***
Феличиано присылал ему мемы. Это, не то чтобы было проблемой, но Людвиг искренне возмущался таким подходом к работе. Фели отмахивался, говоря, что скоро перейдёт на фриланс. Иногда это были даже смешные мемы. О, а ещё, порой, просто фото различных собак. А собак Людвиг любил очень сильно. Это была его детская мечта. Большую пушистую собаку, которая была бы всегда рядом. Но в детдоме собаку не заведёшь, а у Родериха была аллергия. А теперь он допоздна засиживался на работе и вынужден был признать, что не имеет права завести собаку, если живёт подобным образом и не будет иметь возможности уделять ей столько времени, сколько ей потребуется. Собака не игрушка, в конце концов. Но Людвиг был благодарен Фели, за то, что тот находит время для всех этих картинок, мемчиков и прочего для него. В конце концов, это тоже внимание, верно? Учитывая, то, сколько всего прислал ему друг за этот день, было бы просто невежливо отправить в ответ смайлик или смех текстом. Так что Людвиг прокомментировал некоторые фото. Потом немного подумал и решил отправить что-нибудь в ответ. Он выбрал мем и открыл мессенджер. Замер, глядя на чат с Гилбертом. Они недавно списывались, договариваясь о встрече. Людвиг почти… Скучал? В конце концов, они были знакомы уже почти полтора месяца, и, наверное, он просто привык. Он в задумчивости коснулся пальцем иконки чата. Мем, про который Людвиг умудрился забыть за какие-то несколько секунд, тут же ушёл Гилберту. — Вот чёрт! — Людвиг хлопнул себя по лбу, остро переживая собственную ошибку. Он попробовал удалить фото, но понял, что может сделать это только у себя. — Твою мать… Он немного запаниковал. Как Гилберт отреагирует? Вдруг он примет это за попытку влезть в личное пространство? Что делать-то теперь?! Людвиг помассировал виски, отложил телефон и сделал себе кофе. Потом, так и не притронувшись к нему, снова взял телефон и позвонил Феличиано. — Ciao, occhi azzurri! — прощебетал Феличиано. — Фели, мне нужна твоя помощь, — выпалил Людвиг. — Точнее, совет. Точнее… — Людвиг, успокойся. Глубоко вздохни… А теперь, медленно и спокойно объясни в чём дело. Людвиг действительно глубоко вздохнул. — Я только что случайно отправил Гилберту мем. Ну, человеку, с которым у нас проходят сессии. — Ага. И? — И?! — Людвиг поморщился. — Его нельзя удалить, я уже попробовал. — Так… А в чём проблема, я что-то не понимаю? — Феличиано… Я не хотел этого делать. Что он теперь подумает? Вдруг решит, что я навязываюсь? Вдруг… — Так! — перебил его Феличиано. — Успокойся. Я тебя понял. Давай-ка разберём ситуацию, окей? — Да. — Так вот. Ты отправил мем мужчине, с которым спишь уже… — Полтора месяца. — Полтора месяца. Ага. И он хорошо относится к тебе, и у вас великолепный секс. Правильно? — Ну… Да. — И до этого вы никак не обговаривали, что не будете общаться ни на какие любые темы, кроме ваших сессий? — Не обговаривали. — Тогда с чего ты взял, что он отреагирует отрицательно? — в голосе Феличиано послышалось недоумение. — Ну… — неуверенно протянул Людвиг. — А даже если и так, ты всегда можешь объяснить ему, что просто перепутал чат. Верно? — Верно, — повторил Людвиг, облегчённо вздохнув. — Спасибо, Фели. — Не за что, Carino, — ласково ответил итальянец. Тон у него был такой тёплый и родительский, что Людвиг и правда немного успокоился. — Обращайся. Людвиг попрощался и сбросил вызов. Буквально через минуту пришло уведомление об ответном сообщении от Гилберта. Людвиг шумно вздохнул и открыл чат. Гилберт прислал смеющийся смайлик. Еще через секунду спросил, как он. Людвиг горько рассмеялся. Боже, и вот этого он так боялся?! Он отправил ответ. Задал тот же вопрос. Гилберт вроде как отшутился. В конце концов, у них завязалась нормальная переписка.***
Людвиг предложил ему вместе поужинать. По факту, он написал не совсем это, но, как бы, имел это ввиду. Они обговаривали время встречи, сойтись на удобном обоим в этот раз выходило плохо. В конце концов, Гилберт согласился встретиться с ним в четверг, но добавил грустный смайлик и написал, что ему придётся отказаться от ужина. Ну, а Людвиг, который в этот день освобождался пораньше, естественно предложил поесть у него. Вот как-то так это и произошло, и, хотя Гилберту понравилась его выпечка, он всё равно волновался. Гилберт пришёл с двумя бутылками пауланера в качестве презента. Помог накрыть на стол, хотя с непривычки они постоянно сталкивались и мешали друг другу. Они вместе поели и Гилберт опять захвалил Людвигову стряпню, хотя Людвиг даже не особо заморачивался. Они вместе прошествовали в спальню и Гилберт усадил его к себе на колени. Людвиг немного волновался — не тяжело ли ему, но Гилберт махнул рукой и впился в его шею. Людвиг запустил пальцы в его волосы, и, отследив, что Гилберт не против, взъерошил их. С удивлением обнаружил шрам совсем рядом с ухом. Гилберт оставил засос у него над ключицей и в этот момент зазвонил телефон. Людвиг вздрогнул и взглянул на Гилберта, спрашивая разрешения. Тот кивнул и отпустил его, позволяя слезть со своих колен. Они оба надеялись, что разговор будет коротким. Но чем дольше говорил собеседник, тем мрачнее и потерянее становилось лицо Людвига. Даже Гилберт, далеко не считающий себя человеком с хорошей эмпатией, понял, что что-то случилось. — Да. Да, конечно. До свидания, — тихо произнёс Людвиг и отложил телефон. Замер в той же позе на минуту, затем взглянул на него так, что Гилберт встревожился. Тяжело вздохнув и качнув головой, Людвиг вернулся к нему, но только физически — Гилберт прямо ощущал, что мысленно он сейчас где-то очень далеко. Он осторожно погладил Людвига по щеке и поцеловал в висок, стараясь успокоить. — Что-то случилось? Людвиг промолчал. Гилберт моментально подавил своё недовольство — в задницу его, этот контроль — и взял его за руку. Людвиг взглянул на него так печально, что у него сжалось сердце. — Сегодня… Сегодня я взялся помочь женщине, которая разводится с мужем. Он не хочет платить алименты ребёнку. Она сегодня приезжала ко мне в офис. Он шумно вздохнул. — Когда она возвращалась назад, её сбила машина. По свидетельству очевидцев, машина по описанию похожа на машину того самого мужчины. Сейчас она в реанимации. Гилберт не знал, что сказать. Просто… Не умел. Поэтому он обнял Людвига, (а тот на любое проявление внимание реагировал как щеночек), и погладил по волосам. Утешение и правда не было его коньком. Тот шумно вздохнул, уткнувшись в его плечо. — Это я попросил её приехать… — глухо произнёс он. Гилберт нахмурился. — Не вздумай. — Что? — Ты не виноват. Ты ни в чем не виноват. Ты не можешь быть виноват в том, что люди бывают мудаками. Ты понял? Людвиг не ответил. — Людвиг, — приказным тоном позвал Гилберт. –… Понял. Они посидели так ещё немного, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Людвиг, наконец, отстранился, (явно неохотно), и виновато взглянул на него. — Извини, я… Не могу сейчас. Ну… — Он замялся. Гилберт сжал его подбородок и внимательно взглянул. — Скажи. Людвиг покраснел. Он всегда становился просто очаровательным, когда краснел, а уж когда плакал — просто невероятно прекрасным. Но он должен был сказать это. Должен был научиться отказывать, потому что если за всю свою жизнь Гилберт и встречал человека, который действительно заслуживал хорошего обращения, то это был именно Людвиг. И ещё один, но о нём сейчас думать не хотелось. — Извини, но… Я не в настроении сейчас, — было видно как трудно дрались ему эти слова. — Мне жаль, что я… Потратил твоё время впустую. Гилберт снова обнял его. — Малыш, — произнёс он, ведомый внезапным порывом нежности. Гилберт вообще не испытывал подобного раньше. — Не извиняйся. Я всё понимаю. У тебя всегда есть право на отказ, слышишь? Всегда. Он немного помолчал, раздумывая. — Но раз уж я здесь… Может займёмся чем-нибудь другим? Посмотрим какой-нибудь фильм? Людвиг медленно отцепился от него и кивнул, неуверенно, но ласково улыбнувшись. — Кажется, сегодня марафон «Терминатора». — Звучит отлично. Надеюсь, мы успеем ко второй части.