Часть 7
6 октября 2021 г. в 11:04
Фред Уизли сделал последний мазок, отошёл на шаг назад и критически взглянул на картину. Вообще это был пейзаж. Лиричный такой: чахлые кусты, одинокий платан, пасмурный вечер, тёмно-зелёная трава. Фред рисовал с натуры, но воображение художника убрало грязевую яму под деревом и клок волос мисс Притчелл с веток кустов. В качестве оппонента на этом этапе Форт Боярда против взрослой женщины выступала пигалица Джинни, и мамина подружка имела неосторожность неправильно оценить бойцовские качества сестры. В реальности место побоища производило диаметрально противоположное впечатление. Картина же дышала спокойствием с ноткой меланхолии и некоторой мечтательностью. То, что нужно, чтобы повесить в каком-нибудь аристократическом маноре. Собственно, Фред намеревался продать картину Ноттам.
Парень, конечно, любил искусство, но больше в качестве потребителя, а не создателя. Тем не менее у него были обязанности перед Аполлоном, поэтому периодически приходилось что-то творить. Живопись он выбрал методом исключения. Он бы остановился на скульптуре, но уж больно затратным в финансовом плане был этот вид искусства. Впрочем, Фреду грех жаловаться: жреческие способности, природный талант и лёгкое божественное благословение быстро сделали его самым модным салонным художником сезона, а картины расходились как горячие пирожки. За лето (а в Хогвартсе ему было не до писанины) Фред зарабатывал столько же, сколько Джордж за весь учебный год на продаже алкоголя.
Закончив осмотр, мастер удовлетворённо себе кивнул и призванным скипетром сотворил раму и золоченую табличку с подписью: «Ф. Уизли. Умиротворение. Холст, масло». Следующее заклинание уменьшило полотно для простоты перемещения. Золотой жезл, увенчанный лавровым венцом, прекрасно подходил для сотворения чар, к тому же его не могли отобрать, а заклинания, с его помощью сотворённые, — отследить. Так что на каникулах парень боялся колдовать только при родителях.
Убрав работу в специальную сумку, Фред тайком вышел из комнаты. Из коридора всё ещё не убрали кувшины с какой-то гадостью. Причем в одном из кувшинов обитало явно что-то живое, так и норовящее цапнуть своими псевдоподиями проходящих слишком близко. Как такое получилось, учитывая что все эти форт-боярдные декорации предназначались специально для магглов, близнец не понимал. Зато за металлическим деревом в холле было удобно прятаться, когда выбираешься на улицу. Перед входом раскинулось огромное поле-головоломка, за крадущимся парнем неодобрительно наблюдали тигры (родители говорили, что просто одолжили их, но пока возвращать животных никто не торопился). Покинув наконец территорию дома, оформленную теперь в виде ворот старинной крепости, Фред облегчённо выдохнул и призвал Ночного рыцаря. Он мечтал о времени, когда овладеет аппарацией, пока же приходилось довольствоваться наёмным транспортом.
Поездка прошла, как всегда, плохо, зато хорошо прошла продажа. Даже отлично прошла: заносчивый лорд «не удостоил» всего лишь школьника своим личным неповторимым присутствием, поручив домовику передать увесистый мешочек с галлеонами. Не больно-то и хотелось. Сам Фред уж точно не станет плакать из-за того, что не смог лишний раз полюбоваться на лордскую рожу.
Ещё одна сумасшедшая поездка на Ночном рыцаре, привычный обмен галлеонов на фунты стерлингов в Гринготтсе — и операция вступила в свою самую ответственную стадию. Потому что попасться ночью Снейпу в коридоре или даже маме в процессе подготовки или — не дай Сребролукий — проведения очередной шалости — это одно. Неприятно, но временно и не смертельно. Тут же — совсем другое. Если об этом узнают, позор будет не смыть уже никогда.
Фред переоделся в самый неприметный маггловский наряд, надел один из мощнейших амулетов скрытности, которые научился делать у Гарри из частей поверженного противника. Усилил скрывающее действие амулета по методике профессора Рагху. Пробормотал молитвы Аполлону, Гермесу, Автолику и Гекате. И, наконец, таясь, выскользнул из Дырявого Котла на Чаринг-Кросс-Роуд. Он несколько раз прошёл туда-сюда, стараясь обнаружить слежку, потом максимально непринуждённо свернул на улицу Личфилд, затем Вест-стрит, потом Шелдон. Фред сейчас особенно остро завидовал Джорджу, которого каким-то непонятным (скорее всего, божественным) чудом отпустили на фестиваль Гластонбери — британский аналог Вудстока: алкоголь, наркотики, рок и свобода. Идеальное место для жреца Диониса и столь же неподходящее для служителя Аполлона.
Фред свернул на Энделл-стрит, ещё раз проверив, что за ним нет слежки. Ещё пара минут по Боу-стрит — и он на месте. Лениво привалившись к стене дома, Фред внимательно осмотрелся на предмет наличия знакомых. Так же настороженно, стараясь привлекать как можно меньше внимания, он пошагал в сторону здания с классическими колоннами. Ему повезло: очереди в помещении не было. Он подошёл к кассе театра Ковент-Гарден, встав вполоборота к выходу, чтобы не пропустить никого из входящих, и на такой громкости, чтобы никто кроме кассира не услышал, попросил:
— Один билет в амфитеатр на «Лебединое озеро»!
Невилл хмуро смотрел на сходящиеся под углом девяносто градусов стены и ковырял пальцем обои. Эти взрослые вечно всё понимают неправильно! Почему веселящие чары наложили на него и наказан оказался тоже он? Он же близнецам Уизли даже не сделал ничего! Так, побегали немного, и всё.
В общем и целом вся операция прошла тогда по плану, но вот это её последствие лично для Невилла мальчик не предусмотрел. Не то чтобы он о чём-то жалел, но с бабушкой такого не происходило. И вообще, его же попросили, а весь его род должен Гарри и Драко!
Мальчик тяжело вздохнул. Родителям о долге знать было совершенно не обязательно. Невилл как-нибудь сам с ним разберется. Тот ритуал, позволивший маме с папой выйти из комы, в материальном мире никак не проявился, но требовал довольно большого количества людей — и живых, и мёртвых — для своего проведения. Просил о нём Невилл, ему долг и выплачивать. Для большинства окружающих же произошедшее стало просто счастливой случайностью. Конечно, целители Мунго, особенно мастер Сметвик, знали истинное положение вещей, но их Невилл попросил молчать. И родители, и бабушка и так пережили достаточно, чтобы напрягать их лишний раз.
Бабушка, конечно, тогда была на седьмом небе от счастья. Месяц она вилась вокруг мамы с папой, как вокруг тонкозвонной орхидеи. А когда поняла, что всё наладилось и что всё теперь будет хорошо, сразу же укатила путешествовать. Писала бабушка не часто, но ещё ни разу не присылала письмо из одной и той же страны дважды. И возвращаться, кажется, совершенно не собиралась.
Налаживать быт с родителями фактически заново было не так уж просто. Невилл не помнил, какие они по характеру, и заново знакомиться с людьми, которых очень любил и ближе которых у него в жизни не было, оказалось до крайности странным. По родителям тоже было до очевидного ясно, что они не знают, как вести себя с только что приобретённым и внезапно довольно большим сыном. От девятилетней комы в их памяти не осталось ничего, и годовалый младенец превратился в парня, чуть-чуть не дотягивающего до папиного плеча, буквально за сутки в их субъективном восприятии.
Игнорировать их неловкость и общее изумление от ситуации было тем более сложно, так как родители совершенно не умели контролировать свои мысли. Они не просто по какому-то недосмотру не умели защищать свой разум, они как будто нарочно проецировали мысли вовне.
Невилл звёзд с неба в магии разума не хватал, но все его друзья и знакомые вместе с ним прослушали курс по этой дисциплине от дедушки Дамблдора и худо-бедно мозги свои защищали. Это было что-то вроде правил приличия среди всех посещавших прехог. И обычно чем старше — тем лучше дисциплиной владели. У бабушки, миссис и мистера Уизли, старших Малфоев, Дэвисов и Дурслей проблем с защитой тоже не возникало. Да разум был даже у родителей Пирса и Боба защищен! Стопроцентные же магглы! И те какие-то амулеты носят. Почему из всех взрослых именно его родители прямо напрашивались, чтобы в их поверхностные мысли залезли?! Они же, блин, воевали! Неужели не могли научиться хотя бы простейшей окклюменции? Подсовывать же родителям какие-то средства внешней защиты (и тем более предлагать освоить какую-нибудь технику) Невилл стеснялся. Наверняка начнутся совершенно никому не нужные вопросы, на которые у мальчика не было достойных ответов.
Вообще, как ни удивительно, Невилл где-то в глубине души совершенно не считал родителей старше себя. Да, им скоро будет по тридцать. Но если вычесть срок, проведенный в беспамятстве, то они всего лишь в два раза старше. Возраст Честера. Или даже Боба. И ещё большой и интересный вопрос, кто из них опытнее.
Невилл ещё раз вздохнул. Стоять в углу было ещё полчаса, и он чувствовал даже не обиду за несправедливое наказание, а какую-то бессмысленность и абсурдность происходящего. Как будто он в иллюзорном мире, защищающем сны дедушки Дамблдора. Мальчик выпрямился. Ладно. Ещё месяц — и он будет в Хогвартсе, где все эти проблемы отойдут на второй план.