Выверт судьбы и философский камень

Малфой-младший в отличии от отца не хотел вставать и куда-то идти. Тем более, когда рядом сидящий Поттер напоминал выжатый лимон. Такой же кислый и выпотрошенный морально. Он просто слушал возмущения своих друзей, которые под шумок подтащили пару диванчиков к его собственному. Крэбб и Гойл искренне возмущались, а Блейз и Панси делились замеченными ранее несостыковками и грубыми нарушениями закона и магии. Так или иначе, но большинство высказываний касались Поттера. Блейз с Панси иногда косились на Поттера, не зная, как тот отреагирует на такую компанию, но тот, похоже, даже не слышал разговора. Драко не стал ждать, когда усталость победит Поттера и тот заснет. Он сам отправил лёгкое заклятье, и герой всея Британии уронил голову на диван уже окончательно. Теперь Драко мог высказаться, не боясь реакции парня со шрамом на свои слова. — Вот что, ребят, как я погляжу, Поттера целенаправленно вели на заклание. Добрый дедушка не дает Поттеру не только учиться, но и даже нормально одеваться. И я в корне не согласен с этим! Благо, теперь отец не допустит угасания рода Поттеров, но вытащить шрамоголового из его панциря будет сложновато. Панси закивала: — Как я смотрю, друзей у Поттера тоже не наблюдается. Начала она но её перебили: — Братец Фордж, нашего… — Гарри окружают змеи, и ещё что-то… — О нас говорят… — Не порядок, братец Дред… — Как ты считаешь… — Невилл? Как оказалось, пока Драко вел свою вдохновенную речь, Фред, Джордж и Невилл тихонько передвинули свои диваны поближе к Поттеру и сейчас прислушивались к диалогу. Невилл кивнул и тут же шикнул на шумных близнецов. В этот момент он как раз забрал у спящего Поттера книгу, чтобы та при падении не разбудила его. — Малфой, у Гарри снова был кошмар? Поэтому он снова такой уставший? Драко задумался. Поттер временами такой тихий, что возможно все. А если учесть, что Поттер давно не спал, когда он только проснулся, логичнее было списать это на раннее пробуждение из-за кошмара. Интересно, и как давно Поттер не может нормально спать? — Я не знаю, но когда я проснулся, он уже не спал, и судя по всему уже давно. — Я так и думал, — кивнул Невилл, подтверждая догадку Малфоя, и накрыл Поттера пледом, который ловко намагичили близнецы. — Драко… — Как мы поняли… — Ты хочешь… — Подружиться с… — Гарри… Драко, да и его друзья, кивнули. Каждый в детстве мечтал подружиться с Мальчиком-Который-Выжил. Вот только этого настоящего Поттера не из детских сказок а живого, хотелось ещё и защитить. Слишком неординарной личностью был этот побитый жизнью львенок, чтобы просто пройти мимо. Тем более аристократы никогда не бросают своих. — Тогда… — Вам придется… — Дружить и с нами… — Мы не знаем… — Какие планы у младших и мамы… — На Гарри, но своего названного братика… — Мы в обиду не дадим. Невилл кивнул: — Правда Гарри очень скрытный и о себе не рассказывает, больше слушает, что другие говорят. Драко и остальная компания слизеринцев были в шоке. Грифы дружбу предлагают! — Но почему? Ладно Невилл, но вы, что, пойдете против своей семьи? — наконец заговорил Блейз. — Понимаешь, Блейзи… — Тут такая штука… — заговорщическим шепотом начал один из братьев. — В нашей семье все приемные! — Кроме Перси… — И Ронни с Джинн… — Об этом не знают даже старшие… — Но мы подслушали разговор родителей… — И узнали, что дети им нужны… — Чтобы снять клеймо предателей… — Думали, магия простит их… — За благое дело… — Но как видите… — У них ничего не вышло. А мы и старшие братья… — Клеймо не переняли, да и семьей этот дом, если честно… — Сложно назвать. Близнецы грустно улыбнулись и, кажется, еще теснее прижались друг к другу, возможно вспомнив, что они одни друг у друга, а потом тепло посмотрели на Гарри и Невилла, также вспоминая о том, что у них есть маленькие названные братишки. Невилл улыбнулся близнецам и, наконец, уселся. Блейз потряс головой: — Во-первых, не каверкайте мое имя! Во-вторых, завязывайте уже с этим — вас очень трудно понять. В-третьих, зачем вам Поттер, если вы не в сговоре с Уизли? Невилл усмехнулся: — Не переживай, привыкнешь, мы же с Гарри привыкли. Гарри нам троим названный брат, и пусть он и не осознает этого, но именно он нас сплотил, изменил и дал цель. Для меня этой целью стали уход за растениями и исцеление родителей. Для близнецов — их магазин, а также попытки узнать, кто их биологические родители. Гарри нелегко живется, а проблемы свои он хранит всегда при себе, и потому помочь ему нам бывает очень сложно. Да и часто общаться мы не могли из-за подставных друзей Гарри, — сказал Невилл, а после небольшой паузы продолжил. — Как мы выяснили, Рон и Гермиона получали деньги от Дамблдора за дружбу с ним, но Гарри не поверил бы. Он был так уверен в их дружбе, а потому общаться с ним для его же безопасности мы не могли. Но как бы то ни было, для нас он как брат, как и мы для него. Они много бы ещё проговорили на эту тему, но звон колокола оповестил об окончании перерыва. Гарри вздрогнул и проснулся, а когда увидел, что о нем позаботились, пока он спал и даже укрыли, покраснел и кивнул Невиллу и близнецам в знак благодарности, безошибочно поняв, кто был инициатором и исполнителем этой заботы. Невилл лишь отмахнулся и протянул книгу, Джордж дал мягкий подзатыльник Поттеру, а Фред так же укоризненно качая головой молча подал Поттеру большую чашку с кофе. Гарри молча пожал плечами и робко улыбнулся принимая своеобразную заботу. Слизеринцев же поразило то, что эти четверо так хорошо общаются без слов. Но Невилл не дал им больше возможности удивляться, попросив книгу и начав читать: — Хранитель ключей. — Хагрид, это о тебе, — улыбнулся Невилл. БУМ! — снова раздался грохот. Дадли вздрогнул и проснулся. — Где пушка? — с глупым видом спросил он. Гарри отпил из кружки и блаженно закатил глаза. Затем потянулся, прогоняя остатки сна, и открыл свою книгу. Близнецы заглянули в чтиво Поттера, скривились, но тем не менее достали какую-то тетрадь, которую тут же вручили Поттеру. Гарри благодарно кивнул и раскрыл тетрадь, на которой большими буквами было написано: «ШПОРЫ ПО ЭТИКЕТУ». Драко на это покачал головой. Похоже, Поттер наконец взялся за ум, и сейчас можно просто послушать Невилла, который стал намного смелее. Позади них громко хлопнула дверь, отделявшая одну комнату от другой, и появился тяжело дышавший дядя Вернон. В руках у него было ружье — так что теперь стало ясно, что лежало в том длинном пакете, о содержимом которого он никому не рассказал. — Кто там? — крикнул дядя Вернон. — Предупреждаю, я вооружен! За дверью все стихло. И вдруг… ТРАХ! — Невилл! — поморщился Гарри. — Что? Большие буквы же, — невинно улыбнулся Невилл. В дверь ударили с такой силой, что она слетела с петель и с оглушительным треском приземлилась посреди комнаты. — Ой! — вырвалось у самых впечатлительных. В дверном проеме стоял великан. Его лицо скрывалось за длинными спутанными прядями волос и огромной клочковатой бородой, но зато были видны его глаза, маленькие и блестящие, как черные жуки. Великан протиснулся в хижину и пригнулся, но голова его все равно касалась потолка — уж слишком он был велик. Он наклонился, поднял дверь и легко поставил ее на место. Грохот урагана, доносившийся снаружи, сразу стал потише. Великан повернулся и внимательно оглядел всех, кто был в хижине. — Ну чего, может, чайку сделаете, а? Непросто до вас добраться, да… устал я… — Хагрид, ты должен был для начала представиться! — пожурила МакКошка. Великан шагнул к софе, на которой сидел застывший от страха Дадли. — Ну-ка подвинься, пузырь, — приказал незнакомец. — А почему бы было не послать за Поттером профессора? Неужели ни у кого не нашлось пару часов на героя всея Британии? — едко высказался Аластор Грюм, который сидел так тихо, что до этого его мало кто заметил. И даже ни одного крика про постоянную бдительность! Но Дамблдор по обыкновению промолчал, проигнорировал вопросительные взгляды профессоров, которые до начала чтения были уверены, что Поттер получил свое письмо в срок. Дадли взвизгнул и, соскочив с софы, рванулся к вышедшей из второй комнаты матери и спрятался за нее. Тетя Петунья в свою очередь шагнула за спину дяди Вернона и пугливо пригнулась, словно надеялась, что за мужем ее не будет видно. — А вот и наш Гарри! — удовлетворенно произнес великан. Гарри всмотрелся в свирепое, страшное лицо, скрытое волосами, и увидел, что глаза-жуки сузились в улыбке. — Жутковато, — пискнул кто-то из первых курсов. — Когда я видел тебя в последний раз, ты совсем маленьким был, — сообщил великан. — А сейчас вон как вырос — и вылитый отец, ну один в один просто. А глаза материны. — Первая информация о родителях, — пробормотал Поттер, не отрываясь от своего дела, но мало кто его услышал. Поттер умудрялся говорить на грани слышимости, да и, как подмечал Малфой, ходил маленький гадёныш практический бесшумно. Дядя Вернон издал какой-то странный звук, похожий на скрип, и шагнул вперед. — Я требую, чтобы вы немедленно покинули этот дом, сэр! — заявил он. — Вы взломали дверь и вторглись в чужие владения! Гермиона решила блеснуть знаниями снова: — Формально, это и не ваши владения. — Да как ты смеете! — начал Вернон, но был остановлен женой. — Дорогой, не стоит. Дадли молчал, вспоминая свой хвост. — Да заткнись ты, Дурсль! Великан протянул руку и, выдернув ружье из рук дяди Вернона, с легкостью завязал его в узел, словно оно было резиновое, а потом швырнул его в угол. Торжество в глазах детей видно было невооруженным взглядом, но, как не странно, все молчали. Дядя Вернон пискнул, как мышь, которой наступили на хвост. — Да… Гарри, — произнес великан, поворачиваясь спиной к Дурслям. — С днем рождения тебя, вот. Я тут тебе принес кой-чего… Может, там помялось слегка, я… э-э… сел на эту штуку по дороге… но вкус-то от этого не испортился, да? Великан запустил руку во внутренний карман черной куртки и извлек оттуда немного помятую коробку. Гарри взял ее дрожащими от волнения руками и поспешно открыл, хотя пальцы плохо слушались его. «Не то от холода, не то от того, что он держал первый в жизни подарок, сделанный для него .» Внутри был большой липкий шоколадный торт, на котором зеленым кремом было написано: «С днем рождения, Гарри!» Гарри стоял в прострации. Многие скривились, но близнецы успели подметить грустную и немного мечтательную улыбку Поттера. Драко вздохнул — он думал о том, как же мало нужно, чтобы осчастливить этого ребенка. Это было грустно. Гарри посмотрел на великана. Он хотел поблагодарить его за подарок, но слова благодарности потерялись по пути ко рту, и вместо этого он сказал совсем другое: — Вы кто? — Манеры, Потти! — прошептали близнецы, и Гарри, покраснев, уткнулся обратно в книгу. — Я ведь точно, я и забыл представиться — Рубеус Хагрид, смотритель и хранитель ключей Хогвартса. — Он протянул огромную ладонь и, обхватив руку Гарри, энергично потряс ее. Близнецы в ужасе стали осматривать руки Поттера а потом синхронно выдохнули: — Фух, не оторвал-таки! Гарри фыркнул от смеха, но сдержался. — Ну так чего там с чаем? — спросил он, потирая руки. — Я… э-э… и от чего-нибудь покрепче не отказался бы, если… э-э… у вас есть. — Хахах, Хагрид — это Хагрид, тут ничего не изменишь, — заливался смехом Римус. Профессора неодобрительно качали головой, а Рубеус опустил голову, поняв, что вел себя не совсем правильно. Взгляд великана упал на пустой камин, в котором тоскливо лежали сморщенные пакетики из-под чипсов. Великан презрительно фыркнул и нагнулся над камином — никто не видел, что он там делает, но когда через секунду великан отодвинулся, в камине полыхал яркий огонь. Мерцающий свет залил сырую хижину, и Гарри сразу почувствовал себя так, словно залез в горячую ванну. — Ну хоть кто-то додумался согреть ребенка, — тихо вздохнула мадам Помфри. Гигант сел обратно на софу, прогнувшуюся под его весом, и начал опорожнять карманы, которых в его куртке было великое множество. На софе появились медный чайник, мятая упаковка сосисок, чайник для заварки, кочерга, несколько кружек с выщербленными краями и бутылка с какой-то янтарной жидкостью, к которой он приложился, прежде чем приступить к работе. Вскоре хижина наполнилась запахом жарящихся сосисок, весело шипящих на огне. Никто не двинулся с места и не сказал ни слова, пока великан готовил еду, но как только он снял с кочерги шесть нанизанных на нее сосисок — жирных, сочных, чуть подгоревших сосисок, — Дадли беспокойно завертелся. — Не удивительно, чипсы и банан вряд ли насытили бы хоть кого-то, — сказала Молли, мечтающая накормить всех и каждого. — Что бы он ни предложил, Дадли, я запрещаю тебе это брать, — резко произнес дядя Вернон. — Не больно-то и хотелось, — проворчал лесничий. Великан мрачно усмехнулся. — Да ты чего разволновался-то, Дурсль? — насмешливо спросил он. — Да мне б и в голову не пришло его кормить — вон он у тебя жирный-то какой. Смехом давились тихо, наверное, лишь потому, что приличия не позволяли смеяться над человеком в его же присутствии, хотя некоторых и это не останавливало. Дадли уже почти не обижался. Кажется, он понял, что его поведение и привычки оставляют желать лучшего. Он протянул сосиски Гарри, который был так голоден, что проглотил их в мгновение ока, думая о том, что в жизни не ел ничего вкуснее. Но даже наслаждаясь сосисками, он не сводил глаз с великана. И наконец решился задать вопрос, который, кроме него, кажется, никто задавать не собирался. — Извините, но я до сих пор не знаю, кто вы такой, — вежливо произнес Гарри. — Уже лучше, — тихо повалил Фред, взлохматив чернявую макушку Поттера. Гарри лишь смущённо отмахнулся. Великан сделал глоток чая и вытер рукой блестевшие от жира губы. — Какие подробности… А когда обед? — заволновался Рон Уизли, обжора каких поискать. — Зови меня Хагрид, — просто ответил он. — Меня так все зовут. А вообще я ж тебе уже вроде все про себя рассказал — я хранитель ключей в Хогвартсе. Ты, конечно, знаешь, что это за штука такая, Хогвартс? — Ой что будет, — прошептала Панси, чуя скандал. — Э-э-э… Вообще-то нет, — робко выдавил из себя Гарри. У Хагрида был такой вид, словно его обдали холодной водой. — Извините, — быстро сказал Гарри. — Тебе-то как раз и не за что извиняться. Вздохнула Амелия Боунс, сверля Дурслей, а заодно и директора многообещающими взглядами. Многие уже давно записывали особо понравившиеся моменты на пергамент. Чтобы награда наконец нашла своего героя. Особенно это касалось правонарушений в сторону одного конкретного сироты. — Извините?! — рявкнул Хагрид и повернулся к Дурслям, которые спрятались в тень. — Это им надо извиняться! Я… э-э… знал, что ты наших писем не получил, но чтобы ты вообще про Хогвартс не слышал? Не любопытный ты, выходит, коль ни разу не спросил, где родители твои всему научились… — Я и имен их до той ночи не знал, — проворчал Поттер, перелистывая страницу. Многие рядом сидящие услышали это высказывание и зло уставились на опекунов юного мага. — Научились чему? — непонимающе переспросил Гарри. — ЧЕМУ?! — прогрохотал Хагрид, вскакивая на ноги. — Ну-ка погоди, разберемся сейчас! Казалось, разъяренный великан стал еще больше и заполнил собой всю хижину. Дурсли съежились от страха у дальней стены. «Гарри на всякий случай отошёл на несколько шагов — веры к кому-либо в этой комнате он не испытывал. В любой момент может случиться так, что чья-то тяжёлая рука пройдется по нему, и если побои дяди или кузена он переживет, то от великана живым уйти у него вряд ли выйдет.» Многие качали головами. Было логично, что Поттер мало кому доверяет, но все же страшно слышать, что маленький мальчик думал о таком, находясь в комнате с людьми, у которых жил 10 лет. — Вы мне тут чего хотите сказать? — прорычал он, обращаясь к Дурслям. — Что этот мальчик — этот мальчик! — ничегошеньки и не знает о том, Ничего не знает ВООБЩЕ? Гарри решил, что великан зашел слишком далеко. В конце концов он ходил в школу и не так уж плохо учился. «Если быть совсем уж честным, Гарри обожал читать. В любую свободную минуту наедине с собой он читал, таскал книги из библиотеки и тайком перечитывал все имеющиеся в доме родственников книги.» Драко посмотрел на Поттера, который и сейчас читал. Видимо, Поттер вопреки всеобщему мнению был очень любознателен. — Кое-что я знаю, — заявил он. — Математику, например, и всякие другие вещи. — Если бы мне сказали, что Гарри Поттер не знает ничего о себе, я бы послал его в Мунго, — поделился своими мыслями Кингсли. Многие его поддержали. Но Хагрид просто отмахнулся от него. — Я ж не об этом… а о том, что ты о нашем мире ничего не знаешь. О твоем мире. О моем мире. О мире твоих родителей. — Каком мире? — непонимающе переспросил Гарри. У Хагрида был такой вид, словно он вот-вот взорвется. — ДУРСЛЬ! — прогремел он. Дядя Вернон, побледневший от ужаса, что-то неразборчиво прошептал. Хагрид отвернулся от него и посмотрел на Гарри полубезумным взглядом. " Отступать мальчику было некуда и он не знал чем себя защитить если великан начнет вести себя невменяемо — Но ты же знаешь про своих родителей… ну, кто они были? — с надеждой спросил он. — Да точно знаешь, не можешь ты не знать… к тому же они не абы кто были, а люди известные. И ты… э-э… знаменитость. — Что? — Гарри не верил своим ушам. — Разве мои мама и папа… разве они были известными людьми? «От удивления он даже позабыл о том, что нужно опасаться присутствующих в этой комнате людей.» — Серьёзно? Тебя не волновало то, что ты знаменит?! — недоумевала Панси. — Я тогда не думал об этом. Мне до сих пор моя слава поперек горла. Хагрид был первым, кто говорил мне о моих родителях. Да и узнать, что твои родители не наркоман и шлюха, а известные люди — немного удивляет. — Это скандал! Как можно так отзываться о родной сестре? — взвизгнула Молли. — Лили мне не родная! Она приемная, — отрезала Петунья, и Гарри удивлённо приподнял голову. Это что-то новенькое. — Значит, ты не знаешь… Ничегошеньки не знаешь… — Хагрид дергал себя за бороду, глядя на Гарри изумленным взором. — Ты чего, не знаешь даже, кто ты такой есть? — наконец спросил он. Дядя Вернон внезапно обрел дар речи. — Прекратите! — скомандовал он. — Прекратите немедленно, сэр! Я запрещаю вам что-либо рассказывать мальчику! — Вы не имели права скрывать это от него! — взвизгнула в тон матери Джинни. Хагрид посмотрел на него с такой яростью, что даже куда более храбрый человек, чем дядя Вернон, сжался бы под этим взглядом. А когда Хагрид заговорил, то казалось, что он делает ударение на каждом слоге. — Вы что, никогда ему ничего не говорили, да? Никогда не говорили, что в том письме было, которое Дамблдор написал? Я ж сам там был, у дома вашего, этими вот глазами видел, как Дамблдор письмо в одеяло положил! А вы, выходит, за столько лет ему так и не рассказали ничего, прятали все от него, да? — Прятали от меня что? — поспешно поинтересовался Гарри. «Ему уже надоело то, что его обсуждают как предмет интерьера. Нет, он более чем привык и даже не удивлен тому, что от него что-то скрывали. Чего-то подобного от родственников он всегда ожидал.» Взрослые, да и многие дети, качали головами, а кто-то и открыто смотрел на семью Дурслей с неодобрением и даже неким презрением. — ПРЕКРАТИТЕ! Я ВАМ ЗАПРЕЩАЮ! — нервно заверещал дядя Вернон. Тетя Петунья глубоко вдохнула воздух с таким видом, словно ужасно боялась того, что последует за этими словами. Гарри хмыкнул, но больше ничем не выдал то, что он думает по этому поводу. — Эй, вы, пустые головы, сходите вон проветритесь, может, полегчает, — посоветовал им Хагрид, поворачиваясь к Гарри. — Короче так, Гарри, ты волшебник, понял? В доме воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь отдаленным шумом моря и приглушенным свистом ветра. — Я кто? — Гарри почувствовал, что у него отвисла нижняя челюсть. «Нет, так врать ему ещё никто не пробовал. Неужели он серьезно думал, что он поверит?» — Наш Гарри такой недоверчивый, — протянул Фордж. —А сколько сарказма в мыслях, — поддержал брата Дред. Гарри смерил их скептическим взглядом и отмахнулся. Он почти осилил эту адскую книжку по этикету. — Ну, ясное дело кто — волшебник ты. — Хагрид сел обратно на софу, которая протяжно застонала и просела еще ниже. — И еще какой! А будешь еще лучше… когда немного… э-э… подучишься, да. Кем ты еще мог быть, с такими-то родителями? И вообще пора тебе письмо свое прочитать. Гарри протянул руку и наконец-то, после стольких ожиданий, в ней оказался желтоватый конверт, на котором изумрудными чернилами было написано, что данное письмо адресовано мистеру Поттеру, который живет в хижине, расположенной на скале посреди моря, и спит на полу. Гарри вскрыл конверт, вытащил письмо и прочитал:

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС» Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный чародей, Президент Международной конфедерации магов) Дорогой мистер Поттер, Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля Искренне Ваша Минерва МакГонагал (заместитель директора)

Гарри показалось, что у него в голове устроили фейерверк. Вопросы, один ярче и жарче другого, взлетали в воздух и падали вниз, а Гарри все никак не мог решить, какой задать первым. Прошло несколько минут, прежде чем он неуверенно выдавил из себя — Что это значит: они ждут мою сов — Клянусь Горгоной, ты мне напомнил кое о чем, — произнес Хагрид, хлопнув себя по лбу так сильно, что этим ударом вполне мог бы сбить с ног лошадь. А затем запустил руку в карман куртки и вытащил оттуда сову — настоящую, живую и немного взъерошенную, — а также длинное перо и свиток пергамента. Хагрид начал писать, высунув язык, а Гарри внимательно читал написанное — Как не стыдно читать чужие письма, — снова загомонили близнецы, но Невилл так на них посмотрел, что те сразу же заткнулись. Драко все также сидел и наблюдал, отмечая интересные моменты не только в прочитанном, но и в поведении этой странной четверки. Дорогой мистер Дамблдор, Передал Гарри его письмо. Завтра еду с ним, чтобы купить все необходимое. Погода ужасная. Надеюсь, с вами все в порядке Хагрид скатал свиток, сунул его сове в клюв, подошел к двери и вышвырнул птицу туда, где бушевал ураган. Затем вернулся и сел обратно на софу. При этом вид у него был такой, словно сделал он что-то совершенно обычное, например поговорил по телефону Гарри вдруг понял, что сидит с открытым ртом, и быстро захлопнул его. «Может и не врёт великан на счёт волшебства?» — Как ты мог сомневаться в волшебстве, когда столько всего творил с помощью нее? — наконец ее выдержал Блейз. Гарри пожал плечами: — Я привык к странностям и попросту не замечал их, так как не мог объяснить. — Так на чем мы с тобой остановились? — спросил Хагри В этот момент из тени вышел дядя Вернон. Лицо его все еще было пепельно-серым от страха, но на нем отчетливо читалась злость — Он никуда не поедет, — сказал дядя Верно Хагрид хмыкнул. — Знаешь, хотел бы я посмотреть, как такой храбрый магл, как ты, его останови — Кто? — с интересом переспросил Гарри. «Его любознательность уже давно требовала загрузить великана вопросами разного порядка.» Снейп вновь взглянул на Поттера. Быть может, это его отношение к Поттеру заставило мальчика отвернуться от его предмета? Любознательность у него точно от матери. — Магл, — пояснил Хагрид. — Так мы называем всех неволшебников — маглы. Да, не повезло тебе… ну, в том плане, что хуже маглов, чем эти, я в жизни не видал. Многие закивали, а Дурсли уже давно хранили гордое молчание. Дадли было стыдно, а вот его родители так и не поняли, сколь ужасно они вели себя в отношении племянника. — Когда мы взяли его в свой дом, мы поклялись, что положим конец всей этой ерунде, — упрямо продолжил дядя Вернон, — что мы вытравим и выбьем из него всю эту чушь! Тоже мне волшебник Невилл прекратил читать. — Гарри, они тебя били!Почему ты не сказал? Почему ты продолжал это терпеть каждые каникулы?! Гарри вздрогнул от вопроса. Именно этого вопроса он не хотел слышать. На его лице появилось безразличное выражение. — Это не важно, Невилл, не переживай, всё хорошо. — Нет, Поттер! Все совсем не хорошо! Да как вы могли?! Вы могли убить его. А если бы он не выдержал и стал обскуром? Да весь ваш вонючий город оказался бы уничтожен! — неожиданно высказался Малфой. У него уже давно чесались руки. А смотря на Гарри, такого мелкого и хрупкого, было вовсе не понятно, как можно было поднять на такого ребенка руку. И почему он раньше этого не замечал. — Так вы знали? — недоверчиво спросил Гарри. — Вы знали, что я… что я волшебник — Знали ли мы?! — внезапно взвизгнула тетя Петунья. — Знали ли мы? Да, конечно, знали! Как мы могли не знать, когда мы знали, кем была моя чертова сестрица! О, она в свое время тоже получила такое письмо и исчезла, уехала в эту школу и каждое лето на каникулы приезжала домой, и ее карманы были полны лягушачьей икры, а сама она все время превращала чайные чашки в крыс. Я была единственной, кто знал ей цену, — она была чудовищем, настоящим чудовищем! Но не для наших родителей, они-то с ней сюсюкались — Лили то, Лили это! Они гордились, что в их семье есть своя ведьм Она замолчала, чтобы перевести дыхание, и после вдоха разразилась не менее длинной и гневной тирадой. Казалось, что эти слова копились в ней много лет, и все эти годы она хотела их выкрикнуть, но сдерживалась, и только теперь позволила себе выплеснуть их наружу. — А потом в школе она встретила этого Поттера, и они уехали вместе и поженились, и у них родился ты. И конечно же я знала, что ты будешь такой же, такой же странный, такой же… ненормальный! А потом она, видите ли, взорвалась, а тебя подсунули нам! Гарри побледнел как полотно. Какое-то время он не мог произнести ни слова, но потом дар речи снова вернулся. — Взорвалась? — спросил он. — Вы же говорили, что мои родители погибли в автокатастрофе! — Как можно такое говорить ребенку? Вы решили окончательно сломать ему психику? Давайте сейчас Дадли скажем: «Твои родители взорвались а тебя прикинули нам». И не стыдно вам? Тут дядя Вернон подскочил: — Всё! С меня хватит! Сейчас же верните нас в наш дом и забудьте о нашем существовании. Мы достаточно услышали и выполнили свое обещание. Больше мы не имеем к вам ненормальным никакого отношения! И ты, подкидыш, не смей к нам возвращаться. Был уговор, что если мы будем тут, тебя больше не пришлют к нам. Римус зарычал и вряд ли Дурсли бы выжили, но вот Джоан встала и с помощью домовика переместила Дурслей обратно. — Наконец-то! Ну и твари твои родственники, Поттер! — высказался один из учеников Пуффендуя. Гарри же облегчённо выдохнул, надеясь больше не видеть своих родственников. Наконец, Невилл продолжил: — АВТОКАТАСТРОФА?! — прогремел Хагрид и так яростно вскочил с софы, что Дурсли попятились обратно в угол. — Да как могла автокатастрофа погубить Лили и Джеймса Поттеров? Ну и ну, вот дела-то! Вот это да! Да быть такого не может, чтоб Гарри Поттер ничего про себя не знал! Да у нас его историю любой ребенок с пеленок знает! И родителей твоих тоже! — Но почему? — В голосе Гарри появилась настойчивость. — И что с ними случилось, с мамой и папой? Ярость сошла с лица Хагрида. На смену ей вдруг пришла озабоченность. — Да, не ждал я такого, — произнес он низким, взволнованным голосом. — Дамблдор меня предупреждал, конечно, что непросто будет… ну… забрать тебя у этих… Но я и подумать не мог, что ты вообще ничего не знаешь. Не я, Гарри, должен бы рассказать тебе обо всем… э-э… но кто-то ж должен, так? Ну не можешь ты ехать в Хогвартс, не зная, кто ты такой. Он мрачно посмотрел на Дурслей. — Что ж, думаю, что будет лучше, если я тебе расскажу… н-ну… то, что могу, конечно, а могу не все, потому как… э-э… загадок много осталось, непонятного всякого… Он снова сел и уставился на огонь. — Наверное, начну я… с человека одного, — произнес Хагрид через несколько секунд. — Нет, поверить не могу, что ты про него не знаешь, — его в нашем мире все знают… — А кто он такой? — спросил Гарри, не дав Хагриду замолчать и уйти в себя. — Ну… Я вообще-то не люблю его имя произносить. Никто из наших не любит. — Но почему? — Клянусь драконом, Гарри, люди все еще боятся, вот почему. А, чтоб меня, нелегко все это… Короче, был там один волшебник, который… который стал плохим. Таким плохим, каким только можно стать. Даже хуже. Даже еще хуже, чем просто хуже. Звали его… Хагрид задохнулся от волнения и замолк. — Может быть, вы лучше напишете это имя? — предложил Гарри. — Нет… не знаю я, как оно пишется. Ну ладно… э-э… Волан-де-Морт, — выдавил наконец Хагрид, передернувшись. — И больше не проси меня, ни за что не повторю. В общем, этот волшебник лет так… э-э… двадцать назад начал себе приспешников искать. И нашел ведь. Одни пошли за ним, потому что испугались, другие подумали, что он властью с ними поделится. А власть у него была ого-го, и чем дальше, тем больше ее становилось. Темные были дни, да. Никому нельзя было верить. Жуткие вещи творились. Побеждал он, понимаешь. Нет, с ним, конечно, боролись, а он противников убивал. Ужасной смертью они умирали. Даже мест безопасных почти не осталось… разве что Хогвартс, да! Я так думаю, что Дамблдор был единственный, кого Ты-Знаешь-Кто боялся. Потому и на школу напасть не решился… э-э… тогда, по крайней мере. А твои мама и папа — они были лучшими волшебниками, которых я в своей жизни знал. Лучшими учениками школы были, первыми в выпуске. Не пойму, правда, чего Ты-Знаешь-Кто их раньше не попытался на свою сторону перетянуть… Знал, наверное, что они близки с Дамблдором, потому на Темную сторону не пойдут. А потом подумал: может, что их убедит… А может, хотел их… э-э… с дороги убрать, чтоб не мешали. В общем, никто не знает. Знают только, что десять лет назад, в Хэллоуин, он появился в том городке, где вы жили. Тебе всего год был, а он пришел в ваш дом и… и… Хагрид внезапно вытащил откуда-то грязный, покрытый пятнами носовой платок и высморкался громко, как завывшая сирена. — Ты меня извини… плохой я рассказчик, Гарри, — виновато произнес Хагрид. — Но так грустно это… я ж твоих маму с папой знал, такие люди хорошие, лучше не найти, а тут… В общем, Ты-Знаешь-Кто их убил. А потом — вот этого вообще никто понять не может — он и тебя попытался убить. Хотел, чтобы следов не осталось, а может, ему просто нравилось людей убивать. Вот и тебя хотел, а не вышло, да! Ты не спрашивал никогда, откуда у тебя этот шрам на лбу? Это не порез никакой. Такое бывает, когда злой и очень сильный волшебник на тебя проклятие насылает. Так вот, родителей твоих он убил, даже дом разрушил, а тебя убить не смог. Поэтому ты и знаменит, Гарри. Он если кого хотел убить, так тот уже не жилец был, да! А с тобой вот не получилось. Он таких сильных волшебников убил — МакКиннонов, Бонусов, Прюэттов, а ты ребенком был, а выжил. Хагрид замолчал, а Гарри вдруг ощутил резкую головную боль. Перед его глазами отчетливо возникла знакомая картина из прошлого, только теперь ослепительная вспышка зеленого света была гораздо ярче. И заодно он вспомнил кое-что еще, то, что никогда раньше не всплывало в его памяти, — громкий, ледяной, беспощадный смех. Многие смотрели на Гарри с ужасом и сочувствием, а Гарри, казалось, стал ещё меньше — он явно не хотел вспоминать об этом. Хагрид с грустью наблюдал за ним. — Я тебя вот этими руками из развалин вынес, Дамблдор меня туда послал. А потом я привез тебя этим… — Вздор и ерунда! — донесся из угла голос дяди Вернона. Гарри аж подпрыгнул от неожиданности — он совсем забыл про Дурслей. Но Дурсли про него не забыли. Особенно дядя Вернон, к которому, кажется, вернулась смелость — он сжимал кулаки и яростно смотрел на Хагрида. — Послушай меня, мальчик, — прорычал дядя Вернон. — Я допускаю, что ты немного странный, хотя, возможно, хорошая порка вылечила бы тебя раз и навсегда. Твои родители действительно были колдунами, но, как мне кажется, без них мир стал спокойнее. Они сами напросились на то, что получили, только и общались что с этими волшебниками, этого следовало ожидать, я знал, что они плохо кончат… — Господи, да когда же он заткнётся! Не успел он договорить, как Хагрид спрыгнул с софы, вытащил из кармана потрепанный розовый зонтик и наставил на дядю Вернона, словно шпагу. — Я тебя предупреждаю, Дурсль, я тебя в последний раз предупреждаю: еще раз рот откроешь… — Ой, Хагрида лучше не злить, — прошептал Римус. Видимо, дядя Вернон представил себе, как этот великан с легкостью нанизывает его на свой зонтик, и его смелость сразу испарилась — он прижался к стене и замолчал. — Так-то лучше. — Хагрид тяжело вздохнул и сел обратно на софу, которая на этот раз прогнулась до самого пола. На языке у Гарри вертелись самые разные вопросы. Сотни вопросов. — А что случилось с Волан… извините, с тем Вы-Знаете-Кем? — Хороший вопрос, Гарри. Исчез он. Растворился. В ту самую ночь, когда тебя пытался убить. Потому ты и стал еще знаменитее. Я тебе скажу, это самая что ни на есть настоящая загадка… Он все сильнее и сильнее становился и вдруг исчез, и… эта… непонятно почему. Кой-кто говорит, что умер он. А я считаю, чушь все это, да! Думаю, в нем ничего человеческого не осталось уже… а ведь только человек может умереть. А кто-то говорит, что он все еще тут где-то, поблизости, просто прячется… э-э… своего часа ждет, но я так не думаю. Те, кто с ним был, — они на нашу сторону перешли. Раньше ведь они… эта… как заколдованные были, а тут проснулись. Вряд ли бы так вышло, будь он где-то рядом, да! Хотя большинство людей думают: он где-то тут, только силу свою потерял. Слишком слабый стал, чтоб дальше бороться и все завоевать. В тебе было что-то, Гарри, что его… э-э… сломало. Чтой-то приключилось той ночью, чего он не ждал, не знаю что, да и никто не знает… но сломал ты его, это точно. Во взгляде Хагрида светились тепло и уважение. Но Гарри, вместо того чтобы почувствовать себя польщенным и возгордиться, с ужасом осознавал, что все это ужасная ошибка. Волшебник? Он, Гарри Поттер, волшебник? Всю жизнь его шпынял Дадли и притесняли дядя Вернон и тетя Петунья, а если он волшебник, то почему они не превращались в бородавчатых черепах всякий раз, как запирали его в чулане избитого и без еды? Если когда-то он смог победить величайшего мага в мире, почему Дадли всегда пинал его и гонял по школе и по всему дому, как футбольный мяч? — Хагрид, — тихо произнес Гарри. — Боюсь, что вы ошибаетесь. Я не думаю, что я волшебник… что я смогу стать волшебником. К его удивлению, Хагрид рассмеялся. «А у Гарри сердце замерло. Неужели все же пошутить решил? Дурсли никогда ещё не издевались так. Не похоже, что у них было чувство юмора. Для них было бы привычней просто как раньше подарить игрушку, а потом отобрать и обвинить в воровстве оной. За что и наказать впоследствии.» У Драко свело кулаки, так сильно он их сжимал. Неужели Поттеру никогда ничего не дарили? — Значит, не волшебник? И никогда с тобой ничего такого не было, когда ты злился или огорчался? Гарри уставился в огонь. Хагрид натолкнул его на важную мысль. Ведь если подумать… Все те странные вещи, происходившие с ним и неизменно приводившие в ярость тетю Петунию и дядю Вернона, все они случались, когда он был огорчен или разозлен. Например, когда за ним гналась банда Дадли, а он смог ускользнуть от них, оказавшись на крыше школьной столовой… Или когда тетя Петунья остригла его почти наголо, и он с ужасом думал о том, как завтра появится в школе, — разве ему не удалось заставить волосы отрасти за одну ночь?.. А взять самый последний случай, когда Дадли ударил его в террариуме, а он, сам того не подозревая, напустил на Дадли бразильского удава… и когда дядя избивал его у него все заживало невероятно быстро ........ Все кроме Амбридж нахмурились от описания того, почему магия мальчика появлялась. Гарри улыбнулся, посмотрел на Хагрида и заметил, что лицо великана просияло. — Как можно, вспоминая такое, улыбаться? — прошептал один из близнецов, когда другой просто-напросто обнял Поттера со спины, показывая, что они рядом. Никто кроме рядом сидящих этого не заметил — все слушали дальше. — Ну что, убедил я тебя теперь, да? А говоришь, что Гарри Поттер не волшебник. Погоди, ты скоро в Хогвартсе самым знаменитым учеником станешь. Гарри вздрогнул и прижался к груди Фреда, который всё ещё обнимал его. «Быть знаменитым Поттеру явно не нравилось» — отметили мысленно многие Слизеринцы. И тут снова подал голос дядя Вернон — видимо, испуг прошел, и он решил, что не сдастся без боя. — Лучше бы молчал, — прошептал Гарри. — Разве я не сказал вам, что он никуда не поедет? — прошипел дядя Вернон. — Он пойдет в школу «Хай Камеронс», и он должен быть благодарен нам за то, что мы его туда определили. Я читал эти ваши письма — про то, что ему нужна целая куча всякой ерунды, вроде книг заклинаний и волшебных палочек… — Если он захочет там учиться, то даже такому здоровенному маглу, как ты, его не остановить, понял? — прорычал Хагрид. — Помешать сыну Лили и Джеймса Поттеров учиться в Хогвартсе — да ты свихнулся, что ли?! Он родился только, а его тут же записали в ученики, да! Лучшей школы чародейства и волшебства на свете нет… и он в нее поступит, а через семь лет сам себя не узнает. И жить он там будет рядом с такими же, как он, а это уж куда лучше, чем с вами. А директором у него будет самый великий директор, какого только можно представить, сам Альбус Да… — Я НЕ БУДУ ПЛАТИТЬ ЗА ТО, ЧТОБЫ КАКОЙ-ТО ОПОЛОУМЕВШИЙ СТАРЫЙ ДУРАК УЧИЛ ЕГО ВСЯКИМ ФОКУСАМ! — прокричал дядя Вернон. Тут он зашел слишком далеко. Хагрид схватил свой зонтик, завертел им над головой, а его голос загремел словно гром. — НИКОГДА… НЕ ОСКОРБЛЯЙ… ПРИ МНЕ… АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА! Зонтик со свистом опустился и своим острием указал на Дадли. Потом вспыхнул фиолетовый свет, и раздался такой звук, словно взорвалась петарда, затем послышался пронзительный визг, а в следующую секунду Дадли, обхватив обеими руками свой жирный зад, затанцевал на месте, вереща от боли. Когда он повернулся к Гарри спиной, тот заметил, что на штанах Дадли появилась дырка, а сквозь нее торчит поросячий хвостик. Дядя Вернон, с ужасом посмотрев на Хагрида, громко закричал, схватил тетю Петунью и Дадли, втолкнул их во вторую комнату и тут же с силой захлопнул за собой дверь. Хагрид посмотрел на свой зонтик и почесал бороду. — Зря я так… совсем уж из себя вышел, — сокрушенно произнес он. — И ведь не получилось все равно. Хотел его в свинью превратить, а он, похоже, и так уже почти свинья, вот и не вышло ничего… Хвост только вырос… Он нахмурил кустистые брови и боязливо покосился на Гарри. — Просьба у меня к тебе: чтоб никто в Хогвартсе об этом не узнал. Я… э-э… нельзя мне чудеса творить, если по правде. Только немного разрешили, чтобы за тобой мог съездить и письмо тебе передать. Мне еще и поэтому такая работа по душе пришлась… ну и из-за тебя, конечно. — А почему вам нельзя творить чудеса? — поинтересовался Гарри. — Ну… Я же сам когда-то в школе учился, и меня… э-э… если по правде, выгнали. На третьем курсе я был. Волшебную палочку мою… эта… пополам сломали, и все такое. А Дамблдор мне разрешил остаться и работу в школе дал. Великий он человек, Дамблдор. — А почему вас исключили? — Поздно уже, а у нас делов завтра куча, — уклончиво ответил Хагрид. — В город нам завтра надо, книги тебе купить, и все такое. И эта… давай на «ты», нечего нам с тобой «выкать», мы ж друзья. Он стащил с себя толстую черную куртку и бросил ее к ногам Гарри. — Под ней теплее будет. А если она… э-э… шевелиться начнет, ты внимания не обращай — я там в одном кармане пару мышей забыл. А в каком — не помню…. Гарри, наконец, закончил с не очень-то и сложной книгой по этикету и был счастлив тому, как быстро ему удается усваивать информацию. Все же зелье памяти от Критчера очень даже действенно. Правда, спать от него хочется. Видимо нагрузка на голову все же большая. — Вам не следовало трогать ребёнка, логичнее было бы направить гнев на его отца, — высказался Снейп, а Дамблдор объявил об ужине. Время за книгами летело быстро. Но перед едой хагрид уже ознакомился с тем какой штраф ему выписать могли если бы узнали о том проишествии вовремя. Сейчас к сожалению уже поздно кого то наказывать.