Заплутавшие во снах

      Сама не поняла, как успела оказаться рядом с Ником и придержать его, не дав приложиться затылком. Сев так, что голова мага лежала на моих коленях, я начала легонько тормошить его.       — Нùку, посмотри на меня! — голос сорвался на визг.        — Не кричи… — чуть слышно отозвался маг, но глаз не открыл. — Сейчас отдохну и…       Отдохнет он! Да после такого неделю в лазарете «отдыхать» надо! Взглянув в бледное до синевы лицо с выступившей на лбу испариной, почувствовала, как на глаза навернулись слезы.       — Скажи, чем тебе помочь?! — я провела ладонью по его взмокшему лбу, убирая налипшую прядку.       Ответом стал тихий стон. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой беспомощной и растерянной. Слезы текли по щекам, мешая говорить, но я упрямо звала Ника по имени, надеясь, что он услышит.       Почему нельзя повернуть время вспять?! Почему нельзя просто проснуться и понять, что все это было кошмаром?!       Я почувствовала, что упускаю что-то важное. Кошмар… сон! Я уже видела Ника в похожем состоянии. А потом… Озарение было подобно молнии. В тот раз своим объятием я невольно подпитала его! Надеясь, что это работает не только с объятиями, я наклонилась и припала к его губам. Целовала нежно, бережно, прислушиваясь к себе. Приятное теплое покалывание во всем теле подсказало, что все делаю правильно. Тем неожиданнее для меня было, когда Ник все же ответил на поцелуй. Слабо, робко, словно спрашивая или давая мне возможность отстраниться и передумать. Я и сама понимала, что теперь подпитка пойдет быстрее, поскольку одно дело отдавать силы самой и совсем другое — позволить забрать их. Я не отстранилась, лишь легонько прикусила нижнюю губу Ника: «Бери!» А в следующий миг мир сорвался в ничто: Ник целовал жадно, исступленно, словно путник, добравшийся до оазиса. Он пил мою силу и никак не мог насытиться, а я растворялась в нем, в требовательной ласке горячих губ. Он? Я? Какая разница. И есть ли я без него?       Неожиданно Ник оттолкнул меня так резко, что я едва не опрокинулась на спину.       — Прости, — он виновато улыбнулся и поморщился. — Не мог допустить, чтобы ты отдала весь свой резерв.       — Как ты себя чувствуешь? — я встала и протянула Гоббсу ладонь.       — Не дождетесь, — ухмыльнулся он и, проигнорировав мою руку, поднялся следом.       Нет, все-таки цвет глаз на характер не влияет! Как был зеленоглазым кошмаром, так и остался! И ничего, что глаза теперь синие!       Не выдержав, я кинулась ему на шею. Ник вздрогнул всем телом и тихо зашипел. И только тут я заметила кровоточащую рану на правом плече.       — Ерунда, пройдет за пару дней, — отмахнулся этот гордец, а я обратила внимание и на рану на запястье, и на длинную рваную полосу на щеке. Несмотря на все протесты и возмущения Гоббса, я все-таки заставила его снять рубашку. Сама же стянула с шеи дымчато-розовый шарфик и с помощью магии сделала сотню точно таких же.       — Ну и куда столько? — он закатил глаза. — Магазин открыть решила?       Я мысленно выдохнула: раз подкалывать начал, значит, жить будет. В долгу я не осталась: — Ага, «Шарфики от ведьмы».       — Лучше «Вуали Саломеи».       Нет, точно жить будет. Если не убью на месте!       Усадив Ника на сиротливо валявшийся в сторонке плед, я наколдовала плошку с водой, начала осторожно промывать раны, старательно отвлекая Ника разговорами. Он сидел смирно, внимательно слушал и лишь изредка тихо шипел.       — Потерпи, — уговаривала я и осторожно целовала его в макушку, хотя у самой сердце сжималось.       — А что мне остается? — вздохнул он после очередной такой просьбы. — Ты ж не отстанешь!       Перевязка запястья и плеча много времени не отняла, а вот со щекой пришлось повозиться. Рассказала с десяток историй из детства и школы, поведала о паре выходок трусишки Табби и все это — не переставая промакивать кровоточащую рану.       — Долго там еще? — не выдержал Ник наконец.       — Не знаю, рана сочится.       Маг вздохнул, посмотрел на алый закат и флегматично изрек: — Комендантский час был два часа назад. Как насчет посиделок у костра?       — Только чур без страшных сказок!       — Идет.       Хорошо быть ведьмой! И хворост таскать не надо, и зажигалку наколдовать — раз плюнуть. Через полчаса мы с Ником сидели у мирно потрескивающего костерка, а я все также стирала кровь с его щеки.       Ник вдруг повернулся ко мне и, перехватив руку с зажатым в ней шарфиком, смущенно сказал:       — Спасибо тебе. За все.       Чувство было такое, будто от этих слов прорвало невидимую плотину. Все страхи и переживания сегодняшнего дня нахлынули разом, накрыв меня с головой. Я рыдала и не могла остановиться, слезы сами катились из глаз.       — Нùку… — твердила я, давясь рыданиями. — Мой Нùку…       Меня сгребли в охапку и крепко прижали к горячей груди.       — Твой. Только твой, — шепнул он, укачивая меня, как ребенка. — Я шмыгнула носом и вопросительно взглянула в синие глаза. — Да что мне сделается-то, звездочка? — ответил он на невысказанный вопрос, сцеловывая слезы с моих щек. — Все хорошо, слышишь? Все позади…       Он хотел сказать что-то еще, но я мягко коснулась его губ.       Гоббс взял меня за запястье, не давая отдернуть руку, и трепетно поцеловал подушечки пальцев.       Как много было в этом поцелуе! Больше, чем в самом страстном признании. Сколько мы сидели вот так, замерев и боясь спугнуть мимолетное мгновение волшебства? Может, миг. Может, целую вечность. Не знаю, в какой момент моя рука все же соскользнула с его губ. Опомнилась я, лишь когда услышала: — Постарайся поспать, Мил.       Хотелось возразить и сказать, что спать совсем не хочется, но Гоббс прижал мою голову к своей груди и поцеловал в макушку. Я машинально прикрыла глаза, слушая треск костра и размеренное биение сердца своего парня. Спокойствие и уверенность, исходившие от Ника, окутали, словно пуховое одеяло. Разморенная ощущением покоя и уюта, я сама не заметила, как провалилась в сон.