Особенности ведения диверсионно-боевых операций … на личных фронтах рыцарей Рен.

Глава 6.

      - В общем, Ап'лек, — вещал Кайло, обнимая Рей и мечтательно улыбаясь, когда она запустила свои пальчики в его шевелюру, — пришла пора Ордену применять новые технологии в бою. А именно- боевых псов. Это эффективно и прогрессивно.       - Я дрессировать не умею, — угрюмо буркнул Ап'лек, голова которого до сих пор раскалывалась после вчерашнего. Все-таки мешать коктейль из «Коррелианской особой» и набуанского сидра оказалось плохой идеей, — я могу только поучаствовать.       - Поучаствуешь, — покладисто согласился Верховный, — завтра отравляешься на Коррибан. Там засекли парочку тук’ат, заметь — благородных, так что твоя задача: их отловить и привезти сюда. Приручать будем. Маршрут до Коррибана сложный из-за гравитационных аномалий, которые встречаются в секторе Эсстран, но наши навигаторы нашли оптимальный маршрут — всего два прыжка, через Абраксин.       Ап'лек попытался вспомнить, был ли он раньше на Абраксине? Ничего из мутных воспоминаний так и не выловил, поэтому решил, что раз эта планета ни с каким экстримом и мордобоем у него не ассоциируется, значит — не был. Что ж, это даже к лучшему. По крайней мере, шансов получить запрет на пребывание на планете из-за того, что рыцари Рен когда-то что-то там сожгли или взорвали, или кого-то иным способом обидели, было мало. Хотя, когда они их останавливали, эти запреты?       - Бен, полетели уже, а?       Кайло провожал своих рыцарей взглядом: - Надо проконтролировать, я думаю, на всякий случай, чтобы они не рванули по маршрутам все вместе. И меня тревожит настроение Ап'лека.       «Да ты посмотри как резво поскакал…» - шепнула Рей, наблюдая, как Ап'лек, после разрешения «Разойтись», стремительно рванул к выходу из конференц-зала.       «Ты не думаешь, что мы перестарались, указав в маршруте Абраксин? Ап'лек может что-то заподозрить неладное» — с сомнением потянул Кайло, нежно целуя ее за ушком.       «Уверена, что он даже думать об этом не будет», — убежденно усмехнулась мусорщица, — «У него сейчас состояние: вижу цель — не вижу препятствий. А идея завести рыцарям живность — прекрасный вариант. Пусть социализируются, а то ведут себя, как…».       Как ведут себя несоциализированные рыцари Рен новоиспеченная Леди Рен сообщить не успела, поскольку Кайло жадно приник к ее ротику губами. Ночь, проведенная с Рей, показалась ему слишком короткой и он жаждал продолжения…       -Ну ты и счастливчик, — усмехнулся Ушар, когда рыцари засели в кают-компании выпить перед расставанием, ну и обмозговать каждый свое задание, — Куруку, вон, рыбалка досталась, губера поймает…       - А я поймаю ситхских гончих, — выдохнул Ап'лек, почти с отвращением уже смотря на золотистый виски в стакане. Расставание с рыцарями на целый месяц немного напрягало. И где-то смутно подпрыгивала мыслишка, что это все точно Рей затея, а Сила прицепом пошла. И, похоже, в своих подозрениях Ап'лек был не одинок.       Утром Ап'лек еле продрал глаза. Пить хотелось так, словно во рту открыли филиал Татуина, такого же сухого и пустынного. Все казалось, что где-то в районе третьего коренного сейчас точно остановится песчаный краулер, и джавы организуют ярмарку дроидов. По крайней мере, присутствующий во рту привкус машинного масла и металла, вызывал стойкую ассоциацию, что он накануне целовался с дроидом. Или где-то нашел загашник с машинным самогоном.       Пошарив рукой по ближайшим от его койки поверхностям, Ап'лек нащупал нечто, по форме напоминающее бутылку.       Поднеся бутылку практически к носу и сконцентрировав взгляд, Ап'лек почти по слогам прочитал: «ВО-ДА». Да! Открутив крышечку, Рен припал к источнику живительной влаги, мысленно вознося благодарность кому-то… да плевать — кому, главное что тот благодетель не оставил у него в каюте ничего покрепче и позабористей.       С каждым глотком память потихоньку возвращалась. Ап'лек начал вспоминать, как после того, как все рыцари расползлись по каютам, клыкастая и кровожадная тоска непонятного происхождения набросилась и принялась терзать душу, мотая ее, как кьюсак зайца. Помаявшись, он вернулся обратно в кают-компанию, где он точно помнил, что-то оставалось, и решил, что эту клыкастую надо напоить так, чтоб лыка не вязала и отцепила свои клыки от его сердца. Навсегда! Одному пить — дурной тон, это он где-то слышал… Поэтому Ап'лек поставил перед собой собственный шлем, решив, что лучше собеседника в это время он точно не найдёт. Ну не к Кайло же идти, плакаться на жизнь? У Кайло теперь Рей, а у него… скоро будут собачки… песики… пёсели…       - Знаешь, а я всегда хотел себе собаку… — доверительно сообщил Рен своему шлему.       Шлем дипломатично промолчал.       - Вот подумай. Собаки же преданные существа и любят своих хозяев. Ведь так? Может, они меня тоже будут любить?       Шлем утвердительно блеснул визорами. Ап'лек чокнулся со шлемом и опрокинул стакан. Настроение чуть улучшилось. Но ненамного.       - Вот и я так думаю… Они будут любить меня, я — их… — бормотал рыцарь, накатывая расстрельную для тоски дозу.       Как он вернулся в каюту, Ап'лек не помнил. В памяти, состоящей словно из кусочков разбитого транспаристила, вспышками появлялись моменты, как он, допив бутылку уже из горла (контрольный в бошку тоски!) напялил шлем, добыл из холодильника бутылку с водой, и петляющей походкой побрел к себе в каюту. Тоска хватку ослабила, но подгрызала исподтишка, сволочь. Вон, Диверсант никогда ничего не грызет….       Диверсант! Точно!       Ап'лек свесил руку с кровати и постучал кончиками пальцев по полу. Под ней зашуршало, послышался едва слышный топот маленьких лапок, и в ладонь ткнулось пушистое и теплое. Рыцарь подхватил почти невесомое существо и посадил его себе на грудь. На него тут же уставился голубыми глазенками вурпак. Мелкий, с черной шерстью, он полностью отличался от своих собратьев, обитающих на Набу.       Ап'лек, осторожно поглаживая мягкую шерстку, от чего зверек поджал лапки, зажмурился и тихо замурчал, вспоминал, как этот мелкий паршивец оказался у него. Та миссия… на Набу… Пока рыцари Рен отлавливали по болотам сбежавшую от возмездия Первого Ордена вомп-крысу, торгующую военным секретами, Диверсант, тогда еще не имеющий клички, видимо спасаясь от какого-то более крупного хищника, каким-то чудом умудрился пробраться на «Канюк». И это при включенном силовом поле! Ну и, конечно, затихарился в каюте Ап'лека. О левом пассажире рыцарь узнал случайно, когда «Канюк» уже покинул Набу, и рыцари возвращались на «Финализатор». Обессиленный и голодный вурпак просто вывалился Ап'леку на голову из вентиляции, когда корабль дернулся при выходе из гиперпространства. Диверсант, так Рен обозвал зверька, сперва не доверял ему, но со временем привык, и даже начал брать еду прямо из рук. Но это трогательное доверие распространялось только на Ап'лека. Вурпак каюту не покидал, и при появлении других Рен просто прятался. Так что о Диверсанте не знал больше никто. Ап'лек подозревал, что о нем мог узнать Кайло, все-таки от Верховного ничего не скроешь, даже хорошо замаскированную дыру в носке, но тот молчал, поэтому молчал и Ап'лек.       - Что же мне с тобой делать? — задумчиво спросил Ап'лек вупрака.       Тот в ответ только мурлыкнул и принялся обнюхивать пальцы, в надежде найти что-нибудь съестное.       - Короче, парень, полетишь со мной. Как же я тебя оставлю? Хакс, рыжая морда, свалил куда-то, а вернется, а меня нет? - Ап'лек выразительно кивнул на двери каюты, - И кто тебя кормить будет?       Патрульно-атакующий корабль типа «Шквал» ждал в пятом ангаре. Две клетки стояли в нужном помещении. Ап'лек обошел «Шквал», заглянул на камбуз, выбрал себе каюту, выпустил Диверсанта обнюхивать новое убежище, приказав по кораблю не шнырять и не гадить где попало, посидел в кресле первого пилота, просканировал сам себя. Что мы имеем? Мы имеем стойкий стресс, заливаемый горячительным в ударных дозах, который выбил их всех из колеи посредством решения Кайло жениться на мусорщице. Так? Так. Теперь-то уже все, дальше пить не имело смысла, потому что печень хоть и тренированная, но она одна, башка раскалывается, тоска какая-то гложет, толку никакого. Мусорщица теперь Рен и это свершившийся факт. Все! Пить хватит, пойлом горю не поможешь. Рей боевая единица банд… Ордена, но только другого пола. Этот «другой пол» с ее появлением как-то резко отодвинулся аж за стирку носков и покупку средства для загара, потому что времени абсолютно не было.       Еще Сноук вещал, что Коррибан обладает мощнейшей аурой Темной Стороны, родина ситхов и усыпальница древних лордов, и вот неплохо было бы напитаться этой Аурой…       Рен про напитаться не очень впечатлились, им и своей «пропитки» хватало, а вот про усыпальницы взбодрились, однако Сноук, усмехнувшись сказал, что там уже все давно украли. Тук’аты, ситхские гончие, выведенные как раз для охраны этих гробниц, вид имели жутковатый, как и все порождение ситхской алхимии, мало того что острые рога и зубы, еще и когти приличные и гребень вдоль спины. Свирепые и умные, чувствительные к Силе, они много веков охраняли эти мавзолеи и склепы, но с течением времени почти всех перебили искатели сокровищ, так что теперь среди этого древнего кладбища бегало от силы штук десять. Чем питались непонятно, потому что туристов туда не возили. А с живностью на Коррибане была напряженка. Холодный и засушливый, сплошные камни, скалы, каньоны. «Шквал» Ап'лек посадил прямо в Долине Темных Лордов. Лордам уже все равно, а ему до устья этой долины, где засекли этих благородных, пилить на своих двоих не хотелось. Это ущелье само по себе мрачное, красно-коричневые скалы смотрелись не радостно, а еще ж все эти понастроенные за тысячи лет усыпальницы да храмы. Тоже, не воодушевляло как-то. Уж как там с Темной Аурой непонятно, кладбище оно и есть кладбище.       Ап'лек сверился с данными Кайло, сориентировался на местности и увидел цель. Полуразвалившийся мавзолей какого-то Ксо Ксаана. Тоже, из лордов, вроде. Пройдя между монолитов, напоминавших скорбно склоненных головы гуманоидов, смотрящих каменными глазами на Ап'лека, рыцарь остановился:       - Да, мужики, развеселой вашу жизнь назвать трудно.       Ап'лек пристроил подмышкой поудобнее футляр с сетчатыми гравиносилками, поправил винтовку с дротиками, запахнул плащ поплотнее, поддувало холодом, и через несколько минут уже рассматривал обтесанные веками камни этого мавзолея. Ветер подвывал, отражаясь от развалин. Гончих не было. Рен поморщился. Зрение Силы он применял в бою, ну и так, в личных целях. Теперь надо концентрироваться, чтобы увидеть след Чувствительных к Силе песелей в этой Силе. А концентрироваться не хотелось. Но надо. Сила откликнулась неохотно, пары принятого накануне смещали прицел, но Ап'лек поднапрягся. Прямо по курсу слабо читались сигнатуры двух существ. Еще что-то такое темное крутилось в углу, но это Ап'лека не интересовало. Винтовка на изготовку, дротики со снотворным в патроннике, пошел! Свет падал из прорех в стенах, вокруг пыльно, какие-то каменные надгробия, полузасыпанные обвалившимися камнями и песком, но цель-то Рен уже чувствовал, впрочем, они его тоже. Ап'лек вошел в норму охоты-боя, кровь побежала по венам, глаза всматривались в полутьму… Ветер этот, воет и воет, воет и воет, прямо тут вот и воет!       - Я ждала тебя…- прошипело из угла.       Ап'лек не понял. Это ему, что ли?       - Ты услышал мой зов! Воин Силы! И я научу тебя многому.       Рыцарь опустил винтовку и повернулся. Нечто, смутно напоминающее очертания гуманоида, колыхалось у постамента.       - Ты кто? — спросил Ап'лек нечто.       - Ксо Ксаан, Темная леди…       - То, что темная, заметно. Слушай, не мешай, а? Не до тебя!       - Как ты смеешь! Я тут уже тысячи лет! И я взывала к твоей внутренней Тьме! Чтобы отдать тебе свой голокрон! Вот никому не отдавала, а тебе отдам!       Внутренняя Тьма Ап'лека, все еще несколько в нетрезвом виде, показала Темной Леди средний палец. Ей было наплевать на голокроны и на леди, потому как рассолу никто не налил. Ксо Ксаан переместилась с постамента и встала перед Ап'леком. Полупрозрачное все тоже самое, то есть нечто, но в глубине горели оранжевые огни бывших радужек:       - Я же звала тебя, или не слышно?       - Это ты, что ли, выла? Ниче себе!       Тут из-за угла одного из надгробий вспыхнули голубые глаза. Гончим стало интересно.       Ап'лек отодвинул даму, ну как, отодвинул, винтовка прошла сквозь призрак, и сказал:       - Пардон, мадам, — огибая Темную леди и видя цель.       Понаставили, мля, гробов своих, ноги переломать можно, вот где они? Рен метнулся в одну сторону, в другую, перелезая через чьи-то гробницы, песок уже был везде и скрипел на зубах, он встал в полный рост, осматриваясь и увидел не двух, а трех гончих, которые появились сквозь пролом в стене. Только не те. Глаза светились красным и направлены они были не на него. Ап'лек проследил взгляд. В самом углу стояли те самые. Благородные, с голубыми глазами. Самец крупнее, встал, загораживая собою самку.       - Привет, пацаны!       Неблагородные повернули рогатые морды и уставились на рыцаря, смотря снизу вверх свирепо и явно не приветственно. Красные глаза стали еще краснее. Одна из гончих была явно мельче, да и ярко выраженного наличия, определяющего мужеский пол, не наблюдалось.       - Ну и девочкам тоже, здрасьте, — исправился Рен, нащупывая бластер на бедре. Зверюги рванулись к Ап'леку. Это они зря. Темная Леди забилась за свой постамент, когда лазерные лучи попалили шкуры охранников и они, скуля, кинулись наутек.       Ап'лек осторожно двинул винтовку, благородный самец, глядя, тоже, отнюдь не приятельским взглядом, зарычал.       - Ну, а что вам тут делать-то? — вздохнул Ап'лек и выстрелил. Раз, другой.       Уложил спящих тук’ата на развернутые носилки, включил антиграв, подняв их повыше, и двинулся к кораблю.       - А голокрон? — спросила Темная Леди, не высовываясь из-за постамента, - а знания Темной Стороны? А погружение во Тьму?       - Ой, отстань уже, — отмахнулся Рен, - без тебя хватает, куда погружаться.       Да уж. Этот Абраксин - дыра дырой, хоть и космопорт первого класса. Топлива оказалось мало, непонятно почему. Датчик начал мигать еще в переходе. Хотя Кайло предупреждал… По идее топлива должно было хватить! Но не хватило. Надо еще попросить техников проверить газовую камеру вброса. От Абраксина до базы… Минуточку. А кто ж будет на базе за ними смотреть? Дроиды? А как же месяц отпуска? Что-то тут все не так. Что-то все как-то загогулисто. Что-то настроение просто дрянь. И что-то надо с этим тоскливым «не так» делать, пока техники будут перебирать щетки ионизационной камеры, а тут еще один очкарик-техник заявил, что инерциальные амортизаторы совсем гов… плохие, короче. Амортизаторы тоже придется менять, потому как сплющит в прыжке и все. Ап'лек кивнул, набирая код техслужбы Первого Ордена, вот пусть и платят, раз подсунули ему это корыто. Сколько вот сидеть в этой дыре, а?       Насыпав Диверсанту сухих червяков и поставив воды в мисочке, Рен задумчиво смотрел за поле космопорта. Клыкастая тоска встрепенулась, очухалась малость от возлияний и цапнула за край сердца, сказав: «р-р-р». Начинается! А не пойти ли тебе Ап'лек развеяться? Данное самому себе обещание не пить было аннулировано по причине боевых действий против хандры. Он же должен быть в форме! Морально!       Подходящий бар Ап'лек нашел очень быстро. Подобные заведения всегда имеются в окрестностях космопортов, где можно недорого перекусить, выпить, найти работу, потерять работу, набить кому-нибудь морду, самому получить по морде и организовать себе нескучную ночь. Сейчас из всех пунктов рыцаря интересовало только: выпить. Заказав у дроида-бармена сразу пару дринков с абраксом, он занял наблюдательную позицию за самым дальним столиком, откуда предался созерцанию посетителей, периодически отшивая интересующихся им дам весьма легкого поведения. Сегодня он точно был не в настроении.       Да и какое настроение, если свадьба Верховного снится уже третью ночь подряд. Ну как, снится… отдельные ее части… эти переглядывания, перешептывания между Кайло и Рей, то, как она убирала упавшую чёрную прядь волос с его глаз… В общем, непорядок… Такое лирическое настроение на его памяти было… Да никогда не было! Ап'лек всегда был собран, серьезен (относительно серьезен), и не позволял, чтобы кто-то несовпадающего с ним пола лез в его зону комфорта. Плевать, что зона его комфорта обычно распространялась на пару парсеков. Вот просто: нечего лезть и точка!       Но сейчас выпитое снова навевало лирические мысли. Почему-то опять вспомнилась свадьба Верховного, то, как Кайло смотрел на свою мусорщицу, и то, как она смотрела на него. Как будто Кайло для нее был единственным во всем мире. Ап'лек внезапно поймал себя на мысли, что он в тот момент откровенно завидовал Кайло. Но он тут же задавил в себе минутную слабость, недостойную рыцаря Рен. Хотя тогда, во время свадьбы, отчетливое желание, чтобы на него кто-то также посмотрел, обдало жаром.       Ап'лек потряс головой. То ли на него так действовало местное пойло, то ли он действительно устал, но мысли в голову лезли какие-то странные, непривычные. Вот говорил ему Викрул, осторожнее надо быть с незнакомыми напитками, а то подсунут вместо забористого Ковакианского рома какую-нибудь настойку на гуано местной фауны. Вот и лезут потом всякие мысли в голову, приличные и не очень. Кровожадная тоска снова угрожающе зарычала. Видимо, адаптировалась к абраксу.       Решив, что во всем виноват абракс, он все же прихватил с собой еще бутылочку, рассчитался с барменом и побрел обратно к кораблю.       Едва поднявшись по рампе и кинув взгляд на техников, чьи задницы торчали из внутреннего люка в машинное отделение, он споткнулся об пакет с собачьим кормом. Не зная, чем кормить тук’ат, он купил обычный корм, с высоким содержанием протеинов, как гласила реклама, решив, что собаки — они и на Коррибане собаки. Ну не нерфьими стейками же их кормить? Тук’аты сперва корм ели. Аппетитно хрустели им, злобно поглядывая на кормящего сквозь прутья решетки, но, что удивительное, на него не кидались. Пару раз только огрызнулись, когда он слишком близко подошел.       Побродив какое-то время по кораблю, не зная, чем себя занять, Ап'лек прихватил пакет с кормом и отправился к своему зверинцу.       Зверинец встретил его нерадостно. Пёсели, как он их окрестил, лежали на полу клеток, положив головы на передние лапы, и уныло взирали на рыцаря грустными голубыми глазами, прижав свои спинные гребни к шкуре.       - Что грустим? - спросил Ап'лек, насыпая им в миску корм.       - Уууууииииу, - ответили тук’аты и отвернулись от миски.       - Жрите, давайте! - грозно сказал Ап'лек.       - Ряф, - вякнула самка тук’ата, и прикрыла глаза.       - Хреново, - авторитетно сообщил им Ап'лек, и сам закинул в рот пару шариков корма, - А что, вкусно… к пиву сойдет.       Проблема была налицо — пёсели захворали. Чем могут болеть ситхские гончие, и как их лечить, Ап'лек не знал. Возможно, это знали сами ситхи, но вот беда, на Абраксин, к сожалению, их не завезли, да и никуда не завозили, давно уже.       Почесав затылок, Ап'лек полез в Голонет. Спустя пол часа и пару стаканов абракса (нервов то сколько ушло, а!), он стал счастливым обладателем информации, что животных лечат специальные доктора — ветеринары.       - О как! - сам себе сообщил рыцарь, и продолжил поиски уже этих самых ветеринаров.       Поскольку Ап'лек никогда не сталкивался со столь мирными профессиями, нужную кандидатуру он искал довольно долго. Он планомерно связывался с клиниками по лечению всяких животин, выслушивал восторженные речи, какие они замечательные и берутся за лечение всего на свете, даже если это паук-смертоспин и умгуллианский пузырь, но стоило ему пьяным голосом сообщить, что у него пара захворавших тук'ат, как вежливый голос на той стороне голосвязи тут же сообщал, что увы, они не входят в перечень животных, которым они могут предоставить лечение. Лекарств, мол, у них подходящих нет, и специалистов… Ветеринары, блин...       Когда Ап'лек уже окончательно осатанел и готов был просто, обвешавшись оружием, брать первую попавшуюся ветеринарную клинику штурмом, он наткнулся на довольно скромную рекламу небольшой ветеринарной лечебницы.       Наученный горьким опытом, Ап'лек решил лично явиться туда, и если ему опять откажут… да он просто выкрадет ветеринара… Экипировавшись в свою повседневную боевую одежду, напялив шлем для солидности, он отправился брать штурмом ветеринаров.       К его радости, клиника оказалась практически рядом с космопортом. На той же улице, где и бар. Райончик еще тот, впрочем, как и бар. Решимость достигнуть цели придавала сил. Скромная вывеска «Ремонт животных» была прочитана со второго раза, голова в шлеме повернулась вправо, потом влево, обозрев пустынную улицу, потом Ап'лек посмотрел вверх (для порядка), в шее хрустнуло. Точно, пора входить в форму! Соблюдая все меры конспирации, чтобы быть менее заметным, рыцарь, прокравшись в приемный покой, замер и прислушался. Где-то вдали слышались лай, мяуканье, вой, рычание и иные сложнопроизносимые звуки, которые могли издавать животные, оставленные хозяевами на передержку.       - Одну минуту, пожалуйста, - донесся из-за приоткрытой двери звонкий голос.       Рыцарь замер, разглядывая через визоры шлема развешанные на стенах плакаты. Там были изображены счастливые питомцы и такие же счастливые их хозяева. Чему они могли радоваться, он не понимал, если плакаты пестрели надписями: «Внимание! Бешенство!», «У вас завелись орбалиски? Лучшие способы усыпления!», «Хороших рук на всех не хватит!», «А ты стерилизовал своего друга? Кастрация — путь к успеху!».       Новая информация о кастрации несколько озадачила, отвлекая от решительного желания атаки на ветеринара с ходу, без объяснения причин и объявления войны.       Наконец, дверь распахнулась, и на пороге появилась девушка. Невысокая, почти по плечо Ап'леку, она с интересом рассматривала рыцаря карими, как две чашки горького шоколада, глазами, в которых плясали зеленоватые искорки света. Русые волосы, заплетенные в косу, прикрывала синяя хирургическая шапочка. Милая такая… шапочка…       «Ути-пути», - зло подумал Ап'лек, - «вот это я попал. Не свезло. Пигалица какая-то, ростом с сидящего тук’ата»       - Чем могу помочь? — девушка скрестила руки на груди, с подозрением разглядывая гостя.       «На буйного похож. Здоровый, но немного не в себе. Напялил какое-то помятое ведро на голову и думает, что я не учую запах спиртного. Надо бы поосторожней с ним».       - Мне бы ветеринара, — прогудел Ап'лек через вокодер. Девушка не вызывала у него доверия. Девушки вообще не вызывали у него доверия, потому что всегда норовили хапнуть кредитов побольше, а обслуживать поменьше. Других девушек не наблюдалось, они вращались по орбитам, проходивших не в той Галактике, в которой существовали рыцари Рен. Рей не в счет, она дерется не хуже Кайло и она своя.       - Я — ветеринар, - она опустила взгляд с его шлема на промасленный плащ, сапоги и снова на шлем.       «Такая вмятина на маске. Как будто ему по башке дали хорошенько так. А может и правда, вместе со шлемом и голова не совсем целая? Приперся зверье пугать. А у меня тут пациенты нервные».       - А вы, я смотрю, без питомца пришли?       - А у меня собачки, - объявил Ап'лек, радуясь, что он предусмотрительный такой, через шлем до нее не доносится запах перегара! Надо ж соблюдать конспирацию!       - И где же они? - девушка продолжала перекрывать вход в кабинет, из которого вышла. Еще не хватало. Фелинксы и так придурковатые малость, а теперь совсем с катушек съедут, увидев этот шлем его. С перепугу нажрутся собственного меха, что она хозяевам скажет?       - Там, на корабле… Заболели… - Ап'лек неопределенно махнул рукой в сторону выхода, тоже перегораживая собой этот самый выход.       - Выезд на дом оплачивается по отдельному тарифу, - сообщила девушка, думая о том, что, похоже, это непонятное существо, явно гуманоид, не врет. Ложь она чувствовала за парсек. Но электрошокер, наверное, стоит прихватить.       «Надо было воровать…», - огорченно подумал Ап'лек, вспоминая, остались ли у него кредиты. Обычно он ничего не покупал. Первый Орден обеспечивал всем необходимым, а остальное добывалось во время рейдов. Кредиты тратились только на походы по барам и развлечения в борделях, где платить приходилось. Иначе — больше не пустят.       - Оплатим, - кивнул страшный шлем с вмятиной на лбу и уставился визорами на пигалицу.       «Песий доктор», как ее уже про себя окрестил Ап'лек, кинула внимательный взгляд из-под длинных ресниц, и снова скрылась в своем кабинете, откуда доносились звуки передвигаемого чего-то тяжелого.       - Какой породы псы? - крикнула из кабинета девушка.       - Не знаю, - соврал рыцарь, стараясь, чтобы голос звучал как можно честнее, - Они такие… большие… - и взмахнул руками, показывая примерные размеры пёселей.       - Беспородные? - уточнила «песий доктор», высунув голову из-за двери.       - А кто их знает, - буркнул рыцарь, выдыхая сквозь вокодеры очередные пары выпитого абракса.       Пигалица появилась спустя несколько минут с вместительной сумкой, переброшенной через плечо. Почему-то растрепанная. Две чашки шоколада смотрели серьезно и без страха:       - У вас есть транспорт? - деловито спросила она, поправляя все время выбивавшиеся из косички волосы. Непослушные и своевольные.       - Спидер, - буркнул Ап'лек, бросив взгляд на ее синий хирургический костюм, вызывавший у него не совсем приятные ассоциации после последнего ранения, - тут, за углом припаркован.       Первая часть задуманного прошла вполне себе мирно. Ап'лек усаживался на водительское сиденье и был собой доволен. Спидер двухместный, пигалица уместилась позади рыцаря, прижав свою сумку покрепче и взялась рукой за боковой держатель. Поехали! Рен рванул с места, пигалица охнула, отпустив сумку и ухватившись за рукав камизы Ап'лека, он дернул рукой, она вцепилась в его талию, потом прибавила вторую руку, потому как спидер набирал высоту рывками.       Плащ пах каким-то маслом, кожей, горьким дурьяном, пряно и дымно, но пигалица не обращала внимания, угроза слететь с сидения ощущалась яснее с каждым набранным метром высоты.       «Он точно пьяный и безбашенный поэтому»,— подумала доктор, боясь глянуть вниз на крыши зданий под ними. Но безбашенный не врал! Значит, собаки действительно есть, значит он беспокоится об их здоровье, значит она должна помочь. А кто еще? Если он являлся в приличные клиники в таком виде, его точно отшили. Таких клиентов респектабельные заведения Абраксинской столицы не обслуживали.       Клиника Анны Селест была не респектабельной и в не респектабельном районе, но питомцев и тут хватало. Однако она бралась за любую работу, потому что открыть больничку для живности удалось совсем недавно, нужны были кредиты, чтобы оплатить кредит за уже оконченную учёбу и открытие бизнеса, да и авторитет завоевывать тоже надо было.       Странный внешний вид посетителя ее совершенно не напугал. На Абраксине и не такое водилось, а барабелы, которые жили в городах довольно-таки многочисленной колонией и без таких шлемов вызывали ужас у неподготовленных гостей столицы. Хотя были вполне цивилизованными, не то что те, которые обитали в джунглях и оцивилизовываться не желали. По голосу, искаженному вокодером, понять трудно, что он за гуманоид, но на ощупь, то что она чувствовала под руками, вполне себе человек. Или близкой к людям расы.       То, что песий доктор сначала схватила его за рукав, а потом вцепилась в него самого, обхватив, сколько могла за талию, прямо, скажем, Ап'леку не понравилось. Не укладывалось в действующие правила. Его личное пространство практически взбунтовалось. Но делать было нечего, тук’аты на корабле, ветеринар позади него, пусть мелкая, но сумка у нее внушительная. Надо потерпеть.       Пока они добирались до корабля, в голове Ап'лека успел сформироваться план. Он понимал, что стоит «песьему доктору» увидеть песиков, которых ей предстоит лечить, как она тут же смоется, подвывая не хуже тук’ат. А вылавливать по всему космопорту ошалевшего ветеринара или искать новую клинику ему как-то уже было лень.       По прибытию он припарковал спидер у рампы корабля, и галантно пропустил «песьего доктора» вперед. Задницы техников переместились и торчали из второго внутреннего люка, видимо работа спорилась.       Стоило девушке войти в грузовой отсек, где и находились клетки с тук’атами, он резко ударил по кнопке закрытия переборки. И «песий доктор» оказалась заперта вместе с пациентами. Выхода у нее оставалось только два: либо лечит пёселей и он ее потом отпускает, либо остаться там навеки. А что? Переборки крепкие, звукоизоляция хорошая. Ори — оборешься.       Но он все равно тревожно прислушивался к происходящему за переборками, за которыми стояла тишина… Ни тебе воплей ужаса, ни криков о помощи, ни рыка…       «Сожрали они ее моментально, что ли?» — подумал Ап'лек, прижимаясь ухом к стене. Но кроме тихого потрескивания старого дюраклита, он ничего не услышал.       Рен потоптался у грузового отсека еще минут десять, напряженно раздумывая, войти или оставить догладывать косточки докторши тук’атам, чтоб следов не осталось? Горький шоколад замаячил укоризненным взглядом в сознании. Да что уж теперь поделаешь-то?       Ап'лек снял шлем, приложился ухом поплотнее к переборке двери. Звукоизоляция отличная, не то что инерционные амортизаторы. Но что-то все же задело душевные струны Рен. Струны эти все дергала какая-то такая подленькая мыслишка, подозрительно похожая на совесть, которой у Ап'лека не наблюдалось совсем уже много лет, потому что он ее изгнал, как недостойную уважения, оглядываясь на свое детство и юность.       - Точно сожрали, - буркнул под нос Ап'лек, и отправился к себе в каюту.       Звенящие в непонятной тональности душевные струны Ап'лека как раз требовали дополнительной промывки, дабы заставить замолчать неведомо откуда взявшуюся совесть и решить проблему с захворавшими тук’атами.       Бутылка абракса, выставленная на стол, приковала взгляд Ап'лека, но он еще раздумывал. Промывка может и подождать, или не может? Автоматически наполнив половину стакана, Рен уселся и уже вознамерился протянуть руку, но тут Диверсант, вскочивший на стол, подкатился на своих лапках и сел, нахохлившись недовольно, прямо перед стаканом.       - Думаешь? - спросил Ап'лек, глядя в голубые глаза вурпака.       Глаза мигнули.       - Ты прав, - тяжко вздохнул рыцарь, - хватит уже.       Диверсант одобрительно и успокаивающе замурлыкал, подставляя пушистое пузико, чтоб почесали. Ап'лек еще поразмышлял минутку и направился к трюму.       Старался ступать тихо, умел, если хотел, а сейчас нужно было. Вариант, что пигалица валяется в обмороке еще рассматривался, еще была какая-то странная надежда, что она жива, что тук’аты обморочного доктора не тронули. Рен пробрался ко входу в трюм и еще раз прислушался… Тишина… Использовать Зрение Силы было просто лень, опять концентрироваться, опять собирать потоки, которые за последнее стрессовое время все время разбегались, не, лучше уж сразу… Уже более смело он приоткрыл дверь и снова прислушался. Опять тишина… Только открыв дверь пошире он все-таки смог услышать чье-то шумное дыхание, и тут же переборка резко распахнулась, заехав ему по лбу. От неожиданности рыцарь упал на спину, и тут же по нему проскакало что-то тяжелое и когтистое… а потом еще раз проскакало, и умчалось куда-то в сторону внешнего открытого люка.       - Пипец, - только и успел подумать Ап'лек, как в дверях появилась «песий доктор», растрепанная уже основательно и со стетоскопом в руке.       - А где они? - ветеринар растерянно хлопала длинными ресницами, а горький шоколад был заметно разбавлен изумлением, явственно выраженным почему-то изумрудными искорками.       То, что хозяин невероятных псов валялся на железном полу грузового отсека, ее не удивило, ее удивило, что клиент без этого своего помятого ведра на голове выглядел совершенно не страшным, и даже не слишком пьяным. По крайне мере вместо осоловелого взгляда пьяницы, на нее со все возрастающей озадаченностью смотрели какие-то разноцветные глаза. Это как с обрыва на море смотришь. То зеленое, то лазоревое. В зависимости от глубины. Ну, еще водоросли коричневатые. В центре радужки. Широкие скулы, крупный рот, ресницы накрывали уголки глаз, отчего те казались чуть вытянуты к вискам с эдакой хитрецой, восходящие темные брови, темно-русые волосы собраны в куцый хвостик, наверное лет на пять-шесть старше самой Анны. Смотрел, как будто привидение увидел.       Вот призрак Темной Леди его совершенно не впечатлил. Но появление пигалицы едва не ввело в ступор, настолько он свыкся с мыслью, что все, нету пигалицы. А она вон стоит, хлопает ресницами и рассматривает его… с каким-то профессиональным интересом. Он что, похож на тук’ата?       - Свалили, песьи дети… - проворчал рыцарь, поднимаясь на ноги. Пока отряхивал плащ, соображал. Доктор живехонька, значит, нового красть нет резона. Но пропали сами заболевшие псы. Причем от осознания, кто в данный момент вырвался на свободу и что они способны натворить, на голове медленно зашевелились волосы, а мурашки величиной с кулак Траджена, чувствительно протоптали дорогу по спине сверху-вниз, и засели где-то в крестце. Осмысление потери гончих и невыполнения задания (чего никогда не было), привели к пониманию, что Верховный будет недоволен. Сильно. Возможно даже телекинетически недоволен. Наглядно придушив его, Ап'лека, в наказание. Или… Тут Ап'лек сжал челюсти… Диверсанта заберет! Точно заберет! Кайло знает, как надавить на болевые точки, а у Ап'лека она одна. Пушистый шарик из вурпака.       - Вы знаете, - радостно заявила девушка, зеленые искорки бликами да по шоколаду… - А с ними было все нормально! Просто клетки оказались слишком маленькими, и вы их разделили, вот они и затосковали…       Ап'лек повернулся к ней, все еще переваривая свои скорбные измышления:       - И ты их отпустила… и они теперь не тоскуют, - не спросил, а скорее констатировал он, размышляя, что ему только тоскующих тук’ат не хватало.       Если он от тоски напился так, что еле вспомнил, что произошло, то песики от тоски могут поразвлечься так, что Абраксину мало не покажется.       - Ну, мне же надо было их как-то осмотреть? Не лезть же мне к ним в клетку. Там же не развернешься, - с возмущением в голосе заявила «песий доктор» и помахала стетоскопом перед носом рыцаря.       Но Ап'лек ее уже и не слушал. Алкоголь в нем всегда вызывал желание бурной деятельности. То, что еще циркулировало по крови, сработало как термальный детонатор, и рыцарь ринулся на выход их корабля. Два знакомых хвоста мелькнули и исчезли за ремонтными мастерскими по направлению к городу, а позади послышалось: «Я с тобой!».       Едва Ап'лек запрыгнул на спидер, как из корабля бодрой рысцой выскочила «песий доктор» в обнимку с сумкой и стетоскопом, и с разбегу плюхнулась на сидение, как клещами вцепившись в рыцаря.       - Я с тобой! - для убедительности еще раз повторила пигалица, и похлопала его по плечу: - Гони!       «Пять…четыре…три… два…один…-у-у-х», — выдохнул Ап'лек, усмиряя негодования от ее возмутительных действий. Он опустил взгляд обозревая две ладони на своей талии, взявшие его в полукольцо, а спина четко чувствовала, что песий доктор совершенно наглым образом прислонилась к нему, ожидая взлета аэроспидера. Да что за черт?! А потом она хлопнула его по плечу! ЕГО? ПО ПЛЕЧУ? «Гони?!»       Ну, Ап'лек и погнал. Похоже, абракс и страх за то, что Кайло отберет Диверсанта, а еще злость на эти сцепленные на его животе ладошки не только отключили тормоза самому рыцарю, но и критически повлияли на его навыки вождения, в результате чего спидер мотало из стороны в сторону. Он гнал машину, периодически чудом избегая все препятствия в виде поворотов, стен домов, и встречного транспорта. И не встречного тоже. Болтающаяся за спиной пассажирка напряженно сопела ему в ухо и периодически издавала писк на особо крутых виражах. И молчала! Только зыркала по сторонам, сканировала окрестности… А тук’аты как сквозь землю провалились. Рен уж подумывал, что они действительно вырыли подкоп, и сейчас планомерно движутся в сторону ядра планеты, пока он мечется по ее поверхности.       Нервно и взбалмошно двигавшийся спидер, выбивавшийся из стройных рядов репульсорного транспорта на эстакадах города уже привлек внимание. Водители встречных машин орали что-то гневное и ругательное, не встречных облегченно вздыхали, а тех, что летели по другим ярусам, показывали на них пальцами, клешнями и щупальцами. Экскурсовод лэнда-автобуса что-то отвечала на вопросы группы туристов. Видимо те посчитали, что это некая изюминка, местный колорит.       Ап'леку было не до них. Потоки Силы волновались, он на секунду закрыл глаза (в миллиметре проскочив рекламный голоэкран), след тук’ат в Силе проявился уже отчетливо. Рен резко тормознул, пигалица впечаталась в его спину, а потом повел спидер вниз, виляя среди транспорта и шугая теперь всех, и встречных, и не встречных. Выровнял машину на одной из улиц и только тут сбросил скорость. Песий доктор слышно выдохнула с облегчением, но сжала свои руки вокруг него чуть сильнее.       Ап'лек чувствовал в Силе, что уже вполне не тоскующие тук’аты искусно петляли, скрывая свой след. То, что они движутся в верном направлении, свидетельствовали только встречающиеся перепуганные прохожие, а также мелкие и не совсем мелкие разрушения. Местами — крупные. Вот же песьи дети, тихо про себя ругался Ап'лек, заходя на очередной вираж, и краем глаза выхватывая то разбитые окна магазинов, то перевернутый лоток торговца, то помятый лэндспидер, то разбросанные по тротуару различные личные вещи.       В какой-то момент Ап'лек заметил впереди тук’ат, которые разбили витрину кондитерской, разворошили холодильник с мороженым, и теперь с наслаждением пожирали его содержимое. Упаковки с брикетами набуанского василькового пломбира с чавканьем исчезали в прожорливых пастях зверюг, а те только с наслаждением жмурились и ворчали.       - Им нельзя сладкое! - охнула над плечом «песий доктор», но Ап'лек даже не обратил на ее слова внимания. Соскочив со спидера, он приказал ей оставаться на месте, а сам, оценив обстановку, осторожно направился к тук’атам.       Рен вспомнил, что обычно собак подзывают свистом, и тоже попытался посвистеть. Свистеть он не умел (что вызывало хохот остальных Рен, вот Рей свистела так, что шишки с сосен падали), в результате чего Ап'лек издал нечто, напоминающее шипение джеонозийской гадюки. Тук’аты отвлеклись от мороженого, повернули измазанные голубым лакомством морды и на рыцаря уставились две пары внимательных голубых глаз. Ап'лек заметил, что на рог одной из тук’ат был насажен вафельный стаканчик с пломбиром. От собак отчаянно пахло васильковым сиропом.       «Ну все, теперь, если что, по запаху их найдем», — с отчаянием подумал Ап'лек, внезапно понимая, что у него с собой нет ничего для поимки гончих. Что вот стоило, пока они спали, нацепить на них маячки, а? Теперь только спидер, «песий доктор» и не вполне адекватное по случаю не вполне еще трезвости, Зрение Силы. Он оглянулся. Пигалица напряженно следила за псами. А что? В качестве наживки сойдет… наверное.       Рен медленно приближался к зверям, которые, бросив пожирать сладости, внимательно отслеживали его продвижение. Нет, у него мелькнуло подозрение, что без шлема они его не узнали, но… В голубых, как ледники Хота, глазах, светились интеллект и расчетливость. Покопавшись в кармане штанов, Ап'лек нащупал несколько шариков собачьего корма, и выставив вперед руку с лакомством, попытался снова посвистеть. Свист опять не получился. Тогда он почмокал, но тук’ата-самка только фыркнула. Брызги мороженого с ее брылей разлетелись на несколько метров, заляпав плащ Ап'лека. Приманить не получалось. Бесполезное дело. Рыцарь для пробы бросил на землю один шарик корма. Тук’аты дружно скосили глаза на угощение, но с места не двинулись.       «Ага… Так им и нужна твоя закуска к пиву… после такого-то количества сладкого…» — думал Ап'лек, замерев на месте, и примеряясь, как ему было бы сподручнее ухватить тук’ат за рога… чтобы они его на эти рога не подняли. Для начала он примерился к рогу, украшенному мороженным. То уже начало таять, и рог теперь приобретал благородный голубоватый окрас, в цвет мороженного и глаз пёселей…       Внезапно мимо мелькнуло чей-то силуэт, и опешивший Рен увидел, как «песий доктор» деловым шагом направилась в сторону тук’ат. Тук’аты попятились, зарычали, но почему-то от нападения воздержались, а прихватив в зубы по брикету мороженного, рванули наутек. Только когти зацокотали по плитке тротуара.       - Проклятье! - рявкнул Рен, гневно схватив ветеринара за плечи и с силой тряхнув, — Я же ПРОСИЛ! Чтобы ты оставалась на месте! Какого криффа ты полезла!..       Он тряс ее, как дерево кувары в детстве, чтобы упали желтые сладкие плоды, которые были высоко. Ее голова моталась из стороны в сторону, но взгляд оставался твердым, точно клинок бескара. Вот же зараза! Горький шоколад вдруг закипел и забулькал во взгляде:       - Ты их собирался кормить этим? - она с возмущением ткнула пальцем в сторону рассыпанного на земле корма.       - А что? Они все время это жрали! И все было нормально! Или ты полагаешь, что это… - Ап'лек яростно ткнул пальцем в сторону разгромленного магазина, - более подходящая для них диета!       - Я не знаю, чем псы питались до этого, но переводить их на полностью искусственный корм опасно… - взволнованно начала «песий доктор», но Рен ее перебил:       - Ты остаешься здесь. Где клиника — знаешь! - рявкнул рыцарь, поднеся у ее носу указательный палец, для убедительности, что его решения изменению не подлежат.       - Еще чего! - ветеринар скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на рыцаря: - Ты пьян! И опасен для окружающих своей бешеной ездой! Поэтому за управление спидера я тебя не пущу! И никуда твои собаки не денутся! Они оставляют столько следов, что их путь можно проследить по тому, что они натворили! Ничего! Этому сонному миру полезно встряхнуться! - пигалица блеснула изумрудными искорками во взгляде.       - Да я и в более худшем состоянии спидером управлял! - заорал Ап'лек, и нервным шагом направился к своему транспортному средству.       Запрыгнул на сиденье и попытался его завести — никак… Так и знал! Ап'лек повернулся в сторону пигалицы, которая с легкой усмешкой продемонстрировала ему идентификационный чип для активирования спидера. Вот же… «песий доктор»! Черт его дернул открыть грузовой трюм!       Ветеринар уверенной походкой направилась к спидеру:       - Давай, назад! - кивнула она и смотрела с упрямством эндорского пони. Ап'лек почти закипел. Отобрать чип? Можно. Вокруг уже начинала собираться толпа, где-то выла сирена органов правопорядка. Ох, до чего ж он не любил города все эти! Пигалица точно прыгнет в толпу, может разораться, суета и шум… не, не прокатит. А если тук’аты от сладкого животом начнут маяться, где там на Коррибане мороженое, в гробницах-то? Да точно начнут. Как тогда? Как ни крути, пока псов не поймает, пигалица нужна. Даже в качестве приманки, когда тук’атам уже жрать нечего будет. Ап'лек поднялся, освобождая водительское место. Пигалица смотрела снизу вверх. Они обменялись непримиримыми взглядами несогласных с действиями друг друга. Она уселась на ЕГО место, активировала чип и похлопала по панели управления:       - Садись, давай!       Ап'лек, ворча ругательства, на которые «песий доктор» не отреагировала, плюхнулся сзади. Сзади он никогда не ездил. Непривычно как-то.       Пигалица обернулась. Рен уселся, прижав ее сумку одной и уперся в боковой держатель второй рукой. Она слезла с сиденья, обошла спидер и уставилась своим шоколадом на Ап'лека.       - Что? - спросил рыцарь.       - Ничего, - ответила пигалица, дернула сумку, и одним движением напялила ремень от нее через его голову:       - Вот так надо! Там, между прочим — медикаменты.       Ап'лек снова выругался, но уже про себя. Вообще-то терпеть подобное обращение было о-о-чень тяжело. Но Диверсант важнее всего!       Докторша снова уселась на водительское место, всматриваясь в узкую улочку, куда ломанулись тук’аты, а Ап'лек, сказал:       - Гони! - и хлопнул ее по плечу (слегка).       Пигалица едва не ткнулась носом в панель управления, обернулась, стрельнув булькающим шоколадом, можно сказать, попала, и рванула с места. Ап'лек чуть не грохнулся, удержавшись все же. Ремень удержал! Проклятая сумка мешала усесться ровно, он сдвинул ее назад, обхватил сначала одной рукой, а потом и второй пигалицу, стало спокойнее. Правда, в отличие от нее, Ап'лек обхватил ее так, что смог зафиксировать свои запястья своими же ладонями, для надежности.       Анна от неожиданности дернула спидер, он подскочил вверх, потом ухнулся вниз, этот тип так прижал ее, что вдохнуть было трудно. Она поерзала на сидении, пытаясь ослабить его хват, спидер понесло в стороны, прохожие внизу с напряжением следили за странной траекторией движения машины, ожидая столкновения со стеной углового здания.       Пигалица выровняла спидер и нырнула в улочку.       «Понастроили, мля», - думал Ап'лек, пытаясь рассмотреть в проносившейся под ним улице следы пребывания гончих. То, что улочка обезлюдела, это плюс, то, что вокруг всякие подворотни, тупики и какие-то подозрительно узкие проходы между зданиями, ведущими черт знает куда - напрягало. Но Следы в Силе вели все дальше, а пигалица вела машину уверенно, не страшась арок, полуарок, соединительных мостов и выпирающих стен. Резко повернув за очередной выступ, Ап'лек увидел тук’ат. В очень узком тупике-кармане между двух строений, довольно длинном, ситхские гончие рылись в помойке, раскидав содержимое контейнеров в радиусе десяти метров. Пара дроидов-мусорщиков валялись изувеченные у самого входа в карман, а пигалица уже тормозила у сборно-мусорной машины. Ап'лек отстегнул ремень-фиксатор, скинул ремень сумки и спрыгнул вниз, еще докторша не остановила машину.       - Подожди! - пигалица схватила свою сумку, резко раскрыла магнитные крепления и достала коробочку: - Тут сильный транквилизатор, - сказала докторша, сразу став серьезно-собранной, но мне нужно уколоть мини-ампулы, поэтому к собакам пойду я!       - Да они сожрут тебя! - небрежно ответил Ап'лек, не сводя взгляда с тук’ат, которые уже оставили свое увлекательное копание в помойке и снова смотрели на него внимательными и умными глазами.       - Когда ты запер меня с ними — не сожрали же. Только ты отвлеки самку, пока я уколю самца, он не даст ее тронуть. Мне кажется, что это очень умные псы, - сказала пигалица.       «Еще какие!», - подумал Ап'лек.       Предложение пигалицы выглядело вполне себе. Ну не Ап'леку же им жопы колоть-то! Он же не этот… не вере… ветеринар, тьфу! А докторша наблатыкалась уже.       - Ладно, -сказал Рен, - хочешь, чтоб ТЕБЯ сожрали, иди.       Она так фыркнула, прям обидно как-то стало, точно он тупой какой-то. И посмотрела… горьким этим своим.       То, что каменный карман был очень узок, это хорошо, сейчас он загонит самку в тупик… Ап'лек осторожно начал подходить, пигалица чуть в стороне, но двигалась к самцу. Тот нагнул голову, выставив рога и смотрел на Ап'лека, направлявшегося к самке, очень так… нехорошо смотрел. Самка сделала два шага назад, но не нападала почему-то. Пигалица ухватила свою трубочку-шприц, зажав ее в руке и спрятала за спину. Она подошла уже совсем близко к самцу и сказала ласково и спокойно:       - Я никогда не причиню вам зла, только поверь, пожалуйста. Ты же меня знаешь? Я Анна, разве ты забыл? А вот ты так и не сказал свое имя. Ну, что ты смотришь?       Ап'лек теснил самку, она тоже наклонила голову и гребень на спине поднялся. «Да скорей уже!» — подумал он, удивляюсь, что тук’ата не только слушает, что за чушь несет докторша, но и вообще вроде ее есть и не собирается. Да невкусная, наверное, они ж ее на корабле не тронули! Да и не голодные они…       Докторша выкинула руку со шприцом вперед, но самец уже сорвался с места, в два прыжка достигнув Ап'лека. Самка рванулась мимо, а тук’ата обрушился всей массой корпуса на Рена, снося его с пути и впечатывая в стену. То, с какой силой самец долбанул рыцаря, впечатлило докторшу. Но больше ее впечатлило то, что самец не пропорол Ап'лека рогами и не разорвал клыками. Так,махнул только рогом в опасной от ноги близости, словно предупредил... Ударил и метнулся вслед за самкой, исчезнув из каменного кармана.       Конечно Рен почувствовал опасность, конечно успел сгруппироваться, поэтому головой о камень не треснулся, но зато влетел в неровную стену, а выступавшие камни хрястнули по крестцу и впились в бедро так, что потемнело в глазах. Он в последнюю секунду понял, тук’ат использовал Силу! Вложив ее в свой удар, а он, Ап'лек, проср… прозевал, не успев отразить атаку! Самец его не тронул! Правда, боль была такая, что показалось, позвоночник крякнул и высыпался в штаны, а бедро онемело, а потом взорвалось. Шаг на левую ногу и раскаленный прут от бедра до ступни. «Пипец» — успел подумал Ап'лек, когда пигалица подскочила, схватив его за локоть и заглядывая в лицо:       - А ну, посмотри на меня! - грозно приказала она.       Просто невероятно же! Тук’ат был не настолько массивен, чтобы ТАК ударить корпусом! Но этот здоровый влетел в стену, и Анне на мгновение стало страшно. Устоял, опираясь только на одну ногу. Губы сжаты и побелели, испарина на лбу, бледный. Больно. Спина? Нога? В глазах злость и решимость.       - Спидер сюда! - приказал он в ответ, сжимая кулаки.       Куда там он собрался?       - Сейчас, - кивнула Анна.       Она подогнала спидер, опустив его почти к раскиданному мусору, поднырнула под руку Рена, так, что его рука оказалась на ее плече, и сказала:       - Давай, опирайся, допрыгаешь?       Ап'лек смотрел больным от боли взглядом, лазурное стало бурым от водорослей, которые затопили почти всю радужку и спросил:       - Что?       - Опирайся, говорю, ты глухой?       Она ненормальная? Да точно, малость с придурью!       Горький шоколад в глазах начать побулькивать. Злилась!       Ап'лек руку не убрал, но постарался не давить на ее плечо, травмировать пигалицу нельзя! Она еще пригодится! Сейчас он очухается, сейчас он… Докторша загородила собой водительское место и ловко подтолкнула Ап'лека ко второму сидению:       - Тут рядом совсем…- пропыхтела она, сдунув совершенно растрепавшиеся волосы со своего лица, давай, заползай! Что ты уставился? Заползай!       Перекинула ремень своей сумки через голову, пристегнула Ап'лека.        - На меня навались, чтобы снять нагрузку с позвоночника! Ты слышишь, нет? Вот же… - пигалица досадливо мотнула головой, запрыгивая на сидение.       Прямо сидеть у Рена не получалось. раскаленный прут в заднице в районе крестца, впивался и перехватывало дыхание от боли. Придется держаться за докторшу.       Докторша сорвала машину, Ап'лек закусил губу до крови. Не свалиться бы…       Она петляла по улочкам, Рен совершенно не видел куда и как, концентрируясь на боли и стараясь не завалить пигалицу своей массой.       Притормозила плавно у площадки на высоте хрен знает какого этажа. Высоко. Соскочила, отстегнула, поднырнула:       - Давай, держись!       «Чертов камень, выперся в ненужном месте, так бы жахнулся о стену и все! Теперь надо как-то…»       Он прыгал на одной ноге, все же опираясь на ее плечо, а она волокла его к лифту. Лифт он не рассмотрел, стоял, закрыв глаза. «В больничку привезла, это нормально. Тук’аты теперь, получается, в свободном выгуле, пока он тут.»       Это оказалась не больничка.       - Это моя квартира, - пигалица открыла двери, приложив свой идентификационный браслет к панели сканера, - сейчас, вот сюда.       Она усадила Ап'лека, вернее не усадила, а прислонила к дивану в наполненной теплым вечерним светом гостиной. Рен уже сам малость растекся по дивану, чтобы хоть как-то снять эту боль.       Пигалица исчезла, появилась через минуту не одна, а с дроидом-медсканером. Тот деловито сказал:       - Повернитесь спиной, сэр.       Начинается! Но тут пигалица подлетела, уперла руки в бока и приказала:       - Раздевайся!       Это что еще такое? Рен был не согласен настолько категорически, что заскрипел зубами от злости.       - И нечего мне тут капризничать! - пигалица уставилась булькающим шоколадом, - снимай, говорю, хламиду эту свою! Провоняешь мне диван!       Хламида - это его любимый плащ? Который укрывал и от ветра, и от холода, и от дождя? Который с ним прошел столько боев? Да она точно дурканутая!       Дурканутая отставила меддроида и наклонилась, смотря теперь внимательно и сканируя его не хуже дроида:       - Я врач, а ты тут упрямишься! Собак своих будешь ловить, нет? Они нажрались всякой дряни, и еще нажрутся! И что потом, знаешь? Все потом! Уже не спасем! Ты же даже не сказал, что входит в их привычный рацион! Вот где ты их поймал? Ведь поймал же? Раз в клетках запер. Контрабанда, да?       От потока ее слов Ап'лек несколько обалдел. Врач она. Он что, пес, чтобы она тут приказывала? Вот песелей пусть и лечит… Однако…       Рен потянулся к застежкам плаща. Пошевелился, больно.       - Дай сама! - рявкнула пигалица, откидывая его руку и дергая клапаны застежек на плечах, скинула плащ на пол и уставилась, смотря вниз. Брови вразлет поднялись вверх, потом опустились к переносице. Горячий шоколад закипел. Обжечься можно:       - Это что такое?       Ап'лек отвел от нее взгляд и посмотрел на пол. Красно-коричневый песок Коррибана усеял бежевое покрытие пола.       - Песок, - честно ответил Рен, - с одной далекой планеты, с кладбища. Я там собачек ловил.       Пигалица сглотнула, кивнула дроиду и он выставил манипуляторы-сканеры, проводя ими вдоль спины. Потом облетел Рена и так же просветил его спереди.       Песий доктор хмурилась, смотря на экран монитора дроида:       - Ну что ж, - сказала она, - все не так плохо, как я думала. Теперь пациент, все зависит от тебя. - Она кивнула дроиду. Ап'лек не успел опомниться, как тот вогнал в него сразу три иглы, в руку.       - Значит так, меня зовут Анна, Анна Селест. Это мой дом и я не позволю, чтобы песок с каких-то непонятных кладбищ отравлял непонятными микробами мое жилище. Легче? Я знаю. Сейчас ты допрыгаешь, допрыгаешь! не смотри так, до рефрешера, ВСЮ одежду в стирку и сушилку! Иначе…       Ап'лек, чувствуя, как боль отступает, поднялся:       - Значит так! Сейчас я уйду, мне собак выловить надо!       - Да? А обезболивающее перестанет действовать через пять часов, и у тебя там поперечные травмы, сильнейшие ушибы, и гематомы расплылись на седалищно-бедренную связку размером с черную дыню. А если все это не убрать, то ты свалишься не на два дня, а на все две недели, а может, и больше. Какой тебе вариант нравится?       - Ты что мне тут, приказывать собралась? - Ап'лек был не настроен на диалог.       - Не рычи! - пигалица метнулась в другую комнату, пошуршала там, вылетела обратно, сунула ему в руку какую-то простынь:       - Все, пошел, чем быстрее, тем лучше для тебя. Инфочип от спидера я все равно спрятала.       Песка из камизы, из-за пояса, из-под брони и сапог насыпалось прилично. И где он только гнездился? В складках? Обезболивающее подействовало окончательно. Но крестец ныл и наступать на ногу было больновато все равно. Черт с ней, пусть подлечит. Тук’аты никому не дадутся, покуролесят по городу…       - Собаки из города уйдут, — словно услышав его мысли, сообщила пигалица из-за двери душевой кабины.- Ты там нормально? А то грохнешься еще, как я тебя вытаскивать буду?       Ап'лек закрыл глаза, подставляя лицо струям воды, и подумал, что придурковатая докторша совершенно безбашенная, если стоит сейчас за матовым стеклом…       - Я не грохнусь, и не такое бывало, - мрачно ответил Рен,- тебе что тут надо? Голых мужиков не видела?       - Во-первых, стекло не прозрачное, во-вторых я тут не для того, чтобы тебя разглядывать, в-третьих, это мой рефрешер, а если ты разнесешь тут все, когда грохнешься, то расходы на ремонт оплачивать будешь сам, в-четвертых, что одетые, что голые мужики меня не интересуют. Что я там не видела-то?       - Да ладно? - Ап'лек скептически посмотрел сквозь стекло на ее смутный силуэт.       - Ну, если, конечно у тебя там что-то экзотическое... чисто с профессиональной зоологической точки зрения, наверное....       - Ты что говорила про псов? - Ап'лек мотнул головой, отфыркивая воду с глаз. «С зоологической, значит... песий доктор, мля!»       - Собаки твои из города уйдут. Они умные и прекрасно понимают, что тут для них опасно. Пойдут в джунгли. В джунглях они никогда не были, ведь не были?       - Нет, они нигде, кроме своего кладбища, не были. А там только камни и песок.       - А что же они там ели?       - Да я откуда знаю? Жуков, может, каких, или своих собратьев...       - Хорошо. Джунглевый лес - убежище, но для них все равно опасное. Они остановятся, не заходя глубоко. Будут осматриваться, изучать. Дня два-три. Наши джунгли окружены болотами, в болота псы не полезут, не дураки потому как, значит залягут на том участке суши, на котором освоятся. Понял?       - Нет.       - Ты вот туповатый какой-то, все же, - вздохнула пигалица, - раз окружены, значит ограничены, значит мы прочешем этот участок, куда они денутся-то? Только сначала мы тебя поправим…       «Мы поправим… С кем это она собралась его поправлять? Что-то все совсем не так. Почему это он стоит под этим душем, в этой квартире придурковатой докторши, когда должен был уже лететь на базу, а потом… а что потом-то? Куда потом-то?»       - Ты заснул там, что ли? - спросила пигалица, - время идет!       - Может ты все же выйдешь? - спросил Ап'лек.        - А, ну да… Экзотический ты наш... - фыркнула докторша.       Ее силуэт исчез. Он еще постоял, осмысливая свое положение. Дикость какая-то. Она смотрит на него, как на своего пациента из клиники для зверушек? С зоологической точки зрения? Обидно, да. Обычно существа женского пола смотрели на него с другой точки зрения, и уж так нагло- равнодушно себя не вели. А эта точно... дурковатая! Держаться от таких надо подальше. Вот!       Одежду она запихала в сушилку сама. ВСЮ. Рен зарычал, остервенело вытираясь подсунутым полотенцем, и пахло оно какими-то цветами, отчего он разозлился еще больше. Обмотался простыней и поковылял в гостиную. Пигалица стояла, держа в руках модуль генератора исцеляющего поля:       - Ложись, - кивнула она на диван, и нажала активатор. Модуль тихо загудел, - Он, конечно не такой мощный, как хотелось бы, - вздохнула Анна, -но за два дня...       - Одного хватит, - буркнул Ап'лек в подушку.       - За два дня получится! - она дернула простынь вниз, открывая его спину и верхнюю часть задницы, машинально отмечая, что на бугристых мышцах остались неаккуратные следы колото-резаные, пару ожогов от лазера, и удивляясь, почему они остались, в каких-таких глухоманях нет бакты?       - Ты что делаешь? - Рен уже подобрался. Да это издевательство просто! Какая-то пигалица... А он тут голый, в простыне, на диване...       - Травмы крестца самые противные. Вот если бы самец шибанул тебя сильнее и был бы отрыв, вот тогда бы... да ляжешь ты, наконец или нет?! - вдруг прикрикнула на Ап'лека пигалица, - энергия просто так расходуется! - ее ладошка неожиданно сильно надавила ему между лопаток, а гудящий модуль завис в ее руке над поясницей. Он чувствовал только легкое покалывание.       - Ты зачем собак везешь куда-то? - спросила через минуту Анна, - продать хочешь?       - Нет, для себя.       - А тебе зачем?       - Да ты что пристала? Нужно и все!       - Это же какие-то особые собаки, да?       - Да.       - ВОТ что ты все цедишь по капле! Можешь толком рассказать, что это за псы? И как ты их поймал? Все равно еще минут двадцать лежать придется, я же говорю, мощность..       - Это тук’ата, - почему-то ответил Ап'лек. Руку она не убрала, ее ладонь просто лежала между его лопаток, теплая, на всякий случай, если он опять дернется. А это покалывание исцеляющего поля успокаивало и расслабляло. Вот он и расслабился настолько, что выложил ей о ситхских гончих, о том, как подпалил неблагородных и усыпил благородных, о том, что собак никто не обидит, хотели приручить.       - Такие же негодяи, как ты? - ехидно спросила Анна.- То, что ты бандит и негодяй, я сразу поняла. Но ты ж еще и подлец!       Ап'лек дернулся, ее ладонь припечатала его к дивану:       - Лежать! Разве не так? Запихал меня к диким зверям и закрыл. Думал, сожрут меня? Ни черта! Я животных чувствую, а они меня. Животные всегда знают, кто хочет им причинить зло. И я их не боюсь. А ты дурак, если засунул их порознь в эти ужасные клетки. Самец тебя не убил, потому что ты их спас. А он за свою самку порвал бы любого.       - Сама дура, если полетела со мной, не зная куда. Да еще теперь лечишь.       - Я доктор!       - Ты - песий доктор, а я не пес!       - Нет, ты скорее гуррек.       - Это кто? - с обидой в голосе спросил Ап'лек, - небось таракан какой-то?       - Это волк. Тебя как зовут?       - Хочешь кличку дать?       - Имя.       - Ап'лек.       Пигалица замолчала, Рен закрыл глаза, почему-то было спокойно и тянуло в сон.       Анна убрала модуль и тут же зашуршала чем-то в боксе, который стоял рядом с ней.       - Еще что? - Ап'лек приподнялся глянуть, чего она там шуршит.       - Ничего, - буркнула докторша, вставляя капсулу в трубку шприца, - сейчас кольну разок и все.       - Да иди ты, со своим «кольну», знаешь куда! - Рен снова был не согласен.       - Не рычи! Судя по твоим отметинам на спине, тебя должны были колоть не раз! Или ты боишься?       - Не боюсь! Вот какого хрена это надо, а? Не болит уже!       - Надо! - отрезала Анна и повернулась вместе со шприцом. Ап'лек протянул руку, подставляя предплечье.       - Ага, размечтался, - как-то коварно произнесла она, а изумрудные искорки в ее шоколаде подтвердили, точно, коварно, потому как она прыснула чем-то холодным и вонючим на его ягодицу и ткнула туда шприцем, правда укола он почти не почувствовал, но непроизвольно напрягся. - Лежи! А то игла в попе останется!       О-о-о! Это уже совсем... это уже... дальше уже все! Это уже за всеми гранями, какие есть во Вселенной! Такой подлости даже Тьма до этого дня не знала! Песий доктор всадила ему в задницу непонятно что! Ему! Рыцарю Рен! Да его боятся...       - Все уже, - сказала Анна, прикрывая поясницу простыней, - ягодичная мышца, чтоб ты знал, идеальный участок для введения внутримышечной инъекции. Их рекомендуют делать в места с хорошо развитой мускулатурой.       - Хочешь сказать, что моя задница лучше развита, чем все остальное?       - Не хуже, это я тебе авторитетно заявляю, но на заднице нет крупных кровеносных сосудов и такого количества нервных окончаний. И лекарство хорошо всасывается.       Она снова пошуршала в боксе.       - Еще что ли? - с угрозой спросил Ап'лек, примериваясь, как бы так перевернуться, чтобы...       Пигалица шлепнула бакта-пластырь на крестец и сунула Рену под нос еще один:       - Это сам, на бедро прилепишь, а то разорешься тут, что я покушаюсь на твою честь, пропади она пропадом! И не рычи! У тебя три минуты!       - А потом? - угрюмо спросил Ап'лек.       - Вырубишься, - честно ответила песий доктор, - доза-то как раз на самца рассчитана была, но ты крупнее и еще ж пьяный! - Анна уже скрылась в другой комнате.       - Я не пьяный! У меня горе! - возмущенно крикнул ей Рен, прилаживая бакту на бедро.       - Да ты что? - она выглянула из-за двери, а шоколад взболтнулся интересом, - личное?       - Общее, - огрызнулся Ап'лек, уматывая простынь вокруг талии и укладываясь обратно, потому как какие-то птички зачирикали в сознании и что-то щекотало в мозгу, гостиная покачнулась. Подлый удар в спину, то есть ниже спины, от пигалицы! Его внутренняя Тьма, почему-то до этого момента притихшая, вдруг всколыхнулась, но была уже несколько осоловевшая от транквилизатора.       - У тебя и остальных негодяев? - горький шоколад вдруг разлился теплой рекой, затопив пигалицу. Только шоколад, много...       - Заткнись! - Ап'лек не сдавался, гребя в этой шоколадной вкусности к берегу, он его не видел уже, но знал, точно по курсу.       - А то что?       - А то...       Вырубился он секунда в секунду, Анна отвела взгляд от хронометра на руке и выдохнула. Волчара затих. Нет, она иногда брала особых пациентов домой, чтоб были под присмотром, но столь крупной зверушки не случалось. Тук’аты волновали. Редчайшие животные и в опасности? Конечно! А без этого, который каким-то образом их просто чует, их не найти. Да и соваться в джунгли одной страшновато. Можно, конечно, попросить Чедурика, но... Кто останется в клинике? Да и потом, какой из него следопыт? Он перепугается даже квохтания одупиндо, еще потеряет сознание, откачивай его потом, а его мамочка, которая и так контролирует каждый его шаг по сто раз на дню, вот уж кто крайт-дракон, сожрет ее, Анну, и не подавится. Нет, волчара нужен, однозначно. Но кое-какие меры принять нужно.       Анна запоздало вспомнила, что раненый зверь был вырублен без кормежки, прикинула, что из корма у нее есть...       Уже перед сном подошла к дивану. Спит. Странный, непонятный, одичалый какой-то, совершенно не социализированный, драчливый сто процентов, судя по следам на его спине... Следы эти... Колюще-режущие... И стреляли еще в него... много стреляли... Рен спал на животе, как упал, положив голову на скрещенные руки. Анна рассматривала пациента. Здоровый какой. Но диван не должен проломить. Волосы у него до середины шеи, оказывается. И концы завиваются так... А в хвостик их забирает, когда напяливает свое ведро помятое? Так совсем другой. Снится что-то. Ресницы вздрагивают. Она никак не могла подобрать определение. Пока драчливый волчара не вздохнул во сне и не почмокал губами. В относительно трезвом и сонном виде он был похож на большого ребенка! На обиженного на весь свет ребенка! Вот оно что!       На утро голова была, словно ватой набита. И дикий сушняк. Он что, опять надрался? Сказано же было, все уже! И кто это сопит ему в нос? И что-то пушистое греет шею?       Ап'лек отодрал одно веко, смотря сквозь ресницы. Два голубых глаза, очерченные темным ободом по контуру, моргнули и вытаращились на него.       Это галлюцинации. Допился, что ли? Да он же не пил! Это пигалица его самым подлым образом отключила! Ап'лек распахнул уже оба глаза. И тут же прямо перед лицом раздалось разъяренное шипение, разверзлась оскаленная крохотная пасть, а острые зубки показались клыками бальега. И тут же в нос и в правое ухо впились крошечные лапки. Рен взвыл и подлетел на месте, скидывая с себя чудище. От него отлетел белый меховой шарик, шмякнулся на пол и издал гневное шипение. Ап'лек смотрел и не верил. Белый вурпак? Белый? Меховой шарик вздыбил шерстку, снова издал гневное шипение и стремительно скрылся в соседней комнате. Рен потряс головой, отгоняя от себя наваждение. Точно, проделки той ситхской леди, что голокрон ему пыталась втюхать... сто процентов, какой-нибудь поддельный, раз его до сих пор никто из гробницы не спер. Вот ведь... Только беды одни от этих баб!       Рен осмотрелся по сторонам. Он все еще был в квартире пигалицы. Точно! Вчера его хорошо приложил самец тук’ата. Пигалица его вылечила, и теперь ему надо срочно найти псов. Солнце прорезало комнату лучами, ложась пятнами света на стены, аскетичную мебель, отражаясь от зелени листьев каких-то причудливых пышных растений, заполонивших всю противоположную от Ап'лек стену. В этом обрамлении мини-джунглей Рен увидел голоэкран. Та-а-ак. Боли он почти не чувствовал, но при резком движении тупо заныло, противно и по нарастающей. Надо осторожнее.       Пигалицы дома не было. Ап'лек исследовал комнату, правда уже после того, как выхлебал почти полтора литра сладко-кислой воды, что стояла на столике у дивана. Позаботилась она! Сначала, значит, отключила, а теперь вон, попей водички, Ап'лек, легче станет! Легче и правда стало. В голове совсем прояснилось. В ее комнате все тот же аскетизм, но все функционально. Все какие-то панели управления, ключа от них явно нет, скорее всего все коды на ее идентификационном браслете. Главное, чтобы рефрешер не закодировала. Припирало. Не закодировала. Открытий было несколько и все неприятные. Первое - она чистюля. Второе - его одежды не было НИГДЕ! Рен перерыл все, что можно было перерыть, даже морозильную камеру, вскрыл встроенный в стену шкаф в ее комнате. Только пигалецевские шмотки. Третье. Она его заперла! Ну, это фигня, двери он вскроет, или выбьет, на крайняк, но! Его комлинк и кредитный инфочип тоже исчезли. Только кэл, который он носил с собой, и бластер лежали в коридоре, рядом с начищенными сапогами. Сапоги, значит, стояли. И что? Он же не проломит хлипкие дверки... и вот куда он пойдет? Тут высота и только посадочная площадка. А, лифт же есть! Все равно. Ап'лек представил себя в сапогах, голым, с бластером и без кредитов. Голотранслятор отключен. Все. Связи в внешним миром нет. Ап'лек зарычал, грохнул кулаком по стоявшему рядом с диваном маленькому круглому столику из почти песочного цвета дерева, развалив его пополам. Внутренняя Тьма накрыла Рен своими дружескими черными крыльями и зашептала: «Ты в ловушке, Ап'лек! Эта пигалица просто издевается над тобой! Все чистенько, уютненько и светленько? А давай мы все это разнесем к чертовой матери? А?»       «А давай!» - согласился Ап'лек и бахнул с размаху в переборку двери ее комнаты, вогнув ее вовнутрь. В крестце дернуло и кулак рыцаря остановился в сантиметре от голоэкрана. «Да ну, на».. - сказал Ап'лек внутренней Тьме, - «так я тут сколько сидеть буду?»       Он переждал, пока боль стихнет и отправился на кухню. Прикрытый большой салфеткой из флимсипласта, на столе стоял завтрак. Скорее всего. Ап'лек рассматривал большое блюдо с красиво разложенными сэндвичами, из которых выглядывали листики розетто, и нежно-розовые слои мяса робы. На стенке каф-машины прикреплена записка: «Кнопочку нажми левую во втором ряду. Так надо!» Только потом, осмотревшись, заметил еще одну, на хладокамере: «Стейки на два дня! Сожрешь все сразу - будешь сидеть потом голодным!»       Он нажал. Каф-машина заурчала и выдала большую чашку... горячего шоколада.       Он смел все сэндвичи за две минуты, шоколад заглотил, только потом понял, что совершенно не распробовал его вкус. Шатание по комнатам пресек медроид, который жужжал вокруг и требовал вернуться к «постельному режиму». Вкатил еще три укола, в руку. Крестец слабо ныл, меддроид включил генератор исцеляющего поля и заставил-таки Ап'лека улечься обратно. А чего вчера не меддроид? А чего вчера она тут, понимаешь, дубасила его между лопаток? Понятно, зоологический интерес. Пощупать ей захотелось... Вот же стерва! Пигалица, но вредоносная. Мужики ее не интересуют! Как же! Ее интересует возможность поиздеваться! Ладно! А показалось, что она заботится о нем. ПОКАЗАЛОСЬ! Могла и дроида направить. Мышцы, значит, ягодичные… развиты… Мстит за то, что закрыл ее с тук’атами? Конечно! Это мы еще посмотрим, как она вернется…       Ближе к вечеру по таймеру включился голоэкран. Передавали новости. О странных и агрессивных животных, продвигавшихся по городу и пугающих жителей одним своим видом. Ну, разбитые витрины (когда их пытались поймать), помятые спидеры и перевернутые мусорки, это так, мелочи. Пока правительство решало и совещалось, что делать, странные животные из города исчезли. Ушли в джунгли. Остальное понятно. Стерва-пигалица оказалась права. Типа вот тебе! Я же говорила! Ап'лек уже хотел отвернуться, но тут галактические новости ошарашили репортажем со свадьбы Верховного. Ап'лек видел Рей, идущую к Кайло и Кайло, смотрящего на нее так, что сразу было ясно… да все ясно! Смурные Рен за спиной Верховного смотрелись… это что, вот эти вымороженные, это они что ли? В этих костюмчиках и причесанные? Ап'лек взвыл и уткнулся в подушку.       Пигалица вернулась поздно. Глянула своим горьким шоколадом, как сканером, но Ап'лек был готов… ничего, что в простыне, плевать, сейчас он…       - Можешь не стараться, - сказала докторша, - твоей одежды тут нет, сейчас кормить тебя буду, - прошла мимо него на кухню, откуда через несколько минут донеслись приятные запахи жарившегося мяса стига.       - Ешь, - приказала ветеринар, не глядя на него. Хмурая какая-то, отметил Ап'лек. Не злая, но чего-то настороженная какая-то. Правильно, его боится…       - Верховный Лидер у вас у всех, что ли девушку увел? – вдруг спросила Анна, обернувшись от окна, в которое смотрела, слыша только, как Ап'лек набросился на мясо.       - Чего-о? – промычал Рен, забыв как жевать.       - Ты сам сказал, что горе общее. Я видела тебя по головидео, в компании… остальных негодяев. И девушка, невеста. Вы смотрели так, точно хороните кого и еще завидуя! Уж это я тебе как профессионал говорю! Я сделала вывод, что причина дурного настроения – девушка. Горе общее.       - Не неси чушь! – Ап'лек проглотил, наконец, кусок,- вывод она сделала, это Рей, она своя, а Верховный…       - Главный негодяй, - кивнула Анна, это я тоже поняла. Полистала голонет, знаешь. Много чего узнала про упырей, бандитов и безжалостных убийц Рен. Одного не могу понять, не укладывается, как такая милая девушка могла выйти замуж за такого монстра? Неужели она тоже как вы, негодяйка? Не похоже.       - Да где б тебе понять, - вдруг разозлился Ап'лек, - если на всех ты смотришь с чисто зоологической точки зрения.       - Поел? – холодно спросила Анна, не подавая вида, что его слова задели. Здоровый гуррек сидит на ее кухне, обмотанный простыней, полуголый получается, играет тут своими мышцами, лопает мясо, злится, это понятно… Надо быть осторожной. Чего-то она слишком самонадеянна. Электрошокер не выпускать из рук! Сейчас он наестся, сил прибавится… уже не вырубишь. Не дастся!       Потом она ушла в свою комнату, только кинув взгляд на разломанный столик и погнутую переборку двери. Смогла задвинуть ее только на половину, дальше никак. Меддроид вкатил еще дозу, исцеляющее поле, бакта на крестец. Пигалица оставила только ночник.       - Спать ложись, крикнула она из спальни, - завтра контрольное сканирование и полетим твоих псов спасать!       Спать. Он уже выспался! Рен метнулся на кухню, доел оставшиеся два куска, напился воды и подумал, что, если он сейчас тихонько проберется к ней в комнату и глянет, где она держит идентификационный браслет… Да он ее в узел потом завяжет! У него все коды доступа, он заставит ее… «Три...два…один…У-у-х, пошел»        Покрытие пола скрадывало шаги. Ап'лек сконцентрировался, прокрадываясь в другую комнату. Приподнял переборку, она отъехала бесшумно. Ночник горел у изголовья кровати. Пигалица спала. Непослушные волосы разметались по подушке, почти свернулась калачиком. Странная, непонятная, драчливая, сразу видно, дурковатая точно, иначе бы уже выгнала его прямо в простыне.       Странная и непонятная совершенно не походила во сне на дурковатую и драчливую. Только ресницы вздрагивали. Снилось что-то. Браслет лежал на тумбочке рядом с кроватью. Ап'лек облизнулся, протянул руку… Мелкие и острые иголочки впились ему в щиколотку, раздалось шипение, белый пуховый шарик заскочил на кровать и завывая, словно корабельная сирена, нырнул под одеяло пигалицы, а сама пигалица открыла глаза и рявкнула:       - Руку убрал, – высунув свою, в которой был зажат электрошокер UP-18, с режимом поражения радиусом три метра. Не успеть никак…       В свете ночника изумрудные искры по ее радужке вспыхивали почти гневом, коричневатые водоросли в его радужке стали почти черными, заслонив собой и лазурное, и зеленое, только злость осталась и некоторое количество удивления от ее наглости.       - Еще одна подобная выходка, и ночевать будешь в переноске, - похлопывая парализатором по ладони и многозначительно кивая на него, заявила пигалица.       - Ишь, разоралась, - буркнул Ап'лек, - почесывая укушенную ногу, - мне мой комлинк нужен, - и для наглядности протянул руку.       - Завтра отдам, - буркнула пигалица, отворачиваясь от него и заворачиваясь в одеяло, - все равно, я его и твой инфочип у себя в клинике оставила. Для надежности.       Ап'лек только плюнул в сердцах от такой наглости. Такого вероломства он еще не встречал. Его, рыцаря Рен, оставила без одежды, без комлинка и без кредитов какая-то малявка с отсталой планеты. Да парни как узнают - на смех поднимут! Он метнулся обратно в комнату, рухнул на диван и уткнулся лицом в подушку, мысленно подвывая от злости. Тьма колыхалась штормовыми волнами, накрывая его с головой, и требуя своего - крови и разрушений. Ап'лек громко засопел, пытаясь утихомирить шторм, бушующий у него в душе и выискивая хоть одну причину оставить потом эту наглую особу в живых. Мрачные мысли незаметно трансформировались в столь же мрачный сон, в котором он гонялся за тук'атами, укравшими у него Диверсанта, и таскающими его тельце в своих жутких зубах. А пигалица наблюдала за его мучениями и громко хохотала, показывая на него пальцем.       Что и говорить, что проснулся Ап'лек в мрачном расположении духа и не выспавшимся. Крестец еще болел, но уже не столь сильно. А вот шея от неудобной позы, в которой он пролежал всю ночь, устроила ему самый настоящий апокалипсис. Из кухни доносились шаги, негромкий стук посуды и аппетитные запахи. Потирая ноющую шею, Ап'лек уселся на диване. Простынь за ночь благополучно успела сползти, полностью оголив его торс и верхнюю часть чешущейся от уколов задницы. Замотавшись поплотнее в простынь, Ап'лек усмехнулся: еще пара дней, и он начнет привыкать ходить в таком виде. Но одежду где-то добыть надо... А то странно как-то, если посмотреть на ситуацию со стороны. Молодая девушка заманила его к себе в дом, раздела догола, заперла и... все! Дальше все можно отдать на откуп воображению остальных Рен. А оно у них больное и богатое! Навоображают много чего...       Полностью погруженный в невеселые мысли о пропавшей одежде Ап'лек дойти до кухни не успел. Навстречу ему выкатился все-тот же белый меховой шарик и издал злобный жужжащий звук. Рен остановился и вздохнул. Этот белый вурпак хоть и был таким же вредным, как и его хозяйка, но первое желание пнуть этот мячик ногой, он тут же в себе загасил. Все-таки Диверсант на месте него повел бы себя так же.       Бочком обойдя живое недовольно ворчащее на него препятствие, Ап'лек зашел на кухню. На столе уже стояли две тарелки с разложенными на них кусками мяса стига и какими-то овощами. Посередине стола красовалась корзинка с какими-то булочками. Пахло вкусно. Но Рен демонстративно нахмурился и подошел к окну, делая вид, что происходящее снаружи ему интереснее больше, чем то, что творится на кухне.       - Есть садись, - скомандовала пигалица, плюхаясь на один из стульев.       «Вот раскомандовалась», - хмуро подумал Ап'лек, скосив на нее глаза. Но виду, что он чертовски голоден, не подал. Пусть знает, что он просто так не сдастся.       - Сегодня в клинику поедем, - как ни в чем ни бывало, говорила Анна, энергично жуя, - заберем лекарства, твое барахло сейчас привезут, и...       - И перед тем, как отправиться за собачками, мне еще кое-что нужно будет сделать, - буркнул Рен, все-таки снизойдя до завтрака. Есть в присутствии пигалицы не очень хотелось, деваться было некуда - время поджимало.       В клинике они пробыли недолго. Песий доктор еще нагрузила свою сумку, уложив специальный пистолет со снотворным сверху, и Анне надо было передать дела своему компаньону, какому-то тщедушному типчику в очечках, который все время, пока она его инструктировала, испуганно косился на Рена. Видимо, вчера он тоже смотрел голоновости со свадьбой Верховного. А Ап'лек в это время сканировал свой организм и его состоянием остался доволен. Дырки в коже не зияют, кровь не хлещет – значит все в норме. Да и крестец воспрял духом и жаждет приключений. Значит, пора отправляться за тук'атами. Но сперва действительно надо было заскочить еще и на его корабль. За арсеналом, так сказать.       Оставив «песьего доктора» в кают-компании и приказав ей ничего не трогать (хотя, кого он обманывал? Чихала она на его приказы), Ап'лек отправился в свою каюту. Там его встретил взволнованный Диверсант. Он чувствовал на корабле чужого, чему был крайне недоволен, но спокойный вид хозяина сбивал с толку. Сперва Рен хотел его оставить на корабле. Но где-то в глубине подсознания Сила тихонечко шептала, что приключение может и затянуться. Поэтому Диверсант благополучно перекочевал за пазуху рыцаря, где уютно устроился, негромко мурча. А Ап'лек принялся экипироваться.       Когда он вышел из своей каюты, Анна непроизвольно прислонилась к стене. Ужас какой! Теперь на этот жуткий шлем он напялил какой-то мелкосетчатый капор с болтающимися краями, на перчатках - наручи с загнутыми зубцами, на коленях и голенях тоже вроде щитков, а сам пристегивал длинный меч, черный с серебристыми проблесками на лезвии.       - Что уставилась? Страшно? Правильно! Вот и всякая дрянь в джунглях этих так же подумает.       Когда столица, раскинувшаяся на бескрайней равнине осталась позади, Ап'лек остановил аэроспидер. Они зависли над зеленью дождевых лесов, а он молчал, поворачивая голову то в одну сторону, то в другую. След в Силе читался отчетливо. На юг. Ап'лек помчался над кронами деревьев, лишь изредка сбрасывая скорость, когда светящаяся полоса следа прерывалась, но потом снова находил ее, покружив немного над местами, где след терялся. Однако тук'аты наследили кругами и восьмерками! Анна молчала, рассматривала это зеленое море под ними. Когда сияние следа стало сильнее, Ап'лек повел машину вниз, сквозь овально-ланцетовидные листья тикаба, глянцево-кожистые разлапистые циты, лавируя между древесными лианами толщиной с ногу Анны, обвешанные пурпурными цветами, развесистые нупы, так напоминающие папоротник, собранные у основания и раскинувшиеся метрах в пяти от земли широки веером... Сразу стало темно, сумеречно, жарко и душно. Ап'лек поднял руку, когда Анна хотела слезть с сиденья, соскочил вниз и скользнул за кусты лапорта, тут же скрывшись за мясистыми стрельчатыми листьями. Анна осматривала джунглевый лес, поднимая голову выше. Ярусы растений терялись в этой высоте, укрывавшей солнце плотными кронами. Но лес жил! Разнообразными звуками давая знать, что тут свои законы, свои обитатели, своя жизнь! Ап'лек появился уже с другой стороны, подошел неслышно. Анна вздрогнула.       - Они ушли. В этом проблема. Я чую их, а они - меня. Лежка свежая. Задрали кого-то, не голодные. Раз сожрали, значит здоровые, значит ты уже не нужна, значит я к ним подберусь ночью и всажу из твоего этого пистолета нужную дозу. Загружу, отвезу, все. И домой! - он снял шлем, вытирая влажный лоб, говорил сам с собой, потом посмотрел на Анну. Не понял? Она ужалила его взглядом так, что как иголки впились в сердце, а вокруг нее виток за витком, раскручивалось ожесточенное упрямство.       - Сейчас мы осторожно их нагоним, сядем тихо, километрах в двух. Пусть думают, что мы отстали.       Потом спидер еще кружил, по окружности и восьмерками, пока гончие путали следы. Солнце уже падало в зеленое море джунглей, когда псы наконец угомонились. Ап'лек опустился к земле, цепляя ветви и лианы, но удалось вместиться на маленькой прогалине. Травы в джунглях не было, только слои опавших листьев. Рен разгреб их прямо до земли, достал из своей поясной сумки какой-то флакон и выпустил растекавшийся над поверхностью радиально сероватый туман, осевший на землю и исчезнувший.       - Я сейчас посмотрю, где они, а ты тут пока... Сиди пока! - сказал Ап'лек и исчез снова.       Анна еще посмотрела ему вслед, потом оставила в спидере пистолет с транквилизатором и пошла по направлению к городу. Почему-то было очень больно, как Бараночка своими зубками-иголочками да самой открытой мышцы сердца. Он сказал так походя: псы здоровы, значит ты уже не нужна, значит... Ну да, а как иначе-то? А иначе не получится. Он спокойно запихнул ее к тук'атам, прекрасно зная, насколько они опасны, потом был вынужден терпеть ее, так как гончие нужны были. Гончие нужны по-прежнему позарез, надобность в ней... причем здесь она? Надобность в ДОКТОРЕ пропала. Анна вообще не существует. Самое дикое животное можно понять и найти точки соприкосновения. С этим точек нет и понять его не получилось.        Она посмотрела на компас, нажала фиксатор курса. Если убрать эти кружева их траектории движения, проложить прямую, то получается километров сорок. На север. Отлично! У нее два пайка, вода, Бараночка, электрошокер и цель. Домой! Волчара гнусный! Хоть бы спасибо сказал, хоть бы... Сердце стучало чаще. А у него вот вообще его нет. Да тук'аты по сравнению с ним - чудные звери, умные и благородные, и чувствуют! А этот? Сердце у него - только мышечный орган, который качает кровь. Нет, все, наверное, правда, что про этих Рен говорят жуткие негодяи просто!       Анна сломала какую-то веточку и теперь махала ею, яростно рассекая воздух. Через полчаса она остановилась, разглядывая препятствие на пути. Об этом она не подумала. В воздухе рек нет. Таких вот широких и мутных, а что там в этой мути? И еще течение. Да. Надо подумать. Надо просто сесть...       Она села, но раздумья затянулись. Река несла свои мутно-желтые воды, никаких подсказок не предложила. Бараночка сидела рядом, грызла какой-то листочек, внезапно зашипела и метнулась молнией в карман. Анна обернулась. Гнусный и бессердечный стоял позади, без шлема своего, тоже гнусного:       - А ты что, плавать не умеешь, ветеринар? - взгляд какой-то жесткий, море волнуется «раз»?       Он приблизился, оставив до Анны расстояние метра три с половиной.       «Хватит, на большее луч не добьет, тоже мне... упертая, как Рей! Стоп!»       Он вернулся, а ее нет! Увидел пистолет и сразу понял. Это как это так? Сбежала? Докторша сбежала? От него? Да от него еще никто не сбегал! Кроме тук'ат...       «Ой», - лениво вздохнула разморенная духотой джунглей его внутренняя Тьма, - «да и фиг с ней, баба с возу...»       - «Заткнись», - сказал Ап'лек, прислушиваясь к тому, что ворочалось в душе. Ворчало недовольством и ныло как-то так... тошно-больно. Куда она поперлась? Ненормальная. Одна в диком лесу? Вот же, твою ж... тук'аты остановились, потому что дальше болото! Тут самое интересное, а она ... Ну уж нет!       Пигалица сидела, смотрела на мутные воды реки. Все, добегалась? Шокер изъять! Хватит уже играться. Он сделал несколько шагов, смотря в кипящий шоколад ее глаз..       «Разряд!»- она выбросила руку, синяя молния хлестнула в нескольких сантиметрах от него. Не достала!       Анна снова вскинула шокер, но тут же замерла, не поверив глазам. От Рена словно отделилась маленькая черная клякса и метнулась ей навстречу. Послышалось знакомое злобное жужжание, и ей пришлось сделать шаг назад, поскольку в ноги подкатился меховой черный шарик и чуть было не вцепился ей в штанину. Анна отскочила, глядя как вокруг нее нарезает круги крохотный, но очень сердитый вурпак нестандартного черного окраса. Вурпак прямо таки трясся от злобы, сверкая на нее голубыми, как озера Набу, глазенками, и сжимая лапки в крохотные кулачки. Анна похлопала глазами, не зная, что лучше в данном случае: умилиться или расхохотаться в голос, уж больно смешным и милым выглядела эта нелепая пушистая копия рыцаря Рен.       Выплюнув в ее сторону несколько вурпачих ругательств, зверек, недовольно жужжа, подкатился к Ап'леку и ловко взобрался к нему на плечо, где и устроился, вцепившись лапками в его одежду и настороженно поглядывая в сторону обидчицы своего хозяина.       Ап'лек вскинул руку и сжав пальцы, дернул руку к себе. Шокер из ее пальцев рванулся и упал у его сапог:       - Команды покинуть расположение не было, - сказал он холодным тоном, - возвращаемся, стемнеет скоро.       Анна стояла и не понимала, что произошло. Он же не подходил к ней! А шокера нет. Что вот теперь?       - Думаешь, привыкла своим зверьем командовать, и со мной получится? – прорычал Ап'лек, почесав за ухом зверька, - Не надейся даже! До конца операции все останутся на своих местах. Гончие залегли у болот, ночью возьмем. Все. Пошла!       «А пьяный он какой-то все же более покладистый», - подумала Анна, бредя вслед за Реном, который пару раз оглянулся, подгоняя ее.       Темнело. Силуэт Ап'лека с торчащим на плече вурпаком уже еле виднелся впереди, так что Анна поднажала, догоняя эту злобную боевую единицу… Хотя, почему единицу? Со своим черным меховым клубком Рен как раз представлял вполне дееспособную боевую полуторашку.       Спидер висел у толстенного с облезающей корой ствола манакса. Ап'лек отстегнул свою сумку, бросив ее на расчищенный участок красно- бурой земли, достал два энергомодуля и выставил их по обеим сторонам этого участка, кинул термоткань и повернулся к Анне:       - Спать! Подниму в три ночи.       Потом улегся, завернувшись в термоткань, и закрыл глаза. Включенные энергомодули замкнули над ним защитное поле, светившееся желто-оранжевым слабым свечением.       Анне хотелось расплакаться. Сильно хотелось. Какого черта она связалась с этим безбашенным негодяем? Ведь сразу же было ясно... Тук'аты! Она чувствовала, что он не врет! А потом... Она опустилась на кусочек чистой почвы, оставшейся от границы энергополя, поплотнее запахнулась в свою накидку, потому что резко стало холодно. Бараночка пригрелась на руках, которыми Анна себя обхватила, чтоб теплее было, преклонив голову на сумку с медикаментами. «Сказал: мы туда и обратно. А сам мотался целый день, а теперь спать улегся. Хоть бы костер какой, что ли». Холод начал заползать под накидку. Еще влажность эта! И еще кажется, что тут все кишит живностью на один квадратный метр. Если б не санатор его, наверное уже бы ее достали всякие насекомые и разные твари...       Ап'лек наблюдал за ней сквозь полуопущенные ресницы. Скрутилась в комочек. Живет на планете с дождевыми лесами, а ни черта ничего не знает. Что вот она в эту сумку натолкала? Ни термоткани, ни модулей, ни...       - Сюда иди! - сказал гнусный Рен.       Анна открыла глаза:       - Ага, прям сейчас...       - Вот прям сейчас! У меня времени нет тут разговаривать с тобой и спорить!       - Мне и тут хорошо, - огрызнулась пигалица и закрыла глаза.       Взгляд Ап'лека зафиксировал движение в ветвях над ней, еще когда она прожигала его своим горьким шоколадом, презрительно и с насмешечкой. Бластер в режим парализатора. «Пу-укс». Лианная змея громко шлепнулась прямо перед пигалицей, оставшись лежать неподвижно.       - Двадцать секунд, - сказал Ап'лек, снимая энергополе.       Пигалица подорвалась, как будто пожар уже подпалил задницу и прыгнула за границу энергомодулей. Рен поставил боевой режим и отрезал лазером змее голову, потом вышел, ухватил мертвое зелено-серое тело и зашвырнул подальше в черноту зарослей.       - Все? Вопросов нет? - спросил Ап'лек, подходя к Анне.       - Я с тобой спать не буду! - зло и тихо сообщила она.       - Да я с тобой тоже как-то не собирался, кому ты нужна... с зоологическими заскоками. - он кинул ей термоткань, сам положил сумку под голову, укутался в плащ и отвернулся, прижав меч и Диверсанта к себе.       Ее сумка между спиной Ап'лека и ею не влезала. Пигалица пыхтела, толкая его этой сумкой, пытаясь втиснуться, но граница энергомодуля угрожающе начинала гудеть.       - Да ты дашь поспать или нет! - вскинулся Ап'лек, отшвырнул сумку в ноги, ухватил термоткань, в которую она упаковалась, как в капсулу-денка, развернул ее спиной к себе, прижав сверху рукой. Дурковатая докторша замерла, полежала минуты три и просипела полузадушенным голосом из своей капсулы:       - Мне тяжело, ты давишь прямо на область сердечной мышцы.       - Черт бы тебя побрал! - выругался Рен, убирая руку, которую теперь девать было некуда, потому что ее спина прижата к его груди. Оставались на выбор ее бедро и попа, куда он и пристроил руку. Выдержит!       - А это уж совсем! - прошипела пигалица, высунула ладонь и скинула его руку со своего бедра.       - Еще раз двинешься, - угрожающе сказал Ап'лек, - выкину к змеям.       - А если я в туалет захочу? - спросила Анна.       - А ты не захоти!       Она затихла. Ап'лек постарался отрезать себя от ощущения ее спины, потому что спать оставалось...       Диверсант выполз из-под плаща, потому что ему стало жарко. А Бараночка вылезла, потому что ей тоже стало жарко. И так зазывно стрекотали цифики! Наверняка жирные и вкусные. Если Бараночка повиновалась только инстинктам, потому что в джунглях не жила, то Диверсант прошел курс молодого бойца, прежде чем удрал с Набу и поселился на «Канюке». Видимо, энергополе самого Диверсанта как-то совпадало с частотой генерируемого энергомодуля, потому что он снова шмыгнул через щит, чтобы полакомиться вкусняшкой. Бараночка шмыгнула с другой стороны. Через несколько минут Ап'лек подскочил, потому что прямо у него за спиной грянула драка двух вурпаков из-за одного цифика, уже с оторванной башкой. Диверсант, как истинный воспитанник не джентльмена, уступать даме добычу не желал, а Бараночка очень хотела кушать, но ловить этих цификов не умела, поэтому лупила Диверсанта всеми четырьмя крохотными лапками, а Диверсант шипел и таскал ее за белый мех, пытаясь дотянуться до ушей. Соответственно, оба по вурпачьи вслух высказывали друг другу все, что они думают...       Только задремал, только пригрелся о пигалицу! На тебе! Анна подскочила, потому что Бараночка ясно и громко подавала сигналы о помощи, вереща пискляво, но проникновенно. Диверсант просто ругался, и помощи не просил. Два контрастных меховых шарика были отодраны друг от друга злым Ап'леком, труп цифика разломлен пополам и отдан в крошечные тоненькие пальчики, башку тоже отдал Бараночке, чтоб заткнулась. Потом Ап'лек снова улегся, пододвинул к себе отодвинувшуюся на сколько можно (сантиметров на пять, наверное, может на шесть) пигалицу и закрыл глаза.       То, что пигалица вместе со своей истеричкой утихли, это обнадеживало. Рену пришлось вдыхать–выдыхать, чтобы выровнять потоки Силы и заставить себя окружить ими, как вторым защитным полем. Спина пигалицы грела, но она как-то так странно изогнулась, чтобы ее бедра его не касались. Ну и правильно, а то концентрироваться на Силе как-то сложновато стало. Дневные бега по зарослям сказались на мыслях, мысли отключились, допуская сон в сознание. Ненадолго. Сквозь сон он слышал возмущенные вопли Диверсанта, но реагировать не хотелось. Ап'лек еще немного поплавал в энергии Силы, когда эта энергия налилась темнотой, а внутренняя Тьма заорала в ухо: «Подъем!»       Подъем прошел автоматически, как всегда было в моменты опасности уже много лет. Опершись рукой на бедро докторши, Рен вскочил, сжимая меч в руке. Докторша вскочила, потому что хотела врезать ему за рукоприкладство, невзирая ни на какие страшилки в голонете. За стеной энергополя они увидели, как тук'аты, выставив свои рога, синхронно долбанули спидер о ствол манакса, проткнув обшивку, отскочили вместе с ним и впечатали машину в ствол еще раз. Вокруг них с причитаниями метался Диверсант, то потрясая в сторону гончих кулачками, то плюясь в них проклятьями. Тук'аты, как звери умные, понимали, что у них с вурпаком разные весовые категории, поэтому на защитника имущества Рен просто не реагировали, продолжая уничтожать это имущество. То, что с каждым разом корпус терял обтекаемые сигарообразные очертания просматривалось отчетливо. Самка отскочила, самец дернул рога, мгновение…       «Пипец», - успел подумать Ап'лек, уже зная, что произойдет. Рога тук'аты прицельно ударили по ионизационной камере, воздух «ш-ш-ш» втягивала пробоина, «чпок-с» и язычки пламени весело заскакали у топливного модуля. Тук'ата отпрыгнул, две пары голубых глаз кинули насмешливый взгляд, Ап'леку даже показалось, что самец ему подмигнул, и гончие не таясь с топотом исчезли в темноте. Вслед, подпрыгивая на камушках, покатился черный шарик вурпака. Зачем-то догонять... Рыцарь и пигалица из-за защитного поля шокировано смотрели на все разгорающийся огонь, потом модуль хлопком оповестил о своем уничтожении, и спидер грохнулся на землю. Все. Репульсор больше нет. Да и спидера тоже. В глазах обоих отражались веселые огоньки. Понимая, что переживать по забоданному тук'атами спидеру смысла уже нет, Рен просто выругался и сказал:       - Спать давай!       Пигалица снова замоталась в термоткань, посмотрела недоброжелательно и сказала таким же тоном:       - Еще раз руку протянешь, загрызу.       - Не сомневаюсь, - ехидно ответил Ап'лек, укладываясь рядом и отворачиваясь.       Проснулся он на рассвете, черноты ночи уже не было, только густые сумерки. В этих сумерках он мгновенно определил, что причин пробуждения было несколько. Первая, что его нос что-то щекотало. Вторая - какое-то непривычное ощущение НЕСВОБОДЫ, третья… третья самая тревожная. Нос щекотала прядка непокорных волос пигалицы, потому что сама пигалица, скрутившись клубочком, практически спала на нем, устроившись с комфортом не на земле. По крайней мере, голова и ее верхняя половина возлежала на его груди и животе, поэтому волосы лезли ему в нос, а ее щека устроилась не на жесткой броне, а на своей ладошке, покоящейся на этой броне. Так мягче, конечно. Вторая, нижняя половина пигалицы грелась у него между бедер, и ей было наплевать, что это его «между бедер» заполнило все пространство, вполне себе распирая штаны. Это-то и встревожило не на шутку. То, что сам Рен обнимал клубок из пигалицы, его не встревожило, но зоологическая фанатка каким-то коварным образом подобравшись к нему, заставила внутреннюю Тьму нудным голосом сказать:       «А я предупреждала! Баба с возу… теперь вот куда жеребцу деваться, а?»       «Заткнись, - процедил Ап'лек, снимая докторшу с себя и отодвигая на сколько можно (на пять, а может, и на все шесть сантиметров).       Белый шарик из Бараночки шлепнулся в эту пропасть в пять (или шесть) сантиметров, даже не проснувшись, а рядом шлепнулся черный комочек из Диверсанта, уже вернувшегося из ночного забега за тук'атами, и тоже, крепко спящего, с зажатой в правом переднем кулачке оторванной и наполовину съеденной башкой цифика. Которую, Ап'лек-то помнил! он отдал Бараночке, только чтоб она не верещала на все джунгли. Накрыв пигалицу и сонно моргающих глазами вурпаков термотканью, Рен пошел смотреть на покореженный и мертвый спидер, заодно решая некоторые вопросы. Ночь прошла, в целом, нескучно: средства передвижения больше нет, тук'аты, процентов триста, уже смотались, то, что в штанах, это физиологическое и к пигалице отношения не имеет, теперь пилить на своих двоих вот куда?       Ап'лек достал из машины пайки и воду, пайки по карманам, Диверсант поедет на плече, воду за пояс, за спину, оставшиеся пайки в сумку. Дополнительные обоймы к бластеру. Маловато, конечно. Теперь след в Силе. Гончие ушли… в болото! Что их туда понесло-то? Не дурные вроде. Хотя, судя по их последним выходкам...       Насколько себя помнил, в болотах Рен всегда попадали в неприятности, потому что в болотах постоянно водилась какая-то зубастая, ядовитая или просто скользкая неприятность. Ап'лек с трудом нашел сухой клочок, солнце каким-то образом пробивало тут плотные кроны, уселся и постарался погрузиться в медитацию. Если Сноуку было по барабану и он их не обучал этому, то Кайло наоборот. Заставлял. Получалось. Ап'лек собрал все, что смог в Силе, настраивая себя на болото. Мля! Пигалица! Ее тоже с собой тащить? Тут не столько будешь продвигаться, сколько ее вытаскивать. Засосет же в момент! Но и тут не оставишь. Пока он за своими песелями с кочки на кочку по болотам скакать будет, как код,ек, она тут что, отдыхать будет? А если опять куда-нибудь свалит чисто из вредности? Чтобы он потом ее разыскивал... тоже... с кочки на кочку... Ну уж нет! С ним пойдет! Тем более, команды расходиться он еще не давал!       Пигалица не подвела. Она не скулила, только сопела и шумно дышала, продираясь за Ап'леком сквозь заросли, отдыхала по команде, вставала тоже по команде, хотя устала, он видел, чувствовал. Лежку тук'ат они нашли через час пути. Еще через час вышли к болоту. Конечно, один он бы двигался быстрее в два раза, но бросить пигалицу он из вредности не хотел, хотя внутренняя Тьма настаивала.       Ап'лек сканировал Зрением Силы предстоящее препятствие. Докторша молчала, кормила Бараночку, которая попискивала, кидая возмущенные взгляды на нахохлившегося Диверсанта. Тот с высоты плеча Ап'лека пялился голубыми глазами на обласканную Бараночку. Потом демонстративно фыркнул, отвернулся, снова залез в склады обернутых концов капора вокруг шеи Рена и затаился. Он потерпит, он такой.       Ап'лек мысленно рассуждал: сначала надо пройти эти примерно двести метров. Точнее сто восемьдесят восемь, так выдал встроенный в шлем сканер. Живность в Силе читалась сплошными пятнами сигнатур. Много. Но след тук'ат вел на ту сторону болота, где джунглевый лес взбирался по склону холма, а дальше виднелась гряда невысоких покатых гор. Иссиня-черно-зеленая жижа не сплошная, вот вонь сплошная, а так – довольно приличные участки твердой (хотелось бы верить!) земли, большие кочки. Ап'лек приготовил бластер, подошел к пигалице и протянул шокер:       - В меня не пальни неслучайно, сгинешь тут тогда.       Та, как ни странно, ничего не ответила, даже не посмотрела в его сторону. Накидка вся в колючках и кое-где порвана, волосы вообще уже в свободном полете, а не в косичке, на щеке какие-то разводы непонятного цвета. Похоже на пыльцу и сок цветов чичарри. То ли занюхнула, то ли вляпалась. Но инструктаж по продвижению в условиях болотистой местности выслушала внимательно, вместе с Бараночкой и Диверсантом, которые сидели на плечах Анны и Ап'лека, потрясая сжатыми кулачками друг перед другом и слабо шипя. Потом спрятались.       Твердая земля оказалась чавкающей от влаги и слегка покачивающейся, поэтому Ап'лек сначала продавливал ее крепкой палкой, потом наступал, выдерживало, ну, пигалицу и подавно. Пока шел, расстрелял две обоймы. То чьи-то зубастые и мерзкие пасти, то щупальца, то всплывали твари разного оттенка зелено-бурого. Ап'лек не заморачивался, делая выстрел, быстрее, чем сами твари успевали выбраться из жижи. Тут уж обычное состояние боя. Ты быстрее их и ты, ведомый Силой, предвидишь действия противника. По поводу уничтожения животных Анна не сказала ни слова, только прыгала с кочки на кочку, придерживая сумку. То, что она тяжелая, Ап'лек знал, проверил, но она ее тащила, никак не показывая, что ноша с каждым шагом становится все тяжелее и тяжелее. Один раз она почти потеряла равновесие, пришлось удержать ее Силой, чтоб не свалилась. Посмотрела удивленно и все. Чем ближе к холму и твердой почве, тем живности становилось меньше. Рен остановился, потому что Тьма, наконец, перестала зудеть по поводу пигалицы и остервенело заклокотала уже другой опасностью. Впереди и близко. И Сила теперь почти завыла тревогой. Тук'аты и… еще кто-то? Чувствительный! Но неразумный! Сквозь какие-то большие серо-грязные заросли он уже слышал… рык, рев, вой, и как заскулила от боли самка. То, что это она, Ап'лек не сомневался. Рен прыгнул на кочку, с нее на уже вполне себе твердый берег, оглянулся на мгновение. Докторша тоже все слышала, сиганула так, что перелетела последний отрезок и тут же рванулась вперед. Он только успел поймать ее за накидку:       - Куда? Только за мной! И только тогда, когда я скажу!       В низинке возле подошвы холма, заболоченной и заросшей какими-то остролистными и спутанными между собой грубостебельными растениями, шел бой. Самка лежала на другом краю низины, вся в крови и тяжело дыша, а самец кидался то в одну, то в другую сторону, отбивая нападения существ. Таких существ Ап'лек никогда не видел, да и не слышал о них. Но увиденное не радовало. Почти трехметровые существа, двуногие, массивные, с тусклой серо-зеленой и какой-то шелушащейся кожей, отчего вид имели отвратный, голова настолько огромна и утоплена в плечи, что со стороны казалось, что ее вообще нет. Две передние трехпалые лапы-руки с длинными, как кинжалы кэл, когтями, непрерывно атаковали самца, он уворачивался, доставая рогами до массивных ног, заставляя существа топтаться на месте и даже отступать назад. В этом «безголовом» месиве открывалась емкая и усаженная клыками пасть, а в ней еще одна, меньшего размера. И оба существа оказались чувствительными к Силе. Использовали ее, чтобы запугать самца, направляя на него потоки ужаса и страха, а он отбивался, посылая им потоки свирепости и ярости.       Ап'лек рассчитал расстояние броска. Похожие на обезглавленных гуманоидов существа были увлечены охотой, не замечая ничего вокруг. Самка ранена, но жива. Это обнадеживает. Круговерть из ужаса, страха, ярости и ненависти понравилась внутренней Тьме, которая уже успела зачахнуть без боя. Она резво вскинулась, напитываясь эмоциями и Ап'лек прыгнул. Два удара крест-накрест по спине первого существа, развернулся и пригнулся, пропуская над собой трехпалые кинжалы. Существо заревело утробным воем, но не упало. Эта его шелушащаяся кожа была посечена, но не так сильно, чтобы завалить гиганта. Ладно. Ап'лек перемахнул через притопленный ствол дерева, метнулся влево. Сапоги чавкали по жиже, скользко. Скользко! Он толкнулся, упал на колени и проехав, вложил в удар Силу, разрезая конечность существа. Тут же дернулся вправо, секущий по второй, шершавый живот падал на выставленный клинок, удар, буро-красная жижа брызнула во все стороны. Рен перемахнул снова ствол, краем глаза увидел, как пигалица сиганула вверх и выпустила в спину второго существа, который снова с замаха запустил свои когти-кинжалы в самца, нависая над ним раскрытыми пастями, синюю молнию своего шокера, тут же шлепнувшись почти под ноги противника. Вот же… Он успел ее дернуть за секунду до того, как пораженное шокером существо зашаталось. Самец тук'ата рванулся вперед, пронзая рогами беззащитный живот, отпрянул в сторону, рванул кусок из ноги. Ап'лек толкнул (прилично) докторшу в заросли и подрезал ноги существа. Оно грохнулось с такой силой, что низинка чвакнула вся разом. Меч рыцаря полоснул еще несколько раз, пока поверженная туша не задергалась в агонии.       Пигалица метнулась к самке и склонилась над ней. Рядом тут же оказался самец. Он пригнулся, встопорщив гребень и угрожающе зарычал. Но докторша на рык даже не отреагировала, продолжая аккуратно поглаживать бок самки, пока осматривала глубокую рану, прошедшую в опасной близости от позвоночника. Самка приподняла голову, окинула докторшу немного расфокусированным взглядом, и коротко рыкнула на самца. Тот тут же затих, плюхнувшись рядом на задницу.       - Что стоишь? – крикнула Анна, где там носилки твои!       Тук'ата все еще порыкивал, но не кидался. Смотрел только, как Анна, вся грязная и мокрая, достала антисептик, обрабатывая свои руки и рваную рану самки, и тут же прижала к ней бакта-пластырь.       Пока Анна возилась с тук'атой, Ап'лек прошелся по окрестностям, разведывая более приемлемый путь для возвращения. Ничего подходящего не нашел: вокруг болота, леса и мелкие речушки. Только в километре, на плоской вершине холма обнаружилась брошенная ферма: полуразвалившийся дом, остатки сада, уже заросшего ползучими лианами.       Докторша идею перенести раненое животное под относительно целую крышу, одобрила. Самец тук'аты уже без возражений трусил рядом с гравиносилками, пока они перебирались к месту стоянки. Только иногда с подозрением косился на Диверсанта, сидящего на плече Ап'лека и неотрывно сверлящего гончую пристальным взглядом.       Потом пигалица, протащив свою сумку, открыла ее, резво стянула с себя накидку и мокрую тунику, оставшись только в синем топе и штанах, и гаркнула на стоявших и пялящихся на нее Ап'лека, самца тук'ата и Диверсанта:       - Пошли вон отсюда!       Вредная Бараночка тут же подкатилась к сапогам Ап'лека и воинственно зашипела, а тук'ата убрал лапу от греха подальше. Рен развернулся и вышел, а самец, рыкнув как-то нежно, отправился за ним следом.       Анна хлопотала над самкой, разложив свои сокровища, а Ап'лек уселся на ступенях полуразрушенного крыльца. Самец покрутился возле дома и в итоге тоже устроился рядом. Сидели, задумчиво взирая на облака. Диверсант тихонько попискивал.       - Вот такие дела, пацаны, - подытожил Ап'лек и посмотрел в голубые глаза благородного. «Согласен»- ответили глаза тук'ата. Он высунул красный язык и облизал глубокие царапины на шкуре.       Пигалица явилась позади них, уже в хирургическом костюме, со стетоскопом, уперла руки в бока и заявила:       - Ей нужно мясо, чистая вода и покой. Кто сунется - загрызу! Все поняли? - и снова скрылась в доме.       «Пацаны» проводили докторшу молчаливыми взглядами, а Ап'лек, сняв шлем, распустил свой хвостик и потряс головой, освобождая волосы:       - Считаешь, кранты нам? – он посмотрел в голубые глаза тук'аты.       Тот нагнул рогатую голову, почесал задней лапой у себя за ухом и, вздохнув, рыкнул, утвердительно и обреченно.       - Ни фига! – Рен тоже почесал за ухом, у себя - ты вот знаешь, что я, в отличие от других, обожаю использовать ловушки и обманные приемы? Что там прямой и жесткий подход к уничтожению цели! Тут стратегия нужна!       Самец тук'ата еще раз вздохнул и потрусил в джунгли. Странная человеческая самка сказала же: нужна вода и мясо! Воду он нашел почти сразу и призывно завыл, отчего лианные змеи посыпались с деревьев вниз и кинулись в рассыпную. Ап'лек с Диверсантом, услышав вой, отправились на зов. Маленький водопадик с уступа скалы, окруженный небольшой бурлящей от падающей воды каменной чашей, Рена удовлетворил. С мясом проблем тоже не возникло. Тук'ата приволок под крыльцо штук семь одупиндо, кое-что в пасти, остальное на рога насадил. Добытчик! Способность быстро бегать толстых одупиндо не спасла. А летать они не умели.       Покопавшись в подвале, Рен вытащил какие-то старые емкости, отмыл их и приспособил для воды. Потом в этих емкостях на гравиносилках привез воду от водопада к убежищу.       Как выяснилось, воды нужно было много. Пигалица нервничала - антисанитария ее раздражала.       Вот тут решение пришло сразу, откуда взялось, неизвестно. Две взаимоисключающие мысли согласно кивнули. Внутренняя Тьма Ап'лека взывала: «Ты прикинь, сколько тебе тут торчать, пока этот «песий доктор» не вылечит твоего пса! Да она изведет тебя напрочь! Всех вас! Потеряешь форму! Надо ее тут насовсем оставить, ну или еще на сколько, чтобы она сама извелась без своей стерильности и панелей управления, и без рефрешера с горячей водой! Вот это ответка будет! Похлеще, чем укол в задницу!»       Вторая мысля индивидуально как-то предприняла попытку подсказки решения проблемы: «У тебя ж отпуск! Везти псов на базу, потом там не знаю сколько, потом еще что-то нарисуется, как пить дать. А тут тук'аты к тебе привыкнут, можно сказать друганами станете, явишься такой весь из себя загоревший, отдохнувший на свежем воздухе, с уже прирученными зверюшками а? А докторша? А докторша пусть воет! Нету связи и все! Скажи, что вас будут искать. Пусть ждет! Пока ты в отпуске-то». Обе мысли ему казались здравыми, и он прикинул и так и этак, как их вместе-то объединить, добиться баланса, так сказать. Ничего не придумал и решил пока действовать по обстановке. А там Сила подскажет...       Ап'лек присмотрел подходящий пень у водопада, куда решил припрятать комлинк и маячок S-связи, но сначала вызвал Верховного. Доложиться.       - Тук'ата поймал? – сразу спросила Рей, сидя в шезлонге на пляже из ослепительного белого песка, а ленивые волны океана Балдемника лизали этот песок чуть дальше. Она подставила лицо солнышку, а Верховный нежно втирал в ее спину масло для загара.       - Поймал,- ответил Ап'лек, следя за рукой Кайло. - правда они сбежали, я их нагнал в джунглях. Хочу тут немного побыть, чтобы наладить контакт в естественных условиях.       - В естественных условиях - это хорошо, - согласился Кайло, вспомнив, как пространство внезапно закрывалось в самый ответственный момент их с Рей форсбондов, доводя обоих до нервных срывов.       - В естественных условиях процесс дрессировки пройдет тоже естественно, - согласилась и Рей, - главное, используй комбинационные методы.       - Это как? – не понял Ап'лек. - Я не умею.       - Ап'лек, - Рей посмотрела своими глазами цвета гаталенского чая, и улыбнулась ямочками на щеках, послав рыцарю теплое подбадривающее наставление: - Твой обычный механический способ не прокатит, поверь мне.       - Поверь, я знаю, - вздохнул Верховный.       - Есть более нужные и действенные. – Рей посмотрела на Кайло, отклонив голову назад, а он, наклонившись, приложился к ее губам, слегка так… но у Ап'лека внутри клыкастая тоска снова сказала: «р-р-р».       - Поощрительный метод - это похвала, всегда нравится, когда тебя хвалят, - вещала мусорщица,- игровой - используй природную нуждаемость в игре…       - Но самый действенный, - сказал Кайло,- это метод наталкивания.       - Не понял, - честно выдал рыцарь.       - Нужные тебе действия достигаются путем воздействия рук и поводка, не причиняя болевых и некомфортных ощущений, а наоборот, - Кайло глянул на Рей и подмигнул Ап'леку.       - Да что наоборот-то? – воскликнул рыцарь.       - Приятность должна быть! Ты тупой, что ли? – рявкнула леди Рей . - Ты Рен или не Рен?       - Я Рен!       - Вот и действуй, Рен! – строго приказал Верховный, - сочетай, значит! Чтоб приятность была такая… что уж дальше все, намертво!       И отключился.       Ап'лек спрятал средства связи под пень и понес очередную емкость к дому. Из всего, что ему наговорили Кайло и Рей, он понял едва половину. Наталкивание какое-то... приятности... Кому приятности? Тук'атам? В общем, понятно, что ничего не понятно...       Подача воды пигалице требовалась бесперебойно. Докторша развила бурную деятельность. Сначала она вылизала ту комнату, где лежала раненая самка. Заставила натаскать гору травы, в изобилии росшей на территории бывшей усадьбы, которую потом сформировала в две такие прямо перины-лежанки. Потом она исследовала дом, потом гребла и скребла, потом мыла, залив свой вонючий антисепт в воду и приспособив свою накидку под тряпки. Пацаны смотрели на все ее действия несколько растерянно, чихая от резкого химического запаха. Она, заметив этот интерес, вытерла локтем лоб, откинула свою косицу и сказала, кипя шоколадом во взгляде:       - Только натопчите мне тут, по мытому-то! И вообще! Нечего заразу всякую носить, на шкурах! По болотам таскались, воняет!       Пришлось отправляться к водопаду и совершать омовение, одновременно отстирывая шкуры и плащ, и обе туники, и верхнюю, и нижнюю. Ап'лек даже сапоги помыл, чего никогда не делал сам, надев только едва просохшие штаны и оставшись босиком. Потом она указала на бывший очаг в бывшей кухне и выразительно посмотрела на наваленных в кучу одупиндо, а сама пошла к раненой. Сунувшегося было за ней самца тук'аты пигалица зажала к стене в коридоре, попрыскала своим антисептом, шлепнула бакта-пластырь на царапины и сказала:       - Она спит! Понял?       Тук'ата мигнул голубыми глазами и потрусил вниз, в цоколь, к Ап'леку.       Потом она кормила самку сырым одупиндо, а жареных Ап'лек, пигалица, Диверсант и Бараночка если сами. К вечеру Ап'лек сообразил, что валяться, хоть и на вымытом, полу, как-то не очень, поэтому уже сформировавшаяся мужская компания снова отправилась в лес насобирать пышных веток себе на подстилки.       Самец тяжко вздыхал, маялся под дверью комнаты, где лежала его самка, на что Ап'лек, почесав пузико Диверсанта, не слезавшего с его плеча, сказал:       - Зуб даю, сейчас она попрется в рефрешер, то есть к водопаду, - и подмигнул самцу.       Операция по внедрению самца на вражескую территорию проходила строго по разработанному Ап'леком плану. Пигалица выскочила из дома и направилась к воде. Диверсант, запущенный в приоткрытую щелочку двери, погрозил кулачками лапок оставленной на страже Бараночке, выругался с чувством, белый шарик мгновенно подкатился, но черный так же мгновенно улизнул в дверь. Бараночка стремительно бросилась за обидчиком, и гневное шипение и жужжание уже слышалось достаточно далеко. Диверсант уводил неприятеля как можно дальше. Ап'лек посмотрел на самца:       - Пошел, недолго только.       «Понял», - прозвучало в сознании рыцаря, и он замер. Контролю животных он обучен не был, а тут внезапно услышал.       - Ты что, говоришь?       «Говорю, мы же в Силе», - и скользнул к своей ненаглядной. А Ап'лек, маленько ошарашенный такими новостями (собаки разговаривают!) скользнул в другую сторону, потому как пигалицу, если что, надо было нейтрализовать.       Рен пробрался к водопаду, хотя шум воды и заглушало шуршание огромных листьев ютикору , он был крайне осторожен. Боевая операция требовала сосредоточенности и быстрой реакции. Остролистные заросли какого-то прямо слишком плотно растущего тростника, сокращали обзор, но дальше продвигаться было опасно, поэтому Ап'лек замер, наблюдая за противником из засады.       Пигалица внимательно рассматривала лиловые цветы древовидного кустарника, облюбовавшего своим плетением склон уступчика. Этот ее синий топ обтягивал грудь, Ап'лек машинально отметил, что вполне себе..., а синие же трусы хоть и обхватывали тонкую талию, но открывали бедра высоко и еще половину ягодичек, тоже вполне себе... да какое, на хрен, «вполне»! Все ее изгибы на стройном теле шарахнули в голову, но тут же ударной волной долбанули внизу, а внутренняя Тьма как-то залихватски свистнула в сознании так, что зазвенело в ушах и заорала: «Ну все-е-е! Полный пансион! Все включено-о-о! И кредиты тратить не буде-е-ем!»       Ап'лек отмахнулся, но движение внизу опять тревожило. Убедил себя, что это физиологическое, из-за длительного (благодаря мусорщице, чтоб ее...) воздержания. Продолжил наблюдение. Пигалица нарвала цветов, зашла в воду (о-о-о-! КАК она заходила, как поливала сначала руки, потом плечи, потом окунулась...) и стала натирать кожу этими вот цветами. Недолго. Ап'лек собрался. Докторша вышла и что-то взяла с камня, тростник закачался от ветерка, ни хрена же не видно. Ага! Вытирается. Потом ее руки взлетели вверх, снимая топ... да какого ж черта ветер-то прилетел? Все щелочки между листьями испоганил! Ап'лек попытался эти острые листья раздвинуть. Пигалица замерла, обернулась. Топ другой быстро напялила. Вон она что в сумке-то! Гардероб таскала! Натянула свежую тунику, прополоскала старую, выкрутила... Все! Пора подавать сигнал! Свистеть Ап'лек не умел, только его Тьма, попробовал в Силе потянуться к тук'атам, потому как шухер, не получалось. Надо действовать! Провал операции недопустим!       Ап'лек метнулся в заросли и выскочил перед пигалицей прямо на протоптанной им же и самцом тук'ата тропинке.       «Вроде не пьяный», - подумала Анна,- «а вид, как будто жахнул. Глаза горят, возбужден, однако». Ее взгляд скользнул в районе его паха, снова встретился с его взглядом, и она спросила:       - Что?       - Ничего, - ответил Рен, тесня ее к дереву.       Она отступала, а шоколад в этих ее чашках выплескивался вскипевшими каплями, превращаясь в огненные зеленые искорки. «Ага!» - радостно заорала внутренняя Тьма, - «сейчас мы ее...» Другана тук'ата надо было выручать, принимая огонь на себя. Противника надо отвлечь, дезориентировать и обезвредить.       Ап'лек впечатал пигалицу в дерево и совершенно автоматически сжал ее грудь одной рукой, а вторая пошла шарить по ее спине, прихватывая ягодички и пытаясь залезть под тунику, чуть не обдирая сама себя о шершавую кору. «Да тут поле непаханое, такая тугая, такая упругая, такая...» Его бедра привычно прижались к женскому телу, только пигалица сориентировалась мгновенно.       Волчара часто дышал над ее ухом, надавливая пятерней на грудь, больно. Сволочь, сразу понятно. Тут же второй рукой пошла пальпация спины и ниже... Руки шершавые, грубые, но такие горячие, особенно после холодной воды в водопаде. Даже приятно как-то... Стоп!       Тьма Ап'лека хотела было улюлюкнуть, но тут ладошка докторши цепко впилась в драгоценные органы внизу, и Рен опешил от неожиданных ощущений. Потому что ее пальчики как-то так быстренько ощупали и перебрали содержимое двух боксов, пробежали вверх, по ткани штанов и ловко обхватывая ствол плоти, замерли, потом ринулись вниз. Ниче себе!       «Пальпация половых органов самца позволяет выявить локальные уплотнения... тут нормально... при осуществлении пальпации нижней поверхности члена и выявлении болезненности можно определить... ни хрена не болит у него нигде, пальпацию органов мошонки осуществляют в положении лежа (обойдется) или стоя, определяя с обеих сторон наличие, консистенцию и размеры яичек.. И тут у него все в порядке, у волчары гнусного! И не крипторх!» Вообще-то по инструкции нужно было еще обнажить головку и тщательно осмотреть лепестки крайней плоти, но и так понятно, что волчара ни на что не жаловался!       Зелень и лазурь в его взгляде как-то сразу придушили водоросли, отчего его море заволновалось «два», рука еще сильнее сжала ее грудь. Ап'лек только успел увидеть, как вдребезги разлетелись две чашки горького шоколада, и пальчики сжали причиндалы как клещами. Тьма взвыла: «А-а-а-а... с...ка!». Потом пигалица оттолкнула охреневшего от неожиданности и боли рыцаря Рен в сторону, зарычала и помчалась к дому, оставив на тропинке подвывать поверженного врага.       Сначала прикатился какой-то малость ободранный и обсмоктанный Диверсант, залез на плечо Ап'лека, прижался к шее, подрагивая и обнимая лапками. Потом прискакал самец тук'ата, тяжело дыша, потрусил шкурой и уселся рядом. Молчали, сидя у водопада. Смотрели на звезды.       Потом Ап'лек сказал:       - Вот так, пацаны, - вздохнул, поскреб макушку и спросил сам себя: - Рен я или не Рен?       Вернулись уже затемно. В дом пробрались почти бесшумно, не считая задетого Ап'леком какого-то металлического бака, стоявшего в коридоре. Бак, конечно, загудел, но пигалица из комнаты не вышла. Тук'ата отказался идти спать с остальными, улегся у двери пигалицы. Охранять.       Рен ворочался всю ночь. Внутренняя Тьма бесновалась, услужливо подсовывая ему список всех страшных унижений, которые он испытал от докторши. Список уже был довольно внушительный. Тьма требовала немедленной сатисфакции, и Ап'лек два раза хватался за меч. Потом вспоминал изумрудные искорки по шоколадной радужке, синюю молнию в спину монстра, склоненную над раненой самкой голову, ее ладошку на своей спине и свернутый комочек из спящей пигалицы у своей груди, и как она сидела у мутной реки. Одна. Тьма плевалась, обзывала слабаком, но тут Рей в его сознании улыбнулась и сказала: «Твой механический способ не прокатит!».        Ап'лек возмутился: «Да все ж, как положено! Прижал, схватил, дальше прокатило бы... Всем вот нравилось!»       «Кому всем-то? Кому кредиты платят? Да им по барабану, работа у них такая».       «Да и ей по барабану, у нее вон, зоологическая точка зрения!»       «Потому что ты ведешь себя как...»       «Как кто?»       Анна сидела рядом с раненой самкой, гладила черную мохнатую шкуру:       - Ты понимаешь, они все такие, противные и гадкие. Им все по-барабану, только бы скорей, скорей. Сплошная физиология. Никаких других ощущений нет, и женщина для них так... тьфу, пустое место.       Самка подняла рогатую голову, повернула морду к Анне и посмотрела голубыми глазами. Не согласна.       - Ну, я про твоего не говорю, лежит вон под дверью, охраняет. Завтра, завтра сможешь подняться и увидитесь. Пусть поскучает...        Завтра началось с того, что пигалица затарабанила в дверь комнаты Рена и сказала:       - Ты, может и привык спать где попало и на чем попало, и есть откуда попало, но я так не хочу! Ты вызвал по связи помощь?       - Нет, - честно сказал Ап'лек. Он вернулся из леса, принеся в сетке от носилок трех больших мармантов с розовой перламутровой чешуей, а во второй руке связку рамбода, тесно прилепленных друг к другу красных шариков со сладкой желтой мякотью внутри. Принесенное сложил около входа в комнату.       Она обернулась, сразу охватив взглядом добычу и шоколад потеплел во взгляде:       - Почему?       - Потерял комлинк, в низине, когда дрались с монстрами.       - Это болотные химеры, - сказала пигалица и отвела взгляд, - вроде их нет совсем, а они, оказывается, есть.       - Много чего вроде нет, а оно есть. Рыбу умеешь разделывать?       - Такую большую...       - Ладно, я сам, там дальше речка, рыба непуганая.       - Но я умею готовить!       - Что ты там про спать и есть?       - Если ты не вызвал помощь, значит нас будут искать, - сказала докторша, рассматривая рыбу в его руках, - но вот когда найдут-то? Можно же что-то придумать, чтобы не спать на полу?       - Можно, - ответил Ап'лек и пошел на кухню.       Самка чувствовала уже лучше, поэтому Анна допустила самца к пациентке. Тот улегся рядом с ней, положив голову на лапы, смотрел не отрываясь. Ап'лек, наблюдая за тук'атами подумал, что они как Рей и Кайло, точно говорят между собой. В Силе. Он изредка ласково порыкивал, а докторша, с умилением смотря на них, сказала:       - Я решила назвать их Каф и Карамелька. Они такие сладенькие, когда вместе...       Самец обернулся и сомнением во взгляде посмотрел на докторшу. Потом перевел взгляд, полный надежды, на Ап'лека. Мол, брат, не подведи...       - Чушь какая, - поморщился Ап'лек, - ситхских гончих называть, как богликов. Церебус и Тьма! И никаких твоих идиотских кличек!       - Почему это идиотских? - возмутилась Анна, - они вполне нормальные. Даже милые. Уверена они твоим тук'атам точно понравятся.       -Эй, парень, - насмешливо обратился Ап'лек к самцу, - Тебе понравится, если твою любимую кто-нибудь Карамелькой назовет? Или каким-нибудь цветочком?       Тук'ата фыркнул, дернул шкурой и отвернулся.       - Василек и Ромашка! - не унималась пигалица, решив доконать Рена.       - Хаос и Тьма! - рявкнул он в ответ.       «Пепел и Ночь» - прозвучало в его голове.       - Что? - Ап'лек уставился на гончих, точнее на самку, которая смотрела на него с легкой хитринкой в глазах.       «Его зовут Пепел, а я - Ночь», - повторила самка тук'аты в Силе, более низким, чем у самца, голосом, - «И не спорьте. Мы на другие имена отзываться не будем. И про клетки свои забудь».       - Заметано! Пепел и Ночь, - Ап'лек повернулся к пигалице, - Это окончательное решение и обжалованию не подлежит. Тук'аты со мной согласны. Твое мнение - в меньшинстве!        Анна фыркнула, но спорить не стала. Толку-то спорить с этим волчарой? Тем более, тук'аты с ним улетят. Почему-то от этого стало грустно. Она поймала себя на мысли, что уже успела привязаться к этим псам, странным, умным, благородным. Вот что им делать с этим подлецом, а? Он же их загубит. Он же не знает, как за ними ухаживать! Их кормить надо правильно, следить за здоровьем, лечить... а он? Опять в клетки посадит? И будет кормить этим ужасным сухим кормом? Подлец, одним словом!       К ноге Анны подкатился белый шарик. Бараночка спряталась за хозяйкой, наблюдая из своего укрытия, как в комнату задом ввалился Диверсант, таща в зубах что-то. Это оказалась мохнатка, довольно потрепанная и вся в мелких укусах. Вурпак бросил бабочку, повернулся, нашел взглядом Бараночку, и поволок добычу к ней. Бараночка волновалась, перебирала лапками, тихо урчала, но взгляда с Диверсанта не сводила. Тот бросил добычу к ее ногам, проникновенно мурлыкнул и метнулся к Ап'леку. Взобрался к нему на плечо и уже оттуда наблюдал, как Бараночка, стреляя в него глазками, осторожно обнюхала тушку мохнатки и, зажмурившись, впилась в нее зубками.       Ап'лек, поглаживая притихшего Диверсанта, чувствовал, как Сила вокруг насыщалась каким-то странным светом, почему-то голубым. Тук'ата, ведя разговор друг с другом, продуцировали такое количество эмоций, что они, достигнув Рена, всколыхнули потоки его Силы, а Тьма, взвизгнув, забилась куда-то в угол сознания. Совершенно как стеклышко, трезвая и отдохнувшая, тоска снова ухмылялась, крутя в памяти кадры свадьбы Верховного. Рей снова шла к нему по лестнице… Ап'лек мотнул головой, отгоняя видение, навевающее тоску, встал и вышел, а пигалица и тук'аты посмотрели ему вслед одинаковыми взглядами: «Куда это он?». Пепел молча метнулся за Ап'леком.       Потом Ночь и Анна сидели на крыльце, на солнышке, Бараночка и Диверсант тоже грелись, но по разные стороны от Анны. Ап'лек и Пепел приволокли трубчатые и крепкие стебли того тростника, что рос в низине. Рен мечом срезал ветви вместе с острыми листьями, оставляя только стебли. Потом отрубал сколько надо, выравнивая. Он орудовал своим мечом с такой легкостью, точно он и не весил ничего. А он весил! Анна пробовала поднять его, ей показалось, что он не просто тяжелый, а неподъемный! А у волчары получалось здорово. Только мышцы перекатывались на спине и напрягались мускулы на руках. И эта капелька пота, что стекала по его шее из-под мокрых кончиков волос… Потом он выбрал несколько стеблей, что-то отмечал пальцами, ковырял своим кэлом выемки. Потом вбил одни стебли в другие, и Анна увидела каркас кровати. Остальные плотно уложил поперек, подгоняя друг к другу, молча отнес кровать в ее комнату. Но Пепел, зайдя первым, улегся вместе с Ночью на траву подстилки и посмотрел вопросительно. Ап'лек разу все понял. Не дурак, мол. Перетащил кровать в другую комнату, а Анна, сообразив, что ее выставили за дверь, забрала сумку.       Закончив с кроватью, Ап'лек сидел на траве и, положив локти на согнутые в коленях ноги, смотрел на синевшие вдали горы. Пигалица какое-то время наблюдала за ним, но потом любопытство пересилило, и она подошла и спросила:       - А откуда ты знаешь, как надо? Ну, все это делать... кровать... еда... остальное...       - Так…- ответил Рен, посмотрел на свои ладони почему-то, - просто знаю.       - Спасибо,- сказала докторша, - а себе сделаешь?       - Зачем? Мне и так хорошо, я привык.       - Спать где попало?       - И с кем попало тоже, - неожиданно зло ответил волчара.       - Это заметно, - так же зло констатировала пигалица и ушла.       Остаток дня пигалица отсиживалась в доме, а Рен - на ступеньках. Бараночка все мурлыкала, все успокаивала отчего-то такую грустную хозяйку, а Диверсант мурлыкал, перебирая лапками пряди волос Ап'лека, потому что точно знал, это противная Бараночка со своей противной хозяйкой обидели Рена!       Но к утру на кухне появились стол и лавка из тростника. Пепел притащил из джунглей дичь, а на третий день они ушли в дождевые леса уже вместе с Ночью. Анна беспокоилась за самку и надеялась, что они вернутся. Ап'лека тоже не было видно, хотя на кухне обнаружились большой мармонт и кинжал кэл. Рен все же решил придерживаться рекомендаций Кайло. Метод поощрения - это же приятно, когда тебя хвалят? Вот когда она вдруг сказала «спасибо», что-то такое воздушное пронеслось в его сознании, оставив легкую дымку какой-то странной… радости? Теперь Рен наблюдал сквозь прорехи в стене, как она пыхтела, пытаясь освоить кэл.       Кэл в ее маленькой ладони смотрелся громоздким тесаком, и Рен, смотря, как она пытается удерживать рукоять и одновременно счищать чешую, все же не выдержал. Вышел из укрытия, наклонился, почти накрыв ее со спины, обхватив ее руку своей и нажал сильнее. Чешуя счищалась ровной дорожкой.       - Вот видишь, как хорошо получается, - пробормотал он тихо у нее над ухом.       Докторша руку выдернула, напряженно засопела и дернула из кухни. Вскоре вернулась со скальпелем. Вот тут она показала класс! Как-то сноровисто и бойко, раз-раз, и расправилась с мармонтом. Особенно стремительно она вспорола ему брюхо. Попыталась отрезать голову, но скальпель был слишком мал. Рен корпусом отодвинул Анну и ударил один раз кинжалом, перерубив хребет, чтоб она не терзала рыбу.       «Метод поощрения тоже не прокатил», - Рен мысленно вычеркнул его из списка, когда пигалица кинула на него сердитый взгляд и пошла отмываться от чешуи и крови. Ладно, что у нас следующее в списке? Природная нуждаемость в игре… Ага... Ап'лек скользнул вслед за ней к водопадику, притаился, подождал, пока она снимет свою хирургическую тунику, застирывая бурые пятна. Синий топ маячил перед глазами, коса болталась в такт с ее руками. Он опускал взгляд с ее шеи на плечи, на обнаженные руки, на ребра, которые то появлялись, то исчезали под кожей, на вершинки позвонков по всей спине… Коса все время мешала, она отбрасывала ее обратно, а непокорные волосы все норовили выбиться из этой косы. И сидела пигалица на самом краю каменной чаши. Вот! Вот самое то! Игра!       Ап'лек появился неслышно, набрал полные ладони воды и окатил ее сзади. Пигалица подпрыгнула, взвизгнула от неожиданности, а Ап'лек взбодрился и уже прямо из бурлящей водой чаши окатил ее от души. Игра же! Докторша развернулась, вся совершенно мокрая, вода стекала по волосам, одежда липла к коже, обрисовывая округлые формы. Увидев довольного Ап'лека, пигалица зарычала, разбежалась и толкнула его обеими руками прямо в воду. Рен взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но камень был мокрый и скользкий, а такой реакции он точно не ожидал. Вот, дурак, хотел, чтобы она рассмеялась, наконец, а вместо этого пигалица с какой-то яростью столкнула его в водопадик! Смачные брызги от его падения вновь окатили доктора с головы до ног. Она глянула своим горьким шоколадом, сведя брови:       - Ты дурак совсем? В чем мне теперь ходить, если еще ничего не высохло?       - А ты голой ходи, тепло же! – тут же рассмеялся Ап'лек, ощущая, что сапоги уже полны воды, да и все остальное тоже - насквозь, - пошутить, что ли, нельзя! Какая-то ты… засушенная вся!       И тут же обида метнулась к нему от нее звонкой и увесистой пощечиной. Пигалица бросилась по тропинке, а Ап'лек стоял, прижимая ладонь к щеке и ошарашенно смотрел ей вслед. Ну, это уже все! Это уже ни в какие воро...       Кажется что-то подобное он говорил не так давно. Получается, что сейчас докторша вмазала ему по морде? Да за что-о-о? Он же по досконально следовал рекомендациям более опытных товарищей! Он же хотел поиграть!       «Доигрался?»- усмехнулась внутренняя Тьма, - «так тебе и надо! Вот сгинула бы она в джунглях и проблем никаких! А теперь что? Будет лупасить тебя, как ее Бараночка твоего Диверсанта? Если меры не примешь - кранты тебе теперь!»       Ап'лек раздраженно сдернул тунику, швырнул ее о камни, пнул, отчего она упала в воду, потом туда же полетело все остальное. На сапогах он остыл. Оставил на берегу, залез в воду, собрал непонятно за что наказанную одежду, выбрался под струи с уступа. Вот теперь ходить ему в чем? Голым, в сапогах и без кредитов, как в городе планировал? Все ж мокрое! Почесав затылок, решил, что пес с ней, с этой докторшей. Раз все намочил, считай, что постирал, пусть теперь сохнет. Поэтому принялся выкручивать, расправляя псевдопостиранные вещи на сухих камнях.       Анна почти добежала до дома, глотая слезы. Гнусный, безбашенный, подлый и грубый! Пошутил он! Вот чего он хотел? Хотел, чтобы она улыбнулась?.. Анна остановилась, оглядела себя. Обнаружила, что она в топе, а туника отсутствует. Значит, там осталась. Она подумала еще секунду. Вот, пусть только попробует! Пусть только рот откроет!       И побежала обратно. Туника была нужна. Вот нужна и все! Уже около водопада, когда спряталась в зарослях и осторожно выглянула, просто чтобы обстановку разведать, обнаружила, что волчара стоял у уступа абсолютно голый и расправлял свои штаны на камнях. Сушился.       Волчара... Он поступает так, как хочется, без всякого стеснения и сомнений или неловкости. Распоряжается собой и всеми окружающими по своему удовольствию. К цели идет кратчайшим путем... Э, нет, использует обман и ловушки. Но тогда почему она не чувствовала обмана? Почему всему, что он говорил, верила.       Анна не могла оторвать глаз от Ап'лека, выжимающего мокрые волосы, наблюдая, как солнце золотило лучами его кожу. По спине пробежали мурашки. Такой большой по сравнению с ней, а все равно грациозен, как хищник. И это ощущение свободного владения своим телом. Эта совершенная, абсолютно не грубая красота. Анна внезапно осознала, как он красив, и строен, и опасен! Неотесанный, наглый, и с морем в глазах. Эти глаза... Иногда он смотрит с детской непосредственностью, не ведая, что творит. Словно солнечным светом ее обливает. А иногда эти глаза горят смертельной яростью. Ей вдруг захотелось вот прямо сейчас подойти и... Стоп! Анна глубоко вдохнула, выдохнула. Зажмурилась, сжав кулаки. Он может представлять интерес только с зоологической точки зрения! И точка!       Песий доктор развернулась и побежала к дому, от греха подальше.       Потом они не разговаривали, да даже не смотрели друг на друга! Еще чего!       Утром Анна забрала Бараночку и ушла в джунгли, натянув сырую рубашку, чтоб даже руки закрывала, и заправив штаны в ботинки. Во избежание. Накидки уже не было, но и так неплохо. Из большого листа рондеро соорудила пакетик и полезла к подошве горы, где заметила довольный приличный участок, свободный от зарослей. Там - травы! Надо посмотреть, возможно что-то удастся набрать, чтобы заваривать чай. Будет вкусно.       Наглый и безбашенный, но красивый, внизу ловил рыбу, стоя ногами между двух камней и держа сеть наготове. Как будто знал, что она за ним наблюдает. Смотрел в буруны воды, бьющейся о камни. Молниеносное движение, он опустил сеть, зачерпнул, поднял, вытащил мармонта, долбанул его о камень, бросил в кусты. И как его никто не сожрет тут? По пояс голый, а никаких укусов. Анна отвернулась. А Ап'лек повернулся, глянул вверх. Он чувствовал, что она там. Подумаешь...       Дальше у Ап'лека обижаться не получилось, потому что Сила скооперировалась с Тьмой стремительно, раскручивая целый смерч, черный и страшный. Рен замер, потянулся за мечом и вытащил кэл из голенища сапога. «Три...два...один...у-у-ух!» Он прыгнул в заросли и двинулся в сторону гор.       Тьма взорвалась сразу же. Яростью. Барабелы! Ап'лек прислушался, сканируя окружающее в Силе: идут медленно, спокойно, но точно по направлению к дому. Или к реке? Но у них никаких снастей. Значит, точно к дому. Оружие стандартное. Бластеров они не признают, а его бластер не с ним. Так, что из оружия? Кривые каиши, наверняка еще и фиры. Плохо. У них чешуя выдерживает выстрел бластера, не мощного, но и такого нет. Щитки прикрывают живот и спину. В рукопашной... Черт. Эти рукопашные между Рен и барабелами всегда были самыми ожесточенными. Эти рептилии еще и хвосты свои откидывают, для отвлечения. Красно- и чернокожие. Воины. Понятно. Змеиные головы, острозубые пасти. А эти еще и выше, чем на Барабе, больше двух метров. Плохо. Крадутся. То ли учуяли, то ли они тут с другого конца джунглей пришли.       А дальше Ап'лек не думал уже.       Пигалица собирала травы, обнюхивая каждый листочек. Вредная Бараночка сидела на камушке и обгрызала какую-то бабочку. Неужели сама поймала? Не сама. Из травы выкатился черный пушистый шарик и положил очередное подношение перед белым комочком. Вот предатель!       Рен выскочил неожиданно. Анна, не услышавшая его, вздрогнула, резко обернувшись. А Диверсант, как ни в чем не бывало, тут же вскарабкался ему на плечо.       - Выше, увидишь, когда войдешь в лес, узкая расщелина. Но в нее не залезай. Рядом заросли - колючие, но потерпишь. В них сидите, - Ап'лек снял с плеча Диверсанта, который уже чувствовал чужих и злобно жужжал, вручил его Анне в руки, а то кинется его защищать, и подтолкнул ее к лесу. Только бы не начала выяснять, а зачем, а почему, а что... Но нет, не начала, побежала молча, бросив свои травы.       А змеиные бошки уже были видны из-за кустов. Здоровые твари! Увидели. Ну, все...       Анна успела продраться в густую, почти темную зелень. Кустарник конечно колючий, цеплялся, но как-то удалось. Вурпаки притихли, замерев у нее на руках. Пигалица осторожно раздвинула ветки и выглянула. Ап'лек стоял, опустив меч в правой и кэл в левой руке. А потом она увидела барабелов. Которые нецивилизованные. Вообще-то им было запрещено появляться ближе, чем на шестьдесят километров от столицы. И они это правило выполняли. Значит, это они границу нарушили. А потом она испугалась. Потому что жуткие и безжалостные барабелы окружали Рена. А он просто стоял! Не двигался. Один. А потом потянулся рукой к поясу. Диверсант гневно зажужжал, порываясь кинуться на помощь к Ап'леку. Смелый. И преданный. Значит, любит его.       - Он сказал тут сидеть, - Анна вцепилась в зверька, опасаясь, что не удержит.       Анна моргнула. А потом она увидела только густой туман, как кисель, окутавший и Ап'лека и барабелов. Потом кисель начал растекаться по поляне, а живых барабелов осталось только шесть и четыре обезглавленных трупа. Змеиные головы с оскаленными пастями валялись отдельно, а трава стала красной от крови. Потом она видела, как нецивилизованные кидались на Ап'лека, кто-то из них отлетал от Удара Силы, падал, Рен как-то успевал отбивать нападение. Уворачивался, прыгал, метался. Барабелы хотя и выше и тяжелее, хотя ловкие и сноровистые, но проигрывали в скорости передвижения. Вот, еще один рухнул, окрашивая траву в красный. А меч мелькал, бликуя на солнце, а кинжал кэл замыкал круг вращения, отражая удары кривых каиши. Ап'лек уводил их в другую от Анны сторону. Но барабелы наседали. Вот один кинулся сзади, вцепился в Рена, пытаясь разодрать его спину. Анна вскрикнула, понимая, что сейчас произойдет. Но потом услышала вой Пепла и рык Ночи, наполненные ненавистью, и тук'аты бросились на барабелов, свирепо и яростно. Через несколько минут в траве остались только порванные клыками, рогами, когтями, посеченные мечом и кинжалом трупы, а ее собранные для чая травы втоптаны в кровь.       Ап'лек сидел на траве, положив рядом меч и тяжело дышал, разглядывая поле боя. Пепел порыкивал на Ночь, которая пыталась облизнуть новые царапины на его шкуре. А Рен был весь в крови. И лицо, и плечи, и руки, и весь торс.       Анна бросилась к нему:       - Сейчас! Я сейчас!       - Это не моя кровь. Брось...       - Как не твоя?! Вот же, на предплечье, смотри, порез! Резаная рана! - пигалица металась вокруг, кипя от страха и возмущения.       - Да фигня это, - как-то устало сказал Ап'лек, поднялся и пошел к реке. Забирать свой улов. Два шарика, черный и белый, покатились за ним, тихо попискивая. Предательница! Анна бросила взгляд вслед Бараночке, умчавшейся за Ап'леком, и побежала к дому, а тук'аты, переглянувшись, потрусили к водопаду.       - Ты специально, да? Где тебя носило? - негодовала песий доктор, когда Ап'лек зашел на кухню и бросил сетку с рыбами на пол. Он был уже чистый, только порез на плече кровил.       - Что специально? Сама бы разоралась, что я тут антисанитарию тебе устраиваю. Я мылся! - огрызнулся волчара.       - Сядь! - приказала пигалица и взяла на изготовку свой вонючий антисепт и упаковку с бакта-пластырями.       Как ни странно, но Рен присел на лавку, отвернувшись.       - Вот поэтому ты весь покоцаный, - ворчала пигалица, прыская на рану свою дрянь и накладывая бакту, - вот потому, что никакого понятия о применении средств....       - Ты все? Закончила? - спросил Ап'лек и посмотрел на нее как-то странно, изучающе.       - Все! Будет держаться. Что смотришь? Хочешь возмутиться, что песий доктор...       - Ну! Для тебя, что псы, что я, никакой разницы!       - Никакой! - отрезала пигалица, почему-то разозлясь, - С зоологической точки зрения...       - Ну и иди, давай, отсюда! И без тебя бы зажило как на собаке, не в первый раз!       - Да я бы уже сто раз ушла и дома была! - возмущенно воскликнула Анна,- теперь сиди тут с тобой, а меня ждут!       - Кто? - противно спросил Ап'лек, - зверье твое?       - Зверье мое! Тебя-то точно никто не ждет, если только в борделях, как постоянного клиента, а без кредитов-то ты все равно даже там не нужен!       Море волнуется... Море уже не волнуется, в море уже шторм и ураганный ветер, такой, что ни зеленого, ни лазоревого, ни водорослей, только темные грозовые тучи врастают друг в друга. Сейчас бабахнет гром, полыхнет молния, разрывая небо пополам.       «Хрясь, и сердце пополам. Одной только фразой. Дурковатая потому что. Он ее хвалил? Хвалил! Он с ней играл? Играл. А она не хвалится и не играется. Бестолку все. Все эти методы... К черту их, методы эти. И наталкивания тоже. Ей что длинный, что короткий, что средний поводок, все по фиг. Потому что для нее он только пес. Нет, как его, гуррек, волк. Ей даже Диверсант дороже, и тук'аты за ней по пятам ходят. Пепел - предатель. А вот он ей интересен чисто с зоологической точки зрения! Обращается с ним хуже, чем со своими зверями... То шокер, то пощечина, то... мля, как прижала-то тогда! И все ей не так!»       «Он сейчас просто шею ей свернет и все. Или вон, мечом своим: хрясь и башка полетит на пол. А что? В джунглях все бывает. Потом скажет, что в болоте утопла или тук'аты сожрали. Или барабелы. Что ему будет-то? Ничего. Ржать со своими негодяями будут, вот что, когда расскажет про глупого песьего доктора. Она не глупая, она просто клиническая дура. Ведь с самого начала было понятно, что этот безбашенный опасен. Нет, притащила его к себе, что-то потянуло помочь ему. Потом в джунгли с ним полетела. Долеталась? Какого ж черта он залетел на Абраксин, а? Какого черта он приперся в ее клинику? Какого...»       Пигалица уставилась своим горьким, таким горьким взглядом, что у самой губы задрожали.       - Что ты стоишь?       Ап'лек ясно чувствовал в ней страх, но и еще что-то такое больное и колюще-режущее. Она что, его боится? ОНА?       - Что ты стоишь? Хоть бы... хоть бы... Я все равно лучше всех! - она швырнула в него сначала флакон с антисептом, потом упаковку бакты. И то, и другое попало в цель. Флакон в лоб, бакта в грудь, потому что Ап'лек был в некотором замешательстве. Точнее в полном ступоре. Это она его сейчас опять, что ли, мордой об стол? Или сразу в стену? Башкой. Потому как башка эта звенит и птички в ней чирикают. А он не пил! Точно не пил!       «Наверное, он все же туповат. Инстинкты какие-то убогие. Даже не увернулся. Непонятен механизм воспроизведения, а формы сложного автоматического поведения отсутствуют. Ему же прямым текстом! А у него автоматом, видимо, срабатывает инстинкт только на особей определенного рода занятий. Что и требовалось доказать: половое влечение в самой примитивной форме. Все, что не укладывается в этот формат, все, что угрожает его личному пространству... величиной в один, нет, в два парсека, просто отвергается. Нет, я все-таки дура. Стопроцентная, двестипроцентная, если даже подумать могла...»       Пигалица развернулась и бросилась наутек, и быстро как! Как будто он сейчас ее съест! Прямо сейчас!... Он ее съест! По кусочку. И выпьет. По глотку!       Ап'лек сорвался с места, вписался в поворот, пролетел пять ступеней за сотую долю секунды, оттолкнулся от двери, криво висевшей на одной петле (она не выдержала и грохнулась, наконец!), и прыгнул, сгребая пигалицу в охапку и впечатываясь спиной вместе с ней в стену (стена дрогнула, но выдержала).       Докторша пыхтела, давила ладонями в его грудь, дрыгала ногами в воздухе, пытаясь выкрутиться и выскользнуть. Да прям! Одна рука - спина-шея-голова, вторая - бедра и попа. ВСЕ! Поймал!       Пигалица решила сменить тактику. Ожидаемо. Уперлась руками, смотрела дерзко и яростно, но чашки с шоколадом не разлетелись вдребезги. Губы... Ее губы...       - Что ты сказала? Что ты сказала?       «Рефлексы на раздражитель стремительные. Пора бы уже привыкнуть. Агрессия... Да никакой! Это не агрессия! И это странно!»       «Обман и ловушки с ней не работают. Только прямота. Нет. Не его тактика. Может не сработать. Сейчас же рванется на свободу...»       Она опустила взгляд, укрывшись своими ресницами, смотря, как вздымалась его грудь, а потом снова заглянула в его глаза: «Не отпускай!» - вздохнул шоколад в ее новом взгляде.       Анна вдруг перестала давить, отстраняясь. Теперь только мягкое тепло под ее руками растекалось по его коже. Не выдержала, подняла руку. Ладонь нерешительно застыла у его скулы. На секунду. Что сейчас? Но не дернулась, только прижалась к нему сильнее. И сразу загудело пламенем между ними, потому что степень приятности соприкосновения зашкаливала за все мыслимые и немыслимые границы дозволенного.       Ей так давно хотелось коснуться его ресниц, что так хитро загибались в углах глаз, бросая тени на зеленую часть радужки. И она коснулась, а зелень вспыхнула, солнечным лучиком.       Просто она зажгла свет. Щелк и все. И теперь она в этом свете. Сияет. Изумрудные искорки да по шоколаду ее радужки... Не профессиональный, не зоологический, другой интерес. Женский.       - Я сказала, что я лучше всех, - почему-то решительно произнесла пигалица.       - А я знаю.       Он что, улыбается? Он умеет улыбаться? И глаза совсем человеческие, а в них море волнуется... и это море теплое!       - Откуда? - изумленно прошептала Анна, обводя пальчиками его брови, осторожно спускаясь к виску, по щеке и, замирая на ней.       - Топлива не долили. И инерционные амортизаторы дрянь. Я ДОЛЖЕН был тормознуться именно здесь, на Абраксине. И теперь знаю, зачем. Она все видела.       - Да кто она-то?       - Рей. Понимаешь?       - Нет.       - Вряд ли кому-то еще в Галактике удалось бы заставить ходить меня голым в простыне, а мне - не убить...       Он перехватил ее под колени и теперь просто держал на руках, не отрывая взгляда:       - ... а защищать тебя...       - Они бы не пошли с тобой, тук'аты. И Диверсант не привязался бы к тебе, не защищал и не любил бы так. Они все чувствуют. Они никогда не примут того, в ком абсолютная жестокость.       - Это ты сейчас с зоологической...       - Может, ты меня поцелуешь уже?       - Может...       Естественные условия располагают к сближению и пониманию, а постоянный и тесный контакт способствует к упрочнению связи и лучшему усвоению ранее полученных знаний. В этом случае пройденный вместе материал закрепляется на подсознательном уровне и в дальнейшем не требует постоянной корректировки. Достаточно напоминать о требуемых навыках через поощрения и игру, используя метод наталкивания как устойчивое и стойкое рефлекторное реагирование на комфортное и приятное состояние питомца.       Предварительный и беглый осмотр не должен стать определяющим фактором. Более детальное и глубокое исследование позволит сформировать наиболее полную картину состояния пациента. Взаимное контактное взаимодействие, спокойное и доброжелательное отношение к питомцу вызывает доверие, а, значит, комплекс необходимых процедур может пройти без агрессии со стороны обследуемого. Стоит учитывать психологические, физиологические и экстерьерные особенности организма...       Организмам было откровенно наплевать, потому что то, что способствовало, располагало, формировало и вызывало, вдруг слилось воедино, позволяя уже все. И упрочение, и закрепление, и рефлекторное реагирование на приятности, а комплекс исследований был проведен в полном объеме без «может быть». Только «может!»       Организмам было наплевать на то, что было, потому что они чувствовали то, чего не было и делали то, чего не делали никогда. Любили.       Ее шоколад смешался с лазурью и зеленью, растекаясь по его венам не горькой, а сладкой и дурманящей рекой, а волны его моря хлынули, затапливая ее сомнения и горечь, унося с прибоем и растворяя в своей глубине. Когда он склонился к ней, все еще держа на руках, и так легко коснулся губами уголков ее рта, один раз, второй, потом ямочка под нижней губой, потом ямочка над верхней, потом как ветер по границе темно-розовой каймы ее губ, ощущая до мурашек, насколько они чувствительны к его касаниям.       Его губы... киноварь, как раскрытые крылья птицы, взмах и они накрывают ее теплом, как атласной гладью по сердцу. Так осторожно проводя кончиком языка по месту смыкания губ. Поцелуй воздушно-легкий, первый вдох друг друга, сшивая два аромата мелкими стежками и смешивая два вкуса, создавая один, неповторимый. Когда он уже понимает, ее разведка медленно и осторожно, но так нежно-дразняще прикусывая его губы, это ее ответ, ее призыв, сплетая руки за его шеей. Теперь только ближе, вкуснее, когда два языка начинают свой огненный танец, говоря то, что они не сказали словами, втягивая в эту игру и руки, и тела. Разбуженная страсть и окрыленная нежность очерчивают свой магический круг из удивления и восторга, искренности и обреченности любить друг друга.       «Ну не в коридоре же!» - возмутилась Тьма, вовремя присоединившись к Свету, куда ж без нее! Вместо злости и гнева она выпустила то, что держала в тайниках: коктейль из радости, волнения, упоенности этой близостью, желание обладать и мурашки по коже, неудержимое, чувственное, пылкое. Вон оно как, оказывается...       «А то!» - улыбнулась Тьма и растворилась в потоках отчаянного обожания пигалицы в его руках.       Ап'лек ногой открыл двери своей комнаты, вваливаясь туда и ликуя от несопротивления сброшенной одежды, от ее рук, которые и мягко, и тепло скользили по его телу, от ее стона согласия, когда ее грудь так бережно сжимали его ладони, такую тугую и ждущую его ласк, от ягодок-сосков, которые он катал языком, от пламени его поцелуев, протянувшихся до глубокой ложбинки и вверх, до изгиба шеи и плеча, и вниз, до низа живота. То как в костер, то как в холодный снег, то испить тепло из ее ладошки, а потом она этим теплом - по его горячим бедрам да по не хуже других развитым мышцам ягодиц, и уже совершенно по-новому он чувствовал это тепло на своей плоти, когда она ласкала его с откровенностью желания, когда у нее перехватывало дыхание от этой красоты его естества. Он слышал ее зов, видел в ее глазах, с какой кошачьей грацией она притягивала его к себе и упивалась его нежной грубостью, упрямством рук и властью губ, когда он, обняв ее колени, нажал грудью, раздвигая бедра. Его брали в плен, а он не сопротивлялся. Этот плен сладок ждущей женской глубиной. И рвутся какие-то совсем ржавые цепи в его душе, а ее ловчие сети сотканы из солнечных лучей, и он едва терпит этот огонь в груди, наполняя им свою восставшую плоть, чтобы зажечь собой нежную влажность стенок ее лона. Его сильные объятия и руки в замок, ее бедра сжимают его торс так смело, и язычок горяч и жаден, и озноб по спине. Взглянуть в ее глаза и жарким поцелуем объять рот, потом входя в нее до упора и плавно, чтобы потом, за миг до полета вдвоем, она выдохнула сердцем его имя, а он вздрогнул, пронзенный счастьем, а она примет ливень его нерастраченной любви, оставляя ему свою нежность. И не нужны слова. Она срывала его ласки, как цветы, натирая ими кожу, чтобы впитать его аромат, она хотела быть любимой им.       «Я лучший?»       «Нет. Единственный».       Чтобы проснувшись на рассвете понять, это ощущение сладостной НЕСВОБОДЫ, когда она спала на его груди, не случайно все было и не в физиологии дело, дело в пигалице.       Ночью тук'аты бесшумно появились из зарослей у водопада. Ночь посмотрела голубыми глазами, а Пепел, уставив черный нос к земле, все суживал круги, приближаясь к пню. Потом снова глянул на Ночь. Делать нечего, понятно. Лапой разгреб закиданные травой комлинк и маячок. Вздохнул снова. Прости, друган! И раздробил средства связи челюстями, выплюнув осколки.       Бараночка и Диверсант всю ночь ошивались вокруг дома, не отходя далеко. Диверсант показывал Бараночке высший пилотаж вурпачей охоты. Потом уселся рядом, нахохлился и замурлыкал, когда Бараночка придвинулась совсем близко.       - Бен! - закричала Рей, когда на браслете ее комлинка погасла светящаяся точка S-маяка, - это Ап'лек! С ним что-то случилось!       - Подожди, нет, нет! Мы бы почувствовали!       - Но маяк пропал! А он всегда с ним!       Кайло мгновение смотрел во встревоженные глаза Леди Рен, а потом ринулся к кораблю.       Анна тоже услышала звук приближающегося корабля. Это точно не аэроспидер, не флиттер, это...это звездный корабль! В глазах Рена светились вопрос и напряженное размышление.       - Это за нами? - спросила Анна, приподняв голову от его плеча.       - Не знаю..., - но оделся моментально и меч прихватил.       Странный, грубого дизайна, очень похожий на тюремный, корабль почему-то зеленого цвета, с явными неаккуратными разводами по правому борту и светящейся надписью на аурбеше «Счастливого свадебного путешествия», опускался прямо на поляну перед домом, выжигая стабилизаторами траву.       - Да как он сядет? - воскликнула Анна.       - Этот сядет, - сказал Ап'лек, почему-то нахмурившись и приладил меч к поясу.       Этот зеленый корабль сел, даже не задев деревьев. Вместился тютелька в тютельку.       Аппарель откинулась и по ней сбежала девушка, с веснушками и глазами цвета гаталенского чая. Анна ее узнала сразу. Жена главного негодяя. Сам главный негодяй спустился следом. Встал, заведя руки за спину, и переводил взгляд с Ап'лека на Анну и обратно, а Леди Рен, подбежав, на Ап'лека даже не посмотрела. Живой, чего уж там, даже очень, и протянула доктору руку:       - А я Рей!       Анна робко ее пожала, отметив, что она крепкая и сильная, ладонь ее, а на поясе что-то висит. И у этого главного тоже.       - А тук'аты где? - спросил Кайло, смягчив свой взгляд.       - В джунглях, - ответил Ап'лек, - Кайло, у меня отпуск.       - Ну не здесь же! - воскликнула Рей и многозначительно посмотрела на Анну.       - Все, возвращаемся на базу, - сказал Верховный.       - Они неизвестно, когда придут, - тихо встряла Анна. Она смущалась от взглядов этих двоих, странных, непохожих на всех, кого она до этого знала, и ей показалось, что Ап'лек... как-то все изменилось.       Они придут, -уверенно ответила Рей, - они нас чувствуют, а мы - их. Вы собирайтесь пока, хватит тут сидеть уже, да никто вас и не ищет, мы узнавали.       Доктор бросила на Ап'лека какой-то... пронзительно-щемящий взгляд и пошла в дом.       Тук'аты появились через несколько минут. Они и не уходили. Наблюдали только из-за зарослей. На холке Пепла сидели, вцепившись в его гребень Бараночка и Диверсант.       - А мы за вами, - сказала Рей, совершенно бесстрашно подходя к гончим и гладя их спины.       - Мне пора, - сказала Анна в космопорте, опустив ресницы, чтобы никто не увидел, как предательски подкатили слезы, - меня ждут, - и пошла к стоянке спидеров.        Пепел и Ночь сидели на рампе «Шквала», ожидая развития событий. Предложение жить на базе рыцарей на одной лесистой планете они приняли, посовещавшись. Пепел хотел было почесать за ухом, приподняв заднюю лапу, но Ночь на него рыкнула. Еще чего! Они теперь не просто гончие, они теперь гончие Рен! Надо показать всем, что они хорошо воспитанные!       Кайло и Рей перевели взгляд на Ап'лека. Он смотрел вслед пигалице, которая тащила свою сумку, и молчал. Только взгляд был тоскливо-щемящий, словно кусок от него оторвали...       «Может дать ему между лопаток?» - спросил Кайло, уже тревожась.       «Не надо», - ответила Рей, - «он же не тупой, он уже все понял».       «Так и будешь стоять?»- спросил Пепел рыцаря, повернув к тому рогатую голову.       «А что я должен делать-то? Она не согласиться. У нее вон, зверье ее всякое...» -ответил Ап'лек, пытаясь бороться с колюще-режущим в душе.       «А мы кто?» - удивился Пепел, фыркнув.       «Она лучше всех!» - рявкнула Ночь.       «Нет», - вздохнул Ап'лек,- «она единственная...», - и стиснул зубы.       Бараночка рыдала в кармане Анны, а Диверсант ругался на чем свет стоит, потрясая в спину докторши крохотными кулачками, мечась пушистым черным шариком между лап тук'ата.       «Я Рен или не Рен?» - спросил себя Ап'лек, - «Три...два...один...у-у-х! Пошел!»       - Анна! - позвал он, бросившись к ней.       - Полетели уже, а? - сказала Рей.       - Да подожди, она не хочет улетать!- горячился Кайло       - Глупости, - ответила Рей, - он же Рен, значит примет правильное решение в сложившейся ситуации.       Рыцарь что-то говорил Анне, сжимая ее ладони в своих, а она смотрела с такой отчаянной тоской во взгляде.       - Да она не согласна! - снова закипятился Кайло.       - Правильно, я бы тоже была не согласна, а когда девушка не согласна идти сама, то мужчина предлагает ей услуги перевозчика, или ты забыл, Бен?       Ап'лек подхватил Анну на руки и понес к кораблю.       - Не вырывается, - констатировал Верховный, наблюдая, как песий доктор обняла Ап'лека за шею, положив голову на его плечо. А во взгляде изумрудные искорки радости да по шоколаду радужки.       - Теперь уже вряд ли сможет, - согласилась леди Рен.