Передавая власть

Неделя тянулась убийственно медленно. Даже при том, что Людвиг впахивал как проклятый. В общем-то, как и всегда. В пятницу Гилберт снова позвонил ему и они выбрали время, после чего Людвиг выдраил и без того чистую квартиру. Он не очень хорошо спал этой ночью — слишком волновался. Временами это волнение становилось приятным и стекалось к паху, но он слишком сильно боялся всё испортить. Он встал пораньше, чтобы приготовить к приходу Гилберта берлинские пончики, убрал за собой, и, наконец, прошествовал в ванную, где уделил достаточно времени растяжке. Возможно, он слегка перебдел, но прошлый опыт оставил свой след на нём. Мысли о Гилберте… Взволновали. Это не было чёткое, до конца оформившееся возбуждение, но что-то острое и одновременно неясное, делающее ожидание мучительным. Людвиг не стал укладывать волосы, но по привычке зачесал их назад, чтобы чёлка не лезла в глаза. Потом, тяжело вздохнув, он вытащил из-под кровати среднего размера коробку. В нерешительности замер, погладил крышку ладонью и открыл. Да уж. Он ещё не знал предпочтений Гилберта, но надеялся, что тот не забракует его… Коллекцию. Людвиг поставил коробку на комод, открыл первую полку и извлёк из левого отдела органайзера смазку. Поставил её рядом с коробкой. Покраснел. — Ну хватит, — укоризненно произнёс он сам себе. Гилберт пришёл через полчаса томительного ожидания, минута в минуту, чем, безусловно, вызвал уважение Людвига. Он очень ценил пунктуальность. — Привет, — чуть улыбнулся он, развязывая шарф. — Мне снять обувь? — Привет. Да, было бы неплохо, — Людвиг слегка улыбнулся в ответ, неловко переминаясь с ноги на ногу. Гилберт кивнул и повесил пальто на вешалку. — Голоден? Я приготовил немного перекусить. Гилберт усмехнулся, закидывая рюкзак на плечо и следуя за ним на кухню. — Не откажусь. — Кофе? — Угу. Без сахара, пожалуйста. Пока Людвиг возился с кофе, Гилберт достал из рюкзака два экземпляра контракта и положил на стол, после чего принюхался. — Я не знаю что это так пахнет, но у меня слюнки текут, — хмыкнул он. — О. Я испёк берлинские пончики. Бери, если хочешь. — А ты и правда совершенство, — вздохнул Гилберт, вновь вгоняя его в краску. Людвиг поставил на стол кружки и покачал головой. — Не думаю. Гилберт ему не ответил. В этот момент он как раз извлёк из небольшой корзиночки пончик и прилично откусил от него. Зажмурился и довольно застонал. — У меня гастрономический оргазм. Ты мог бы заработать на этом. Людвиг улыбнулся. — Я практически с детства готовлю сам. Так что… Это просто опыт. — А у меня вот лучше простой яичницы мало что получается, — Гилберт покачал головой и придвинул к нему один из экземпляров и ручку. — Я, на всякий случай, взял стандартный список. Не сокращал вообще. Так что, если есть что-то, что кажется тебе неприемлемым — говори. Людвиг кивнул и взял свой экземпляр. — Я… Против использования отходов жизнедеятельности человека в постели. — Отлично, я тоже нахожу в этом мало приятного, — тут же отозвался Гилберт. «Данный Контракт призван обеспечить безопасность и прочность связи обоих партнеров договором, который определяется их обязательствами по отношению друг к другу, интеракцией и взаимной близостью. Этот Контракт доброволен, но не может быть прерван, за исключением отдельных случаев, обговоренных отдельно…» Людвиг сделал глоток кофе. Вообще-то, когда он состоял в отношениях в прошлый раз, никакого контракта они не заключали, но теперь это казалось разумным шагом. Дальше шёл пункт об использовании вето. Пункт гласил о возможности неисполнения приказов в случаях, когда они противозаконны, могут повлечь штраф, арест или уголовное преследование, потерю работы, в случаях, когда приказы могут повредить здоровью. Опять же, это было чертовски правильно и дарило какую-то… Уверенность, что ли. Когда Людвиг дошёл о пункте про наказания, обнаружил, что Гилберт внимательно наблюдает за ним. — В прошлый раз ты не заключал контракта? — тихо спросил он. Людвиг покачал головой. — Но это — твоя безопасность, Людвиг. В первую очередь, контракт нужен именно тебе, как нижнему. Он позволяет тебе обозначать свои границы. Впредь, настаивай на заключении контракта. Понял? — он приподнял бровь. — Да. — Стоп-слово? — Пускай будет красный. — Пойдём по классике? — хмыкнул Гилберт. — Зачем заново открывать велосипед, если всё уже придумано? «… не может искать каких-либо связей, любовных, сексуальных или BDSM-Тематических втайне и без согласия доминанта». — А… У тебя есть сейчас ещё кто-то с кем ты проводишь сессии? — неловко спросил Людвиг. — Нет. Я нацелен на качество, а не на количество. — Понятно… Какое обращение тебе нравится? — Если для тебя не принципиально, я предпочитаю, чтобы меня называли по имени. — Хорошо. «Настоящий Контракт не должен становиться достоянием общественности. Каждый из партнеров, доминант и сабмиссив, обязаны хранить данный Контракт в тайне в любом обществе, далеком от BDSM-сообщества. Нарушение этого правила одним из партнеров может повлечь за собой разрыв Контракта и прекращение отношений». — А ты? У тебя есть какие-то предпочтения в этом плане? — Нет, — Людвиг пожал плечами. «Данный Контракт не может быть изменен, кроме как по обоюдному желанию доминанта и сабмиссива и после соответствующего обсуждения пунктов, которые желательно изменить. Он может быть дополнен также по обоюдному желанию партнеров». Гилберт прищурился. — Тогда могу я выбрать на своё усмотрение? — Да. Я не против. «Я прочитал (а) и понял (а) данный Контракт. Я согласен (согласна) передать…» Людвиг поставил подпись, чувствуя облегчение. Гилберт взглянул на него, словно сканируя. — Порка? — Да. — Ошейники, кляпы? Людвиг покраснел, но кивнул. — Бондаж? Шибари? — Можно. — Асфиксия? — Всегда хотел попробовать, — признался Людвиг. Гилберт усмехнулся. — Уверен, у тебя будет очаровательный вид… Общественные места, транспорт? Людвиг медленно качнул головой. — Нет. Не думаю. — Чего ещё тебе бы не хотелось? — Унижений, я думаю. Это… Не моё. И фистинг. Гилберт серьёзно взглянул, кивнул и записал это куда-то в свой экземпляр. — Ещё что-то? — Нет. Во всяком случае, ничего, что сразу приходит в голову. — Хорошо, но если что-то вспомнишь, скажи, ладно? — Ладно, — подтвердил Людвиг, откладывая свой экземпляр на стол. Гилберт сделал то же, допил свой кофе и внимательно взглянул на него. — Начнём?

***

— У тебя здесь здорово, — хмыкнул Гилберт, оглядевшись. Людвиг нерешительно замер, ожидая инструкций. Его дом прищурился и занял рабочее кресло, закинул ногу на ногу. — Раздевайся. Звучали эти две фразы так, словно были произнесены разными людьми. Людвиг шумно вздохнул и взялся за исполнение. Одежду снимал аккуратно, складывая вещи, чувствуя как чужой взгляд обласкивает каждый сантиметр его кожи. Он снял брюки и чуть задержался перед тем, как отправить за ними бельё. Тут же покраснел, но повернулся лицом к Гилберту. — Ты красивый, — он произнёс это просто, как факт. Людвиг почувствовал зарождающееся внизу живота тепло. — Спасибо, — немного неуверенно ответил он. Никаких инструкций по поводу речи ведь не поступало. Гилберт не отреагировал. Но взгляд у него был невероятный, почти пугающий. Словно на него немигающе глядел хищник, завороженный уже пойманной добычей и наслаждающийся трепетом чужой жизни в своих когтях. — Подойди ко мне, малыш. Людвиг изумился и непонимающе глянул на него. При своей комплекции и росте на малыша он совсем не тянул. Гилберт усмехнулся, приподняв бровь. — Ты всё правильно услышал. Подойди ко мне. Людвиг исполнил, залившись краской. Его член заинтересованно дёрнулся. — На колени. Медленно, смакуя каждое мгновение собственного подчинения, он опустился, оказавшись между ног Гилберта. Тот похлопал ладонью по внутренней части своего бедра, ближе к колену. — Прижмись. Людвиг послушно прижался щекой к его бедру и позволил себе кинуть взгляд наверх. Гилберт запустил пальцы в его волосы, небрежно, но ласково растрёпывая. — Запомни эту позицию, — вкрадчиво произнёс он. — Это твоё место. То, где ты должен быть. Ты понял? — рука в волосах чуть сжалась. Людвиг внутренне содрогнулся. От этих слов его член окончательно затвердел, на головке выступили первые капли предэякулята. — Я понял, — тихо произнёс он. — Я понял? — строго спросил он. Людвиг осторожно потёрся щекой и виновато взглянул. — Я понял, Гилберт. — Хороший мальчик, — удовлетворённо отозвался дом. Людвиг вспыхнул. — Ты ведь подготовился? — Гил получил кивок и снова погладил его по волосам. — Ну, конечно. Ты же умница, знаешь, что и как должно быть, верно? Людвиг шумно вздохнул. По виску потёк пот. — Это возбуждает тебя, да? — победно возвестил Гилберт, сжав его подбородок. — Я это ещё в пивной заметил. Педантичный такой, перфекционист… Тебе и правда нужно быть чьим-то хорошим мальчиком, — вздохнул он. Людвига окутал жар. Губы пересохли. Он облизнулся, пытаясь не сбить дыхание. — Ну же, Людвиг, — жестокая нежность его тона буквально пронзила его насквозь, — заслужи это. Пальцы сжали волосы. Крепко так, основательно, и потянули вперёд. Людвиг слепо последовал за ведущей рукой и уткнулся щекой в ширинку. Гилберт был возбуждён не меньше, чем он сам. Людвиг чувствовал какой он твёрдый через ткань. Из-за него. Осторожно двинулся, наблюдая за реакцией дома, и, не получив запрета, принялся тереться щекой о его член. Гилберт шумно вздохнул, на секунду прикрыв глаза. — Проси. Людвиг представил это на мгновение. Чужой запах, тяжесть головки на языке, венки… — Пожалуйста, Гилберт. — Пожалуйста, что? — как ни в чём не бывало спросил Гилберт. — Хочешь отсосать мне? — Хочу, — вздохнул Людвиг. — Хочу тебе отсосать. Пожалуйста. Гилберт нежно огладил его щёку большим пальцем. — Без рук, малыш. Людвиг кивнул и ухватил зубами язычок молнии. Потянул её вниз, сцепив руки за спиной в замок. Он провёл языком прямо по ткани белья, не смея разорвать зрительный контакт. Прихватил ткань зубами и снова потянул, обнажая чужую плоть. Рот наполнился слюной. Людвиг осторожно поцеловал головку, собирая губами предэякулят. Гилберт с мрачным удовлетворением во взгляде наблюдал за ним. Людвиг принялся вылизывать его член, усердно и обстоятельно, впрочем, как и со всем, чем он занимался. — Открой рот, — скомандовал Гилберт. Людвиг подчинился, сжав его колено. Дом немного подался к нему. Член мазнул по щеке, по уголку губ, позволяя ещё раз скользнуть по нему языком, и только после этого — плавно, но уверенно толкнулся в его рот. Людвиг вздохнул через нос, насаживаясь ртом на его член и прикрыл глаза, полностью отдаваясь делу. Он старательно сосал, втягивая щёки, пуская в ход язык. Гилберт довольно вздыхал, поглаживая его по волосам, но не разрешая двигаться. — Превосходно, — наконец отозвался он. — Ты молодец. Людвиг послал ему долгий благодарный взгляд и с влажным чмоком отстранился. — Хочу отшлепать тебя, — доверительно сообщил ему Гилберт. — Тебе это понравится? — Да, Гилберт, — едва не задыхаясь ответил Людвиг. Тот улыбнулся. — Тогда животом на кровать, живо. Людвиг поднялся на ноги. Лёг на кровать, слегка выпятив зад. Гилберт поднялся тоже, поглаживая свой член, и подошёл к нему. Огладил мозолистой ладонью его ягодицу. — Прекрасный… — едва слышно вздохнул. Первый шлепок не был сильным. Людвиг постарался расслабиться, чтобы получить больше ощущений, но напряжение и неизвестность всё равно делали своё дело. Второй шлепок вышел сильнее, заставив вздохнуть. Третий оказался сильным и хлёстким. Людвиг вздрогнул, тихо застонав. — Малыш, я хочу слышать тебя, — приказал Гилберт и ударил снова. Боль резко обожгла ягодицу в месте предыдущего удара. Людвиг всхлипнул, машинально дёрнувшись. Гилберт бил порывисто, не методично, а с запалом, не позволяя отследить чёткий ритм. Людвигу было мучительно стыдно. Людвигу было хорошо. От одного особенно сильного удара он вскрикнул. — Вот так, — промурлыкал Гилберт. — Тебе нравится? — Д-да, Гилберт, — неровно и тяжело дыша ответил Людвиг. Ахнул от лёгкого поцелуя в холку. Контраст был просто невероятен. Ягодицы горели. Гилберт нежно огладил их, заставляя вздрагивать от своих касаний. — А теперь, малыш, — протянул он, — Я кончу на твою прекрасную задницу. Как тебе такая перспектива? Нравится? Людвиг дрогнул, в красках представляя себе этот момент. — Нравится быть полезным для меня, Людвиг? Отвечай, — хлёстко и холодно приказал он, ритмично водя рукой по своему члену. — Да, — простонал Людвиг. — Да, Гилберт. — Умница, — хмыкнул он, тяжело дыша. — Ну что за чудесный малыш. Людвиг всхлипнул, чувствуя, что ещё немного и он попросту не выдержит. — Не вздумай кончить раньше меня, — тут же отозвался Гилберт. Людвиг сжал руками одеяло, пытаясь сдержаться. Пришлось зажмуриться и прикусить губу, когда Гилберт потёрся членом о его ягодицы. Наконец, он довольно застонав и Людвиг почувствовал его сперму на своих ягодицах. Он ахнул и тут же громко застонал, кончая тоже. Его немного потрясывало. В ушах шумело. Он лежал, не двигаясь, минут пять, пытаясь отойти от произошедшего и собрать себя. Помогло осознание, что Гилберта рядом нет. Почему-то охватил страх. Людвиг ткнулся лбом в подушку, больно прикусив губу. Дышать стало тяжело. — Иди сюда, — его голос звучал приглушённо, но без хищных нот. Людвиг отлип от подушки и удивлённо взглянул. Гилберт возвышался над ним с влажным полотенцем и кружкой, от которой шёл пар. Чего он хотел, мозг Людвига решительно не мог понять. Гилберт вздохнул, поставил кружку на комод, вернулся к нему с полотенцем и принялся обтирать. От прохлады влаги по коже бежали мурашки. Гилберт отложил полотенце и заставил его принять полулежачее положение, чтобы вручить кружку с чаем. — Пей, — лаконично произнёс он, укутывая его в покрывало. Людвиг едва смог отвести взгляд от его лица и действительно принялся пить. Гилберт сел рядом и осторожно погладил его по волосам. Людвиг расслабился. Страх и напряжение разом ушли, оставив вместо себя приятную усталость. — Как ты? — тихо спросил Гилберт, внимательно глядя. — Хорошо, — хрипловато ответил Людвиг, обхватив кружку двумя руками. Его потянуло в сон и он пару раз медленно моргнул. Гилберт оставался рядом, пока его тело боролось с ударной дозой гормонов, выпущенных в кровь, и Людвиг почувствовал то, чего ему не хватало всегда — защищённости. Детского спокойствия, рождённого отсутствием ответственности. Ответственности в жизни Людвига всегда было чересчур. — Всё понравилось? Я не перегнул палку? — голос Гилберта, тихий и спокойный ему очень нравился. — Нет. Всё было… Замечательно, — вздохнул Людвиг. Гилберт чуть усмехнулся и снова погладил его по волосам. — Тогда, в следующий раз, если ты не против, воспользуемся чем-нибудь из твоей коробки.