Новые приключения сыщика династии Мин

      Дин Жун спокойно и даже медленно потянулся рукой к мечу, висевшему у него на поясе.       — Я постараюсь их задержать.       — Один?       — Цзя Куй должен присоединиться.       Ван Чжи уже почти не верил в Цзя Куя. По всем его расчётам, он должен был примчаться сюда ещё пять минут назад. Неужели он заблудился в предрассветном лесу и потерял дорогу?..       Шан Цзюнь смотрел на своих врагов теперь уже с иронией и явным превосходством. Он догадался, что у них что-то пошло не по плану, и решил, что не упустит свой шанс.       — Тогда что мешает нам дождаться Цзя Куя вместе?       Голос командующего был спокоен и даже насмешлив, но Дин Жун чувствовал, какое напряжение скрыто за этим внешним спокойствием. И дёрнул же его чёрт пойти на поводу у Ван Чжи, чтобы так отчаянно влипнуть!..       Где же Цзя Куй?..       Несмотря на кажущуюся безнадёжность положения, Дин Жун всё же подумал, что не рискни они преследовать заговорщиков тем же путём, которым те покинули загородный дом, Цзя Куй бы наверняка не успел их захватить. Значит, придётся делать всё самим.       — Ну что ж, байху Дин, у тебя есть ещё один шанс! — язвительно поддразнил Шан Цзюнь бывшего сообщника. — Если сделаешь правильный выбор, сможешь остаться в живых и даже занять место начальника. Ты же всегда этого хотел?       Дин Жун остался невозмутим.       — Во-первых, цяньху Дин. А во-вторых, свой выбор я давно сделал и никогда не менял. Если собираешься покушаться на командующего Вана, сперва придётся убить меня. А это не так просто, как вам сейчас кажется.       Он взял в руки меч и выставил перед собой, готовый отразить атаку. Они с Ван Чжи стояли плечом к плечу, но у командующего не было меча.       — Не надо, Дин Жун. Силы слишком не равны. Уходи сам, ты ещё успеешь… Ты должен спастись! — повернувшись к своему заместителю, попросил Ван Чжи.       — Чтобы возглавить Западную Ограду? Чёрта с два там будет другой командующий.       Ван Чжи с удивлением услышал металл в голосе своего исполнительного помощника.       — Опять споришь с начальником?       — Виноват, ваше превосходительство. Но спастись должны вы. Вы нужны императору.       — А ты нужен мне! — не сдержавшись, рявкнул на него Ван Чжи.       — Что вы там совещаетесь?! — с раздражением крикнул Шан Цзюнь, не желая больше терять время. — Давай, сдай нам этого проклятого евнуха, Дин Жун! Он стоит между тобой и твоим будущим.       — Проклятый евнух — это твой дядюшка, Шан Цзюнь, — отпарировал Дин Жун, крепче сжимая оружие.       Ван Чжи усмехнулся, заметив, как густо покраснел их главный противник.       — Если заговорим им зубы, сможем продержаться пару минут, — шепнул он заместителю. — Где-то же болтается этот Цзя Куй со стражниками…       — Если они перепутали дорогу, придётся прорываться, командующий.       Голос Дин Жуна был спокойным и уверенным, будто он всю свою жизнь только этим и занимался. Ван Чжи оценил его решимость и взвесил их шансы.       — Нас двое, их шестеро. У тебя есть меч. У меня есть пистолет.       — Без пули, — счёл необходимым напомнить Дин Жун.       — Но об этом никто не знает. Если попытаться захватить Шан Цзюня, остальные сложат оружие.       — У вас есть план, командующий?       — Да. Сделай вид, что принимаешь их условия, а как только мы приблизимся к ним на расстояние двух шагов, хватай братца Фу, а я схвачу Шан Цзюня.       — Я не могу принять их условия. — Голос Дин Жуна чуть заметно дрогнул, когда он представил, как своими руками отдаст Ван Чжи во власть безжалостного врага.       — Можешь. Это нужно для дела. Действуй.       На этот раз металл прозвучал в голосе Ван Чжи, и заместителю не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться.       — Шан Цзюнь, я согласен! — крикнул Дин Жун и, устало усмехнувшись, приставил свой меч к спине Ван Чжи. Было бы даже забавно, если бы он начал вести счёт ситуациям, когда он предавал Ван Чжи по его приказу. — Я сдам его, а взамен получу коня, кошелёк с деньгами, который ты привязал к седлу, и возможность уйти отсюда на все четыре стороны.       — Согласен, — отозвался Шан Цзюнь, рассчитывая, что всё равно не выполнит обещание, и смело шагая в расставленную ловушку.       Дин Жун слегка подтолкнул Ван Чжи мечом в спину, и они пересекли расстояние, отделявшее их от Шан Цзюня и его разбойников, под настороженными взглядами врагов.       Когда их разделяла пара шагов, Дин Жун резко ухватил за руку ближайшего к нему бандита, и его меч оказался рядом с горлом противника, что-то возмущённо захрипевшего, но быстро оставившего бесполезный протест. Ван Чжи так же ловко приставил к виску Шан Цзюня не заряженный пистолет.       Шан Цзюнь не знал, что единственная пуля уже нашла свою цель, и, заметно побледнев, возмутился вслух:       — Дин Жун, чёртов предатель! Ты что творишь?! Мы же договорились…       Дин Жун холодно усмехнулся и проигнорировал его ругательства. Краем глаза он увидел на вершине холма, нависавшего над берегом реки прямо у них над головами, Цзя Куя и стражников, готовых скатиться вниз на выручку своим командирам.       — Бросайте оружие, — устало вздохнув, велел разбойникам Ван Чжи, который тоже увидел, что долгожданная подмога наконец добралась к ним. — Игра закончена, Шан Цзюнь. Ты всё-таки арестован.       Спустя минуту, стражники Западной Ограды уже стояли на поляне и связывали бандитов, в смятении побросавших свои мечи и кинжалы.       Шан Цзюня связывал сам Цзя Куй, предварительно пару раз ударив его по наглой физиономии за то, что посмел угрожать главе Западной Ограды.       Если он и удивился, обнаружив своё начальство в таком месте и в таком положении, то ничем не выдал своих эмоций. Коротко спросил:       — Командующий, всё в порядке?       И, получив утвердительный кивок, занялся делом.       К большой удаче Цзя Куя и его соратников, у заговорщиков были лошади, и это значительно упрощало задачу по доставке захваченных пленников к лесной дороге, ведущей обратно в столицу.       Ван Чжи с одобрением отметил слаженную работу своих подчинённых и, не найдя рядом крепкого плеча Дин Жуна, устало прислонился спиной к дереву. Его азарт и упрямство, не позволявшие всё это время поддаться слабости, покинули его, и он почувствовал, что сползает на землю, лишившись последних сил.       Дин Жун старался организовать стражников, чтобы как можно скорее вернуться к лесной усадьбе и оттуда отправиться обратно в столицу с такой сложной, но очень необходимой сейчас победой. Он повернулся к Ван Чжи, ещё секунду назад стоявшему с видом победителя, хотя и довольно потрёпанного погоней, чтобы обсудить обратную дорогу, и обнаружил, что командующий больше не стоит под деревом, щурясь на лучи восходящего солнца. Коротко охнув, Дин Жун бросился к нему и опустился на колени, проклиная себя, что оставил Ван Чжи в то самое мгновение, когда ему больше всего нужна была поддержка.       — Командующий! Ван Чжи!.. Ван Чжи, прошу тебя, очнись…       Голос Дин Жуна добрался до его сознания, будто сквозь густой туман, и Ван Чжи заставил себя открыть глаза, чувствуя, как бережно заместитель поддерживает его за плечи, не позволяя окончательно провалиться в пустоту.       — Ван Чжи, пожалуйста, держись.       — Я держусь. Просто очень устал…       Дин Жун сочувственно вздохнул, понимая, что это естественная реакция и без того измотанного организма на такие приключения. Но сейчас не время было сдаваться, и он, чувствуя, что и сам с трудом сохраняет равновесие, помог Ван Чжи сесть и постарался подбодрить его.       — Нам осталось вернуться в столицу и отчитаться о нашем успехе. И получить награду у его величества. Но для этого нужно встать и влезть на коня. Ты сможешь, Ван Чжи?..       — Я помогу.       Цзя Куй, заметив, что у начальников проблемы, поспешил на выручку. Он протянул руку Дин Жуну, который поднялся, слегка пошатываясь, и они вместе помогли встать командующему.       Кто-то из стражников позвал Цзя Куя, чтобы показать ему сумки с деньгами, притороченные к седлу одного из беглецов, и тот, убедившись, что Ван Чжи больше не требуется его помощь, вернулся к прерванным делам.       Оперевшись на Дин Жуна, Ван Чжи поднял на него виноватые глаза и сказал:       — Извини, что втянул тебя в это дело, Жун-эр. Ты был прав… Но мы победили, поэтому не ворчи…       Дин Жун и не собирался ворчать. И даже если бы собирался, то наверняка бы передумал. Он смотрел на шефа широко раскрытыми, совершенно растерянными глазами.       — Что-то не так?       — Меня уже лет двадцать никто не называл Жун-эр… — тихо признался Дин Жун, всё ещё не веря, что Ван Чжи это сделал.       — Но я ведь могу?       В усталых глазах Ван Чжи мелькнула улыбка.       — Можешь, — почти обречённо кивнул Дин Жун. — Ты можешь делать со мной всё, что захочешь, Ван Чжи. Только не оставляй меня.       Улыбка Ван Чжи стала шире.       — Это я могу тебе обещать.       Вернувшийся Цзя Куй негромко кашлянул у него за спиной.       — Командующий, лошади готовы. Дорога здесь очень непростая, но лучше всё же ехать верхом, чем идти. Через полчаса вернёмся в усадьбу. Должно быть, байху Суй нас уже заждался, расправившись со своими разбойниками. ***       Едва над долиной Фуяньхэ забрезжил рассвет, Сяо Пен со своей невестой выехали с почтовой станции в сторону столицы. Стражник Западной Ограды долго раскланивался с начальником станции, благодаря его за гостеприимство, а тот кланялся в ответ, вспоминая, как примерно год назад Сяо Пен, спешивший по делам по той же самой дороге, бесстрашно вступился за своего нынешнего благодетеля и в одиночку отбил станцию с лошадьми и выручкой от почтовых перевозок от банды вооружённых налётчиков.       Сянь Чжень смотрела на жениха из-под лукаво изогнутых ресниц и чувствовала, что её распирает гордость. Такого мужа нет ни у одной княгини во всей Поднебесной! Так что, стоило ли жалеть о титулах и дворцах, когда у неё есть парень, с которым не страшно даже спуститься в ад и разогнать там чертей…       Тут её мысли плавно соскочили на вчерашнее приключение, и Сянь Чжень окончательно успокоилась, придя к выводу, что всё, что она сделала, было правильно. Она защищалась и защищала любимого от опасного и беспринципного убийцы, и то, что её клинок был более быстрым и метким — её заслуга, а не вина. В конце концов, императорский суд не сильно расстроится, лишившись подсудимого, один перечень преступлений которого пришлось бы зачитывать полдня.       — Чжень-эр, что тебя тревожит? — заметив, как нахмурилась его спутница, спросил Сяо Пен.       — Думаю, как не попасть под обвинение в убийстве за то, что отправила на тот свет убийцу, — хмыкнула она.       — Да перестань! Императорская Стража вместе с префектурой Шуньтянь должны скинуться тебе на премию за то, что избавила их от такого злодея. Ну, и я лично должен тебе страстный поцелуй!..       — Разрешаю тебе отдать долги, — улыбнулась Сянь Чжень и придержала коня, чтобы Сяо Пен мог подъехать ближе и поцеловать её, не слезая с седла.       — А если серьёзно, — сказал её жених, с трудом оторвавшись от сладких губ любимой, — то сейчас мы будем проезжать Баодин, и там есть подразделение стражи. Нужно известить их об этом происшествии, и пусть они зафиксируют в протоколе, что Кун Баоли, разыскиваемый за многочисленные преступления, включая государственную измену, убит при попытке совершить новое злодейство. Пусть сообщат в столицу официально, а ты похвастаешься своему приятелю Тан Фаню, что избавила его от этой громадной проблемы.       — Это не мой приятель. — Сянь Чжень надулась, сделав вид, что подобное подозрение от ревнивого жениха её обижает, но тут же широко усмехнулась. — Это приятель Ван Чжи… ну, то есть, командующего Вана… И я не собираюсь никому хвастаться, кроме командующего. А что он сделает с этой информацией, нас, как почтительных служащих, вообще не должно волновать.       Сяо Пен согласно кивнул и на пару минут задумался.       — А что тебя тревожит, А-Пен? — тут же пристала к нему невеста.       — Думаю, как лучше подкатить к шефу, чтобы он не ругался и отпустил тебя замуж. Без тебя Западная Ограда лишится не только хозяйки, но и ценного агента…       — Ты льстец, — фыркнула девушка, которой был приятен этот комплимент от бывалого стражника, давно уже покрывшего себя славой. — Ван Чжи отпустит меня замуж, потому что он дорожит мной, как сестрой, и хочет, чтобы я была счастлива. А ты поклянёшься, что не будешь мне запрещать иногда участвовать в расследованиях…       — Ну начинается! — притворно вздохнул Сяо Пен. — Ещё даже не стала мне женой, а уже вьёшь из меня верёвки.       — Но ты же поклянёшься, А-Пен? — с лукавой улыбкой подзадорила его невеста. — Может быть, тебе самому понадобится мой боевой опыт и железная логика?..       — Обязательно, — не стал спорить жених. — Иначе я бы и не женился. Конечно, только ради логики. Ну, и ради вкусного ужина, моя куноити… Только не убивай меня за мою откровенность!..       Сянь Чжень снова придержала коня и, усмехнувшись, закрыла ему рот поцелуем.       — Дошутишься, цзунци Сяо. Ужин будешь готовить сам, когда я буду на дежурстве.       Когда влюблённая парочка добралась до стен столицы, ясное утреннее солнце уже разогнало остатки тумана, обещая чудесный день.       Агенты Западной Ограды предъявили страже на воротах свои охранные таблички и беспрепятственно въехали в город, спеша похвастаться своими успехами и заслужить одобрение командующего. ***       Добравшись до скрытой в густом лесу загородной усадьбы Цянь Тая, небольшой отряд порядком утомился. Верхом ехали только Ван Чжи и Дин Жун, остальные лошади были навьючены пленниками, крепко связанными и перекинутыми через седло, что исключало любые попытки бегства. Все понимали, что арестованные заговорщики нужны живыми, хотя бы до того момента, когда их признательные показания будут тщательно записаны в протокол.       Путь по лесному бездорожью даже на лошадях был непростым, но Цзя Куй отлично ориентировался на местности, и спустя около получаса всадники и пешие стражники достигли промежуточной цели. Здесь их встретили слегка встревоженный Суй Чжоу и служащие Западной Ограды, оставшиеся проводить в доме обыск.       Ван Чжи, едва не падая с коня от усталости, подъехал к байху Северного Двора.       — Как твои успехи, Суй Чжоу? Отделался раньше нас…       — Отделался, только похвастаться особо нечем, — честно признался байху. — Пришлось хорошо подраться, и из десятка бандитов живыми взяли только троих. Хорошо, хоть из моих парней никто серьёзно не пострадал. Сюэ Лин повёз арестантов в твою тюрьму, а сам я, как и договаривались, приехал на подмогу. Но вижу, вы тут и сами неплохо справились.       — Справились, — кивнул Ван Чжи, благодарный другу, что тот исполнил уговор. — Сейчас повезём свою добычу в столицу, но я, пожалуй, переберусь в повозку, пока не свалился из седла.       — Устал? — понимающе спросил Суй Чжоу, отметив, какой у собеседника измученный вид.       — Чертовски, — коротко подтвердил Ван Чжи.       — Если не возражаешь, я помогу Цзя Кую с пленными, — предложил императорский стражник, желая быть чем-то полезным.       Ван Чжи молча кивнул, чувствуя, что сил не осталось даже, чтобы поблагодарить друга за содействие.       Дин Жун помог шефу слезть с коня и успел его поддержать, когда Ван Чжи пошатнулся и едва не потерял равновесие. Он и сам не заметил, как так получилось, что он держит Ван Чжи в объятиях, и тот, похоже, совсем не возражал. Хотя, возможно, он просто слишком устал, чтобы возражать.       — Сейчас Цзя Куй подгонит повозку, и там можно будет лечь и отдохнуть.       Дин Жун проследил взглядом за Цзя Куем, который запрягал лошадь в стоявшую на задворках усадьбы повозку Шан Цзюня. Вряд ли она была такой же комфортной, как повозка Западной Ограды, но всё же, это было лучше, чем болтаться в седле ещё двадцать ли.       Цзя Куй нырнул в повозку, чтобы проверить, можно ли там свободно разместиться двум его начальникам, и спустя пару мгновений оттуда раздался его изумлённый возглас:       — Ого!..       Чтобы обычно невозмутимый телохранитель выдал такую реакцию, должно было случиться что-то действительно невероятное.       — Что там такое, Цзя Куй? — насторожился Дин Жун.       — Лезьте сюда, цяньху Дин, и сами посмотрите! Кажется, я нашёл клад.       Цзя Куй выбрался из повозки и помог забраться Ван Чжи, тоже не скрывавшему интереса к его находке. Он рассчитывал, что Дин Жун заберётся сам, но не дождался и, снова высунувшись наружу, увидел, что тот прислонился к крепкой деревянной обшивке кузова и устало прикрыл глаза.       — Давай руку… — голос Цзя Куя стал мягче и тревожнее. — Устал? Держись, Дин Жун. Ты нужен командующему.       Дин Жун собрал остатки сил и протянул руку телохранителю, без которого, наверное, и не смог бы залезть в повозку. Но Цзя Куй сказал именно то, что требовалось, чтобы он запретил себе раскисать, и Дин Жун, стиснув зубы, встал рядом с Ван Чжи, рассматривающим сундучок, доверху набитый золотыми слитками. Да, здесь было, от чего воскликнуть «Ого!»       — Похоже, это как раз та тысяча лянов золота, что мы не досчитались после дела в Юньхэ, — заметил Ван Чжи.       Дин Жун согласно кивнул. Если хорошо подумать, он даже мог бы назвать человека, которому удалось утаить это сокровище. И сейчас этот человек, обвинённый в содействии заговорщикам, томился в застенках Западной Ограды.       — Лю Шицзе, — предположил он.       Ван Чжи повернулся к заместителю и кивнул.       — Да, он. Мне не хватило тогда доказательств…       — Но теперь ему не отвертеться.       Цзя Куй, привычно кашлянув у них за спиной, вынужденно вмешался в разговор.       — Командующий, всё готово. Обыск закончен, оружие и переписка изъяты под протокол. Байху Суй поехал вперёд нас, чтобы доставить арестованных в тюрьму.       — Тогда и мы поедем, — распорядился Ван Чжи и, прикрыв крышку сундука с краденым золотом, устало опустился на скамью.       Скамья была жёсткой, и на ней вряд ли можно было устроиться с комфортом, но когда повозка тронулась в путь, оказалось, что у неё очень плавный и размеренный ход, и это было несомненным плюсом для загородной дороги.       Дин Жун сел рядом с командующим и, справившись с желанием просто закрыть глаза и отключиться, легонько коснулся руки Ван Чжи.       — До города ехать примерно два часа. Ложись ко мне на плечо и поспи.       Ван Чжи, не открывая глаз, так и сделал, обхватив рукой талию Дин Жуна, но тут же отстранился, будто спохватившись.       — У тебя же плечо болит…       — Уже не болит. — Дин Жун благодарно улыбнулся ему, понимая, что так устал, что не чувствует уже ничего, кроме этой безграничной усталости. Но даже если бы ему было больно, это было недорогой ценой за возможность держать Ван Чжи в своих объятиях. — Ван Чжи, всё в порядке. Забудь об этом.       Повозку слегка качнуло на повороте, и Ван Чжи едва не ткнулся носом в щёку своего заместителя. Его губы были так близко от губ Дин Жуна, что он не удержался… Или не удержался Дин Жун… Они оба так и не поняли, кто первым решился на поцелуй. В этом мягком касании губ не было страсти — лишь бесконечная нежность и пронзительная тоска…       «Что же я делаю? Я же евнух… И он тоже евнух… Должно быть, мы сошли с ума…» — промелькнуло в мозгу Ван Чжи. Но это было так не похоже на всё, что ему доводилось раньше знать о поцелуях, исходя из опыта хозяина столичного борделя, что он сделал вывод, что это крайне приятное сумасшествие.       Дин Жун, почти перестав дышать, невесомыми поцелуями ласкал его губы и щёку, оцарапанную осколком бомбы… Это было невозможно. Это было каким-то наваждением, магией, безумием, но Ван Чжи не возражал, и казалось, что ему это нравится.       С усилием отстранившись, чтобы всё-таки сделать вдох, Дин Жун взволнованно прошептал:       — Ван Чжи, всё хорошо?       Хорошо? Это было превосходно.       Ван Чжи так и сказал, чувствуя, что ещё немного, и он зальётся краской, как неопытный школяр.       — Тогда спи…       Ван Чжи склонил голову к надёжному плечу Дин Жуна и, прикрыв глаза, ощутил, как бережно тот обнимает его, будто всё ещё не веря, что действительно может позволить себе это.       — Жун-эр, разбуди меня, когда будем подъезжать к городским воротам, — сонно велел Ван Чжи, наслаждаясь этой близостью, как нежданной милостью небес.       Теперь он точно знал, что Дин Жун его любит, и это было таким значимым открытием, что могло сравниться разве что с разоблачением Белого Лотоса.       — Слушаюсь, — привычно ответил Дин Жун, и Ван Чжи, даже не открывая глаз, понял, что его заместитель улыбается. ***       Сянь Чжень сидела на кухне Западной Ограды, которая казалась ей такой родной и уютной после всех выпавших на её долю приключений, и допивала третью чашку чая, когда услышала во дворе какой-то шум и громкие голоса. Она выглянула во двор и увидела, что Сяо Пен и стражники у ворот приветствуют возвратившийся из ночного похода отряд во главе с Ван Чжи.       Командующий и его заместитель, выбравшись из чужой повозки, запряжённой чужой лошадью, спокойно выслушали краткий доклад начальника караула, и Ван Чжи отдал распоряжения насчёт захваченных бандитов и изъятого у них оружия. Все приказы были немедленно исполнены, и возникшая во дворе суета скоро улеглась. Каждый стражник знал, что ему делать, и через пару минут арестанты были отправлены в тюрьму, оружие в арсенал, а изъятые у заговорщиков ценности — в караулку, под надзор братца Лу, который сегодня выполнял обязанности дежурного.       Разумеется, Сянь Чжень не могла остаться в стороне и, нетерпеливо прогнав с колен чёрного кота, выскочила во двор как раз в тот момент, когда Сяо Пен докладывал шефу о результатах поездки в Тайюань.       Девушка не могла не заметить свежие царапины на щеке Ван Чжи и его бледный вид, и невольно охнула.       — Ну вот, уже на три дня нельзя уехать, чтобы никто никуда не влип! Что тут у вас случилось, пока меня не было?       Уловив в глазах сестрицы Сянь тревогу, Ван Чжи постарался усмехнуться как можно беспечнее.       — Всё как обычно. Враги строят козни, но в итоге мы побеждаем. Не беспокойся, Сянь Чжень, на этот раз им снова не повезло. Мы схватили заговорщиков в их логове, и осталось только одно незавершённое дело.       Сянь Чжень окинула Ван Чжи всё ещё встревоженным взглядом и, убедившись, что он относительно цел, понимающе кивнула.       — Остался тот, кто во дворце, да? Мы с Сяо Пеном привезли документ, который поставит в этом деле точку.       Она выудила из-за пазухи свою драгоценную добычу и протянула Ван Чжи. Тот взял документ и, разворачивая его на ходу, жестом велел Сянь Чжень и Дин Жуну следовать за ним в кабинет. Больше всего на свете ему сейчас хотелось свалиться на кровать и отключиться от всей этой мирской суеты, но чувство долга перед императором и желание довести дело до конца оказались сильнее.       Он без сил рухнул в кресло, предусмотрительно подставленное Дин Жуном, и внимательно изучил подписи на договоре. Сомнений быть не могло. Это было последнее весомое доказательство в обвинительном заключении против Шао Мэня.       — Трудно было достать его? — спросил Ван Чжи и внимательно посмотрел на девушку, немного бледную и растрёпанную, но явно довольную результатом своей миссии.       — Сам документ достался мне легко, но потом пришлось немного побороться. — Она чуть заметно усмехнулась, решив, что не будет сейчас грузить командующего историей своих приключений. — Из-за этого мы немного задержались в пути. Но со мной был Сяо Пен, поэтому задержка вышла не критичной.       — Влипли куда-то?       — Нуу… можно и так сказать… — ей не хотелось сейчас углубляться в подробности. — Расслабились на обратном пути и чуть не попали в ловушку. Но нам удалось выпутаться… И вот ещё что… Императорский суд может закрыть дело Кун Баоли, — в её глазах сверкнули мстительные искры. — Мне пришлось его убить, и я ничуть об этом не жалею. Он заслужил такую участь.       — Уверен, ты просто защищалась, — Ван Чжи покачал головой, ругая себя задним числом, что подверг сестрицу такой опасности.       Она кивнула.       — Да. Но он действительно получил по заслугам. Его величество приговорил бы его к смерти, так что подлец легко отделался… — Сянь Чжень устало вздохнула и постаралась перевести разговор на что-то более позитивное. — Но эти бумаги… нам повезло, что бандиты не знали об их существовании. Там две подписи. Имущество куплено в равных долях. Половина Шан Цзюня и половина — того, кого ты подозревал. Чудесно, правда?..       — Да, это значительно упрощает дело. И главное, очень своевременно, — признал Ван Чжи. Он посмотрел в усталые глаза девушки, в самой глубине которых затаились лукавые огоньки, и внезапно улыбнулся. — Спасибо тебе, сестрица Сянь. ***       Когда Сянь Чжень вышла из кабинета и отправилась искать Сяо Пена, чтобы помочь ему составлять опись изъятого у бандитов оружия, Ван Чжи протянул заместителю договор, скреплённый подписями двух главных заговорщиков, и устало прикрыл глаза.       Дин Жун отложил договор на стол, скользнув по нему рассеянным взглядом, и бережно коснулся плеча Ван Чжи. То, что произошло между ними сегодня после стычки с заговорщиками, давало ему надежду, что ему позволяется это сделать.       — Командующий, вы совсем вымотались. — Он не стал говорить «я же предупреждал» и «не стоило вам мотаться ночью по лесу» — это и так было очевидно. Он хотел просто помочь ему и поддержать. — Вам нужно отдохнуть. Разрешите мне проводить вас в спальню?..       — Не сейчас. Ещё не все дела закончены, — тихо отказался Ван Чжи.       Он бы очень хотел сейчас упасть на кровать и не думать о заговорах и интригах, и чтобы Дин Жун лежал рядом с ним… Но дела были не завершены, и опасность, угрожавшая его величеству, всё ещё таилась в стенах Запретного Города.       — Тогда, может быть, чаю?       Дин Жун очень хотел хоть чем-то быть полезным Ван Чжи. Дождавшись его согласного кивка, он поспешил заварить крепкий чай и поднёс пиалу начальнику.       Ван Чжи с удовольствием выпил чай, чувствуя, что немного приходит в себя, и улыбнулся заместителю.       — Так намного лучше. Не переживай, Дин Жун. Остался последний шаг.       — И что мы будем делать, командующий? — Дин Жун уточнил задачу.       — То, что и должны. Вернее, я должен. Я отправляюсь во дворец.       В душу Дин Жуна снова закралась тревога, но он понимал, что во дворец в любом случае пропустят только главу Западной Ограды.       Ван Чжи решительно встал.       — А тебе надо бы отоспаться. Ступай, Дин Жун. На сегодня твоя миссия закончена.       Дин Жун с сомнением посмотрел на Ван Чжи, сосредоточенно собирающего документы на столе. Было видно, с каким трудом ему даётся эта безупречная невозмутимость. Он был белее рисовой бумаги, на которой был написан доклад его величеству, а синяки под глазами выдавали, как сильно он устал… Вот уж кому не мешало бы отоспаться!..       Ван Чжи перехватил взгляд заместителя и мысленно обругал себя. Зачем он прогоняет Дин Жуна, ведь больше всего на свете ему нужна сейчас его поддержка… Ему оставалось сделать последний решающий шаг. В ближайшие пару часов он или победит — или… Впрочем, никаких «или». Он победит. Вряд ли за время его отсутствия император попал под сладострастное влияние госпожи Шао настолько, чтобы погубить себя и своих сторонников.       — Дин Жун, подожди.       — Да, командующий?..       — Проверь, все ли здесь бумаги по делу Шао Мэня, — Ван Чжи передал папку с документами заместителю, который с готовностью принял новое поручение. — И не тревожься за меня. Клянусь тебе, я буду осторожен. К тому же, его величество в курсе. Советник Лю вчера вечером передал ему мой доклад.       Дин Жун проверил содержимое папки, добавил со стола несколько страниц, исписанных мелким каллиграфическим почерком, и с лёгким поклоном вернул начальнику.       — Здесь всё, что нужно для доклада. Документы на имущество, сравнение почерков, переписка между Шао Мэнем и военными в Ханчжоу. Протоколы допросов его сообщников из числа чиновников и военных.       Ван Чжи кивнул и поморщился украдкой, стараясь, чтобы Дин Жун этого не заметил. Но тот, конечно, заметил, и расстроено вздохнул, не представляя, что ещё может сделать, чтобы помочь своему командующему.       Стремясь хоть как-то защитить Ван Чжи от возможных опасностей, поджидающих его во дворце, он протянул ему веер, уже испытанный однажды в реальной драке.       — На всякий случай…       — Согласен. Лишним не будет.       Ван Чжи прицепил к поясу веер, будто это был меч. Но во дворец нельзя проносить меч, если ты не императорский стражник на дежурстве. А веер можно.       Он повернулся к Дин Жуну и усмехнулся.       — Теперь я вооружён до зубов. Можешь за меня не волноваться.       Дин Жун понимал, что в императорском дворце ему вряд ли угрожает такая же опасность, как в бандитском притоне, но на сердце у него было неспокойно. Каждый раз, когда Ван Чжи отправлялся бороться с врагами в одиночку, он попадал в какой-нибудь переплёт…       — Я не могу не волноваться. Мне слишком важно, чтобы вы вернулись обратно, командующий.       — Я вернусь.       В голосе Ван Чжи прозвучала привычная самоуверенность, и Дин Жун снова вздохнул. Если бы во дворце можно было совсем не опасаться происков врагов, он бы отпустил его без сомнений, но его однажды уже чуть не убили прямо под носом у императора… К тому же, Шао Мэнь, загнанный в угол, как крыса, становился вдвойне опасен.       — Прошу тебя, Ван Чжи… будь осторожен. И храни тебя небо.       Дин Жун, поддавшись внезапному порыву, протянул ему руку, и Ван Чжи не устоял. Он откликнулся на этот жест всем своим телом и всеми чувствами и сделал шаг навстречу, обнял его и уткнулся носом в его плечо. Он решил, что может себе позволить одну минуту слабости, ведь действительно неизвестно, чем закончится его визит во дворец.       Дин Жун бережно скользнул ладонью по его спине, будто боясь спугнуть это мгновение близости, когда им не нужно было никаких слов. Ван Чжи чувствовал, как тепло и уверенность наполняют его душу… Но время бежало неумолимо быстро, и он понимал, что медлить больше нельзя. Если он снова упустит коварного врага, это будет непростительной ошибкой, достойной в лучшем случае отставки и вечного позора.       Ван Чжи с видимым сожалением отстранился от Дин Жуна и, заставив себя не думать о том, как стало холодно и неуютно без его объятий, коротко распорядился:       — Проводи меня до ворот, Дин Жун.       — Слушаюсь.       Им обоим сейчас нужна была эта формальная субординация, чтобы сосредоточиться на деле.       Дин Жун проводил Ван Чжи до порога Западной Ограды, где его ждала повозка, набросил ему на плечи тёплый плащ и поклонился, вложив в этот поклон всю свою преданность.       — Я дождусь вашего возвращения, командующий.       Ван Чжи молча кивнул ему и направился во дворец. ***       Тан Фань с утра успел наведаться в Западную Ограду, из которой его снова прогнали. На сей раз коротко объяснив, что ни командующего, ни его заместителя, и вообще никого, кто бы мог его принять, на месте нет. Все уехали по делу.       Тан Фань рискнул предположить, что знает, по какому делу. Но полной уверенности у него не было, и эта тоскливая неопределённость не давала ему покоя.       А ведь он, наконец, понял, кто же стоит за всеми этими преступлениями! Но Суй Чжоу, как назло, ещё до рассвета отправился на дежурство, пообещав вернуться не раньше следующей ночи, а теперь вот и Ван Чжи…       Надо было что-то предпринять, ведь пока эти двое гоняются по всему городу за бандой заговорщиков, самый главный заговорщик спокойно разгуливает по дворцу.       Заглянув на всякий случай и в Северный Двор, он обнаружил, что байху Суй ещё не возвращался, и медленно поплёлся домой, на ходу размышляя, что же делать в сложившейся ситуации.       Тан Фань считал своим долгом предупредить его величество об опасности. Он просто обязан был искупить свои грехи и спасти императора от коварного злодея, затаившегося прямо у него под носом. Конечно, если бы его друзья, вхожие во дворец, были с ним, он бы с чистой совестью переложил на них эту миссию, но они, как водится, где-то шлялись в такой ответственный момент… Значит, придётся самому.       Забросив в рот пару пирожков с начинкой и на ходу запив их чаем, главный магистрат префектуры Шуньтянь направился во дворец.       Уже приближаясь к величественным воротам Небесного Спокойствия, он понял, что во дворце его, разумеется, никто не ждёт. А значит, и не пропустит. Как же ему сообщить его величеству, от кого ему следует ждать опасности?..       Он стал в задумчивости бродить взад-вперёд перед воротами, втайне надеясь, что дворцовая стража обратит на него внимание и выслушает прежде, чем отправит смутьяна прямиком в тюрьму. …       Тан Фань сам не знал, сколько времени он мерил беспокойными шагами площадь перед воротами Запретного Города. Уже сменилась стража, но он так ничего и не придумал лучше, чем просто пойти туда и умолять государя принять его ничтожного слугу. И почти уже решился совершить эту глупость, когда прямо перед воротами остановилась внушительного вида повозка, из которой выбрался командующий Западной Ограды. Он смерил Тан Фаня ироничным взглядом и обратился к нему:       — О, и вы здесь, господин главный магистрат! Вам назначено?       Тан Фань отрицательно мотнул головой. При виде Ван Чжи, бледного, как мел, с залегшими под глазами усталыми тенями и ссадинами на лице, его пронзило острое раскаяние. Ведь это он так всё испортил и едва не погубил своего друга!..       — Тогда что вы здесь делаете? Ждёте, когда лучникам на сторожевой башне надоест наблюдать вашу маршировку?       Тан Фань низко поклонился командующему.       — Ваше превосходительство, я смиренно ждал вашего приезда.       — Да ну?.. — не поверил Ван Чжи.       — Меня вчера выгнали из Западной Ограды, когда я пришёл справиться о вашем здоровье. И сегодня тоже… Терзаясь раскаянием и тревогой, я не нашёл лучшего выхода, кроме как ожидать вас здесь, зная, что его величество вызовет вас. Могу ли я осмелиться принести вам извинения и спросить о вашем самочувствии, командующий Ван?       В голосе молодого чиновника было слишком много смирения, чтобы Ван Чжи ему поверил.       — Зачем тебе надо во дворец, Тан Фань?       — О, ты мне не веришь, Ван Чжи! — одновременно возмутился и расстроился магистрат. — Я, между прочим, всю ночь не спал из-за переживаний…       — И додумался до чего-то интересного?       — Да.       — Тогда рассказывай, — Ван Чжи сделал ему знак следовать за ним и направился к воротам.       — Но сначала скажи, ты простишь меня, Ван Чжи? Я очень сожалею… Я действительно не предполагал, что так выйдет… Слава небесам, ты не сильно пострадал…       Командующий Ван устало вздохнул, смерив главного магистрата критическим взглядом с головы до пят. Он мог бы многое ему сказать о его невероятной способности вмешиваться в хорошо продуманные схемы в самый неподходящий момент, но понимал, что только потеряет время. К тому же, возможно, им с Суй Чжоу стоило уделять больше внимания психологической устойчивости своего друга…       В глазах Тан Фаня было искреннее раскаяние, и Ван Чжи решил, что не станет устраивать ему выволочку.       — Прощу, — сдержанно усмехнулся Ван Чжи. — Собственно, уже простил, иначе мы бы разговаривали совсем в другом месте. Не переживай об этом, Тан Фань. Лучше расскажи, зачем тебе понадобилось во дворец?       Они беспрепятственно пересекли дворцовую площадь и прошли через внутренние ворота, и Тан Фань невольно подумал, что хорошо бы хоть через двадцать лет безупречной службы ему достичь таких высот, чтобы вот так же непринуждённо, как его спутник, входить в святая святых Поднебесной Империи. Но сейчас было неважно, как, главное — он был на пути в императорский дворец.       — Я не спал три ночи и понял-таки, кто главный заговорщик. Все гоняются за племянником Шана, за «Белым Лотосом» и небеса знают, за кем ещё, но все они пешки, понимаешь? Главный вдохновитель заговора — во дворце!       — Да что ты говоришь?! — изумился Ван Чжи.       Тан Фань с подозрением посмотрел на командующего, уловив в его голосе иронию.       — Это действительно так! Сам подумай, может этот Шан Цзюнь стать императором и править, если свергнет его величество? Он же никто, у него нет даже теоретически прав на престол.       — Теоретически есть, но мыслите вы верно, господин магистрат. И кто же тогда?       — Тот, кто станет следующим претендентом.       — Скорее, регентом? — предположил Ван Чжи.       — О, так значит, ты уже знаешь!.. — Тан Фань одновременно испытал и восхищение, и разочарование тем, что не он один смог догадаться.       — Именно поэтому я иду к его величеству, — подтвердил Ван Чжи.       — Я тоже. Я думал, что нужно его предупредить. Ведь во дворце спокойно расхаживает его враг и может в любую минуту…       — Не может. Я предупредил его величество об опасности, исходящей от советника Шао Мэня, и сейчас, располагая необходимыми доказательствами, хочу получить санкцию на арест.       — Уже и доказательствами! — восхитился Тан Фань. — Западная Ограда времени зря не теряет.       — Сегодня рано утром Западная Ограда совместно с Императорской Стражей захватила заговорщиков во главе с Шан Цзюнем в их загородном притоне. Им пришлось сознаться.       — Ах, вот как! — Тан Фаня озарило понимание того, куда среди ночи отправился вооружённый до зубов и не выспавшийся Суй Чжоу. И ведь ничего ему не сказал!.. Его щёки, и без того не украшенные румянцем, побледнели, и это не укрылось от проницательного Ван Чжи.       — Не беспокойся за Суй Чжоу, с ним всё в порядке. Он отправился писать рапорт своему начальству. Там теперь так принято. Мне ещё придётся заступиться за него перед его величеством, чтобы он не получил выговор за самовольные действия…       Тан Фань за этим волнующим разговором и не заметил, что они пришли. Ван Чжи остановился перед входом в кабинет, где его величество принимал самых важных министров и доверенных лиц.       Евнух-слуга почтительно поклонился командующему и перевёл взгляд на его спутника.       — Господин Тан подождёт меня здесь, — пояснил Ван Чжи. — Он может нам понадобиться.       Слуга снова поклонился, сделав приглашающий жест в сторону кабинета:       — Его величество ждёт вас, командующий Ван.       Ван Чжи кивнул, слегка поморщился от того, как отдалось это движение внезапным шумом в ушах, и обернулся к Тан Фаню.       — Я позову вас, господин магистрат, если его величество пожелает перекинуться с вами парой слов. …       — Ваше величество!       Командующий Ван опустился на колени перед императором и склонился в церемониальном поклоне.       — Встань, Ван Чжи.       Он встал, и государь с тревогой отметил его бледный вид.       — Сядь, если слишком устал. Это не официальный приём.       — Благодарю вас, ваше величество. Со мной всё в порядке.       — Не ври.       — Я не смею врать вашему величеству. Если только совсем чуть-чуть.       Император покачал головой и смирился, не видя смысла спорить с упрямым Ван Чжи.       — Ладно, как знаешь. Всё прошло удачно?       — Да, ваше величество. Иначе я бы здесь не стоял.       — Отлично! — обрадовался Чжу Цзяньшень, испытывая тайную гордость от того, что ему служат такие люди.       — Мы с Суй Чжоу захватили всех заговорщиков, кроме самого главного. Изъяли два ящика оружия и тысячу лянов золота. Полагаю, это то, чего не досчитались после дела в Юньхэ.       — Прекрасно. Ты замечательно поработал, Ван Чжи, — глаза императора излучали полнейшее одобрение. — Что теперь?       Ван Чжи с молчаливым поклоном передал повелителю папку с документами.       Несколько минут Чжу Цзяньшень сосредоточенно скользил глазами по собранным Западной Оградой доказательствам. Всё было безупречно и не оставляло повода для сомнений. Он пару раз одобрительно кивнул и снова посмотрел на молодого евнуха, ожидавшего его решения, слегка склонив голову.       — Если ваше величество подписали указ… — Ван Чжи первым нарушил затянувшееся молчание. — Господин Лю передал вам вчера мой доклад и обвинительное заключение по делу о заговоре.       — Да, я подписал, — император нахмурился, достав из-под тяжёлого пресс-папье с головой дракона свиток с печатью. — Советника Шао Мэня отстранить от всех должностей, арестовать и заточить в императорскую тюрьму до суда.       — Ваше величество желает его ареста любой ценой или ему позволено будет выбрать иной путь?       Император задумался и одобрительно кивнул понимающему соратнику.       — Он брат одной из моих наложниц… Дядя четвертого принца… Его арест и суд, безусловно, вызовет большой скандал. Если бы он раскаялся и выбрал этот самый иной путь, было бы предпочтительно. Но не переусердствуй, Ван Чжи. С другой стороны скандал нам тоже не нужен.       — Слушаюсь, ваше величество. Не беспокойтесь, я не допущу скандала.       — Кто это там с тобой? — спросил император, заметив сквозь резную полупрозрачную стену кабинета Тан Фаня, мерившего шагами узкий каменный дворик.       — Главный магистрат Тан Фань, — Ван Чжи, не удержавшись, усмехнулся. — Силой логических умозаключений он вычислил главного заговорщика и хотел предупредить ваше величество. Но бессовестный Ван Чжи его опередил.       Император тоже усмехнулся. Он был в курсе соперничества и взаимодействия этих двоих.       — И как, ваши умозаключения совпали? — с интересом спросил он.       — Так точно, ваше величество.       — Ладно, сейчас мне не до него. А завтра приходи во дворец с Тан Фанем и Суй Чжоу. — Император внимательно посмотрел на Ван Чжи и добавил: — Если, конечно, будешь в состоянии.       — Слушаюсь, ваше величество. Разрешите мне?..       Он протянул руку к императорскому указу об аресте.       — Да. Ступай. Я жду тебя здесь с результатом. А пока, пожалуй, успею принять пару министров Кабинета…       Ван Чжи ловко свернул свиток с указом и, поклонившись его величеству, вышел. ...       — Ну что там? — нетерпеливо подошёл к нему Тан Фань.       — Его величество сегодня очень занят. Велел приходить завтра. Хвалить будет.       — Правда? — Тан Фаню не верилось, что император действительно мог такое велеть, и, вероятно, лукавый Ван Чжи его разыгрывает.       — Правда. Он сказал: приходи с Тан Фанем и Суй Чжоу. Завтра. А сейчас у меня есть ещё одно дело.       — Я могу быть тебе полезен? — Тан Фаню очень хотелось действительно чем-то помочь командующему и загладить свою вину.       — Понятия не имею, — честно ответил Ван Чжи. — Я должен произвести арест. Сам знаешь кого. Если хочешь — пойдём со мной, только без самодеятельности.       — Согласен, — поспешно кивнул Тан Фань и последовал за Ван Чжи на Северную сторону дворца.              В коридоре, ведущем к помещениям, занимаемым Министерством церемоний, на пути двух служащих императора возник, будто из ниоткуда, советник Лю Цзян. Он бесшумно выскользнул из-за угла и молча поклонился командующему Западной Ограды, недоверчиво покосившись на сопровождавшего его магистрата.       Ван Чжи сделал знак Тан Фаню оставаться на месте и подошёл к начальнику Департамента печатей.       — Всё по плану?       — Да, командующий Ван. Я сделал всё, как вы просили. Шао Мэнь явился утром в своё Министерство взвинченный и сердитый, принял двух городских чиновников по предварительной договорённости и собирался уйти, но я остановил его, сообщив, что он может понадобиться его величеству ближе к обеду. Советник Шао был вынужден остаться, потому что боится вступать в открытый конфликт. Он сейчас у себя в кабинете, ходит из угла в угол и бесится от того, что не знает, зачем он нужен императору.       — Боится? — уточнил Ван Чжи, чтобы понимать, какой реакции ему следует ожидать, когда он явится с указом об аресте.       — Скорее, нервничает. Нечистая совесть не даёт покоя. Я постарался не давать ему лишних поводов для паники, чтобы он не попытался сбежать.       Лю Цзян тонко усмехнулся, уловив в глазах командующего одобрение.       — Благодарю вас, господин Лю. Вы оказали огромную услугу Империи Мин.       Глава Западной Ограды и глава Департамента печатей уважительно раскланялись, и Ван Чжи вернулся к нервно ожидавшему его Тан Фаню.       — Пойдём. Наша добыча уже заждалась. …       Дверь в кабинет не была заперта, и Ван Чжи уверенно распахнул её без стука. Тан Фань тенью скользнул за ним, стараясь быть рядом, но не мешать и не привлекать к себе внимание.       Хозяин кабинета резко вскочил со своего кресла и вышел на середину комнаты почти бегом, будто стремился преградить путь незваным гостям.       — Согласно этому указу, подписанному его величеством четверть часа назад, ты лишаешься должности советника Министерства церемоний. Мне следует арестовать тебя, Шао Мэнь, и заточить в тюрьму до суда. Ты обвиняешься в организации заговора с целью свержения законного правителя и захвата власти в Империи с использованием оружия и обмана. — Ван Чжи невозмутимо предъявил разжалованному чиновнику императорский указ. — Полагаю, нет необходимости объяснять тебе, что это значит.       При виде ненавистного командующего Западной Ограды, спокойно распоряжающегося в его кабинете, Шао Мэнь сначала густо покраснел, а потом побледнел и покрылся холодным потом. То, что этот императорский прихвостень стоял здесь, целый и почти невредимый, размахивая угрожающим свитком с печатью самого государя, могло означать только одно — его план провалился. Это означало конец всего, тюрьму, суд, позор… казнь. Впрочем, он должен был понимать, на что идёт.       Ван Чжи спокойно наблюдал за происходившими с его противником метаморфозами.       — Я вижу, ты всё понял, Шао Мэнь. Игра закончена. Сегодня на рассвете я арестовал твоих подельников Шан Цзюня и Фу Шу. Оружие и деньги изъяты. Переписка в руках Западной Ограды.       Тан Фань, скромно стоя за спиной командующего, невольно испытывал восхищение. Нет, он бы так не смог даже после долгих лет тренировок…       — Отдай мне табличку Министерства и следуй за мной в тюрьму, — распорядился Ван Чжи, не меняя невозмутимого тона. Как будто он не арестовывал опасного преступника, а увольнял слугу, не справившегося с хозяйством.       Шао Мэнь медленно отступал назад, пятясь к высокому окну, выходившему на площадь перед дворцом.       Он понимал, что пропал окончательно и бесповоротно, но в его полной ненависти душе вдруг возникла отчаянная идея.       На стоявшем у окна столике лежал маленький нож, которым чиновники обычно разрезают бумагу.       Шао Мэнь схватил этот нож и, почти не целясь, со всей силой охватившей его жажды мщения, метнул его в командующего Западной Ограды.       Тан Фань едва успел уловить глазами его резкое движение, но понимал, что не сумеет помешать.       Ван Чжи тоже не успевал ничего сделать, только уклониться с траектории летящего в него оружия, и он уклонился, с противным холодком в груди ощутив, как просвистела смерть всего в четверти чи от его плеча.       Тан Фань чуть слышно ахнул, с трудом удержавшись, чтобы не зажмуриться в самый опасный момент, но тут же выдохнул с облегчением и мысленно возблагодарил небеса, которые стояли за правое дело.       Нож со зловещим звоном воткнулся в деревянную панель за спиной командующего, и тот усмехнулся, сделав вид, что так и должно быть.       Его противник отступил ещё на шаг. Вот теперь действительно всё было потеряно.       — Будь ты проклят! Будьте вы все прокляты, верные слуги Чжу Цзяньшеня! — со злым отчаянием выпалил Шао Мэнь, когда отступать было уже некогда.       — Ты не первый и не последний предатель, кто так говорит, — спокойно ответил Ван Чжи, вспомнив свои недавние похождения в Нанкине. — И все заканчивают одинаково. Сдай полномочия, ты больше не советник двора.       Он сделал ещё шаг к позеленевшему от злости заговорщику, и в следующий момент произошло то, что и должно было произойти. И видимо, даже приветствовалось коварным главой Западной Ограды, который помнил императорские сомнения по поводу этого ареста. Но это было решением самого Шао Мэня.       Видя, что позади зияет высокий оконный просвет и отступать больше некуда, бывший советник Шао решительно шагнул назад. Он понимал, что это лучше позорной казни на площади Тяньаньмэнь.       Тан Фань бросился к нему, зная, что не успеет перехватить, и почувствовал, как Ван Чжи удержал его за рукав.       — Не надо, Тан Фань. Это лучший выход. Для всех.       Тан Фань остановился возле окна, с опаской покосился вниз. На каменных плитах двора раскинулось безжизненное тело бывшего родственника императорской семьи, поставившего свои амбиции и жажду власти выше законов Неба и Империи Мин.       — Ты… ты знал, что он это сделает?..       Потрясённый Тан Фань повернулся к командующему Западной Ограды, невозмутимо прятавшему свиток с указом об аресте в широкий рукав.       — Не знал. Но очень рассчитывал. Для него это намного лучше, чем суд, позор и публичная казнь. К тому же, интересы семьи…       Тан Фань вдруг сообразил, что этот мерзавец — близкий родственник маленького принца, второго в очереди претендентов. Ван Чжи будто бы прочитал его мысли.       — Не беспокойся, Тан Фань, четвёртого принца это никак не коснётся. Он ещё слишком мал для дворцовых интриг. Виновные должны нести наказание, а невинных да сохранят небеса…       Магистрат растерянно кивнул, всецело с этим соглашаясь. Ван Чжи потянул его за рукав, чувствуя, что ещё немного, и он сам свалится от усталости.       — Идём. Наша миссия завершена. Мне надо доложить его величеству, а ты направляйся к воротам и жди возле моей повозки.       Тан Фань, всё ещё под впечатлением от произошедшего, молча кивнул и последовал за командующим.