Академия вампиров. Взгляд Дмитрия

      Я уже тащил Роуз к внедорожнику, не дожидаясь, что кто-нибудь начнет спорить. Страж Петрова велела Розе вернуться в общежитие, но я настоял на том, чтобы взять ее с собой. Мы уже потратили достаточно времени впустую, и Роза могла привести нас к принцессе быстрее, чем кто-либо другой. Когда команда делилась между машинами, Роуз оттащила меня в сторону. — Атакующий амулет? — спросила она приглушенным шепотом. Я знал, что она хотела больше информации, но я не пропустил легкую ухмылку при моем выборе описания. — Роуз, сейчас не время… — я действительно не хотел говорить об этом, не сейчас и, честно говоря, никогда.       Часть меня была более чем готова просто забыть всю эту ночь, и все, что сегодня случилось. Другая часть меня отчаянно цеплялась за воспоминания, зная, что у меня, возможно, никогда больше не будет шанса быть так близко к ней.       Она продолжала пристально смотреть на меня еще мгновение, прежде чем кивнула в знак согласия и начала отворачиваться. Остальные все еще заполняли внедорожники, поэтому я схватил ее за плечи, наклонившись, чтобы нас не подслушали. Я должен был ей хоть что-то объяснить. — Ожерелье было зачаровано с помощью магии земли. Это форма принуждения, которую ты не видишь. Конечно, это было не атакующее заклинание, а… — я заколебался, снова проверяя, чтобы убедиться, что меня никто не услышит, — …заклинание похоти. Ее глаза расширились, и я увидел, что у нее на языке вертится еще больше вопросов, но звук хлопающих автомобильных дверей прервал наш разговор. — Залезай, нам нужно идти, — проинструктировал я. Я толкнул ее на пассажирское сиденье, прежде чем запрыгнуть за руль. Альберта присоединилась к нам, сидя позади Розы.       Мы с ней сели в переднюю машину и ехали молча, если не считать случайных указаний от нее. Я видел, что она так же, как и я, беспокоилась о Лиссе, но я не удивился бы, если бы ее разум так же сильно, как и мой, был занят… другими мыслями. Вспышки и образы вечера продолжали появляться, но я продолжал отталкивать их в сторону. Сейчас мне нужно было сосредоточиться. — Они все еще на восемьдесят третьем… но скоро будут поворачивать. Они не превышают скорость, не хотят, чтобы их остановили.       Я не смотрел на нее, но кивнул и еще немного надавил на педаль газа. Я не слишком превышал, просто достаточно, чтобы сократить часть расстояния, которое мы потеряли. Краем глаза я видел, что она пристально смотрит на меня, наблюдает за мной. Я знал, что она была в замешательстве. Я знал, что она была напугана. Часть меня хотела дотянуться до нее, но… Я был так же напуган и сбит с толку, как и она. Я знал, как работает принуждение, и что это значит для нас. Оно было вызвано желанием между двумя людьми. Если бы не было чувств, не было бы и силы. Чем сильнее чувства, тем сильнее принуждение. Это было сильным. Возможно, мне должно быть приятно знать, что она заботилась обо мне так же сильно, как я заботился о ней, но это было не так. Это знание только усложнило ситуацию.       Хотел бы я притвориться, что принуждение вызвало эти эмоции, но я знал, что это не так. Оно даже не преувеличивало их. Эти чувства, эти слова, эти поступки…они пришли от нас. Все, что сделало принуждение — это сняло запреты, которые сдерживали нас, позволив нам выразить себя…свободно. — Они поворачивают. Я не вижу названия дороги, но я узнаю, когда мы будем близко. Я хмыкнул в знак согласия, все еще не оборачиваясь. Неужели так все и будет отныне? Так неловко?       Как я мог сохранить с ней наши профессиональные отношения? Я даже не мог смотреть на нее, не видя ее обнаженной и в моих объятиях. До сегодняшнего вечера было намного проще притворяться, что между нами ничего не было. Конечно, были моменты флирта, но в целом мы могли работать вместе. Я мог бы притвориться, что это было односторонне, или что у нее не было ничего, кроме увлечения школьницы своим преподавателем, или что я просто был одинок. Теперь я знаю лучше. Влюбленность или одиночество не могли произвести того эффекта, который произвело принуждение сегодня вечером.       Как я мог обучать ее и работать вместе с ней, когда я знал, что она заботится обо мне, что она хочет быть со мной так же сильно, как я хотел быть с ней? Если я не мог даже взглянуть на нее, как я мог с ней поговорить? Как я мог справиться с физическим контактом, которого потребовали бы наши тренировки? Раньше это было достаточно трудно, теперь это было бы невозможно… — Туда! — ее крик вывел меня из задумчивости как раз вовремя, чтобы повернуть. Неровная дорога выбрасывала камни из-под колес в облака пыли, пока мы пытались не сбавлять темп. Тишина в машине теперь была нарушена звуком хрустящего гравия. — Они снова поворачивают, — сказала она через минуту или две. Она продолжала давать мне указания, поворачиваясь то туда, то сюда, пока, наконец, не села. — Они снаружи маленькой хижины. Они уводят ее… Она внезапно замолчала, откинувшись на спинку сиденья. — Роза? Роза! — Я потряс ее за руку, пытаясь заставить ее что-нибудь сказать, но она молчала. Альберта продолжала наши попытки разбудить ее, но она была недоступна. Должно быть, ее затянуло в Лиссу. Я знал, что она весь вечер боролась с эмоциями принцессы, но что-то сильное все еще могло поймать ее в ловушку. Я не хотел представлять, что это значило для них обоих. Я еще немного надавил на газ. — Не волнуйся, Роза, — прошептал я больше себе, чем ей. — Мы почти на месте.       Я попытался следовать последним указаниям, которые дала мне Роза, надеясь, что они смогут провести нас до конца пути. К счастью, я мог видеть по GPS, что в этом районе было всего несколько домиков, и у нас было довольно приличное описание машин, в которых уехали Виктор и его люди. Если бы я мог заметить их машины с дороги, все было бы в порядке.       Примерно через десять минут я начал беспокоиться о Розе. Это было самое долгое время, когда она находилась в сознании Лиссы, по крайней мере, я был свидетелем, и я начал задаваться вопросом, может ли это иметь долгосрочные последствия для нее. Она оставалась довольно тихой, время от времени бормоча что-то бессвязное или меняя выражение лица, но ничто не говорило мне больше о том, что происходит.       Внезапно она закричала. Я плохо отреагировал, свернув на следующую полосу, прежде чем быстро выровнять нас снова. Когда я оглянулся, мое сердце вырвалось из груди. Роза все еще кричала. Не от удивления, не от страха, а от боли. Мучение. Как будто ее убивал прямо рядом со мной какой-то неизвестный демон. Ее руки запутались в волосах, прижимаясь к голове. Ее глаза были плотно закрыты. Я не мог сказать, присутствовала ли она в своем собственном сознании или в сознании Лиссы, но ее потрясение было очевидным. Я начал съезжать на обочину, отчаянно пытаясь найти какой-нибудь способ помочь ей. Должно быть, у нее было какое-то присутствие её разума, потому что она почувствовала, что машина начала замедляться. — Нет, нет! — проинструктировала она сквозь стиснутые зубы. — Не останавливайся! Мы должны добраться туда! Альберта делала все, что могла, чтобы успокоить ее с заднего сиденья, время от времени поглядывая на меня, пока я пытался сосредоточить свое внимание между Розой и дорогой. — Роза, — взмолилась Альберта, положив руку ей на плечо. — Что происходит? Слезы теперь текли по лицу Розы, и она отчаянно пыталась заговорить. — Они пытают ее… воздухом. Этот парень… Кеннет… он заставляет воздух давить на нее…на ее голову, — она снова потянула себя за волосы, ерзая на стуле, как будто пыталась убежать. — Давление безумное. Такое чувство, что моя — ее — голова сейчас взорвется.       Я отчаянно желал, чтобы я мог забрать у нее часть этой боли. Что я мог бы предложить ей облегчение, но я знал, что облегчение придет только тогда, когда мы остановим ублюдка, который мучил Василису, и, следовательно, Роуз. Я сильнее нажал на педаль газа, теперь двигаясь так быстро, как только мог, по гравийной дороге, несмотря на законное ограничение скорости.       Мгновение спустя Роза перестала хвататься за голову и стала задыхаться. Она задыхалась, и я ничего не мог поделать. Я молился, чтобы обе девочки смогли продержаться. Альберта держалась за Роуз, пытаясь вернуть ее в реальность, но она, казалось, бесконтрольно дрейфовала между двумя разумами.       Потом это прекратилось. Глаза Розы рядом со мной распахнулись, полные ясности и решимости. Я был благодарен, что ее пытка, казалось, закончилась, пока она не начала рассказывать о том, что происходило в хижине.       Виктор действительно забрал Василису. Он хотел, чтобы она исцелила его от хронической болезни, чтобы он мог прийти к власти при дворе. Поскольку это было хроническое заболевание, оно требовало постоянного лечения с течением времени. Он планировал держать ее в плену.       Альберта спросила, как Лисса смогла исцелить его, и Роуз рассказала кое-что из того, что она рассказывала мне раньше. Виктор подтвердил ее теорию о том, что Лисса не только способна исцелять, но и воскрешать мертвых, используя магический элемент, называемый Духом. Она настаивала на том, что Святой Владимир и ее старая учительница Соня Карп тоже были пользователями Духа. Она сказала Альберте, что ее связь с Лиссой сформировалась, когда она неосознанно вернула Роуз из смерти после автомобильной аварии. Я должен был признать, что страж Петрова довольно хорошо справлялась с этой информацией. Я время от времени бормотал себе под нос русские ругательства, пока она все объясняла.       Очевидно, Лисса сопротивлялась предложению Виктора исцелить его, что привело к ее пыткам, пока она, наконец, не сдалась. Роза все это время была заперта в своей голове, вырвавшись на свободу только тогда, когда Лисса потеряла сознание. — Мы уже близко, Дмитрий, очень близко, — я чуть не рассмеялся, осознав, что она пыталась утешить меня. Она была поймана в ловушку и подвергалась пыткам в сознании своей лучшей подруги, и она беспокоилась о моей реакции. — Насколько близко? — Возможно, чуть меньше четверти мили? Это вверх по дороге, слева.       Я увидел впереди поворот и съехал на обочину. Альберта уже разговаривала с остальными в колонне через радиогарнитуру. Более дюжины из нас обсудили краткую стратегию, отправив кого-то вперед, чтобы получить немного больше информации о ситуации. Как только Юрий вернулся, мы были готовы ехать. Я услышал, как открылась дверца машины Розы, и осторожно втолкнул ее обратно внутрь. — Нет, Роза. Тебе нужно остаться здесь, — я знал, что она хотела помочь, но мне нужно было знать, что она в безопасности. Самым безопасным для нее было оставаться на месте. — К черту это, — запротестовала она. — Я должна помочь ей. Я переместил руки с ее плеч на лицо, нежно обхватив ее щеку ладонью, как делал всего несколько часов назад. Говоря это, я боролся с желанием поцеловать ее. — Ты помогла ей. Твоя работа выполнена. Ты сделала ее хорошо. Но это не место для тебя. Она и я, оба нуждаемся в том, чтобы ты оставалась в безопасности, — особенно я.       Я не произнес последнюю часть вслух, но я думаю, что часть ее все равно знала, о чем я думал. Она кивнула, нежно коснувшись одной из моих рук, прежде чем я кивнул в ответ и повернулся, чтобы присоединиться к остальным. Я просто молился, чтобы она послушалась и осталась в машине.       Группа была разделена на три команды. Одна должна была окружить хижину, другая — войти и в первую очередь отвечать за устранение или задержание угроз, в то время как мы с Альбертой должны были найти и вызволить принцессу. Поскольку изначально ее забрали стражи, мы подумали, что она будет более охотно сотрудничать с кем-то, кого она знала и кому доверяла. На данный момент, все три команды направлялись пешком к хижине, быстро продвигаясь сквозь густые деревья.       Однако мое внимание было скомпрометировано. Я продолжал думать о Розе. У нас не было лишних стражей, но мне было неудобно оставлять ее одну без защиты. Однако я попытался избавиться от беспокойства. Мне нужно было прийти в себя. Менее чем через шесть месяцев она станет обещанным стражем, работающим рядом со мной. Я не мог беспокоиться о том, что она попадет в такие ситуации. Она столкнется с врагами похуже, чем те, с которыми мы столкнулись сегодня вечером. Она была бы в такой же опасности, как и все мы, но мне нужно было бы сосредоточиться на своей безопасности и безопасности моей подопечной. Даже сейчас я уже ставил под угрозу безопасность принцессы Василисы, беспокоясь о Розе.       Как только показалась хижина, я вытащил свое огнестрельное оружие. Пистолет казался тяжелым и несколько неудобным в руке. Я так привык к простоте кола, что даже мой пистолет казался чересчур сложным. Однако он был наиболее эффективным инструментом для выполнения этой миссии. Мы не шли против стригоев, мы шли против некоторых из наших. От этой мысли мой желудок скрутило узлом. Это были мужчины и женщины, которые обучались и обещали защищать мороев, и они пытали молодую девушку. Я глубоко вздохнул, готовый выполнить мое предназначение. Мы заняли свои места, и Альберта начала обратный отсчет. Как только она закончила, начался хаос.       Я стоял рядом с главным входом и вошел внутрь через несколько мгновений после того, как дверь была выбита. Я слышал, как сзади распахнулась вторая дверь, плюс окружающая команда разбила несколько окон на первом этаже, чтобы вызвать замешательство у подозреваемых внутри.       Несколько вражеских стражей были уничтожены в первые несколько секунд, а также один из наших собственных. Я уничтожал любую цель прямо перед собой, но мои глаза искали только одного человека. Лиссы не было ни в первой комнате, ни на кухне, поэтому я поднялся по лестнице, а Петрова прикрывала меня.       Все это время я слышал болтовню через свой наушник. Виктор и другой морой уже были задержаны без травм, личный страж Виктора Бен был без сознания, но все еще дышал, а двое других охранников, которых он нанял, были мертвы от смертельных огнестрельных ранений. К счастью, в нашей команде пока не было погибших. Страж, которого я видел упавшим ранее, страдал от огнестрельного ранения, которое задело плечо, но оно было настолько незначительным, насколько могло быть огнестрельное ранение.       Первоначальная разведка, проведенная Юрием, выявила Кеннета и по меньшей мере пятерых стражей. Нам все еще не хватало двух из них, и я напрягся в ожидании. Они могли быть снаружи, но так как мы еще не нашли Василису, я был готов встретить их по другую сторону любой двери здесь, наверху. Первая дверь, ванная, была пуста.       Во второй комнате был страж, который немедленно последовал моему указанию лечь на пол, как только я начал кричать. Он казался немного ошеломленным, как будто не слышал никакого шума внизу. Я держал его на прицеле, пока Альберта вытаскивала наручники, чтобы арестовать его и отвести вниз. Как только он был устранен как угроза, я внимательнее оглядел комнату.       У одной стены стояла маленькая односпальная кровать со смятыми одеялами, как будто на ней недавно кто-то лежал. Я пощупал одеяло тыльной стороной ладони и все еще чувствовал легкое тепло. Я сомневался, что страж был тем, кто отдыхал, пока все это происходило, поэтому я решил, что это была Лисса. Она была здесь недавно. Вот тогда-то я и увидел открытое окно. Я только подошел туда, как услышал, как закрылась дверь. Я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Спиридон наводит пистолет на цель: на меня. Мой был нацелен секундой позже. — Где она? — спросил я. — Где принцесса Драгомир? — Черт возьми, я не знаю, Дмитрий. Я оставил ее прямо здесь несколько минут назад, — он указал на кровать, которую я исследовал несколько минут назад. — Наверное, следовало бы подумать получше, прежде чем оставлять ее с временной прислугой.       Если он не знал, где она, тогда мне больше нечего было здесь делать. Мне нужно было найти способ нейтрализовать его и найти свою подопечную. Убить его было бы проще простого, но уже было так много ненужных смертей, что я бы предпочел оставить его в живых, если это возможно. — Опусти пистолет, Спиридон. Ты не обязан этого делать. Сдавайся, и, возможно, мы могли бы что-нибудь придумать. Насколько я понимаю, ты всего лишь выполнял приказ. У тебя все еще может быть будущее в качестве стража. Виктор уже задержан. Территория окружена. У тебя нет выхода. Просто опусти свое оружие.       Он глубоко вздохнул, бросил пистолет на землю и пнул его в мою сторону, прежде чем поднять руки в знак капитуляции. Не видя при нем другого огнестрельного оружия, я перешагнул через его пистолет и сунул свой в кобуру, потянувшись за наручниками.       Не успел я схватить его за запястье, как он развернулся, чтобы отбросить их, и начал нападать на меня, застав врасплох. Я блокировал каждый его маневр, медленно отходя от него и ожидая возможности перейти в наступление. Однако он был похож на загнанного в угол дикого зверя, готового на все, чтобы сбежать. Быстрый удар ногой отбросил меня к стене, и ему удалось схватить меня за голову. — Почему я должен хотеть оставаться стражем? — он прошипел мне в ухо. — Ты знаешь, каково это. Мы посвящаем им свою жизнь, а они обращаются с нами как со скотом! Я устал от этого, и я знаю, что ты тоже устал. Виктор обещал нам свободу, Дмитрий. Мы можем делать свой собственный выбор, жить своей собственной жизнью! Только не говори мне, что ты не жаждал этого. Я боролся с его рукой, которая перекрывала мне кислород. Он понизил голос и продолжил: — Я знаю, чего ты хочешь, даже если ты не хочешь этого признавать. Я вижу, как ты смотришь на Роуз. Ты действительно хочешь отправить ее в эту жизнь, Беликов? Конечно, это на шаг выше того, чтобы быть кровавой шлюхой, но любой выбор в конечном итоге убьет ее, и ты это знаешь. Разве ты не предпочел бы, чтобы она жила нормальной жизнью? Свобода, брак, семья? — я даже не понял, что прекратил борьбу, когда до меня дошли его слова, но Спиридон понял. — Разве ты не хотел бы подарить ей это?       Эта идея на мгновение заинтриговала меня только потому, что мои личные мысли отражали этот надуманный идеал. Я бы никогда не признался в этом вслух, но какая-то часть меня ненавидела эту жизнь. Меня возмущал ярлык, автоматически присваиваемый моей матери и сестрам, даже если они ничего не сделали, чтобы заслужить его. Я ненавидел то, как с нами обращались те, кто нас нанимал, потому что они часто считали нас гражданами второго сорта или того хуже. Даже принцесса Василиса иногда злоупотребляла своим положением по отношению к Розе, а они практически выросли вместе. Роза. Мысль о ней заставила меня задуматься больше, чем что-либо другое. Меньше часа назад я беспокоился о безопасности Розы. До этого я сокрушался о том, что мы не могли быть вместе, несмотря на то, как сильно мы заботились друг о друге. Если бы был шанс, что я мог бы это изменить… стал бы я? Для нее? Для нас?       Я почувствовал, как хватка Спиридона ослабла, когда он пошевелился. Это было немного, но мне этого хватило, чтобы понять, что он собирался сделать. Я быстро отстранился и вышел из захвата, когда он потянулся за своим колом.       Мгновение спустя раздался выстрел, эхом отразившийся от голых стен.       Я мог видеть тонкие струйки дыма, выходящие из патронника моего пистолета. Кроме того, Спиридон увидел свою кровь, просачивающуюся на рубашку. Это был не идеальный выстрел, приведший к мгновенной смерти, но моя цель была верной, и у него оставалось всего несколько мгновений. Он прислонился к оконной раме, когда силы начали покидать его, и сделал последнее, чего я ожидал… Он улыбнулся. Что-то снаружи, должно быть, привлекло его внимание, и с последними судорожными вдохами он насмехался надо мной. — Похоже, принц Виктор уже вызвал пси-гончих, — когда он отвернулся от окна и снова посмотрел на меня, я подумал, не сказалась ли на нем потеря крови. То, что он сказал, не имело для меня никакого смысла, но его следующие слова имели. — Похоже, им очень понравилась твоя маленькая подружка. Роза.       Дыхание Спиридона остановилось прежде, чем я добрался до окна. Снаружи, на поляне в нескольких сотнях ярдов и невидимой с первого этажа, я мог видеть, что привлекло его внимание. Василиса прислонилась спиной к большому дереву и выглядела так, словно была в нескольких секундах от обморока. А потом появилась Роза, готовящаяся отбиться от четырех больших пси-гончих с помощью всего лишь большой ветки. Почему я не вооружил ее? Я наблюдал, как первый из них бросился к ней и начал кричать в радио, когда я выбежал из комнаты и спустился по лестнице. — Я нашел принцессу Драгомир. Она и новичок Хезевей находятся на поляне у юго-восточного угла дома, примерно в 200 ярдах. Имейте в виду, что также есть четыре пси-гончих. Повторяю, четыре пси-гончих у юго-восточного угла примерно в 200 ярдах отсюда.       Никто не ответил, но я слышал, как несколько стражей бросились к месту происшествия. Я прошел мимо нескольких из них, направляясь к Розе, и услышал впереди несколько выстрелов.       Они появились как раз в тот момент, когда Альберта опустила оружие. Все четыре пси-гончих неподвижно лежали на полу вместе с другим телом. Телом мороя. Я мог видеть, как Роза и Лисса пробираются к неизвестному телу, прежде чем я узнал темную копну волос Кристиана Озера. Я понятия не имел, как он сюда попал, но он был в гораздо худшем состоянии, чем любая из двух девушек. Если он еще не умер, то ему оставалось недолго.       Хотя он не был непосредственно под моей опекой, как Лисса или Роза, я все еще чувствовал некоторую ответственность перед ним. Я пообещал Таше, что буду присматривать за ним. По сути, он был последним из ее семьи, и к утру, скорее всего, был бы мертв. Наша группа теперь была достаточно близко, чтобы наблюдать за происходящим перед нами, хотя девочки не сделали ничего, чтобы заметить дюжину или около того стражей, окружающих их. — Я не могу. У меня не осталось сил, — голос Лиссы был едва слышен, когда она нависла над Кристианом. Я видел, насколько она была слаба. Учитывая полную силу солнца, ее предыдущее использование магии, не говоря уже о ее пленении и пытках, это не было неожиданностью. Альберта, проявив как можно больше сострадания, опустилась рядом с ней на колени и попыталась оттащить ее от умирающего мальчика. — Давай, принцесса. Нам нужно убираться отсюда. Мы пришлем помощь.       Я видел, как один из стражей рядом со мной отвел взгляд. Мы все знали, что помощь не прибудет до того, как мальчик умрет. Его раны от пси-гончих были слишком обширны. Даже сейчас его грудь едва двигалась, когда он боролся за каждый вдох. — Лисс, — голос Розы привлек мое внимание. Она больше ничего не сказала, а просто откинула свои длинные волосы в сторону и наклонила шею к Василисе.       Я сразу понял, что она предлагает, как и один или два других стража, которые были свидетелями этого в Портленде. Остальные резко вздохнули от шока, когда Лисса наклонилась к своей подруге и прикусила нежную кожу.       Это длилось всего несколько секунд, но мы почти могли видеть, как сила перетекает из Розы в Лиссу.       В конце концов, именно Роуз нуждалась в поддержке Альберты, чтобы не упасть. Хотя она и не узнала этого, мгновение спустя я был рядом с ней, держа Роуз на руках, когда мы оба наблюдали за чудесной сценой.       Лисса опустилась на колени над изломанным телом Кристиана и положила руки ему на голову и грудь. У мальчика, должно быть, оставалось всего несколько секунд жизни, но через несколько мгновений группа ахнула, когда раны начали закрываться. Цвет вернулся на его лицо, дыхание стало более сильным и менее затрудненным. Наконец, его глаза распахнулись.       Роза слабо, но удовлетворенно вздохнула, прежде чем обмякнуть в моих объятиях. Я быстро проверил ее пульс и обнаружил, что он довольно сильный, учитывая все обстоятельства. Она страдала от некоторых незначительных царапин и следов укусов, но я был почти уверен, что ее бессознательное состояние было вызвано усталостью и укусом мороя больше, чем чем-либо еще.       Я поднял ее, благодарный за возможность держать ее в безопасности, и направился обратно к машинам. Альберта помогала Кристиану, который теперь мог довольно хорошо ходить, а Юрий нес едва приходящую в сознание Лиссу.       Несколько других стражей прибыли, чтобы позаботиться об оставшихся пленниках и трупах, и я знал, что уборка займет больше времени, но Альберта и я ушли рано со студентами, чтобы они могли получить необходимую медицинскую помощь. Как только Кристиан довольно удобно устроился в среднем ряду, мы усадили Лиссу рядом с ним, и он обнял ее, защищая, пока она спала. Понятно, что он сам выглядел довольно усталым, и я не удивлюсь, если он заснет, как только мы двинемся в путь.       С небольшой борьбой я пробрался на заднее сиденье вместе с Розой, решив держать ее у себя на коленях, а не сажать рядом с собой. Я уверен, что Альберта заметила, но она ничего не сказала, а мне было все равно. Когда мы ехали обратно, я был доволен тем, что меня успокаивало ее ровное дыхание и аромат ее волос. Казалось, ей было хуже, чем остальным, но я знал, что она выкарабкается. Она всегда так делала. Моя Роза была сильной. Я рассчитывал на эту черту характера, планируя завтра разбить ей сердце.