Гарри Поттер и наконец-то Хогвартс

      Хотя светлейший Хорнеджитеф, любознательнейший Ван Юншен и Чёрный Медведь уже успели составить для себя представление о европейской магии, им всё равно было очень интересно, как этой самой магии обучают с самого начала. Насколько они поняли, в семьях детей учить заклинаниям было не принято, поэтому первокурсники владели довольно ограниченным набором чар. В лучшем случае — десятком, обычно — меньше.       Именно чары больше всего привлекали светлейшего Хорнеджитефа. Мастер довольно настороженно относился к нечеловеческим расам, но не из-за каких-то предрассудков, а потому что был опытным демонологом. Он из своего личного опыта знал, что отличный от человеческого разум всегда может преподнести сюрпризы, которые — опять-таки из его опыта — всегда оказываются неприятными. Впрочем, считать ли профессора Флитвика, ведущего занятия по чарам, человеком или нет, светлейший ещё не определился. Внешность — последний фактор, который стоило учитывать при решении данного вопроса.       Сами же занятия проходили в лёгкой игровой форме. Учитель ни разу не приказал стражам избить учеников (собственно, даже стражи, которая могла бы выполнять эту функцию, не было), ни разу не запустил ни в одного ребёнка заклинанием и — что особенно удивляло — ни разу ни на кого не повысил голос. Притом, что некоторые дети были явно тупыми. Светлейшему Хорнеджитефу было реально интересно, получится ли с таким подходом научить детей хоть чему-нибудь.       Но и сама система была занимательнейшей. Ни про магическое устройство человека, ни про то, как работает магия, ни даже про то, что разные заклинания требуют разного уровня могущества, развития разума или ещё каких-то специфических вещей, никто не упоминал. Вообще про магию, так сказать, изнутри не говорили. Ну, то, что местная школа обходится без символа-основы для каждого заклинания, жрец уже давно понял, но он был далёк от мысли, что местный первокурсник сможет первым же заклинанием выдать что-нибудь глобальное, была бы только развита ловкость рук да дикция. Тем не менее у детей от уроков оставалось именно это ощущение: научись махать палкой по сложной траектории и чётко выговаривай слова — и ты сможешь всё. А узнаешь достаточно заклинаний, и всё — ты сначала мастер, а потом и вовсе магистр. При этом о сложности махания палкой было вполне определённое представление, относившее чары к разным курсам. И подобраны заклинания очень специфично: полезных для жизни среди них не было, зато они постепенно тренировали необходимые навыки. Первые же чары — Вингардиум Левиоса — сразу же прекращали своё действие, стоило только утратить концентрацию хоть на миг. Совершенно неудобные в быту, имеющие более практичный аналог в виде манящих чар, они быстро и эффективно повышали внимательность даже самых безалаберных. Чары света тренировали дистанционный контроль, веселящие — стабильность потока магии и так далее. И по книгам не всегда было очевидно, зачем те или иные чары учить, приходилось ждать занятий. Светлейший был преисполнен исследовательской любознательности.       Чёрный Медведь продолжал поражаться, как же много разных вещей изобрело человечество. Конечно, за эти годы можно было привыкнуть. Но удивительно же: спички, иголки, фарфоровые чайники. Но ещё более удивительной была трансфигурация. И очень непонятной. Индеец осознавал, что был простым человеком, не очень признающим сложные решения. С одной стороны, ясно, что спички похожи на иголки по форме. С другой стороны, в иголку легче было бы превратить любую книгу. Главная задача и того и другого — соединять. Игла соединяет ткань, книга соединяет поколения. Поэтому их довольно несложно превратить друг в друга, даже без всяких палочек и слов. И тем интереснее слова и движения, которые превращают один настолько далёкий предмет в другой. То, что местные шаманы называют «трансфигурационной формулой».       Такая магия Чёрному Медведю тоже в какой-то степени была доступна — магия мира. Тот тип магии, который притягивает хвоинки к янтарю, потёртому об одежду. Сделать это мог любой, но только шаман мог значительно усилить эффект. Вот и показанная детям формула где-то глубоко в своей основе была чем-то подобна окаменению древесины, много лет пролежавшей в болоте. Только сложнее, быстрее и работает в основном на магии волшебника. Медвежонок по просьбе индейца добавил к заклинанию толику болотного духа. Спичка превратилась в иглу, но не стальную. Материал подозрительно напоминал адамантий.       Смиреннейший Ван Юншен предвкушал занятия по зельеварению всей своей душой. И вступительная речь преподавателя о могуществе алхимии его тоже очень впечатлила. Этот Снейп Северус оказался замечательным молодым человеком, хоть и несколько стеснительным. Это не сразу выяснилось, но стоило вступить с ним в небольшую дискуссию с сопутствующими демонстрациями (внук заранее отдал нетерпеливому Ван Юншену контроль над телом) — и молодой мастер как-то стушевался. И вообще старался избегать общительного Ван Юншена. Отлавливать его в замке становилось всё сложнее и сложнее с каждым днём. По счастью, преподаватель в одной из их познавательнейших бесед упомянул про поисковое зелье. Эта идея вызвала у увлекающегося Ван Юншена приступ вдохновения. И он с присущим алхимику энтузиазмом принялся воплощать в жизнь постоянную поисковую систему с возможностью переместиться к интересующему объекту. Что-то вроде карты, гобелена или витража. Да! Витраж! Можно будет заменить им одно из окон факультетской гостиной, чтобы любой желающий мог мгновенно перемещаться к нужному преподавателю. Тело Гарри небрежно вывело облачную печать, которая отперла личную лабораторию декана Слизерина. Устное разрешение на её использование профессор дал, но, видимо, по рассеянности забыл сказать пароль. Или чем она там открывалась. Пора приступать!       Величайший тёмный лорд столетия в очередной раз пришёл в себя. Тело вело урок и несло какую-то лютейшую ересь. Лорд Волдеморт не мог позволить себе, чтобы на его знания и величие легла тень от того бреда, который несло тело. Поэтому попробовал срочно исправить ситуацию:       — Конечно, только слабоумный будет бороться с боггартом с помощью чар ридикулуса, — привлёк он к себе должное внимание третьего курса, — ибо действо данное только отпугнуть способно зловредное создание. При встрече существо требуется или уничтожить, для чего сгодятся обычные убивающие чары — авада кедавра — или поглотить. И поглощение боггарта является искусством древним, почтенным и ныне почти забытым. Ибо сказано, что боггарты суть просто таланты наши пугать других людей, но выпущенные во внешний мир. Это, конечно, легенда, но поглотить боггарта и научиться видеть страхи других существ, а также эти страхи вызывать — вполне возможно. Данное заклинание требует определённой ментальной дисциплины, но… — Лорд Волдеморт послал в аудиторию чисто символическую атаку на разум. Только пара человек слегка поморщились, остальные же защитились. Два наглых рыжих мальчишки отразили атаку обратно. — Но вы справитесь. Итак, смотрим движение палочкой и запоминаем слова!