещё малая жертва ради того, к чему они стремятся. Только Леон уже не был уверен в этой, как сказал Берси, «мечте». То, что он хотел и желал, стояло прямо перед ним.
— Я понимаю, — тихим голосом сказал маг. Что он мог ещё сказать? Берси правильно решил. И говорить тут больше нечего.
Храмовник притянул мужчину к себе, обнимая и успокаивающе поглаживая по спине. «Я вернусь, я обещаю» — шептал он ему. И маг верил. Хотя одной веры было недостаточно. В Искателей принимали не каждого, а уж тем более Бдение выдерживал не каждый первый. Берси разомкнул свои объятия и молча ушёл обратно в свою комнату. Леон хотел пойти за ним, но остался на месте, обняв себя сам. Мыслить и думать маг не хотел вообще. Только действительность ударила ему в голову. «Не хочу его терять» — сказал сам себе мужчина, начиная быстро вспоминать какие-то варианты, способы.
— Хоть наше знакомство произошло относительно недавно, я окончательно убедился, что тебе можно верить. Мы с тобой через огонь и воду прошли. — Берси, спустившись с лестницы, вновь подошёл к Леону.
Герда, услышав как Берси ходит туда-сюда, решила проверить, что же происходит на кухне. Тихо подкравшись, женщина встала за угол, подловив себя на мысли, что подслушивать нехорошо, но любопытство в ней пересилило.
— Я надеюсь это не способ сначала наговорить комплиментов, а потом выдать что-то страшное? — маг натянул какую-никакую улыбку. — Мне страшно за тебя.
— Поверь, самое страшное осталось только позади, — храмовник улыбнулся, наклоняясь и целуя Леона в щёку. — Впереди только будущее, которое мы построим сами. Вместе.
Герда чуть приоткрыла рот, немного краснея. Ведь знала, знала, что что-то здесь было не так! И младшая Уэлс действительно радовалась. Наконец её старший любимый братик нашёл счастье. Нашёл любовь.
— Герда! Подойди к нам, пожалуйста, — позвал её храмовник, не отрывая взгляда от мага.
— Да-да? — женщина, будто ничего не было, вошла на кухню, поправляя подол своего платья.
— Я хочу, чтобы ты стала свидетелем того, что я сейчас скажу и сделаю, — Уэлс полез в карман штанов.
Леон замер на месте, поглядывая на Герду. Оба не знали, что может сейчас случиться, а потому молча выжидали. Берси встал на одно колено и, смотря прямо на мужчину, раскрыл свою ладонь, в которой находились серебряные кольца. Уэлс по-детски улыбнулся, наблюдая за ошеломляющей реакцией мага и сестры.
На глазах Герды выступили слёзы. Она начала усердно вытирать их рукавами и всем, что дотягивалось до её лица. Леон, кажется, тоже хотел заплакать. Но, притянув храмовника ближе, он с немым восторгом наблюдал, как мужчина надевает на его безымянный палец одно из колец, встав с колена. Маг проделал то же самое, удивляясь, что эти кольца им хорошо подходят.
— Будь моим, Леон. Навсегда. — Берси сжал чужие ладони.
— Я… У меня нет слов. Да, да, я буду, — мужчина потянулся вперёд, целуя храмовника в губы.
Счастье. Теперь Леон по-настоящему понял, что значит это слово.
Маг не любил сослагательных наклонений, но если бы он всё-таки не решился сбежать, не решился покинуть Круг, встретились бы они? Нашёл бы Леон то, что ему было нужно? Вряд-ли. Возможно, Берси бы ушёл в Искатели и никогда бы не посетил Вольную Марку, никогда бы не додумался приехать в Оствикский Круг. А Леон до сих пор бы сидел на своей койке в общей комнате Старших Чародеев, состарился и, наверняка, стал бы Первым Чародеем.
— Какой ты проказник, Берси, скрывал такое от родной сестры! — Герда искренне обняла своего брата и Леона. — Я так счастлива за вас!
— Мы тоже, — маг приобнял Берси за талию, любуясь кольцом. — Откуда они у тебя?
— Это кольца наших родителей. Они оставили их на сохранение Вердоне, но она стала служить в Церкви, поэтому перешли ко мне.
— Буду готовить праздничный ужин! Стефан, сходи к соседям за курицей!.. — женщина, всё ещё вытирая оставшиеся слёзы, убежала к мужу.
После обеда, лёжа на диване, Леон спал, положив голову к храмовнику на ногу. Уэлс спокойно вязал, иногда поглаживая мага по голове. Герда, проходя мимо, в шутку заметила, что они с братом сегодня как две капли воды на этом диване: вяжут, а рядом спят те, кого они очень сильно любят. «И то правда» — Берси улыбнулся.
Вечером, после очередного вкусного ужина от Герды, Леон решил прогуляться вместе с Берси по деревне.
Небо уже было тёмно-синее, но не настолько тёмное, чтобы зажигались факелы. Изредка пробегали дети, торопящиеся домой. Из Церкви выходили прихожане, люди загоняли животных в сараи и стойла. Вечерняя деревня навевала определённые мысли, расслабляла. Леон осторожно переплёл с Берси пальцы, держа его за руку и продолжая идти. Так мужчины в тишине прошли по всей главной дороге, выйдя на большую развилку. На указателе, давно выцветшем и с небольшим слоем снега на верхушке, виднелась стёршаяся надпись со стрелкой влево: «Редклиф».
Стемнело.
— Что тебя там ждёт? — спросил Леон, стискивая в руке ладонь Берси.
— У Искателей?
— Да. — Маг смотрел в даль уходящей дороги.
— Ритуал Бдения. Не знаю, что это такое, никогда не интересовался этим. Но это лучше, чем быть прикованным к Кругу и лириуму.
— И куда ты пойдёшь? — Леон посмотрел на мужчину.
— Их штаб находиться в Орлее, но там, где будет ритуал, я не знаю.
— Сплошные тайны. — Маг покачал головой, отворачиваясь. — А если тебе придётся чем-то пожертвовать?
— Если так подумать, то чтобы получить одно, надо пожертвовать другим. Это будет справедливо. — Берси сунул вторую руку в карман. — Но Искатели помогут. Я в этом уверен.
Леон замолчал. Тяжесть неизвестности, тяжесть понимания своего собственного бессилия. Это раздражало, давило. Будто Леон сидел перед большой стеной и бился в неё головой. Но от того, что он будет биться, он только разобьёт голову и причинит себе боль, а стене будет всё равно — на ней не останется и следа, за исключением пары трещин. Откуда в маге проснулась такая забота, это чувство, когда хочется защищать ценой своей собственной жизни? Может потому, что о Леоне никто толком и не заботился, никогда не пытался защитить.
— Я хочу кое-что попробовать, — решительно заявил маг. — Но, предупреждаю, я этого ещё никогда не делал.
— Это что-то магическое? — Берси заинтересованно повернул на Леона голову.
— Да. Но это не магия крови. Я просто ненавижу магию крови, чтоб ты знал. Ужасная магия. Это и магией назвать нельзя. — Маг достал из кармашка маленький нож.
— Стоп, ты что, взял с собой нож? — Берси насторожился. — Что ты будешь делать?
— Я… свяжу наши души путём слияния частичек крови. Но, повторюсь, это не магия крови, я лишь буду направлять её.
— Свяжешь души? — храмовник задумался. — Что нам это даст?
— Этим ножичком я сделаю небольшой надрез у тебя где-нибудь. На руке, скажем. Он заживёт, но не исчезнет, пока моё сердце будет биться.
— Погоди… что? — Уэлс сжал руку Леона. — Ты же понимаешь, что я не на смерть туда иду? Со мной ничего не случиться!
— Я знаю. — Леон спокойно посмотрел ему в глаза. — А вот со мной может. Целый год, Берси, это не шутки. Не уверен, что нам можно будет туда присылать письма. Это будет доказательством того, что тебе не придётся волноваться. Ещё я могу зачаровать эти кольца. Нас буквально год назад учили накладывать долгосрочные чары на предметы.
Храмовник понимал. Понимал, что год разлуки очень долго для них двоих. Уэлс не мог не касаться Леона, не мог не держаться с ним рядом, не мог упускать из своего поле зрения надолго. Конечно маг будет придумывать способы, похожие на те, которые он предложил. Чувство безопасности, чувство того, что с любимым всё в порядке, что они смогут найти друг друга, где бы они ни были.
—…И это духовная связь. Ты будешь просто ощущать где я, если захочешь меня найти. Эй, ты слушаешь? — Леон помахал рукой перед глазами храмовника.
— Да, да, конечно, — Берси тряхнул головой. — Ты слишком хорошо рассказываешь.
— Так ты… согласен? — маг выжидающе посмотрел на Уэлса.
— Целиком и полностью.
Сначала Леон зачаровал кольца. Теперь они слегка блестели. Рядом друг с другом кольца придавали их обладателям уверенность.
Потом маг сделал небольшой надрез и себе и Берси, размазывая капли крови по ладоням. Мужчины подошли друг к другу вплотную, соприкасаясь руками. Берси чувствовал это слияние, ощущал поток чужих эмоций и мыслей, обвивающих его нутро, его разум, проникая во все отдалённые части его тела. Леон слегка вздрагивал, образовывая вокруг их фигур небольшой вихрь, поднимающий их волосы вверх.
Леон не знал, что любовь такая зараза, не знал, что она поглотит его целиком, заразит каждую частичку его тела. Она была вирусом, который передавался от человека к человеку. От любви нет лекарства, нет припарки или исцеления. Любовь сама исцеляла.
В миг всё закончилось. Леон облокотился о храмовника, улыбаясь. Теперь он был спокоен. На какое-то время.
Рано утром Леон очень долго целовал Берси на прощание. Ему было плевать, что это видит Стефан, дети, всё равно. Он так же долго стоял и смотрел удаляющейся лошади вслед.
Как назло пошёл снег.
— Будь осторожен. — Прошептал маг, уходя обратно в дом.
