***
Рёв мотора нёсся сквозь еле освещённую улицу, словно сквозь ночное поле колосьев. Устрашающее. Вселяющее непомерный ужас и панику. Он запомнил тот крик. Он отпечатался у него в механизмах. Вонзился в каждый мучительный, аритмичный оборот и даже в хозяина той «двухколёсной машины», которой он двигал. Этот адский крик звенел в ушах. Словно кроме него, парень за рулём мотоцикла ничего слышать не мог. Словно он навлёк на себя его сводящее с ума повторение. Он не помнил, как буквально долетел до двора, слез с мотоцикла, поставил подножку, скинул шлем, открыл дверь и побежал вверх по сколотой бетонной лестнице в неосвещённом подъезде. То был первый раз, когда он, да и не он один, уехал с «дела» в таком страхе, а то и помешательстве. И он знал, что друг его в таком же состоянии умчался в противоположную сторону. Это были не они. Нет. Не в этот раз. Но крик, визг или, что ещё хуже, вой был такой силы и громкости, что раздался будто бы возле них. Да к тому же решил оставить без слуха до конца дней. «Имел я эту чертовщину!», – пытаясь отвязаться от по-прежнему разрывающего барабанные перепонки фантомного крика, запер он дверь на все замки и со всей силы, злобы и напряжения ударил кулаком в шкаф.***
«Ну и что за чертовщину я имею?», – с такой мыслью наутро сидела на подоконнике в несанкционированной школьной курилке Маша, рассматривая набросок, который уже завтра должен превратиться в полноценную композицию. Холодный, с потрескавшейся белой краской низкий подоконник немного нагрелся под ляжкой. Сигарета между пальцев постепенно стыла. И чисто механически Меркушева чуть не потушила её об изучаемый лист А3 с эскизом. Вместо этого, вовремя перехватив мысль, она затянулась и сделала несколько штрихов карандашом в другой руке. Мысли метались от одной к другой. Первый день последнего года в школе. Лера снова опаздывает. Всего год, чтобы накопить на побег. Всего год, чтобы подготовиться к поступлению. Ладно, хоть Яр пропал с горизонта со своими угрозами и одержимостью. И что, чёрт возьми, поправить в этом рисунке?.. Хотелось взвыть. Но тут же мелькнул в ушах вчерашний ночной крик, пошатнувший, казалось, весь район. В голове сплошной хаос, а терять бдительность здесь совсем нельзя. И потому, заслышав шаги, Маша быстро загасила сигарету о прожжённую уже до неё штукатурку на стене и выкинула в окно. Стука каблуков не было – явно не учитель. Но кем бы ни был этот кто-то, в уязвимом положении оставаться никогда нельзя. Она осталась с плотным листом на коленях и карандашом, продолжая следить боковым зрением за поднимающимся. – Прости, я заблудился, – сказал вдруг появившийся парень, приподняв руки. Маша сначала смутилась. Не часто у них в школе встречается столь «интеллигентная» реакция со словами извинения. А затем поняла, что то было реакцией на её взгляд – уж слишком грозно она на него зыркнула. – Подожди, – откашлявшись, окликнула незнакомца Меркушева. Тот уже стал спускаться, вероятно, решив, что нарвётся с ней только на посыл куда подальше. Маша же приметила в нём что-то знакомое, но никак не могла провести параллель, где его видела. Хотя, с учётом потока посетителей в кофейне, это вовсе не было удивительным. – Ты новенький? – соскочила она с подоконника и, убрав набросок в папку, подошла к нему. – Да. В расписании написано, что у 11-Б урок в 47 кабинете, но прошёл весь четвёртый этаж… Не дослушав, Маша рассмеялась. На что получила вопросительный взгляд. – Ты, наверное, в правильной школе учился, – скептически начала она. – У нас так не работает, со временем поймёшь. Из-за того, что к школе пристрой делали, многие кабинеты совсем не на тех этажах оказались. Парню показался знакомым её голос. Но взаимосвязи с кем-нибудь в памяти он не находил. – Пойдём, покажу тебе наше химозное логово, – поманила она его за собой, уже собираясь отвести в нужный им обоим кабинет химии. А потом, вдруг что-то вспомнив, остановилась и обернулась к нему: – Я поняла, кто ты! – Чего? – Потеряшка. Месяц назад меня во дворе подловил, тоже сказал, что заблудился. Маша невольно прищурила глаза, как бы проверяя свою теорию. – Так вот где я тебя видел! – дошло и до Егора. – Я тебя тогда ещё не отблагодарил… – Не надо! – выдвинула руку, пригрозив ему Маша. – Во всяком случае сейчас мне надо туда же, куда и тебе. Она открыла дверь на третий этаж, прошла и придержала её для него. – Ты против благодарности? – Просто не надо думать, что я попалась на твою удочку, мажорчик. – Ну, во-первых, у меня имя есть – Егор. А во-вторых, с чего ты взяла, что я мажор? – окончательно смутился Максимов. Ему было неприятно такое сравнение. Что уж там говорить, он специально наблюдал за местными подростками целый месяц и оделся, как он считал, максимально похоже на них. Кому не хочется сойти за своего с первого дня? Ну или хотя бы не быть отвергнутым? – У меня тоже, только попроще – всего лишь Маша. Для тех, кто прожил здесь всю жизнь, это видно сразу. Твои шмотки я ещё в прошлый раз заметила. И то, что ты постарался слиться с массой сегодня, тоже, – продолжая вести его за собой, объясняла Маша. – Я не хочу тебя задеть. Просто будь осторожнее, если не хочешь неприятностей от местной шпаны. Отбиться ты, конечно, сможешь, иначе на что тебе такие мышцы? – она игриво, с усмешкой на пару секунд сжала заметный, несмотря на широкие рукава рубашки, рельеф на предплечье. – Но вряд ли тебе оно надо. Егор понимающе хмыкнул и посмотрел на неё с какой-то новой, непонятной ещё для себя эмоцией, чем-то напоминающей восхищение. – Пришли, – констатировала Маша. Но Максимов, уже слыша звонок, не двинулся с места. – В одном ты ошибаешься, – добавил он в ответ на удивление с её стороны. – Я больше не мажор. – Как скажешь, – театрально развела руками Меркушева и зашла в класс.***
«Что ж, в том, сколько он готов заплатить, я явно ошиблась», – сделала вывод Арина, пересчитывая купюры, которые ей удалось заработать за прошлый вечер. – Ты ещё не в школе? – донёсся до неё хриплый и возмущённый окрик. – Уже выбегаю, мамуля! – наигранно сладко выдала Ковалёва, спешно убирая деньги и подкрашивая губы. Она жила ближе всех к школе. И по известной всем закономерности опаздывала больше всех. Арина знала, что вот-вот мать распахнёт дверь в комнату и за шиворот вытащит её в подъезд. А потому смахнула прядь с лица, схватила сумку и опередила её на долю секунды. «Фу, господи!», – отшатнулась она от валяющегося на лестничной площадке храпящего тела, едва выйдя из квартиры. Вонь перегара и некачественного табака била в нос. И, наверное, впервые за долгое время Арина не смогла переступить через свою настоящую реакцию в пользу наигранной и слащавой. Да и не перед кем сейчас что-то изображать. Скривившись, она брезгливо обошла неопознанный субъект и постучала каблуками вниз по деревянной барачной лестнице.***
– А я думаю, самое странное, что об этом никто и нигде не написал. Все слышали, но ни одной публикации о том, что именно это было, – продолжая смотреть в телефон, делилась Лера с подругой на выходе из класса. Та в свою очередь смотрела в окно на ставшие привычными клубы дыма. Отреставрированная часть обанкротившегося в девяностые завода славилась своими монументальными трубами, источавшими не просто облака, а целые тучи. Одного взгляда на это Маше было достаточно, чтобы понять, что начальница-астматик вряд ли сегодня будет в духе. – Будет тело – будет дело, – апатично буркнула Меркушева. – Нам сейчас не об этом крике надо информацию копать, а на работу топать. Рюкзак. Художественная сумка, которую она таскала в надежде успеть хотя бы на переменах доделать работу, дедлайн которой близился всё неумолимее. Обычно собранная Маша запуталась в лямках и остановилась, раздражённо распутывая их. – Вот всё время ты так. Замкнулась в своём и больше ничем не интересуешься. – Зато ты на всё подряд время тратишь, – только Маша сказала то, что несомненно привело бы к ссоре, как ей пришлось, чертыхнувшись, сесть на пол. Лера вопросительно глянула на неё, прячущуюся за подоконником, на что получила вполне явный намёк посмотреть в окно. И того, что она мельком увидела, было достаточно. Стриженная под машинку голова привычно возвышалась над соседней – с тёмной шевелюрой и почти таким же тёмным лицом. В зубах сигарета. Рядом два мотоцикла. И как обычно перемотанные костяшки пальцев у одного из парней. – Ты не говорила, что Новиков окончательно в гопники затесался, – хмыкнула Лера. – Чего? – Под ноль, говорю, постригся. – Я этого урода неделю не видела и ещё до конца жизни бы так и не видела. Никогда не знаешь, чего от него ждать, – уже с дрожью в голосе сквозь сжатые зубы сказала Маша. – Вообще не понимаю, как ты с ним связалась, – продолжила рассуждение Пономарёва. Но внимание её привлекло уже другое зрелище на парковке перед школой. – Синдром дочери алкоголика… Слышала о таком? – отмахнулась от нравоучений Меркушева. – Надо придумать, как выбраться, чтобы они не увязались. – Есть идея, – вытаскивая Машу из-под окна, Лера указала ей на новенького.***
Красный мустанг, припарковавшийся у ворот общеобразовательной школы номер 8, взбунтовал округу. О том, что такого сорта машин поблизости не увидишь, можно промолчать. Но то, с каким, по словам местных старушек, бесстыдством, по мнению учеников, пафосом въехал он на парковку, не могло остаться без внимания. Громкая музыка стихла, как только к водителю в солнцезащитных очках на голове, прислонившемуся к капоту, подошёл Егор. – Я же просил тебя не устраивать шоу, – процедил он. – Так для тебя ж стараюсь, друг, – хлопнул его по плечу тот, натягивая кожанку. – Холодно у вас тут как-то и мрачно. Только из дома, везде солнце, сюда заехал – Сайлент-Хилл какой-то. Максимов устало закатил глаза. Он не раз просил друзей, а особенно Руслана, зная его характер, не выделывать рядом с его школой никаких перформансов. А лучше – вообще не появляться. Но, как и предполагалось, уговоры не дали результатов. – Медвежьи старания у тебя, – со вздохом сказал Егор. – Не мог подождать, когда сам приеду? – Да что такого? – искренне не понимая, в чём проблема, чуть ли не вскрикнул парень, выдыхая пар от затяжки подом ему в лицо. Осуждающих взглядов становилось всё больше. Школьники, их родители и случайные прохожие косились на чужака с откровенно недобрыми намерениями. – Посмотри на них! Зависть, злоба, ненависть. Чем, по-твоему, это должно мне помочь влиться в коллектив и прожить этот год? – обратил его внимание на окружающих Егор. А после непродолжительной паузы добавил: – Я тебе больше скажу, если сейчас же не унесём ноги, от тех двоих нам конец. Он едва заметно мотнул головой, указывая на курящих возле своих мотоциклов Ярослава и его друга-сообщника Тимура. На что Руслан напряжённо выдохнул очередное белое облако. В глазах, видневшихся за спиной Егора, действительно виднелась ярость. Причём направленная именно и только на них. Но не успели они уехать, как к ним притворно легко подбежали Маша и Лера. – Потеряшка! – Меркушева окликнула Егора, уже отщёлкнувшего ручку двери. – Ты меня отблагодарить хотел? Парень удивлённо посмотрел на одноклассниц. Разделил его эмоцию и Руслан, уже сидевший за рулём, но вышедший ради встречи с девушками, вызвавшими у него интерес. – Мы на работу опаздываем. Не могли бы подкинуть? – продолжила мысль Маша, стараясь не выдать внутренний страх. Она понимала: на глазах у бывшего, наркомана с проблемами с агрессией, она напрашивалась в дорогущую машину к двум парням. Чем это закончится, можно только гадать. Но ей слишком хотелось поверить в чудо и отсрочить казнь. – Начальница – просто зверь, – выпучила глаза для устрашения Лера. Пока Егор несколько секунд медлил, укладывая в голове происходящее, Руслан довольно усмехнулся: – Падайте. Только обивку не запачкайте. Маша и Лера, стараясь скрыть суету, сели в машину. Сел и запутавшийся Егор. После чего Руслан решил показать свои навыки вождения и возможности своего авто во всей красе, бросив короткое: – Шоу должно продолжаться. В зеркало заднего вида было заметно, как в тот же миг с парковки с недовольным свистом выехали два мотоцикла. Однако, несмотря на манёвренность, догнать мустанг им не удалось.