Новые приключения сыщика династии Мин

      — Ваше величество!..       Ван Чжи уже во второй раз за этот день опустился на колени посреди императорского кабинета. Чжу Цзяньшень нетерпеливо мерил шагами пространство между столом и стеной.       — Вставай. Расскажи, что у тебя получилось, Ван Чжи.       Ван Чжи, пошатываясь от усталости, поднялся и протянул императору указ об аресте.       — Мне не удалось это исполнить.       Император недоумевающе хмыкнул, не веря, что командующий Западной Ограды мог не исполнить его указ.       — Бывший советник Министерства церемоний господин Шао Мэнь так растерялся, ознакомившись с этим документом, что выпал из окна своего кабинета. Третий этаж. Основание из каменных плит. Я не успел его остановить, ваше величество.       Чжу Цзяньшэнь одобрительно кивнул и с подозрением посмотрел на молодого евнуха.       — Хочешь сказать, ты пытался?       — Магистрат Тан пытался… но тоже не успел.       — Ох уж этот Тан Фань!.. — император покачал головой. Он понимал, что ему нужны разные чиновники: и кристально честные, верящие в закон и справедливость, как Тан Фань, и безупречно преданные, готовые исполнить любое поручение, как Ван Чжи.       — Прошу ваше величество проявить к нему снисхождение, — на всякий случай Ван Чжи вступился за приятеля.       — Не переживай, я не стану винить его за излишнюю порядочность. Но я вижу, что ты едва стоишь на ногах, Ван Чжи. Отправляйся к себе и отоспись. Считай, что это императорский указ.       Чжу Цзяньшень действительно тревожился за него, понимая, сколько опасностей и проблем выпало на его голову за последние несколько дней.       — Слушаюсь. Благодарю вас, ваше величество.       Ван Чжи почтительно поклонился, чувствуя, что император полностью прав и ему необходим отдых. Он бы проспал целые сутки, если бы государственные дела не требовали его участия.       — Это я благодарю тебя, Ван Чжи.       Император подошёл к нему и, поддержав его за плечи, посмотрел в усталые глаза.       — Я знаю, сколько ты всего натерпелся в последнее время ради меня. Я ценю твою преданность, Ван Чжи. Ты мой самый верный защитник. — Он остановил собравшегося снова упасть на колени командующего. — Не надо церемоний. Ступай. О наградах мы можем поговорить позднее… Тан Фань ещё здесь?       — Я отправил его из дворца, ваше величество, сразу после неудавшегося ареста.       — Тогда пусть Фуюнь тебя проводит. И обещай сегодня отдыхать и больше не ввязываться ни в какие приключения.       — Слушаюсь, ваше величество.       Император позвал слугу-евнуха, обычно сопровождавшего его в дворцовых делах, и велел проводить командующего Вана к главным воротам. ***       Тан Фань нетерпеливо переминался с ноги на ногу под строгим взглядом Цзя Куя, который всё ещё был сердит на него за глупую выходку в день Фестиваля Фонарей.       Увидев наконец Ван Чжи, выходящего из дворцовых ворот, молодой магистрат собирался броситься ему навстречу, чтобы засыпать вопросами, но телохранитель решительно отстранил его и, протянув руку командующему, молча помог ему забраться в повозку. Ван Чжи кивнул ему в сторону растерянного Тан Фаня, и Цзя Куй, так же не говоря ни слова, затащил магистрата следом.       — В Северный Двор, потом к дому Суй, — распорядился Ван Чжи, обозначив Цзя Кую ближайший маршрут. — Будем надеяться, Суй Чжоу уже разобрался со своими отчётами.       Едва повозка тронулась с места, Тан Фань всё же не утерпел и накинулся с вопросами на своего спутника, единственным желанием которого сейчас было оказаться в тишине и покое и хоть немного поспать.       — Что сказал император? Ван Чжи, он же не очень сердился, что ты не смог арестовать Шао Мэня? И что теперь будет с его сестрой, госпожой Шао, ведь она наверняка знала о заговоре?..       — Я как-нибудь расскажу тебе все подробности, Жунцин, — устало вздохнул Ван Чжи. — Но сейчас я слишком устал. Мы с Суй Чжоу выехали из города за два часа до рассвета и мотались по лесным дорогам, а то и по бездорожью…       Тан Фань виновато опустил взгляд. Пока он сладко спал в своей кровати, его друзья преследовали заговорщиков и, возможно, им даже пришлось сражаться… Ему бы очень хотелось услышать историю ареста банды Белого Лотоса, если не от Ван Чжи, то хотя бы от Суй Чжоу. И ещё, его интересовал вопрос, как Ван Чжи сумел догадаться, кто стоит за этой попыткой переворота… Но Ван Чжи молча прикрыл глаза и прислонился к стенке повозки, сделав вид, что уже спит.       Суй Чжоу как раз закончил писать подробный отчёт главе Императорской Стражи о своих ночных похождениях, о том, почему не мог согласовать это мероприятие заранее, и каких значительных результатов добился Северный Двор в сотрудничестве в Западной Оградой, когда к нему пришёл Сюэ Лин и сообщил, что друзья дожидаются его у ворот.       Забравшись в повозку Западной Ограды, Суй Чжоу с удивлением обнаружил там Тан Фаня.       — А ты что здесь делаешь, Жунцин? Я думал, ты ещё в префектуре… — Байху заметил в глазах Тан Фаня странный блеск, очень напоминавший тот азарт, который охватывал его друга в моменты раскрытия загадочных преступлений, и насторожился, переводя взгляд с одного своего товарища на другого. — Что-то ещё случилось? Можете мне рассказать? Ван Чжи?..       Ван Чжи с усилием разлепил глаза и усмехнулся:       — Дело Белого Лотоса завершено. Его величество принял наши доказательства. Шао Мэнь предпочёл покончить с собой.       — Но сначала он хотел убить Ван Чжи!.. — вставил Тан Фань, невольно поёжившись при воспоминании о ноже, со свистом пролетевшем мимо него меньше часа назад. — Я не успел помешать, так быстро всё произошло… Но он промазал и решил выброситься в окно… Это, конечно, ужасно, но на самом деле так даже лучше, чем быть казнённым на потеху толпе…       — Значит, Шао Мэнь покончил с собой и не предстанет перед судом. — Суй Чжоу сделал главный вывод из сбивчивой речи Тан Фаня. — Что же, ты прав, Жунцин, так действительно лучше. По крайней мере, для маленького принца.       Тан Фань горячо закивал, полностью разделяя это мнение, к которому, не сговариваясь, пришли его друзья.       — Но всё же, почему ты здесь? — не отступился Суй Чжоу от первоначального интереса. — Ты что, был во дворце, когда всё это случилось?..       Его пронзила внезапная тревога при мысли, что Тан Фань был во дворце. Ему нечего было там делать в связи со своими служебными обязанностями — значит, его вызвали туда по какому-то особому делу?.. Неужели кто-то узнал, какую роль он сыграл в недавнем покушении на императора?..       — Я был во дворце, — подтвердил Тан Фань, будто не замечая в глазах друга беспокойство. — Понимаешь, Гуанчуань, этой ночью я, наконец, понял, кто организовал заговор, и хотел всё объяснить его величеству, но Ван Чжи… Он меня опередил.       Ван Чжи иронично посмотрел на магистрата.       — Я не имел ни малейшего намерения испортить твоё расследование, Тан Фань. Честное слово. Но одних логических выводов недостаточно для такого дела, а у меня уже были показания подельников Шао Мэня и другие доказательства, которые требовал император.       — Но как ты догадался? Или кто-то выдал настоящего главу заговорщиков твоим шпионам?       Тан Фаню было действительно любопытно, как Западная Ограда могла опередить его и собрать все доказательства, если он сам только вчера в середине ночи додумался до истины.       — Ляньхуа. — загадочно усмехнулся Ван Чжи. — Белый Лотос. Если это слишком сложно, чтобы с ходу додуматься, я когда-нибудь объясню за чашкой чая или чего-нибудь покрепче.       — Ну, знаешь ли… — Тан Фань уже собрался возмутиться такой бесцеремонной насмешке, но тут в его мозгу что-то щёлкнуло, и его губы расползлись в довольной улыбке. — А, понял! Ляньхуа — это же мать четвёртого принца. И она — сестра Шао Мэня, значит, с её помощью он мог забраться на трон… И этот Белый Лотос — вовсе не таинственная секта, а просто намёк на женщину, из-за которой всё и началось!..       — Я всегда знал, что ты очень способный детектив, — кивнул Ван Чжи, снова закрывая глаза. Подкалывать Тан Фаня и смотреть на его реакцию было забавно, но он сейчас так устал, что не был уверен, что сможет выйти победителем в дружеской пикировке.       — Ван Чжи, но как ты узнал, где скрывается банда? — продолжал допытываться Тан Фань. — Это Дин Жун для тебя разведал? Он же был твоим шпионом…       Суй Чжоу осторожно обнял Тан Фаня за плечи и приложил палец к его губам, заметив, что Ван Чжи сейчас не в состоянии отвечать на обрушившийся на него град вопросов.       — Не спеши, Жунцин, — тихо шепнул ему на ухо бархатный голос Суй Чжоу. — Всё узнаешь, но не сейчас. Нам всем надо немного отдохнуть, вернуться к нормальной жизни и встретиться как-нибудь за ужином, чтобы спокойно всё обсудить.       При словах об ужине Тан Фань почувствовал, что в животе у него вот-вот заурчит, и так же шёпотом, чтобы не мешать отдыхать Ван Чжи, заявил, повернувшись лицом к Суй Чжоу:       — Знаешь, Гуанчуань, я сегодня даже ещё не завтракал толком. Думаю: вот придёшь ты с дежурства и приготовишь что-нибудь вкусненькое… ***       Доставив друзей к порогу дома Суй Чжоу в целости и сохранности, Ван Чжи отклонил гостеприимное приглашение хозяина остаться на обед, и велел Цзя Кую ехать в Западную Ограду. Там его ждал Дин Жун. Он обещал его ждать. Впрочем, рассудив по справедливости, Ван Чжи решил, что было бы слишком самонадеянно рассчитывать на то, что его заместитель не поддастся усталости и дождётся его через несколько часов после того, как командующий отправился во дворец, чтобы поставить точку в расследовании заговора Белого Лотоса.       Любопытный Тан Фань окончательно вымотал его своими бесконечными вопросами, и Ван Чжи почувствовал, что проваливается в глубокий сон под размеренное покачивание повозки.       Дин Жун действительно ждал его. Едва не валясь с ног от утомления, он продолжал мерить шагами кабинет, время от времени выглядывая в окно.       Прошло больше трёх часов, а командующий всё ещё не возвращался, и тревога с новой силой охватила душу Дин Жуна. Он уже десять раз пожалел, что не настоял на необходимости сопровождать Ван Чжи во дворец. Кто знает, с какими нежданными опасностями он мог столкнуться в узких коридорах между покоями его величества и чиновничьими кабинетами Министерства церемоний? Какие коварные замыслы таились в чёрной душе Шао Мэня, и как далеко он мог зайти в своей ненависти к императору и его защитникам?.. Хотя, не исключено, что все тревоги напрасны, и командующий Ван просто задержался у императора, докладывая в подробностях обо всех обстоятельствах дела.       Услышав за углом шум приближающейся повозки, Дин Жун снова выглянул в окно, стараясь сдержать нетерпение. Его напряжённое ожидание наконец закончилось. Он быстрым шагом направился во двор, чтобы встретить командующего у порога и привычно принять у него сброшенный резким движением плащ.       Вместо этого он увидел Цзя Куя, который нёс Ван Чжи на руках, размашистым шагом пересекая двор Западной Ограды.       Сердце Дин Жуна оборвалось и рухнуло в пустоту, и он почувствовал, как липкий леденящий страх опутывает его своими щупальцами, не давая сдвинуться с места. Перед ним мгновенно пронеслись воспоминания о накрытом плащом теле перед борделем Хуаньи и о сокрушительном взрыве бомбы на площади перед дворцом.       Ван Чжи!.. Нет… Ван Чжи… Как же так?.. Ведь они уже победили… почти победили. Как же он мог отпустить его одного и снова позволить ему рисковать?.. Это он виноват. Не уберёг Ван Чжи и теперь уже ничего не исправит. Но, возможно, он всё же жив?.. Святые небеса, только бы жив…       Дин Жун, будто прорываясь сквозь вязкий туман, ринулся к телохранителю, молясь, чтобы казавшееся невесомым в его мощных руках тело было живым.       — Цзя Куй! Что случи...?       — Тише. Разбудишь. — шикнул на него Цзя Куй, и Дин Жун почувствовал, что земля на мгновение поплыла у него из-под ног от внезапно нахлынувшего облегчения.       — Он… спит?       — Ещё бы не спать, столько намаялся сегодня… — стараясь говорить шёпотом, подтвердил Цзя Куй, пока Дин Жун, безуспешно стараясь сдержать дрожь в руках, открывал ему двери в покои командующего.       Цзя Кую было жалко будить Ван Чжи, когда повозка остановилась у ворот Западной Ограды, и телохранитель решил отнести его в дом, стараясь не нарушить крепкий сон своего господина. И совсем не подумал, как воспримет это Дин Жун, маявшийся от ожидания и тревоги.       — Помоги мне его раздеть и постарайся не разбудить, — попросил Дин Жун, когда Цзя Куй уложил Ван Чжи в спальне на кровать.       Цзя Куй молча кивнул, боясь, что его шёпот всё же слишком громкий. Он успел стащить с шефа сапоги, когда тот заворочался во сне и позвал, не открывая глаз:       — Дин Жун…       — Я здесь, командующий. Всё в порядке?       Решив, что дальше его участие будет лишним, Цзя Куй тихонько выскользнул за дверь.       Ван Чжи сонно потянулся и, заставив себя приоткрыть глаза при звуках взволнованного голоса, обнаружил Дин Жуна стоящим на коленях у его постели. В глазах заместителя всё ещё скрывались остатки отчаянной тревоги. Он жадно скользил взглядом по телу Ван Чжи, стараясь не упустить никакой мелочи, но было не похоже, что тот пострадал во дворце. Новых ссадин и рубцов по сравнению с тем, что было утром, у него не прибавилось.       — Не беспокойся. Я всё же одолел Шао Мэня… — пробормотал Ван Чжи, борясь с дремотой.       — Тогда поспи. Сегодня был трудный день.       Дин Жун заботливо укрыл его одеялом, чувствуя, что ещё чуть-чуть, и он сам свалится здесь и уснёт, как верный пёс у ног своего хозяина.       — Жун-эр, останься.       — Конечно, останусь.       Ван Чжи сонно усмехнулся и протянул ему руку.       — Иди сюда. Я хочу сегодня спать с тобой.       Душа Дин Жуна затрепетала от этих слов, будто он действительно мог поверить, что такое возможно. Но, конечно, Ван Чжи в полудрёме и сам до конца не понимал, что говорит… Тот поцелуй в повозке по дороге в столицу — значил ли он что-то большее для Ван Чжи, чем мимолётная слабость, непозволительная для главы Западной Ограды?..       Мучаясь в душе от сомнений, Дин Жун сделал всё, как желал его юный начальник, и, скинув запылённое верхнее платье, лёг рядом с ним. Ван Чжи положил голову ему на плечо, обвил рукой его талию и улыбнулся.       — Вот здесь твоё место, Жун-эр, когда мы не на службе. Спи и ни о чём не тревожься. Я обещал императору, что больше никаких приключений…       Дин Жун тоже не удержался от усталой, но счастливой улыбки и уснул, обнимая Ван Чжи и больше не задумываясь о том, как непостоянно может быть это нечаянное счастье. ***       Кухня в доме Суй Чжоу была полна ароматов специй, на огне успокаивающе пыхтел чайник, и душа Тан Фаня наконец обрела умиротворение, которого он уже так давно не испытывал, мучаясь то проблемами с раскрытием очередного дела, то раскаянием от собственной глупости.       Во время обеда они не обсуждали дела. Просто наслаждались уютом домашнего очага и аппетитной едой, забыв на время о заговорах, интригах и расследованиях. Тан Фань поймал себя на мысли, что это было чудесное ощущение — сидеть рядом с Суй Чжоу, случайно касаться его руки, потянувшись за чем-нибудь на столе, ловить его взгляд — усталый, но лучившийся теплом, и понимать, что больше нет никаких проблем, которые помешали бы им проводить так время каждый день.       Наконец, Суй Чжоу встал из-за стола и повернулся спиной к Тан Фаню, чтобы помыть посуду и заварить ещё одну порцию ароматного чая на десерт. Тан Фань заметил, как напряглась его спина, и сам тоже напрягся, недоумевая, что ещё было не так. Они же так спокойно и мирно обедали…       — Гуанчуань… Ты что, злишься на меня?..       — Какого чёрта тебя понесло во дворец? — резко повернувшись к Тан Фаню, спросил Суй Чжоу, и в его голосе тревоги было больше, чем раздражения. — Ты должен был сидеть в префектуре и не высовываться, пока вся эта история с заговором не уляжется. Как ты не понимаешь всех рисков, Жунцин? Ведь твоё положение настолько шаткое после происшествия на празднике фонарей…       — Я хотел исправить это положение. — Тан Фань не обиделся на его тон, сам осознавая, что ходил сегодня по тонкому льду, но у него было железное оправдание. — Понимаешь, Гуанчуань, я действительно вычислил главного заговорщика прошлой ночью. Но ты уже ушёл на службу, и Ван Чжи в Западной Ограде я тоже не застал. Мне ничего не оставалось делать, кроме как самому пойти во дворец. Если бы я раскрыл заговор и спас его величество от злодея, которого он пригрел в своём окружении, то смог бы заслужить его прощение и сам перестал бы чувствовать себя глупцом и растяпой… Но Ван Чжи…       — Ван Чжи расследует это дело уже долгое время, — заступился Суй Чжоу за главу Западной Ограды. — Это его задача — бороться с заговорщиками и защищать императора, и он с ней успешно справляется. Он сделал то, что должен был делать. А о твоей ошибке никто не знает, Жунцин, и тебе не нужно никому доказывать…       — Это нужно мне.       Тан Фань упрямо поджал губы, понимая, что Суй Чжоу прав. Он всегда был прав. Он был таким опытным, таким умелым, так мастерски отстранялся от всяких эмоций, когда они могли помешать делу. Он и сейчас смотрел на Тан Фаня и думал о том, как ему повезло избежать обвинений, а вовсе не о том, как близко они стоят друг к другу, что можно дотянуться до его губ своими, сделав один лишь шаг…       — Жунцин, ты уже доказал себе, что твоя верность императору несомненна, а логические способности никуда не делись. Весь остальной мир и так уверен в том, что ты лучший сыщик.       — А ты? Гуанчуань, ты думаешь, что я достойный чиновник, несмотря ни на что? Ты всё ещё в меня веришь?       Взгляд Суй Чжоу стал мягче, и он тихонько вздохнул, посмотрев в глаза Тан Фаня, горящие желанием непременно узнать истину.       Конечно, он верил. Просто потому что любил. Но разве он мог сказать об этом наивному Тан Фаню, который и сам вряд ли понимает, какие чувства обуревают порой его надёжного и внешне такого невозмутимого друга.       — Я всегда в тебя верю, Жунцин. Даже когда ты сам не веришь. Мне кажется, что я знаю тебя уже целую вечность, и могу поклясться хоть самому императору, что ты намного сильнее и отважнее, чем сам о себе думаешь.       — Ты меня идеализируешь, Гуанчуань, — чувствуя, как краска заливает его щёки и уши, улыбнулся Тан Фань. — Я на самом деле ужасный трус…       «Если бы я не был трусом, то сказал бы, что я хочу тебя поцеловать, и даже поцеловал бы…» — промелькнуло в его голове, когда его глаза всё же встретились с глазами Суй Чжоу, смотревшими на него с нежностью и волнением. Но сколько можно быть трусом?       Тан Фань мучительно вздохнул, чувствуя, как его сердце замерло в томительном предвкушении, и сделал тот самый шаг, который отделял его от Суй Чжоу. Его губы оказались как раз напротив губ Суй Чжоу, слегка улыбающихся и пахнущих чаем с жасмином, и он прижался к ним, потому что просто не мог упустить этот шанс.       Суй Чжоу целовал его в ответ мягко и осторожно, будто боясь спугнуть.       — Гуанчуань… ммм… Гуанчуань… — пробормотал Тан Фань в перерыве между сладкими касаниями губ. — Я больше не буду таким трусом… если ты будешь со мной…       — Ты отчаянный смельчак, Жунцин, — неожиданно широко улыбнулся Суй Чжоу, на мгновение отстранившись. В его душе все тревоги последних дней растаяли под напором жаркого и трепетного чувства, охватившего его от понимания, что Жунцин так же страстно хочет этих поцелуев, как он сам, так долго сдерживавший в себе свои нескромные желания. Он снова потянулся к губам Тан Фаня, не обращая внимания на кипящий за спиной чайник… ***       На приём к императору Ван Чжи в сопровождении друзей смог явиться только через два дня. Его величество не торопил его, понимая, что командующему Западной Ограды нужен отдых, и обещанные награды никуда не денутся за несколько дней.       У императора были определённые соображения относительно этих наград, и он уже представлял, как пылко будут кланяться ему Суй Чжоу и Тан Фань, получив нежданное поощрение по службе. Вот только для Ван Чжи у него не было готового решения. Повысить его в чине было уже некуда, от должности первого министра он и сам бы отказался, а деньги… деньги были слишком банальны, чтобы показать всю глубину признательности правителя за его неизменную преданность.       В то время, когда император решал непростую задачу, как вознаградить по достоинству своих служащих, Ван Чжи отсыпался, восстанавливал силы и привыкал к новым ощущениям, которые долгое время считал для себя недоступными и даже неприемлемыми. Он наконец позволил себе просто наслаждаться близостью и любовью человека, который всегда был с ним рядом и готов был посвятить свою жизнь тому, чтобы Ван Чжи был всем доволен.       Дин Жун окружил его заботой и вниманием, помогал ему принимать ванну и заваривал чай, читал последние сводки из провинций и пересказывал столичные сплетни, которые приносил Цзя Куй.       Вечером на второй день после самоубийства главного заговорщика Цзя Куй вместо сплетен принёс письмо, адресованное главе Западной Ограды.       — Слуга из дворца принёс это четверть часа назад, — доложил Дин Жун, передав письмо командующему. — От Лю Цзяна, начальника Департамента императорских печатей.       Ван Чжи с интересом развернул письмо и знаком велел Дин Жуну остаться.       — Вы завербовали надёжного агента во дворце, командующий, — заметил Дин Жун, который уже обратил внимание на доверительные отношения, связавшие его шефа с чиновником, вхожим в самые тайные уголки Запретного Города.       — Да, достаточно было арестовать невиновного чиновника и затем с почётом выпустить на свободу, — хмыкнул Ван Чжи, не отрывая взгляда от письма. — Но пока я здесь отлёживаюсь, во дворце происходят интересные дела. Послушай, что он пишет… Шан Мин, этот старый хитрый лис, поспешил подать в отставку до того, как известие об аресте его племянника распространилось по всей столице. Его величество обошёлся с ним слишком мягко и просто сослал в Цзиань, к сестре и внукам… С запретом когда-нибудь переступать ворота столицы.       — Его величество предпочитает обходиться без скандала там, где это возможно, — согласился Дин Жун, чувствуя, что разочарован. Этот старый негодяй, по его мнению, заслуживал намного более жёсткого наказания за все свои подлые интриги за спиной у его господина.       — Но вот Ван Туна ему пришлось выгнать из Северного Двора с позором, несмотря на его возмущение и заступничество её высочества, — продолжил Ван Чжи, закончив читать письмо. — Расследование контрабанды в Нанкине стало последней каплей, а Ван Тун там очень неплохо нажился на покровительстве преступной организации, лихо обкрадывавшей казну. Он получил по заслугам. Но кто же теперь возглавит Северный Двор?       — Байху Суй Чжоу? — предположил Дин Жун, зная, что Ван Чжи бы только приветствовал такое назначение.       — Было бы замечательно, но его величество однажды сказал мне, что не хочет назначать своих родственников, даже очень дальних, потому что от этого потом возникают неприятности. А Суй Чжоу, как ни крути, родственник по материнской линии…       — Но других достойных надо ещё поискать.       Ван Чжи задумчиво кивнул и поднял на Дин Жуна решительный взгляд.       — Я думаю, хватит мне уже здесь валяться и уклоняться от дворцовых интриг. Завтра утром приготовь мне придворное платье и разбуди пораньше. Нужно брать дело в свои руки, Дин Жун.       Дин Жун не стал спорить с начальником. Не только, потому что знал, как это бесполезно, но и потому что видел, что Ван Чжи уже окончательно поправился и ему не повредит постепенное возвращение к делам.       — Уверен, что его величество прислушается к вашему мнению, командующий.       Ван Чжи неопределённо хмыкнул, не позволяя себе даже в глубине души принять это утверждение как непреложную истину. ***       Трое друзей опустились на колени перед императором, склонив головы до самого пола.       Его величество восседал за массивным столом, облачённый в золотое одеяние, расшитое драконами, и воплощал собой всё величие Поднебесной Империи. Он старался выглядеть внушительно, как и подобает могущественному владыке, решившему вознаградить своих подданных, но его губы с трудом удерживались от улыбки при виде этой троицы — таких непохожих друг на друга, но готовых стоять горой за свою дружбу и интересы своей страны.       — Встаньте. Я позвал вас, чтобы поблагодарить за службу и наградить, как вы того достойны.       Строгий голос императора не обманул Ван Чжи и Суй Чжоу, и они уверенно встали плечом к плечу, в то время как Тан Фань поднялся, чувствуя лёгкую дрожь в коленях. Он всё же сильно сомневался, что действительно заслужил награду, а не порицание.       — Вы славно потрудились и снова спасли Империю Мин от смуты и раздора, — заявил император, и его голос стал чуть мягче. — Вы защитили закон и порядок, и больше ничто не угрожает мирной жизни в столице. Благодаря вам заговор Белого Лотоса раскрыт, а виновные понесли наказание. Чего бы вы хотели в награду за службу?       Ван Чжи коротко переглянулся с друзьями и поклонился императору.       — Ваше величество, я думаю, что выражу общее мнение, сказав, что возможность служить своей стране для нас главная награда. Защищая закон, мы не стремились к почестям и чинам, а следовали своему сердцу.       Чжу Цзяньшень знал, что это не пустые слова, предназначенные для дворцовых церемоний. Эти молодые чиновники из разных ведомств действительно так считали, и для правителя было благословением небес иметь рядом таких людей, столь бескорыстно и самоотверженно служивших ему.       Тай Фань и Суй Чжоу склонили головы, соглашаясь со словами командующего Вана.       Император скользнул взглядом по их лицам, выражавшим искреннюю готовность служить ему и дальше с той же преданностью и отвагой, и благосклонно кивнул.       — Ну что же, тогда я сам определю, чего вы достойны.       Головы чиновников склонились ещё ниже.       — Как всем уже известно, вчера Ван Тун покинул пост главы Северного Двора. — Чжу Цзяньшень с трудом удержался от ехидного комментария, что тот вылетел с должности с позором, молясь всем богам, чтобы не отправиться в тюрьму за своё покровительство преступным махинациям контрабандистов. — Я долго думал, но не нашёл лучшей кандидатуры, чем Суй Чжоу.       Суй Чжоу упал на колени, не веря, что такое возможно.       — Глава стражи Юань Бинь с радостью согласился с этим решением, — продолжал император, — и с сегодняшнего дня ты — цяньху Императорской Стражи и начальник Северного Двора. С испытательным сроком три месяца. Если за это время сумеешь навести там порядок и устранить последствия коррупции, которую развело прежнее руководство, получишь должность на постоянной основе. Я не сомневаюсь, что тебе это по силам.       Он незаметно переглянулся с Ван Чжи, который опустил глаза, пряча довольную улыбку, и вручил указ о назначении Суй Чжоу.       — Ваше величество, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы оправдать ваше доверие, — охрипшим от волнения голосом проговорил тот.       — Знаю.       Император обратил свой взгляд к Тан Фаню, который стоял рядом с новым главой Северного Двора, по-прежнему не поднимая головы и стараясь не улыбаться во весь рот. Он был так счастлив за своего друга. Гуанчуань давно заслужил это повышение, но злобный и бесчестный Ван Тун с его родственными связями казался ему раньше непоколебимым столпом.       Если бы Тан Фань не смотрел упрямо в пол, считая, что лишнее проявление эмоций в императорском кабинете неприемлемо, он мог бы заметить, как переглядываются его величество и командующий Западной Ограды, и в его душе возникло бы смутное подозрение, что этот вопрос был решён далеко не сейчас. Но Тан Фань был слишком смущён и растерян, думая, что уж его-то точно не за что хвалить и награждать, и сейчас ему было не до рассуждений об интригах Ван Чжи.       — В Министерстве церемоний служащим пришлось разбирать дела бывшего советника Шао, — нахмурился тем временем император, разглядывая в упор главного магистрата столичной префектуры. — Там обнаружился документ о присвоении магистрату Тан Фаню ранга, который соответствует его нынешней должности. Ты ведь должен быть магистратом четвёртого ранга, чтобы возглавлять префектуру Шуньтянь?       Тан Фань растерянно кивнул. Да, согласно законам о гражданских чиновниках, он должен иметь ранг не ниже четвёртого для этой должности, но ведь до того, как стать главой префектуры, он имел всего лишь шестой ранг. Не мог же он прыгнуть через ступень!..       — Ваше величество, я ещё не дослужил до нужного ранга, — честно признал Тан Фань, боясь даже предположить, что может надеяться на такое чудо. — По закону я смогу стать магистратом четвёртого ранга не раньше, чем через три года.       — Но я распорядился повысить тебя в чине, когда назначил руководить префектурой. — Голос императора был сердит, но его недовольство было адресовано не Тан Фаню, а нерадивым служащим, из-за которых его воля до сих пор не исполнена. — Я велел чиновникам, отвечающим за присвоение рангов, рассмотреть этот вопрос вне очереди, но документы застряли на согласовании в Министерстве церемоний. Теперь я знаю, почему. Но это должно быть исправлено.       Тан Фань робко поднял глаза на государя. Неужели действительно его повысят в чине вместо того, чтобы ругать, что он прошляпил все преступления и ничем не помог друзьям, боровшимся с заговором Белого Лотоса?..       — Я подписал указ. Главный магистрат префектуры Шуньтянь господин Тан с сегодняшнего дня полностью соответствует и должности, и чину.       Чжу Цзяньшень, наконец, смягчил суровый тон, и протянул указ Тан Фаню, который рухнул на колени, благодаря императора следом за своим другом.       — Ваше величество, я знаю, что не достоин. Благодарю вас за ваше величайшее доверие и клянусь, что больше не буду таким рассеянным и глупым… клянусь все свои силы посвятить службе вашему величеству и закону…       Император усмехнулся и снова переглянулся с главой Западной Ограды.       — Ну а для тебя, Ван Чжи, я не смог придумать достойной награды. Скажи мне сам, чего бы тебе хотелось больше всего.       — Ваше величество только что исполнили всё, чего мне хотелось, вознаградив моих друзей. А для себя самого я не прошу ничего, кроме возможности служить вам и защищать от врагов. Доверие вашего величества — высшая награда для командующего Западной Ограды.       Друзья получили достойную награду, а враги отправились в опалу, и Ван Чжи действительно не о чем было просить императора. Он мог только молить небеса, чтобы благословенное правление Чэнхуа не омрачалось больше коварными заговорами, и соратников в окружении его величества было больше, чем противников.       Император покачал головой и чуть слышно хмыкнул. Ему было лестно слышать эти слова, и он даже признавал, что они сказаны искренне, но всё же… Ему казалось, что ради справедливости необходимо, чтобы и Ван Чжи получил что-то не менее ценное, чем Суй Чжоу и Тан Фань.       — Что же, ступайте и служите Империи Мин и дальше так же усердно и добросовестно, — сказал император, жестом отпустив награждённых. - А ты, Ван Чжи, задержись. Нам ещё есть, что обсудить.       Перехватив внезапно наполнившийся тревогой взгляд Тан Фаня, Ван Чжи чуть заметно кивнул ему, давая понять, что всё в порядке, и, дождавшись, когда друзья покинут кабинет, поклонился своему властелину.       Чжу Цзяньшень встал из-за стола и подошёл к молодому евнуху, стоявшему перед ним, опустив глаза, как и подобает почтительному подданному.       — Неужели нет ничего, что твой повелитель мог бы сделать для тебя, чтобы вознаградить за службу? Не смущайся, Ван Чжи, даже если твоя просьба покажется тебе слишком нахальной.       Ван Чжи вскинул взгляд на государя. В его голове мелькнула одна идея, но она действительно была нахальной… Мгновенно просчитав возможные последствия, он всё же решил рискнуть.       — Благодарю ваше величество. Всё, что я желаю лично для себя, я уже просил. Но в Западной Ограде есть достойные служащие, без которых наша победа над заговорщиками могла и не состояться.       В глазах императора мелькнула улыбка.       — Сестрица из Гуанси? Молодая госпожа Вэй, которая зовётся теперь сяоци Сянь?       Если Ван Чжи и удивился проницательности и осведомлённости своего господина, то не выдал этого ни малейшим намёком.       — Так точно. Она и её жених Сяо Пен, который тоже служит в Западной Ограде, с риском для жизни получили документы, которые поставили точку в обвинении против Шао Мэня.       Чжу Цзяньшень в задумчивости кивнул.       — Да, тебе повезло с этой девицей. Честная и верная… и бедная, как буддийский монах. Но разве она согласится принять от меня деньги в награду? Она такая гордая. Думаешь, она смогла простить меня окончательно за то, как я обошёлся с её отцом?       — Её желание — служить вашему величеству.       — А этот её жених? — император прищурился. — Он тоже достоин награды?       — Безусловно, ваше величество. Если вы сомневаетесь, что Сянь Чжень примет награду, вручим её Сяо Пену. Всё останется в семье.       — Значит, свадьба? -Чжу Цзяньшень хитро посмотрел на Ван Чжи. — И мы можем сделать им свадебный подарок, да? А ты не боишься окончательно разрушить свою репутацию, выступая свахой? Ты — грозный командующий Западной Ограды…       Ван Чжи уже думал об этом, но решил, что Сянь Чжень всё равно никогда не считала его жестоким и безжалостным, а императора его хлопоты о счастье милой сестрицы не заставят усомниться в том, что в нужный момент глава Западной Ограды будет суров и непреклонен с его врагами.       Ван Чжи улыбнулся украдкой, представив, как счастливы будут Сянь Чжень и Сяо Пен, когда поймут, что на императорскую награду можно купить дом совсем недалеко от места службы, чтобы свить там своё семейное гнездо. Цзя Куй недавно показывал ему домик с маленьким садом, выставленный на продажу, и даже предлагал на всякий случай купить его для служебных нужд и устроить там тайное место встреч с агентами.       — О моей репутации лучше спросить бандитов из Белого Лотоса, ваше величество, — нескромно предложил Ван Чжи.       — Преступники по всей Империи проклинают твоё имя, — согласился Чжу Цзяньшень. — Это значит, что ты хорошо делаешь свою работу, Ван Чжи.       Командующий Ван поклонился императору в ответ на этот комплимент, а когда снова поднял глаза, увидел, что его величество держит в руке увесистый кошелёк.       — Здесь пятьсот таэлей. Если ты считаешь, что кто-то в Западной Ограде заслужил их больше, чем ты сам, передай ему эту награду, Ван Чжи, и продолжай служить мне так же достойно, как делал до этого дня.       — Благодарю вас, ваше величество. ***       Вернувшись в Западную Ограду, Ван Чжи вызвал Сяо Пена и приготовился окончательно утратить свою репутацию сурового начальника.       Цзунци Сяо почтительно поклонился шефу, ожидая его распоряжений.       — Утром я был во дворце… — начал командующий. Он решил строго придерживаться версии, что эта идея с наградой принадлежит не ему, а императору, хотя лукавая Сянь Чжень, конечно же, поймёт, в чём здесь суть. — Его величество велел мне наградить по заслугам моих подчинённых, благодаря которым был раскрыт заговор Белого Лотоса.       В руках Ван Чжи появился кошелёк с искусно вышитым золотым драконом.       Сяо Пен ожидал новых поручений или даже взбучки за то, что вчера чуть не проспал своё дежурство. Слова командующего заставили его слегка растеряться.       — Если бы ты не привёз из Тайюаня документы, уличающие главных заговорщиков, мы бы могли не выиграть в этой борьбе, — продолжал Ван Чжи. — Поэтому я решил, что эта награда по праву должна быть твоей, Сяо Пен.       — Но я только сопровождал Чжень-эр… эээ… госпожу Сянь… — запротестовал Сяо Пен, окончательно смутившись. — Если ваше превосходительство хочет вознаградить того, кто внёс вклад в это дело, то, конечно, Сянь Чжень больше заслуживает, чем этот недостойный стражник…       — Вы вместе выполнили задание, значит, и награда должна быть на двоих, — заявил Ван Чжи, изо всех сил стараясь не улыбнуться. — Здесь пятьсот таэлей. Как раз достаточно, чтобы купить домик с садом в квартале от Западной Ограды. Цзя Куй знает адрес, где продаётся подходящее имущество. Я видел его и думаю, что Сянь Чжень понравится… Но будет лучше, если его купит муж, а не жена. Так солиднее, согласен?       Сяо Пен от смущения готов был провалиться сквозь землю. Он не решался поднять глаза на начальника, не говоря уже о том, чтобы принять от него награду.       — Ваше превосходительство не будет возражать, если я?.. Если мы с Сянь Чжень… если мы поженимся? Она ведь сейчас служит…       — И отлично служит, — подтвердил Ван Чжи. — Но она проговорилась, что вы помолвлены. А если так, значит, весной должна быть свадьба.       Сяо Пен упал на колени, кланяясь так, будто перед ним стоял сам император.       — Ваше превосходительство, благодарю вас. Если вы позволите мне жениться на Чжень-эр, это будет лучшей наградой для нас двоих. Клянусь, что она будет со мной счастлива.       — Я в этом не сомневаюсь. — Ван Чжи устал изображать на лице строгость и, не удержавшись, растянул губы в довольной улыбке. Он велел стражнику подняться с колен и вложил в его ладонь кошелёк с вышитым драконом. — Но деньги всё же возьми, Сяо Пен. Его величество распорядился, чтобы я наградил своих лучших служащих, и я считаю, что вы с Сянь Чжень именно те, кто достоин награды.       — Командующий, вы знаете, что я умру за императора, если потребуется. И за ваше превосходительство…       — А вот это уже лишнее. У тебя скоро будет жена, и ты должен думать о ней больше, чем о службе.       «Хотя, с такой женой, не думать о службе в любом случае не получится» — хмыкнул про себя Ван Чжи, отпуская счастливого подчинённого.       Сяо Пен, ещё раз низко поклонившись, почти бегом вылетел из кабинета и помчался искать невесту, чтобы обрадовать свалившимся на них богатством и, самое главное, тем фактом, что шеф не возражает против их свадьбы. В этот самый момент девушка выглянула из кухни во двор, призывая своего любимчика — чёрного кота…       Сквозь забрызганное дождём окно Ван Чжи видел, как Сяо Пен что-то с азартом рассказывает Сянь Чжень, как она в ответ бурно жестикулирует, улыбается до ушей и, наконец, виснет у него на шее.       Ну вот и славно. Значит, она не возражает. Ей наверняка понравится дом, который её будущий муж купит на полученную от императора награду. И будет не слишком далеко иногда приходить в гости к сестрице, чтобы сыграть партию в вейци и отведать домашнюю выпечку. А может, и посоветоваться по какому-нибудь мудрёному расследованию.       За этими уютными мыслями Ван Чжи и не заметил, что счастливая парочка разделилась, отправившись каждый по своим делам. Дверь его кабинета чуть слышно скрипнула, и Сянь Чжень, слегка намокшая под дождём и светящаяся радостью, несмело переступила порог.       — Я могу тебя поздравить, сестрица Сянь? — улыбнулся Ван Чжи, читая в её глазах одновременно растерянность и восторг.       — Ох, братец Ван… Я просто не знаю, как мне тебя благодарить!..       Она уже почти рухнула на колени к его ногам, но он решительно удержал её.       — Что ты делаешь, Чжэнь-эр? Тебе надо благодарить не меня, а его величество.       — Ну конечно, — она скептически улыбнулась, и в её глазах запрыгали весёлые чёртики. — Я благодарна его величеству, правда — за то, что он дал тебе эту должность и возможность заботиться о своих служащих. Но вряд ли его величество лично убедился, что на его награду можно купить дом в квартале отсюда.       — Значит, твой жених меня сдал, — усмехнулся Ван Чжи, на самом деле совсем на него не сердясь. — От моей репутации скоро ничего не останется.       — Для врагов ты всегда будешь грозным командующим, — не согласилась Сянь Чжень. — А друзья и так знают, что у тебя доброе сердце. Не ругай Сяо Пена, просто у него нет секретов от любопытной невесты…       — Ладно. Я дам ему отпуск на месяц, чтобы он сопровождал тебя в Гуйпин и обратно. За это время успеешь повидаться с сестрой и решить свои семейные дела. Но свадьба будет в столице. Ты ведь собираешься вернуться в столицу, сестрица Сянь?       — Обязательно. — Она улыбнулась, чувствуя, как тёплая и безбрежная радость затапливает её душу. Свадьба… Семья… Всё это будет у неё, непременно будет, и уже совсем скоро. — Мой будущий муж — офицер Западной Ограды. Конечно, я последую за ним к месту службы и буду ему надёжной опорой во всех делах.       И занозой. И затычкой в каждом деле, которое покажется ей достаточно интересным, чтобы в него влезть. Но Ван Чжи не возражал, чтобы она помогала с расследованиями братцам из Западной Ограды. Значит, и А-Пен не будет возражать, ведь он так уважает своего начальника. ***       Проводив взглядом Сянь Чжень, радостно спешившую к своему жениху, Ван Чжи дошёл по коридору до кабинета своего заместителя и, остановившись в дверях, поманил его за собой.       — Мне нужно с тобой посоветоваться, Дин Жун.       Заместитель отложил в сторону увесистую папку с документами и последовал за командующим, готовый исполнить любой его каприз. У них сейчас не было на рассмотрении сложных дел, и желание шефа посоветоваться могло касаться чего угодно — от организации караульной службы до способов выявления подделки в финансовых документах.       — Его величество сегодня вручил мне увесистый кошелёк и велел наградить служащих, которые сделали больше всего для раскрытия заговора, — сообщил Ван Чжи, когда они пришли в кабинет командующего. — Что ты думаешь по этому поводу, Дин Жун?       Ван Чжи действительно интересует его мнение в этом вопросе? Дин Жун удивился, что теперь его совета спрашивают даже в делах, которые всегда раньше решались его начальником единолично. Но он решил, что ответит честно, раз уж Ван Чжи нужен совет в таком деликатном деле.       — Командующий, мне кажется, что Сянь Чжень заслужила эту награду. Без неё мы бы никогда не прижали Шао Мэня к стенке весомыми доказательствами.       В глазах начальника мелькнула улыбка. Ему было приятно осознавать, что даже в таком вопросе их мнения совпадают.       — Я тоже так рассудил, — признался Ван Чжи. — Я даже спровоцировал его величество дать мне такое указание, чтобы получить возможность наградить их с Сяо Пеном деньгами. Иначе они бы так и маялись ерундой вместо того, чтобы сыграть свадьбу, потому что у жениха не хватает денег на дом в столице…       — Цзя Куй говорил, что недалеко от Западной Ограды продаётся дом, — заметил Дин Жун, в душе гордясь своим шефом, который несмотря на репутацию злого и опасного человека был очень добр к тем, кого по-настоящему ценил. — Четыреста пятьдесят таэлей серебром.       Улыбка Ван Чжи стала шире, когда он понял, что ход его мыслей до такой степени совпал с мыслями Дин Жуна.       — Его величество дал пятьсот. Думаю, сестрице понравится этот дом. — Ван Чжи ненадолго задумался и, прищурившись, посмотрел на заместителя, будто сомневаясь в следующем вопросе. В том, как задать его, чтобы не создать повода для обид. — Но разве ты не считаешь, что и сам заслужил награду, Дин Жун? Скажи, чего бы ты хотел. Я, конечно, не император, но постараюсь исполнить твоё желание, в чём бы оно не заключалось.       Дин Жун ответил поклоном.       — Мне не нужно другой награды, кроме возможности служить вам, командующий.       Голос Дин Жуна звучал очень искренне, и этот ответ в точности повторял те слова, что совсем недавно сам Ван Чжи говорил его величеству. Но… разве это было тем, что хотел Ван Чжи? Разве он не в состоянии дать Дин Жуну что-то действительно стоящее?..       — Быть всего лишь слугой? — в его голосе вопреки его воле сквозило разочарование. — Разве это награда?       Он попытался перехватить взгляд заместителя, но тот почтительно склонил голову, и Ван Чжи больше не мог проследить за его глазами.       Неужели проклятая субординация так и будет стоять между ними до конца их дней? Если кто-то из них не разобьёт эту стену…       — Могу ли я надеяться на большее? С моей стороны это было бы безрассудством.       Дин Жун всё же отважился посмотреть в глаза Ван Чжи, и тот почувствовал, что утонет в море нежности и тоски, если немедленно что-нибудь не предпримет.       — Мне казалось, что мы уже обсудили этот вопрос. Когда возвращались в столицу после ареста Белого Лотоса.       Ван Чжи постарался усмехнуться как можно беспечнее, хотя его душа замерла в томительной надежде. Если Дин Жун снова его поцелует, он будет счастливее, чем император в день восшествия на престол.       Дин Жун молча подошёл к нему и положил ладони ему на плечи, всё же не решаясь повторить свою дерзость.       — Жун-эр… Я никогда не был так счастлив, как в тот момент, когда мы возвращались в столицу… — прошептал Ван Чжи, не отводя взволнованных глаз.       Намёк был более чем понятен, и Дин Жун, отбросив последние сомнения, прижался к его губам своими горячими губами, целуя его сначала бережно и нежно, потом всё увереннее и настойчивее, и с наслаждением чувствуя, как Ван Чжи откликается на поцелуй.        — Я уточню свою просьбу, — улыбнулся Дин Жун, когда они немного отдышались, вдоволь нацеловавшись. — Мне не нужно другой награды, кроме возможности сделать тебя счастливым, Ван Чжи.       Ван Чжи обвил его шею руками и подтвердил своё согласие без лишних слов. ***       Перед тем, как уйти на службу, Тан Фань и Суй Чжоу договорились встретиться в конце часа Вэй (час Козы, с 13-00 до 15-00) на площади перед Запретным Городом, чтобы вместе дождаться Ван Чжи, когда он будет уходить из дворца, и пригласить его на ужин.       Суй Чжоу всё утро думал, какие блюда лучше приготовить, чтобы было вкусно и не банально, а Тан Фань крутился вокруг него и сбивал с толку своими советами. В конце концов, Суй Чжоу не удержался и заявил:       — Ты не гурман, Жунцин, а просто обжора. Тебе любое блюдо, что бы я ни приготовил, по вкусу. А для гостей мне хочется сделать что-нибудь особенное, понимаешь?       — Лапшу с тем чудесным соусом, который готовят в Гуанси, — бросил очередную подсказку Тан Фань, ничуть не обидевшись на «обжору». — Ван Чжи и Сянь Чжень родом из тех краёв, и это будет для них приятным сюрпризом.       — Если бы я ещё понимал, чего в этом соусе не хватает! — сокрушённо вздохнул шеф-повар. — Тебе и так нравится, я знаю, но для настоящих ценителей хорошо бы соблюсти рецепт.       — Ну спроси тогда у Ван Чжи, — не теряя оптимизма, улыбнулся Тан Фань. — Он спросит у сестрицы Сянь, ему она не откажет и раскроет свои тайны. А ещё ты можешь поджарить утку и приготовить баоцзы или димсамы с разными начинками. И обязательно вино.        — Вино из Нанкина, у меня ещё осталась бутылка этой контрабанды, — усмехнулся Суй Чжоу, вспомнив с какими приключениями они с Сяо Пеном доставили это вино в столицу.       — Я попрошу сестру помочь тебе с продуктами, — предложил Тан Фань, понимая, что повару будет сложно в одиночку наготовить еды на всех гостей. — Я бы и сам поучаствовал, но ты же вечно ругаешься, что от меня на кухне одни проблемы…       Суй Чжоу усмехнулся:       — Ну, чистить овощи я могу тебе доверить, Жунцин.       Ещё немного поспорив, хозяева дома решили, что нагружать гостей работой по кухне было бы бессовестным свинством, и они сумеют справиться своими силами.       Работы у сыщиков в эти дни по завершении праздников было немного, все преступники попрятались в свои норы, любители подавать жалобы были заняты бытовыми делами, и у главного магистрата Шуньтянь и начальника Северного Двора не было никакого повода сидеть на службе до самого вечера. …       Несмотря на начавшуюся календарную весну, в столице было ещё холодно, и друзья успели слегка замёрзнуть, ожидая Ван Чжи под стенами дворца. Проходившие мимо караульные почтительно кланялись Суй Чжоу, узнав в нём нового главу Северного Двора, и Тан Фань в глубине души чувствовал такую гордость, будто это он сам стал большим начальником и вызывал у суровых стражников Двора такое почтительное поклонение.       Когда Ван Чжи в своей неизменной красной униформе показался в воротах, Тан Фань уже порядком озяб и с нетерпением ждал момента, когда вернётся на уютную кухню дома Суй, чтобы приступить к приготовлению ужина. Ему всё же удалось убедить Суй Чжоу, что под умелым руководством опытного повара он ничего не испортит и сможет ему помочь, хотя бы с несложными блюдами.       Ван Чжи сразу увидел двух друзей, продрогших на ветру в своих официальных одеждах, и поспешил к ним.       — Повозка до вечера в ремонте, поэтому не смогу подбросить вас до дома, — заявил он, будто бы извиняясь, когда заметил, как Тан Фань прячет озябшие ладони в широкие рукава. — Надеюсь, не случилось никаких происшествий, вынуждающих вас стоять здесь и мёрзнуть.       — Мы ждали тебя, Ван Чжи. Хотели перехватить по дороге, потому что Жунцин сомневается, что его пустят в Западную Ограду, — чуть заметно усмехнулся Суй Чжоу, покосившись на своего спутника.       — Да, я подозреваю, что Цзя Куй меня прогонит, — фыркнул тот, довольный, что ожидание наконец закончилось. — Он считает, что я приношу неприятности командующему. И боюсь, что он в чём-то прав…       В его голосе мелькнула тень старой вины, и Ван Чжи поспешил его успокоить.       — Не говори глупостей, Тан Фань. Никто в Западной Ограде не держит на тебя обиды. А Цзя Куй просто строго исполняет свои обязанности, потому что кто-то должен это делать, когда все остальные заняты государственными делами.       Тан Фань, чувствуя свою вину, так и не решился пожаловаться Ван Чжи на Цзя Куя, прогнавшего его из Западной Ограды после происшествия с бомбой, но Цзя Куй посчитал необходимым сам сообщить шефу о принятых им мерах. И шеф его не ругал, потому что в тот момент ему действительно было не до Тан Фаня с его раскаянием и душевными муками.       — Гуанчуаню сегодня удалось уйти со службы пораньше, и мы решили… — начал было Тан Фань, но вдруг осёкся, сообразив, что вообще-то не он — хозяин дома, куда они зовут гостей.       — Да, мы решили, что хорошо бы отметить последние события хорошим ужином, — подхватил Суй Чжоу. — Моё назначение, новый чин Жунцина и победу над заговорщиками, которые так потрепали всем нервы. Сегодня вечером, в начале первой стражи. Мы хотим пригласить тебя с Дин Жуном…       — И с госпожой Сянь… — вставил Тан Фань, которому не терпелось получить согласие Ван Чжи, что Сянь Чжень, владеющая секретом гуандунского соуса, тоже будет там. Он чуть было не сказал «сестрицей Сянь», но всё же удержался, потому что по этикету не имел никаких оснований называть её так. — Если бы она раскрыла Суй Чжоу один секрет о специях в южном соусе, он бы приготовил изумительное блюдо…       Суй Чжоу почувствовал, что готов провалиться сквозь землю от неловкости. Ему было бы стыдно выпытывать кулинарный секрет, злоупотребляя дружбой, но Тан Фань с такой непосредственностью делал это за него.       — Не слушай его, Ван Чжи. Мы просто хотим видеть на ужине всех, кто участвовал в раскрытии дела Белого Лотоса и благодаря кому мы с Жунцином получили такую милость от императора. Конечно, Сянь Чжень, и Дин Жун, и Цзя Куй…       — Цзя Куй?.. — насторожился Тан Фань, который опасался, что всё же попал у телохранителя в глубокую немилость. — Боюсь, он не станет пить со мной вино.       Он подозрительно посмотрел на Суй Чжоу, который сдержанно улыбнулся ему, будто призывая сохранять благоразумие.       — У нас есть отличное фруктовое вино, — сообщил Ван Чжи, решивший погасить напряжение до того, как Тан Фань окончательно накрутит себя пустыми опасениями. — Я поручу Цзя Кую взять с собой пару бутылок. Если вам хочется пригласить на ужин пол Западной Ограды, это будет совсем не лишним.       Глаза Ван Чжи смеялись, и это успокоило Тан Фаня намного лучше, чем любые слова.       — Я с благодарностью принимаю ваше приглашение и передам коллегам. — Ван Чжи отвесил поклон гостеприимным хозяевам званого ужина. — Но вы совсем замёрзли, друзья. Отправляйтесь лучше домой, и если нужна какая-то помощь в подготовке…       — Соус… — напомнил Тан Фань, и в то же самое мгновение почувствовал, как ладонь Суй Чжоу предупреждающе хлопнула его ниже спины.       — Спасибо, но нагружать гостей было бы некрасиво. Мы справимся своими силами, Ван Чжи. Мне будет только в радость накормить вас всех вкусным ужином.       Ван Чжи знал, что Суй Чжоу действительно получит удовольствие от приготовления ужина для друзей не меньше, чем от раскрытия сложного дела, поэтому не настаивал. Он усмехнулся Тан Фаню — «Да, соус. Я запомнил, Жунцин» — и поспешил в Западную Ограду, предвкушая приятный вечер. ***       Вернувшись из дворца, Ван Чжи нашёл сестрицу Сянь в маленьком внутреннем дворике позади кухни, с которой доносились аппетитные ароматы выпечки. Последние весенние заморозки располагали к уютным чаепитиям, и Сянь Чжень частенько баловала своих коллег-стражников сладким печеньем и ароматными пирожками с начинкой. Она уже знала, что Сяо Пен — большой сладкоежка, а Чен Мин знает пару рецептов отличных баоцзы.       Сейчас обед был готов, и девушка забавлялась во дворе, дрессируя пушистого чёрного кота в белых носочках. Коту было лень, и он ворчливо урчал, когда Сянь Чжень его тискала, однако не уходил прочь, надеясь, что будет вознаграждён чем-нибудь вкусным.       Эта картина домашнего уюта заставила командующего Западной Ограды в безмолвии замереть в дверях.       Кот первым заметил, что они с хозяйкой не одни, и, презрительно фыркнув, соскочил с её колен и принял полный достоинства вид. Ну просто не кот, а первый министр Кабинета.       Ван Чжи встретился глазами с девушкой.       — Сянь Чжень…       — Во дворце всё в порядке? — она поспешила ему навстречу. — Ты сегодня рано вернулся.       — Да, во дворце всё замечательно. Мэйхуа зацвела. — Он достал из-за спины ветку цветущей сливы, хулигански сорванную в императорском саду, и протянул ей. — Она такая нежная и такая стойкая… как ты, сестричка Сянь. Держи. Скоро уже весна.       — Спасибо, Ван Чжи, — она бережно взяла веточку дерева с нежно-розовыми цветами, казавшуюся такой хрупкой, но бесстрашно цветущую на исходе зимы, презрев морозы и снег.       — Я хочу, чтобы ты всегда оставалась такой — как мэйхуа. Даже если уедешь в Гуйпин и наши пути разойдутся навсегда. Если передумаешь и всё же станешь княгиней.       — Не говори так! — улыбка в её глазах сменилась протестом. — Ты же знаешь, зачем мне надо в Гуйпин. Если святая Гуаньинь будет милосердна и отпустит меня, я выйду за Сяо Пена и вернусь в столицу. И обязательно буду лезть во все расследования и путаться под ногами… Не зря же я освоила тот мастерский удар, от которого даже Цзя Куй не всегда может увернуться!..       Её глаза лучились от улыбки. Она была уверена, что всё так и будет, и никакие препятствия на пути не помешают ей сохранить своё счастье. А если попробуют помешать — она была готова к борьбе, и знала, что будет не одна и дальше сражаться со злом.       Ван Чжи нравилось видеть лукавые искорки в глазах сестрицы, говорившие, что она вполне довольна жизнью.       — Сестрица Чжень-эр…       — Да? — она посерьёзнела, снова встретившись с ним взглядом.       — Ты счастлива?       — Ммм… нууу… — Она сделала вид, что задумалась, хитро прищурив глаза и разглядывая нежные лепестки цветущей сливы. — Да. Я совершенно уверена, что это так, — наконец, вынесла она вердикт, который и так был очевиден.       — Тогда осчастливь моего друга Суй Чжоу и раскрой ему состав того чудесного южного соуса, — смеясь, попросил Ван Чжи. — Сегодня вечером у него в доме будет пирушка. Мы приглашены. Если ты соблаговолишь, благородная госпожа, поделиться с ним секретом…       — Ну уж нет! — фыркнула Сянь Чжень, понимая, что на самом деле это означает «да». — Я лучше пойду к ним с сестрицей Тан Юй, и мы сами всё приготовим. Когда, говоришь, ужин?       — Ближе к первой страже.       Девушка почти бегом ринулась на кухню, бережно поставила в вазу ветку мэйхуа и поторопила:       — Срочно зови сюда Цзя Куя, пусть отвезёт меня к сестрице Тан. Никто кроме нас не сделает такие баоцзы, что за уши не оттянешь!.. ***       Ван Чжи застал Дин Жуна в его кабинете, привычно занятого делами. На этот раз вместо колбочек с непонятным зельем весь стол был завален документами, которые заместитель командующего аккуратно раскладывал по папкам и подшивал в дела, прежде чем сдать в архив.       — Дин Жун, бросай свои бумаги и собирайся.       — Что-то случилось, командующий?       Дин Жун встал и встревоженно посмотрел на шефа Западной Ограды, с улыбкой стоявшего перед его столом.       — Разве мы ещё на службе? Мне казалось, что наша стража закончилась полчаса назад, — в глазах Ван Чжи светилось лукавство. — И мы договорились…       — Да, — Дин Жун понял его намёк и тоже улыбнулся уголком губ, понимая, что новое поручение вряд ли связано с новыми проблемами. — Ван Чжи… что-то случилось? Нужно брать с собой оружие или достаточно того, что у меня есть обычно?       — Нужно надеть роскошные гражданские наряды. А оружие будет лишним. Мы приглашены на званый ужин.       Дин Жун понимающе прищурился.       — В дом Суй?       — Да.       — И я должен сопровождать?..       — Нет, — улыбка на губах Ван Чжи стала шире. — Ты идёшь со мной в гости. Не как охранник или помощник, а как мой друг. Мы вместе боролись против Шао Мэня и его приспешников — и теперь вместе отпразднуем победу. Пойдём, Дин Жун, — он протянул ему руку и решительно потащил за собой в свои покои. — Поможешь мне найти шпильку для волос, которую мне подарила её высочество на прошлый Новый год? Не представляю, куда я мог её подевать…       — Тебе так важно найти именно её? — Дин Жун слегка смутился, но подумал, что сама судьба даёт ему этот шанс. Иначе он бы, наверное, так и не решился и таскал свой подарок с собой до следующего Нового года. — Я собирался тебе подарить, но все праздники мы провели в засадах и сражениях…       Он достал из кошелька на поясе роскошную серебряную шпильку с изящным узором и немного нерешительно протянул командующему.       — Тебе нравится, Ван Чжи?..       Серебряная шпилька имела двойной смысл, и они оба об этом знали. Этот подарок означал, что даритель преданно и нежно любит своего партнёра и клянётся быть ему верным до самой смерти.       Ван Чжи довольно улыбнулся и взял драгоценность из рук Дин Жуна, намеренно задержав его ладонь в своей.       — Она великолепна, Дин Жун. Как и ты сам. К ней подойдёт светло-серое ханьфу с серебряной вышивкой…       Дин Жун с готовностью отыскал нужное одеяние и помог Ван Чжи переодеться.       Когда через полчаса они вышли из ворот Западной Ограды и забрались в повозку Цзя Куя, чтобы ехать на праздничный ужин, никто бы не догадался, что на этот раз они обсуждали вовсе не стратегии придворных интриг и успели пару раз поцеловаться в свете серебристой луны. ***       На кухне в доме Суй Чжоу собрались гости. Вокруг большого круглого стола расселись сам гостеприимный хозяин, вполне довольный жизнью магистрат Тан Фань, усталый, но светящийся торжеством командующий Ван Чжи, который привёл с собой Дин Жуна и Цзя Куя, чей вклад в победу над заговорщиками был не меньше, чем остальных, и доктор Лао Пэй, почти случайно задержавшийся в гостях у зятя. Цзя Куй отчаянно сопротивлялся, утверждая, что хоть кто-то в этот вечер должен остаться трезвым. Но спорить с главой Западной Ограды было бессмысленно, поэтому верный телохранитель, чувствуя себя немного смущённо, занял место за столом по правую руку от своего шефа. По левую, разумеется, расположился Дин Жун.       Обе хозяйки, помогавшие Суй Чжоу готовить праздничный ужин, сославшись на усталость и этикет, остались сплетничать на кухне. Тан Юй была очень рада, что сестрица Сянь составила ей компанию, не увиваясь по привычке хвостом за командующим Западной Ограды, а Сянь Чжень, успевшая устать от политических козней, с удовольствием уселась послушать милую болтовню подруги.        …       Когда ужин уже подходил к завершению и на столе остались лишь фрукты и вино, настойчивый стук в дверь заставил Суй Чжоу скривиться и встать со своего места.       — Пойду, узнаю, что там ещё стряслось…       Он виновато улыбнулся и развёл руками, извиняясь перед гостями, что вынужден оставить их на время.       На пороге стоял стражник и сконфуженно мял в руке какую-то бумагу.       — Что случилось? Это срочно? — строго спросил Суй Чжоу, которому совсем не хотелось покидать свою тёплую кухню и кружок своих добрых друзей, чтобы куда-то тащиться на ночь глядя.       — Цяньху Суй, мне вообще-то нужны не вы, — немного замешкавшись, сообщил незваный гость. — Мне нужен господин губернатор Тан.       — Ладно. Пошли. Сам ему всё расскажешь. — вздохнул Суй Чжоу, чувствуя, как противно заныло в груди. Но у них обоих была такая служба…       Господин Тан в это самое время настороженно прислушивался к тому, что происходит у дверей. Ему очень не хотелось, чтобы Суй Чжоу ушёл по служебным делам. У него были собственные планы на этот вечер… а если повезёт, то и на всю ночь.       Стражник в сопровождении хозяина дома явился на кухню и, увидев весёлую компанию за ужином, смущённо поклонился.       — Господа, я прошу прощения. Но начальник патруля велел сообщить самому господину Тану…       Тан Фань вскинул на пришедшего встревоженный и протестующий взгляд.       — Я вас слушаю, — его голос был немного хриплым от вина и волнения. Он уже догадался, что его планы сейчас полетят ко всем чертям.       — Около часа назад было совершено нападение на семью ювелира господина Ляо. Прямо в его доме, расположенном рядом с его лавкой. Бандиты вломились в дом и связали всех членов семьи, а потом забрали весь товар, что был в торговом зале и в секретном хранилище. Вынесли всё до последней серебряной серёжки, всего украшений примерно на три тысячи лянов. Бедняга ювелир теперь совсем разорён… — стражник сочувственно вздохнул и покосился на главного магистрата. — Ему даже нечем расплатиться с кредиторами, ведь его дом давно заложен. Господин Тан, не могли бы вы пойти со мной, чтобы осмотреть место происшествия?       Тан Фань представил себе, как банда налётчиков врывается на кухню, где мирно ужинает семья ювелира, и невольно поёжился. Как ни жаль было покидать собственную уютную кухню — надо было работать. Вот если бы друзья согласились пойти вместе с ним и помочь ему с этим делом…       Он пристально посмотрел сначала на Суй Чжоу, упрямо глядевшего на блюдо с фруктами, потом на Ван Чжи, смотревшего на своего заместителя с каким-то странным выражением, похожим на затаённую нежность, и вздохнул. Никто не горел желанием прогуляться по ночному городу до места ограбления.       — Никому не интересно, что там произошло? — удивился Тан Фань, пытаясь привлечь внимание друзей к себе и внезапно возникшей перед ним проблеме. — Пойдёмте, посмотрим и допросим хотя бы потерпевшего…       — Это дело префектуры Шуньтянь! — в один голос запротестовали Суй Чжоу и Ван Чжи. Им совсем не хотелось ломать свои планы на вечер ради банального грабежа, в котором пострадали только финансовые интересы жертвы преступления.       Тан Фань снова вздохнул, почти уже встал из-за стола, но посмотрел с сожалением на уютный мирок, который собирался оставить, и, пожав плечами, сел обратно.       — Если это не убийство и не связано с интересами его величества, то вполне подождёт до утра. Там в префектуре есть дежурный чиновник. Отдайте ему все протоколы с места происшествия и приходите завтра к началу восьмой стражи.       — Слушаюсь.       Когда стражник поспешно скрылся за дверью, Ван Чжи недоверчиво посмотрел на Тан Фаня.       — Я тебя не узнаю. Где же твой охотничий азарт и желание броситься в расследование самым первым?       — Не смейся, Ван Чжи, но я сейчас немного не в форме… — Тан Фань хитро улыбнулся и протянул свою рюмку Суй Чжоу, который поспешил снова наполнить её вином. — Отличное вино. Может быть, слишком забористое… но такое вкусное!..       Ван Чжи усмехнулся:       — Я передам сестрице Сянь твои впечатления, Жунцин. Это вино из южных фруктов ей прислала к празднику её сестра из Гуанси.       — Кстати, а что же мы здесь сидим, а наши сестрицы там пьют чай и скучают, — заметил Суй Чжоу и встал из-за стола. — Я позову их. Наполни-ка ещё две рюмки, Цзя Куй. Ты здесь самый трезвый.       Цзя Куй усмехнулся в усы и, получив от своего командующего согласный кивок, налил вина явившимся с кухни гостьям.       Все подняли тост за дружбу и дружно опустошили свои рюмки.       Ван Чжи склонился к Дин Жуну и прошептал ему в ухо:       — Готов поспорить, что этот ювелир сам всё организовал, чтобы обмануть кредиторов.       — Согласен, — так же шёпотом ответил Дин Жун. — И если в ближайшее время он решит покинуть столицу, дело можно считать решённым.       — Но мы не скажем об этом губернатору Шуньтянь, чтобы не лишать его удовольствия…       — Эй!.. Что это вы там шепчетесь?.. — слегка захмелевший губернатор Тан, подозрительно прищурившись, посмотрел на гостей из Западной Ограды. — Даже в такой вечер что-то расследуете?       — Нет, мы обсуждаем свои планы на продолжение вечера, — довольно усмехнулся Ван Чжи и посмотрел на Дин Жуна так лукаво и многозначительно, что тот почувствовал, как невольно краснеет.       Тан Фань придвинулся к Суй Чжоу и, слегка приобняв его за плечи, громко зашептал:       — У меня тоже есть планы, Гуанчуань. Я расскажу тебе, когда все разойдутся… Ты только не думай, что я для этого слишком пьян!..       Настал черёд Суй Чжоу краснеть и смущённо опускать глаза в тарелку с закусками.