***
Чтобы хоть как-то забыть встречу с матерью, Артём решил устроить сестре на День Рождения сюрприз, а именно заказать ресторан и пригласить туда самых близких для девушки людей. Тема знал, что сестра не особо любила праздновать свой день рождения, но сейчас душа отчаянно желала праздника среди серых будней жизни. Вернувшись на работу, парень припарковал авто и, играя ключами, направился к входу, как вдруг его окликнули. Обернувшись, Артём увидел Валери, которая была несколько удивлена, увидев снова этого молодого человека. — Это снова Вы? — улыбнулся Тема, подойдя ближе. — Здравствуйте. — Здравствуйте, — Валери заправила за ухо прядь волос, мило улыбнувшись, хотя от жары и от несколькочасовой ходьбы на шпильках было совсем не до улыбок. — А Вы не могли бы мне помочь? Скажите, это проспект Мира, 36? Артём отрицательно покачал головой, наблюдая, как она щурится от солнца. — Нет. Это немного дальше, — Артём указал рукой. — Вон, видите, жёлто-красная вывеска? Валери кивнула. — Вам туда. — Благодарю Вас, — искренне произнесла Валери. — Я просто впервые в этом районе и заблудилась. — Земцов, — на лестнице показался молодой парень со стаканчиком кофе в руках. — Где ты ходишь? Шеф уже трижды о тебе спрашивал. Затянулся твой обед. — Вася, не кричи, — чуть повернув голову в сторону сотрудника, попросил Земцов. — Сейчас иду. Валерия, было очень приятно снова с вами встретиться, — он улыбнулся и направился к дожидающемуся его Василию. — Это твоя девушка? — глядя вслед незнакомке, спросил парень. — Красивая, — с завистью в голосе добавил он. — Вася, ты что-то там говорил про шефа? — напомнил Тема. — Пойдем.***
Перепуганная сестра Лидии сразу же, как только Глеб вышел из палаты, бросилась к нему, понимая, что в данном случае жизнь её сестры и племянника полностью в его руках. — Ну? Глеб Максимович, как там Лида? С ней ведь все хорошо? Глеб несколько минут молчал, а в голове Яны были тысячи мыслей и ни одной хорошей. — Доктор, что с Лидой? С ребенком? Да не молчите! — она вцепилась в белый халат, пытаясь заглянуть в глубину серых глаз. — Яна Денисовна, Вашей сестре категорически нельзя нервничать. Мы здесь делаем все возможное, чтобы сохранить ее жизнь и жизнь ребенка, но ее муж делает все наоборот. — Доктор, все плохо? — Делаем все возможное, чтобы Ваша сестра доносила до срока, но Вы должны быть готовы ко всему. Мне правда очень жаль, но стресс и избиение не могли не повлиять. — Ну пусть мне только попадётся этот Гошка! — сдерживая слезы, промолвила женщина. — Я его своими руками. Доктор, скажите, а можно мне Лиду увидеть? — Я думаю, что Вам не стоит этого делать. Она уснула. — Я все равно хочу ее увидеть! — стояла на своём русоволосая. — Хорошо. Только недолго, — попросил Глеб.***
Проходящая мимо медсестра испуганно посмотрела на заведующую отделения патологии беременности, которая чеканя шаг прошла по коридору и даже не обратила внимания, когда её окликнула Савина, интересуясь, все ли с ней хорошо. Оставшись в тишине кабинета, кареглазая подошла к окну и увидела Филатову, которая шла к своему автомобилю и говорила по телефону. Со злостью задернув штору так, что та чуть не слетела с карниза, Наталья упала в кресло и побарабанила пальцем по гладкой поверхности стола, пытаясь успокоить нервы, но ничего не получалось. — Елизавета Юрьевна Ракитина — самый лучший врач нашей клиники, — прозвучал в ушах голос главного врача московской больницы Олега Павловича Дымова. Ракитина тогда поприветствовала её сухим кивком головы и после знакомства, сказав, что её ждут пациентки, ушла. То, что они не сработаются, стало известно для Наталии уже на второй день. Все началось с мелких стычек, разногласий во взглядах на лечение. Да и начальство больше прислушалось к Елизавете, нежели к Громовой, и это ужасно бесило её. Её методы лечения пациенток не нравились Филатовой, хотя Громова считала, что лучше всего говорить правду тем, которые были безнадёжны, а не лелеять надежду и врать, что все будет хорошо. Но Елизавета Юрьевна на этот счёт была совсем другого мнения. — Наталья Алексеевна, — Марина стояла на пороге с чёрной папкой в руке и удивлённо смотрела на Громову, которая словно не слышала, как к ней обращаются. — Наталья Алексеевна, с Вами все хорошо? — Савина опустилась на стул напротив. Наталия мотнула головой, натянуто улыбнувшись. — Простите, Марина Станиславовна, я задумалась. — Наталья Алексеевна, мне Любавин сказал, что Вам стало плохо. — А, — она снова натянуто улыбнулась. — Не волнуйтесь, Марина Станиславовна. Это просто от нервов. Всё уже прошло. — Отлично. Вот, Наталья Алексеевна, это, что касается лекций в «Школе молодых мам». Сегодня же Ваша очередь? Громова кивнула. Дождавшись, когда дверь за Мариной закроется, Наталья достала из ящика стола папку и, снова пересмотрев документы, ядовито улыбнулась, увидев фамилию. — Значит, Елизавета Юрьевна, Вы решили вернуться к той, от которой отказались много лет назад? — в карих глазах вспыхнул недобрый огонь.***
Глеб сидел в своём кабинете, спрятав лицо в ладони, и не сразу услышал, как в кабинет вошли. Лишь когда девичья рука легла на его плечо, мужчина отнял ладони от лица и увидел Риту, которая была расстроена не меньше него. — Я не слышал, как ты зашла, — пробормотал он севшим голосом. — Уже вечер. Вам нужно отдохнуть. Поезжайте домой. — Нет. Сегодня останусь на ночь, — возразил он. — Пока состояние Любарской не улучшится, никуда не поеду. — Я только что заходила к ней в палату. Рядом с ней сестра. — А все из-за этого её мужа-идиота! — зло произнёс Глеб. — Как таких только земля носит? — Уже поздно кого-либо обвинять. Нужно пытаться исправить то, что есть, только здесь уже все зависит от того, кто выше, — заметила девушка с грустью в голосе. Климовский покачал головой — Никак не могу понять, как можно терпеть такие отношения к себе? Это же чистое самоубийство. А если бы он её убил? — Женщина, которая любит, всегда будет искать оправдание любому поступку того, кого она любит. Так всегда, Глеб. В кабинете воцарилась тишина, которую прервал мужчина. — Рит, я все же хочу тебе рассказать кое что о Громовой. Ты должна услышать это от меня, а не от кого-то другого. Маргарита смолчала, а Глеб продолжил: — Тот медальон, который отдала мне Наталья Алексеевна, действительно мой, и потерял я его, когда был у неё дома. Увидев, как девушка покачала головой, а потом отвернулась, мужчина добавил: — Но потерял я его не в её постели. Дело в том, что Наталия Алексеевна — жена моего отчима! — Что? — Рита посмотрела на Глеба, не очень веря в его рассказ. — Да, — печально подтвердил мужчина. — Наталия стала женой Андрея спустя месяц после смерти моей матери. Собственно говоря, она и умерла из-за его измены. Увидела фотографии, где он с ней был во всей красе. Именно поэтому я ненавидел Андрея столько лет. Да и отношения с Громовой у меня не лучше. Рит, ты мне веришь? — Глеб, я попрошу тебя только лишь об одной вещи: никогда не лги. Отношения, построенные на лжи, рано или поздно, рухнут. И тогда будет больно. Не нужно лжи. Он сжал ее руку и произнес: — Я тебе обещаю.***
Теперь в коллекцию Платона Земцова было добавлено ещё одно воспоминание о дне субботы, которую они провели все вместе, словно настоящая семья. Дети веселились и радовались, словно в детстве, но больше всего он наблюдал за Лизой, за тем, какой радостью искрились её глаза. Будто между ними не было долгих лет одиночества, лжи и расставания. Будто они всегда были семьёй. Именно с такими мыслями мужчина вышел из больницы и увидел ее. — Елизавета Юрьевна, — позвал Платон. Женщина обернулась, глядя, как он спускается по лестнице. — Что случилось? Почему Вы здесь? — Я просто пришла, чтобы кое что Вам отдать, — блондинка достала из сумки красный футляр и протянула мужчине. Земцов посмотрел на футляр, а потом поднял глаза на Лизу. — Это что? — Это подарок для Риты, — объяснила Лиза. — Я хочу, чтобы Вы подарили это ей в День рождения. От простой коллеги отца она вряд-ли примет подарок. Платон открыл футляр и увидел серьги из лазурита. — Елизавета Юрьевна, — Платон не мог подобрать слов. — Поверьте, для Риты эти подарки совсем не важны… — Платон Ильич, прошу Вас, — тихо попросила она. — Хорошо, — мужчина взял футляр и спрятал его в портфель. — Но я вижу, что Вас беспокоит не только это. Елизавета Юрьевна, что ещё произошло? Женщина медленно кивнула. — Да. Я боюсь, что Рита узнает то, что Вы узнали двадцать лет назад от генерала. Если это случится, то, — она смолкла. — Лиза, — впервые он обратился к ней на ты за столько времени. — Этого никогда не случится. Документы я все очень надежно спрятал, а правду знает лишь несколько человек, которым я доверяю, как себе. Рита никогда ничего не узнает. Через три дня все станет на свои места. Жизнь для нас всех начнется с чистого листа. Она лишь неуверенно пожала плечами, но страх не исчез, а наоборот усилился. Увлеченные разговором, они не заметили Натальи, которая все это время наблюдала за ними, спрятавшись за колонной.***
— Я дома! — с порога крикнул Артём, но квартира отозвалась тишиной. Бросив ключи на комод, парень зажёг свет и, разувшись, направился в гостиную. Бросив пиджак на диван, он сел рядом и через минуту услышал голос сестры. — Тем, ты дома? — Дома, дома, — отозвался Тема, открывая глаза, и через минуту увидел, как рядом с ним села Маргарита, подтянув колени к подбородку. Глаза её лихорадочно блестели. — Как день прошёл? — полюбопытствовала девушка. — Ощущение, что он прошёл ко мне, — буркнул молодой человек. — А ты почему сияешь, как новогодняя елка? — Артём внимательно посмотрел на сестру. — А, помирилась таки со своим трубадуром? Рита ещё больше зарделась. — Не надо его так называть, — попросила она. — У него имя есть. — И как же его величают? — продолжал шутить Тема. — Глеб. Глеб Максимович. — Ясно, ну что, пойдём ужин готовить, пока наш папа ещё не вернулся? Маргарита согласно кивнула и первая выскочила из комнаты.***
Поздно вечером, когда Рита отправилась спать, Артем решил обсудить с отцом очень важный для него вопрос. Платон сидел у себя в комнате и читал газету, когда в комнату вошел сын. — Пап, мне нужно с тобой поговорить. Это касается Маргариты.