На острие.

      У Альбедо холодные руки. Тонкие пальцы крепко сжимают кисть, легкими мазками нанося краску на такой прекрасный, живой холст. У Алхимика легкая, лукавая улыбка и плащ валяется где-то за пределами кровати, пока он удобно сидит на чужих бедрах, чуть ерзая в попытке устроиться удобнее и творит искусство. Альберих глаза прикрывает и пытается смахнуть пряди челки, прилипшие к взмокшему лбу. У него руки связаны красиво и туго. Не вырваться, не двинуться. А Альбедо продолжает щекотать его ворсом вымазанной в золотом кисти, рисуя витиевато, тонкими линиями проходясь от пупка выше, до крепких мышц груди. Под ребрами распускаются лилии. Нежные, холодные. Они быстро высыхают на воздухе стягивая кожу, но это, кажется ни одного из них не волнует. Альбедо склоняется к лицу Кэйи и целует целомудренно в скулу, губами скользит нежно к шее. Засасывает кожу с тихим причмокиванием и широко лижет языком намечающийся засос. Ладонями скользит по собственным рисункам на груди, пальцами мажет по возбужденным соскам и довольно хмыкает, стоит высокому стону сорваться с губ Кэйи. Тот ерзает под Алхимиком, подкидывает бедра, в попытке притереться возбуждением к чужой заднице. Легкая пощечина не отрезвляет, лишь сильнее заводит. Дыхание сбивается на хрипы, пока Альбедо играючи ногтями проходится по ребрам, до кромки белья. Альберих материться сквозь зубы, наблюдая, как Алхимик стягивает с себя рубашку, отводит белесые пряди со лба и смотрит. Смотрит на свое искусство. Кэйя жмурится до звездочек в глазах, чувствуя, как Альбедо переносит вес на колени, приподнимаясь, и стаскивает с него белье. Это, пожалуй, его самый не любимый момент в их встречах. Альберих хочет быстро, до синяков на бедрах и скрипа кровати. До животной погони за оргазмом и слез от легкой боли. Альбедо любит изводить его, каждый раз изучая по-новому. Ему нравится связывать чужие запястья, получая полный контроль над чужим телом и творить. Рисовать золотой краской по смуглой коже, оставлять засосы и изводить губами, пальцами. Холодное масло льется на бледные, тонкие пальцы. Греется средь них, благоухая терпко лилией и чем-то еще. Чем-то ярким и теплым. Кэйя попустил момент, когда с изящных рук исчезли перчатки, когда Альбедо склонился к его лицу, целуя с напором, заставляя приоткрыть губя, пропуская чужой язык в свой рот. Тот кружит с его языком, ласкает десны. Альбериха пробивает дрожь. Чувствует, как по возбужденной плоти скользят чужие пальцы. Слышит, как пространство наполняется пошлыми, такими приятными его уху звуками, как сбивается дыхание любовника и с губ Альбедо срывается тихий стон. Алхимик утыкается носом в его плечо, приподнимает собственные бедра, он так и не избавился от штанов, только чуть приспустил, чтобы не давило. Кэйя стонет в голос, откидываясь на подушке, дергает связанными руками, чувствуя, как внизу живота все тянет, горит. Ноги разъезжаются, бедра с силой толкаются в чужую ладонь, в попытке скорее закончить эту сладкую пытку. Альбедо чуть сильнее сжимает пальцы на его плоти, ловит стоны своими губами и смотрит прямо в глаза. Ловит поплывший взгляд, расширенные зрачки и потемневшую радужку. Свободной рукой ласково гладит по лицу, убирает мешающуюся челку и склоняется к уху любовника: -Давай. Кэйю выкручивает. Он вскрикивает, изливаясь в ладонь Алхимика, и почти отрубается. Тело тяжелое, изнеженное и изрисованное подтеками золотой краски и чужой нежности. Альбедо довольно оглядывает Альбериха и вытирает ладонь о простыни. Сегодня его картина превзошла все ожидания.