На острие.

      У Итэра сердце болит и легкие кажется изодраны в клочья. Мальчик-солнце молчит о страхе и том что запутался в себе и других. Покрывается льдом безразличия и кажется учится дышат заново. Потому что кроме себя самого никому оказался не нужен. Потому что последняя Вера сгорела где-то в подземельях у проклятой статуи Ахронтов. Паймон смотрит на то, как золото глаз подернулось туманом безразличия и молча гладит его растрёпанные волосы. Она не глупая, просто дуракам и правда живётся легче. Но ни она, ни Итэр таковыми не являлись, а от того становилось больнее и печальнее раз от раза.       На постоялом дворе Ваншу они сейчас не частые гости. Не потому, что моры не хватает, а потому что тесно и противно. Ощущение будто горло сдавливает тошнота и чудится отовсюду запах гнили. Итэр пытается думать, что зловоние это его собственное. Что сам он ничем не лучше мира вокруг и может даже хуже в сотни и тысячи раз. Вспоминая прошлое и оставленные руины миров, Итэр хочет рассмеяться Люмин в лицо. Что же ты не спасала их, дорогая? Почему бежала прочь, слыша за спиной крики о помощи? Ему противно-противно-противно. И Итэр бежит из комнаты, оставив задремавшую на кровати Паймон в одиночестве. Хватаясь за перила руками, он чувствует как сводит руки и воздух снова застревает где-то в легких. Кашель раздирает горло, и словно вся внутренняя гниль поднимается вверх по пищеводу. Ему страшно-страшно-страшно. Итэр падает на колени, продолжая задыхаться и не чувствуя, как по щекам стекают соленые, разъедающие кожу слёзы.       Чужие прикосновения обжигают, он рвётся из чужих рук продолжая задыхаться, трепыхается как бабочка в паутине и плачет тихо подвывая тебе под нос. Он чувствует себя грязным с ног до головы, мерзким и недостойным даже лжи. Итэр знает, чувствует сомнения Сяо, который усаживает его себе на колени и пытается разглядеть что-то в замыленном слезами взгляде. В глазах Якши смешались непонимание и, кажется, волнение за глупого /не/человека. Он трясёт сильно за плечи, что-то бормочет, получая в ответ только тихий истеричный смех.       Щеку обжигает удар. Недостаточно сильный чтобы навредить всерьёз, но достаточный, чтобы позволить Итэру поймать реальность. Сяо утыкает его себе в плечо, неловко обнимая, водит руками по лопаткам и предплечьям, сжимает не сильно. Он все ещё неумелый и далекий от человеческой реальности, но правда старается. Ему нравится учиться у Итэра калейдоскопу эмоций. И не нравится видеть его таким. Сяо помнит, чем окончилось подобное для него самого и не желает для Итэра похожего финала. — Я ведь проиграл с самого начала — голос, хриплый и утомленный, раздается в ночной тишине, заставляя Якшу замереть, чуть сжимая Итэра в руках — Надо было просто бежать. Она ведь давно стала такой, а я… я… —Итэр. — Я ведь тоже монстр, Сяо. Я оставил всех тех существ и людей позади. Они умоляли, кричали о помощи. Но мы просто уходили. Снова и снова. Снова и снова…!       Сяо поджимает губы, а после касается ими светлой макушки. Итэр замирает, руками сжимая ткань одежд на спине Яхши и всхлипывает снова. Он так устал быть хорошим мальчиком. Так устал лгать всем вокруг и себе о мечтах и стремлениях. Хотелось просто кричать во весь голос, падать на колени и умолять простить его страх и беспомощность. Сяо обнимает его лицо ладонями, поцелуями-бабочками укрывает опухшее от слез лицо. — Я здесь. Сейчас. Рядом.       И этого достаточно, чтобы задыхаться снова.       От облегчения и мимолётного чувства нужности.