В городе самый час пик: офисный планктон, выйдя из своих небоскрёбов, сновал тут и там, перекусывая на бегу ланчем и допивая свежий кофе, что придавал энергию на оставшийся рабочий день. Шум от машин неприятно резал уши, а где-то вдалеке слышалась льющаяся музыка уличных артистов. Как часто бывает, погода в Лондоне в этот день мрачная: собирался дождик, а прохладный ветер обдувал лицо.
По главной дороге проезжал длинный красный автобус, забитый людьми настолько, что, казалось, сейчас разорвётся пополам. Шофёр громко слушал какую-то станцию радио, по которой передавали последние новости, прогноз погоды, а потом по всему салону заиграла всем известная песня. Транспорт остановился первым в очереди, ожидая, когда цвет светофора будет вновь зелёным, а не красным, и можно будет продолжить свой путь. По пешеходному переходу засуетились люди, перебегая на другую сторону дороги.
Среди толпы высовывались стоячие чёрные уши большой собаки, которая оббегала всех прохожих, высунув свой розовый язык. В такой бытовой суматохе огромный чёрный пёс в самом центре Лондона совершенно не привлекал внимание, потому что головы всех окружающих были заняты мыслями о рабочих делах, семье и планах на ближайшие выходные.
Пробегая по тротуару, Бродяга, ловко уворачиваясь от пешеходов, всё равно случайно налетел на высокого мужчину в строгом сером костюме, который звонко верещал в телефонную трубку и отчитывал человека на том конце провода за его безалаберность. От столкновения мужчина выронил стаканчик, по-видимому, с горячим чаем, разлив напиток на свою белоснежную рубашку. Блэк закрыл пасть от неожиданности и округлил и без того большие глаза. Но, долго не думая, он бросился наутёк, слыша вдогонку нецензурную брань. Бродяга спешил на встречу с Уизли-старшим, который, наверное, с ума уже сошёл ждать его у телефонной будки. Оставалась буквально пара кварталов, и Сириус будет на месте. Он прилично опаздывал, поэтому в облике собаки, по его решению, можно было куда быстрее добраться до места встречи.
Артур нервно поглядывал на часы, стрелка на которых быстро бежала вокруг циферблата, предупреждая, что скоро закончится обеденный перерыв. А Блэк всё не появлялся. Уизли облокотился рукой на стенку прозрачной телефонной будки, поправляя свой галстук баклажанового цвета и постукивая ногой. Он судорожно оглядывался по сторонам, вглядывался в толпу людей, ища в них знакомое лицо, но успех так и не настигал его уже минут двадцать так точно. Артур, видно, закипел: надел свою шляпу, натянув её на голову туже, придерживая за поля, резко открыл дверцу будки и уже было зашёл, но подобравшаяся сзади собака схватила мужчину за край пиджака, оттаскивая в сторону. Уизли испуганно обернулся, закатив глаза, и облегчённо выдохнул. Блэк отбежал от него дальше, прячась в высоких подстриженных кустарниках, которые росли вдоль тротуара. Через пару мгновений оттуда вместо большого пса вышел солидный мужчина в официальном костюме.
— Где тебя носит, Мерлин тебя побери? — зло прошипел Артур. — Ещё две секунды, и я бы ушёл без тебя!
— Но ведь я успел, и ты не ушёл, — улыбнулся, глядя исподлобья на друга, Блэк, застёгивая никак не поддающуюся пуговицу на манжете рубашки.
— Если что-то пойдёт не так — будет очень плохо, Сириус… Не нравится мне эта вся затея, — недовольно бурчал Уизли, проходя внутрь тесной кабинки.
— Тебя там всё равно не будет. Твоя задача — просто провести, Артур. Остальное на мне, — отрезал волшебник холодным тоном.
Бродяга, плотно закрывая за собой дверцу, протиснулся в кабину к товарищу, пока тот поднёс телефонную трубку к уху, чтобы для окружающих всё выглядело более-менее реалистично, и начал набирать специальный код. Как только палец Артура прикоснулся к последней цифре, мужчина произнёс свою фамилию, имя и цель визита, а кабина уже постепенно стала уходить под землю, увозя мужчин с улицы Уайтхолл. Уизли достал из своего кожаного портфельчика, который немного потрепался от времени использования, специальный бейдж и потерянно взглянул на Сириуса.
— А как ты пройдёшь мимо охраны?
Блэк ничего не ответил, казалось даже, что вопрос пролетел мимо его ушей, но волшебник всё продумал предельно чётко, поэтому излишняя суетливость вызывала теперь не усмешку на его лице, а раздражение, которое Сириус старательно скрывал под маской абсолютного спокойствия. Конечно, бывший преступник, сбежавший из Азкабана, никак не должен был засветиться в Министерстве, в самом жерле огнедышащего вулкана. Если увидят и прознают, кто шастает по коридорам среди мракоборцев и искусных магов, ловящих нарушителей правил, — сразу же руки окажутся в наручниках, а к виску будет приставлен кончик палочки, и поедет Блэк опять в тюрьму, где установят строжайший контроль над ним как над преступником, склонным к побегу. Но побывать на секретном собрании главного совета Министерства магии, о котором случайно подслушал посреди рабочего дня Уизли три дня назад, Блэку хотелось гораздо сильнее: даже страх о повторном заключении при самом наихудшем расположении дел не помешал его плану.
Кабина спустилась, но до нужного уровня ещё не довезла волшебников — какие-то сотрудники зашли внутрь, держа в руках кипу документов. Сириус как можно плотнее прижался к стене, опуская голову вниз так, чтобы его лицо не было видно. К огромному счастью, две молоденькие девушки даже не посмотрели на своих спутников, обсуждая рабочие моменты, потому Блэк слегка расслабился, но всё же старался оставаться в тени. Двери импровизированного лифта открылись, выпуская наружу сотрудниц, и Артур, спохватившись, выбежал тоже — это был как раз уровень отдела, где он работал. Уизли бегло обернулся на Сириуса, коротко кивнув ему, получил тот же жест в ответ и, распрямив плечи, отправился к себе в офис, сохраняя былую непринуждённость.
Блэк продолжил спускаться всё ниже и ниже в одиночестве, в кабину больше никто не зашёл. Когда своего рода лифт остановился на конечном, самом нижнем уровне, волшебник вышел из него, оглядываясь по сторонам. На этом этаже было очень мало сотрудников, так как большинство проводило свой рабочий день на верхних ярусах, потому что сюда спускались, в основном, только главы отделов и их личные секретари. Чуть поодаль стояли секьюрити, которые, по счастливой случайности, находились спиной к Сириусу. Бродяга мигом проскользнул в тень коридора до того, как запоздалый сигнал лифта эхом прозвучал на весь коридор, оповещая, что кто-то приехал. Два мага-охранника обернулись на сигнал, но вместо приезжего увидели только пустую кабину. Подумав, что подъёмник опять барахлит, они пожали плечами и вновь вернулись в прежнее положение, продолжая что-то обсуждать.
Сириус, прижавшись к стене, стал медленно уходить вглубь коридора. Заприметив приоткрытую дверь, он незаметно пробрался к ней и аккуратно открыл так, чтобы возможно было проскользнуть внутрь. Это оказалось очень холодное помещение, слабо освещающееся лампочкой на потолке. Небольшой архив с тремя стеллажами выглядел изрядно заброшенно, но наличие именно на этом ярусе Министерства архива удивило Сириуса. Обычно вся документация находилась в специальном секторе, но когда он подошёл ближе к полкам, вытащив жёлтую папку, покрытую добрым слоем пыли, от которой сразу же зачесался нос, Блэк всё понял. В этом помещении хранились личные дела самых опасных преступников за всю историю магического мира, секретные материалы, касающиеся напрямую деятельности Министерства, различные рукописи, принадлежащие Совету волшебников, и бумаги, на которых были отображены в самых мельчайших деталях судебные процессы. Все эти файлы были обособлены от остальных бумаг на высших секторах, потому что информация в них куда более значительна, нежели бездельные отчёты и прочая писанина.
За дверьми было тихо — видимо, Совет ещё не пришёл на собрание, поэтому Блэк, поддавшись своему жгучему интересу, стал просматривать папки, расставленные в алфавитном порядке по разным отсекам. Отыскав полку с надписью «Преступники. Узники Азкабана», он пальцем отодвигал ненужные стопки, доходя до буквы «Б» — Блэк. Бродяга с разрастающимся любопытством спешил найти собственное личное дело и почитать, какие же нелепости и клевету написали про него. Ведь он знал — приговор был вынесен за те нарушения законов, которые он, по факту, не совершал. Но всем было плевать, никто тогда не разбирался в истине и правдивости слов подсудимого.
Коричневая обложка документов, на удивление, выглядела не такой пыльной, как остальные. На первой странице приклеена колдография с лицом Сириуса и табличкой, отображающей его номер в тюрьме. Маг покрутил в руках увесистую папку и принялся перелистывать страницы своей биографии. Вся его жизнь была изложена на этих листах пергамента, даже самые бессмысленные моменты упомянуты, о которых сам волшебник давным-давно позабыл. Так принято — в личном деле прописывают всё, что известно о преступнике. Дойдя до середины всей кипы, Блэк пробежался глазами по строчкам, напечатанным слишком мелким шрифтом, что в полумраке читались с трудом, но ничего нового там не увидел. Сухие факты, которые он слышал на суде и произносил в камере Азкабана, когда дежурный конвой заходил к нему, дабы принести еды. При каждом появлении охранника заключённый обязан проговаривать имя, фамилию и за что его заключили под стражу. Такие правила. Последняя страница была почти пустая, только одно слово, написанное совсем недавно от руки аккуратным почерком: «Беглец».
Волшебник хмыкнул себе под нос, возвратив папку на место, чтобы никто не заметил присутствие кого-то здесь. Лампочка на потолке вдруг начала мигать, но всё равно продолжила освещать небольшое помещение. Сириус, потирая чесавшийся нос, прошёл вдоль стеллажей к письменному столу, на котором, кроме как сшитых между собой в одну толстенную папку каких-то личных дел, ничего не было. Блэк, направляясь к столу, тихо ступал по комнате, чтобы охрана снаружи, в коридоре, ненароком не услышала посторонний шум. Маг аккуратно развязал бантик, связывающий папку, и его взору открылась первая страница, текст которой был также написан от руки: «Том Марволо Реддл (Волан-де-Морт). Пожиратели смерти».
Первое дело было посвящено главному зачинщику, непосредственно Тёмному Лорду. Блэк, молниеносно пролистав до последней страницы, увидел самую последнюю строчку: «Вернулся?», но вопросительный знак уже был перечёркнут извилистой линией. Самый логичный вывод, к которому пришёл Бродяга, увидев это, — Министерство уже не отрицает столь очевидных фактов хотя бы внутри своей структуры. Это не могло не радовать и не обнадёживать. Всё-таки какие-то действия и меры будут предприняты — это уже первые шаги к борьбе, ведь своим бездействием Министерство могло вызвать необратимые последствия.
Дальше в кипе в алфавитном порядке были дела всех Пожирателей: в некоторых был статус, показывающий, что волшебник находится на свободе, сбежавший из Азкабана после Первой магической войны, а некоторые до сих пор мотали свой срок в тюрьме — такие, как, например, кузина Сириуса, которую, к слову, Блэк недолюбливал всей своей душой. Он считал её сумасшедшей, одержимой, помешанной на тьме. С Беллой Сириус всегда был осторожен, держал приличную дистанцию даже в самом юном возрасте, да и с большей частью членов семьи был холоден, сдержан, не поддерживал их взгляды. Именно поэтому мать не считала его достойным, не могла смириться с мыслью, что её сын, урождённый Блэком, потомок древнего сильного рода, предал родственников, отличался от них кардинально.
Сириус хотел просмотреть все листы хотя бы мельком, но его остановила какая-то возня за пределами комнаты. Мужские голоса охранников затихли, когда громкий звук сигнала прозвучал в тишине коридора. Затем послышались шаги нескольких людей, которые о чём-то шептались между собой, — Бродяга, подбежав ко входу, так и не смог разобрать речь приехавших. Чуть приоткрыв дверцу так, чтобы это не было заметно, Блэк сощурился, принявшись разглядывать волшебников. Это были члены Совета. Выглядели они весьма напряжёнными: лица выражали чрезмерную строгость и серьёзность, у одного мага была в руках палочка, которую он крепко держал в ладони. Охранники отошли чуть дальше, пропуская мужчин дальше по коридору, а потом последовали за ними, сопровождая до самых массивных дверей совещательной комнаты.
Дело оставалось за малым. По словам Артура, который, конечно же, проинструктировал Блэка и рассказал о расположении всех комнат на этом этаже до сегодняшней операции, в совещательную комнату, где уже, скорее всего, только-только началось мини-собрание, можно было попасть через главный вход и через небольшую каморку, в которую уже никто не заходил. Эта комнатушка была пустой и закрытой, но в ней имелся проход, откуда Сириус мог подслушать заседание. Волшебник, дождавшись, когда охранники вновь встанут спиной к дверям архива, где он находился, проскользнул в тень коридора и, прижавшись к стене, стал двигаться в сторону каморки. Ловкости Блэка можно было позавидовать — жизнь научила его выкручиваться из любых ситуаций, находить столь желанную лазейку даже в самых безвыходных моментах. Ему вся эта затея казалась просто напросто обычной игрой, хотя всё же волнение щекотало нервные клетки, но после пребывания в Азкабане и побега сегодняшний день — сплошной пустяк.
Завернув за угол, он вынул из кармана волшебную палочку, проговорил заклинание, которое отпирает двери. Мгновение — и взору открылось маленькое помещение. В темноту попадали блеклые лучи света из коридора, поэтому можно было заметить, как кружили всякие разные пушинки в воздухе, вздымались слои пыли из-за распахнутой двери, а запах стоял спёртый, неприятный. Сириус недовольно поморщился из-за не самой лучшей обстановки, но делать было нечего, поэтому он, использовав Люмос, чтобы видеть хоть что-то, прошёл внутрь. Всё же Артур оказался прав — в комнате было абсолютно пусто. Это место, по-видимому, даже не убирали, не то что не использовали. Это даже на руку Сириусу.
Раздался противный скрип — ножки стула царапали пол — за дверью, находящейся точно напротив второй. Блэк моментально понял — за ней и есть совещательная. Победно ухмыльнувшись, он тихо ступал ближе и прекратил освещать помещение палочкой, чтобы не привлечь лишнего внимания. Маг присел на пол, предварительно смахнув рукой пыль в сторону, и опёрся на стену спиной, поджимая ноги под себя. Он идеально слышал всё, о чём беседовал Совет, поэтому даже заклинание никакое использовать не пришлось, чтобы звук доносился громче и чётче.
Но почему-то несколько минут продолжалась тишина после того, как члены Совета сели на свои места. Блэк немного растерялся, не понимая, почему так происходит и не ушли ли волшебники в другой зал. Это был бы полный провал, время потрачено впустую. Но вдруг дверь опять отворилась и послышались быстрые шаги.
— Прошу меня простить, что заставил ждать. Нужно было взять кое-какие бумаги, — произнёс Кингсли Бруствер. Блэк сразу же узнал его по голосу — им уже доводилось видеться лично, потому этого мужчину он признал.
— Присаживайтесь.
А это был Фадж, которого Бродяга на дух не переносил. От одного лишь имени Сириус невольно морщился и закипал. Корнелиус, нынешний Министр Магии, очень мерзкий, трусливый и не имеющий никаких лидерских качеств, по мнению Блэка. Фадж, хоть и занимал самый высокий пост, безграничного доверия не внушал магам, которые не были его прихвостнями, а мыслили трезво и взвешивали все факты самостоятельно, не поддаваясь влиянию слов министра. Но так или иначе Корнелиус имел авторитет, в противном случае он бы попросту не занимал эту должность.
— Мы должны принять хотя бы какие-то меры, Фадж. Газеты пестрят сплетнями, все не знают, что и думать, а мы просто ушли в подполье. Это не дело, — выпалил Кингсли, присев на своё место. Видимо, члены Совета уже до того, как зашли в совещательную, начали дискуссию.
— И вы туда же, мистер Бруствер? — возмущённо спросил министр, придвинув стул ближе. — Тоже верите в сказки Поттера?
— А вы всё так же продолжаете строить из себя слепого и ничего не понимающего человека? — парировал волшебник.
— Это дело рук того вездесущего мальчишки и Дамблдора. Он просто хочет занять моё место, грязно используя авторитет Гарри. Всем ведь известно, что Реддл пал после Первой войны, умер! — Корнелиус оставался непреклонен.
Сириус сжимал и разжимал кулаки от слов министра. Кровь в жилах бурлила, заливая впалые щёки нездоровым румянцем; взгляд, направленный в темноту каморки, становился грозным, суровым, а черты лица заострились. Он по привычке закручивал колючий кончик усов, поджимая сухие тонкие губы. Гипотезы Фаджа были до абсурда пусты и нелепы, словно он маленький мальчик, у которого, по его версии, Альбус хочет отобрать леденец на палочке. Как только в голову мог придти такой бред? У Блэка был только один-единственный ответ: инстинктивный страх перед насущной угрозой. Других логичных мыслей просто не нашлось, потому что Фадж, даже несмотря на скверный характер, достаточно умён, чтобы не замечать таких перемен в мире.
— Обряд на Турнире волшебников, смерть Диггори, рана Поттера, побеги Пожирателей из Азкабана приблизительно в одно время и ещё многие предшествующие этому события. По-моему, всё очевидно, министр, — с меньшим пылом добавил Бруствер, чем вызвал уважение и одобрение в лице Блэка, нагло подслушивающего заседание.
— И что же вы предлагаете? — наконец сдался Фадж.
— Средства массовой информации и так навели достаточной шумихи, поэтому кричать направо и налево о возвращении… — запнулся Кингсли, — не имеет уже смысла. Нужно усилить охрану, установить слежку за волшебниками, которые имели отношение к Реддлу в прошлом. Хогвартс тоже нуждается в пристальном надзоре. Учителя, конечно, делают всё возможное, чтобы родители студентов могли без опаски отправлять детей на учёбу, но наша поддержка тоже необходима.
Бруствер, закончив свой пламенный монолог, выжидающе глядел на министра. На лице Корнелиуса отображалась яркая смесь эмоций: зримое раздражение и сомнение. Казалось, слова советника заставили хотя бы на чуть-чуть задуматься, но окончательного решения Фадж так и не произнёс. Безусловно, в его власти привести в жизнь план Кингсли, и это даже не составит много труда и усилий, но зато покажет остальным — Министерство верит в слова Избранного, боится наступающей угрозы. Но этого Фадж никак не хотел допустить.
— Докажите, что вы стоящий политик и лидер, покажите Великобритании, что вас выбрали не напрасно. Пора откинуть в сторону личные убеждения и действовать во благо не только собственной шкуры.
Кингсли знал, на что давить. Корнелиус всегда поступал так, чтобы его чтили и восхваляли, люди должны прислушиваться к своему лидеру, видеть в нём пример, защиту и опору. Фадж стремился к этому, но на глобальные шаги не решался — занимался постоянно пустыми делами, уделял внимание мелким прошениям и тем самым пытался заслужить уважение. У него, к слову, это отчасти получалось, но сейчас всё совсем иначе. Магическая Великобритания нуждается в нём, в Министре Магии, который должен быть непоколебим и решителен, наплевав на собственные принципы. Именно этого и добивался от него Бруствер.
— Будь по-твоему, Кингсли. Займись этим в самое ближайшее время.
Блэк облегчённо вздохнул, поднимая сжатый кулак в воздух, явно радуясь решению Совета. Хоть какая-нибудь помощь будет — это уже начало пути, тернистого, сложного, но верно ведущего к победе. Шаги в зале снова раздались, ножки стульев скрипуче двигались по полу — собрание закончено, хоть и продолжалось совсем недолго. Видимо, министр был и без того на грани капитуляции, просто нужен был последний толчок к действиям с его стороны. И пинок этот ему как раз дал Кингсли, который всегда отличался умением здраво мыслить и трезво оценивать ситуацию.
***
Наконец-то выдался спокойный вечерок, когда каждый мог заняться своим любимым делом, которое помогало развеяться, отвлечься от учёбы. После длительных каникул зачастую тяжко возвращаться в привычный рабочий темп, поэтому отдых студентам необходим. В гостиной Гриффиндора уже практически было пусто, только Гермиона, Рон и Гарри никак не хотели расходиться по спальням. Грейнджер, удобно усевшись на красном бархатном диване, расшитом золотистыми узорами, читала книгу. Это не была какая-то школьная литература — напротив, роман с элементами драмы. Гермиона не привыкла читать что-то подобное — она всегда предпочитала полезные книги, откуда могла вычерпнуть важную информацию, которая наверняка поможет ей в будущем. Но роман поглотил её целиком и полностью своим сюжетом, героями, с которыми Гермиона проживала всю историю вместе, словно находилась рядом. Сухие страницы громко шелестели в унисон с треском поленьев в камине, когда Грейнджер переворачивала очередной лист. Мягкий пушистый плед дарил приятное тепло в столь поздний час, когда ветер за окном бушевал, а воздух был изрядно холодным. Только пламя в камине прогревало гостиную, даря домашний уют.
Уизли сидел на полу, на красном ковре, поджав ноги под себя. Его лицо было слишком задумчивым и сосредоточенным — такого Рона можно было встретить далеко не часто, — отчего Гермиона, изредка поглядывая на него, еле слышно хихикала. Но этого гриффиндорец не замечал, слишком увлекшись игрой в шахматы. Первая партия была для него неудачной: Поттер нанёс сокрушительный удар по его пешкам и поставил мат. Поэтому Рон намеревался отыграться, прикладывая к этому все свои усилия. Гарри же, напротив, сидел абсолютно расслабленно, ни один мускул на лице не дрогнул, даже когда его пешка полетела вне зоны игрового поля. Казалось, Поттеру совершенно не интересно, игра вызывает в нём лишь удручающую скуку, но в ярко-зелёных глазах, больше похожих на два больших изумруда, в которых отражались языки пламени, плясали огоньки азарта. Он тоже хотел выиграть и оставить сегодня друга полным лузером.
— Ты пытаешься загипнотизировать фигурки, Рон? — с насмешкой спросил Гарри, снимая свои очки и протирая их кромкой свитера.
— Гарри, не мешай! Я думаю, — выпалил Уизли, прикладывая палец к сомкнутым губам.
— Прям не на жизнь, а на смерть играете, — встряла Гермиона, вновь перелистывая страницу.
Поттер улыбнулся её реплике, возвращая очки на нос. После долгих размышлений Рон всё же передвинул фигурку на клетку вперёд, убивая ферзя Гарри. Именно на это и рассчитывал соперник, но, довольно хорошо подавив накатившую внутреннюю радость, с невозмутим лицом принялся продумывать дальнейшие свои шаги. Один неверный ход — Уизли выиграет, потому что преимущество сейчас ни на одной из сторон. Но это можно быстро исправить. Гарри сделал свой ход, вновь погружаясь в ожидание ответного удара Уизли, и когда тот опять совершил вторую подряд стратегическую ошибку, улыбнулся краешком губ и, победно вскинув подбородок, объявил:
— Шах и мат, Рон! — и в это же мгновение фигурка королевы рассыпалась в воздухе, оставляя после себя горечь поражения.
— Да ну тебя, Поттер, — Уизли встал с колен, даже не собрав после себя шахматы обратно, и плюхнулся рядом с Гермионой, положив голову на подушку. — Как ты это делаешь?
Гарри в ответ лишь пожал плечами и прислонил указательный палец к виску, легонько постукивая подушечкой по черепной коробке, на что Рон обиженно закатил глаза и скрестил руки на вздымающейся груди. Гермиона, оставив закладку на нужной ей странице, отложила книгу в сторону. Она легла на бок Рона, утешающе поглаживая его по ноге, как маленького сыночка. Но это движение только ещё больше разозлило проигравшего в шахматы Уизли, так что он одним простым движением скинул руку Грейнджер и сильнее надул губы.
— Умей проигрывать, Рон, — мягко сказала Гермиона, натаскивая на себя и ноги Рона плед.
Глаза у Грейнджер постепенно начали слипаться — желание спать брало верх, но не хотелось уходить от друзей, прерывать столь умиротворяющую атмосферу. Гарри уже собрал все фигуры и аккуратно сложил их обратно, внутрь игрового поля, захлопнул его, сложив две части между собой. Поттер сел напротив уютно устроившихся друзей на широком кресле, свесил ноги через подлокотник и устремил свой взгляд в потолок. Повисла тишина, но она такая нужная, приятная, обволакивающая своим спокойствием и безмятежностью. Треск от дров в камине, ветер за окном, доносящееся сопение, по-видимому, Невилла из спальни словно убаюкивали друзей, принуждая поддаться объятиям крепко сладкого сна. Но вдруг блаженную тишину нарушило что-то похожее на шипение, бурление.
Гарри встрепенулся, подскакивая с кресла. Его взгляд бесцельно блуждал по комнате в поисках источника такого странного звука, и вдруг внимание привлекли угли в камине. Они двигались, как бы вскарабкиваясь друг на друга, начинали вновь загораться. Горстки пепла вихрем разлетелись по сторонам, к стенкам камина, а те самые угольки образовали импровизированный круг вокруг появившегося из ниоткуда пламени. Поттер покосился на друзей, но они лишь мирно дремали, даже не проснувшись от подозрительных шорохов. Гарри, решив их не будить, достал свою палочку и медленно подходил к камину, ожидая, что будет происходить дальше. Но его опасения и волнение оказались напрасными — из камина никто страшный и ужасный не появился. Лишь маленький кусочек пожелтевшего пергамента возник из пламени, оставляя после себя серую дымку золы. Записка кружила сначала в воздухе, а затем приземлилась прямо на ладонь Поттера. Она была немного горячая, левый нижний краешек чуть-чуть обуглился и светился потухающем пламенем. На бумажке была короткая фраза, которую, вероятнее всего, писали на бегу либо в спешке, отчего почерк был слегка кривоват и размашист. Но отправителя угадать несложно: внизу была подпись «С.Б.» — Сириус Блэк.
«Через полчаса у Гремучей Ивы. Захвати мантию».
Когда Гарри прочитал содержимое, записка в руках вспыхнула, уничтожая улику. Поттер удивился такому сообщению, а точнее методу его передачи — раньше записки через камин не передавали, но, вспомнив уговор, что совиной почтой пользоваться весьма опасно, Гарри, больше не теряясь в догадках и раздумьях, пошёл в свою спальню, осторожно ступая на цыпочках, дабы не разбудить мирно посапывающих друзей. Он обязательно расскажет им о встрече с Сириусом, но только завтра утром, тем более Блэк приглашал только одного Поттера, значит, их присутствие сегодня необязательно.
В комнате мальчиков все сладко спали, поэтому Гарри удалось пробраться к своей кровати незамеченным. Он открыл сундук, скрип от которого раздался в унисон с храпом Долгопупса, поэтому никто из спящих даже не отреагировал на постороннюю возню. Мантия лежала на самом дне, аккуратно сложенная в свитер для маскировки. Когда ткань, переданная по наследству от отца, была уже в руках Поттера, он быстро закрыл сундук и глянул на часы, что стояли на соседней прикроватной тумбе. Время позднее — дежурные заступили на пост. Гарри знал, что сегодня смена Снегга, который, вероятно, будет ходить по нижнему этажу, откуда быстрее всего можно попасть к лестнице за школой, ведущей на поляну, где и находилось дерево. Времени идти в обход не оставалось, поэтому Гарри решил выбрать самую короткую дорогу, полагаясь на удачу. Не дай Мерлин Северус заметит блуждающего по коридорам Хогвартса Поттера — появится множество вопросов, и к Сириусу он, конечно же, не успеет.
Накинув на себя мантию, Гарри быстро вышел из гостиной. Дверь с портретом Полной Дамы тихо затворилась, не создавая лишнего гула. Поттер ступил на лестницу, которая бесшумно начала менять своё положение, как раз выводя гриффиндорца на нижний этаж, по которому ему нужно было пройти до самого конца, к винтовой лестнице. Это Поттер проделал без усилий — на этаже дежурных не оказалось, лишь отдалённые шаги доносились с верхних ярусов. В коридоре темно, почти ничего не видно, но использовать Люмос Гарри не решился. Он шёл инстинктивно, на ощупь, ведь дорогу эту хорошо знал, заплутать не смог бы. А привлекать внимание портретов, нарушая их сон, совсем не хотелось.
Быстро сбегая вниз по ступенькам, Поттер вышел на улицу. Ветер обдувал его лицо, норовя скинуть мантию, но гриффиндорец крепко сжимал ткань в руках. Где-то слышалось уханье сов, свет в школе горел в нескольких комнатах — по всей видимости, в кабинетах дежурных учителей. Гарри шёл очень быстрым шагом, почти срываясь на бег, дабы успеть на встречу. Трава под ногами была мокрой, скользкой от вечернего дождика, который только чуть-чуть промочил землю и развёл грязь. По каменной лестнице, спускаясь на поляну, Поттер ступал медленнее, осторожно, чтобы ненароком не споткнуться. Звёздное небо освещало дорогу, поэтому уже издалека Гарри заметил петляющую возле Ивы фигуру в виде собаки. Блэк уже пришёл, ждёт своего крестника.
Гремучая Ива спокойна, её скрюченные ветви не двигались, лишь слегка покачивались от резких порывов ветра. Блэк, будучи ещё в облике пса, учуял родной запах приближающегося Гарри, поэтому быстро превратился обратно в человека и опёрся спиной на шершавый ствол дерева. Неполная луна ярко светила, наливалась жёлтым оттенком и пряталась за протекающие серые тучи. Поправляя ворот своей рубашки, Сириус вглядывался в темноту, ожидая наконец-то увидеть Гарри. И вот когда буквально из ниоткуда появилась макушка со вздыбленными каштановыми волосами, Блэк улыбнулся и посмотрел на наручные часы. Прошло ровно полчаса. Пунктуальный до тошноты.
— Привет, Гарри, — Сириус развёл руки в стороны, приглашая в свои распростёртые объятия.
Он быстро юркнул к крёстному и похлопал по плечу, ощущая тепло в столь холодную ночь. Но даже во мраке Поттер заметил плохо скрываемое напряжение на лице Блэка, его руки были чуть влажными, и в голосе проскальзывали нотки тревоги.
— Есть новости? — спросил Гарри, отстраняясь и полностью скидывая с себя мантию.
— Я был в Министерстве.
Слова огорошили Гарри, что тот даже застыл на месте, повернув голову на Сириуса и смотря на него широко распахнутыми глазами. В голове Поттера начали всплывать разные мысли — одна хуже другой. Он боялся, что это было как-то связано с побегом из Азкабана. Всё-таки обвинения с Сириуса не сняты, он до сей поры считается преступником.
— Где ты был? — недоумённо переспросил Гарри, ощущая сухость во рту.
— Не волнуйся, всё в порядке, — усмехнулся на волнение Поттера Сириус. — Я просто побывал на собрании Совета. Ну, как сказать побывал… — замялся, скрывая свою насмешку, — тайно пробрался и подслушал.
— И что там было? — тревога отступила, но по выражению лица Блэка можно было сделать один-единственный вывод: радоваться рано.
— Фадж не верит, — сразу было понятно, о чём зашла речь. — Но Кингсли убедил его принять меры. Это уже неплохо, учитывая всё бездействие Министерства ранее. Начало положено.
— Да уж… Он будет свято верить в свою правоту, а поступать только из-за личной выгоды.
— Это уже не имеет значения. Радует хотя бы то, что в Совете есть здравомыслящие люди, — сурово проговорил Блэк. — Они усилят охрану, в том числе и в Хогвартсе. Но… — Сириус напрягся. — Гарри, Фадж не верит ни в единое твоё слово и Дамблдора. Я полагаю, это может принести свои плоды и для тебя, и для Альбуса, поэтому будь осторожен. Знаю, что ты сильный мальчик, со всем справишься, но…
— Не переживай, — Гарри подошёл ближе к Бродяге, прерывая льющийся поток слов и кладя руку ему на плечо. — Я сумею за себя постоять.
— Знаю, но всё равно волнуюсь за тебя, Гарри, — прошептал Блэк, смотря в глаза мальчику.
Он так напоминал ему умерших Лили и Джеймса, что каждый раз, когда опасность нависала тягучей пеленой над Поттером, сердце Сириуса сжималось до больных уколов, а все органы, казалось, сворачивались. Он ни за что не хотел позволить ему повторить судьбу родителей. Ещё одну такую потерю он не переживёт.
— У тебя есть какие-нибудь вести? — перевёл тему Блэк.
— Не то чтобы… — Гарри даже не знал, что нового и полезного поведать крёстному, но вдруг вспомнил про новенькую слизеринку. — Ну, вообще-то есть кое-что. Могу рассказать, если тебе будут интересны школьные сплетни, — улыбнулся Поттер и покачал головой.
Сириус молча взглянул на него с хитрым прищуром и коротко кивнул, вновь опираясь на ствол Ивы и скрещивая руки на груди. От него буквально веяло любопытством, что вызвало усмешку на лице Гарри.
— Мне всё интересно, что связано с тобой.
— У нас новенькая появилась.
— На Гриффиндоре? — удивлённо вскинул брови Блэк.
— Нет, на Слизерине. Девушка перевелась к нам из Шармбатона и будет учиться теперь здесь. Она наша ровесница, так что мы на одном потоке.
— Имя? — холодно спросил Сириус, чем насторожил Гарри.
— Каролина Тонкс, — проговорил Поттер, сопровождая свои слова красноречивым взором.
И тут Сириус замер, словно увидел за спиной Гарри страшное чудовище или услышал что-то запретное, чего нельзя произносить вслух. Перед холодно-серыми глазами нависла туманная пелена, сквозь которую сложно разглядеть окружающий мир, некогда розовые губы побледнели, превращаясь в тонкую нитку, ноздри расширились от глубоко вздоха, а пальцы на руках стали отбивать какой-то ритм на предплечьях. Блэк быстро помотал головой, будто стараясь отогнать от себя волной нахлынувшие мысли, и надолго замолчал, всматриваясь куда-то вдаль пустым, отрешённым взором.
— Сириус… всё в порядке? — нарушил повисшую на несколько минут напрягающую тишину Гарри.
— Да, — отчеканил он, отталкиваясь от ствола.
Ноги совершенно не слушались, становились тяжёлыми, словно налитые свинцом. Мысли в голове путались, никак не поддаваясь сортировке. Только испытывающий терпение взгляд Поттера, который стоял в полном шоке от реакции крёстного, смог хоть немного развеять немного несобранное состояние. Оглядевшись вокруг, Сириус сосредоточил внимание на Поттере, а потом глянул на огни в Хогвартсе. От очередного порыва ветра он невольно поёжился и убрал с лица мешающие пряди кучерявых волос, которые так и норовили залезть в глаза или пощекотать нос.
— Мне пора, Гарри, да и тебя тоже. Не хочу, чтобы из-за меня тебя настигли проблемы с комендантским часом.
— Сириус, объяснись! Отчего такая реакция? — Гарри сделал шаг навстречу Бродяге, но тот лишь вскинул руки в успокаивающем жесте.
— Не бери в голову, ничего страшного.
Неправда, гнусная ложь, на которую Поттер не повёлся. Сириус не умел ему лгать: потерянный взгляд и учащённое сердцебиение, из-за чего грудь мужчины часто вздымалась, выдавали его с потрохами. Но всё же решив не докучать расспросами, Поттер отступил — Сириус всё равно не расскажет, пока сам не пожелает, не поймёт, что время пришло. От несостоявшегося допроса крестника Бродяге стало заметно легче, а в глазах промелькнула тень благодарности за понимание.
Блэк последний бросил пронзающий до мозга костей взгляд серо-дымчатых очей и, не дожидаясь никаких слов от крестника, бросился прочь, в гущу Запретного леса, превращаясь в собаку.
***
На Площади Гриммо было безлюдно в такой час, даже проезжающих мимо машин не наблюдалось. Сириус, проворно шагая по улочкам к дому, не мог никак взять себя в руки. В голове кишела какофония голосов: слова Кингсли, речи Гарри. Всё смешалось воедино, отчего голова неимоверно гудела, в висках стучало, словно по ним били молотком в надежде расколоть, как грецкий орешек. Слабость то и дело отзывалась в ногах: колени ныли, что уже больновато было ступать, новые ботинки сильно натёрли, что, казалось, сейчас пойдёт кровь. Но Сириус шёл вперёд, никак не вынырнув из поглощающего омута мыслей, которые роем жужжали в черепной коробке.
Блэк, наконец-то тихо зайдя в штаб-квартиру, подумал, что уже все спят — стояла мёртвая тишина, никаких шагов и звуков не доносилось. Но как только он прошёл по длинному коридору, то заметил тусклый свет из столовой. Сириус заглянул в дверной проём и увидел Римуса, сидящего за столом и читающего свежий выпуск газеты «Пророк». Когда фигура Блэка полностью предстала перед ним, Люпин резко кинул бумагу на стол, прожигая Бродягу гневным взором.
— Ты где шляешься?! Весь день тебя нет, новостей тоже, хотя бы предупредил, что поздно вернёшься, — процедил волшебник, не спуская глаз с Блэка, который, казалось, его едва ли слушал. — Ты чего такой загадочный?
Сириус бесстрастно подошёл к своему тайнику — половице около пыльного камина — и, открыв его, достал бутылку дорого виски и чуть отсыревшие папиросы в красной упаковке. Не проронив ни слова, Блэк положил бутылку и пачку табачного изделия на стол, отодвигая стул и вешая на него свой пиджак. Две верхние пуговицы на рубашке он быстро расстегнул, а вслед за ними и мелкие пуговицы на рукавах. По гамме эмоций, отражающихся на лице Блэка, было понятно, что Люпина ждёт серьёзный разговор. Без лишних вопросов Римус поднялся со своего стула, направляясь на кухню. Раздался стук бокалов, бьющихся друг об друга в руке мага, пока Сириус искал поблизости зажигалку. Но всё тщетно. Бросив поиски, он зажёг папиросу от палочки, попутно зажигая парочку дров в камине, а то в гостиной было прохладно.
Закурив первую папиросу, Сириус откинулся на твёрдую спинку стула. Дым кольцами выходил из его уст, растворяясь клубками в воздухе и оставляя после себя едкий запах, которым, скорее всего, пропахнет потом вся одежда и руки. Крепкий никотин расслаблял напряжённые мышцы тела, обволакивал лёгкие, что даже дышать на мгновение становилось тяжелее. Табак действовал на Сириуса, как лечебная пилюля, способная дать успокоение. Пепел падал прямо на стол, оставляя чёрные пятнышки на поверхности. Люпин в это время сел напротив и, звонко откупорив бутылку, стал разливать янтарную жидкость по прозрачным стаканам.
— Не жалей, — проговорил Сириус, когда Римус наполнил лишь донышко бокала алкоголем. Волшебник скептически глянул на друга, доливая напиток до середины, и передал стакан точно в протянутую руку.
— Скверные вести из Министерства? — украдкой спросил Люпин.
— Министерство подождёт, — проговорил Блэк, выпуская очередную струю дыма. — Есть кое-что более важное.
Он сделал первый глоток виски, который поначалу неприятно обжёг гортань, но вскоре разлил тепло по телу и оставил на языке сладкое, терпкое послевкусие. Расслабление вязкой патокой растекалось внутри, словно освобождая от незримых оков сегодняшнего дня.
— Например? — Люпин пригубил напиток, даже не морщась.
— Каролина Тонкс, — спустя пару секунд твёрдо ответил Сириус, обращая свой обеспокоенный взор на Римуса. — Как тебе такое? — с язвительностью добавил.
— Не может быть… Гарри рассказал? — с ужасом спросил Люпин, получая подтверждающий кивок на свой вопрос.
— Она в Хогвартсе сейчас, перевелась из Шармбатона. Учится на Слизерине, один поток с Гарри. Ровесница.
Повисло тяжёлое молчание, которое разбавлялось лишь постукиванием пальцев о прозрачную стенку бокала. Люпин взъерошил волосы, вскакивая с места и подходя к окну. Ночь уже постепенно отдавала свои права алому рассвету, только вот как сомкнуть глаза ни Римус, ни Сириус не знали. Новость, донесённая Поттером, повергла в шок обоих.
— Всё сходится… — удручающе прошептал себе под нос Люпин, опустошая почти весь стакан.
— Это может плохо закончиться, если истина вскроется, Римус.
