***
Косой Переулок был пуст. Изредка мелькали мелкие воришки, торговцы тёмными артефактами и просто маги, которым неймётся пройтись по пустым магазинам, несмотря на раннее утро Рождества. Я появился в одном из закоулков недалеко от входа в банк, так что меня почти никто не заметил. Впрочем, даже если бы и нашелся внимательный наблюдатель, он увидел бы лишь фигуру в чёрном плаще с глубоким капюшоном и темной дымкой, скрывающей лицо, так что… Чуть притормозив в дверях банка Гринготтс, я заметил расширившиеся в страхе глаза гоблина-охранника, руки… или лапы которого инстинктивно ухватились за артефактную алебарду чуть сильнее. Гоблины не имеют никакого права пользоваться волшебными палочками согласно магическому договору, заключённому между магами и расой гоблинов, но это не мешает им видеть ауру волшебников лучше, чем все существующие артефакты волшебников, так что гоблин не мог не узнать, кто именно пожаловал в банк. Пройдя внутрь, я посмотрел в отражение начищенных до блеска доспехов, что украшали вход в основное помещение банка. В отражении я увидел, что гоблин что-то трещал на гобледуке в небольшой шар синего цвета. Что ж, скорее всего директор банка уже в курсе появления в стенах Гринготтса лорда Певерелла. Посмотрим, что предпримут коротышки. Уважения эти существа не заслуживали. За каким Мордредом волшебники позволили этим тварям управлять их деньгами, я решительно не понимал. Тайна за семью печатями. Начнись очередное восстание, и большинство магов останутся без денег. Гоблины далеко не так безобидны, как многие привыкли считать. От рук… лап этих существ погибло немало достойнейших членов общества, чего уж говорить про магглорождённых, коих всегда было гораздо больше, и которых во всех войнах всегда выпускали вперёд. Подойдя к ближайшему свободному клерку, убедившись при этом, что кроме меня из людей в помещении никого нет, я прокашлялся, привлекая внимание гоблина. — Уважаемый, приведите сюда поверенных родов Поттер, Певерелл и Слизерин, — увидев, что гоблину, как говорится, совершенно плевать на моё появление, не терпящим возражений голосом процедил я. Вот вроде только пришёл, а внутри уже клокочет ярость. — По какому праву, молодой человек? — презрительно обронил гоблин, даже не поднимая голову. Зря он так. Очень зря. — По праву лорда перечисленных родов, у-уважаемый, — презрительно копирую тон Снейпа, чтобы сразу стало ясно, сколько «уважения» я к нему испытываю. Другие гоблины уже стали поднимать взгляд и с насмешкой смотрели на моего клерка. Они-то мою ауру уже увидели. — Не стоит так нагло врать, молодой человек, эти рода прервались, не оставив наследников, за исключением рода Поттеров, наследник которого на данный момент является несовершеннолетним и априори не может быть лордом, — проговорил гоблин, все же поднимая на меня презрительный взгляд. Та-а-ак-так. Видимо, поверенные, послав мне отчёты, «забыли» уведомить других коротышек о моём новом статусе. Интересненько… Тем временем гоблин, увидев мою ауру, как-то побледнел и вжал голову в плечи. Его испуганный взгляд заметался по всему помещению, через миг замер, уставившись в никуда, а затем на смену страху пришла полная обречённость. А спустя еще несколько мгновений голова гоблина покатилась к моим ногам. Охранник, который встречал меня на входе, протёр алебарду от крови, и, кивнув гоблину в дорогущей даже на вид одежде, пошёл к выходу. — Приветствую, лорд Певерелл, моё имя — Рагнорок, директор банка Гринготтс и по совместительству поверенный рода Певерелл. Прошу простить банк за поведение моего сородича, наказание, как вы можете видеть, уже приведено в исполнение. Компенсация за доставленные неудобства в течении часа будет переведена на счёт рода Певерелл. Прошу пройти в мой кабинет, нам есть, что обсудить, — скаля острые зубы в хищной улыбке, проговорил гоблин. Я, бросив последний взгляд на лежащую у моих ног голову гоблина, в глазах которого навечно застыло обреченное выражение, последовал за своим поверенным, укрепляя ментальные щиты. И после вот этого магглорожденные требуют их уважать?!***
С поверенными в основном обсуждал финансовые вопросы. Вложения денег в перспективные предприятия, содержимое сейфов, артефакты, книги… короче, куча муторных вопросов. Также обсудили родовое поместье Певереллов, которое, к моему счастью, сохранилось. В отличие от Замка-на-Костях. На мой вопрос (куда делся огромный замок?) гоблин только пожал плечами и предположил, что он мог быть спрятан в подпространственную складку — домен. На закономерный вопрос (где этот самый домен искать?) гоблин предположил, что в поместье могут сохраниться какие-либо бумаги касаемо этого вопроса. Закрыв папку с финансами рода Поттер, я поднял глаза на Крюкохвата, который выжидательно смотреть на меня. — Крюкохват, принесите мне завещание моих родителей, — сказал я и стал наблюдателем побледневшего в миг гоблина. — Вам есть, что мне сказать, уважаемый? — Лорд Поттер… — Певерелл. — Лорд Певерелл, при всём моём уважении я… — наткнувшись на мой ледяной взгляд, гоблин окончательно растерял крохи своего достоинства, практически сравнявшись по белизне кожи с вампиром. Не знаю, что случилось с завещанием, но такое поведение для гоблина очень-очень не типично. Я — лорд! Сотрудники банка обязаны предоставлять мне любые документы или средства, оставленные им на хранение, по первому моему слову. — Завещание ваших родителей утеряно, — резко сказал гоблин, как-то сжавшись. И было от чего. В комнате поверенного мгновенно похолодало. Моя аура, подпитываемая пока сдерживаемой яростью, вырвалась на свободу, отчего все свечи потухли, а на кабинет опустился мрак. Крюкохват, в глазах которого застыл ужас, вжался в кресло, наблюдая за шевелящимися волосами от гуляющего по кабинету ледяного ветра. Немыслимо! Гоблины — идиоты! За такой проступок с их стороны я могу пустить под нож любого представителя общины Гринготтс, имеющего касательство к управлению делами моего рода, и буду в своём праве! Мои родители доверили им такой важный документ, между прочим, скрепляемый кровью и магией! А они, видишь ли, его потеряли! — Я требую, чтобы вы направили все силы на поиск виновного и самого документа, — раздался в кабинете мой ледяной голос. — Срок вам неделя. Ровно через семь дней я приду в банк. И спаси вас Магия, если вы его не найдете… Швырнув на стол выданную мне папку с отчётами о финансах и владениях, я вышел из кабинета, стремительно загоняя свою ауру обратно.***
Крюкохват платочком вытер выступивший на лице пот. После того, как за лордом захлопнулась дверь, все свечи мгновенно вспыхнули, разгоняя мрак, а могильный холод потихоньку сменился теплом, исходящим от уютно затрещавшего камина. Крюкохвата предупреждали, что Гарри Поттер изменился, что от того зашуганного мальчика не осталось ровным счётом ничего, и что ждать от него такой реакции, какой бы она была, приди Поттер за завещанием перед первым курсом, не стоит, но такого исхода Крюкохват даже не предполагал. Завещание действительно было утеряно, пропав из кабинета Крюкохвата через три года после падения Неназываемого, но… Сегодня же Крюкохват отправит своих потомков на родину гоблинов и плевать на их карьеру и репутацию. Главное, чтобы они выжили. Крюкохват сам возглавит расследование этого дела, а если он не успеет… что ж, да простят его великие, он этого не хотел. Этот Гарри Поттер камня на камне от банка Гринготтс не оставит, а всех гоблинов пустит под ритуальный нож… Крюкохват подскочил на месте и побежал в сторону кабинета директора банка. Надо спешить.***
Обход магазинов занял полтора часа. Пара книг, незарегистрированная волшебная палочка, самая неприметная на вид сова… Проведя сразу же после покупки простенький ритуал привязки, отправил птицу в поместье Певереллов, туда же придёт письмо мадам Боунс. Аппарировав прямо с порога подпольного магазина не совсем законных волшебных палочек, я появился на заснеженной дороге, рядом с небольшой деревенькой. Тут была совершенно другая атмосфера, казалось, рождественское настроение висит прямо в воздухе, из домов, украшенных к Рождеству или Новому Году, разносился смех. Иногда в небо взлетали красочные фейерверки, радуя глаз яркими взрывами. Полог снега покрывал дома и землю, создавая поистине сказочную картину. Я пошёл в сторону одинокой церкви. Под ногами хрустел снег, и только лёгкие чары не допускали падения снежинок на меня. Специальные чары, наложенные на ботинки, заметали за мной следы, а заклинание отвлечения внимания надёжно скрывало меня от взглядов случайных прохожих. Тоненькая нить магии тянула меня чуть в сторону, но сначала я решил посетить могилы родителей. Кладбище как будто забросили. Не было ни души, впрочем мне только лучше. На калитку, на входе на кладбище, легли сигнальные чары, поддаваясь взмаху моей новой палочки. Проходя мимо ненастоящей могилы Игнотуса Певерелла, я чуть склонил голову в знак уважения. Внезапно взгляд сам по себе прикипел к парной могиле, засыпанной снегом. Расчистив магией снег, не удержавшись на ногах, падаю на колени, чувствительно ударившись о промерзшую твёрдую землю. У могилы Лили Поттер-Эванс лежал букет лилий, что вызывало немало вопросов. Из магически расширенного кармана достаю букет чёрных роз, после чего кладу его посередине. Мысленно я рассказывал родителям о своей жизни, прекрасно зная, что они сейчас меня слышат. Сколько я просидел, я не знал. Очнулся от отклика сигнальных чар. Бросив взгляд назад, я с удивлением, граничащим с яростью, смотрел на идущего куда-то Альбуса-мать-его-Дамблдора. Не знаю, либо Дамблдор позволил чарам определить себя, либо он просто-напросто их не заметил, не знаю. Пройдя по тропинке, директор подошел к чьей-то, видимо, знакомой могиле и замер, склонив голову. Аккуратно активировав невидимость мантии, я направился к выходу с кладбища, лишь краем глаза заметив надпись на могиле, у которой стоит Дамблдор: «Ариана Кендра Дамблдор».***
Грусть. Боль. Гнев. Грусть, боль и гнев — три чувства смешались во мне при взгляде на коттедж, в котором проживало не одно поколение Поттеров. Нет, это не Поттер-мэнор. Тут нет краеугольного камня, что остался в нетронутом ритуальном зале Поттер-мэнора, но здесь есть малый камень рода. Именно он звал меня к себе с самого моего появления в Годриковой впадине. Магия рода почувствовала родственную магию, текущую по моим жилам. Перед Поттер-хаусом стоял мемориал, на котором были вырезаны пожелания от неизвестных магов. Джеймс, Лили и Гарри Поттеры. От дома… Честно, смотря на руины, что до случившегося тридцать октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года были моим домом, я недоумевал. Во всех книгах про меня было подробное описание случившегося, Дамблдор часто рассказывал мне о произошедшем… Короче, все говорили, что я отразил от своего лба Третье Непростительное — Аваду Кедавру. Так, какого Мордреда от второго этажа остались руины, будто здесь произошёл взрыв? Как смогли снять Фиделиус, если Хранитель жив по сей день? И по какому праву из дома, принадлежавшего Поттерам, сделали памятник? Это частная собственность, право на владение которой передалось мне после смерти родителей на правах их сына. Ржавая кованная калитка висела на одной петле, поскрипывая от любого дуновения ветра. Заросший сад, который некогда поражал своим разнообразием магических растений со всего мира, ныне выглядел так, будто за ним не следят уже около полувека, а не тринадцать с чем-то лет, и внушал омерзение, отторгая от себя любого человека. Сам дом… Когда-то в далёкие тысяча девятьсот семидесятые года это было двухэтажное поместье, которое с лёгкостью могло заменить Поттер-мэнор, ради чего его, собственно говоря, и построили. Сейчас половину второго этажа разнесло взрывом. Обвисшие балки пошатывались на ветру, держась только на силе воли да добром слове. Каменные стены покрыты плющом, а в магическом зрении стало заметно, что он обладал собственной аурой. Магическое растение. Я в нерешительности замер перед дверью, ведущей во внутрь здания. Деревянная, с многочисленными царапинами, подпалинами. Она была грубо вскрыта магией, что примечательно — светлой. Рука, чуть дрогнув, опустилась на позолоченную ручку. Толкнув дверь, я попал внутрь. Дом был разграблен. Казалось, что вытащили отсюда всё. Мебели почти полностью не было. Все углы покрылись паутиной, что свисала аж до пола. В воздухе ощутимо веяло тленом, разложением и старостью. И тёмной магией. Мощной, могущественной настолько, что остаточные эманации я чувствовал и сейчас, спустя почти полтора десятка лет с момента трагедии. Взгляд сам по себе прикипел к лестнице с поломанными перилами, что вела на второй этаж здания. Тяжёлый вздох вырвался, когда я ступил на лестницу. Лёгкое покалывание на кончиках пальцев, затянутых в чёрную перчатку, говорило о том, что передо мной находятся сигнальные чары. Я-то уже было подумал, что никто не осмелится их тут поставить. Ан нет, вот они, родимые. Переключившись на магическое зрение, отчего мои глаза стали еле заметно светиться, я аккуратно коснулся палочкой плетений. Сильные, накачанные магией под завязку, но… топорные. Работали в спешке, не особо заморачиваясь над качеством и незаметностью. Помимо этого ощутимо чувствовался магический след Дамблдора. Тот, несмотря на все мои знания о его роде, который, один Мерлин знает как, до сих пор не получил печать Предателей крови, был, есть и будет светлым магом. Пусть он и использует тёмную магию, проводит ритуалы с большим количеством жертв, но он всё равно остаётся светлым магом… с чёрной душой. На распутывание чар ушло десять минут. Да, я мог перенаправить их действие, но не видел смысла. Дамблдор в любом случае узнает, что кто-то посещал здание и заметил его чары, так что я не заморачивался. Поднявшись по скрипучей лестнице на второй этаж, я попал на перекрёсток из трёх коридоров. Сперва я пошёл направо, к месту, откуда тянуло тёмной магией. Эпицентр случившегося — детская. Пола почти нет, как и двух стен. Сквозь пролом в перекрытии замечаю разломанную детскую кроватку, лежащую на полу первого этажа. Расхождений с версией Дамблдора всё больше. Подняв взгляд, натыкаюсь на недвижимые глаза куклы, окроплённые чьей-то кровью. Переключившись на магическое зрение, понимаю, что эта кукла и есть тот самый источник тёмной магии. Именно от неё исходит запах тлена и разложения. Магия смерти. Некромантия. Особенно четко в комнате прослеживались три отпечатка ауры, один из которых был мне неизвестным и именно его след был на кукле. Вторая принадлежала Дамблдору, а третья предполагаемо — Волан-де-Морту. Посередине комнаты выделялась светлая магия. Магия жизни. Мама. Закрыв глаза, я досчитал до десяти, продолжая чувствовать на себе чужой взгляд. Кукла. Новокупленная палочка словно сама по себе соскользнула в ладонь. — Файнд Файр, — с палочки сорвался огромный огненный грифон, поглотивший в себе рассадник магии смерти. Через три минуты, втянув пламя обратно, я с недоумением смотрел на абсолютно не изменившуюся куклу. Голова начинала ощутимо побаливать. К горлу подкатился комок. Не знаю, что это за дрянь, но больше я тут находиться не могу. Идя по коридору с лёгким головокружением, замечаю абсолютно нетронутую дверь, что выделялась на фоне остальных таким видом, будто её только что сюда поставили. Правда, на полу было также много подпалин, что говорило о том, что дверь неоднократно пытались сжечь, но куда там. Магия крови. Рука сама по себе потянулась к карману с расширением пространства, откуда мигом позже был извлечён ритуальный кинжал, который я получил у поверенного Певереллов. Через несколько мгновений из надрезанной ладони брызнула кровь, что мгновенно впиталась в дверь. Миг, второй и дверь спокойно без так ожидаемого скрипа отворилась. Внутри сразу стало ясно, что это кабинет. Его словно не тронуло время. Огромный дубовый рабочий стол, удобное кресло. В углу стоит мягкий даже на вид диван и кофейный столик, на котором стоит чашка с кофе, от которого шёл лёгкий дымок. Чары консервации, а выглядит так, будто его только заварили. Два шкафа, наполненные пергаментами и какими-то артефактами… и портрет. Огромный портрет, занимающий чуть ли не полстены, с нарисованным на нём креслом и столом, копирующими обстановку настоящего кабинета. За одним исключением. На кресле, заталкивая табак в трубку, сидел облачённый в мантию рода Джеймс Поттер. Передо мной висел нетронутый временем портрет моего отца. — Здравствуй, сын…