Новые приключения сыщика династии Мин

      Тан Фань очнулся от того, что почувствовал холод. Он приоткрыл глаза и попытался подняться несмотря на пульсирующую боль в затылке.       Вокруг была темнота. Только свет луны, мелькающей между туч, проникал в окно, освещая незнакомую обстановку. Хотя, почему же незнакомую? Это дом Пао Чжуна, лавочника и контрабандиста.       Тан Фань встал, опираясь на массивный кухонный стол и вспомнил, что пришёл сюда расследовать убийство. И совершенно не подумал, что и сам очень легко может превратиться в жертву…       Кто-то ударил его сзади по голове в тот момент, когда не ожидавший такого подвоха сыщик уверенно вошёл на кухню. Он натолкнулся на стол и не заметил человека, подкравшегося к нему сзади. За что и поплатился.       Тан Фань потянулся ладонью к ушибленному месту и болезненно охнул. Крови на затылке не было, но он нащупал довольно чувствительную шишку, оставленную тяжёлым тупым предметом. Скорее всего, глиняным горшком, осколки которого валялись на полу.       Значит, ему повезло, что незнакомец схватил первое, что попалось ему под руку, и это не была кочерга или увесистый чугунок.       Тан Фань решил, что раз уж он всё равно в этом доме, грех не обыскать хотя бы кухню. Он предположил, что напавший на него человек тоже что-то искал здесь, и внезапное появление чиновника префектуры его спугнуло. Возможно, это был убийца, вернувшийся на место преступления, чтобы избавиться от улик?..       Пошатываясь и кряхтя, Тан Фань добрёл до окна, в которое проникал неясный свет луны, и настороженно осмотрелся. Таинственного ночного гостя уже и след простыл, что безусловно было к лучшему. Вместе с гостем исчез и один предмет, который определённо был здесь, когда стражники вместе с Суй Чжоу и Тан Фанем проводили обыск в ночь убийства.       На подоконнике тогда лежала женская шпилька с изящными цветами, которой теперь не было.       Тан Фань сделал вывод, что скорее всего за этой уликой и приходил человек, огревший его по голове. И этот вывод укрепил его в убеждении, что убийцей является сосед, жену которого нахально соблазнял контрабандист Пао.       Всё складывалось в логическую цепочку, но всё же не хватало доказательств, которые можно предъявить в суд.       Тан Фань медленно поплёлся к двери, обругав себя за беспечность. Если бы он удосужился взять с собой стражников из префектуры или хотя бы Суй Чжоу… При мысли о Суй Чжоу накопившаяся в его душе обида вспыхнула с новой силой, и Тан Фань едва не полетел носом вперёд, споткнувшись о какой-то предмет на полу. Ему нельзя сейчас падать. Он ведь может не найти в себе сил подняться, и вряд ли его друзья и коллеги догадаются, где нужно его искать. Тем более, наступают праздники, и в префектуре в ближайшие несколько дней никто не удивится отсутствию главного магистрата…       Если только Гуанчуань…       Тан Фань отогнал мысли о Суй Чжоу и осторожно наклонился посмотреть, что за вещь лежала на полу, создавая ему помехи в движении к выходу. Его чуть не замутило от этого наклона, и магистрату пришлось сесть на пол и какое-то время пережидать, пока пройдёт головокружение.       Он нащупал рукой какую-то балку, торчащую из пола под небольшим углом, и, потянув её, обнаружил под полом довольно большой тайник, который в настоящее время был пуст. Ещё один мотив для убийства. Вряд ли ушлый контрабандист хранил здесь ничего не значащие безделушки. А если здесь были деньги — это был самый очевидный мотив. И вполне возможно, именно за этими деньгами вернулся в дом тот, кто не постеснялся ударить императорского чиновника по голове, как какого-нибудь пьяного забулдыгу.       Тан Фань понимал, что он должен встать и идти, но сил на это почти не осталось. Он прикрыл глаза и почувствовал, что снова проваливается в пустоту… ***       Цзя Куй ловко остановил повозку прямо перед дверью дома братьев Пао. Снег за день почти растаял, и никаких следов нельзя было рассмотреть в тусклом свете луны, пробивающемся сквозь тучи.       Было уже за полночь, и в соседних домах давно погасли огни.       Суй Чжоу первым спрыгнул на землю и, приготовив на всякий случай свой меч, вломился в дом. Ван Чжи сделал знак Цзя Кую подстраховать его.       — Тан Фань!.. Ты здесь, Жунцин?..       Голос Суй Чжоу пробился сквозь забытьё, и Тан Фань заставил себя подняться с пола, с усилием опираясь рукой о стену.       — Гуанчуань… — хрипло позвал он, не до конца уверенный, что это не бред, вызванный ударом по затылку. — Я здесь, Гуанчуань!..       Суй Чжоу ворвался на кухню, налетел по пути на стол, стоявший не на своём месте, но не обратил на него никакого внимания. Он увидел Тан Фаня, опирающегося о стену, бледного и помятого, и бросился к нему на помощь.       — Жунцин!.. Жунцин, что с тобой? На тебя напали? Ты сильно пострадал?       Испытав огромное облегчение от того, что Гуанчуань нашёл его и примчался на выручку, Тан Фань хотел было повиснуть у него на шее, но вспомнил обо всех противоречиях, возникших между ними в последнее время, и заставил себя удержаться.       — Не беспокойся, Суй Чжоу. Я расследовал дело. И кажется, кое-что обнаружил… Но я тебе не скажу.       — Лучше скажи, как ты себя чувствуешь, Жунцин. У тебя такой вид, будто ты сейчас хлопнешься в обморок.       Вопреки его ожиданиям, Суй Чжоу вовсе не обиделся на Тан Фаня, и протянул ему руку, готовый в любой момент подхватить его и удержать от падения. Чувствуя, что его слегка пошатывает, Тан Фань опёрся на крепкую руку друга и заставил себя усмехнуться. Он пожалел, что не умеет усмехаться так же небрежно и снисходительно, как это делал Ван Чжи, но решил, что для Суй Чжоу и так сойдёт.       — Я в порядке. Просто кое-кто оттачивал на мне удары сзади и шарахнул по голове. Но это не помешало мне найти новые улики. Так что, Гуанчуань, ты напрасно сомневался, что я умелый сыщик…       Не обращая внимания на его хвастливую болтовню, Суй Чжоу вывел его на улицу, где дожидался Ван Чжи, нервно прохаживаясь возле повозки.       Отметив, что Тан Фань передвигается сам, хотя и имеет бледный вид, командующий Западной Ограды сердито фыркнул и распорядился:       — Вы двое, полезайте в повозку. Я отвезу вас домой.       — Лучше к Лао Пэю, — попросил Суй Чжоу, помогая Тан Фаню забраться в кузов. — Жунцин получил крепкий удар по голове, хотя и клянётся, что это пустяки. Мне будет спокойнее, если доктор его осмотрит.       — Ладно, я согласен поехать к Лао Пэю, — кивнул Тан Фань и скривился от боли, но отстранил руку Суй Чжоу, бросившегося поддержать его. — Не надо, я сам. Я в состоянии залезть в повозку, и в состоянии довести это дело до конца. Просто мне сегодня немного не повезло.       — Если бы Ван Чжи не догадался, где тебя искать, тебе бы не повезло намного сильнее, — проворчал себе под нос Суй Чжоу, немного обиженный демонстративным пренебрежением друга.       — Не спорьте, — устало велел Ван Чжи и кивнул Цзя Кую, давая знак, что можно ехать. — К дому доктора Пэя, Цзя Куй.       Этот маршрут полностью устраивал его, потому что он как раз собирался навестить Дин Жуна, когда встревоженный Суй Чжоу примчался в Западную Ограду и спутал все его планы.       Пока повозка, покачиваясь на неровной мостовой, двигалась к центру города, Ван Чжи заварил чай и, разлив по пиалам, предложил друзьям.       Тан Фань и Суй Чжоу сидели молча, один — надувшись и всем своим видом воплощая обиду, второй — с тревогой наблюдая за другом и не находя слов, чтобы выразить, как он рад, что застал Жунцина живым.       — Выпейте чаю и помиритесь наконец, — предложил Ван Чжи, которого уже не забавляло упрямое противостояние двух его друзей. — Если Суй Чжоу пообещает, что будет готовить завтрак, обед и ужин после того, как мы покончим с проклятым заговором, а Тан Фань — что не будет соваться в опасные передряги и соревноваться в детективном мастерстве, я думаю, можно будет заключить мир.       — Я согласен, — тут же отозвался Суй Чжоу.       Он понимал, что его вечное отсутствие дома и невнимание к нуждам лучшего друга обижает Жунцина, и хотел сделать всё, чтобы положить конец дурацкой ссоре. Он мог бы пожертвовать чем угодно, чтобы вернуть в свой дом мир и взаимопонимание… но только не безопасностью Империи.       — Никакого мира, — сердито отрезал Тан Фань, даже не повернувшись к Суй Чжоу, и потёр ладонью ноющий затылок. — Я благодарен вам обоим, что поспешили мне на помощь, но это дело префектуры Шуньтянь. И оно будет раскрыто префектурой.       Несмотря на то, что достигнуть компромисса так и не удалось, все трое с удовольствием выпили ароматный чай. Тем временем повозка притормозила у дома доктора Пэя.       Тан Фань проигнорировал руку Суй Чжоу и спустился сам, стараясь не пошатнуться и не дать никому повода усомниться в своей решимости справиться самому.       — Вот упрямая башка!.. — проворчал Ван Чжи себе под нос, стараясь, чтобы Суй Чжоу его не услышал. — Но хорошо, что такая непробиваемая…       Доктор Пэй уже привык, что пациенты нуждаются в его помощи не только днём, но и ночью, поэтому не удивился, услышав настойчивый стук в дверь.       Он только что уложил спать жену, которая сегодня вечером впервые попробовала крепкую настойку, именуемую Лао Пэем «настоящим вином из Фуцзяни», и собирался сам завалиться спать у неё под боком. Услышав, что кто-то стучится в дверь, он зевнул и, осторожно прикрыв дверь супружеской спальни, пошёл открывать. Если кто-то пришёл к врачу в такой час, значит, дело действительно срочное, и доктор не может отказать в помощи.       Обнаружив на пороге троицу друзей, Пэй Хуай сначала выдохнул с облегчением, но спустя пару мгновений тревожно нахмурился, догадавшись, что они сюда явились не для того, чтобы праздновать Новый год.       — Что случилось?       — Тан Фань получил по голове чем-то тяжёлым, и нам бы хотелось, чтобы его осмотрел врач, — объяснил Ван Чжи, в то время как Суй Чжоу напрасно пытался уговорить Жунцина не строить из себя героя.       — Проходите в дом, — кивнул Пэй Хуай.       Он окинул внимательным взглядом Тан Фаня, бледного, но уже крепко стоявшего на ногах, и не стал ничего комментировать. Его почему-то не удивляло, что Жунцин нашёл на свою голову неприятности. Более того, ему казалось, что это было логичным исходом упрямства и самоуверенности молодого магистрата.       Тан Фань посмотрел на доктора с надеждой и немного несмело предположил:       — Лао Пэй, у тебя ведь осталось что-нибудь вкусное после праздничного ужина? Лучше всего мне бы помогли пирожки с мясом и сладкие лепёшки.       Пэй Хуай только покачал головой, признавая своё бессилие перед неутомимым гурманом, и сделал жест в сторону кухни.       — Можешь пошарить там по тарелкам. Сладкие лепёшки тебе точно не повредят.       Тан Фань довольно улыбнулся, пощупал шишку на затылке и, решив, что хороший ужин будет для него лучшим лекарством, поспешил на кухню в сопровождении Суй Чжоу.       Ван Чжи и Лао Пэй последовали за ними.       Перехватив по дороге встревоженный взгляд командующего, Пэй Хуай придержал шаг.       — Как Дин Жун? Всё ещё не очнулся? — спросил Ван Чжи, пользуясь тем, что его друзья поспешили зайти в дом.       — Очнулся и спрашивал о вас, командующий Ван, а потом об императоре. Я заверил его, что с вами всё в порядке.       «Обо мне, а уже потом — об императоре», — невольно отметил Ван Чжи и в очередной раз ощутил укол совести. А он всегда думал об императоре, как будто в этом мире никого больше не существовало кроме его величества и благородной супруги Ван.       — Сейчас он спит, — продолжил докладывать доктор Пэй. — И это лучшее, что он может сделать. Ему нужно больше спать, чтобы восстанавливать силы.       Ван Чжи согласно кивнул, понимая, что врач прав.       — Я посижу с ним до утра. Обещаю, что не стану его будить.       Они вошли в дом следом за Суй Чжоу и Тан Фанем и увидели, что магистрат, морщась и потирая ладонью затылок, потянулся за сладкими печеньями, оставленными его сестрой на кухне после праздничного ужина.       — Если ты хочешь есть, Тан Жунцин, значит, с тобой всё в порядке, — констатировал Ван Чжи, устало усмехнувшись.       — Но на всякий случай я посмотрю, что у тебя с головой, — добавил доктор Пэй и, аккуратно отстранив Суй Чжоу, подошёл к Тан Фаню. — Покажи мне свои шишки, и твой учёный приятель пропишет правильное лекарство.       Ван Чжи подумал, что правильным лекарством было бы дать Тан Фаню по шее ещё разок, чтобы не зазнавался и не обращался с Суй Чжоу как со слугой, попавшим в опалу. Он видел, как Суй Чжоу мучается от того, что позволил Жунцину снова вляпаться в неприятности, и был в этом противостоянии двух друзей на стороне императорского стражника. Когда-нибудь к Тан Фаню вернётся способность рассуждать здраво, и он ещё будет жалеть, что создал столько хлопот Гуанчуаню, и без того основательно измотанному служебными проблемами.       Тан Фань ойкнул, когда ладонь Лао Пэя осторожно коснулась шишки у него на затылке.       — Терпи, сыщик, — усмехнулся доктор Пэй, понимая, что удар таинственного ночного незнакомца не причинил ему серьёзного вреда. — Сейчас приложим к твоей голове лёд, ты полежишь сутки дома, никуда не высовываясь, и будешь как новенький.       — И прекратишь делать глупости хотя бы после этого урока, — всё же не удержался Ван Чжи.       — Это я виноват, — вступился за друга Суй Чжоу, с тревогой наблюдая за манипуляциями Пэй Хуая. — Нельзя было отпускать тебя одного в разбойничье гнездо, Жунцин. Если бы ты предупредил меня…       — Я бы, возможно, предупредил тебя, если бы застал тебя дома хотя бы раз за последние два дня, — буркнул Тан Фань, всё ещё обиженный на друга.       — Прости, Жунцин. Я пропадал на службе не потому, что мне дома скучно…       Суй Чжоу попытался оправдаться, сам при этом думая, что эти оправдания никуда не годятся. Он действовал, как эгоист, и у Жунцина были все основания обижаться. Но он обязательно всё исправит. Слава небесам, что они оставили ему возможность всё исправить…       — Мы сейчас поедем домой, и я клянусь, что не брошу тебя, Жунцин, даже если меня вызовет во дворец сам император. Я всё тебе объясню и, надеюсь, ты не будешь так на меня сердиться.       — Ну, это мы ещё посмотрим… — надулся Тан Фань, с независимым видом доел своё печенье и тихонько охнул, когда доктор Пэй приложил к его затылку охлаждающий компресс.       — Лао Пэй, осторожнее! — призвал Суй Чжоу, скривившись так, будто это его голова трещала от полученного удара.       Доктор Пэй сделал вид, что не слышал, и продолжил свои процедуры.       — Тан Фань, держи ледяной компресс, вот так… Когда доедешь до дома, поменяй его на новый. Надеюсь, в доме найдётся лёд. И ради всего святого, не занимайся завтра своими расследованиями, пока не почувствуешь себя лучше.       Тан Фань кивнул, снова состроив гримасу, и забросил в рот ещё одно печенье.       — Если ты накормишь меня чем-нибудь вкусным, Гуанчуань, я, пожалуй, прощу тебя.       Ван Чжи украдкой усмехнулся, заметив в глазах Тан Фаня лукавый блеск, и окончательно успокоился на его счёт.       — Цзя Куй довезёт вас до дома. Я сейчас распоряжусь.       Лао Пэй, зевая, проводил друзей до ворот. Но не успели они залезть в повозку, как из темноты вынырнули два стражника в форме Северного Двора.       — Проклятье, ну что за ночь?.. — проворчал Ван Чжи, сделав знак Цзя Кую не торопиться.       — Байху Суй! — окликнул Суй Чжоу один из его подчинённых. — Хорошо, что я успел вас перехватить. У нас проблемы.       — Что? — коротко спросил байху.       Перехватив настороженный взгляд Тан Фаня, он покачал головой, давая ему понять, что не собирается изменять своей клятве и бросать его снова ради служебных дел.       — В тюрьме Северного Двора убиты два бандита, которые собирались вчера пробраться во дворец. Отравлены. Никаких следов нам обнаружить не удалось… Вы сейчас вернётесь в Северный Двор, господин? И господин Ван, если вы не возражаете. — Стражник с надеждой посмотрел на командующего. — Это диверсия, связанная с заговором. Западная Ограда наверняка включится в расследование.       Разумеется, Западная Ограда включится в расследование. Ван Чжи чуть не чертыхнулся, в то время как Суй Чжоу чертыхнулся вслух и покосился на Ван Чжи.       — Если я не поеду, разберётесь там сами, командующий Ван? Я ведь поклялся Тан Фаню…       Тан Фань ошеломлённо уставился на Суй Чжоу, не веря своим ушам. Гуанчуань действительно поедет с ним домой, наплевав на то, что его ждут на службе и дело выглядит довольно серьёзным?..       Ван Чжи вздохнул. Он собирался провести остаток этой ночи вовсе не в тюрьме Северного Двора. Но он подозревал, что два его друга никогда не помирятся, если сейчас Суй Чжоу бросит Тан Фаня несмотря на данное всего несколько минут назад слово чести.       — Я разберусь. — Ван Чжи кивнул, стараясь, чтобы в его голосе не звучала обречённость. — Западная Ограда найдёт злоумышленника в вашем ведомстве, если это действительно связано с заговором. Надеюсь, это научит вас, Суй Чжоу, в следующий раз не разбрасываться клятвами. — Он повернулся к стражникам, ожидавшим его решения. — Я буду в Северном Дворе через три четверти часа. Найдите во дворце цзунци Сяо. Он несёт караул на Западных воротах. Передайте ему, чтобы он присоединился ко мне на месте преступления.       Стражники поклонились командующему Западной Ограды и байху Северного Двора и поспешили вернуться к своим служебным обязанностям.       — Спасибо, Ван Чжи, — искренне поблагодарил Суй Чжоу. — Я знаю, что поступаю неправильно, но ведь я действительно обещал…       — Клятвы надо исполнять, Гуанчуань, — согласился с ним командующий Ван. — Завтра обсудим это дело.       Тан Фань растерянно перевёл взгляд с одного своего друга на другого и внезапно почувствовал, что ведёт себя, как последний эгоист. Теперь Суй Чжоу может получить выговор на службе, а Ван Чжи, и так загруженный работой до ушей, вынужден заниматься ещё одним расследованием, не имеющим к его ведомству никакого отношения.       — Простите меня, друзья… — Тан Фань замялся и опустил глаза. — Я… я бессовестный нахал… Ван Чжи, ты совершенно прав, обвиняя меня… Нет, Гуанчуань, это я всё время был не прав. Не нужно со мной нянчиться. Тем более, я уже перекусил у Лао Пэя…       Тут Ван Чжи не удержался и тихонько фыркнул, но Тан Фань не обратил на него внимания, не видя ничего во всём мире, кроме взволнованных глаз Суй Чжоу.       — Гуанчуань, со мной ничего больше не случится, честное слово. Если тебе нужно в Северный Двор, поезжай и наведи там порядок. А я дождусь тебя дома…       Волнение и осознание своей вины лишило Тан Фаня последних сил. Он почувствовал, что земля уходит у него из-под ног, и ухватился за сильное плечо Суй Чжоу.       — Жунцин! — Суй Чжоу подхватил его и, усадив на ступеньку дома доктора, осторожно обнял за плечи. — Неужели ты думаешь, что я тебя брошу в таком состоянии? Это дело может подождать до утра.       — Правда? — уточнил Тан Фань, почти не веря, что Суй Чжоу так обнимает его. — Нет, не рискуй из-за меня, Гуанчуань, а то ещё получишь выговор… Мне уже лучше.       Он сделал над собой усилие и попытался встать, но голова снова закружилась, и он осел в надёжные объятия Суй Чжоу. Тот покосился на Ван Чжи и решительно покачал головой.       — Я его не брошу, даже если меня уволят.       Ван Чжи кивнул, соглашаясь, что Суй Чжоу вправе сделать этот выбор, и повернулся к своему телохранителю, выполнявшему по совместительству работу возницы.       — Цзя Куй, отвези моих друзей в дом Суй и возвращайся за мной. Поедем в Северный Двор.       Лао Пэй дождался, когда Тан Фань и Суй Чжоу уедут, и проводил Ван Чжи в комнату, где спал Дин Жун.       — Можете посидеть здесь, только тихо.       — Я не стану его будить, — шёпотом заверил Ван Чжи. — У меня есть всего полчаса. Вы же слышали, доктор Пэй…       Как бы ему ни хотелось, Ван Чжи не мог себе позволить поступать так, как поступил Суй Чжоу, и пренебрегать проблемами, явно связанными с заговором во дворце. Командующий Западной Ограды был связан служебным долгом, и никакие личные обстоятельства не давали ему права уклоняться от исполнения этого долга перед государством и правителем.       Пэй Хуай кивнул и, стараясь не шуметь, скрылся за дверью.       Ван Чжи осторожно присел на край кровати и, посмотрев на Дин Жуна, расстроено вздохнул. Его заместитель всё ещё был очень бледным, у него под глазами залегли синяки, левая щека оцарапана. Ван Чжи хотелось прикоснуться к этой щеке, унять его боль своей лаской, но он побоялся, что разбудит его, а доктор Пэй сказал, что ему сейчас очень нужен сон.       Ван Чжи вспомнил, как залепил заместителю пощёчину, не совладав со своим раздражением, и так и не удосужился извиниться. Он был несправедлив к Дин Жуну, слишком часто был несправедлив и срывал на нём злость. А Дин Жун терпел его неоправданный гнев, его завышенные требования, его упрямство и эгоизм, и продолжал ему служить.       Командующий Ван обругал себя всеми известными ему ругательствами, и решил, что непременно извинится перед Дин Жуном, когда тот вернётся в Западную Ограду. Если он согласится вернуться. Побывав свободным аптекарем, формально не имеющим никакого начальства, он мог бы и дальше выбрать этот путь и отказаться от должности… Такой вариант был логичным, но Ван Чжи всё же не верил, что Дин Жун может так поступить. Он был уверен в нём, хотя и понимал, что не имеет никакого морального права рассчитывать на его преданность.       Дин Жун во сне пошевелил рукой и чуть слышно застонал. Было очевидно, что раны всё ещё причиняют ему боль.       Ван Чжи склонился к нему, чувствуя, что ему самому хочется застонать от бессилия и невозможности чем-то помочь.       — Дин Жун, прошу тебя, держись. Всё будет хорошо…       Он сказал это чуть слышным шёпотом, помня наставления Лао Пэя, что нельзя будить пациента. Но Дин Жун каким-то чудом услышал его голос и приоткрыл глаза.       — Ван Чжи?..       — Спи. Доктор Пэй сказал, что тебе нужно больше спать, чтобы поскорее поправиться. А я посижу здесь ещё немного и поеду во дворец.       Ван Чжи немного удивился, что заместитель не назвал его привычно «командующим», но совсем не возражал. Они сейчас были не на службе, и все эти бюрократические ритуалы не имели значения.       Дин Жун согласился, что ему действительно нужно больше спать, и через пару минут снова уснул, так и не поняв, было ли это сном или явью. Видимо, всё же сном. Не может же командующий Западной Ограды сидеть ночью у его постели и бережно поглаживать его руку, уговаривая держаться…       Ван Чжи услышал за окном шум подъезжающей повозки и устало вздохнул, позавидовав Суй Чжоу, у которого хватило решимости послать ко всем чертям бесконечные служебные обязанности. ***       В ничем не примечательном трактире на окраине города сидели двое мужчин в серых ничем не примечательных халатах и пили вино.       — Ты едва не погубил всё дело! — возмущённым шёпотом ругался один из них, манеры которого выдавали в нём аристократа несмотря на бедное одеяние. — Шан Цзюнь, если тебя схватит Западная Ограда, наше дело пропало, и я тоже могу утратить свои позиции при дворе.       — Не беспокойтесь, мой господин. Меня не схватят. А если и схватят — я вас не выдам. Никто из Белого Лотоса не выдаст нас, — стараясь остаться невозмутимым, отвечал его собеседник.       — Двое наших сторонников в тюрьме Северного Двора, — встревоженно заметил аристократ, наливая себе ещё вина. — И не в ведении Ван Туна, а под стражей у Суй Чжоу, которого император приблизил к себе больше, чем следует.       — В тюрьме Северного Двора уже нет наших сторонников, — хитро усмехнулся Шан Цзюнь.       — Куда же они подевались? Хочешь сказать, оттуда так просто сбежать?       — Туда, куда они сбежали — непросто, но возможно, — Шан Цзюнь поднял глаза к небесам и снова усмехнулся. — Вы напрасно сомневаетесь в моих способностях, господин.       — Тогда объясни мне, какого чёрта эти стражники помешали посольству? Мы готовились к этому дню больше двух месяцев, и всё так легко разрушено проклятыми слугами Чжу Цзяньшеня!..       Шан Цзюнь нахмурился.       — Нас предали, мой господин. Кто-то проболтался, и стража пронюхала о наших планах. А мне так вдвойне обидно. Лишился хорошего убежища недалеко от центра города и целой партии новеньких бомб. Между прочим, они обошлись мне почти в пятьсот лянов серебра…       — А, ты всё о деньгах!.. — господин вздохнул и, отстегнув от пояса кошелёк, протянул своему спутнику. — Здесь триста. Больше не дам, и хочу, чтобы на этот раз ты отработал всё до последнего цяня.       — Слушаюсь, мой господин, — Шан Цзюнь слегка наклонил голову. — Не беспокойтесь, у меня есть план. И одну бомбу мне всё же удалось сохранить. Думаю, она нам скоро пригодится       — В столице повсюду облавы, — проворчал его собеседник, не разделяя его оптимизма. — Мне пришлось пробираться сюда тайком в этом поганом наряде… — он критически осмотрел свою одежду, больше подходящую бедному горожанину, чем придворному вельможе. — Многие наши сторонники в армии и чиновничьем аппарате арестованы.       — Мы выпустим их на свободу, когда получим власть, — ничуть не смутился Шан Цзюнь. — А их место в тюрьме займут те, кто не согласится признать нового правителя.       — Западная Ограда и Императорская Стража прочёсывают квартал за кварталом. Если в ближайшее время нам не удастся переломить ход истории, боюсь, придётся уносить ноги из Пекина.       В голосе заговорщика сквозила тревога.       — Мой господин, я же сказал, что разработал новый план. И нашёл надёжных исполнителей. Если, конечно, вы готовы рискнуть.       Шан Цзюнь посмотрел на своего покровителя и впервые за время их сотрудничества поймал себя на том, что сомневается в нём. «Если хочешь стать императором и править такой могущественной страной, нужно уметь принимать смелые решения и не шарахаться по кустам в тот момент, когда на тебя возлагают надежды твои сторонники», — подумал он и постарался увидеть в глубине глаз советника Шао эту уверенность и решимость. Но там была только злость и досада.       — Шан Цзюнь, я готов рискнуть, если ты готов принести мне трон и не побоишься сразиться с проклятым Ван Чжи, — заявил вельможа после долгого молчания.       — Я не побоюсь, если вы поклянётесь, что получив вожделенную власть, вы не забудете, кому вы этим обязаны, — спокойно отозвался Шан Цзюнь.       Он уже поставил на карту не только свою репутацию, но и жизнь. Ему было некуда отступать, потому что перспектива всю жизнь скрываться в чужих краях под чужим именем в случае неудачи его не устраивала.       Шао Мэнь задумчиво кивнул. Даже если впоследствии он поступит иначе, сейчас надо было заверить сообщника в единстве их целей и интересов.       — Я клянусь, Шан Цзюнь. Завоюй мне престол Империи Мин, и я никогда не забуду этой услуги.       — Хорошо, — согласился Шан Цзюнь и посмотрел на своего господина, слегка прищурившись. — Будем считать этот вопрос согласованным. До Праздника фонарей осталось не так много времени. Я займусь подготовкой. Не пытайтесь найти меня в столице, я буду хорошо скрываться. Если потребуется встреча, дайте знать трактирщику. Он известит меня, и я сам вас найду.       — Рискнёшь остаться в столице? — немного удивился главный заговорщик. Он знал, что его сообщник дерзок и отважен, но сидеть здесь под колпаком у Западной Ограды казалось ему полным безрассудством.       — Будет лучше, если даже для вас это останется секретом. — Шан Цзюнь отвесил собеседнику сдержанный поклон и, допив вино, поднялся из-за стола. — Уходите через пять минут. Пусть ваш кучер убедится, что нет преследования. Ждите от меня известий примерно через неделю.       С этими словами он вышел за дверь и слился с серо-фиолетовой дымкой ночного тумана. ***       В тюрьме Северного Двора Ван Чжи встретили оставшийся в эту ночь в карауле Сюэ Лин и Сяо Пен, явившийся в назначенное место по распоряжению командующего.       — Что уже удалось выяснить? — с ходу спросил Ван Чжи, едва переступив порог этого мрачного заведения.       — Убийство, ваше превосходительство, — доложил цзунци Сяо. — Двое заключённых отравлены каким-то ядом, который подмешали в воду. Мы с Сюэ Лином выяснили, кто сегодня отвечал за пищу для узников, но арестовать его пока не удалось.       — Проводите меня в ту камеру, где были эти заключённые, — велел Ван Чжи, проклиная про себя систему охраны Северного Двора.       Было очевидно, что заговорщики поспешили избавиться от своих сообщников, попавших под арест в ходе неудачной попытки проникнуть во дворец в свите ойратского посла. Они наверняка что-то знали, пусть даже что-то не очень важное, и представляли угрозу для людей, стоящих во главе заговора.       Факелы отбрасывали длинные тени на стены тюрьмы, и затаившаяся по углам темнота казалась зловещей. Шаги командующего и сопровождавших его младших офицеров отдавались в коридорах гулким и тревожным эхом.       — Здесь, ваше превосходительство.       Сюэ Лин остановился перед пустой камерой, в которой были только низкий стол и куча соломы.       — Трупы уже отправили в морг. Судебный врач осмотрел их, но не смог определить, что за яд использовали убийцы. Очевидно, что это какой-то сложный состав, и он содержался в воде, которую получили узники ближе к ночи.       Ван Чжи украдкой вздохнул, подумав, что для Дин Жуна определить состав сложного яда не составило бы труда.       — Остатки этой отравы обнаружили в кувшине, поэтому можно с уверенностью говорить, что именно этой водой отравили заговорщиков, — добавил Сяо Пен, уже успевший вникнуть в детали расследования, пока дожидался начальника.       — Кто принёс ужин и эту воду? — уточнил Ван Чжи.       Он пожалел, что Суй Чжоу так невовремя улизнул домой налаживать отношения с Жунцином. Разумеется, байху Северного Двора разбирался в устройстве этой тюрьмы намного лучше, чем двое вояк из разных ведомств.       — Пу Сян, служащий Северного Двора, — ответил Сюэ Лин, опустив голову. Ему было стыдно признавать, что один из его коллег приложил руку к такому мерзкому преступлению, поэтому он добавил: — Этот парень не из отряда байху Суй Чжоу. Он подчиняется байху Чуню, любимчику нашего шефа.       — Где его можно найти? Почему его ещё не задержали?       Ван Чжи не терпелось поскорее разобраться с этим делом, так некстати нарушившим его планы. Теперь у Императорской Стражи и Западной Ограды снова не оставалось ни одного обвиняемого, кто мог бы пролить свет на тайные намерения заговорщиков.       — Он оставил свой пост, — заявил Сюэ Лин, выражая явное неодобрение такому злостному нарушению устава.       — Мы направили стражников в казарму, где он обычно ночевал, — добавил Сяо Пен. — Его семья живёт в городском предместье, но мы выяснили через начальника столичных патрулей, что через городские ворота в этом направлении сегодня ночью никто не выезжал.       — Отлично, — одобрительно кивнул Ван Чжи. Он не зря отвлёк цзунци Сяо от караульной службы и сейчас был доволен тем, как его подчинённый взялся за расследование. — Здесь нам больше нечего делать. В первую очередь нужно разыскать беглого стражника и выяснить, кто его нанял.       Ван Чжи в сопровождении Сяо Пена и Сюэ Лина покинул стены тюрьмы и направился через широкий двор в сторону казарм. Он невольно подумал о том, что предпринял бы глава Северного Двора, если бы обнаружил, как по-хозяйски здесь распоряжается ненавистный командующий Западной Ограды. Хотя, на этот счёт можно быть спокойным. Ван Тун сейчас видит десятый сон в своём богатом особняке и ничуть не беспокоится о вмешательстве Западной Ограды в свои внутренние дела.       Не успели они дойти до середины двора, отделявшего казармы от здания тюрьмы и арсенала, как к ним навстречу из дальней казармы выбежал стражник.       — Братец Сюэ, ты только посмотри, что там!..       Он увидел командующего Западной Ограды и резко осёкся, сложившись в низком поклоне.       — Ваше превосходительство…       — Что вы там нашли? — с нетерпением спросил Ван Чжи, сделав знак Сюэ Лину разведать обстановку в казарме.       — Пу Сян мёртв. Убит.       — Кинжал или меч?       — Яд.       Ван Чжи, жестом велев Сяо Пену следовать за ним, быстрым шагом направился в казарму.       — Командующий, если кто-то убил нанятого убийцу прямо в стенах Северного Двора, значит, здесь полно изменников, — рискнул высказать свои соображения цзунци Сяо.       Ван Чжи не ответил, в душе полностью согласный, что Северный Двор давно уже перестал быть надёжным местом. За исключением подразделения, возглавляемого Суй Чжоу.       Он подумал, что хорошо бы всё же уговорить его величество назначить Суй Чжоу главой всего Северного Двора, чтобы обеспечить в столице порядок и закон.       Войдя в узкую маленькую комнату, в которой горела одна свеча, Ван Чжи остановился сразу за порогом. Здесь всё было понятно. Возле стола, на котором помимо свечи был только пустой стакан и несколько листов бумаги, лежало на полу тело стражника в униформе.       — Увы, и этого подозреваемого допросить не удастся, — разочарованно хмыкнул Сяо Пен и подошёл ближе к столу. — Так, что у нас тут? В стакане осталось несколько капель, но экспертизу делать некому… Кисть для письма и тушь… ещё сырая… Он что-то писал незадолго до смерти.       — Нужно здесь всё обыскать, — сказал Сюэ Лин, кивая в ответ на реплики коллеги из Западной Ограды. — Братец Суй всегда говорит, что нельзя упускать мелкие детали. Именно в них может крыться разгадка преступления.       Сяо Пен с этим не спорил. Он уже обыскивал ящики стола в надежде обнаружить письмо, но обнаружил только неоплаченные счета и переписку с семьёй.       Через несколько минут ему, наконец, улыбнулась удача. Он заметил торчащий из оконной рамы узкий уголок записки. Выудив свою добычу под одобрительным взглядом начальника, Сяо Пен удовлетворённо усмехнулся.       — Никаких сомнений. Здесь есть дата, и тушь совсем свежая. — Он с поклоном передал записку Ван Чжи. — Прошу вас, командующий.       — Ты молодец, Сяо Пен, — Ван Чжи расщедрился на заслуженную похвалу. — Так… Я, служащий Северного Двора Пу Сян, заявляю… Ого, да это готовое признание! Первого числа первого месяца… я позволил врагу подкупить меня и нарушил свой долг, совершив гнусное преступление. Эти деньги не для меня, а для сына… семья моя бедна и живёт в нужде в пригороде столицы… Не могу пережить такого бесчестия и прошу следователя, к которому попадёт это письмо, ничего не говорить моей супруге и сыну, ради которых я стал предателем и убийцей… Хм, хорошо бы проверить, действительно ли это почерк Пу Сяна.       — И выяснить, кто тот враг, которому этот бедолага позволил подкупить его, — добавил Сяо Пен. — Почему, делая такое откровенное признание, Пу Сян не называет его имени?       — Возможно, он просто не знает имени искусителя, — заметил Ван Чжи. — Или тот принадлежит к людям столь знатным и богатым, наделённым властью, что никто не поверил бы обвинению. В общем, вы поняли, чем необходимо заняться в первую очередь.       Сяо Пен и Сюэ Лин поклонились, выражая готовность немедленно приступить к делу.       — Я возвращаюсь в Западную Ограду и жду доклада через три часа.       Ван Чжи решил, что этого времени ему должно хватить, чтобы немного поспать.       Когда командующий развернулся, чтобы уйти, Сюэ Лин негромко кашлянул у него за спиной.       — Что ещё? Я что-то упустил?       — Нет, ваше превосходительство, — с почтением ответил Сюэ Лин. — Даже байху Суй не организовал бы это дело лучше. Но я… Я хотел спросить… Ваше превосходительство позволит мне спросить?..       — Что-то, не относящееся к этому делу? — догадался Ван Чжи и благосклонно кивнул.       — Байху Суй не приехал с вами, чтобы возглавить расследование. С ним ничего не случилось?..       Ван Чжи усмехнулся, порадовавшись в душе, что у его друга такие заботливые сослуживцы.       — Не случилось. Если не считать того, что он уже трое суток не был дома, и ему необходимо выспаться и отдохнуть.       Сюэ Лин с благодарностью поклонился и подумал, что командующему Вану тоже не мешало бы выспаться, чтобы не быть похожим на собственный призрак.       — Сюэ Лин! — окликнул его цзунци Сяо, которому надоело стоять в карауле у дворцовых ворот и не терпелось поскорее заняться расследованием. — Можешь отыскать мне образец почерка этого Пу Сяна?       — Нет ничего проще, — откликнулся Сюэ Лин. — Несколько дней назад он написал рапорт о мошенниках, которые дурят ювелиров. Сейчас я его принесу, пока наш шеф спит и не видит. ***       Над столицей занималась розовая заря. Под утро снова подморозило, и день обещал быть студёным несмотря на приближающуюся весну.       Робкие солнечные лучи проникали в окно, выходившее на восток, и отражались солнечными зайчиками на белой стене.       Дин Жун с усилием приоткрыл глаза. Комната уже не плыла перед ним, как в тумане, но то, что он увидел, вполне можно было принять за галлюцинацию.       Могущественный глава Западной Ограды в придворном облачении сидел возле его постели и старательно сворачивал журавлика из цветной бумаги. Он казался осунувшимся и расстроенным, и Дин Жун подумал, что их шпионское мероприятие, видимо, провалилось. И он тоже был в этом виноват, так неосторожно подставившись заговорщикам вместо того, чтобы передать дело в руки опытных стражников Западной Ограды. Чем же всё закончилось?..       — Командующий…       Ван Чжи, услышав немного охрипший голос Дин Жуна, встретился с ним взглядом и улыбнулся с явным облегчением.       — Слава небесам, очнулся. Я уже начал всерьёз за тебя переживать, Дин Жун.       — Я в порядке. Почти. Мы их упустили? — Дин Жун задал главный вопрос, который его тревожил.       — Упустили, — не стал врать Ван Чжи. — Но злодеи спрятались по своим норам вместо того, чтобы угрожать его величеству. Поэтому можно считать, что планы заговорщиков мы сорвали. Не волнуйся об этом, Дин Жун. Покушение во время приема послов не состоялось, и в этом твоя заслуга.       — Да уж, заслуга… — Дин Жун не считал, что действовал безупречно. — Теперь придётся искать этих мерзавцев по всему Пекину. Это моя ошибка.       — Нет, это моя ошибка, — возразил Ван Чжи. Он уже сотню раз корил себя за это и не находил оправданий тому, что поставил под угрозу жизнь своего заместителя. — Не спорь. Я должен был тебя подстраховать. Прости, что не успел…       Он бережно погладил ладонь Дин Жуна.       Тот с сомнением посмотрел на своего шефа, не до конца уверенный, что это реальный Ван Чжи, а не плод его замутнённого разума. Он вспомнил последнее, что успел увидеть, прежде чем провалился в болезненное забытьё после той неудачной стычки на чайном складе. Да, всё так и было: строгий и бескомпромиссный командующий Ван запрещал ему умирать, и в его глазах плескалось отчаяние. А сейчас он сидел здесь и каялся вместо того, чтобы метать взглядом молнии и крыть его последними ругательствами за упущенных заговорщиков. Должно быть, в Западной Ограде солнце теперь восходит с запада…       — Я слишком увлёкся своими планами и совсем не подумал о твоей безопасности, — вздохнул Ван Чжи, и Дин Жун прочитал в его глазах искреннее сожаление.       — Но вы спасли меня.       — Предварительно едва не погубив, — виновато покачал головой Ван Чжи. — Как ты себя чувствуешь, Дин Жун? Я могу тебе чем-то помочь?       — Прошу вас, не беспокойтесь. Я буду в полном порядке через три дня, в вашем распоряжении, командующий.       Неплохо разбираясь в медицине, Дин Жун понимал, что ему потребуется намного больше времени, чтобы полностью восстановиться. И доктор Пэй вряд ли отпустит его через три дня, если только не поругаться с ним по поводу методов лечения. Но в глазах командующего было столько тревоги, что у Дин Жуна не повернулся язык ответить иначе.       Ван Чжи кивнул, тоже понимая, что этот вариант слишком оптимистичен. Но, по крайней мере, рискованная шпионская авантюра завершилась, и он может больше не мучиться от сомнений, суждено ли ему снова увидеть своего заместителя среди живых. Больше не будет противного ощущения леденящей тревоги, которое он испытывал каждый раз, провожая взглядом Дин Жуна у чёрного хода ресторанчика тётушки Дун.       — Знаешь, Дин Жун… мне надоело, что ты всё время где-то шпионишь, когда ты так мне нужен. Поэтому я решил восстановить тебя в должности в Западной Ограде. Ты ведь не откажешься вернуться?       Ван Чжи посмотрел на Дин Жуна, почти уверенный в его ответе. Почти — ведь оставался ещё вариант с аптекой и наукой.       Дин Жун устало улыбнулся и прикрыл глаза. Это было лучшей наградой, какую он мог получить от командующего после всех их тайных комбинаций. Ван Чжи сказал, что он ему нужен. Даже если он имел в виду, что нужен для совместной работы, это признание стоило всех испытаний, которые свалились на него в последнее время.       — Не сомневайтесь во мне, командующий.       — Никогда не сомневался. — Ван Чжи едва удержался от горестного вздоха, заметив, как устал его заместитель от этого короткого разговора. — Дин Жун, ты действительно мне нужен. Я ценю твою преданность, даже если иногда кажется, что это не так. Я хочу, чтобы ты это знал.       — Я знаю, командующий.       Ван Чжи краем глаза заметил в дверном проёме Цзя Куя и, коротко кивнув ему, склонился к Дин Жуну.       — Тебе надо поспать. Лао Пэй сказал, что сон — это лучшее лекарство… Я приду завтра. Постараюсь прийти. А сейчас я должен быть во дворце.       — Будьте осторожны, — попросил Дин Жун, как всегда, беспокоясь за своего командующего больше, чем за себя. — Этот проклятый Шан Цзюнь… У него осталась бомба. Мне не удалось обезвредить все десять.       — Я знаю. Но ты и так сделал намного больше, чем я мог рассчитывать, отправляя тебя на это задание. — Ван Чжи говорил правду, потому что его целью было всего лишь получить информацию об интригах дядюшки Шана. Если бы он знал, как всё обернётся — вряд ли поручил бы своему шпиону продолжать опасную игру. — Не беспокойся, Дин Жун. Заговорщики затаятся на время, пока не придумают новый план. Но раньше мы успеем разыскать их подпольную базу и устранить опасность.       Ван Чжи дождался согласного кивка заместителя и усмехнулся, давая ему понять, что этот вопрос практически решён. На самом деле он не был до конца уверен, что сможет вовремя вмешаться в новые планы Шан Цзюня и компании, но не хотел нагружать Дин Жуна своими сомнениями.       Он быстрым шагом вышел из комнаты, понимая, что опаздывает на доклад к императору, и растворился в утреннем тумане… но на столике у постели Дин Жуна остался красный бумажный журавлик, как подтверждение того, что это всё же был не сон.        ***       Шан Мин стоял у окна гостиной в своём особняке и задумчиво смотрел на заходящее солнце. Он знал, что по столице прокатилась волна арестов, и молил небеса, чтобы его не коснулась эта большая чистка чиновничьего аппарата. Он уже далеко не молод и плохо приспособлен к выживанию в тюрьме…       Глава Восточной Ограды последние несколько дней отсиживался дома, стараясь не попасть под гневные взгляды его величества. Его рисковый племянник, похоже, заварил какую-то кашу, не посоветовавшись с опытным дядюшкой, и теперь мелькать в Запретном Городе перед глазами императора казалось Шан Мину не лучшей идеей.       Он услышал за спиной тихое покашливание, и обернулся, готовясь отругать слугу, посмевшего нарушить его размышления.       Слуга, переступив порог комнаты, аккуратно прикрыл за собой дверь и поклонился.       — Как ваше здоровье, дядюшка Шан? Ходят слухи, что вас совсем замучил радикулит…       — Ах ты, чёртов поганец! — выругался Шан Мин, узнав под скромным одеянием слуги своего двоюродного племянника. — Мне приходится отсиживаться здесь, тихо, как мышь, потому что во дворце уже начались аресты. Всё из-за твоих выходок. А у тебя хватает наглости явиться сюда и подставлять меня…       — Прошу вас, не кипятитесь, — примирительно улыбнулся Шан Цзюнь. — Я умею водить за нос стражу, дядюшка Шан. Никому ещё не удалось выйти на мой след. И я намеренно не стал втягивать вас в свои дела, чтобы у вас была чистая репутация, когда новый правитель придёт к власти.       — Значит, не оставишь свои безумные идеи? — проворчал Шан Мин, с интересом разглядывая племянника.       — Вовсе не безумные, — усмехнулся Шан Цзюнь и, разлив чай, принесённый им в качестве слуги, протянул одну пиалу хозяину дома. — Отличный улун в вашем доме, дядюшка. Но я пришёл не для того, чтобы служить здесь лакеем. Мне надо посоветоваться.       — Ну наконец-то ты посчитал мой опыт достойным того, чтобы прислушаться, — буркнул старший Шан всё ещё сердито и недоверчиво, хотя его глаза уже не были полны подозрительности.       — Мне нужно знать, что вы думаете о Шао Мэне.       — Так это для него ты стараешься? — догадался Шан Мин. — Ну что же, как претендент на трон он имеет все шансы. Если что-то случится с действующим императором и старшим наследником… А ты хитёр, племянничек! Знаешь, где искать золотую жилу.       Шан Цзюнь отмахнулся от сомнительного комплимента.       — Мне сейчас совсем другое интересно. Если он получит верховную власть, каковы шансы, что кинет своих сторонников или даже постарается от них избавиться?       — Значит, не доверяешь ему? — Шан Мин усмехнулся. Он тоже привык не доверять никому из придворных льстецов. — Ну и правильно. Шао Мэнь — скользкий тип. Умеет, когда надо, расположить к себе, но делиться с ним своими секретами я бы не стал. Тебе нужен на него хороший компромат, чтобы у него не возникло желания забыть, кому он обязан своими успехами.       — Хмм… Я тоже об этом подумал, — согласился Шан Цзюнь и выудил из-за пазухи связку документов. — Вот, это бумаги на чайную лавку и загородный дом. Там сейчас главная база наших сторонников. Спрячьте это понадёжнее, дядюшка Шан, потому что это оружие, которым я смогу защититься от Шао Мэня. Я знаю, что вы можете это сделать так, что никто никогда не догадается.       Шан Мин на какое-то время задумался, но всё же взял документы, которые протянул ему племянник.       — Ладно, я подумаю, что с этим можно сделать. У тебя есть что-то ещё?       Шан Цзюнь поклонился дядюшке, благодаря его за готовность помочь. Отправляясь в этот дом под видом невзрачного слуги, он вовсе не был уверен, что глава Восточной Ограды не выгонит его вон, опасаясь иметь дело с таким опасным родственником.       — Ещё один вопрос. — Губы заговорщика изогнулись в усмешке. — Вы давно соперничаете с Ван Чжи и должны хорошо знать, как на него можно повлиять. Если чины и богатство его не привлекают, и его невозможно подкупить, то чем можно шантажировать?       — Шантажировать Ван Чжи?.. Чушь собачья! — Шан Мин едва не рассмеялся этой нелепой идее, но всё же задумался. — А впрочем, может быть…       — Поделитесь знаниями, дядюшка Шан. Чем можно воздействовать на непреклонного Ван Чжи? Ну, на всякий случай. А вдруг пригодится?..       В глазах племянника Шан Мин уловил коварную улыбку. Этот пройдоха был готов на любую пакость, чтобы только его планы принесли ему успех и власть.       — В Западной Ограде служит девчонка по имени Сянь Чжень. Она приехала в столицу из Гуанси и каким-то чудом завоевала доверие командующего Вана. Досужие сплетники даже подозревают, что она его сестра, хотя, разумеется, это не так. Но он дорожит ей, как родной сестрой, и если с ней что-то случится…       — Например, она попадёт в заложники… — подхватил эту мысль Шан Цзюнь.       — Но это очень рисковый план, — покачал головой Шан Мин, считая своим долгом предупредить молодого и горячего племянника. — Всё равно, что дразнить кровожадного дикого тигра, дёргая его за хвост.       — Я понял, — невозмутимо кивнул Шан Цзюнь. — Спасибо за помощь, дядюшка Шан. В свою очередь, я обещаю не забыть о вас, когда окажусь ближе к трону, чем сейчас стоит этот чёртов евнух.       Он поклонился, снова примеряя роль слуги, и ускользнул за дверь, оставив Шан Мина мучиться новыми опасениями. Если план этого дерзкого авантюриста потерпит неудачу, хорошо бы продумать наперёд, как не отправиться уже не просто в отставку, а прямиком на эшафот.