Stay with us

Листья гинкго шевелились размеренно и плавно, однако для тебя это был шелест волн, разгоняемых широким кораблем, что бороздил морские просторы днями и ночами, переходя из одной точки в другую, путешествуя из одной страны в другую, но тем не менее храня на своем борту того, кто был всю жизнь свою новую верен странствиям. Алькор причаливает к порту гавани, собирая вокруг себя людей, встречающих, торговцев и детей, что пришли подглядеть не столько за могучим и крепким кораблем, сколько за его капитаном — бесстрашная Бэй Доу славилась многими подвигами, и не восхищаться ею было невозможно. Но ты... стояла поодаль. Не бежала к кораблю, не выискивала взглядом знакомые лица — лишь листок гинкго, зажатый в твоей ладони, выпал из руки и мягко поплыл на дорогу, когда на палубе появилось лицо молодого ронина, неспешно сошедшего с корабля. Его движения были спокойными и размеренными — Каэдэхара Казуха точно знал, куда тот идет и кого должен увидеть здесь. — Здравствуй, — его лицо почти не дрогнуло, едва тот приблизился к тебе, но глаза... Тебя не обманешь — в глазах лишь мелькнула та самая вспышка, когда ощущаешь радость при виде близкого человека. Он был подхвачен всегда ветром, уносясь вдаль, путешествуя, странствуя и не ища конечной точки или остановки. Он был тем самым листом гинкго — где зашепчет гостеприимно голос природы, туда тот и опустится. Ты знала. Слова нужные не находятся. Надо бы сказать, что ты ждала. Что его не было слишком долго? Что каждый день прислушивалась к возгласам соседских детей, воодушевленно обсуждающих, какой корабль сегодня причалил к Ли Юэ. Что его алые глаза и светлые волосы давно мелькают в твоих снах, а ты ждала их наяву. — Здравствуй, — вместо этого отвечаешь ты. Ронин обводит взглядом шумную гавань, и ты спохватываешься мгновенно: — Должно быть, ты устал. Если хочешь, я провожу тебя до... — Мы можем пройтись? — тот предлагает чуть внезапно. Дорога уводит куда-то вверх — скалистая местность региона была известна всем: ты слегка запыхалась, не привыкшая к долгим таким прогулкам, но дыхание Казухи оставалось ровным и прямым — казалось, он ни капли не устал. — Остановимся здесь, — произносит, видя, что тебе уже довольно тяжело. Ли Юэ словно на ладони, каждое здание, каждый корабль, и там все так же шумно и людно, но отсюда вы не слышите ни криков людей, ни звуков торговли, ничего — только шелест листьев от слабого ветра, только малейшие отзвуки природы, зябликов, дыхание Казухи совсем близко с тобой. Ты знаешь, эта тишина — значительнее слов. Это единение с природой, друг с другом, с самим собой. Вы сидите, и как только твоя рука находит его ладонь, он крепко смыкает пальцы — это движение не нуждается в словах. Это идет изнутри. И в каждом дуновении ветра, в каждом отголоске звуков природы ты слышишь все те его слова, которые он хочет сказать. Все чувства, которые он хочет выразить. — Можно я отправлюсь с тобой? — спрашиваешь ты уже не в первый раз, и ронин смотрит на тебя внимательно. Бросить Ли Юэ, дом, посвятить себя вечным путешествиям, но — быть рядом с ним. Готова ли ты к этому? Закусываешь губы, чувствуя волнение: решение подобное слишком тяжелое, слишком уж важное. — Я думаю, пока что рано, т/и, — отвечает так спокойно и даже ласково, что тебе не хочется возражать. — На земле ты будешь в безопасности. Моря непредсказуемы, и каждый шторм рискует стать последним для Алькора. Нет нужды волноваться, я каждый раз предотвращаю это. Но позволить тебе оказаться в опасности хотя бы на минуту не могу. Ты хочешь обидеться, но не можешь, под коркой собственного сознания чувствуя: он прав. Он знает. Он видел это. Ты — к сожалению, но нет. Листок гинкго приземляется на твои волосы, и Казуха снимает его, коснувшись прядей аккуратно, будто бы это нечто хрупкое. Листок гинкго скользит к траве, когда вы уже совсем близко губами друг другу, лишь сжимая руки друг друга покрепче, чтобы вобрать в себя как можно больше — вечный скиталец и та, ради которой он готов свои скитания закончить. В конце концов... он всегда возвращается к тебе. — Я доволен тем, что имею, — отвечает он после почти невесомого поцелуя, сотканного из ощущений вас обоих. — Самураю не нужна роскошная жизнь. Я доволен странствиями, вином, мечом. И... Она мерно выдыхает, прижимая твою ладонь к собственному сердцу. — ...тобой. Сердце пропускает удар. Твое или его? — Зная, что в одном из уголков Тейвата меня все-таки ждут всегда... — Казуха улыбается, и его улыбка — то, что ты всегда желала бы видеть на лице ронина, — я действительно хочу возвращаться ради таких моментов, когда не нужно слов. Когда хватает лишь близости. Ты ничего не отвечаешь, лишь нежно улыбаясь самураю в ответ. Твоей улыбки ему достаточно. Тех чувств, что вспыхивают между вами, когда остаетесь вы наедине... Ему всегда будет достаточно.