River of Love and Loss

Особенность любой изолированной местности заключается в одном — слухи распространяются со скоростью света. Стоило оставить малыша Итана без присмотрела, как он умудрился разобраться с Альсиной и дочерьми, а затем выловить и прикончить Моро — об этом свидетельствовало не только поганое ощущение потерянности, но и один из выживших, примчавшихся на фабрику. Чудесно, просто чудесно — эти уроды и без того раздражали Карла, — он был прибил их сам уже давно, представься оказия. Однако, следующими на пути стояли Беневиенто и сам Гейзенберг. Минуты тянулись, превращаясь в часы, а Уинтерс всё никак не объявлялся — это могло означать только одно. Первым он решил навестить Донну. «Сочувствую твоим мозгам, парень. Она их тебе молча выебет». Давно уже стало привычным не беспокоиться — ничего не случается ни у Карла, ни у неё, ибо всё плохое, что могло произойти, уже исполнилось: смерть дочери, разрушенные отношения, вечная и пустая жизнь с Мирандой в роли надзирателя. Единственное, что действительно занимало время и голову — эксперименты и подготовка армии для свержения Матери. И всё же, внутренности свело от давно отброшенного и забытого чувства страха: Итан ведь мог убить и Донну. Блять. Придётся идти в поместье самому и… что? Сколотить для Энджи детский гробик? Похоронить горстку пепла в фамильном склепе? Не таким Гейзенберг представлял своё («наше») обозримое будущее. Вместе со страхом пришла злость — привычный ответ. «Ты не могла умереть. Не после того, что ты пережила». Смешиваясь с паром, снег летел на припорошённую пеплом землю медленно, пускаясь пляс у лица Гейзенберга — мужчина тяжело и глубоко дышал, торопясь поскорее дойти к поместью Беневиенто. Мимо смазанными пятнами неслись привычные пейзажи, и в своей закипающей ярости Карл не замечал, что окрестности усеяны трупами оборотней: какая разница скольких Итан положил, кто уцелел, а кто нет, если в действенности важна только одна жизнь — её. Преддверье поместья, на удивление, хранило тишину — даже слетевшиеся вороны не скрежетали карканьем. На первый взгляд не изменилось ничего. Карл остановился и огляделся: никаких признаков присутствия кого-либо живого или мёртвого. Сука. — Донна? В ответ ни звука. Покрепче ухватившись за молот, Гейзенберг толкает дверь и входит в дом… как давно он был здесь в последний раз? Прошли годы, а обстановка всё та же, только кукол прибавилось. — Донна, ты здесь? Блять, если Итан хоть пальцем тебя тронул, клянусь, я… Карл не успевает договорить и понять, что с ним происходит — нейротоксин наполнил его лёгкие с первым вздохом, передавая бразды правления над телом и сознанием в другие руки. «На колени». Глаза застилает пелена, теперь ему доступен только слух — оружие выскальзывает из пальцев, как бы отчаянно Карл за него не цеплялся, а вслед за ним летит и он сам, чувствую себя безвольной тряпичной куклой. — Ты тоже пришёл попытаться меня убить? Слова застревали в горле. Он смог ответить только потому, что она позволила. — Я пришёл помочь тебе. Рядом послышался шорох и стук, но мужчина не придал этому должного значения — слишком сильно был занят попытками вновь совладать с собой. Затем он почувствовал прикосновение сухой ладони к своему лицу: Донна ощупывала его, будто пытаясь убедиться в том, кто перед ней. — Не верю. Ты, как и Итан, просто притворялся. — Я мог бы разнести в щепки твою халупу, но ты всё ещё твёрдо… — нечто сдавило горло, заставляя хрипеть, — … стоишь на полу. Пусти. Поговорим. Внезапно, Донна отшвырнула его от себя с внушительной силой так, что он вылетел сквозь дверной проём во двор. Карл не ожидал: ни слепоты, ни такой ответной ярости… что на самом деле происходило с девушкой все эти годы? Зрение, тем временем, медленно возвращалось; Гейзенберг почти на ощупь нашёл шляпу и тут же нацепил её, призвал молот и медленно поднялся. Отряхнулся, щурясь пытаясь разглядеть Беневиенто внутри дома, но видел лишь тьму. Шея болела. Удивительно, как не слетели очки. — Прикончила Уинтерса, умница, но меня-то за что? Не я ли начинил всех твоих ёбанных страшилищ? Не я ли помогал тебе всё это время несмотря ни на что? — Голос отражался от стен, эхом уходя вглубь поместья. Карл точно знал, что его внимательно слушают, — Ты отвергла сотни моих предложений, но я сделаю тебе ещё одно, Донна. Финальное. — Медленно мужчина вошёл внутрь во второй раз, раскинув руки так, слово приглашая хозяйку в объятья, чтобы произнести слова, определившие их дальнейшие судьбы, — Давай убьём Матерь Миранду вместе.