Цветы, замороженные во льду

Благоухающий чистотой, Годжо стоял в главной комнате первого этажа, поотдаль от столика котацу с поздним ужином. Не найдя Нобару на кухне, он решил терпеливо ждать, пока кто-то придёт, все же, пар поднимался над посудой – еда была принесена сюда буквально перед его приходом. Он неторопливо ступал босыми ногами по чистому деревянному полу, слушая под поступью едва уловимый скип половиц. Кроме этих звуков слух не улавливал боле ничего, как будто он был один во всем поместье. - Ой, Вы уже здесь, - Нобара зашла с улицы, слегка поежившись от ночной прохлады царящей за стенами дома, и отряхнула свежесорванную ароматную зелень от влаги, - как раз вовремя, уже несу ужин, - и умчалась в ту сторону, где на кухне кипело основное блюдо. - Я помогу, - Сатору направился за ней, словно чувствуя, что девушке придется нелегко нести бурлящий казан объемом в несколько литров. - Буду признательна, - она подала жесткую ткань, чтобы обернуть горячую посудину и безопасно донести ее к месту трапезы. – Мэгуми сейчас спустится, - стоило девушке произнести эти слова, как выпрямляясь после опускания на стол кипящей кастрюли, Сатору видит напротив утонченную фигуру в несколькослойном фурисодэ чёрного цвета, украшенное ниспадающими с плеч узорами вспорхнувших белых аистов, которые спускались вниз по рукавам и боковым швам. Мужчина был в замешательстве, пред ним стоял парень с женским именем, в женском кимоно, с длинными волосами и аккуратными серьгами-капельками колышущимися в мочках ушей, но во всем этом образе он чувствовал сильную мужскую энергетику, и этот коллапс из ощущений и визуальной картины сбивал с толку. - Мое почтение, Годжо-сан, - у Мэгуми прямая осанка, и четкий угол наклона в поклоне. – Добро пожаловать в наш дом. Надеюсь, он станет домом и для Вас тоже, - тембр голоса спокойный, с нотками хладности, ощущается, словно воздух после осеннего дождя. Сатору возвращает приветствие и уважительный жест хозяину дома, мысленно ругая себя за поспешно сделанные выводы об ученике, в которых тот был принят за девушку. - Главное, чтобы свершилось моё предназначение в этом доме, это самое важное. Во время трапезы так же присутствовали Нобара с Кенто, как полноправные жители этого поместья. Годжо осознавал, что эти двое здесь не столько на правах слуг, как друзей, или, возможно, даже семьи, настолько вольготно они вели себя в этих владениях. За едой Мэгуми был по большей мере молчалив, он лишь поинтересовался, как долог был путь гостя, а все иное выспрашивала говорливая девушка, которую подчас одергивал ее хмурящий тонкие брови отец, считая, что любопытство переходит границы дозволенного. - Не будет ли слишком грубым узнать, - девушка делает паузу, закусывая нижнюю губу, - что с Вашими глазами? Они плотно сокрыты повязкой, но Вы так искусно передвигаетесь в пространстве, и… мне кажется, что видите даже наше нутро, - она сморит прямо туда, где под тканью скрывается зрительный орган. Мэгуми также открыто сморит на блондина, явно заинтересованный этой особенностью, но сам лишних вопросов не задает. - Я не слеп, если Вы об этом, - Сатору улыбается, отставляя пиалу с теплым сакэ, который успел пригубить несколько раз. Девушка же отрицательно машет руками, мол, и не думала о подобном. – Скорее, с точностью до наоборот. - Ведь это Вы, знаменитое шестиглазое дитя, - наконец спрашивает Мэгуми, и слышит, как рядом с ним Нанами произносит «Ничего себе!». - Слухи обо мне добрались сюда раньше бренного тела, - смеется Годжо, тем самым, подтверждая сказанное. – У меня шесть глаз. Нобара открывает рот от удивления, и явно собираясь задать очередной вопрос, как отец щелкает её пальцем по кончику носа, и утирает с подбородка приклеившуюся рисинку. - Не в прямом смысле их шесть, глупышка, - уточняет мужчина. - Повязка необходима для обострения всех органов чувств, - девушка явно была не удовлетворена подобным ответом, но решила пока что для себя оставить загадкой, что же там за шесть глаз таких, и как они выглядят при всей незаурядной внешности их гостя. Ей было даже любопытно пофантазировать на предмет того, как же Годжо будет выглядеть без этой такни на голове. Перед сном Сатору отправляется проведать кобылу, дабы убедиться воочию, что у нее есть все необходимое, как его заверили. Лошадь выглядела сытой и уже немного отдохнувшей. Она приветливо поластилась о хозяина, прижавшись лбом к его лбу. - О тебе хорошо позаботились, Каори, даже укрыли от холода, хотя, здесь и так довольно тепло. Нанами хороший человек, да? – кобыла задорно фыркнула, словно соглашаясь, и из соседнего стойла ей ответили таким же фырчанием. Оглянувшись по сторонам, Годжо обратил внимание, что в конюшне, помимо его кобылы находилось еще двое ее сородичей, лишь темных мастей. – Чтож, я рад, что тебе нравится, и здесь определенно не будет одиноко с новыми друзьями, - пропускает меж пальцев светлую и хорошо вычесанную гриву, мужчина оставляет животных отдыхать. На подходе к дому, Сатору замечает на фоне его деревянного фасада темный силуэт. Первый этаж уже не освещался, как и двор, только серебро лунного свечения касалось бледной кожи Мэгуми, пробираясь во внутрь, под тонкий слой эпидермиса, подсвечивая изнутри. Парень выглядел, словно был выточен изо льда. Его холодная красота притягивала, а властная аура вызывала уважение, и что-то еще, что Годжо решил распробовать как-нибудь потом, когда не будет ощущать себя настолько уставшим, и решит, что хочет понять то, что сейчас незримо ускользает. - Я провожу Вас в комнату, - подает голос Фушигуро, прерывая неторопливый поток мыслей Сатору. - Прошу прощение, что из-за меня всем пришлось так долго бодрствовать, - Годжо идет за Мэгуми, поднимаясь на несколько ступенек к крыльцу. Войдя в дом последним, задвигает за собой сёдзи, заперев, и следует за хозяином на второй этаж, где располагались личные комнаты. - Не стоит об этом беспокоиться, успеем отдохнуть, - Мэгуми отвечает негромко, чтобы не потревожить покой, скорее всего, уже отдыхающих Нобары и Кенто. Но даже если бы он шептал едва ли на грани слышимости, Годжо услышал бы слова так же отчётливо, как сейчас слышит шелест кимоно, за звуком которого передвигается в темноте еще неизученного пространства. Хозяин отодвигает двери, жестом руки приглашая гостя зайти в свои покои. Комната была достаточно велика для вольготного проживания одного человека. На полу расстелен футон с приготовленной для сна постелью, невдалеке у изголовья напольная полка с книгами, что является роскошью даже по меркам не бедного Сатору, у большого, почти на всю стену окна, низкий столик для каллиграфии, и ширма, служащая как шкафом, так и укрытием при переодевании. Все выглядело достойно, опрятно и крайне чисто. Мужчина благодарит Фушигуро, отмечая, что тот задерживается в проходе дольше положенного, прежде чем выйти, пожелав хорошо отдохнуть. Даже в теплом свечении небольшой лампы под потолком, Мэгуми по-прежнему выглядел льдинкой. - Интересно, под жарким солнцем не растаешь ли ты?.. – прошептал Сатору, погасив свет. Постель приятно шуршала, принимая тело в свои объятия, почти сразу убаюкивая.