***
— Мы не нужны там, Танджиро, — сказал Ренгоку, ухватив омегу за плечо. — Что ты такое говоришь? Он мой друг, — Камадо развернулся и удивлённо посмотрел на парня. — Нет, это просто… семейное событие, знаешь. Не думаю, что я на месте Тенгена был бы рад, если бы вместе с тобой в роддом приехали твои друзья. Это их момент и не думаю, что нам стоит отвлекать их. Приедем на выписку, а до этого времени лучше их не трогать. Танджиро задумался. Ему очень хотелось поехать следом за другом, но… действительно, правильно ли это будет? Кёджуро прав, как бы Зеницу и Тенген не ссорились, они семья и они любят друг друга, это видно. Видно даже по тому, как они смотрят друг на друга. По тому, как сильно Зеницу боится его потерять, по тому, как терпеливо Тенген сносит все эти капризы и истерики. — Ты прав. — Танджиро кивнул. Кёджуро улыбнулся. — Раз у нас теперь есть время, может, прогуляемся? — Идти на фильм не хотелось, а потому, убрав попкорн в портфель до лучших времён, парочка направилась к выходу. Танджиро не особо думал об этом раньше, но… рожать больно. Это общеизвестный факт и, конечно, ему хотелось сказать себе: «Опомнился, блин». Но раньше его это не особо волновало. Боль лишь боль, её можно перетерпеть, но почему-то сильный страх затопил его мысли. — Танджиро? Всё в порядке? — спросил Кёджуро, взяв омегу за руку. — Да, только… — Тебе страшно? — Откуда ты… в общем, да. — Камадо закрыл глаза. Ренгоку и сам не знал, с чего он это взял. Просто чувствовал. — Я рядом. Теперь я рядом, не бойся. — Он сжал чужую ладонь сильнее. Отчего-то Танджиро успокоился. — Почему вы живёте у Гию? — спросил вдруг он. — Я сильно обижен на отца. И не хочу даже, чтобы Сенджуро виделся с ним. — Кёджуро не собирался вдаваться в подробности, но это было и не нужно. Камадо крепче сжал руку альфы. — Почему ты режешься? — В ответ омега икнул и опустил глаза. — Я… извини… я не готов ещё говорить об этом. — Кёджуро, вздохнув, кивнул. — Как Сенджуро? — Записался на борьбу. У него есть определённые успехи, — альфа усмехнулся, словно вспомнил что-то забавное. — Ему легче от этого? — Думаю, да… но, в любом случае, я совсем не знаю, как ему помочь. — Мне кажется… вам стоит переехать… к нам. У нас достаточно места и… какая разница уже, насколько у нас близкие отношения, раз уж у нас будет ребёнок. Не сочти меня легкомысленным, в другой ситуации я бы никогда… — Его заткнули поцелуем. — Ты слишком много думаешь. И ты прав, нам стоит съехаться.***
— Тенген! — вопил Зеницу. — Но вы же велели ни под каким предлогом не пускать сюда мужа… — начал было один из врачей. — Немедленно впустите Тенгена! Мне нужен Тенген! — Зеницу кричал, мечась по кушетке. — Впустите его… — сокрушённо произнёс врач, мечтая поскорее закончить с крикливым пациентом. Агацума скорчился от очередной схватки, мечтая, чтобы это поскорее закончилось. — Зеницу, — услышал он знакомый голос. Узуй стоял в дверях и боялся проходить глубже в комнату. — Иди сюда, придурок, и возьми меня за руку! Чтоб пальцем больше не смел меня трогать! За руку говорю держи иди! Тенген тепло улыбнулся и поцеловал раскрасневшуюся щёку, сплетая пальцы. Долгие два часа мучений прошли, прежде чем в комнате раздался детский плач, и супруги со счастливыми искорками в глазах посмотрели друг на друга. — Это ваша девочка, — доктор подал плачущий свёрток уставшим, но очень счастливым отцам. — Я люблю тебя и никто больше мне не нужен, — прошептал Узуй омеге, который ответил измученной улыбкой.***
Танджиро и Кёджуро целовались. Целовались с особой жадностью, с дикой страстью. — Мы всегда будем так вваливаться ко мне домой? — насмешливо спросил Камадо. — Учитывая, что мы в скором времени съедемся, то я совсем не против. — А что, если Незуко дома? — они закрыли за собой дверь и даже не удосужились включить свет в прихожей. — Незуко! — позвал Ренгоку. Дом ответил молчанием. — Вот видишь. — И они снова слились в поцелуе, сладко причмокивая, кусая, облизывая, сплетаясь языками и чувствуя, как невероятный жар растекается по всему телу. — Твой живот стал ещё больше. — Он с любовью провёл по округлости и перешёл поцелуями на шею. — Мн, Кёджуро, — Танджиро запрокинул голову, желая большего. Да, безусловно, эти поцелуи были невероятно приятными, но укус, который остался на коже лёгким покалыванием, разгонял адреналин в крови, наполняя тело миксом разнообразных ощущений, от которых Камадо не мог сдержать стонов. Ренгоку с утробным рыком забрался в чужие штаны, сминая мягкие ягодицы. — Давай хотя бы… до кровати дойдём… — простонал он. — Твоя узкая, — ответил Кёджуро, покрывая шею укусами, поднимаясь к мочке уха, оттягивая её зубами и вызывая нетерпеливые стоны омеги. — У тебя есть повод держаться как можно ближе ко мне, — прошептал Танджиро прямо в ухо альфе, чем вызвал его возбуждённый рык. Феромоны делали воздух тяжелым, почти осязаемым, от чего тряслись и подкашивались ноги, Камадо крепче хватался за сильные плечи. — Пошли… в кровать… — простонал он от очередного укуса, оставшегося на ключице. Кёджуро схватил его под ягодицы, заставив обхватить себя ногами. Это было немного неудобно из-за круглого живота, но так альфа мог очень хорошо чувствовать все движения внутри, которые, к слову, присутствовали. Ребёнок выставлял то ручку, то ножку, причиняя определённую боль, которая терялась в пучине возбуждения. Факт присутствия его ребёнка внутри этого омеги будоражил ещё сильнее, а потому Ренгоку с диким, почти первобытным рыком понёс Танджиро в спальню. Он уронил омегу на кровать, а тот, в свою очередь, незамедлительно стянул свои штаны и встал раком, демонстрируя розовую влажную от смазки дырочку. — Не хочешь… войти? — прерывисто спросил он. Кёджуро усмехнулся. — Хочу. — И приблизился лицом к мягким ягодицам, нетерпеливо оставив на одной из них укус, а потом собрал языком сладкий сок, сочащийся без перерыва, и проник внутрь. Танджиро с громким стоном прогнулся и подался вперёд. — Не надо… тебе не стоит… Агх… — несдержанный стон снова заполнил комнату, в то время, как Кёджуро то и дело проникал внутрь желанного тела, заставляя омегу почти кричать. Член Танджиро ныл и также сочился липкой смазкой, которая капала вниз на простыни. — Кёджуро, хах, пожалуйста… не так… войди… пожалуйста… Ренгоку усмехнулся и оставил засос на затылке, прежде чем стянуть свои брюки и глубоко войти, заставив омегу кончить от одного этого ощущения. — Ты уже кончил? — хрипло спросил альфа, толкаясь глубже и утробно рыча. — Я… Кёджуро, нгхах… — громкий стон снова огласил комнату. Кёджуро толкался снова и снова, заставляя Танджиро сходить с ума, кричать и метаться на простынях. — Быстрее, пожалуйста! — умолял он, подаваясь бёдрами в такт. Кёджуро послушался и слегка ускорился и, услышав тихое хныканье, что этого недостаточно, быстро перешёл на какой-то сумасшедший бешеный темп. Танджиро не знал, сколько времени прошло, прежде чем Кёджуро излился, ощущение времени совершенно атрофировалось, но факт в том, что оба они, дрожащие и счастливые, в конце концов свалились на простыню, крепко обнимая друг друга.Два месяца спустя
Ноги Танджиро мелко тряслись в ожидании всем известного марша Мендельсона. «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста», — молил омега. О чём молил, он и сам не знал, только мысленно повторял, наивно полагая, что это поможет ему избавиться от волнения. Мысль о том, что там, у алтаря, его ждёт Кёджуро Ренгоку собственной персоной, заставляла поджилки трястись, а сердце в панике трепетать. Если честно, Камадо молился, чтобы не родить сегодня, он хотел, чтобы этот день прошёл идеально, а если уж рожать — то это завтра, когда они уже будут состоять в законном браке. Но его мысли прервала слишком громко, как ему показалось, зазвучавшая музыка. Танджиро, стараясь не запутаться в подоле белоснежного платья, двинулся к алтарю, чувствуя на себе десятки глаз. Но Камадо не видел ни гостей, откровенно пялящихся на его живот, ни Зеницу, который пытался успокоить плачущую дочь — Макио. Он видел только Кёджуро, его жёлтые глаза, которые тот не мог отвести от своего омеги. Танджиро словно в бреду подплыл к алтарю и, дрожа от волнения, повторял за священником клятву, даже не слыша произносимых слов. Вернуться в реальность он смог только после поцелуя. Их первого поцелуя в браке. Посыпались поздравления, в их объятия бросились залитые счастливыми слезами Незуко и Сенджуро. Следом подошли Зеницу и Тенген, с весёлой улыбкой обнимая друзей. Танджиро весело болтал о чём-то с друзьями и подошедшими Гию и Сабито, но заметил что Кёджуро совсем не следит за ходом беседы. — Всё в порядке? — тихо спросил он. Ренгоку едва заметно хмурился. — Тут отец, — он смотрел прямо в жёлтые, как и у него самого, глаза. Шинджуро не решался подойти ближе, и хотел было уйти, как только понял, что старший сын его заметил, но когда хорошенький омега — новоиспечённый зять — с широкой улыбкой замахал ему, пришлось подойти к молодожёнам. — Здравствуй, Кёджуро и… — Танджиро. Танджиро Камадо. Теперь Танджиро Ренгоку, — представился омега, широко улыбаясь. — Да, очень приятно, я… Шинджуро Ренгоку. Поздравляю вас. Надеюсь, моему сыну повезло с мужем, не то, что с… — мужчина не закончил и тряхнул головой. — Извините, наверное, я нежеланный гость и мне лучше… — Он развернулся и хотел было уйти, но… — Папа! — Сыновья вдруг обняли его, тепло улыбаясь. На глаза Шинджуро накатились слёзы. — Мы рады, что ты пришёл, — прошептал Кёджуро. Танджиро покашлял, привлекая к себе внимания. — Простите, что мы без вашего разрешения всё устроили… благословите нас? — сказал омега. Шинджуро захлопал глазами от неожиданности. Он открывал и закрывал рот, пытаясь придумать ответ, а потом улыбнулся. Глаза его были наполнены слезами, но пролиться он им так и не дал. — Бог с вами, дети, — сказал он и обнял Танджиро, а потом и Кёджуро. — А это ваш… внук, — Танджиро схватил чужую ладонь и приложил к своему животу, где шевелился малыш. Шинджуро поражённо моргал, а потом, наконец, выдавил: — Кто там? — Мальчик, — встрял Сенджуро, прижимаясь ухом к животу. — Я буду защищать тебя ото всех, обещаю, — прошептал он, поглаживая живот. Семья снова обнялась, не забыв про Незуко, которая всё это время с тёплой улыбкой следила за происходящим.***
— Ох, я так устал, поскорее бы завалиться спать, — стягивая с себя галстук, вздохнул Кёджуро. — Расстегни мне платье, — попросил Танджиро и вдруг изменился в лице. — Кажется, завалиться спать не получится. — Что случилось? — встревоженно спросил альфа. — Думаю, нам стоит поздравить сына с новосельем, — Танджиро поднял взгляд и увидел абсолютное непонимание на лице супруга. — Что смотришь? Рожаю я!