За сто лет до описываемых событий, окрестности горы Фудзияма.
— Ай, черт! Опять в лепёшку наступил! — Нориаки, твою ж налево, будь мужчиной и закрой рот. Ты же будущий Столп Звука! Кончай ныть! — прорычал черноволосый парень лет семнадцати, поправляя свои штаны. — И это мне говоришь ты? Я ненавижу грязь, а ты до смерти боишься шершней! — Это разные вещи! Не сравнивай их! — Ками-сама, эти двое будут спорить веками, если у них будет такая возможность. — проворчал юноша лет двадцати с волосами, смахивающими на огненную львиную гриву. — Трое. Вы еще Тобираму-сана забыли, Ренгоку-сан. — очаровательно улыбнулась невысокая черноволосая девушка с розовыми глазами и с заколкой в виде бабочки. — Так, Ами, Ронджуро, меня не впутывайте! Я вступаю в спор только тогда, когда эти два кретина совсем наглеют! — огрызнулся беловолосый юноша, что нёс на плече зелёную катану. Ами Кочо хихикнула. — Но вы все же вступаете в спор, Тобирама-сан. — Как малые дети, честное слово. — устало проворчала девушка лет шестнадцати с иссиня-чёрными волосами. — Так, Нориаки, Ханзо, прекращайте спорить! — Иди к черту, Май! — рыкнули оба мечника, после чего вновь продолжили спорить. Май в шоке уставилась на мечников. Остальной состав отряда захохотал. Неподалеку от средней высоты горы Фудзияма засекли группу демонов. Это само по себе было необычно, так как Музан Кибуцуджи не позволял демонам работать в группе. Поэтому организация отправила тех, кто в будущем должен был унаследовать звания Столпов. Ханзо Митарай — владелец Дыхания Теней и неформальный лидер этой команды, Ами Кочо — медик и владелица разработанного ей Дыхания Насекомого, Ронджуро Ренгоку — владелец Дыхания Пламени, Тобирама Хакуроку — владелец Дыхания Ветра, Нориаки Хатаке — владелец Дыхания Звука и Май Ни — владелица Дыхания Воды. Пестрый состав будущих Столпов, который мог отмочить такое, от чего все они потом были в шоке. Через пятнадцать минут непрерывного спора и легких оскорблений Ханзо и Нориаки прекратили спорить и разошлись по сторонам, втихую вызывая друг друга на бой за сараи. Нориаки подошел к Май, начав громогласно вещать о своей крутости, на что остальная команда только захихикала. О том, что Май нравилась Нориаки, знали все, кроме самой Май, что являлось поводом для бесперерывных упражнений в остроумии для Тобирамы и Ханзо. — Так, уже скоро ночь… а до места ещё три километра… все, парни и девушки, привал! Останавливаемся на ночлег! — отдал приказ Ханзо. Он, Нориаки, Ронджуро и Тобирама стали разбивать лагерь, а Май с Ами занялись ужином. Через час полянку заполнил аромат жаренного мяса. Когда готовка закончилась, и девушки, и парни с демоническим аппетитом набросились на ужин, закусывая рисовыми лепешками и онигири. Тобирама про походный паек иногда выражался так — «Рис, рис, рис, хоть ты еб*нись!» И, честно говоря, вся команда была согласна с этим. Поэтому будущие Столпы изо всех сил старались найти пропитание сами, лишь бы хоть как то разнообразить рисовый паек. Сегодня они наткнулись на кабанье семейство, и поэтому сегодня на ужин была жаренная кабанятина. — Так. Что мы теперь будем делать? До отбоя времени полно. — Может, устроим серию дуэлей? — азартно спросил Нориаки. — У меня есть идея получше. У тебя же карты с собой? — обратился Тобирама к Ханзо. Прозвучало это слишком уж уверенно, не как вопрос. Митарай кивнул и нехотя вытащил из кармана колоду, которую он стянул у Столпа Грома. Глаза Нориаки азартно вспыхнули, он нетерпеливо подполз поближе. — Я против азартных игр, — решительно заявила Май. — И, кажется, в Организации они запрещены, — немного расстроенно добавил Нориаки. — У меня есть другая идея. — Тобирама смешал карты, положив колоду на землю. Все придвинулись ближе. — Сыграем в «Вопрос-ответ»? Тот, кто достаёт старшую карту, задаёт любой вопрос, отвечаем все. — Видя скепсис на лице Май, он добавил: — Рано или поздно нам придётся друг с другом знакомиться поближе, почему бы не сберечь время? — К этой игре не полагается какой-нибудь алкогольный напиток? — с шутливой улыбкой уточнил Ронджуро. — Если только наши дамы сейчас перегонят его из местных грибов, — пожал плечами Тобирама. — Я, пожалуй, могла бы, — серьёзно кивнула Ами. — Но его нужно настаивать не менее трёх суток. — Обойдёмся пока просто твоим чаем, — вступил в разговор Ханзо. Ами улыбнулась, взяла чайник, сняла крышку и разлила получившийся напиток всем присутствующим. Тобирама перевернул верхнюю карту. Ему достался пиковый туз. — Начнём с простого: любимый цвет. — и сам же первым ответил: — Зелёный. — Белый, — подала голос Ами, крутя в руках бубновую шестёрку. — Черный, — в свою очередь отозвался Ханзо. — Тоже синий, — сказала Май. — Скорее ближе к индиго. — Золотой. — откинулся на ствол дерева Нориаки. — Красный. — улыбнулся Ронджуро. Следующий кон опять оказался за Тобирамой: — Животные в детстве были? У меня — нет, но очень хотелось. — У меня была кошка, — Май пригладила выбившиеся из косы волосы. — Тут сложный вопрос, — Нориаки рассеянно потёр шею. — Мои младшие сестры постоянно таскали всякую живность, а нам всем приходилось их выхаживать. Так что будем считать, что были. — Не было. — покачали головами Ами и Ханзо. Так же ответили и все остальные. В этот раз настал черёд Май: — Любимый стиль вашего дыхания? Пятый. — Двенадцатый, — ответил Ханзо. Нориаки бросил на него удивлённый взгляд и ответил: — Первый. — Четвертый, — выпалил Тобирама. — Девятый. — сказал Ронджуро. — Такого не имею. — улыбнулась Ами. Ханзо вытащил пиковую даму. Его очередь. — Деньги, слава или любовь? — и, почти не задумываясь, ответил: — Деньги. — Слава, — почти одновременно сказали Нориаки, Тобирама, Ронджуро и Май. — Буду оригинальной и скажу: любовь. А в вас совершенно нет никакой романтики. — Сложно оставаться романтиком, глядя на мир за своей катаной, — заметила Май, касаясь шрамов на лице, которые ей в детстве оставил демон. Ами с некоторой грустью оглядела присутствующих и первой схватила карту, торжественно показав всем бубнового туза. Хитро прищурившись, она спросила: — Когда и где первый раз поцеловались? Не целовалась, пока. — В пятнадцать, на первом задании, — сухо ответила Май. Похоже, воспоминания не самые приятные. А вот Тобираму вопрос, похоже, совсем не удивил. — Лет в пять или в шесть. С кем — не помню. Истребители растерялись. На такой ответ ребята не рассчитывали. — Ты нас всех уделал, — признала Ами, поправляя свое хаори. — А я в четырнадцать, — Ронджуро не сумел сдержать улыбку от приятных воспоминаний. — На дне рождения одной знакомой. И не только первый. — Сделай лицо попроще, пока мы тут не извелись от зависти, — язвительным замечанием вернул его на грешную землю Нориаки. — А ты сам-то? — В двенадцать, в ночь на Новый Год. — Нориаки внезапно смутился. — Мы с ним даже… — «С ним»? — уцепилась за неосторожно оброненное слово Ами. Нориаки прикусил язык, но слишком поздно. — А ты неплохо маскировался всё это время, — хохотнул Ханзо, мысленно потирая ладони — на ближайшие полгода темой для всевозможных подколок он точно обеспечен. Нориаки залился краской до самых ушей, того и гляди пар повалит. — Да хорош, там было темно. Я понятия не имел, кто это. — А ведь я доверил тебе прикрывать свой тыл, — не унимался Ханзо. — Не такая уж большая честь, — огрызнулся Нориаки. — Ну и как оно? — встряла Ами. — Это уже следующий вопрос. Ханзо, Ами и Ронджуро наперегонки схватили по карте. Повезло Ронджуро. — И как оно? Я не знаю, как то так. — И я, — поддакнул Тобирама. Нориаки раздражённо швырнул на пол бубновую десятку. — С девчонками лучше. — Тут я соглашусь, — поддержала его Май. Нориаки поперхнулся воздухом. — Так у парней ни шанса?! — Не твоя очередь задавать вопросы, — парировала Май. Ами потянулась было к колоде, но застыла на месте, что-то подсчитывая в уме. Май опередила подругу, достав пиковую шестёрку. Ханзо усмехнулся, вытянув пикового валета. У всех остальных оказались десятки и восьмёрки. Взглянув на хмурую Май, он решил отойти от щекотливой темы: — Любимое оружие? Дайсё. — Катана, — коротко ответили Май, Ами и Нориаки. — Нож, — это уже Тобирама. — Кулаки. — Ронджуро поёрзал, устраиваясь поудобнее. — Но чаще хватает просто слов. Карт осталось на пару вопросов. Последний трефовый туз достался Май. — Что побудило вас стать Истребителем? Нападение демона в детстве. — То же самое. — ответили Тобирама и Нориаки. — Семейное наследие. — сказал Ронджуро. — То же самое. — мило улыбнулась Ами. А вот Ханзо молчал, не зная, как теперь выкрутиться. — Так что у тебя? — подбодрила Май. — Ничего особенного, — попытался увернуться Митарай. — Так уж и ничего? — Май внимательно его осмотрела. — Да пусть не отвечает, если не хочет, — попытался заступиться за друга Нориаки. — Ты же сам установил правила, — заметила Май. — Это что, какая-то сверхсекретная причина? Ханзо посмотрел на Ами: стоит ли обо всём рассказывать? Та лишь развела руками: сам решай. — Ты хоть намекни, если говорить не можешь, — встрял Тобирама. — Мы же от тебя теперь не отстанем. Ханзо взъерошил волосы. Всё-таки будет лучше, если о своём прошлом он расскажет сам, чем какие-нибудь любители посплетничать. Даже странно, что до ребят до сих пор не дошли никакие слухи. — Я не подвергался ни нападению демонов, ни чему бы то ни было. Моя семья умерла, когда я был ребенком. Поэтому отец Ами, прошлый Столп Теней, взял меня под свое крыло и обучил всему, что знал сам. Вот и все. — О… — ответил удивленный Тобирама. Над полянкой повисло неловкое молчание. Ханзо, заметив это, вытянул последнюю карту. И ему достался пиковый король. — Что вы будете делать, когда мы победим Мудзана Кибуцуджи? Я лично заживу спокойной жизнью. — Думаю, ты ответил на свой же вопрос общим мнением. — улыбнулся Ренгоку. Остальные засмеялись, ощущая отступление неловкости. Юные истребители начали готовится ко сну. Нориаки остался дежурить — мало ли, вдруг демонам приспичит спуститься с горы? Так что каждый разлёгся на своем месте и отправился в мир Морфея. После того, как Нориаки сделал три круга, он вернулся в лагерь. Кинув взгляд на спальное место своего друга, будущий Столп Звука с любопытством поднял брови. Рядом с Ханзо лежала Ами. Причем не просто лежала, а прижималась к телу юноши, положив черноволосую головку ему на плечо. Сам Ханзо во сне полуобнимал девушку, свято охраняя ее сон. Нориаки улыбнулся. Уже давно весь отряд заметил, как эти двое кидали друг на друга недвусмысленные взгляды, пока другой их не видел. Это забавляло и умиляло одновременно, потому что было видно, что Ами и Ханзо любят друг друга, но они явно считали, что о своих чувствах знают только они сами. На деле же о чувствах друг друга не знали только они сами, а остальные уже давно втихомолку посмеиваются над этим. Классика, так сказать, жанра.***
На следующий день.
— ДА ОТКУДА ИХ ЗДЕСЬ СТОЛЬКО?! — взревел Тобирама, рассекая очередного демона на кусочки. — ТЫ ОБ ЭТОМ У НАС СПРАШИВАЕШЬ?! — вскричала Май, уклоняясь от удара демона и едва не попадая под лапу другого. Подругу прикрыла Ами одним из своих стилей. — ЕСТЬ У МЕНЯ ОДНА ИДЕЙКА! — проорал Ронджуро, отрубая голову врагу. — ПОГОВАРИВАЮТ, ЧТО МУДЗАН ВРОДЕ КАК ХОЧЕТ СОЗДАТЬ ПОСЕЛЕНИЕ ИЗ ДЕМОНОВ!!! — РОНДЖУРО, ТЫ ЖЕ В КУРСЕ, ЧТО МЫ ТОЖЕ НА ИНСТРУКТАЖЕ БЫЛИ?! — Нориаки и вовсе не церемонился и делал из демонов подобие фарша. Правда, его вряд ли можно было есть. — ЗАКРЫЛИ РТЫ! Я НИКАК НЕ МОГУ СОСРЕДОТОЧИТЬСЯ!!! — закричал Ханзо, концентрируя свое внимание на сильнейшем демоне, что тут был. — ДВЕНАДЦАТЫЙ СТИЛЬ: ПОХОРОНЫ ЧЕТЫРЕХ ТЕНЕЙ!!! Ханзо превратил демона в кучу ошметков не самого приятного вида. Дыхание Теней позволяло развить огромную скорость — настолько, что оставались остаточные изображения, которые были словно клонами. Через час бойня закончилась безоговорочной победой истребителей. Сейчас ребята шли вниз по склону горы, а Ханзо внимательно обдумывал то, что увидел минут десять назад. В одном доме ребята нашли двух демонов-детей. Маленькие младенцы, которых Май моментально обезглавила. — Зачем ты это сделала, Май?! — спросила Ами. Будущая Столп Воды же посмотрела на Кочо с такой ненавистью, что у храброй истребительницы промчались мурашки по коже. — Демоны не должны населять этот свет! Их место в аду!!! — злобно прорычала девушка, сжимая свой синий клинок. Теперь Ханзо понимал, что демоны делали на той горе - Музан проверял, смогут ли демоны жить, как люди. Создавать семьи, рожать детей. Теперь он осознал, почему демоны дрались настолько яростно - они хотели уберечь потомство. Митарай потряс головой, возвращаясь в реальный мир. Он не знал, правильно ли поступила Май, убив демонических детей. Он не знал, правильно ли поступил он сам. Но, как говориться, поживем - увидим. В тот вечер, когда Ханзо и Ами вернулись в поместье Бабочки, Митарай вечером мысленно попросил прощения у убитых им демонов. Он не был религиозным человеком, но он верил в природу и в людей. Где то в глубине истребительской души зрела надежда, что демоническая кровь лишь подавляет человечность, но не уничтожает ее полностью.Через несколько лет ему досталась незавидная участь - проверить это на себе.