— Забудь о нём… Возвращайся в общежитие, к привычной жизни, — от всех путешествий между мирами будет только хуже, иначе ты попадёшь в ловушку, когда снова решишь сюда прийти.
Хёнджин обнаруживает себя на середине дороги. Мимо проезжает машина, что сигналит ему слишком громко, и Хван наконец отмирает, делая шаг вперёд на вновь загоревшийся зелёный сигнал светофора.
Ровно минуту назад молодого человека затянуло в пространство между мирами. В восемь утра, через полчаса после пробуждения. «Видимо, спокойствие больше никогда не будет посещать меня».
«А было ли спокойно вообще?»
По пути в университет Хёнджин вспоминает о существовании легенды про «Человека из ниоткуда»: мужчины, работающего на международную систему безопасности, которая отслеживает посещение других измерений. «Но если бы эта система действительно существовала, то люди не пропадали бы бесследно на той стороне».
Какого чёрта пространство нарушается буквально на ровном месте — без врат в параллельную вселенную, разломов в почве и зданиях, различных ям, оврагов, луж?..
— Если ответишь про Ретроградный Меркурий, то я закричу, — Хёнджин рассказывает обо всём Джисону на перерыве в столовой. — Я серьёзно, а если по ночам нас будет затягивать на ту сторону, когда мы спим?
— В теории, именно так и пропадают люди, — Джисон отпивает из кружки американо, — но у тебя, по крайней мере, есть браслет отслеживания, как и у всех нас. Затягивать в Потусторонье действительно может с абсолютно любого места… Как и в пятнадцатом мире может перекинуть не в первый, а в одно из других измерений… что и случилось с Чонином и Сынмином.
Хёнджин нервно прикусывает губу, потирает виски и проверяет время. Ранее Минхо написал в общий чат, что хочет пообедать после работы, прежде чем вновь направиться в Потусторонье. Но в горло не лезет даже яблоко, взятое на ланч. Молодой человек с трудом сглатывает слюну, кривясь от вида еды, отдает её явно голодному Джисону.
«Если бы я боялся за себя, то никогда бы и не согласился присоединиться к ребятам… Я не хочу, чтобы кто-то из них исчез, как Чонин и Сынмин, как мои родители однажды…»
«Я боюсь за Феликса очень сильно… Я знаю его определённый отрезок времени, он полон энтузиазма, и, если его затянет в неизведанное место, из которого невозможно выбраться…»
«Я… я сойду с ума быстрее, чем осознаю случившееся».
Из вереницы тревожных мыслей, давящих на подкорку всё сильнее и сильнее, Хёнджина вытаскивает радостный голос Минхо. Что сознание, что тело любит покидать первый мир, полностью игнорируя происходящее вокруг.
— Ты уже поел? — Минхо подвигает к нему тарелку супа том-ям и переходит на шепот, так, чтобы Феликс, сидящий напротив мальчиков, не расслышал ни единого слова. — Даже если поел, поешь ещё. Тебе нужна энергия, исходя из того, что ты плохо спишь в последнее время.
Хёнджин отвечает одними губами: «спасибо большое, хён», смотрит на Феликса, уплетающего уже третью порцию, улыбается и начинает есть. Суп оказывается острый, но достаточно приятный для того, чтобы не оставлять его недоеденным. Феликс, не глядя на Хвана, подкладывает ему в тарелку креветки, никак не реагируя на возражения, а Минхо заказывает ещё одну порцию.
— Я… хотел рассказать вам, что случилось утром по пути в университет, — начинает Хёнджин обыденным тоном. — На проезжей части меня затянуло на несколько секунд в пространство между мирами… Я слышал голос молодого человека, который попросил меня прекратить посещать Потусторонье.
— Человек из ниоткуда? — Минхо напрягается. — Ты уверен, что он тебе не приснился?
Хван отрицательно ведёт головой и отвлекается на воду, в которой он сильно нуждается из-за остроты супа.
— Действительно, есть поверье о его существовании, но мы ни разу не сталкивались с ним, — Феликс наливает ему больше воды из принесённого официантом графина. — Как ты чувствовал себя перед перемещением?
— Очень… устало, — Хван прочищает горло, — и в ментальном плане, и в физическом… Видимо, должно быть подобное нарушение сознания, чтобы тебя закинуло в другой мир на ровном месте? Тревожность, усталость и подобные вещи?..
Феликс отводит взгляд сразу же, как Хёнджин начинает смотреть на него.
— Пожалуйста, всегда носи браслет… Желательно, чтобы ты его совсем не снимал, но ты же живой человек, я не могу заставлять тебя делать что-то по-моему, ты принадлежишь самому себе, и…
— Феликс, — Хван протягивает ему руку, которую мгновенно сжимают в ответ, — я не сниму браслет. Я обещаю.
Том-ям и все принесённые креветки оказываются съеденными в мгновение ока. Минхо проверяет снаряжение ребят, пока они подсчитывают порции и расплачиваются с официантом. Помимо пистолета и запасных пуль, в рюкзаке Феликса оказывается прозрачный пакет со сложенной в несколько раз белой тканью. Молодой человек крутит его в руках, не понимая, почему эта вещь кажется такой знакомой.
— Ликс… Зачем ты взял с собой шляпу госпожи Хошако?
«Если бы я только знал с самого начала, что сегодня с нами будет артефакт из параллельного мира, я бы принял кучу успокоительного», — Хёнджин нервно заламывает пальцы.
— Я… решил, что она может нам пригодиться…
Минхо замирает. Суживает в недоверии глаза, смотрит неотрывно на Феликса и медленно наклоняется к нему через стол.
— Если шляпа и принадлежала госпоже Хошако, то она не сможет перенести нас в место, куда занесло Сынмина и Чонина, — говорит он чуть ли не сквозь зубы. — Когда мы подстрелили монстра, то портал открылся в наш мир, следовательно, артефакт соединяет только первое и пятнадцатое измерения. Максимум, что шляпа может сделать в теории, это перемещать нас в Потусторонье и обратно, минимум — различать хорошо спрятанные на той стороне вещи. Но это лишь теория. Нельзя действовать необдуманно, если работаешь в команде. Ты мог подвергнуть нас опасности. Иначе твоя зависимость погубит всех быстрее, чем ты успеешь открыть глаза на происходящее вокруг.
Минхо поднимается из-за стола первым, закидывает на спину рюкзак и молча выходит из закусочной. Хёнджин следует за ним, периодически оборачиваясь через плечо проверить Феликса. День официально обещает быть чересчур насыщенным и эмоциональным.
Каждый раз, когда Хёнджин остаётся наедине с собой, — даже если находится в компании, — мысли лихорадочно вступают в поединок, переворачивают напрочь сознание, вызывая тревожность и, как следствие, озноб. Есть ли ему место в этом мире, или он больше не жилец с момента смерти родителей? Если бы Феликс никогда не появился в его жизни, поглотило бы Хёнджина Потусторонье? Умер бы он или стал одним из существ параллельных вселенных?
«Есть ли у меня настоящий
дом?» — и на этих мыслях вновь оборачивается проверить Феликса.
Картинка начинает рябить и меняться, как только Хёнджин напрягает свои глаза от яркого солнечного света.
Мальчики ощущаются серыми, в то время как на домах появляется слабое синее свечение.
— Что-то не так, — небо за невероятно короткий промежуток времени затягивается тучами. — Минхо, мы больше не в нашем мире?
Молодой человек останавливается, оглядывает Хёнджина и Феликса и больше не видит за ними домов. Что происходит? Они же находятся в самом центре Сеула.
Перед взором расстилается огромное безграничное поле. Высокая зелёная трава, достигающая середины бёдер, наклоняется к земле от сильного ветра. Небо всё темнеет и темнеет под влиянием туч… и заката в мире Потусторонья.
Но каким образом ребят занесло на другую сторону без дверей и порталов?
— Я клянусь, что не доставал шляпу и не надевал её…
— Феликс, погоди минутку, — Минхо смотрит сначала перед собой, разглядывая что-то вдали, затем резко оборачивается на странные тяжелые звуки за спиной, — нам нужно бежать.
— Но что случилось?
— СЕЙЧАС ЖЕ!
Минхо хватает мальчиков за руки и тянет на себя в момент, когда на горизонте появляется гигантских размеров создание Потусторонья, похожее на человекоподобного великана. Хёнджин вовремя меняет направление, чтобы избежать скопления глитчей на земле, тучи сгущаются сильнее, дождь срывается с неба, и попутный ветер перерастает в ураган. Ночная гроза в Потусторонье, проведённая с монстром, от которого нужно делать ноги, пока окончательно не спрячешься или же сгинешь из мира живых.
Дождь бьёт ледяными каплями по коже, усиливается, становясь тропическим ливнем. Создание Потусторонья настигает их. Всё ближе и ближе, словно мальчики не сделали и шага. Впереди возвышенность, позади — монстр, и бежать некуда, остаётся только карабкаться вверх по размокшей почве.
— Вы мне доверяете? — неожиданный вопрос от Минхо.
— Как никому другому, но к чему это всё? — Феликс жмурится, цепляется сильнее за руку Хёнджина и пытается отдышаться после длительного бега.
Минхо в два счёта достает из рюкзака походную верёвку, закрепляет её на своем поясе и протягивает конец ребятам.
— Держитесь крепче и за меня, и друг за друга, нам нужно срочно подняться на холм.
Земля трясётся от шагов потустороннего монстра. Хёнджин тянет на себя изо всех сил, прижимает руку Феликса к своей груди и двигается вперёд с помощью верёвки. Через несколько шагов под землёй оказываются крупные камни, в воздухе витает запах… запах шпал?
Железная дорога?
Как только ноги ступают на рельсы, раздается залп взрывов. Минхо достаёт ружьё, целится в голову монстра и стреляет в момент прикосновения ладони Хёнджина к его плечу. Создание падает на землю, уменьшается в размерах и растворяется в воздухе, из-за чего прекращается дождь.
— Добро пожаловать на станцию Кисараги, — устало выдаёт Минхо, развязывая узел на своей талии, — место, о котором мы не сообщали Чану.
Кто-то стреляет за спинами мальчиков — и Феликс от неожиданности опускается на рельсы не в силах подняться, пока Хёнджин не берёт его вновь за руку. За возвышенностью, на которой лежит железная дорога, расположен целый военный лагерь… с солдатами? Что люди из первого мира делают в Потусторонье?
По дороге к незнакомцам Минхо рассказывает, как несколько раз его забрасывало на станцию Кисараги — одно из самых аномальных мест пятнадцатого измерения. Отряд американских военных прошёл через лес в Японии и исчез полгода назад со всех возможных радаров. Исходя из координатов первого мира, переданных Чанбину браслетом Минхо, их нынешний лагерь расположен на территории Отару. Время здесь идёт по-разному, и каждый раз секундная стрелка движется с новой скоростью.
Самое странное — здесь работают телефоны, но в определённый момент разговора появляются голоса созданий пятнадцатого мира, и чем ближе по времени к приезду поезда, тем зловеще звучат существа на другом конце трубки. У солдат же мобильники не работают — отключились очень давно, как только сели все возможные батарейки.
— В прошлый раз я смог убраться отсюда, прыгнув на поезд — так открылся портал в наш мир, — Минхо приближается к центру лагеря. — Судя по картине слева, солдаты подорвали железную дорогу… И вряд ли поезд поможет нам вернуться назад.
Из палатки к ребятам выбегает высокий молодой человек, поправляет на голове зелёную каску, первостепенно здоровается с Минхо на ломаном японском и представляется, как лейтенант Уилл Дрейк. Феликс заговаривает с ним на английском, и мальчики спокойно выдыхают: связь наконец- то налажена в достаточной мере.
— Я уже говорил когда-то вашему товарищу: постепенно стирается память о месте, через которое мы попали сюда, — нервно сообщает лейтенант Дрейк. — Сейчас никто из всего оставшегося отряда не помнит, где именно мы очутились в здешнем лесу и как смогли выйти на поляну у станции Кисараги. У нас были учения в горах Окинавы, мы не заметили, в какой период растительность изменилась перед нашим взором, но всё, что мы могли на тот момент, — идти вперёд. Создание, что было пристрелено вашим товарищем, — один из мёртвых видоизменившихся солдатов, которого мы потеряли в борьбе с монстрами.
Уилл переходит на ломаный японский, сообщая Минхо о подорванной железной дороге: несколько военных погибло в процессе взрыва. Но поезд всё равно непонятным образом приезжает каждую ночь, и никакого портала на нём больше нет — военные пытались повторить действие Минхо и умерли от первого же соприкосновения тел с вагонами.
Лейтенант всё продолжает говорить, описывая в красках, что с момента исчезновения Минхо на станции Кисараги прошло уже три месяца — одно из необъяснимых аномальных явлений. Хёнджин замечает, как сильно трясётся от тревоги Феликс, и отходит с ним в сторону палатки. Маленькие ручки обхватывают его вокруг талии, а в районе шеи раздаются тихие всхлипы.
— Я не знаю: занесло ли нас сюда по воле вселенной или же во всём виноват я, — шепчет Феликс. — В любом случае, я подверг нас опасности. Если честно, я… примерял шляпу рано утром, когда мы были дома, из-за моего неуместного любопытства, но так ничего и не случилось. Я очень испугался, что тебя закинуло вместе с нами в аномальную зоную. Боже, я подверг тебя огромной опасности…
— Феликс, — Хёнджин наклоняется и заглядывает ему в лицо, что щекой зарылось в свитер Хвана, — ты ни в чём не виноват, пожалуйста, не злись на самого себя. Всё правда в порядке, мы сейчас в безопасности.
— Я её ощущаю прямо сейчас.
Выдох застревает в горле. Голова отказывается соображать, и Хёнджин благодарен подходящему к ним Минхо за возможность не сойти с ума прямо на месте.
— Попробуем завтра протестировать шляпу госпожи Хошако в лесу? — голос звучит обречённо. — Идти отсюда в какую-либо другую сторону всё равно, что прыгать по минному полю из-за количества монстров и глитчей. Но лес прочесать всё же стоит, раз за всё это время ни одно создание не вылезло оттуда на поляну… Есть вероятность, что у нас получится ещё и военный отряд вывести в первый мир.
Феликс отстраняется, кивает и следует за Минхо в палатку, которую лейтенант решает предоставить новоявленным гостям. Достаточно крупная внутри, похожая на жилую комнату, она оборудована походной мебелью. В углу свёрнуты спальники, а в центре — высокая примятая трава, на которую присаживается Хёнджин, а следом и Феликс.
— Поспите, пожалуйста, за время моего отсутствия, — Минхо поправляет на себе сумку. — Мне нужно проверить саму станцию, чтобы подготовиться: через несколько часов прибудет потусторонний поезд. Вам явно стоит отдохнуть перед всем… весельем этого места.
Трава подминается сильнее под тяжестью раскинутых вдоль спальников. Внутри каждого уютно и тепло, Хёнджин поправляет одеяло и поворачивается для удобства на правый бок, обнаруживая перед собой Феликса, буравящего взглядом возведённый потолок.
— Как ты себя чувствуешь? — взволнованный голос. — Тебе не холодно?
Глаза прожигает слезами, Феликс запрокидывает голову, надеясь избежать появления солёных дорожек, что становится тщетным. Хёнджин сразу же поднимается на локтях, недоумённо и обеспокоенно заглядывая в лицо молодого человека.
— Минхо прав, — произносит Феликс следом за тяжёлым всхлипом, — это уже правда стало зависимостью.
Хёнджин внимательно слушает, не перебивая, невесомо касается его волос, прилипших ко лбу, и осторожно убирает их в сторону, тыльной стороной ладони стирая с висков слёзы.
— Один из друзей, которого мы потеряли в этом мире, — продолжает Феликс, — Сынмин… я… был безответно влюблён в него, — глубокий громкий всхлип, — и… когда он пропал, я действительно вбросил все свои силы на его поиски, забыв о существовании других людей…
— Его ты увидел в лице госпожи Хошако?
— Буквально на мгновение… Он был… как слабое очертание, которое пропало, не успел я даже моргнуть, — Феликс поворачивает голову и сталкивается взглядом с Хёнджином, — как далёкое ушедшее воспоминание. Минхо прав — от моих прежних безответных чувств осталась лишь зависимость. Идея фикс — вернуть Сынмина назад в первый мир любыми путями во вред себе и близким, но вернуть. Но за зависимостью от человека действительно есть жизнь.
Отросших волос Хёнджина касаются дрожащие пальцы, проводят по длине и следом заводят прядь за ухо. Хван с замершим дыханием, не отрывая взгляда, перехватывает холодную маленькую ладонь и слабо сжимает в своей.
— Ты замёрз…
И делает первое, что велит ему сердце быстрее собственной головы, — подносит его ладонь к губам и опаляет горячим дыханием.
— Я в безопасности рядом с тобой, поэтому скоро согреюсь и буду в порядке, — Феликс искренне улыбается, его глаза сияют вместе с веснушками, словно звёзды, а Хёнджин вновь испытывает ощущение левитации, будто тело становится абсолютно невесомым от переизбытка чувств. — Нам правда стоит поспать… Как бы Минхо ни старался скрыть от меня, я знаю, что тебе сон первостепенно важен.
Феликс опускает взгляд, прижимается головой к тыльной стороне ладони Хёнджина и накрывается одеялом.
Кажется, сердце собирается выскочить прочь из груди. Ветер затихает за пределами палатки, дыхание Феликса со временем становится размеренным и спокойным. Лицо молодого человека расслаблено, ни единая мышца не напряжена — мальчик засыпает, не убирая руку из замка переплетённых пальцев с Хёнджином. Хван проваливается в сон следом, перед этим тщательно проверив, накрыта ли спина Феликса одеялом.
***
Станция Кисараги построена на современный лад: аппараты с газировкой и японскими сладостями, маленькая стойка у лавочки с разъёмами для зарядки телефона… явная бутафория. На платформе есть электричество, хотя ни одного провода нет: свет поддерживается на потусторонней энергии.
Минхо проверяет время, нервно заламывает пальцы — поезд может прийти в любой момент, ориентир — полночь. Но станция Кисараги не подвластна времени и логике. На поляне между железной дорогой и лесом нет ни единого глитча, что уже вызывает подозрения.
На часах одиннадцать тридцать вечера. Минхо сидит на лавочке, облокотившись головой о стену постройки. Причина не сообщать Чану об этом месте была проста — не затягивать его на исследования в аномальную зону.
Минхо признаёт: он не хочет, чтобы Чан пострадал. Бан Кристофер Чан — человек с крепким и горячим характером, и, если угрожает опасность его любимым, он первым рванёт в бой, прикрывая собой остальных.
Но сейчас, раз железная дорога подорвана, а проклятый поезд, — залитый алой кровью, стекающей бурным потоком с крыши вагонов, — потерял свой портал в первый мир, то основного выхода из пятнадцатой вселенной больше нет.
Минхо тяжело вздыхает, потирает виски и наконец принимает важное решение спустя несколько часов терзаний.
Из телефона раздаются гудки, лампа над платформой несколько раз мигает, и Минхо слышит родной голос.
— Чан… — молодой человек закрывает глаза и сжимает их до появления звёздочек, — территория Отару — это место станции Кисараги из японских легенд, оно находится в Потусторонье… именно здесь сейчас я нахожусь с Феликсом и Хёнджином.
Минхо не раскрывает глаза — режущее чувство стыда не позволяет расслабиться.
— Что я должен сделать сейчас? — спокойный ответ Чана помогает разжать уже больные веки и глубоко вздохнуть. — Исходя из легенды, по ночам ходит поезд-убийца, в котором живут ночные монстры, пожирающие всех существ. Как я могу вам помочь?
Земля начинает мелко трястись: вдали показывается еле видимый яркий огонёк приближающегося поезда.
— Выбраться отсюда можно через лес, но он телепортирует нас в Окинаву… Пожалуйста, купи билеты до Сеула… Помимо всего прочего… На этой стороне находится потерянный американский отряд, о котором говорили в новостях… Помнишь, полгода назад передавали о нём?
— Вы собираетесь вернуться вместе с солдатами?
— Я бы хотел вытащить их отсюда, — Минхо поднимается с лавочки и в несколько прыжков слезает с платформы. — Они здесь провели дольше шести месяцев первого мира… как бы не несколько лет по меркам Потусторонья.
— Я, Чанбин и Джисон решим проблему с билетами из Окинавы… — в трубке появляются сильные помехи, пока Минхо сбегает по склону к поляне, где разбит военный лагерь. — Пожалуйста, береги себя, — раздаётся резкий металлический скрежет. — Иначе сдохнешь, как и твои мерзкие дружки.
Чужой потусторонний смех режет слух, мобильник падает на высокую траву, приминая несколько ростков.
В лагере включается сирена — проклятый окровавленный поезд вместо того, чтобы привычно проехать на огромной скорости мимо, останавливается на станции Кисараги.
***
Резкий звук пронзает округу, заставляя кровь стынуть в жилах. Хёнджин мгновенно просыпается, распахивает глаза и видит рядом с собой растерянного Феликса. Мимо палатки пробегают солдаты, крича друг другу на английском держать оборону как можно дольше. Кто-то сообщает, что боеприпасов почти не осталось — на каждого военного всего лишь по десять патронов, нет ни одного взрывчатого вещества или предмета.
— Лейтенант Дрейк! — раздаётся голос Минхо. — Выводите отряд к лесу, — чёткая японская речь, — мы постараемся всеми силами найти путь в наш мир.
Хёнджин и Феликс поднимаются с земли, не отпуская рук друг друга: за время сна и после него их пальцы так и остались переплетёнными.
— Единственное, чем могу вам помочь, — ответ Уилла не заставляет ждать, — мы вышли на поляну с северной стороны леса. Среди выживших есть люди с повреждёнными от монстров конечностями, как у твоих товарищей. Я видел, у одного из них травмирован глаз.
Мальчики закидывают на спины рюкзаки и выбираются из палатки, оглядываются по сторонам и наконец находят Минхо.
— Любые повреждённые в этом мире конечности связаны с Потустороньем, — молодой человек кричит что есть силы, перебивая наступивший хаос вокруг. — Глаз моего друга и один артефакт могут помочь нам в теории, и я надеюсь, что практика ничем не будет отличаться от мысленного представления.
Феликс свободной рукой тянется к Минхо, берёт его ладонь в свою, и мальчики, сопровождаемые солдатами, бегут по направлению к лесу. Всю дорогу ни в одном месте не видно глитчей, как в поле, так и в начале леса. За спинами раздаются выстрелы, возгласы, крики и потусторонний вопль, словно состоящий из тысячи голосов.
Сил не остаётся совсем.
— Минхо, я ничего не вижу, — Хёнджин чувствует, как паника подкрадывается к горлу, и образовавшийся ком никак не получается сглотнуть, — даже синего сияния… Ни глитчей, ничего.
Феликс взволнованно оглядывается, снимает рюкзак со спины, достаёт белую широкую шляпу госпожи Хошако и надевает её Хёнджину на голову.
— Если моя попытка почувствовать что-то потустороннее провалилась, это не значит, что ты ничего необычного не увидишь. Сконцентрируй своё внимание не на происходящем хаосе, а на природе.
Местность выглядит абсолютно так же, как и до ношения шляпы. Мальчики бегут дальше, на север, по совету лейтенанта Дрейка. Хёнджин просит Феликса взять его руку повреждённой ладонью, предварительно сняв с неё перчатку. В момент соприкосновения их пальцев проходит мощный разряд по телу Хёнджина от шляпы госпожи Хошако, и мир начинает менять краски, становясь ярко-синим.
Слабость в теле спонтанно накатывает, сбивая с ног. Феликс подрывается к Хёнджину, Минхо помогает ему подняться с потусторонней травы, а Хван всё указывает рукой прямо, между двумя широкими соснами.
— Пространство между ними… серое… — Хёнджин кашляет так сильно, словно собирается избавиться мгновенно от своих лёгких, — дверь в наш мир находится здесь.
Феликс срывает с его головы шляпу, сворачивает в пакет и прячет обратно в рюкзак. Лицо Хёнджина невероятно бледное, покрытое холодным потом, Феликс поддерживает молодого человека за талию и дожидается команды Минхо и лейтенанта Дрейка.
Уилл подсчитывает число выживших солдат: изначально в отряде было триста пятьдесят человек, за время пребывания в Потусторонье погибло двести, и за нынешний поход в лес умерло двадцать три человека.
— Сто двадцать семь человек включая меня, — отвечает он Минхо на слова о найденном портале. — Сможем ли мы перебежать все разом вместе с вами до того, как нас настигнут монстры?
— Да, потому что портал не закроется до последнего человека. Создания не проникнут в наш мир: дверь между пространствами их не пустит.
Минхо цепляется за руку Хёнджина, когда Феликс дотрагивается прозрачной рукой места, где должен находиться портал. Появляется белое свечение, негласно сообщающее об открытии двери в первый мир.
Картина меняется, как только компанию вместе с отрядом выживших солдат переносит в их измерение. Телефоны молодых людей одновременно вибрируют, уведомляя об оформленных билетах на самолёт до Сеула — Чанбин хорошо постарался, как можно быстрее выбрав мальчикам места на самый ближайший рейс. Феликс облегчённо выдыхает, оборачивается к Хёнджину и перестаёт дышать от увиденного — губы Хвана синие-синие, сродни цвету, возникающему из-за порока сердца.
— Кислородное голодание, — выдаёт он, подбегая к молодому человеку. — Хёнджин, как ты себя чувствуешь? Хёнджин?
Ноги вновь подкашиваются, тело тяжелеет и падает на влажную лесную землю. Слух пропадает, заменяясь сильным шумом, Хёнджин видит над головой ветви хвойных деревьев и нежно-голубое небо, свидетельствующее о начале утренней зари.
