Царь. Просто Царь

Чему может научить человека жизнь? Например, вовремя ложиться спать, чтобы поутру не ощущать себя свежевыкопанным зомби. Естественно, нормальный сон волнует очень и очень немногих подростков, и я не в их числе. Хотя парадоксально то, что таки поспать я люблю. Когда под подушкой завибрировал телефон, ещё даже не рассвело. Привычно проклиная весь свет, я с закрытыми глазами одним неимоверным усилием воли собрала себя с кровати, влезла в тобок, затянула хвост на голове и призвала чайник. Миг, за который я зевком едва не свернула себе челюсть, и босые ноги хлюпнули в покрытой росой траве. Глухо взвизгнув, я бодро попрыгала на месте, отчаянно пытаясь вытереть о тёплые штанины ноги, поматерилась и принялась за утреннюю тренировку. Привычно, обыденно и сурово, как вся моя жизнь. Минсок учил меня сражаться, используя в подмогу окружение. Я нашла дополнительным удобным оружием собственные руки. Перебороть страхи прошлого оказалось проще, чем я думала… Минсок просто был слишком крепким для того, чтобы я могла его случайно убить или покалечить в инвалидность. Всё, как завещал дедуля Джин Таджин, исключая того факта, что Мори я пока в чайник не затащила, зато в спарринг при возможности звала. Обычно он не отказывал. Я в упор не понимала, как использовать ноги в бою, как то делал Мори и иногда Минсок, не понимала, куда смещать центр тяжести и как корректировать силу удара нижними конечностями. Попытки научиться тому выглядели откровенно убого. Поэтому меня нарекли беспросветной мечницей и запрягли изучать шаги, движения по полю, заново учили ходить, где подспорьем было моё увлечение фрираном. И бить руками по глазам, горлу и болевым точкам. Втайне от Минсока я также пыталась использовать клановые техники без меча, но испытывала смутное ощущение, что боккен за то был на меня в обиде. Кароче, получалось чуть лучше, чем с ударами ногами, но при этом оставался странный осадок на совести. В такую срань в чайнике я тренировала прямолинейный и жёсткий стиль тэккен, использующий подсечки и удары руками. Исходила на семь потов, но практически ползала по полянке, после чего бодрым сайгаком скакала вокруг выбранного дерева, визуально представляя перед собой людей различных комплекций и стараясь поставить удар, а не сломать несчастное растение. Далее я упорно пыталась повторить движения мечом голыми руками, но ничего, кроме высокой разрушительной силы, не добивалась. Без материального продолжения руки техники клана работали через причинное место, устаканивая ощущение того, что я всё ещё не понимаю клановый стиль в полной мере. Также мысль о том, что боккен выступает отличным проводником и дополнительным хранилищем халявный энергии с автономным разумом, посещала меня систематически в такие моменты. Недостаточно знать, чем наносить удар. Недостаточно знать — куда. Чтобы научиться использовать своё тело для той же самозащиты нужен учитель. Минсок был отличным учителем-практиком, он показывал мне то, что выучил на собственном опыте, и сверх того сам просил учителей Ассоциации о некоторой базе для меня. Как Ога и Конхи приносили в общак материалы, так Минсок возвращался со знаниями, которые буквально вбивал в мою голову. Теоретиком он был откровенно хреновым, из-за чего мною часто возили по земле, пока не просеку логику перемещений, хотя материал иного плана мужчина преподносил как боженька со степенью магистра. Вследствие всего вышеперечисленного я отрабатывала полноконтактные движения в одиночку каждое чёртово утро. Время в чайнике текло также, как в реальном мире, что позволяло мне ориентироваться по местному солнцу. Гений тот, кто сотворил это подпространство, начиная от внимания к микроклимату и заканчивая мини-сверхзвездой, которая неведомым образом покрывалась теменью в ночь, погружая локальный мир в полумрак. Парящие земли освещали искусственные звёзды, которые, наверное, люминофором деланные, другого объяснения я придумать не могу… В целом, получалось очень красиво. Не очень плавно, конечно, день и ночь сменяли друг друга, но думаю, здесь уже программный сбой — хрен его знает, сколько веков этот чайник существует и функционирует, ничто, как грится, не вечно. Когда начала различать трещины в коре дерева перед собой, я остановилась, с упоением растянулась на высохшей траве, позалипала на то, как по розе ветров тянутся тяжёлые кучевые облака, в которых затесались дождевые, и вернулась домой. Часы на телефоне близились к семи утра, выпинывая меня в коридор, а затем на кухню в сопровождении кошачьего топота. Я ставлю чайник, достаю контейнеры с соленьями и заготовками, несколько яиц и молоко. О ноги трётся муркающий Хо, которого я кормлю и принимаюсь за завтрак. В семь ровно из своей комнаты выползает душераздирающе зевающий дядя, дефилируя до ванной. Меня привычно мимоходом треплют по волосам, говорят приятную фигню и исчезают, чтобы вскоре сменить у плиты. Я иду будить Суми, и вытягиваю её во внутренний двор. Сеструха точь-в-точь как дядя безустанно зевает и трёт глаза до той поры, пока не разогревается. Наш внутренний двор, не единожды претерпевший изменения, ныне был отличным садом с кучей кустов по углам и прижившимися деревцами. Цветы почему-то у меня почти не жили, зато кустарники угробить я была не в состоянии. А утоптанная полянка была нашим семейным идеалом, настолько приятно было на ней заниматься. К слову, соседи, поглядывающие на чужой участок, брали с нас пример и тоже озеленялись, украсив тем самым всю нашу улицу. Закончив с разогревом, вручаю сеструхе честно выцаганный через Минсока боккен и берусь за свой, начиная отработку движений мечом. То, как мелкая меня допекала, было вершиной даже не детской упёртости. Не спасало ничего — она банально не забывала, что жаждет взять в руки меч и встать рядом со мной. Откуда такое стремление, зачем ей это умение и куда она хочет его применить до сих пор загадка. Однако ничто не мешает мне проводить с ней воспитательные беседы и мягко наставлять как человека, ступившего на путь меча. Правда, пока только основ. Часа было достаточно, чтобы проснуться, взбодрануться, улыбнуться и вернуться в дом за завтраком. Дядя в это время уже собирался в коридоре, он трепал нас с Суми по волосам и махал рукой на прощание. Я традиционно пропускаю мелкую в ванную первой приводить себя в порядок, раскладываю завтрак и сажусь за стол. Меньше, чем через двадцать минут, Суми вихрем вываливается из комнаты, она мчится переодеваться в школьную форму и сушить волосы. Я пользуюсь моментом и сама закрываюсь в ванной, чтобы быстро ополоснуться, помыть волосы и умыться. Переодеваюсь в комнате, досушивая полотенцем волосы, когда Суми уже завтракает, кривовато собрав сырые локоны в пару низких хвостиков. Я традиционно переплетаю мелочь, пока она допивает банановое молоко, отхлебываю у неё последний глоток и вручаю контейнер на обед, собранный дядей, пока мы развлекались на лужайке. Уходя, я включаю посудомоечную машину, стиралку, выпускаю Хо и догоняю убежавшую выше по улице сеструху. Привожу ребёнка в младшую школу я ровно к девяти часам, сама за парту сажусь в пятнадцать, плюс-минус, минут в разгар утреннего чтения, как учителя пафосно называли пол часа безнадзорства до первого звонка. На деле в средней школе, а уж тем более в старшей, время до первого урока ученики тратили на себя и свои причуды, а не подготовку к рабочему… учебному процессу. Я по примеру девочек прихорашивалась, и пока они крутили бигудю на чёлку, впервые расчесывалась и немного подкрашивалась: коричневая тушь на ресницы и персиковый с пигментом бальзам на губы не воспрещались. Пока размазывала питательный крем по рукам, я осматривалась, разговаривала с однокашниками и всячески коротала время до звонка. В дни, когда была задолбанной и в гробу видела домашку, я эти пол часа занимала непосредственно написанием дэзэ, редко когда на уроках заканчивая то, что не успела. Короче, проводила время с пользой и в ус не дула. С первым звонком однокашники стягивались в классы, подходили те, кто систематически утреннее чтение прогуливал, со вторыми раскладывали учебный скраб все опаздуны, с третьим заходил учитель, и начинались уроки. Для меня эти часы проходили от звонка до звонка, у меня были свои задачи. В конце концов, количество раздражающих и отвлекающих факторов становилось стимулом к освоению медитации, и я без малого могу хвастать, что это искусство мне поддаётся. Пока медитировала по методике Минсока, я обрабатывала ту информацию, которую получала от мальчишек и самого мужчины, раскладывала её по эфемерным полочкам и генерировала мысли по актуальным темам. Обычно учителя не обращали на меня особого внимания, позволяя скрываться в тени широкой спины Бёнсана, их больше занимала «камчатка». Но когда случалось так, что меня спрашивали, выбивая из мыслей, я приноровилась не теряться, делать виноватое лицо, чтобы повторили вопрос, и отвечала чуть меньше необходимого, но неизменно правильно. Тогда учитель дополнял мой ответ и ставил в пример как способную ученицу, которая лишь любит иногда повитать в облаках, но обязательно поступит в хороший университет, ибо ответственно подходит к подготовке к урокам. За такие выходки меня не ненавидел класс и снисходительно относились учителя, жизнь значительно облегчалась и ещё какое-то время меня никто не трогал. Сегодня я не медитировала, но думала о чарёках. Это было интересно, механизм «заимствования» был вроде ясен, но ощущение того, что чего-то в картине не хватает, меня не покидало. На парте лежал толстый блокнот — моя хорошая, проверенная временем привычка. Я придвинула его, перелистнула множественные черновики до пустого листа и взялась за ручку. Рука сама собой начала выводить отдельные слова и схематичные рисунки, пока я думала. Предположим, человек, вершина эволюции, достиг просветления. А поскольку этот мир суть энергия, и человек тоже часть её, способная принимать, аккумулировать и высвобождать ту, возникает вопрос: по какой причине взаимодействовать с часоджа способен не каждый? Предположительный ответ: отсутствие таланта, чувствительности, необходимости. Возьмём за данность, что человек настолько преисполнился, что возвысил неких людей, зверей, явлений и гибридов. Не даром у старославян в представлении мира было поверье, что существует некий уровень выше земной жизни, но ниже божественного «плато» с говорящим названием Слави. Мол, туда отправляются предки, которых непосредственно славят за подвиги и деяния, откуда те наблюдают за потомками и помогают, направляют и наставляют по мере возможностей. Некоторые элементы мифологии интернациональны и существуют вне времени, так вытекает второй вопрос: возможно ли человеку создать уровень, куда возвышаются достойные погибшие? Предположительный ответ отсутствует. Я всегда искренне верила, что человек — не единственный разум во вселенной. Однако скептически относилась к богам. Я признаю полезность религии — человеку нужно во что-то верить, видеть ориентир и идеал, но сама себя к верующим не относила и не отношу до сих пор. Моё переселение после смерти обоснуя не имеет за отсутствием фактов, однако вопрос всё же стоит: возможно ли существование бога/ов? Предположительный ответ: в данном конкретном мире энергий возможность не исключается. То могут быть и просветлённые люди, которые вознеслись или были вознесены собратьями, отрицать опять же нельзя. Вот три основных вопроса, ломающих мозг. Если их развить, можно немножко свихнуться, но выбора нет. Это напоминало старую игру, где присутствовали судья, адвокат бога и адвокат дьявола. Ничего общего с канонизацией и беатификацией умершего она не имела, здесь действовал лишь принцип: судья ставил вопрос, адвокаты выстраивали защиту и обменивались перекрёстными вопросами, после чего принималось мнение. На листе жирной обводкой появилась цифра один… Часоджа, энергия вселенной. В человеке она превращается в чонсо, психофизическую энергию. Однако наблюдения, по словам Минсока, говорят о том, что использование чонсо сопровождается явлением неких существ, демонстрирующих принцип чарёк, то бишь помощи извне. Почему человек не может использовать собственную энергию, черпать её из вселенной без посредника? Ведь он сам и есть энергия? Если человек как приёмник способен собирать часоджа, зачем нужен чарёк? Для облегчения использования энергии? Чарёк, психофизическая энергия, приходящая извне. Она имеет узнаваемый облик, но другой вопрос в физическом воплощении — отложим его, пока не актуально. Возьмём для примера героев мифов древней Греции, персонажи которой колоритны, известны и вызывают вопросы своей моралью. Если Гермес является чарёком некоего человека, значит ли это, что человек сам способный бегун? В таком случае, помощь извне должна позволить ему развивать скорость Флэша и плевать на закон всемирного тяготения и остальные по Ньютону. Человек будет способен летать. А если чарёком является Геракл, значит ли это, что человек в своей жизни день от дня совершал подвиги, превозмогал и жаждал непосредственно жизни и признания? Получается, чарёк это визуальная характеристика личности самого человека? Интересно, а дедуля Таджин использует чарёк? Если так посмотреть, он посильнее Минсока будет, очень уж эффектно использует своё тело и окружение, успевая анализировать и корректировать работу соперника. У Минсока чарёка нет сто процентов, не говорят люди с похоронным лицом, что эта сила доступна лишь единицам. Однако у дедушки я никаких визуальных явлений сверхъестественного не замечала. Возможно, это просто я слишком слаба, чтобы он просил помощи извне? Нда, так и до самобичевания докатиться можно… Возвращаясь к насущному. Ограничение по количеству пользователей чарёка. Возможно ли, что на всё человечество банально не хватает высших личностей? Те же боги Греции, в Риме им соответствуют свои боги, грубо говоря, многие персонажи мифологий соседних народов есть одно лицо, посему банально не могут разорваться на каждого просящего. Если так мыслить, то напрашивается вывод о разумности богов. И далее логический конец, что всё только что надуманное фигня собачья, потому что я на месте богов послала бы этих просящих пешим эротическим ещё на первом веку жизни. Потому что задолбают похуже дятлов. Блять… Advocatus Dei, advocatus diaboli, шо це за хуйня, скажите мне? Я которую неделю голову ломаю, а задачка всё не решается! Уже с какой стороны только не верчу, а только мозг кипеть начинает. Из наблюдений рождается пока только один вывод: эта задача с неполными исходными данными. Следует вопрос: Минсок мне из принципа недоговаривает или сам не вкурсе? А вообще, я как-то уже попривыкла, что сложные задачки мы решаем общим мозговым штурмом в четыре головы. Вот только поделиться данной я, к глубокому своему сожалению, не могу… Пока. Я расскажу мальчишкам про эту поеботу, но не сейчас. Очевидно, вся эта херь не та вещь, которая широко афишируется — как до сих пор внештатный работник библиотеки я была бы вкурсе, будь ситуация иначе. Пока у меня плавились мозги, началась обеденная перемена. Обед, собранный нам с Суми дядей, был как всегда афигенный — ох уж эти его любимые осьминоги из сосисок… Взрослый ведь мужик, а всё детство в жопе играет, — но это не помешало мне в компании пары девочек оторваться с насиженного места и спуститься на первый этаж в столовую за булочками и чаем из автомата. В приподнятом настроении, смеясь над шуткой из недавно вышедшей на экраны тупой рекламы, мы вернулись в класс и продолжили пустой треп. Я подавилась от неожиданности, когда с порога какой-то хрен выкрикнул моё имя, да так, будто морду чистить собрался. Прокашливаясь и пытаясь запить вставший в горле ком под увещевания девочек, я круглыми глазами поверх очков воззрилась на пацана. А тот как стоял с воинственным видом на пороге, так и продолжал стоять, даже не думая никуда сдвигаться. Ошалевший класс сверлил в нём дырки и переговаривался, пока я не прокашлялась и не спросила хриплым голосом: — Ч-чего надо? Пацан вздохнул, как будто в омут с головой прыгать собирался, я увидела скрещенные пальцы… И выпалил: — Будь моей девушкой! — Да без проблем… Только тише будь. Я кожей ощутила взгляд каждого однокашника. Что-то уронили девочки, кто-то сел мимо стула, одиноко прозвучал тихий вопрос: — А что, так можно было?.. Сказать, что класс охуел — всё равно что промолчать. За секунды тишины, пока коллективно переваривалась мысль, я расслышала голубиный клекот на крыше и ржач учеников под окнами и в соседних кабинетах. А затем радостное «юху» оглушило класс, и пацан вылетел за двери, как оглашенный понесясь по коридору. — Это что сейчас было? Я повернулась к охуевшему Бёнсану, лицо которого выражало высшую степень обиды, и пожала плечами. Накинулись следом девочки: — Мира-и, ты понимаешь, что сейчас наделала? — Зачем ты согласилась, Мира-а?! Есть же нормальные мальчики, а ты ответила взаимностью этому… Этому! — Мира-я, ты только что подписала себе смертный приговор! Это же больной на голову придурок! Он постоянно ведь дерётся в школе! Ощутив себя загнанной в угол, я изобразила домик и сжалась, пока звонок на урок не отвёл от меня кипишь. Хоспади, а как зовут-то это чудо мне никто так и не сказал. Отсидев как положено оставшиеся уроки, старательно игнорируя чужие шушуканья и излишний интерес, я привычно свалила с допов и встретила второго героя дня на выходе из школы. Спасибо, не возле шкафчиков с обувью. Глазел на нас каждый, кто не слепой, пока это чудо в перьях смущённо ерошило волосы и предлагало проводить до дома. Вообще, меня сегодня ждали в библиотеке, поэтому честно сообщив конечный пункт автобуса, я имела возможность наблюдать ещё более смущенную просьбу проводить. Ощутив себя крайне неловко, особенно когда забрали мою школьную сумку, — чехол с боккеном в жизнь никому не отдам, — я двинулась к остановке. Самым неловким было то, что я до сих пор не знала его имени, о чём и сказала. Стараясь быть приветливой и вежливой, я невольно вспоминала разные знакомства по прошлой жизни, какие-то через друзей-приятелей, какие-то вынужденные. Ситуация складывалась узнаваемая, пацан вёл себя так, как я ожидала из опыта, по итогу позволив расслабиться и начать шутить. Исподволь узнавать друг друга и стараться не быть излишне снисходительной — я должна выглядеть естественной, ровесницей. Ким Докбон оказался компанейским пацаном с соответствующими его возрасту интересами. Он учился на год младше, поэтому мы не пересекались. Теперь же, кажется, его рейтинг здорово скаканул, во-первых, после смелого — наглого? — предложения встречаться одной из главных умниц-красавиц школы, во-вторых, после официального согласия от той. Получив такую информацию из косвенных признаков чужой нездоровой радости, я с трудом сдержала смех — вот она, выгода. И для меня, пожалуй, тоже. Если так подумать, отношения в школьном возрасте очень важный этап жизни практически каждого подростка. Докбон повысит свой уровень в глазах братков за счёт моего хорошего имени, я укреплюсь как своя среди сверстников, в особенности девочек. У тех уже давно шли разговоры о мальчиках и хвастовство, чей парень лучше. Ранее я держалась в стороне от этих тем, теперь же избавлюсь от маленького клейма изгоя. В конце концов, если есть возможность облегчить себе жизнь, ей надо пользоваться. Это не так уж и обременительно, если посмотреть. Докбон посчитал, что после школы вместо допов я просиживаю жопу над библиотечной литературой типа индивидуальных занятий, очень впечатлился и отмазался от компании, спросив лишь, до скольки я обычно здесь пропадаю. Разубеждать пацана я не стала, с трудом сдерживая смех и прощально махая ручкой. Кажется, он был очень горд тем, что красивая заучка его девушка. Ну, глядишь, обо мне хорошие сплетни расползутся, разве ж плохо. Сплетни вообще сила. В библиотеке меня уже ждали. Оказалось, как и меня, на пол ставки приняли школьника. Старшеклассника О Минву, невзрачного тихоню, выглядящего как типичный азиат — чёрные волосы, чёрные глаза за очками… Но высокий, зараза, рост. Чёрт возьми, у него все сто девяносто там? На какой чернобыльской растишке он рос?! Сонбэ рассказала, что он попросился на подработку, будучи выпускником, чтобы и готовиться успевать, и получать копеечку. Так я узнала, что эта молчаливая гора типичности на последнем году старшей школы. Косо взглянув на сонбэ, я вздохнула и мило улыбнулась парню. Пожалуй, с последним уместней говорить формально, вряд ли он поймёт панибратство: — Меня зовут Ю Мира, я помогу Вам здесь освоиться. Обращайтесь ко мне, если возникнут вопросы. На вежливый поклон парень поклонился в ответ и впервые при мне подал голос: — О Минву. Пожалуйста, позаботьтесь об мне. Сонбэ просто расцвела: — О-о-о, как я рада! Надеюсь, вы оба поладите! Наша драгоценная Мира-ян у нас уже долгое время работает как молодой сотрудник, теперь ей наконец не будет одиноко! Искренне надеюсь, что вы сработаетесь! Да-да, я прекрасно вас поняла, незамужняя женщина за тридцать, бредящая большой и светлой любовью как в романах, которыми зачитывается на рабочем месте… Как же неловко-то. Неудобно было и Минву. Однако, он понял чужое сводничество? Что ж… — О Минву, прошу следовать за мной, я покажу Вам библиотеку. — Полагаюсь на Вас… На удивление слаженно, слиняли мы оба максимально быстро, оставив позади излишне возбуждённую женщину. Испанский стыд, обычно на людях она более сдержанна, кто ж знал, что с появлением юноши в нашем бабском коллективе ей шифер снесёт? И что подумает Минву, небось сбежит нафиг отсюда подальше — никакие подготовки к экзаменам не стоят жертвы здоровой психики. Блин, а я уже прикинула свою выгоду с его роста и комплекции, меня изрядно заканало таскать стремянки для того, чтобы достать верхние полки. — Вы уж простите сонбэ, она хороший человек, но иногда её немного заносит. Не принимайте произошедшее близко к сердцу и будьте спокойны — стоит ей погрузиться в новую книгу, и она забудет о Вашем существовании. — Спасибо за совет. Чужая немногословность немного напрягает, но жить можно, главное сохранять позитивный настрой и не забывать о вежливости. Экскурсия прошла благополучно, Минву задавал дельные вопросы и лишним не интересовался. Даже скучно как-то, ну, надеюсь, мы действительно поладим. Сегодня его задачей было наблюдать за нашей работой и больше вникать, чем помогать. И, пожалуй, лишние руки были очень своевременно приняты, поскольку разобрать по каталогам новое поступление и заменить истрепавшиеся издания так быстро давно не получалось. Женщины были в восторге от парня, тот старательно удерживал покерфейс и дистанцию, однако рискнуть отказаться от вечернего чая не посмел. Поскольку я работник старательный, но прихожу во второй половине дня, дел накапливается немножко дохренища. В целом, я понимаю этих ленивых женщин, у которых появился человек, на которого можно всё скинуть, но… Эх… Как правило, во время совместного чаепития я узнаю, где и что меня ждёт, и быстренько линяю исполнять. Чем скорее разберусь с этими горами макулатуры, тем больше своих дел успею переделать в библиотеке. Всё же Докбон частично прав, я пользуюсь библиотечной литературой, но не для учёбы, а для самообразования. Сегодня я собиралась почитать отложенные издания всё той же старой-доброй национальной мифологии. Пока разносила возвращённые книги, успела чутка заебаться — сегодня что, крайний день у всех был? Откуда такие горы?! Неожиданно помощь предложил Минву, отобравший у меня увесистую стопку томов органической и физколлоидной химии и кивнувший, мол, веди. Вначале я не поняла, а когда дошло, с трудом не заржала — видать, совсем его достали за чаем, раз сбежал. Ну, мне же лучше, халявая рабсила лишней не бывает, а химию эту я в гробу бы видела, спасибо прошлой жизни и Оге. — Поставьте, пожалуйста, эту книгу вон на ту полку… А эту сюда, между этими. — Я могу взять это для чтения? Оторвавшись от полок, я взглянула на томик аналитической химии в чужих руках и против воли скривилась. Да уж, два слова, а сколько воспоминаний, прям вьетнамские флешбеки промелькнули, заставив содрогнуться. — Бери-бери, только на место поставить не забудь. А если домой взять захочешь, на стойке заполни карточку, помнишь, где новые брать? Ладно, сама потом покажу, как вернёмся… А, и она на языке оригинала, у тебя не будет проблем с пониманием материала? — А мы уже перешли на неформальный язык? Ой… Не заметила. На благо укора в чужих глазах не было, только любопытство и непонимание. Но всё равно очень неудобно получилось, стыдоба! — Прошу прощения, я случайно! Просто это издание мне очень памятно, я бы с удовольствием забыла всё то, что нас с ним связывает. Пока я кланялась, Минву тихо рассмеялся. Но издавал при этом такие хрипы и булькающие звуки, что мне показалось, он или сто лет не ржал, или вообще не умел это делать. По крайней мере выглядел парень неловко и очень смущённо, пока не отошёл и не заговорил, поправляя очки: — Прошу прощения за своё неподабающее поведение… Если Вам так удобно, мы можем перейти на неформальное общение. — Это было бы здорово, но если Вам некомфортно, не заставляйте себя. Стараясь его не смущать больше положенного, я вернулась к работе и честно постаралась не глазеть на то, как он утирает влагу на глазах. — Всё в порядке, давно со мной так не говорили. Ты тоже собираешься поступать в медицинский университет? — На самом деле, это заслуга моего друга, он бредит биоинженерией. Мы с друзьями ему просто помогаем. — Изучением аналитической химии на английском? В вашем возрасте? — По правде говоря, этот курс мы окончили года полтора-два назад. И да, на языке оригинала — мы все свободно владеем английским. — У тебя с друзьями странные интересы для вашего возраста. Я пожала плечами и протянула тяжеленный справочник, указав на верхнюю полку. Нда, представляю, как бы сама корячилась, не будь здесь Минву. И всё же, если он разговорился, могу посвистеть и я?.. — А ты в медицинский собрался, да? Ты сказал… — Угу. Мать хочет, чтобы я пошёл по её стопам. — Звучит не очень вдохновляюще. Ну, не буду тебя больше трогать по этому вопросу, не переживай. Но если что, обращайся, я помогу с переводом и принесу тетради, если захочешь. Я подняла руки и посмеялась, скрывая неловкость. Минву кивнул, из глаз исчезло только появившееся напряжение, а в уголки губ закралась улыбка. Когда мы совместными усилиями разобрали завал книг возле стойки, я показала, как правильно заполнять формуляры, вписала в свой длиннющий новую книгу и пошла собираться домой. Жаль, конечно, что так и не успела почитать. Да что ж поделать, если вечер такой долбанутый вышел. Я попрощалась с коллегами, которые приводили в порядок рабочие места перед закрытием, и покинула здание библиотеки. Уже темнело, стоило поспешить на остановку, чтобы не просрать автобус и не переться затемно по улицам. Я, конечно, вполне уверена в себе и своих силах, но всё же здоровая предусмотрительность лишней не бывает. Я успела спуститься по лестнице, когда услышала гудок клаксона припаркованной на придорожной линии машины. На автомате повернувшись, взглядом нашла чёрный седан, из окна которого махал Конхи. Широко улыбнувшись, я махнула в ответ и поспешила подойти. Ли, выбравшись из машины, привычно обнял меня и словесно прорвался: — Я нашёл нам эскизы на соревнование, начал подбирать образы и уже накидал варианты внешности. Думаю, в этом году можно добавить побольше украшений, как считаешь? Ога в целом согласен со мной, когда я ему показал, что придумал, так что осталось отобрать лучшее. И ещё, нуны прислали видео, ты не смотрела? Надо будет попробовать эту программу совместно, если потянем, будем работать. Я уже в одиночку попробовал, у меня пока только с переходами проблема возникла, так что ты необходима ближайшие дни… — Мира?.. Неожиданный голос со стороны отвлёк от Конхи, который держал меня за руки. Взгляд моего друга резко переменился, стал холоден и пренебрежителен, рук моих при этом не отпустили. Повернувшись хотя бы так, чтобы узнать, кто там меня звал, я увидела Докбона, а на лестнице замершего Минву. Первый выглядел шокированно, переводя круглые глаза то на меня, то на Конхи, то на наши руки. Второй просто завис, наблюдая со стороны и явно сожалея о нехватке попкорна. Докбон отвис первым, пока я издавала нечленораздельные звуки, силясь подобрать слова: — Руки убрал от моей девушки! — Твоей кого? Чагия, скажи, тебе знаком этот… человек? — Я сейчас тебя с богами познакомлю. Конхи-а, пусти, пока всё хуже не стало! Етить твою через колено, я представляю, как это всё со стороны выглядит. Побить Конхи хотелось просто неимоверно, ахринел в край так обращаться! Разумеется, увидев, как меня обхватывают одной рукой за талию, второй за плечо, Докбон напридумывал себе всякого, чего не надо. По красному лицу было видно степень чужого закипания. И пока я пыталась отдавить нахалу ноги и вырваться, не разрушив чужую застрахованную рожу, Ли кивнул своему водителю выйти разобраться. С воодушевлением я признала старого знакомого Чиху, который мне снисходительно кивнул, открыл молодому господину дверь и состроил суровую морду лица на прямом пути Докбона. Вот сейчас не поняла подставы капитально! Он что, настолько стал предан Конхи?! — Чтоб Вас, аджосси, хоть Вы будьте благоразумны и помогите мне! Я Вас на летний отпуск заберу! Аджосси-и-и! Мужчина дрогнул, но остался при своём. Так меня запихали в машину, заблокировали двери и отконвоировали домой. В апаты. Где на совместную ночёвку собрались Ога и Мори. Пиздец. Что-то мне подсказывает, что это были самые короткие отношения в моей жизни…