Не смотря ни на что, буду рядом всегда

      Дорога до нужного крыла выдалась тяжёлой: куча ступеней и лишних глаз, которых нельзя было избежать. На подносе красовались тарелка с горячем супом, небольшой чайничек с заваренным черным чаем с ароматом цветов и дольками лимона, а так же маленький букетик цветов. Бейтс очень переживал, сможет ли он не разбить всё это добро и как примет его Анна. Он чувствовал своим нутром, как внизу хлопочет миссис Хьюз, объясняя мистеру Карсону, куда подевался камердинер графа, но это лишь придавало сил и уверенности для этой "прогулки". Оглядевшись по сторонам, мужчина пару раз постучал по двери, в ответ он услышал лишь тишину. Постучав ещё, он стал ждать, с осторожностью и некой опасностью прислушиваясь к своим мыслям. Где-то внутри зародилось маленькое чёрное чувство, он вдруг подумал о том, что девушка не хочет никого видеть и поэтому отсиживается и молчит. С другой стороны он испугался, что у Анны совершенно нет сил, чтобы ответить ему и эта мысль напугала его так сильно, что он чуть не опрокинул поднос. Среди роя мыслей он все же смог уловить тихие шаги по ту сторону двери:       – Анна, это я. – Негромко начал мужчина, но вспомнив о том, что они ещё мало беседовали и, скорее всего, она не может узнать его по голосу, добавил, – мистер Бейтс.       Дверь приоткрылась и на пороге показалась слегка заспанная Анна. – Что Вы тут делаете? Вам нельзя тут находиться! – Девушка выглянула в коридор и огляделась по сторонам.       – Миссис Хьюз знает, что я здесь. – Он робко улыбнулся, глядя на поднос, что держал из последних сил. – Это Вам.       Ее взгляд вспыхнул удивлением и нежностью, которая была способна растопить даже самое холодное сердце, что уж говорить о Бейтсе, которому эта девушка понравилась. Среди всех здешних девушек, которые являлись слугами, она была особенной. Простая в общении, с ней легко было найти общий язык, и изящество в движениях, в её речах, она буквально излучала чистоту и искренность, которой можно было только позавидовать. А от её улыбки на душе становилось так тепло и уютно, что можно было себе представить большой камин, разожженный холодным зимнем вечером, теплый мягкий плед и кружку горячего чая. Бейтс вдруг вспомнил о том, какие нежные и теплые руки были у Анны в тот момент, когда она обрабатывала ему ранки. Он не испытывал такого тепла даже от матери, которая твердила ему о том, что любит его, он верил ей, но всё же у его матери теплым было сердце, но не руки. Возможно сказывалась постоянная работа на улице и в снег, и в дождь, и в холод, и в жару. Но стоило только посмотреть в глаза Анне и мужчина начинал тонуть в них. Он не был в состоянии удержать себя в руках. Эти глаза были действительно волшебными, в них легко помещалась вся Англия и весь материк. Порой, Джону казалось, что глубины этих глаз достаточно, чтобы в них утонул весь мир. Настолько взгляд был пленяющим и глубоким. Из раздумий его вывело лёгкое прикосновение к своей щеке:       – Мистер Бейтс, проходите. Не нужно стоять на пороге. – Анна стояла рядом с ним, а на небольшом столике стоял тот самый поднос, который она сейчас изучала.       – Да, конечно. – Он вошел в комнату и осторожно закрыл за собой дверь.       В комнате было очень уютно, было сразу видно, что здесь жили девушки. Постель, на которой спала Анна, была наспех заправлена, видимо сразу после пробуждения девушка решила привести комнату в порядок. В помещении стоял лёгкий цветочный аромат, который улавливался с трудом. Оглядевшись, Бейтс взял стул и сел рядом с Анной, девушка быстро принялась за еду, ведь с самого утра она не ела, вниз она не спускалась, боясь заразить кого-нибудь, да и не хотела показываться в таком виде, в свою очередь ей тоже никто ничего не принёс, ведь внизу все были заняты завтраком графа и его семьи, а это куда важнее, чем служанка. Но этот мужчина не просто принёс поднос с едой, он решил посидеть с ней, составить компанию, чтобы заполнить пустоту и избавить от одиночества. Он нашел время, чтобы сюда прийти и смог уговорить миссис Хьюз, чтобы она его пустила. И вот сейчас он сидел напротив и наблюдал за тем, как она поедала суп и кусочек хлеба, поглядывая на небольшое пирожное, которое ожидало своей очереди. На душе вдруг стало хорошо, а по телу разлилось приятное тепло, которого раньше не было.