Дурацкие мысли по.... 3

      Эмма в пышном сливочном платье без рукавов и с воротником-стойкой готовила лимонный пирог к возвращению дочери из больницы.       На веранде Снежана, одетая в белую легкую курточку и синие джинсы, качала коляску с Майклом и Софи. Около неё нарезала круги Шарлотта в теплом свитере ярко-оранжевого цвета и желтых джинсах.       Эмма взбивала индигриенты и поглядывала в окно на невестку и внучку, как вдруг увидела, что Шарлотта устремилась за ограду. Минуты через три она появилась вновь, восседая на руках у своего любимого отца. Мик, он был весь в черном, вошел во двор, поцеловал, поднявшуюся ему навстречу, Снежану и наклонился над спящими детишками.       Шарлотта сунула нос в коляску и принялась что-то говорить папе. Тот улыбнулся ей; Эмма поймала себя на мысли, что она с Дайсуке, в глазах окружающих, выглядели именно так — молодые, влюблённые, счастливые.       Миссис Джиген помахала им рукой; полицейский улыбнулся в ответ, ссадил Шарлотту и пошел к дому.       Появился на кухне в синей клетчатой рубашке, черных джинсах и мягких домашних мокасинах.       — Эмма, — улыбнулся детектив, — вам чем-нибудь помочь?       — Мог бы и на ты, — легонько пожурила его Эмма, — чай не чужие…       — Тебе нужна помощь? — Мик посмотрел на химеру.       — Ты бы не мог нарезать лимонов для пирога, — попросила миссис Джиген, отметив про себя, что приемный сын выглядит гораздо лучше, чем тогда, когда они последний раз виделись.       — Да запросто, — засучил рукава, взял нож и доску, — мама Эмма.       — Долго ты шел до того, чтобы назвать меня мамой, — усмехнулась Эмма.       — До сих пор иду, — откликнулся Мик, — согласись, назвать тебя мамой при живой маме, немного необычно.       — А твои родители еще живы?       — Да. И родственники тоже, но этой темы, мама Эмма, мы не будем касаться. В эту область я никого не пускаю, даже самых близких.       — Хорошо, — согласилась химера, — но почему ты так себя вел?       — Я испугался, — нож ритмично нарезал душистые лимоны, — я столько времени был один, что привык к свободе. И когда Дайсуке сказал мне — шок меня накрыл. Я не мог поверить в происходящее. Я боялся, что ваше решение уничтожит свободу. Мою свободу, — Мик поднял глаза на Эмму, — я постепенно успокаиваюсь. Но до полного осознания мне еще далеко.       — Ты сегодня хорошо выглядишь.       — Я, наконец, выспался. Дело закрыто.       — Как ты думаешь, почему Саша пошла в сад ночью? — Эмма влила тесто в форму и принялась очищать нарезанные лимоны от корочек и семян.       — Это моя вина, — Меллоун склонил голову; нож замер, — она хотела, чтобы я смог жить вне этой безумной гонки, никого не спасая, но Феникс и Лиса ей показали будущее…       — Лиса? — Эмма посмотрела на Мика, — у Сашули появился зверь?       — Вульпекула, Звездная Лиса, которая будет ей помогать. Она, как мой Феникс — друг и напарник.       — Если бы ты лишился сил? — химера застыла над лимонами, — это было бы не очень хорошо, да?       — Для вас бы ничего не изменилось, — Мик поднял голову и улыбнулся своей новой маме, — возможно, я бы стал более уязвим для всякого рода атак, что могло б привести меня… в больницу или в ближайший морг. Но защищать друзей и семью — я бы не перестал.       — Тебе нельзя рисковать, — заметила миссис Джиген, — мы не для того тебя усыновляли, чтобы в одно мгновение потерять.       — Бесполезно, — Меллоун поднялся, подойдя к раковине и начиная мыть нож с доской, — я — полицейский. Если б я не хотел рисковать, то выбрал себе профессию… библиотекарем, например.       — Как-то я тебя в роли библиотекаря не представляю, — хихикнула Эмма, но тут в кухню вбежала Шарлотта.       Мик, вымыв орудия труда, опять сидел на стуле и белокурое создание мгновенно влезло ему на колени.       — Баба Эмма, а что ты делаешь? — голубоглазая мордашка уставилась на химеру.       — Лимонный пирог, жемчужинка.       — Кисло, — цепкие ручонки добрались до одной дольки и отправили её в рот.       — Пирог будет сладким, — уверила её Эмма.       — Ба, а почему у тебя есть хвостик и уши, а у мамы — нет?       — Я — химера, — ответила миссис Джиген, — а твоя мама — человек.       — А почему у дедушки Дая нет ушек?       — Он тоже человек.       — А у папы есть крылья, — заявила Шарлотта, — папа — химера?       — Нет. Твой папа — человек.       — А химеры могут женится на людях? — и пытливые голубые глазищи посмотрели на растерявшуюся бабушку.       — Знаешь, милая, — дрожащим голосом ответила Эмма, — я всегда думала, что это невозможно, но… я встретила химеру… на отдыхе, и она мне сказала, что это все глупые предрассудки…       — И ты влюбилась в дедушку Дая? — Шарли аж вся вытянулась, — да?       — Да.       — Фредди мне сказала, что ты стала счастливой, а тетя Саша пока не очень счастливая, — погрустнела девочка, — но Фредди говорит, что потом она обретет счастье.       — Это будет здорово, — улыбнулся Мик дочурке, — иди к маме, а мне нужно поговорить с Эммой.       — Ладно, — белокурый вихрь чмокнул папу, обнял бабушку и и улетучился за дверь.

***

      — Мне еще повезло, — Мик погрустнел, — у меня есть семья, — вздохнул, — правда, мы не особо общаемся, но она всё-таки есть, а Снежана… не имела матери и отца.       — В смысле? — Эмма поставила пирог в духовку, — её родители умерли?       — Можно сказать и так, — Мик вновь поднялся, заварил чай, — я тебе расскажу краткую историю Снежаны, но прошу тебя, умоляю, пусть она будет твоей невесткой и впредь. Не суди её строго, хорошо?       — Так что же там произошло?       — Снежана — жертва военных*. Я знал её мать и три раза её убивал, третий раз — надеюсь был последний**. Погоди, — Меллоун остановил Эмму, — лучше если ты все выслушаешь. Её мать участвовала в эксперименте. Ребенка вырезали из утробы матери и поместили в искусственную матку. В моей Снежане — миллиарды наномашин. Из неё готовили оружие массового поражения. Когда я её встретил, она выглядела, как андроид, и вела себя соответствующе. Только потом выяснилась, что она — нанороид. Когда у нас была финальная драка с этими военными, я почистил её память… И теперь она не помнит ничего страшного и унизительного, что было в её жизни до встречи со мной.       — Почему ты убил её мать? — строго спросила Эмма.       — Она бы убила меня, — Мик пожал плечами, — у меня не было выбора.       — Дайсуке знает?       — Знает, он был на борту Немезиды, когда вся эта свистопляска началась.       — Я дам Снежане материнское тепло! — торжественно провозгласила Эмма, — и Шарлотта не будет обижена мной. А ты… всё-таки объясни Саше свою позицию. Поговори с ней.       — Как только вернется из больницы, — Мик налил Эмме чаю, — обязательно.       — Вот и славно.