Дурацкие мысли по.... 3

      Как прекрасен и тих был августовский вечер. Даже воздух ещё не успел остыть, несмотря на то, что осень была уже не за горами.       — Как же здорово, что нам удалось выбраться всем вместе на природу! — Саша подбросила пару колючих еловых веток в костёр, не давая ему погаснуть, — жаль, у Нудли не получилось.       — Ну ведь у них гастроли, — улыбнулся Шерлок, — вон сколько они времени потеряли…       — Не расстраивайся, — Люпен протянул Саши зефир.       — Вовсе даже и не думала расстраиваться! Что поделать, не так-то легко быть артистом: гастроли, разъезды, интервью… Вот только, — химера нахмурилась, — Мёрдока я больше видеть и слышать не хочу. Никогда!       — Правильно, — отозвался Джон, — после того, как из больницы выпишут, надо будет его еще поколотить…       — А что он такое опять ляпнул? — спросил МакГайвер.       — Да так, ничего, — вздохнула Саша, — просто пошла проводить Нудл со Стю и Расселом, и такое от него наслушалась! И «мутантка ублюдская», и «помойка генетическая», и «высер зоофильский». Это было самое, так сказать, ласковое. И ещё, — взглянув в сторону Джигена, — просил передать, раз уж ты мой… кхм… «батя», то меня надо драть до кровавых ссадин, чтоб год сидеть на жопе не могла! Видите ли, я виновата, что он тогда несколько раз по морде получил. Кстати, ещё и ударил напоследок, пока ребята не видели…       — Пристрелю суку, только увижу, — закипел Дайсуке.       — Успокойся, папа, — мисс Сильверштейн снова подкормила костёр, — просто я прекращу с ним лично любое общение, и всё.       Саша как всегда лучезарно улыбалась, даже когда затронула эту нелицеприятную тему. Но всем присутствующим ясно была видна искусственность, натянутость её улыбки. Все почуяли что-то неладное ещё тогда, когда Саша с утра с ними созванивалась. Но как всегда было ясно, что выведать причину её беспокойства будет не так-то просто. Если спрашивать прямо, в лоб, то будет только хуже…        — А что случилось еще, Саша? — спросил Шерлок, который вилять не умел и всегда спрашивал в лоб.       — Что? — встрепенулась Саша. Тут же костёр пошевелился, хоть вечер в лесу был безветрен. В ярко-жёлтом пламени заплясали зеленоватые искры. Саша, видно, заметила это, поскольку в её голубых глазах промелькнула тень страха. Она тут же затараторила:       — Нет, нет! Всё хорошо, честно! Всё просто замечательно! Ну, не считая грубости Мёдса… — когда химера третий раз подбросила веток в огонь, всем прекрасно было видно, как тряслись её руки. — Кстати, какие же посиделки у костра без страшной сказочки на ночь? Не бои-и-итесь?! — Саша обвела всех лукавым взглядом.       Возражений не было, и химера начала первой:       — Лапушка, ты всё помнишь? — мужчина с серыми волчьими ушами и полосатым тигриным хвостом обратился к маленькой и прелестной девочке лет пяти-шести. А девчушка и вправду была просто лапушкой! Белокурый голубоглазый ангелочек в розовом платьице с кружавчиками, с пушистыми каракальими ушками и белоснежным песцовым хвостиком. Просто загляденье!       — Ну конечно, папочка! — разулыбалась малютка.       — Давай-ка, солнышко, повторим!       — Ни в коем случае не открывать дверь незнакомым! Это могут быть ОНИ! У мамы с папой всегда есть ключи! — отрапортовала дочь отцу.       — Умница ты наша! — не скупился на похвалу родитель.       — А я всё-таки волнуюсь, — женщина, у которой, как и у дочери, были уши каракала и песцовый хвост, нервно поджала губы.*       — Успокойся, дорогая, наша Эмберли умничка и не станет распахивать дверь перед кем попало, — заверил её муж, — ну что ж, нам пора, а то опоздаем.       — Уже? — маленькая химера сразу погрустнела.       — Не переживай, мы ненадолго, всего на два-три часа. Постараемся поскорей управиться. И помни, Эмберли — никому не открывай дверь.       — Не скучай, милая, — улыбнулась на прощание мать.       Как только за взрослыми химерами захлопнулась входная дверь, малютка Эмберли тут же помчалась в свою комнатку, где её уже заждались маленькие плюшевые друзья.       Огонь затрещал, ещё неистовее плясали зелёные искорки. То тут, то там мелькали в сумерках зелёные тени, и каждый уже явственно ощутил весьма болезненный тычок, стоило теням приблизиться вплотную.       — Тише, ребята, — успокоил всех Джиген, — просто успокойтесь и ничего не бойтесь.       — Хорошо тебе говорить, — проворчал Ватсон, — ночь, костер, зеленые искры…       Саша продолжала свою сказку:       Эмберли предложила чашечку чая своему любимому мишке, Мистеру Толстячку (как раз была его очередь), когда до её слуха донёсся скрежет ручки входной двери. Сперва девчушка обрадовалась, но тут же до неё дошло кое-что — ведь мама и папа ушли совсем недавно, они бы не смогли так быстро закончить свои дела! И к тому же, у них ведь ВСЕГДА с собой ключ! А ручка скакала вверх и вниз, как безумная. Тот, кто был по ту сторону двери, испытывал явные трудности с проникновением в квартиру. И маленькой химере стало не на шутку страшно — она явно чувствовала, что что-то здесь не так. А в дверь уже просто начали молотить, да с такой яростью, что чуть ли не вся квартира ходуном ходила! И маленькие пластиковые чашечки выпали из ослабевших ручек перепуганной девочки. Стало ясно, как божий день — это ОНИ! ОНИ здесь! И ОНИ пришли за ней! Жестокие и безжалостные создания, беспощадно уничтожающие тех, кто непохож на них! При этом зовущие себя таким простым словом — ЛЮДИ.       Вздувшись к самим небесам, полностью позеленевший костёр обдал всех жаром — и потух. А зелёные тени все вились и ластились к людям, продолжая награждать крепкими тычками. Химера сидела вся побелевшая, как призрак, продолжая говорить трясущимися губами. Её руки, лежащие на коленях, судорожно стиснулись в кулаки.       Но ребята были не робкого десятка; те, кто видел смерть, те, кто видел близко гибель, не будут боятся зеленых костров и страшных сказок.       И таков был финал Сашиной сказки:       Адский грохот продолжал сотрясать квартиру. Сквозь охвативший её ужас, малышка, всхлипывая, поползла к своей кроватке и юркнула в пространство между ней и полом. Благо, покрывало свисало довольно низко и хорошо скрывало её. И как раз в этот момент послышался удар грубо распахнутой, расшатанной двери, и воздух сотряс топот множества ног, хор злобных голосов, шум падающих, бросаемых на пол вещей, треск срываемых штор. Среди хаоса можно было разобрать несколько фраз, таких как «Тварей сейчас нет», и «Их отродье где-то здесь». Крупные, горячие слёзы катились по щекам притаившейся малютки, которая боялась даже сделать вдох. Она умоляла про себя, лишь бы родители сейчас пришли, только бы они были здесь. Неужели это конец? А ведь её день рождения так скоро, всего-то лишь пять дней… Неужели она так и не увидит ту красивую куклу, которую ждала уже целый год? Оставалось лишь надеяться, что её ватное одеяльце сможет скрыть от ИХ глаз…       Как вдруг девчушку резко дёрнули за хвост и потащили! Эмберли закричала, пытаясь ухватиться за половицы, но её пальчики лишь скользнули по дереву. От испуга она совсем забыла спрятать свой хвостик, он-то и выдал её! Тот, кто вытащил малютку из-под кровати, грубо схватил её, как игрушку, поперёк пояса и поволок прочь из квартиры. Как же она плакала, звала на помощь, умоляла! Но ни одно её словечко, ни одна слезинка не смогли затронуть ИХ сердец. Даже ни её безумный вопль ужаса, едва она ощутила прикосновение шершавой веревочной петли к своей шейке…       Мисс Сильверштейн резко вскочила с места. Глаза её ярко фосфоресцировали, кошачьи уши прижаты, лисий хвост метался туда-сюда, и уже во всём её облике был виден настоящий страх во всей красе.       — Я сейчас, я сию минуту… Мне нехорошо… Видно, тот салат надо было всё-таки выбросить, — с этими словами химера исчезла в темноте.       — Что она этим сказать хотела? — спросил Мак в наступившей тишине.       — Я спрошу, — вызвался Дайсуке на правах новоиспеченного папаши, поднялся и отправился вслед за Сашей.

***

      Сашу он нашёл недалеко от их стоянки, рядом с могучей сосной. Химера стояла, запрятав лицо в ладони, вся она была напряжена, как струна, кончик хвоста подрагивал. А зелёные всполохи всё кружили вокруг в психоделичном танце…       — Солнышко, что случилось? — стрелок положил ей руку на плечо.       — А-а? — Саша вскинула голову, и тут от неё отошла зелёная волна. Когда она прошла сквозь Дайсуке, стрелок ощутил, словно ему врезали такой хорроший тумак, что даже не устоял на ногах.       — Ох, — приземлился Джиген задницей на корни деревьев, — хорошо, что сегодня в джинсах и рубашке…       — О, Боже, нет! — Саша чуть не зарыдала, — папа, прости, я не хотела, Боже мой, прости меня! ДА ЧТО ЖЕ СО МНОЙ НЕ ТАК?!       — Тихо, милая, тихо, — Дайсуке резво поднялся, подошел к новообретённой дочке и обнял её.       — Я ведьма, папа! Я дьявол во плоти! Часовая бомба!       — Ну что ты такое говоришь, детка! — пожурил её названный папаша, — не надо было тебе такие ужасы на сон грядущий рассказывать… И где ты эту сказку, выкопала? Сон приснился, да?       Мисс Сильверштейн поняла, что ей уже не отвертеться. Но так было даже лучше, и она знала это.       — Да. Очередной кошмарный сон. Это всё моё прошлое. Оно не отпускает, оно всё ещё терзает меня. Нет-нет, да и с самых глубин памяти поднимется что-то такое вот мерзкое, и… — она провела по лицу ладонью, и вновь от неё отделилась зелёная волна. Но на этот раз это было похожа на дуновение горячего ветерка. — О-о, ну вот, опять! Что же теперь будет со мной? Во что я обращусь завтра?!       — В прекрасную воительницу, — Джиген погладил Сашу по голове, — та девочка, из твоего сна, кто она?       — Нет, никакой Эмберли я не знала. Той девочкой, в кошмаре, была… была…       — Ты, да?       — Да, — кивнула Саша, — просто я не знаю, как признаться вам в том, что я… после всего произошедшего… всё ещё не могу перестать опасаться людей… — и голос её дрогнул, — потому что я боялась, что за это вы можете… вы перестанете лю… О, нет, я не могу!       — Любить мы тебя не перестанем, — стрелок прижал голову Саши к своей мужественной груди и вновь погладил по голове.       — А Мёрдок, — продолжила Саша, с трудом совладав с собой, — словно видит это и нарочно старается… как можно больнее.       — Я ему ноги переломаю, — пообещал Джиген, приподнял личико дочери и вытер клетчатым платком все её слезы, — за вот эти слезы и за твои переживания…       — Спасибо, — Саша наконец-то улыбнулась по-настоящему, — только вот… Ты уж прости за вопрос, папа — у вас с собой ведь нет верёвки?       — У тебя, — поправил её Дайсуке, — чай не чужие, родственники. Веревки мы не держим, выбрось из головы свои страшные сны и пойдем к костру.