Особенности ведения диверсионно-боевых операций … на личных фронтах рыцарей Рен.

Глава 5.

      - И Курук, - сказал Верховный, а Рей накрутила на пальчик черную прядь и положила голову ему на плечо.       Пять пар глаз дружно посмотрели на Курука, а Курук - на Верховного, но взгляд четко зафиксировал эту его прядь на пальце Рей.       - Держись, брат, - прошептал Кардо.       Кайло бросил на стол инфочип и Силой отправил его на другой конец, к Куруку. Мусорщица перебирала чёрные пряди волос Верховного, сидя у него на коленях, тот посмотрел на нее, обнимая взглядом, она коснулась кончиком его носа своим и улыбнулась так, что светильники в конференц-зале померкли. Верховный поднялся, нехотя отпуская Рей и подошел ближе:       - В отпуск отправишься на Исопи, - Кайло кивнул на инфочип, - здесь – пропуск в заповедник и лицензия на охоту и рыбалку. Сифы трясутся над своими лесами, как курица–куко над своими яйцами, но Исопи нам нужен. Точнее - кристаллы Тинзо. У них там заповедник на пол планеты. Сифы закрыли планету, боятся воровства, только все равно, там рай для контрабандистов. Вывозят кристаллы. Мы помогаем найти главную базу в этих дебрях, сифы нам - Тинзо. Много.       - Ты же так хотел поймать губера? - улыбнулась Рей, чуть подалась вперед и уставилась на Курука своим глазами цвета гаталенского чая, только чай этот какой-то сейчас… темный, видимо заварки бухнули ой-ей-ей. Оно и понятно, со вчерашнего-то… почти сутки прошли, они ж еще даже не успели стартануть в путешествие свое, а уже остановка по требованию.       - Но губеры на Набу! – возразил Курук.       - Не только! На Исопи в озерах тоже есть. Вот там, - Рей кивнула на инфочип,- отмечены координаты одного, где самые крупные экземпляры. Это совсем близко от того квадрата, где по подозрениям сифов и есть эта главная база.       - Так мне в отпуск или на задание? – Курук почти свел темные брови.       - И так, и так, - кивнула Рей, - совместишь приятное с полезным. Только не светись там в своем шлеме и с оружием. Ты же в отпуске! Турист. Не пугай никого.       - Кого я в дебрях напугать могу? – не понял Курук.       - Птичек там, зверушек, - как-то неуверенно сказала Рей.       - Никого не пугай! – определил Кайло. - Не надо. Нам с сифами ссориться ни к чему.       Она подняла лицо к Верховному, тот тут же одной рукой притянул Леди Рен к себе, а вторая широкой ладонью нежно легла на ее затылок. Верховный наклонился и буквально впился в ее губы, выписывая какие-то узоры над захваченным ртом. Леди Рен не осталась в долгу, прильнув к нему всем телом и обвивая руками шею. То, КАК она вжималась в него, бахнуло по голове, точно пустой бутылкой из-под виски дали.       Курук отвел взгляд, подумав, что ж это происходит? Такими темпами они рискуют вообще не добраться до Балдемника. Остановка за остановкой на технический перерыв, а разрисованный «Канюк» так и стоит в ангаре «Финализатора», вызывая недоуменные пересуды и косые взгляды. Однако всплески в Силе достигли и Курука, терзая его языками нежности и страсти. Да что они, в самом деле? С ума что ли сошли? Как же она к нему… такая стройная, точеная, гибкая, а вон как…. А он над ней… как голодный аврил над пойманной ринтой, того и гляди проглотит. Хотя, не проглотил же до сих пор. И почему как над пойманной? Нет, не то! Он ее укрывает, он за нее убьет любого, только тронь то, что его. А она перерубит сайбером еще быстрее, только тронь его.       - Так, мы пойдем? – спросил Курук, пытаясь в Силе увернуться и отбиться от жгучих языков их любовных игрищ. Вот привязались-то!       Верховный, не отрываясь от леди Рен, махнул рукой.       «Как думаешь, не переборщили мы?» - спросила Рей, отстраняясь от Кайло и внимательно смотря в его глаза, когда озадаченные Рен , толкаясь, выскочили из зала.       «Нормально все, дернулись, неужели не почувствовала?»       «Им было не по себе!»       «Завидно им было, вот что!»       - Бен, - вздохнула Рей, - давай уже полетим, а?       - Вот такие дела, пацаны, - тяжко вздохнул Кардо, глядя в стакан с виски, - с одной стороны, оно, конечно … месяц отдыха. А с другой вот…       - А с другой, - сказал Траджен, - как ни крути, но наша Рей держит Кайло крепко, за самое «не могу», в общем.       - Согласен, - скорбно ответил Викрул, - как ухватила, так и все, трындец теперь.       - Кому? – удивился Ушар, - Кайло или «не могу»? Че-то не похоже, чтоб ему трындец, да и «не могу» тоже. Судя по тому, что мы видели, он в свободном полете, не в тисках вовсе, – Ушар махнул свою порцию, выдохнул и продолжил: - Я пас, а то улечу не туда опять…       - Ну, еще по одной и все, - строго приказал Траджен, - и ВСЕ! – он пристально посмотрел на Ап'лека, - псы эти запах, знаешь откуда учуят?       - Да причем здесь запах, - поморщился Викрул, - они его и так учуют. И ням, ням, ням.       Рен расхохотались, а Ап'лек, понюхав вискарь, отставил стакан.       - Больше всех Куруку подфартило, - Траджен хлопнул снайпера по плечу, - что, малец, за трофеем? Правильно, че там на этой Набу делать? Скулы сводит от приторного благолепия. Да и кто ж тебе даст там спокойно на бережку посидеть? А тут- глушь и никого… Базу эту найдешь по быстренькому и … Эх, - Траджен взъерошил свой ежик, я бы тоже так…       - А видали, че она вытворяет? – неожиданно спросил Кардо.       Рыцари дружно посмотрели на него, помолчали. Да-а-а. Викрул вздохнул:       - А мы тут: боевая единица, нормальный парень… если бы… была.       - Да ей и так неплохо, - буркнул Ап'лек, потянувшись за своим отставленным стаканом.       - И Кайло неплохо, - констатировал Ушар, кинув взгляд на Траджена.       А Траджен кивнул Викрулу:       - Еще по одной, чтоб мозги на место встали.       Курук основательно загрузил легкий грузовой HWK-290 на Акварисе, а на Исопи оказалось, что корабль придется оставить в порту. Ушастые таможенники, покрутив сиреневыми ушами, только в фиги их не скручивали, разъяснили, что по законам Исопи в заповедник, кроме лэндспидеров, никакой транспорт не допускается. А учитывая, что этот заповедник занимал не пол, а две трети планеты, на лэндспидере придется пилить до места еще часов шесть. Курук перетаскивал снаряжение и клял ушастых с их трепетом над своими травинками, деревцами, птичками и остальной флорой и фауной вместе взятой. Но призрак губера на крючке метров в пять, нет, в десять! уже колыхался то тут, то там в сознании, а нахлынувшее чувство свободы и такой манящий отдых на берегу лесного озера, где никого и ничего… Короче, Курук уже быстренько покидал как попало оставшееся и рванул с места, обдав внимательных ушастых тучей поднятой космопортовской пыли.       Тут этих озер! Одно за другим, одно за другим, и как определить ТО САМОЕ, где вожделенный трофей обретается? Курук лавировал среди стволов ачохи, джингана, оплетенных лианами и плющом, пару раз уперся в заросли, сплоченные настолько, что пришлось разворачиваться, облетая препятствие. Светящаяся точка в датападе вспыхнула. Здесь! Продравшись сквозь кусты гривилиска, лэндспидер завис в метре от земли на довольно широкой полосе песка. Курук, приподнявшись на сидении, горящими от азарта глазами рассматривал открывшийся пейзаж. То, что надо! В пупочек попал! Все! СВОБОДА! Стресс последних недель уже «сделал ручкой», весь ужас предсвадебной суеты, мелькание призывных глаз сопротивленок, пичуги в джунглях, горки аквапарка, Беллава Пранади, теребящая лямки своего купальника, орущая оперная дива и ненавистные туфли, толпа гостей и гремящая музыка, потеря «Канюка» и ароматы ароматизаторов как-то разом померкли, а потом хлоп, и свалили из сознания. Только гаталенский чай в глазах мусорщицы и горящий взгляд Кайло, когда она шла к нему, ведомая адепт-генералом Прайдом, нет-нет, да мигали еще, сигнализируя какой-то досадой.       Курук, спрыгнув на белый песок, потянулся, хотел заорать на все озеро от восторга, но вовремя одумался. Губеры чувствуют то, что на поверхности. Все непривычное зашугает так, что уйдут в ямы и хрен потом вытащишь оттуда. Сначала лагерь, разведка… и покатил отпуск… Сканер, запущенный под воду, выдал рельеф дна, наличие всякой живности, а вот они, ямки-то! Ух! Веретенообразное нечто залегало довольно глубоко и далеко, но это мелочи, главное выманить его. Дня два-три, и губер не выдержит, высунется. Да Курук такую приманку ему привез! Тухлятинка - первый сорт, нет, высший! Целую хладосумку забил, чтоб уже наверняка хватило.       Когда лагерь был готов, энергомодули расставлены по периметру, снасти собраны, а на костерке, запаленном в пику новейшему тангаду аж с четырьмя конфорками, в подвешенном на треноге котелке уже булькала закипающая вода из ближайшего родника. Курук, погладив ствол новенького подводного ружья, занырнул. Пайки подождут, тут главное – процесс добывания себе еды…       Потом, уже наевшись, подремал на солнышке, обдумывая ночную охоту на губера. Ямы три, одна на десять часов влево, расстояние…       - Ты кто такой?- крайне возмущенный, да что там, прямо дыхнувший негодованием хлесткий окрик, самым наглым образом прервал важные размышления Курука и заставил приоткрыть правый глаз. Солнце загораживало нечто, по фигуре и голосу – баба. Только какая-то мелкая и руки уперты в бока. Угрожающая поза! Однако Сила почему-то спокойно колыхалась, явно намекая, что это вот для Курука никакой опасности не представляет.       Рен лениво выплюнул стебелек травинки, торчавший изо рта, и резко сел, скрестив ноги, рассматривая возмущенное нечто, смотревшее ярко-голубыми, как вода на дне расщелины в одной пещерке, где он ловил полосатую форель-мигу, когда солнце пронзало ее лучами. Только в этой голубизне не солнце, а нечто гневное и холодное, как надвигающаяся снежная буря. Темные брови она свела к переносице, губы сжаты так, что похожи на жопку курицы-куко, а кончик вздернутого носика аж побелел от злости. Волосы непонятного цвета, потому что солнце светило ей в спину, сплетены в косы и уложены на голове, как клубок змей, а выбившиеся волнистые локоны над скулами шевелились от легкого ветерка, словно щупальца анзатов. Мелочь, досадная мелочь.       - А ты кто такая? – невозмутимо спросил Курук, отмечая, что мелочь экипирована, как антарские рейнджеры, только вместо оружия на поясе, утягивающем талию, такую тонкую, что Курук бы точно обхватил двумя ладонями, болтались какие-то непонятного назначения предметы, а на груди висели два макробинокля, один из которых – ночного видения. Шорты до колен, стандартные ботинки для хождения по лесу, ага, только размерчик… микро какой-то. Взгляд Курука скользнул в обратном порядке, колени, талия, бинокли, грудь вроде есть, жопка курицы-куко, щупальца и снежная буря, а мелочь пнула ногой в ботиночке стоявший на траве котелок, он ответил «бу-м-м», и, зло выдыхая, сказала:       - Это запретная территория, во-первых, - ее руки поплотнее уперлись в бока (прям тростиночка какая-то, не переломилась бы от злости!), - во-вторых, на территории заповедника запрещено убивать животных, а ты тут что? Уже рыбку убил? – тут мелочь прямо полыхнула снежной молнией в глазах.       - Убил, - согласился Курук, смотря на нее снизу и щуря глаза, мелочь отошла в сторону, в возмущении рассматривая лагерь, а солнце теперь светило прямо в лицо, - и сожрал уже, рыбку, прям живьем. Ниче так. Вкусная.       - Убирайся отсюда, живодер! Иначе я гвардию вызову! – она дернула с пояса датапад и подняла его вверх, - видел?       Курук про себя подумал, что мелочь точно малахольная, но пока все ее наскоки никак не волновали. Только досадливый вопрос: она то тут откуда?       - Мой отец, между прочим, директор этого всего заповедника! – с угрозой высказала мелочь и вправила свой щупалец в косы.       О! Ответила уже. Понятно. Курук поднялся, она отступила на шаг, кинув взгляд на его трусы, фыркнула. А че фыркать? Цветочков на них нет, цвет черный, штатный. Курук все же опустил глаза. На бедре явственно зацепилось подсохшее серо-белое гуано от пролетавшей стаи краснокрылых дюзо. Попали, значит. Снайперы, мля...       Лицензию и пропуск в датападе мелочь изучала минут двадцать, наверное, Рен уже устал смотреть, как она водила своими глазами в стопятьсотый раз по строчкам, хлопая закрученными вверх ресницами.       - Это все подделка! – сказала мелочь, - убирайся сам или я приму меры!       - Принимай, - равнодушно ответил Курук, дернул датапад у нее из рук, унес его в палатку, включил энергомодули и, разбежавшись, ухнул в воду. Вынырнул, мелочь ошалело смотрела и пыталась что-то сказать.       - Вали давай, - сказал Курук, отфыркиваясь, - пока я меры не предпринял.       Мелочь топнула ножкой в ботиночке, сощурила глаза так, что остались видны только реснички, кудрявившиеся вверх, грозно издала некое подобие рычания, пнула еще раз многострадальный котелок, он опять обиженно ответил: «бу-м-м-м» и понеслась к своему лэнду, висевшему чуть дальше спидера Курука. Оступилась на песке, грохнулась, ойкнув, вскочила, отряхнув коленки, кинула пылающий негодованием взгляд на резвящегося в озере Курука и газанула, сорвав спидер с места.       «Вот зараза!» - Курук ударил ладонью по воде, подняв тучу брызг, все теперь! Разоралась тут! Губер точно забился в яму. Охотничий азарт затрясся злостью. Принесло ее! Сюда! Куда лететь-то почти четыре часа! Даже в бою спокойствие не покидало Курука в самых сложных ситуациях, но эта… голубоглазая чига испоганила сразу все! Папа, вон, у нее!       Рыцарь отжал трусы, посидел еще, успокаиваясь и обдумывая пути решения сложившейся непростой ситуации (теперь половину тухлятины придется использовать, чтоб губер двинулся понюхать приманку). Решил, что настреляет какой-нибудь дичи, положит протухать, но выставиться на скорфу нужно. Ночь обещала быть звездной и тихой, ветер стихал, солнце катилось за кроны деревьев, гладь озера уже была похожа на огромное зеркало, в котором отражались розовые закатные облачка. А Заповедный лес вздыхал и говорил голосами ночных обитателей. Курук уже забыл о кусучей мелочи, потому что клюнул хороший такой кипкуш, процесс вываживания захватил и увлек восторгом давно не испытанного азарта, через два часа садок, болтавшийся у берега, уже дергался от плененных рыбин, а Курук, запуская тухлятину, похвалил сам себя, потому как приманка шлепнулась в черную ночную воду точно в рассчитанное место.       Элси Тоши была девушкой активной, потому что выросла в заповеднике, горячо и преданно любила природу, решив связать свою жизнь с изучением редких видов и сохранением того, что есть. Папа-директор был рад, потому что доча училась примерно, ее хвалили даже по местному Голонету как активистку движения за запрет расширения разработок добычи кристаллов Тинзо, даже сам король и королева принимали делегацию недовольных жителей Исоби и пообещали, что к границе заповедника копать никто не будет. Будут копать в другую сторону. Еще есть куда. Элси трепетно относилась к цветам, деревьям, птичкам, всем жужжащим и не жужжащим насекомым, любому зверью и рыбкам в тысяче озер. То самое озеро она нашла несколько лет назад, приезжая к папе на каникулы. Единение с лесом и озером придавало сил на весь муторный учебный год. Она даже завела дружбу с пусами и тусами, которые жили семьями по берегам озера. Между собой не смешивались, но уживались мирно. Пусы были меньше тусов и имели почти белую шерстку, а тусы крупнее и коричневую. Однако рассаживались по вечерам у палатки Элси все вместе, смотрели глазами-бусинками и ждали угощения. Потом смешно держали зерна нартла в четырех лапках, грызли, попискивая, а Элси радовалась.       Мужчин она делила на классы и отряды, потому как после нескольких быстропробежавших по ее жизни увлечений поняла – все мужики козлы. Ну или не козлы, не обязательно копытные, вот отряд грызунов довольно многочисленен, хищники - это совсем отстой. Один такой пытался ее сожрать, не получилось ничего у него. Тут Элси сразу дала ему по морде и была убедительна. Хищник оказался из числа залетных пилотов пассажирского транспортника, а так, в основном, попадались больше боглики и фенглы. Они Элси уже не интересовали, как и все остальные отряды и классы позвоночных прямоходящих, тоже. Дипломная защита прошла под знаком триумфа, правда отец, прочитав тему дипломного проекта, отхлебнул настоечки из ягод жимало, и сказал:       - Кому, вот скажи мне, интересны эти самые стадии формирования альзокского жемчуга на основе расщепления… - папа заглянул в тему,- непонятно чего? Кому это, нахрен, надо? А? Слизень снег сожрал, переварил, высрал жемчужину. Все! Какие стадии, доча?       Папа был старой закалки, он любил природу вообще, не обращая внимания на научные изыскания в частности. В столицу выбирался редко, а уж на другие миры и подавно. Последний раз был лет десять назад в соседней системе Тустра, где прикупил для заповедника нескольких воллоков. Губеров они заказали на Набу, сверив состав воды заповедного озера и решили рискнуть. Нормально пошло.       Элси ворвалась на террасу их усадьбы и с ходу воскликнула:       - Какой-то вонючий манка-кот жрет нашу рыбу! На моем озере!       Папа покачивался в старом гамаке, тянул из трубочки собственноручно намешанный коктейль из всего, что было спиртного в доме, и мечтательно смотрел на звезды. У папы было расслабленное состояние и умиротворенное лицо, потому что мадам Ольсе, владелица бара в соседнем поселке, ответила, наконец, ему взаимностью.       - Манки-коты уже почти не встречаются в Галактике, - резонно заметил папа, - а почему вонючий? – он посмотрел на дочь, полыхавшую пожаром негодования.       - Потому что от его стойбища прет тухлятиной! И его обгадили дюзо. Он угнездился там основательно! Что ты молчишь? Где твои гвардейцы? Прямо под носом браконьер уничтожает нашу фауну! А ты тут в гамаке качаешься?       - А! – вспомнил директор заповедника, наводя резкость на Элси, - ему можно.       - Как это можно? Да у него снаряжения куча целая! Он что там делает? – голубые айсберги в ее глазах уже угрожающе потрескивали, готовые обрушить в океан гнева тонны возмущения.       - Это важный гость, он там будет охотиться.       Элси взвыла :       - Папа! Его надо немедленно выгнать, запретить, депортировать с нашего мира!       - Не получится, - папа втянул коктейль и проглотил глоток, жмурясь от удовольствия, - у него приглашение и разрешение от самого короля. Он прибыл губера выловить.       - Что-о! – почти закричала Элси, - это мой губер! Он приплывает у меня с рук кушать! Он старый! И добрый! И глухой почти! Этому манку что, других озер мало? Губеры много где есть!       - А этот - трофей, так мне сказано было, - вяло отбивался папа, - чего ты буйствуешь? Так надо! Все, не кричи, дай отдохнуть!       - Да я вижу, - Элси стрельнула глазами на батарею бутылок в кухне, - наотдыхался уже, а у тебя в заповеднике…       - В заповеднике у меня порядок! – огрызнулся папа.       - Ладно, - ответила разгоряченная доча, - не хочешь, не надо!       Она развернулась и помчалась в свою комнату, потом в ангар, гремела и звенела возмущенно, потом таскала контейнеры в лэндспидер, угомонилась поздно.       Ночь опустилась темным покрывалом над озером, усыпив дневных пичуг и жужжащих насекомых. Курук, удобно устроившись в приготовленном укрытии, сооруженном из стеблей прибрежного очуна, приготовился наблюдать за водной гладью, придвинув поближе подсак известной фирмы, прочный и с генератором энергии, на особо крупные экземпляры. Рен всматривался, вслушивался, напрягая глаза и уши, как вдруг топот десятков лапок и шуршание хвостов о песок заставили дернуться и обернуться. Боевая группа пусов расселась полукругом у его ног и посматривала глазами–бусинками, сжав в кулачки четыре лапки, задние и хвост поддерживали их тельца в вертикальном положении.       - Чего надо? – прошептал недовольный Рыцарь.       Пусы не ответили, то почесываясь, то выгрызая что-то в светлой шерсти. Ждали чего-то. Курук двинул ногой, чтобы их отогнать, но тут заметил движение у воды, довольно интенсивное, у самого берега. Всплеск, писк, топот. Рен выскочил из укрытия, пусы бросились врассыпную, вереща так, что проснулись обитатели леса в радиусе пятисот метров, а тусы волокли в заросли двух пойманных с вечера жирных кипкушей. Прогрызенный острыми зубами садок болтался у берега и был пуст. Урвав добычу, тусы открыли путь на свободу остальным пленникам. Курук рванул в заросли, поскользнулся, ухнулся в воду, задев сигнализаторы удилищ, они завыли все разом, поднимая по тревоге даже тех зверушек, кто еще не проснулся. Взволнованный ор птиц слился с верещанием пусов и тусов. Курук сидел в воде у берега в мокрой одежде и смотрел, как над заброшенной приманкой вспучилась водная гладь, сказала: «Плу-у-ум..» и круги разошлись по воде. Все! Тухлятину снял, ушел. Оставшееся до рассвета время Рен приводил в порядок снасти, одновременно желая пристрелить и пусов и тусов. Пока одни отвлекали, вторые уперли улов.       Весь день Курук мотался на лэнде по лесу, расширяя зону поиска. Он оставлял спидер и, неслышно скользя в густых зарослях, прочесывал квадрат за квадратом. До обеда удалось обследовать довольно приличный кусок на приличном расстоянии от озера. Пока ничего. Никаких следов, все спокойно. Подстрелив пару горков, довольно жирных, Рен отправился к своей базе. Если выбранный радиус не даст результат, будем расширять, решил Курук, приближаясь к своему лагерю.       Над озером гремела музыка модной группы «Гуляки Галактики». Судя по звукам, бабахающим в воздухе, гуляки больше походили на дебилов Галактики, чем на музыкантов.       Глухое раздражение уже ворочалось внутри, когда Курук понял, что метрах в ста пятидесяти, за мысочком, где такая песчаная подковина и еще наклонившийся ствол джингана, видимо ураганом привалило, точно кто-то был! Он спрыгнул с лэнда, прихватил винтовку и исчез в зарослях по направлению к источнику дикого шума.       Давешняя Зараза уже расположилась со всем комфортом, растянув палатку из спаскомплекта геологоразведки, обставившись раскладными креслицами и даже диванчиком, грамотно разгребла землю под тангадом (с двумя комфорками!), понаставила каких-то контейнеров, по виду – с продуктами, у поваленного дерева соорудила тент от солнца, где и располагались все эти креслица и диванчик, а сама стояла у походного стола, приплясывая в такт бабаханью. Курук под шлемом двинул челюстью, призывая волю, потому что рядом с ней лежал датапад, из которого «Гуляки Галактики» расстреливали тишину над озером. Зараза делала шаг вправо, ее попа уходила тоже вправо, потом влево, попа влево, топала туда-сюда, нарезая красный сочный ватитак кружочками, и закидывая их в пластиковую мисочку, где уже громоздились разноцветные нарезанные фрукты.       Рен еще несколько мгновений отслеживал движения попы, обтянутой голубыми шортами, и плеч под свободной туникой. Бум-бум…топ-топ. Понятно. Курук чуть сдвинулся, какая-то пичуга истошно заорала, взлетая с ветки и истерично хлопая крыльями, Зараза обернулась. Черт, он же обещал никого не пугать.       Голубые глаза стали круглыми, кучерявые ресницы впились в веки, а губы у нее, оказывается, пухленькие и цветом почти как ватитак. А волосы светло пепельные, как остывшая зола в костре утром, и легкие, вон как метнулись завитушки у висков, словно кто-то дунул на пепел. Она отступила на шаг назад, держа свой ножичек наизготовку, нащупала на столе пустую миску и подняла ее над головой. Курук сделал два шага к ней, а Зараза сказала:       - Не подходи! А то я тебе сейчас башку разобью! - решимость буквально выплескивалась из ее глаз жгучей холодной голубизной.       - Угу,- сказал Рен, выдохнув через вокодер, выбил ножик из ее руки и толкнул (не сильно) от столика. Зараза шлепнулась на попу и проехала по траве, глаза вошли в норму, брови тут же сдвинулись, а кончик носа разозлился очень явственно.       Курук двинул прикладом по датападу, проламывая и столик, и сам датапад. Гуляки заткнулись на полуслове, столик рухнул, погребая под собой фруктики и какую-то зеленушку с приятным запахом. Рен молча развернулся, задев плащом останки столика и двинулся в заросли. Однако Зараза подлетела, подпрыгнула и стукнула его пластиковой мисочкой по шлему в районе затылка. «Тум-с!»       Рен замер, осознавая, что только что какая-то малахольная кинулась на него сзади и совершила нападение? Конечно, нужно было что-то делать! Курук медленно повернулся, мысленно перебирая свое вооружение и просчитывая варианты адекватного ответа. Ничего не подходило. Зараза стояла, поджав одну ногу и держа свое пластиковое оружие наготове. Мисочка дрожала в стиснутых пальчиках. Она уставилась злющими глазищами в визоры его шлема, махнула мисочкой, словно отгоняя мошку, которая сейчас возвышалась над ней черной тенью:       - Я тебя не боюсь! И это мое озеро! И губер мой! Понял?       - Понял, - выдохнул Курук, схватил ее за плечо (не сломать бы нечаянно!), тряханул разок и сказал, выдыхая через вокодеры: - Я обещал вести себя прилично. Иначе бы ты тут уже не скакала. Заткнись и сиди тихо, поняла?       - Нет! Губера я тебе не отдам! Можешь убить меня вот прямо здесь! – запальчиво воскликнула Зараза и задышала часто-часто, а губки затряслись. Она ужасно его боялась! Вон оно что! Рен ухмыльнулся, смотря, как она старается храбриться и сжимает свою треклятую мисочку уже двумя руками.       - Еще раз: тихо сиди или сваливай… к папе!- голос Рена, измененный вокодером, заставил ее зажмуриться, потом она открыла глаза и выплюнула, как кнутом стеганула:       - Сам сваливай!       Курук спорить не стал, ну ее, малахольную, отправившись в свой лагерь, чтобы, наконец-то скинуть броню, общипать горков и проверить выставленные маленькие сеточки. Есть хотелось просто страшно.       То, что Зараза засела в кустах на мыске и следила за ним в свой макробинокль, он прекрасно видел. Линзы бликовали. И ветер доносил запах каких-то ягод, которых он в округе не видел. Но затихарилась грамотно. Тихо, не слышал, увлекся. Курук общипал одну птицу, промыл тушку и тут же насадил на вертел, оставив крутится в автономном режиме над костром. Несколько средних рыбин вымазал липучим глиноземом и засунул в угли. Это на завтра… Эх, как же давно вот так не сидел…       «Да. Экземпляр довольно крупный. Самец, уж это определилось еще вчера, причем ярко-выраженное в трусах, обтягивающих... Дальше. Рост в холке… примерно метр восемьдесят пять. Масса… м-м-м… около восьмидесяти. Тип конституции сухой, крепкий, тело вытянутое, лапы длинные, значит бегает хорошо, это учтем. Голова… круглая, уши маленькие короткие. Шерсть… шерсть густая, мягкая, окрас каштановый, слегка волнистый, а у манков так и есть, ага, глаза стандартные серо-синие… Как вечернее небо… Тьфу! Придет же такое в голову! Стандартные! Дальше…» - дальше Элси опускала бинокль от его шеи по спине вниз, перевела на ноги, пока его руки трепали тушку горка.       «Мышцы развиты хорошо, даже очень хорошо, так ярко, что… Стоп. Фиксируем, что физическая сила изрядная, но до полной массы еще далековато, не тяжелый совсем. Ага. Прекрасно развит, гад! Но отсутствует защитный слой жира на животе, значит… значит, места обитания в теплом климате. Интересно, где? Какая тебе разница! Дальше. Зрение точно бинокулярное, цвета различает, видимо, ночью видит отлично, судя по всему. Ярко выраженный одиночка. Совпадает. Выбирает индивидуальный участок для охоты. Охотится он! Это мы еще посмотрим! Совпадает. Молчалив. Рычит редко. Когда раздражен - глухо и хрипло, когда в ярости… над этим еще стоит поработать. В среднем за сутки проходит до шестидесяти километров. Проверим. Днем любит лежать на солнце рядом с добычей. Совпадает. Нравится вода, как правило, лежку выбирает у озера или реки. В точку. Прекрасно плавает. Наверное, судя по длине лап, мышечной массе и ширине плеч».       Элси сканировала врага, в голове тут же роились варианты противостояния наглому захватчику территории и уничтожителю флоры и фауны заповедника. Лицензия у него! Задача захвата или уничтожения опасного хищника не стояла, достаточно, если он свалит на другое озеро, а старый и глухой губер останется доживать свой срок в яме.       Уже поздно вечером Рен не выдержал и тенью в темноте скользнул посмотреть, чего это Зараза притихла. Может уже съехала? Ага! Черта с два! Зараза сидела на своем диванчике, поджав ноги и обхватив их руками, а подбородок устроив на коленках, и хрустела пурсипом, откусывая и дробя челюстями оранжевый корнеплод. Один светопатрон освещал ее закуток под тентом. Так.... Разломанный стол убран. Судя по тому, что фруктов никаких не наблюдалось - поела все. По глазам и сведенным бровям было видно: удрученность и подавленность не ее совсем. Она напряженно думала, аж волосы на голове легонько шевелились, от мыслей этих! Потом отложила пурсип, облизнула пухлые губки (прямо на ягоды жимало похожи!), решительно встала, одернув свою тунику, которая болталась на ней свободно, слегка обрисовывая маленькую грудь, включила энергомодули на полный и направилась к палатке. Спать. Только голубые шорты на заднице все в пятнах от травы. Зеленых. Но Курук еще стоял в кустах, переваривая длину ее кос! Туго сплетенные волосы болтались чуть ли не ниже ее задницы! Обалдеть! Как же она их моет? А расчесывает? Тут же в сознании косы были расплетены, светлый пепел накрыл Заразу волнами, точеные руки, держа расческу, провели по этим волнам... Тьфу, черт. Какая тебе разница?       Энергомодули - это хорошо. Курук расставил их пошире, захватывая снасти. Пройти можно, только имея код доступа. Эти закодированы на него, значит, Зараза не пролезет.       Военные действия начались под утро, когда Курук, поднявшись, пошел проверить дальние удилища. Сигнализаторы валялись на песке, а укрепленные в специальных гнездах-держателях (новейшей модификации!) удилища мотало из стороны в сторону. Лески переплелись и спутались так, что сразу было видно - только резать. И следы замела. Причем все! На песке только бороздки от веток, типа, она ни причем. Пока Рен, подобно пауку-вязальщику, пытался вытащить удилища, которые тянули друг друга в разные стороны, а на крючках еще билась крупная рыба, мешая процессу, ухо уловило всплеск. Это в районе его лагеря? И это не пусы, и не тусы. И не рыба... Курук рванул удилища, вытаскивая скорфу (наконец-то!) и финтапа (Ого!), отшвырнул и улов и снасти подальше, в кусты гривилиска, и метнулся к своей базе.       Энергомодули исправно несли службу, лагерь был окружен едва видимым защитным куполом-полем. Даже тусы и пусы ничего не сперли. Но внутри заворочался червяк тревоги. Что? Всплеск. И холодок по спине. Всплеск за мысочком! А леска с приманкой была обрезана метрах в пяти от берега, куда энергополе не доставало. Рен впервые за долгое время задышал часто и шумно. Ну все! Сейчас он ее… Курук рванул через заросли, по берегу, совершенно не думая о тишине и конспирации, ломился напрямик. Энергополе! Зараза, а? Обставилась основательно. И с воды не подберешься!       Зараза высунулась из палатки, в освещении четко был виден ее силуэт, изогнулась, прикрываясь пологом, только плечи и голова торчали, и, вытянув руку, показала Куруку кулачок и потрясла им в воздухе.       Остаток времени до поиска контрабандистов Курук потратил на починку снасти, и прикидывал, когда протухнет до нужной кондиции горк. Сжатый гневно грозящий кулачок вдруг вызвал улыбку. Вот же Зараза! И не боится, что он ее прибьет просто тут! Однако малявка начинала приносить неприятные сюрпризы, не, не мелочь уже. Курук перевел ее в статус Заразы средней, но Сила почему-то молчала, не вилась тревогой. Это уже настораживало, как впрочем и то, что губы, похожие на ягоды жимоло, облизнул темно-розовый язычок. Тьфу же! Завтра...       Завтра началось с наваждений. Сначала его взгляд упал на потухшие и остывшие угли костра, ветерок подхватил легкую золу, как локоны у ее висков. Потом Курук подошел к воде, держа ружье для подводной охоты, но остановился, потому что игра света солнечных лучей, пронзавших воду на мелководье, осветила ее ярко-голубым, как глаза у Заразы. Опять? Потом он улетел. Искать. Надо разделаться с этой базой, чтобы потом спокойно ничего не делать, не мотаться, а только наслаждаться тишиной, покоем... Хрен тебе! Пока Зараза тут, о каком покое может идти речь? Вернулся вечером. Злой и голодный. Зараза, как по расписанию, сидела на своем месте, в кустах, пялилась в бинокль. Рыбы в сетках оказалось мало, добавил пайками. Мяса хотелось отчаянно. Но поздно вечером он скользнул в заросли. Зараза снова сидела на диванчике, коса была закручена на голове, только конец воинственно торчал вверх, как хохол у варнака, и колыхался в такт ее хрумканью оранжевого пурсипа. Сегодня она грызла его как-то особенно остервенело.       В целом ночь прошла спокойно. Утром сетки оказались порезанными, горк вонял хорошо, но еще недостаточно, достать его Зараза не могла, и то хорошо. Губер бередил душу своей недоступностью. Еще несколько дней Курук мотался по лесу, отсекая прочесанные квадраты, однако засек Заразу сразу. Следит. Далеко уже залетела. Может, стрельнуть по ее спидеру? Да нет, далековато ей пешком добираться. А с сифами ссориться нельзя! Руки связаны просто! Рен мотанул вперед, виляя среди стволов деревьев и ныряя в заросли, скинул ее с хвоста не сразу. Цепкая! Подстрелил еще трех горков и некрупного козла .       Вернулся поздно. Свалил трофеи на траву и отчетливо услышал тихий рык в кустах на мысочке. Жалко ей птичек! И рыбок, и всех ей жалко! Кто б его пожалел, Курука! У нее, вон, папа есть. А у Курука никогда никого не было. Никого, кроме Рен. А эта, защитница природы, пожрать спокойно не дает. Этих горков тут, как грязи. Жирные и непуганые. Даже не летают уже. А она все свои корнеплоды грызет!       Уже в темноте прокрался к стене ее энергополя, не грызет... Расчесывает! Волны эти, укрывавшие ее с головы до бедер! Потом перекинула светлый пепел волн волос за спину и как-то быстро-быстро стала плести косу. Сила почему-то завихрила вокруг, поблескивая серебряными искрами. Зараза такая!       Он вернулся к лагерю и закинул основательно протухшего горка точно к яме губера. Спать улегся прямо на берегу. Утром обнаружил, что приманка снова срезана. Ладно! Рен достал из хладосумки последнюю тухлятину и демонстративно плюхнул ее в определенную точку. Все! Сегодня он на поиск не полетит! Контрабандисты эти подождут! А он хоть день отдохнет от этих скитаний по лесу. Починит снасти, нажарит себе мяса...       Курук уселся спиной к солнцу, не жгло, припекало приятно, поставил свой заветный контейнер с сокровищами, с крючками, вертлюжками, поводками и драгоценными воблерами...       «Бу-бух!» Курук замер. Это что? Шлеп-шлеп-шлеп... пауза. «Бу-бух!» Шлеп-шлеп-шлеп по воде... по воде! Рыцарь бросился к мысочку, теперь уже со своей стороны кустов рассматривая происходящее. Зараза как раз ловко карабкалась по ветвям джингана на наклонившийся ствол. В этих своих голубых шортах и болтающейся на ней тунике без рукавов. Разбежалась, оттолкнулась, сгруппировалась, обхватив коленки руками и точно попой «Бу-бух!» в воду. И как задницу не отобьет? Шлеп-шлеп-шлеп... это она плыла так, мелкими саженками, опять к стволу? Да губер там уже вкопался в ил с головой, обделавшись от такого шума! Фиг теперь на тухлятину клюнет, сожрут до него! Ладно! Курук неслышно занырнул, вынырнул под лежащими на воде ветвями джингана, снова занырнул. «Бу-бух!» Свернувшийся шарик из Заразы под водой раскрылся, она резко пошла вверх, туника надулась пузырем, открывая животик, вынырнула, а Курук, обхватив ее щиколотку, резко дернул Заразу вниз, под воду.       Не заорала! Бульбы от выпускаемого ими воздуха бурлили и вздувались, волнуя поверхность. Крутилась вместе с туникой, пыталась освободить ногу, отчаянно и неистово хватаясь руками за его волосы, нос, плечи, потом за уши, дергала ногу, второй пинаясь то в грудь, то в живот, потом ткнула сначала прямо в солнечное сплетение, Курук отпустил щиколотку от неожиданного коварного удара, но это еще не все! Она спружинила и оттолкнулась вверх от его паха! Пальцы прямо как шипы, черт! Прижала так что... Он резко пошел вверх от перехватившего дыхания и боли. Зараза, а! Это уже не средний, это уже высший разряд гадости! Ну все! Хух! Кошка драная! Да не кошка, целый притарр! Уши горели как в огне! А уж то, что ниже пояса..!       Манка-кот глухо зарычал, вынырнув позади, всего в нескольких метрах. Элси прибавила, сколько могла. Гад! Гад какой! Потом бы сказал, что она сама утонула?       Шлеп-шлеп-шлеп, быстро и еще быстрее. Ну уж нет! Все, хватит!       Она успела... Почти. Спасительное энергополе в каком-то полуметре, но манка зацепил лапой за ногу, ухватив правую ступню и тут же потащил вниз по траве. К озеру. Трава была мокрая от нее самой и скользкая. Элси хваталась за траву руками, рычала, пиналась, рвалась к энергополю, он снова стаскивал, пока не развернул ее стопу. Больно же! Она перевернулась на спину и тут же вцепилась ему в волосы, отбиваясь второй рукой.       Извивалась, как змея, скользкая и мокрая, он успел-таки зацепить ее за ногу. Какая ж ступня маленькая, вся в его ладони уместилась... Рычала, шипела, сопела, но рвалась к спасительному полю, ага, сейчас! Идентификационный браслет у нее на предплечье. Это цель! Ни черта не выходит! Вроде и нет ничего, хрупкая, как фужер из далонианского хрусталя, кажется, нажми - переломится, а рычит и царапается, и еще кусается... Плечо точно распанахала, плевать, тут бы руки поймать, вьется по траве, не ухватишь... откуда столько силы-то? Нет, сначала ноги, отпинала уже всего. Курук подтянулся и оседлал ее ноги, сжав бедрами. Дрыгалась, как бешеная огненная тига! Давай-давай, быстрее выдохнешься, руки поймал, терпя отрываемое ухо, раз и все. Фух! Обе руки за голову, пусть теперь подергается! Однако вымотала она его не слабо, свирепа и яростна, точно ондеронский притарр. Плечо горело глубокими царапинами, живот ныл, хорошо волосы не выдрала или выдрала? И ухо как лопух теперь, зараза!       Теперь он нависал над ней как манка-кот над пойманной добычей. Она устала, это видно, только напряжена вся, как тетива лука, сейчас зазвенит... Несколько секунд только слышалось тяжелое дыхание. Курук перевел взгляд на идентификатор, она снова дернулась, он сжал бедра сильнее и надавил на схваченные в замок запястья. Теперь точно все! А потом посмотрел на поверженного притарра. А потом вечернее небо упало в голубую солнечную воду и все звуки исчезли. Только слышал, как гулко в ушах отдаются удары сердца. Огненный язык пламени от шеи вниз по спине, это солнце уже печет... Или не солнце... В ее глазах, как в море, шторм. Баллов на двадцать, точно. Ожесточение и презрение, и губы упрямо сжаты. Ушар бы был доволен. Пощады не просит. Огненный язык разлетелся на сотню маленьких и они теперь обжигали всего Курука, а по крови метались крохотные шаровые молнии...       - Я тебя убью! - прошептала Зараза с таким чувством, что Рен поверил. Дай ей сейчас ножичек, всадит и не поморщится, прямо в сердце всадит...       - Я тебя отпущу, - сказал Курук, - только возьму то, что мне нужно. Он увидел, как изменилось ее лицо. Она его ненавидела с такой силой, что потоки его Силы заволновались, словно их тыкали острыми кинжалами. Курук перехватил ее запястья одной рукой, а второй почему-то тыльной стороной ладони провел вниз, до локтя, потом до браслета... Почему такая горячая? Пылает вся. Он наклонился ниже, почти касаясь губами ее лица, она отвернула его в сторону, зажмурив глаза. Она пахла водой, солнцем и... Он содрал браслет, отпустил ее руки, вскочил и пошел по берегу к себе. Зараза какая! Пусть теперь помается!       Элси села, потирая запястья, мысленно поубивала манку раз тридцать, а потом заплакала. Сквозь энергополе ей теперь не пройти.       Специальная нитриевая нить провисла, и ее конец мотался по поверхности воды. Губер под шумок сожрал последнюю тухлятину и снова залег. Теперь будет спать еще дня три, не меньше. Как-то Курук уже спокойно отнесся к потере последней приманки. За три дня очередной горк хорошо завоняется. Заразу напугал так, что теперь точно смотается к папе. Пожалуется, сто процентов, а он вот доложит Верховному, что выполнению задания мешала... мешала ... как ее? А как ее зовут-то? Заразу?       Потом он поплавал, пытаясь утихомирить какие-то странные чувства в себе, потом снасти, потом мясо, потом ужин. Два раза сбегал на мысок. Зараза то сидела на берегу, пересыпая песок из рук обратно, шмыгала красным припухшим носиком, видно, что плакала. Это хорошо. Только почему-то внутри не было хорошо, муторно как-то. Ему что... Ему ее ЖАЛКО? То она спала на стволе джингана, в тени. Когда солнце стало клониться к верхушкам деревьев, Курук не выдержал. Молчит же! Целый день без воды и молчит! Упрямая, как Рей! Стоп. Рен сбегал к роднику, набрал большой бокс воды, подумал и прихватил три пайка, потом пробрался к энергополю противника и замер в зарослях.       Зараза лежала на стволе дерева, у самой воды, опустив руку в озеро. Собрала ладонь «домиком» и с силой опускала ее и поднимала от поверхности. «Квок, квок»... Странный звук. Играется так? По глади озера пошла рябь, Курук заволновался, уже устремив взгляд на то место, где была перспективная яма. Губер поднимался медленно, но это точно был он! Другого такого гиганта в озере не было! Сканер не нашел, по крайней мере. А Зараза все ладошкой «квок, квок». Темная тень почти у поверхности. Здоровый-то какой! Рен замер, не в силах отвести взгляд. Веретенообразное тело так же медленно двинулось к берегу, только волны от рассекаемой воды, достигая песка, накатывали всплесками. Спина губера по ширине, как ствол джингана. Она что делает? Он же сейчас пасть откроет... Курук уже дернулся, но снова замер. Плоский лоб рыбины едва высунулся из воды и уперся в теперь уже раскрытую ладошку Заразы, а она погладила темно-фиолетовое нечто и сказала:       - А фрукты там, - она кивнула на палатку за энергополем,- этот живодер меня не пускает. Потом может быть получится.       Зараза поудобнее устроилась на стволе, поерзав животом, опустила руку по локоть, гладила губера:       - Вот скажи, зачем ты ему нужен? Ты старый, глухой, невкусный. Он же тебя все равно не съест. Только убить хочет и все! Но ты не думай, я не дам! Я так решила! Ты только сиди тихо, он обязательно уберется.... скоро... может быть...       Громадная голова чуть поднялась, подталкивая ее руку, а потом губер опустился глубже. Только всплеск волн сильнее, разворачивался и снова бороздил озеро, возвращался в свою яму. Курук от изумления забыл зачем пришел. Стоял, обалдевший от увиденного. Зараза спрыгнула с дерева, прошлась по песочку, потом уселась, обхватив свои коленки. Смотрела на озеро, на садящееся солнце. Рен вдруг подумал, что сейчас бы подойти, сесть рядом и просто смотреть на затихающий день. Наверное, это по-другому, чем одному. «Ты бы штаны надел, что ли? Она вроде девушка, а ты в трусах», - сказал Курук сам себе. Оставил бокс с водой, три пайка и положил сверху идентификатор.       Утром в кустах ее не было. Не было, потому как сменила пункт наблюдения, забравшись на дерево и смотрела в бинокль. Манка одевался. Опять натягивал это свое черное и страшное. Затянул голенища у сапог на мягкой подошве, запихав в специальные гнезда обоймы для винтовки и кинжал, потом броня на камизу, потом плащ, зачем ему плащ в такую жару? Потом этот котелок свой напялил, уложил в лэнд ранцевую сумку, винтовку, тоже страшную... Элси перевела бинокль. Энергополе снял. Снасти стоят, тухлятины нет, трусы висят на поручне у контейнера с водой. Сушатся. Понятно. Ловушка. Ну, лагерь неинтересно. Интересно, чего он по лесу рыскает? Элси отставила смотреть, достала из футляра на поясе маленький сканер-разведчик, который в заповеднике использовали для отслеживания миграций разного зверья в весенне-осенний период, настроила волновой передатчик, захватив цель, монитор на браслете на запястье. Рен тронул спидер, Элси выпустила сканер. Все! Теперь он не уйдет! Элси закинула в свой лэнд рюкзак со снаряжением, подумала и запихала туда три пайка, который манка оставил (почему-то!) вчера вместе с водой и идентификационным браслетом, прыгнула на сиденье, кинула взгляд на мониторчик. Не уйдет! Теперь она не станет приближаться, теперь она во всеоружии! Теперь-то она выведет его на чистую воду. Посмотрим, на кого он охотится! В заповеднике много живности, на отстрел которой никакие лицензии не выдаются!       Сканер он не увидел, засек его сенсор, встроенный в шлем. Висел над лэндом, на высоте. Понятно. Спидер завис, завис и сканер. Маленький совсем. Интересно. Курук засел в зарослях пушистого юдагу, раздвинул ветви. Никого. Тихо. Сканер висел. Не двигался. Значит, настроен на лэнд. Отлично! Режим бесшумности на винтовке. Тихий хлопок, разведчик только в мелкие осколки. Рен подождал еще минут пятнадцать. Никого. Только потом двинулся дальше. От лагеря уже далеко, практически полный дневной переход пешим порядком. Судя по голокарте, вот тут совсем дебри. Тут уже не джинганы с гладкими стволами и светлой зеленью, тут уже хвоя и колючки. Лэнд точно не пройдет. Под кронами еще три яруса и все плетеное-переплетенное, а выше лэнд не поднимется. Да и опасно это. Доля секунды, но Курук услышал! Даже не шорох, только тихий звук, но это не звук леса! И этот звук у его спидера!       Только черная тень мелькнула, растворяясь среди шершавых стволов ачохо.       Зараза стояла у спидера и ковыряла ножичком в высоковольтных батареях репульсорного двигателя! Курук от такой подлости остановился, Элси обернулась, увидела черную тень, выхватила одну батарею и рванула в сторону просвета между стволами ачохо. Курук бросился наперерез, перепрыгивая поваленные стволы и ложбинки между корнями. Вот же Зараза! На одной батарее никуда не дотянешь! Он мчался наперерез, мысленно подбирая этой Заразе эпитет пообиднее, но тут же остановился, чуть не врезавшись в ствол. Да и пусть тут торчит! У нее свой тут где-то припрятан спидер! Диверсантка, тоже мне, нашлась! Он ей, значит, браслет вернул, пайки подогнал, а она тут его решила...       Лэнд Заразы висел, укрытый ветками ачохо с мохнатыми навесами мха метрах в ста от спидера Курука. Он раскидал ветки, прыгнул на сиденье, но спидер с места не двинулся. Индикатор энергии показывал ноль. Рен полез в лючок, уже зная, что увидит. Обеих батарей не было. Ладно! Подготовилась она! Курук помчался обратно, забирая чуть влево, чтобы обойти место ее укрытия с тыла. Зараза сидела на корточках, прячась за большим валуном на берегу очередного лесного озера, почти сливаясь в своем костюмчике рейнджера с цветом валуна, серо-зелено-охристым. В принципе, неплохо. С трех сторон колючий какутус, сверху ее не видно. Только лазейка узкая, в которую она и продралась. Курук отставил прицел, снял шлем, отложил винтовку, прокрался с другой стороны валуна, залез и сверху прыгнул на Заразу. Промахнулся, потому что она его услышала, что ли, уже пролезла в лазейку. Он - точно нет, порвет плащ колючками. Ему только обратный путь через валун. Зараза неслась по берегу, словно вспугнутый тук, прыжками. Драпала. Там дальше гряда какая-то. Хочет забиться в какую-нибудь расщелину? Курук выдохнул и стартанул. Батареи нужны были позарез. Видели бы его в этот момент другие Рен. Курук, подобно мастмоту, несся через заросли массивной черной торпедой, ломая ветки, сшибая какие-то местные шишки и орешки, которые мелким градом сыпались ему на плечи и голову, пугая мелких пичуг. Проклятье, Кайло же запретил пугать! Но жажда поквитаться с Заразой перевесила доводы здравого смысла и приказы Верховного. Теперь он ее точно тут оставит, пешком до лагеря пойдет. Пока придет, он губера уже и выловит!       Он рассчитал расстояние мгновенно. Сапоги - это не привычные ботинки, но скорость у него была приличная. Он быстрее ее! Курук метнулся влево, за кусты гривилиска. Бег с барьерами - это фигня, в детстве и не такое перемахивал. Надо поднажать. Он поднажал, выскочил наперерез, почти у самой гряды и погнал ее к воде. Она сначала - вправо, влево, скакала, как тук, думала он не сможет среагировать. Он сможет! Батареи нужны! Поняла, что деваться некуда, остановилась, уже отступив к кромке воды. А озеро явно глубокое. В метре от берега вода уже темнее и никакого дна не просвечивает. Это хорошо. Курук подходил медленно, зорко следя за ее движениями:       - Батареи сюда! - он протянул руку в перчатке, она глазки опустила, подняла, фыркнула, полезла в карман.       Ф-у-х! Достала цилиндры... размахнулась и швыранула в озеро! Ну Зараза-а-а же!       - Вот тебе! - выдохнула малахольная, - вот тебе по нашим лесам лазить и наших зверей убивать! Козлика зачем убил? А горков? Тебе рыбы и пайков твоих дурацких мало?       Нет, ну он ее теперь точно убьет!       Она по глазам поняла, Манка сейчас прыгнет. Элси рванулась к гряде, вцепилась в выступающие края валунов, подтянулась, чтобы скользнуть в узкую щель между ними, пусть пролезет! Но Манка ухватил за шиворот, развернул и впечатал ее в теплый нагретый бок камня:       - Ты зачем это сделала? - стараясь говорить спокойно спросил Курук, - ты хоть понимаешь, что теперь тебе придется пилить обратно больше суток?       - Я-то дойду! - с вызовом сказала она, вонзаясь злым взглядом в его глаза. - А ты убирайся с моего озера! Оставь губера в покое! Тебе губеры нужны? - она кивнула на водную гладь за его плечами, - тут тоже есть! И другая рыба тоже!       - А, может, мне другая рыба не нужна? Может, мне только та нужна, которую я хочу? - Манка оперся рукой о валун у ее виска, глаза стали такими темными, что уже и не понять, вечер это или ночь, и Элси стало страшно.       Сила вокруг кружила какими-то мерцающими в сиянии дымчатого медового цвета волнами, покалывая кожу. Ее страх он чувствовал, конечно, но Зараза снова упрямо вздернула подбородок, снова этот лед в глазах, снова... Тааак.... Не пугать... Отвлечь....       - Что там? - Курук кивнул влево, не отрывая взгляда.       - Там? - она явно удивилась. Приготовилась драться ведь, - там Черный лес. Это дикая территория. Даже отец туда ходит редко. Там воллоки, там...       - Есть где корабли посадить? Звездные, не спидеры?       - Не знаю, наверное... Почему ты так смотришь?       - Как?       - Как... как тушку горка на вертел нанизываешь! Хочешь убить меня?       - Живи пока, - сказал Курук, убирая руку, - в лагерь доберешься? Точно?       - Доберусь! А ты куда?       - А я туда, - он снова кивнул в сторону Черного леса, направляясь к оставленной винтовке.       - И я с тобой тогда! - Зараза делала два шага на один его, но не отставала.       - Нет. - Курук поднял винтовку, взял шлем.       - Ты зачем все это носишь? - спросила малахольная, рассматривая его экипировку. - Ты так на бандита похож.       - А, может, я и есть бандит? - усмехнулся Курук.       - Может, - согласилась Зараза, - но неправильный.       - Это как?       - Ты меня не убил. А это неправильно, для бандитов.       - Тебе-то откуда знать? - Курук уже просчитывал свой путь.       - Я многое знаю! - заявила Зараза и забежала вперед, пятясь теперь спиной и смотря в визоры шлема, - про дикую природу, про хищников, например. Ты вот знаешь, что воллоки прыгают сверху и ломают шею одним хватом клыков, сжимая челюсти?       - Знаю! - она мешалась под ногами, сбивая скорость.       Зараза тормознула, он налетел на нее, сшиб, она шлепнулась снова на попу, и сказала:       - А если меня по пути обратно воллоки сожрут? Одну-то?       - А не надо было батареи выбрасывать, - отрезал Курук, обходя ее, - твой спидер там, вещички тоже, подготовилась? Вот и вали обратно. Или ныряй за батареями.       Он быстро двигался вперед. Сила почему-то то переливалась медом, то темнела опасностью. Да что за черт! Зараза нарисовалась только спустя три часа. То, что он ее НЕ ВИДЕЛ, его просто поразило! Двигалась бесшумно, не приближаясь, и еще костюм этот ее. Да все равно! Она ЕГО обманула? Его, Рена? Курук остановился, снял шлем, достал паек, контейнер с водой. Потом отошел за дерево, пусть думает, что по нужде, не полезет же! Не полезла, залегла, притаившись, распластавшись как манта на дне, почти сливалась. Почти! С травой, жухлыми листьями и мхом, только выглядывала из-за лап папоротника. Замаскировалась она! Курук опустился рядом, тоже распластавшись. Зараза замерла и скосила на него глаза.       - Интересно? - спросил Рен и посмотрел на оставленный паек и свой шлем, - ты мне мешаешь!       - Ты мне тоже!       Они смотрели друг на друга, он насмешливо, она с долей наглости и какого-то превосходства:       - Там дальше кто-то оставил на стволе ачохо след от бластера. Не ты?       - У меня нет бластера, - Сила взвилась тревогой, вот оно!- Покажи! - сказал Курук, поднимаясь. Он вернулся, забрал шлем и паек с водой.       Зараза шмыгнула под папоротниками, он следом. На дереве след был, и не только от бластера. Дальше уже двигались осторожно, потому что следы были явные, словно их и не пытались скрыть. Заросли становились гуще, смятые листья и обломанные стебли очио по бережку озерка, чуть сыроватая земля под снесенными чьим-то шагом листьями. А потом Курук унюхал запахи. Железа, топлива, людей. И много. Еще километр.       - Тут останься, - сказал Рен, - дальше не ходи. Поняла?       - Поняла, - кивнула она. В глазах что-то мелькнуло, но Курук не совсем рассмотрел, открывая панели на шлеме для фокусировки зрения. Он исчез быстро, словно растворился в переплетении веток, а Элси, всматриваясь в заросли, подумала: «А что за база-то?»       Контрабандисты окопались там основательно и, по-видимому, давно. Ну, маскировка приличная, с воздуха не видно, даже транспортник YU-1300 был замаскирован и выкрашен... Тут Курук вдохнул и не дышал... в зеленый цвет! А они-то думали, что их «Канюк» просто эксклюзив! Правда способ покраски точно индивидуальный. Этот гладенький, явно на верфях, а «Канюк» они красили как попало, размазывая краску, да еще на не совсем трезвяк. Ангары, жилые модули, несколько укрытий для лэндспидеров. Краулеры, груженные какими-то контейнерами. И ползли они к кораблю. А там, по грузовой аппарели, эти контейнеры въезжали в трюм. Контрабандистов было видно сразу. Разухабистые, расслабленные, наглые. Но ловушки, которые Рен обошел, выставлены со знанием дела. Поэтому и расслабленные. А вот сифы... Ушастые суетились что-то, махали руками, спорили с бородачом. Бородач, сложив руки на груди, смотрел невозмутимо на недовольных сифов и только отрицательно качал головой. Здоровый. Экипаж человек десять, остальные тут что ли трутся постоянно? Сифы, видимо, приволокли кристаллы. Вот это он удачно попал! Курук думал недолго, он всегда принимал решения быстро.       Плазменные болты под вытяжной трубой одного из стабилизаторов. Корабль не упадет, но накренится, значит центровка будет смещена, а если удастся в лючок переходника? Это было бы совсем хорошо. Тогда взлететь они точно не смогут. Придется менять привод и выправлять плоскость, а это время.       Когда дело было сделано, Рен уже почти растворился в чаще, когда услышал: «Гадина поганая! Да я тебе башку разобью!»       Рыцарь замер, переваривая факт, разобьет она, интересно, чем? Той мисочкой? Потом выругался про себя и вернулся.       Заразу тащил за косу один из обитателей базы, худятина с веселыми и нетрезвыми глазами, намотав косу на руку. Малахольная не орала, но извивалась, пиналась, пытаясь своим ботиночком достать до худятины, упала, кряхтела от боли, глаза - щелочки, носик побелел, губы как жопка курицы-куко. Контрабандисты подтянулись из углов, посмотреть на зрелище. Второй подскочил, видя, что худятина слабоват тащить извивающуюся добычу. Коса натянулась, худятина дернул, Зараза упала, второй придавил ее сапогом, впечатав в вытоптанную траву. Тут Курук, наконец, осторожно выдохнул. Мысли грызли, набросившись какой-то озверелой стаей, рвали в клочья его невозмутимость, а самые активные добрались почему-то до сердца, и от их укусов сердцу стало больно. Непорядок. Худятина потянул за косу, второй рывком посадил Заразу на колени и наставил на нее бластер.       - Так, так, - сказал бородатый здоровяк, отпихнув недовольных ушастых, - очень интересно. Это кто же это?       Зараза молчала, надувшись, как тук на нарртак. Только выстуживала всех по очереди ледяной ненавистью в голубых глазах.       - Мой трофей! - сказал худятина, растянув в улыбке узкие губы.       «Ага», - подумал Курук, - «прям щас!»       - Трофей общий! - ответил здоровяк, рассматривая Заразу. Она плюнула в старшего, попала на штаны. Здоровяк усмехнулся и посмотрел на худятину:       - В ангаре закрой, не до нее сейчас.       Тут второй указал на заплетенную косу и сказал:       - Кривой Лэм для старого лысого Таппера одежду на голову делает. Гляди сколько. Это можно за дорого толкнуть!       Здоровяк пожевал губами, погладил усы и сказал:       - Топливо окупим, - и кивнул худятине.       «Многовато», - решил Курук, поднимая винтовку.       Кинжал худятины уже нацелился на волосы, где-то в районе шеи Заразы, натянутая коса, как канат. Тут раздался почти неслышный «п-пук», и худятина дернулся, кинжал с ним, полоснув по середине косы. Зараза ткнулась лицом в траву. Худятина вместе с тем, что намотано на его руку, грохнулся в другую сторону.       «Эта орать не станет, уши не зажмет, и в ступор не впадет», - думал Курук, снимая второго, и здоровяка, ...три...два...один! Зараза кинулась в сторону, нырнула между стенами модулей. Публика уже похваталась за пукалки, то есть бластеры, рассыпавшись кто куда, по укрытиям.       Курук видел, как она неслась за модулями, потом драпанула в чащу, уже переключая режим винтовки. Сначала по модулям. Плазмой, теперь контейнеры, стоявшие у ангара. Попал! Топливо для краулеров. Теперь спидеры. Столб пламени поднялся метров на двадцать и бабахнуло громко. Выстрелы бластеров полетели в заросли, но Курука там уже не было. Он передвигался против часовой стрелки, отстреливая цели, потом взял в прицел лючок на транспортнике, концентрируясь на Силе. Плазменные болты сдетонировали как надо, корабль вздрогнул и накренился. Крики, ругань и выстрелы бластеров остались позади, теперь бы найти Заразу. А всего-то надо было просто передать координаты этой базы!       Главное, где остановится! Бегала она... да где бы ей еще быть! Посреди чащи торчал останец скалы, как одинокий сломанный зуб, вокруг полно обломков, которые валялись тут уже лет тысячу, покрытые лишайниками и мхами. Точно! Снова забилась в щель какую-нибудь. Спряталась.       Контрабандисты перегруппировались, очухались, а они ребята не робкие... Курук залег на валуне, вот они! Всего пятеро. Дополнительные обоймы переместились из голенища в свои гнезда в ствольной коробке, точность его винтовки половина угловой минуты, группа поиска Заразы как на ладони...       Сначала он все же включил комлинк, теперь уже можно, и ввел координаты базы, выдохнул и скользнул в расщелину, извивавшуюся между останцев. Лабиринт просто. Сквозь трещину между камнями посмотрел. Зараза стояла, упершись спиной в скалу, держала свой ножичек в правой руке, а макробинокль, подняв к плечу, в левой. Голубые молнии били прямой наводкой в проход между валунами, светлый пепел водопадом по плечам, чуть прикрывая их. Косы у нее больше не было, но все равно - красиво.       Она его не видела, но чувствовала, там кто-то есть!       - Не подходи! - крикнула Зараза и засопела от ярости.       Курук выскользнул из-за камня:       - А то башку разобьешь, я в курсе.       Он снял шлем и двинулся к Заразе. Медленно, осторожно, крадучись. Ножичек в руке затрясся, ягодные губы задрожали, а в голубой стуже вдруг мелькнул луч солнца. Узнала. Уже хорошо.       Ножичек и бинокль, а так же свой шлем он просто бросил на землю, взял ее за плечи и отодрал от скалы.       - Не надо, - прошептала Зараза.       - Надо, - ответил Курук, осторожно притягивая ее к себе, обхватывая руками и погружая лицо в пепельный водопад.       Лапы у Манки сильные, но когти не выпускал, обнюхивал ее так тщательно, путаясь в волосах, а сам пахнет... войной он пахнет! И кожей от этого его плаща, и еще чем-то таким... шипучим и горьковатым, перечным каким-то... Не сказать, чтоб он сжимал ее тисками, но объятия Манки - это не пуховые рукавички. Даже сквозь перчатки она чувствовала, как его ладони оставляют горячие следы на ее спине.       Даже сквозь перчатки он чувствовал, как она дрожит, ждал, пока утихнет, перестанет шмыгать носом и возиться у него на груди.       Эта его броня такая жесткая... У манки нет брони, а она есть... Зараза вздохнула, судорожно как-то, и прижалась к своим ладоням, уложив их на холодную броню. Ягодами жимоло пахли ее волосы, запах, который доносил ветер из кустов на мысочке. В сердце смачно чавкнуло и облизнулось. А губы? Его рука скользнула под водопад, шея и затылок уместились в ладони. Она чуть отодвинулась, смотря теперь удивленно, а вечернее небо падало в голубую воду.       - Не надо, - прошептала Зараза.       - Надо, - ответил Курук и наклонился, осторожно трогая губами ее губы. Непослушные совсем, непокорные, но такие спелые, как ягоды жимало... Только попробовать. Сначала верхнюю, потом нижнюю, а потом обе, вбирая в себя их тепло...       Голову повело как-то сразу, накрыло чем-то таким пушистым и мягким, только эффект как от стакана крепкого виски. Зараза застыла, он слышал, как под его рукой тарабанило ее сердце, хотя собственное явно спешило четче. В Силе почему-то плясали огненные сполохи, а Зараза двинула ладошку от груди к его плечу и встала на носочки. Обалдеть! Сполохи в Силе сливались, росли, пока не превратились в стену огня. Губы-ягоды вкусноты неимоверной... Ладошка Заразы добралась до его шеи, потом пальчики коснулись мочки уха, потом ухватили и потянули, как раскаленными щипцами. Язык Курука еще не успел внедриться в ягодный рай, а ухо уже горело пламенем. Зараза толкнула его в броню и забрала свои ягоды, вывернувшись из его губ:       - Я тебе сейчас!..- угрожающе прошипела она, касаясь горячими губами его щеки, совершенно утонув в его объятиях, можно сказать скованная, но храбрая безрассудно.       - Может не надо? - прошептал полупьяный Манка, баламутя голубую воду своим синим вечером и потерся щекой о ее щеку, а лапы скользнули по спине вниз, до талии!       - Надо! - решительно ответила Зараза, стукнула ему в горящее ухо кулачком. Пока оно звенело, вывинтилась из лап и отскочила в сторону, кинув взгляд на свой ножичек.       Курук мотнул головой, вообще-то он не пил... Но тут получалось, что накатил хорошо. Ему просто было хорошо! Но в сознание приходить нужно. Зараза такая! Курук забрал свой шлем, кинул ей:       - Тут сиди! - даже не спросил, поняла или нет, и исчез среди каменного лабиринта.       Ушастая Служба безопасности среагировала молниеносно, тут не отнять. Явились всего минут через сорок. Рен наблюдал сквозь прицел, как контрабандисты суетились на немного разгромленной базе, копошились у корабля, тушили горящие спидеры, орали. Патрульные зависли над базой, десант быстренько спустился, быстренько повязал всех, и ушастых предателей тоже. Выловили сбежавших в лесу. Потом высокий командир сиреневых сифов, подняв свои уши торчком (восторг!), говорил с Куруком, потом пригнали оба лэнда, вставив батареи для репульсорного двигателя, потом Курук вернулся и забрал Заразу, она улетела обратно к своему губеру. Однако, когда Рен накрыл ее ладошку своей ладонью на панели управления спидера, не отдернула ее, только посмотрела как-то... В общем Курук снова махнул еще сотенку, провожая Заразу, рванувшую спидер с места.       Еще три дня ушло на всякие формальности. Раскланивание с ушастыми, вручение почетной грамоты, встреча дипломатов Первого Ордена, но почему-то без Хакса. Верховный остался доволен. Курук видел, что на его загорелых плечах сверкали капельки воды, вроде морской, судя по ультрамарину за его спиной, но это точно уже не Балдемник. Рей крикнула из-за спины Кайло, возлежа в шезлонге:       - Губера поймал?       - Нет еще, - ответил рыцарь.       Верховный оглянулся на Рей, опять говорят! Не пойми ж что! Потом повернулся к Куруку и проникновенно сказал:       - Приманку смени. Такие рыбы, Курук, на обычные приманки не клюют. Такие рыбы...       - Такие рыбы, Курук, - вдруг встряла леди Рен, - по кантинам не шляются, там только сорная рыба обитает. А такие трофеи - редкость. Они только в чистой воде живут.       - Вот когда твоя рыба приманку попробует на вкус, - Верховный посмотрел на Рей, - захочет съесть, потянет, вот тогда и подсекай! Понял, нет?       - Ты Рен или не Рен? - Рей повисла на плече Верховного, смотря на Курука с вопросом.       - Рен, - кивнул рыцарь.       - Ну и все!, - рассмеялась леди Рен.       - Да что все-то? - спросил озадаченный Курук.       - Подсеки вовремя, вот что! - отрезал Верховный и отключился.       Зараза как прицепилась, так и не отцеплялась, уже давно перейдя в ранг опасной эпидемии. То, что именно он подхватил, Курук уже понял. Только антидота никак не мог найти. Даже виски не помогло, стало только хуже. Эпидемия разрасталась в организме, отравляя кровь, в груди пекло так, что можно было яйца курицы-куко жарить, а в Силе выло что-то тоскливое и удручающее. Заглушить этот вой не получалось.       Лэнд он оставил за стволами джинганов, пробрался к лагерю Заразы и раздвинул ветви гривилиска. Зараза волокла на наклонный ствол джингана контейнер, упираясь ногами в песок. Кое-как затащила его на ствол и поперла дальше, к самому краю, уселась на пятки, откинула крышку и, распластавшись на стволе, «квокала» ладошками по поверхности воды. Губер приплыл минут через восемь, высунул темно-фиолетовый лоб, подтолкнув ее руку. Зараза вывалила из контейнера кучу разных фруктов, пасть губера раскрылась, как пещера темная, заглотнула подношение разом.       Курук сощурил глаза. Понятно. Потом уже открыто вернулся к себе.       Трусы так и висели на поручне, козлик и рыба отлично провялились, а вот горков не было.       - Я их выбросила! - крикнула из кустов на мысочке Зараза, - воняли на весь заповедник, даже губеру плохо стало!       Потом он слышал, как она сигала в воду с джингана, пока готовил снасти и коптилку. Обещал пацанам, значит сделает. Но поздно вечером скользнул в заросли... Тропинку уже протоптал основательную, однако. Зараза сидела на диванчике, уставившись в новый датапад, грызла очередной корнеплод, а волосы, скрученные в какую-то фигулину, заколоты другой какой-то фигулиной. Курук отвел взгляд, потому что пепельный водопад по ее плечам мучил его уже которую ночь.       Утром сетки оказались порезанными, но удилища стояли. Ничего не поймал. Приманки не было. Курук отправился в лес покопаться в разных кучах прелых листьев, набрел на полянку с разноцветными цветами. Совет Верховного быстро всплыл в памяти. Курук смотрел на цветы и думал, что он точно спятил. Однако нарвал столько, что еле в руках унес. Утрамбовал, а потом, когда стемнело, поволок этот веник к лагерю Заразы. Энергомодули были включены, но ее не было. Не похоже, что спит, но ее не было!       - Между прочим, - сказала Зараза, нарисовавшись позади Курука из кустов гривилиска, - уничтожение флоры в заповеднике карается нашими законами.       Голубая глубина затопила потемневшее вечернее небо. Курук швырнул веник на землю и исчез в зарослях. Зараза опустилась на траву, собирая рассыпавшиеся цветы. Рен разозлился так, что всю ночь ловил рыбу. Клевало отлично, сетки уже не ставил, бесполезно, все равно порежет. Бросил пару мелких шипу рассевшимся вокруг пусам, еще пару тусам, и запустил коптилку.       Зараза появилась к вечеру, волосы заплетены в две косички, болтавшиеся по открытым плечам, и спросила:       - Ты же не жадный?       - Тебе чего надо?- спросил Курук, упаковывая готовые рыбины в вакуум.       - Рыбы, - вдруг сказала Зараза, вздохнув, - пахнет вкусно.       Манка уставился своим вечером, словно она не Элси, а чудо-юдо какое-то, повел челюстью и спросил:       - Тебя как зовут?       - Элси. А кто ты, я знаю. Папа сказал. А еще я привезла новый датапад и нашла про тебя в голонете. И прочитала, что пишут. Про вас про всех.       - И что пишут? - спросил Манка, доставая из коптилки кипкушей.       - Да разное, - неопределенно протянула Зараза. Она теребила кончик своей косички, смотря на кипкушей, потом перевела взгляд на Курука, - это правда, что вы пьете кровь своих жертв?       Курук застыл от неожиданности, потом повернулся:       - А как же, вот так подходим, - он подошел к ней, - хватаем, - схватил за плечи, и вгрызаемся в вену,- Курук сделал движение, наклоняясь к ее шее.       - И что? Вкусно? - спросила Элси, не отстранившись, а аромат ягод жимоло долбанул его по мозгам, влив все двести в кровь сразу.       - Нет, - Курук отпустил ее и вернулся к кипкушам, откладывая ей два больших. Она молча забрала контейнер и пошла к себе, но Курук, пробравшись в кусты на мысочек, где уже все тоже было утрамбовано изрядно, прекрасно видел, что до лагеря она успела слопать половину одной рыбы прямо из контейнера.       Поздно вечером Элси шмыгнула в лес, обошла его лагерь, залезла на дерево и навела макробинокль ночного видения. Манка сидел на берегу, кормил пусов и тусов крошками от лепешки, и поглядывал на удочки. Не клевало. Потом поднялся, потянулся, посмотрел на мысочек, копошился в своих контейнерах и пошел по направлению к ее лагерю. Сама Элси спрыгнула с дерева, придерживая сумку за спиной, проскользнула в его лагерь и выложила из сумки фрукты и овощи. Сверху взгромоздила пучок зелени и быстро шмыгнула обратно. Они чуть не столкнулись на обратном пути, но Элси прижалась к земле, замерла, вроде не заметил.       У энергополя на пластлисте лежали две рыбы и вяленое мясо козлика. Манка поделился добычей?       Явился после обеда, Элси в бинокль видела. Опять настрелял горков. Штук пять. Потрошил и ощипывал в лесу. Потом поставил на вертел сразу трех. Голодный, видимо. А фруктов не видно. Интересно, съел или нет. Да съел он! Еще как!       Слова Верховного буравили сознание, а улыбка и вопрос Рей никак не исчезали. «Ты Рен или не Рен?»       Зараза сидела на диванчике, листала в тенечке Голонет. Манка прошел прямо по границе энергополя, забрался на джинган, разбежался и «Бу-бух!» в воду. Элси открыла рот, отбросила на спину свою косичку, встала, смотря в то место, где ушел под воду Манка. Курук все не выныривал. Зараза побегала по берегу, застыла, потому что у ямы губера прошло какое-то волнение, и заорала: «Курук!» так, что пусы и тусы попадали в обморок, влетела на ствол джингана, разогналась и «Бу-бух!» в воду.       Рен, вынырнув среди ветвей джингана в воде, ждал. Смотрел на Заразу, прыгающую по берегу, перевел взгляд на яму. Губер то ли шевелился, то ли поднимался. Элси заорала: «Курук!» То, как она прокричала его имя... Он замер, потому что Сила вдруг качнула его ураганом в грудь. А Зараза разбежалась и сиганула в воду, собравшись в комочек. Курук тут же нырнул. Она раскрылась и развернулась, толкаясь руками и ногами под водой, прямо к яме, уходя в глубину. Воздуха же не хватит! Голубые шорты мелькали впереди, маленькие пятки сверкали в лучах солнца, пробивающих воду, туника пузырилась, сбиваясь до плеч, открывая и спину, и живот, и маленькие крепкие груди, а она гребла! Фигулина из ее волос медленно исчезала в глубине, а сами волосы змеились вокруг нее. Рен поднажал, ухватил ее за тунику, потом обхватил за талию и толкнулся вверх, к поверхности.       Зараза забила руками по воде, только вынырнула и заглотнула воздуха:       - Я тебе сейчас! Я тебя...       Потом нырнула и отправилась к берегу. Обиделась. Сидела на траве, поджав ноги и обхватив колени. Молчала и смотрела, как Манка играется, все прыгает и прыгает с дерева. «Бу-бух!»       Потом он нанырялся, вылез на берег и улегся рядом с ней на траву. Она краем глаза видела, как стекали капли воды по его коже, с его волос, а он грелся на солнце. Солнце уже перевалило ближе к вершинам деревьев, собралось уходить. Элси молчала, Курук тоже. Только спустя время она спросила, так и смотря на воду:       - Зачем ты так?       Манка фыркнул, рассмеялся, не рычал вовсе:       - Так просто.       - Я думала губер тебя съел!       - Это вряд ли, - Манка сел, скрестив длинные лапы, жмурился на закат, и шерсть уже почти высохла, снова приобретя каштановый окрас.        - Я губера кормить буду, - сказала Зараза, - можешь погладить.       «Только поклевку не пропусти», -сказал в сознании Курука Кайло.       - А меня? - спросил Манка тихо, - меня сможешь погладить?       Зараза повернулась, уставившись голубой глубиной и с вызовом ответила:       - Могу!- обливая его взглядом, как нагретой солнцем водой.       И погладила! Осторожно так, сначала по щеке, потом запустила пальчики в каштановые пряди...       Манка заурчал от удовольствия, закрыв глаза, положив свою лапу на ее ладонь, чтоб не убирала. Надо же... Такой большой и сильный, а урчит. А если Манка не чувствует опасности или обмана, он способен к одомашниванию. Так в энциклопедии написано!       «Подсекай!», - сказал голос Верховного в памяти.       Что там дальше написано, Элси не помнила, даже забыла, что хищники в ее табели о рангах обведены красным, как особо опасные индивиды и вычеркнуты из области ее ареала существования навсегда. Манка почему-то в красную черту не укладывался.       «Процесс вываживания трофейного экземпляра сложный и трудоемкий», - вспоминал Курук, - «особенно, если этот экземпляр представляет редкий и неизученный вид».       Процесс вываживания и одомашнивания в корне отличался от всех других освоенных ранее, потому что ранее Манка-кот не встречался Элси, а Курук совершенно не знал, как правильно выудить редкую рыбу. Быстренько и совершенно без интереса выдернутые сорные рыбы к этому процессу не имели никакого отношения, да и пахли илом и падалью, которой питались по кантинам.       Зараза вдруг потянулась к нему, потершись носиком о щеку и невесомо коснулась его губ ягодным ароматом своих. Он ее поймал! В свои объятия.       А лапы у него мягкие и теплые, и в глазах играет улыбкой синий вечер.       И губы у нее не жесткие и работящие, как у сорной рыбы, а сладкие, пьянящие и кружащие голову и такие послушные сейчас... Он смаковал эти ягоды, купаясь в ласке ее рук, водопаде волос по плечам и в восторге, которым мелодично звенела Сила вокруг. Он покажет, как он умеет! Да ни черта он не умеет! Это не то, что было, не те, которым все равно, потому что кредиты уплачены, эта его рыба, неизвестного вида. Она накидывала на него тончайшую невидимую паутинку, сплетенную из своей нежности, обвивая его, как лиана ствол джингана. Смелая и дерзкая. В секунду срывая свою тунику и шорты, а он замер от этой обнаженной красоты, не хрустальная, живая!       А Манка точно бархатный, и так приятно скользить по его мышечной массе гибкой веточкой, диковатый немного только. Его что, никто не любил?       Не любил. Никогда. Ошалелый от ее ласки и от набирающей обороты нежности. В его глазах и страсть, и огонь и безумство радости от ее признания в своих чувствах.       Она будет гладить его волосы, и плечи, и грудь, и бедра, разве она боится Манку? Она ничего не боится, накрывая ладошкой его поднявшуюся плоть и спрашивая взглядом, ведь все нормально? Еще как нормально!       «Отпускай фрикцион!» И он отпустил, чтобы не сломать на фиг удилище раньше времени, гася рывки рыбы и снимая нагрузку. Теперь он регулировал свои тормоза интуитивно. Он не даст ей уйти в глубину или сорваться. Это его рыбка! Натянешь лесу раньше времени - порвет!       Глупый Манка, он думает, что он не нужен? Он нужен! Ей нужен!       Он обласкивал свою рыбку сверху вниз и снизу вверх, давая ей вдохнуть воздуха:       - Зачем я тебе? Ты знаешь кто я.       - Знаю. Но знаю теперь какой ты со мной.       Она наполнит его своими чувствами, как контейнер родниковой водой, чтобы он пил ее, утоляя жажду. Он пил, собирая вкус ее любви с маленьких тугих грудей, с плоского живота, от ступней и колен до стройных бедер, пока не добрался до ее лона, пылающего и ждущего его, пробуя вкус ее страсти. И дрожь по ней волной, потому что она так жадно любила его. Его!       Пусть пьет, пусть знает, она не испугается силы своего Манки. Пусть опасный, пусть дикий, не с ней, не сейчас.       Никто никогда не хотел его как она, так нежно и так сильно. Это дар радости ему? Его сознание разрывает от желания быть с ней, в ней, смешивая тела и души, а она впускает его в себя, горячего и дерзкого, и нежного, и любящего, и необузданного, и...       Входить в нее то медленно, то резко, чувствуя ее по стуку сердца и по ее дыханию, по изгибу спины и полету рук, увлажняя ее губы своим языком и украшая ее шею ожерельем из поцелуев. И чувствуя как ее лоно ждет и сжимает его в ожидании.       А небо и звезды качались в такт, и Космос слышал, что он крикнул в Силе, когда его рыбка рванулась к нему из глубины, отдавая то, что хотела отдать ему.       А ее Манка урчал, подставляя себя под ее ласку, потому что это нужно ему, и ей, потому что она ждала его, оказывается.       Губер сдох на второй день, как Курук улетел. Элси сидела на джингане, смотря на пятиметровую тушу, всплывшую из ямы. Скорфы быстро сожрали губера. Только кости остались, упав в глубину.       Папа качался в гамаке в удрученном расположении духа. Мадам Ольсе снова отказала ему во взаимности. Папа намешал новый коктейль, поядренее, соответствующий случаю. Да и черт с ней, с залежавшей дыней, тут доча собралась в бега. Неделю выла у себя в комнате, а тут собралась и все, фью-ить, куда-то в Дикое пространство. Нет, главное тут полпланеты зверья, а она решила, что тут ей не хватает!       - Вот чего тебе не хватает? - крикнул папа, сверяя содержимое бокала со своим самочувствием. Три стакана уже пустовали, стоя на полу, а этот бокальчик папа разбавил настоечкой из ягод жимоло, подсластил немного.       - Мне все хватает, - сказала Элси, спускаясь, - а ты опять разбил мой бинокль!       - Да что там разбил! Ну стукнулся он на повороте о деревце, ну хрустнуло...       Элси копалась на кухне, а папа замолк, потому что на террасе стоял Манка-кот и смотрел на папу вечерними глазами редкого хищника. Папа икнул и сказал:       - Да-да-а-а, какой экземпляр! Зверюга просто! - папа профессиональным взглядом тут же отметил и рост в холке, и мышечную массу, и окрас, и...- директор заповедника попытался бодро выскочить из гамака, но не получилось. Он выбрался оттуда, перевернувшись и вперед попой, но бокальчик не выпустил! Папа шатнулся вправо, потом влево, нашел баланс, уцепившись за балясину лестницы, ведущей на второй этаж:       - А вы к кому, молодой человек? - серьезно спросил директор и спрятал бокальчик за спину.       Молодой человек не ответил, перевел взгляд вперед и прошел на звук гремевшей посуды.       Элси обернулась, а солнце заиграло лучами в голубой глубине ее глаз.       - Собирайся, - сказал Курук, - со мной полетишь. Синий вечер его взгляда падал в сияющую глубину ее любви.       Папа поднырнул под его локтем, встал перед Рен и сказал:       - Парень, не вздумай, это я тебе говорю, я отец, не порть себе жизнь, она ж знаешь какая? Взорвет тебя к чертовой матери, если что не так!       - Я в курсе, - ответил Курук, отодвигая бокальчик с папой в сторону и ловя свою рыбку в мягкие лапы обьятий.