Ночь

      Вроде и всё, как обычно, Домовцы не показывают особых признаков паники и беспокойства, особенно те, до кого ещё не дошло, что их ожидает с наступлением утра. Но в глазах читается страх, суета сидит в сердце у каждого и передаётся по кругу. Курильщик не сразу замечает, как и он тоже становится частью этой одной общей суеты. Чёрного рядом нет, он находится где-то здесь, в этой комнате, но слишком далеко, чтобы заразить своим обычным спокойствием и отстранённостью.              Все сказки пролетают мимо Курильщика, он их не слушает, просто не может слушать. Парень всматривается в лица, многие из которых видит последний раз. Какая-то тоска поселяется в его сердце: «Неужели всё? Вот так и закончится эта история?» А когда он останавливает взгляд на Чёрном, им овладевает страх, стремящийся превратиться в настоящий ужас. А что если и это лицо больше никогда не увидит? Курильщик так и не успел оставить Чёрному свой адрес или номер телефона, вообще ничего не успел, думая, что у него достаточно времени для этого. Но сейчас… Паника не покидает его, а после «сказки» Чёрного лишь усиливается. Они обязаны поговорить как можно скорее, пока не слишком поздно, пока есть такая возможность.              Всё складывалось против Курильщика, Домовцы толпились, не давали прохода. Он пропустил два, или даже больше, перерыва и уже терял всякие надежды поговорить или хоть как-то пересечься с Чёрным. Горечь и отчаяние комом застряли у него в горле, становилось труднее дышать. Лица смешались, он уже не мог их отличать, пока он не разглядел в этой толпе Македонского, взглянув на него почему-то с мольбой, словно тот может ему как-то помочь. Мак с тоской посмотрел на него и печально улыбнулся, а потом показал глазами куда-то Курильщику за спину. Парень оглянулся и увидел Чёрного, стоявшего рядом с ним.              — Ну что, старик, последняя ночь перед выпуском. Проведём её по традиции вдвоём, пока перерыв? — Чёрный помог другу выбраться и отыскать коляску. Пока все были увлечены какими-то разговорами, обсуждением услышанных сказок, парни почти незамеченными удалились из комнаты, только Македонский проводил их взглядом.              С трудом удалось найти кабинет, который не был занят какой-нибудь прощающейся парочкой. Курильщик подумал, что они прямо как эти парочки ищут место, где бы им уединиться, и посмеялся от этой мысли. Чёрный, видимо, подумал об этом же, потому что рассмеялся вместе с ним.              В пустующем кабинете Курильщик перебрался на парту, с чем ему помог Чёрный, после чего сел рядом.              — Так вот, почему ты пропадал по ночам, — сделал вывод Курильщик. — Из-за автобуса? Ты уходил в Наружность?              — Да… Прости, что раньше не говорил. Как раз сегодня хотел обо всём рассказать, но не было удобного случая. Если хочешь, можешь поехать со мной. Я специально место для тебя оставил, на случай, если ты решишь…              Курильщик бы очень хотел, хоть сейчас, куда угодно, даже на край света, если Чёрный будет рядом, но это было невозможно. Утром за ним должен приехать отец.              — Я не смогу. Лучше ты приезжай ко мне, когда освободишься от всех дел, — Курильщик стал шарить в карманах и достал два листа, вырванных из своего дневника. — Вот, тут мой адрес, адрес бабушки, на всякий случай. А на другом листке мой домашний номер и рабочий номер отца. Звонить лучше на домашний, но… — парень хотел сказать что-то ещё, однако мысли путались, поэтому он просто вручил адреса Чёрному. Вожак Псов тут же их убрал и встал с парты, встав напротив друга. — Я очень переживаю, что может случиться что-то плохое. Пожалуйста, будь осторожен, — этого можно было и не говорить, по дрожи в голосе и так всё было понятно.              Чёрный молча взял его руки и осторожно коленом раздвинул ноги, пристраиваясь между ними. Он наклонился, чтобы их лбы соприкоснулись, и провёл носом по носу Курильщика.              — Всё будет хорошо. Я тебе обещаю, — хрипловатым шёпотом сказал Чёрный. — А сейчас давай займёмся чем-нибудь, что поможет тебе забыть о переживаниях.              — Чем же? — сглатывая, спросил Курильщик.              — Ну-у, например, этим, — вожак Шестой жадно впился в дрожащие губы бывшего состайника, его рука бродила по спине любимого, от поясницы, до выпирающих лопаток.              — Предлагаешь целоваться всю ночь? — парень чуть отстранился, но так, чтобы их губы продолжали соприкосаться.              Вместо ответа Чёрный продолжил целовать Курильщика, покусывая его губы, оттягивая их, проводил языком и углубил поцелуй, когда парень чуть приоткрыл рот, принимая в себя горячий язык. Пальцы Чёрного массировали плечи друга, забирались под футболку, оглаживая грудь и рёбра, задевали соски, а несколько раз останавливались специально, немного сжимая их. Курильщик дрожал, всё его тело горело и покрылось мурашками, между ног приятно тянуло, а каждая клеточка пульсировала от желания. Он больше не мог сдерживаться и тихо постанывал. Когда Чёрный перестал ласкать трепещущее тело и опустил руки, Курильщик тут же перехватил их, переплетаясь с ним пальцами.       — Какой же ты, блин, чувительный, — Чёрный принялся покрывать поцелуями нежную шею.              — Кто бы говорил, — с улыбкой произнёс Курильщик, а его ладонь легла между ног парня, накрывая внушительный стояк. Он провёл указательным пальцем вверх-вниз, расстегнул ширинку и пытался разобраться с ремнём, но тут же смутился. — Ты бы хотел продолжить? — неуверенно спросил парень, больше ожидая одобрения своих действий и разрешения.              Чёрный сегодня был особенно немногословен — за него говорили действия. Поняв, что любимый хочет того же, что и он, вожак быстро разобрался с его джинсами и бельём. Вскоре и одежда Чёрного оказалась на полу, освободив разгорячённое тело от таких ненужных сейчас вещей. Когда Курильщик обхватил его плоть, плавно и немного боязливо двигая рукой, парень громко выдохнул, пытаясь сдержать стон. Чёрный последовал примеру друга и так же взял его член, двигаясь с ним в одном ритме, касаясь самых чувствительных точек. С огромным удовольствием он отметил, что всё делает правильно, когда ногти Курильщика впились ему в спину, оставляя красные полосы. Они безостановочно целовались, ставили отметины на телах друг друга. Эмоции переполняли их, не в силах больше сдерживаться, парни стонали в голос, а движения рук становились всё быстрее. Чёрный двигался более равномерно, задевая нужные места. А Курильщик, казалось, был везде, ласкал большим пальцем головку и сжимал у самого основания, водил кончиками пальцев, надавливая то сильнее, то меньше, изо всех сил желая доставить максимум удовольствия любимому человеку.              Это не было простым развлечением. Они делились чувствами, показывали свою любовь, пик доверия. Они таяли в руках друг друга и сходили с ума, в душе у каждого извергался маленький вулкан из эмоций, чувств и ощущений, из всего того, что они не смогли бы передать словами. Парни шептали клички друг друга, ставшие их именами, просили не останавливаться и прижимались ближе. Курильщик вспомнил, как лёжа на балконе, мечтал слиться с Чёрным, стать его частью. И вот оно. Теперь они действительно одно целое, единый организм, не способный существовать при отсутствии одного из элементов.              — Я люблю тебя, — отдышавшись после оргазма, одновременно произнесли парни.              ***              Курильщик долго ещё вспоминал эту ночь, вспоминал, как они обнимались в кабинете, как Чёрный успокаивал его, утирал подступавшие слёзы и обещал приехать к нему как можно скорее. Вспоминал удаляющуюся спину, которая вскоре превратилась в точку, а потом вовсе скрылась. Было больно, но ожидание встречи помогало ему, придавало сил.              Уже дома каждый день он с надеждой ждал звонка. Колесил мимо телефона, боясь пропустить или не услышать. Время шло, дни превращались в недели, недели в месяц... Так прошло два года. Никаких вестей, ничего. Курильщик уже давно стал Эриком, даже Сфинкс всё чаще называл его по имени. А он продолжал ждать, зная, что Чёрный не мог его бросить, ведь он обещал.              Однажды Сфинкс зашёл к ним домой, чтобы позвать отца Курильщика с собой на рыбалку. Эрик в это время как раз сидел у телефона, делая параллельно какие-то наброски.              — Он не позвонит, — сказал Сфинкс. — Не будь так наивен, Эрик. Будет гораздо лучше, если ты забудешь о нём, перестанешь зря терять время и найдёшь себе кого-нибудь.              Курильщик поднял на него глаза и посмотрел с прищуром, нахмурив брови.              — А я знаю, что позвонит. Я это чувствую. Русалка же нашла тебя. Так почему же я должен забыть о Чёрном?              Сфинкс промолчал, хотел бы поспорить, но в глубине души был согласен с Курильщиком, но говорить об этом нельзя.