Новые приключения сыщика династии Мин

      Вернувшись домой, Тан Фань ничего не сказал Суй Чжоу о той улике, которую ему удалось обнаружить на кухне в доме убитого лавочника. В его душе всё ещё клокотала жгучая обида на друзей, которые сговорились, чтобы отстранить его от расследования такого интересного дела.       Он с размаху плюхнулся на застеленную кровать и повертел в руке небольшую медную монету. Эту монету сыщик подобрал рядом с телом убитого Пао Чжуна, и она навела его на мысль о том, каким мог быть твёрдый тупой предмет, проломивший голову этому бедолаге. Конечно, сама по себе эта улика могла ничего не значить и валяться там уже не один день. Но что, если?..       Тан Фань услышал, как в соседней комнате Суй Чжоу гремит оружием. Собирается на службу… Благодарение небесам, его восстановили в должности — но теперь он так зазнался, что не хочет поделиться с другом своими соображениями насчёт убийства.       Тан Фань повертелся в постели, пытаясь выгнать из головы навязчивую мысль о том, что Суй Чжоу перестал ему доверять. Это было горько и обидно, ведь он всегда относился к другу со всем уважением и не стеснялся признавать его способности. А обратно получил фигу.       Теперь ему оставалось лишь раскрыть таинственное убийство контрабандиста, при этом никуда не вляпавшись, чтобы не давать повода Суй Чжоу покровительственно усмехаться и говорить, что он же предупреждал.       Тан Фаню казалось, что Суй Чжоу и Ван Чжи связывают это происшествие с какими-то тайными делами, творящимися вокруг дворца, и с теми неуловимыми преступниками, за которыми они все трое так безуспешно охотились на Железном рынке. Контрабанда… хм, может быть, даже нелегальная торговля оружием… Этот Пао может быть замешан в тёмных делах…       Конечно, такого варианта событий Тан Фань тоже не мог исключить, но его интуиция, редко подводившая молодого магистрата, говорила, что политикой в этом деле и не пахнет.       Когда Суй Чжоу, стремясь отделаться от своего спутника, чтобы обсудить свою находку с Ван Чжи, велел Тан Фаню повнимательнее осмотреть место преступления, Тан Фань так и поступил. Он осмотрелся вокруг, стараясь не подгонять свои впечатления под какую-то готовую версию, и кое-что показалось ему странным.       Насколько он понял из разговоров вокруг, да и из самой атмосферы не самого ухоженного холостяцкого жилища, убитый лавочник не был женат. Однако, на столике у окна лежала шпилька для волос, явно принадлежавшая женщине — изящная, украшенная мелкими цветочками из бирюзы. А если в деле замешана женщина… Тут Тан Фань мог только предполагать, какие страсти, возможно, пылали из-за симпатичной соседки или дочери старого клиента. Ревность — не менее убийственное чувство, чем зависть или жажда мести, а в этом запутанном деле всё вместе могло привести к столь плачевному результату…       Тан Фань твёрдо решил наведаться с утра на торговую улицу, где жил контрабандист Пао в окружении мирных соседей-лавочников, и учинить этим соседям подробный допрос. Он был уверен, что какие-то улики обязательно всплывут в досужих сплетнях местных кумушек и завистливых разговорах их мужей.       Убийство на бытовой почве было, конечно, не столь увлекательно, как тайные интриги и заговоры, но тоже нуждалось в тщательном расследовании. Как главный магистрат префектуры Шуньтянь, Тан Фань обеспечит беспристрастное раскрытие преступления, что бы об этом ни думали зазнавшиеся сыщики из дворца.       С этой обнадёживающей мыслью Тан Фань провалился в сон и проснулся, когда новый день уже вступил в свои права. Он не услышал, как Суй Чжоу ушёл на дежурство, наплевав на то, что от его отпуска ещё оставался один день. Конечно, какой может быть отпуск, когда вокруг столько важных и интересных дел! За это Тан Фань не мог его упрекнуть… Но вот за то, что не разбудил и не позвал завтракать, а просто оставил на столе свежие фрукты и выпечку, он снова обиделся на друга. Раньше Гуанчуань поступал так исключительно в случаях, когда слишком срочные дела не позволяли ему спокойно позавтракать дома.       Тан Фань уныло вздохнул, впервые с прошлой ночи подумав, что, вероятно, зря так резко с ним разговаривал.       Он заварил чай для себя одного, выпил две чашки, почти не замечая вкуса и аромата, и решил, что раз уж взялся за дело — не следует тратить нервы на пустые переживания.       Сегодня ему предстояло много работы. ***       Ван Чжи вернулся в Западную Ограду уже под утро. Ему так и не удалось поспать, а с утра его ждали новые дела, связанные с необходимостью принять меры по охране императорского дворца и самого императора в период новогодних празденств.       В эти дни в Запретном Городе было многолюдно. Чиновники и аристократы, иноземные послы и представители купеческих гильдий — все стремились засвидетельствовать своё почтение императору Мин и преподнести щедрые дары. Обычно во время праздников охрана дворцовых помещений усиливалась незначительно, основные силы Императорской Стражи и двух Оград были сосредоточены на пресечении беспорядков в городе и проверке прибывающих в столицу гостей.       Зная о том, что Шан Цзюнь с неуловимой сектой Белого Лотоса задумал совершить переворот, Ван Чжи опасался предстоящих праздничных мероприятий. Он понимал, что в это время легче всего проникнуть во дворец, смешавшись с пёстрой толпой приносящих подарки подданных. Поэтому он распорядился усилить охрану Запретного Города и основных дворцовых зданий силами Западной Ограды и попросил Суй Чжоу сделать то же самое, обеспечив постоянное дежурство стражников из его отряда в местах, где заговорщики могли бы проникнуть в святая святых Империи Мин.       Раздав указания младшим офицерам, Ван Чжи позвал в кабинет Цзя Куя, терпеливо ожидавшего под дверью, когда его господин освободится.       — Цзя Куй, у тебя что-то срочное?       — Так точно. — Телохранитель протянул командующему свёрнутый листок плотной бумаги, на каких обычно аптекари выписывают свои рецепты. — Это принёс Сяо Ницю три часа назад. Вы тогда ещё не вернулись в Ограду, а позже были слишком заняты. Я не осмелился прерывать совещание.       Ван Чжи согласно кивнул и развернул записку.       «Есть срочные новости. Буду ждать в гостинице в двух кварталах от Хуаньи».       Без подписи.       Командующий Ван отлично знал этот почерк и не мог ошибиться.       Если у Дин Жуна есть срочная информация, значит, заговорщики действительно что-то затевают в самое ближайшее время.       — Сяо Ницю сказал, что тот, кто написал записку, будет ждать вас весь день, но очень просил поторопиться, — доложил Цзя Куй.       Шпион Западной Ограды не стал дожидаться ближайшей ночи, чтобы передать секретные сведения по уже привычному сценарию, а значит, времени оставалось совсем мало.       Ван Чжи распорядился:       — Цзя Куй, жди меня через десять минут у задних ворот. Мне надо переодеться.       Конечно, идти на встречу с тайным агентом среди бела дня даже в одежде небогатого горожанина было довольно рискованно, но другого выхода не было. Мелкий снежок, после небольшого перерыва снова закружившийся над столицей, скрывал лица прохожих и помогал остаться незамеченными всем, кто не желал огласки своим секретным делам.       Через полчаса двое мужчин, закутавшихся в одинаковые чёрные плащи, вошли в старую гостиницу, расположенную в тихом переулке почти в центре столицы. Они точно знали, куда им надо идти, и, незаметно проскользнув по тёмному коридору, оказались в такой же сумрачной комнате, освещаемой только тусклым светом из окна.       Дин Жун ждал своего господина уже несколько часов. Он подумал, что протрёт дыру на старых половицах, расхаживая из угла в угол по тесному пространству комнаты, когда дверь наконец чуть слышно скрипнула, пропуская гостей.       — Ваше превосходительство, — шпион поклонился командующему Западной Ограды, не дожидаясь, когда он откинет капюшон плаща.       «Ну наконец-то!» — подумал он, но комментировать вслух своё бесконечное ожидание не стал. На это не было времени.       Цзя Куй, повинуясь жесту своего господина, остался караулить у двери в коридоре.       — Что-то случилось? — разделяя нетерпение своего агента, спросил Ван Чжи.       — Так точно. Заговорщики сегодня планируют проникнуть во дворец.       — Я предполагал что-то подобное и распорядился усилить охрану, — командующий Ван понял, что не напрасно обсуждал такую возможность с Суй Чжоу. — Ты знаешь, как они это сделают?       — Мне удалось подслушать совещание Шан Цзюня с сообщниками, — доложил Дин Жун. — Трое заговорщиков планируют одеться ойратами и затесаться в свиту посла. Сегодня вечером ойратское посольство должно явиться с визитом к его величеству, чтобы поздравить с праздниками. Лун Фэн подкупил их советника и договорился, чьи места в свите займут его люди. Их цель — покушение на императора и наследного принца. У них есть бомбы, которые можно пронести незаметно в рукаве…       — Где они их достали? — перебил Ван Чжи, которого немного удивило последнее сообщение.       — На военном складе в Ханчжоу. Шан Цзюнь купил за бешеные деньги десяток метательных бомб по протекции Чан Сина. Я слышал, что этого изменника выгнали из Военного Министерства, но у него остались связи…       — Чан Син убит прошлой ночью, — поделился информацией Ван Чжи, который узнал об этом из утренней сводки происшествий. — Его труп обнаружен в кустах у дороги, ведущей из столицы на юг, примерно в двадцати ли от Ханчжоу. Не исключено, что бывшие сообщники подчищают следы.       Дин Жун согласно кивнул и продолжил доклад.       — Заговорщики рассчитывают, что после убийства императора в столице начнётся смута, и им удастся захватить власть. Они надеются списать покушение на вероломных ойратов, а сами выступят защитниками мира и закона. Вот список чиновников и военных, которые согласились оказать им поддержку. — Дин Жун достал из-за пазухи сложенный вдвое лист бумаги, весь исписанный иероглифами. — Я не уверен, что перечень полный, но и этого больше, чем достаточно.       — Я получу у его величества разрешение произвести аресты.       Ван Чжи пробежался взглядом по списку, и его глаза презрительно сузились. Если бы не долгие годы придворного воспитания, он бы наверняка присвистнул. Здесь были весьма уважаемые господа, занимавшие не последние должности в столичных министерствах и ведомствах, и даже в пекинском гарнизоне. Не было здесь только имени человека, в чей особняк частенько ходил Шан Цзюнь, чтобы обменяться информацией.       — Странно, что здесь нет Шао Мэня…       — Кто такой Шао Мэнь? — Дин Жуну ничего не говорило это имя. Он знал только адрес дома, в котором жил сообщник, имевший доступ во дворец.       — Советник Министерства церемоний. Старший брат наложницы Шао, — резко ответил Ван Чжи. — Ему принадлежит особняк, в который наведывается Шан Цзюнь, чтобы раздобыть сведения о том, что происходит при дворе. Интересно, во сколько ему обходится такой информатор?       Дин Жун только покачал головой. Такими подробностями его новый «господин» с ним не делился.       — Ладно, это сейчас неважно. Продолжай, что ещё ты выяснил об их планах?       — Бомбы хранятся у заговорщиков на складе, который раньше был чайным домом господина Цяня. Вы знаете это место, командующий, — продолжил шпион.       Ван Чжи спрятал листок со списком сторонников Белого Лотоса за отворот рукава и поднял встревоженный взгляд на Дин Жуна. Снова бомбы. Пусть даже не такой мощности, как боланги, попавшие в руки Ли Цзылуна, но не менее смертоносные и угрожающие императорской семье. Он почувствовал, как в его душе нарастает тревога.       — Что это за бомбы, Дин Жун? Тебе знакомо их устройство?       — Это круглые шары размером с большое яблоко, — Дин Жун устало усмехнулся, вспомнив, как главарь заговорщиков задавал ему похожий вопрос. — Взрываются от резкого удара о твёрдую поверхность. Радиус поражения не так уж велик, но на расстоянии в двадцать шагов осколки представляют большую опасность.       — Ты можешь их обезвредить?       Дин Жун на пару мгновений задумался. Ему было знакомо устройство этого оружия, и теоретически он мог бы попробовать. За время службы в Западной Ограде ему приходилось иметь дело с конструкциями намного сложнее, и он успешно справлялся с этим.       — Так точно. Достаточно выкрутить запал. На все бомбы, которые хранятся у Шан Цзюня, мне потребуется около трёх часов.       — Время ещё есть.       В голосе Ван Чжи прозвучало напряжение. Он знал, что его помощник отлично управляется с разборкой таких опасных вещиц, но каждый раз это было скольжение по краю.       Командующий Западной Ограды подошёл к окну, за которым мелькали снежинки, переходящие в дождь. Он должен был принять сложное решение, правильно оценив все возможные риски. Время медленно утекало, оставляя всё меньше минут в распоряжении двух людей, от которых, возможно, зависела жизнь императора и будущее Империи Мин.       Ван Чжи повернулся к Дин Жуну и встретился глазами со спокойным взглядом агента, ожидавшего его указаний.       — Дин Жун, ты должен успеть. Посольство явится во дворец ближе к вечеру, когда уже стемнеет. Отправляйся сейчас на склад и разберись с этими бомбами. Только будь осторожен.       — Слушаюсь.       Дин Жун невозмутимо поклонился командующему, как будто получил приказ заварить ему чаю, а вовсе не уничтожить десяток смертельно опасных снарядов на складе, принадлежавшем заговорщикам.       Ван Чжи устало вздохнул. Сейчас было не время думать об опасностях, грозящих им самим. Длинные тени заговора грозили накрыть всю столицу, а следом и всю Поднебесную Империю. Он был уверен в мастерстве своего помощника и не мог позволить тонкому червячку сомнения проникнуть в его душу и пошатнуть его решимость.       — Когда закончишь с этим делом, возвращайся в Западную Ограду, — распорядился командующий. — А я немедленно направлюсь во дворец.       Он перехватил взгляд Дин Жуна и, дождавшись его согласного кивка, поспешил выйти за дверь.       Дин Жун последовал за своим господином и, увидев Цзя Куя, уже спускавшегося следом за шефом по шаткой лестнице к чёрному ходу, придержал его за край плаща.       — Цзя Куй, подожди.       Телохранитель молча повернулся к шпиону.       — Сегодня ночью в столице может начаться мятеж, — Дин Жун не видел смысла что-то скрывать от проверенного соратника. — Командующий велел мне возвращаться в Западную Ограду, когда выполню последнее поручение. Но если я не вернусь, поклянись, что будешь его защищать, что бы ни случилось.       Цзя Куй серьёзно посмотрел на Дин Жуна и сдержанно кивнул.       — Клянусь. Но будет лучше, если вы сделаете, как он велел, байху Дин.       Он развернулся и вышел в узкий переулок, и вскоре два чёрных плаща скрылись в круговерти усиливающейся метели.       Дин Жун не стал терять времени и повернул в противоположную сторону. До бывшего чайного склада господина Цяня он рассчитывал добраться чуть быстрее, чем за полчаса. ***       Император озадаченно покрутил в руке список, который передал ему командующий Западной Ограды.       — Ты уверен в этой информации, Ван Чжи?       — Да, ваше величество, — Ван Чжи почтительно склонил голову. — В этом списке многие из тех, кто попал под подозрение после дела в Юньхэ, но мы не успели заменить их надёжными людьми.       — Если так — я поручаю тебе немедленно арестовать изменников и заточить их в тюрьму для тщательного расследования. По каждому должны быть собраны доказательства, исключающие их невиновность.       С некоторых пор Чжу Цзяньшень стал очень щепетильно относиться к вынесению смертных приговоров. Он хорошо помнил свою ошибку в деле князя Вэй и не хотел повторения этой истории.       — Слушаюсь, ваше величество, — командующий Ван поклонился и не сдвинулся с места.       — Тогда ступай, Ван Чжи. Времени не так уж много… Или это ещё не всё?       — В этом списке не хватает одного имени. Шао Мэнь.       — Шао Мэнь… — задумчиво повторил император. — Хм, Шао Мэнь?..       — Советник Министерства церемоний, — подсказал Ван Чжи. — И брат госпожи Шао.       — Проклятье! — не удержался его величество. — Сначала вороватый Ван Тун, а теперь ещё и это… Проклятье.       — Он снабжает заговорщиков информацией обо всём, что происходит во дворце, — спокойно сообщил Ван Чжи. — Нельзя позволить ему и дальше оставаться в числе ваших приближённых.       — Откуда ты получил эти сведения? — довольно резко спросил император.       Он подумал, что ненавидит семейные разборки, но на этот раз он сам был виноват. Нечего было связываться со вздорной девицей Шао, так ловко охмурившей его своим фальшивым обожанием. На самом деле — и Чжу Цзяньшень уже успел это понять — наложницу интересовала только его власть, но не он сам.       — От моего агента. Я уже докладывал вашему величеству, что внедрил к заговорщикам шпиона.       — И ты уверен, что можешь доверять ему?       — Как самому себе, — без сомнений ответил командующий Ван. Он знал Дин Жуна уже много лет, и ни разу его заместитель не давал повода усомниться в нём.       — Кхм… — император явно пребывал в замешательстве. — Ты сможешь представить мне веские доказательства виновности советника Шао? Если я отправлю его в тюрьму, то Ляньхуа… госпожа Шао… она устроит мне истерику… Принеси мне улики, от которых он не сможет отвертеться, и я устраню его из дворца.       — Слушаюсь, — снова поклонился Ван Чжи.       По его мнению, устранить предателя из дворца было недостаточно, но он решил вернуться к этому разговору чуть позже. Когда у него на руках будут требуемые его повелителем доказательства. А сейчас было важнее защитить императора и не допустить мятежа в столице.       — Ваше величество, я распоряжусь тщательно проверять всех, кто входит во дворец, даже если это здешние слуги или придворные чиновники. Если пожелаете, приём послов сегодня вечером можно отменить.       — Нет, ни в коем случае, — не согласился император. — Что бы там ни случилось, репутация Империи Мин не должна пошатнуться. Я приму ойратского посла в соответствии с ритуалом.       — Тогда я прошу у вашего величества разрешения тщательно обыскать сопровождающих его лиц. — Ван Чжи считал, что он вправе настаивать на этом, чтобы обеспечить безопасность своего государя. — Или ограничить делегацию двумя-тремя советниками посла, которых я знаю лично.       — Второй вариант, — немного подумав, вздохнул Чжу Цзяньшень. На этом приёме он будет вместе с наследным принцем, и рисковать собственным сыном вовсе не входило в его планы. Ради безопасности принца можно даже отойти от векового церемониала. — Придумай что-нибудь, чтобы не обидеть посла, и проверь его свиту после того, как она останется за воротами.       — Слушаюсь, ваше величество.       Император отпустил Ван Чжи и устало присел на край массивного стола, на котором стопкой лежали поздравительные послания из разных уголков Империи.       Если всё, что сказал ему командующий Ван, подтвердится, ему придётся принять жёсткие меры и всё-таки провести большую чистку при дворе. Будет много недовольных, но лучше открытое недовольство, чем подлые интриги у него за спиной. С другой стороны, если он избавится от Шао Мэня под предлогом того, что он изменник и помогал заговорщикам, ему будет проще убедить любимую супругу Ван, что её младшему братцу тоже не место при дворе… ***       Тан Фань уверенно постучал в дверь, решив во что бы то ни стало добиться правды от соседей и конкурентов убитого лавочника Пао.       В этом районе города теснились лавки небогатых торговцев, конторы ростовщиков и дома ремесленников, ничем не примечательные на первый взгляд. Но на взгляд внимательного служащего префектуры, за каждым из невысоких заборов скрывались свои тайные страсти, запутанные отношения и противоречивые интересы, которые в итоге и привели к убийству. И раскрыть это убийство, не прибегая к помощи друзей из смежных ведомств, было делом чести для главного магистрата Тан Фаня.       Лавка, расположенная почти напротив склада братьев Пао, была ещё закрыта. Тан Фань постучал настойчивее. Спустя пять минут ожидания, показавшихся ему бесконечно долгими, дверь приоткрылась, образовав узкую щель, из которой раздался хрипловатый голос.       — Что вам тут надобно в такую рань? Весь овёс вчера продали, приходите через две недели, после праздников.       Голос принадлежал мужчине средних лет и свидетельствовал о том, что не так давно он предавался бурным возлияниям за дружеским столом. Что было не удивительно, учитывая наступающий совсем скоро Новый год. Некоторые жители столицы начинали готовиться к празднику заранее.       — Я не покупатель, — спокойно отреагировал Тан Фань, просунув в щель между приоткрывшейся дверью и стеной носок сапога. — Я магистрат столичной префектуры. Мне надо задать вам несколько вопросов по поводу преступления.       — Преступления?.. — фыркнул голос за дверью. — Это ваше дело — расследовать преступления, раз уж вы какой-то там магистрат. А я здесь причём?       Хозяин попытался захлопнуть дверь перед носом незваного посетителя, но не тут-то было. Предусмотрительно подставленный Тан Фанем сапог стал для него непреодолимым препятствием.       — Эээй! Что вы делаете? Ломитесь, как бандит с большой дороги!.. Отпустите дверь!       — Если будете препятствовать расследованию, мне придётся вас арестовать и доставить на допрос в префектуру, — невозмутимо заявил Тан Фань, не убирая ноги несмотря на встреченное сопротивление. — Что выбираете, уважаемый? Побеседуем здесь или мне позвать стражу?       Хозяин на какое-то время затаился, обдумывая создавшуюся ситуацию. Потом дверь резко распахнулась, отчего Тан Фань едва не ввалился носом вперёд в тесный тёмный коридор.       — Ладно уж, заходите, — буркнул не очухавшийся с похмелья торговец, пропуская чиновника в дом. — Только я ни про какие преступления ничего не знаю, живу себе тихонько, зерном торгую и честно плачу налоги.       Они прошли на небольшую уютную кухню, в обстановке которой чувствовалось влияние жены хозяина.       — По поводу налогов у меня к вам вопросов не имеется. — Тан Фань поспешил доброжелательно улыбнуться, чтобы расположить к себе собеседника, знакомство с которым началось довольно неудачно. — Вы, похоже, вообще законопослушный подданный его величества. Но вот ваш сосед… Господин Пао, который живёт напротив…       Тут торговец шумно вздохнул и жестом предложил магистрату присесть за стол.       — От этого негодяя Пао Чжуна одни проблемы! — заявил он, глядя своими осовевшими, но честными глазами на служащего префектуры. — Старший брат у него просто барыга и контрабандист. Его недавно уволокли стражники и посадили в тюрьму. А вот Пао Чжун не так прост. Он со знатными господами имеет дело, подлизывается к ним, и в другие города частенько ездит с какими-то секретными делами. Денег у него куры не клюют, а откуда? Да чёрт его знает! Он простым клиентам продаёт прошлогоднее зерно, а своим богатеньким дружкам — что-то, до чего нам дела быть не должно.       — Тоже контрабандист? — подсказал Тан Фань.       — Да если бы! — в голосе торговца прозвучало осуждение, явно смешанное с завистью. — Он любой заказ, говорят, исполнить может. Хочешь — фальшивое серебро, а хочешь — настоящее оружие, какого даже у военных нет. Где он только берёт всё это? А ещё он в долг даёт под большие проценты, и горе тем бедолагам, кто не сможет расплатиться в срок. Говорят, его подручные могут и избить до полусмерти…       — В общем, крайне мерзкий и незаконопослушный тип, — подвёл итоги Тан Фань.       Судя по тому, как хозяин дома отзывался о Пао Чжуне в настоящем времени, о совершённом по соседству убийстве он ничего не знал.       — А вы, значит, добрались-таки до него, господин магистрат? — с надеждой посмотрев на гостя, спросил лавочник. — Хорошо бы, вы его тоже в тюрьму упрятали, как и братца. Намного спокойнее станет жить в этом квартале.       Тан Фань несколько секунд молча изучал собеседника — усталые мешки под глазами, тонкие свисающие усы, немного дряблый подбородок — и пришёл к выводу, что так умело притворяться невозможно. Значит, этот субъект не виноват и вряд ли знает что-то, что может пролить свет на происшествие с соседом.       — К сожалению, Пао Чжуна невозможно посадить в тюрьму, — Тан Фань внимательно следил за реакцией собеседника. — Его убили прошлой ночью. И я расследую это дело.       Торговец удивлённо распахнул глаза, из которых вмиг исчезла сонливость.       — Как?!.. Убили его!.. Неужели убили? Значит, правду жена сказала, что прошлой ночью здесь стража суетилась.       — А где вы были прошлой ночью? — на всякий случай уточнил Тан Фань.       — У родственников жены… ну, у тестя… Новый год ведь скоро, нужно готовиться к праздникам… — хозяин дома внезапно засмущался, догадавшись, что незваный гость прекрасно понимает, чем они занимались всю ночь. — Мы изрядно выпили, и я вернулся домой под утро. И сразу спать завалился… Ничего не слышал про убийство.       Он вздохнул то ли устало, то ли разочарованно.       — А кто бы мог рассказать мне побольше о соседе? — допытывался Тан Фань. — Возможно, он с кем-то дружил или общался ближе, чем с остальными.       — Этот пижон-то? — лавочник состроил удивлённую гримасу, но подумал несколько секунд и выдал: — С Лянь Си он общался. У него лавка на углу, через дом от складов братьев Пао. И жена красивая… Так он с женой тоже общался, — он ехидно усмехнулся, сдавая сыщику постыдные тайны соседей. — Лянь Си бесился, конечно, но виду не подавал. Очень уж он был заинтересован в этом общении. Денежные дела их связывали, вот что я думаю.       Тан Фань взял на заметку всё, о чём поведал ему хозяин и, дружелюбно распрощавшись с ним, вышел на улицу. Над городом уже собрались тучи, и мелкий противный снег заставил сыщика плотнее закутаться в плащ.       Он дошёл до угла улицы и настойчиво постучал в дверь дома, где жил Лянь Си со своей красавицей-женой. Ему никто не открыл, и никаких признаков жизни не наблюдалось в этом доме. Вокруг было тихо, снегопад скрадывал звуки и укрывал белой пеленой соседние дома и уходящую за угол прямую линию улицы.       Тан Фань постучал ещё раз, почти колотя в дверь кулаком, и решительно потребовал:       — Открывайте! Я чиновник префектуры. Если не откроете — вернусь через пять минут со стражей!       Ответом ему была сонная тишина.       Тан Фань призадумался. Если в доме никого нет, значит, хозяева поспешно уехали… Чем же был вызван их внезапный отъезд? Они имеют отношение к убийству — или?.. Или они и сами стали жертвами неведомого злодея?..       Тан Фань обошёл дом с другой стороны и заглянул во двор через каменный забор, доходивший ему почти до подбородка. Во дворе никого не было, но он внимательным взглядом сумел рассмотреть под тонким слоем мокрого снега две глубокие колеи, оставленные повозкой совсем недавно. Может быть, даже прошлой ночью, когда было совершено убийство в соседнем доме.       Магистрат решил, что непременно должен разыскать хозяина этого дома и задать ему несколько неудобных вопросов. Сделать это собственными силами было затруднительно, и он направился в префектуру, преодолевая встречный ветер и мечтая о чашке горячего чая. Там он возьмёт двух опытных стражников и организует розыск семейства Лянь. ***       Дин Жун знал, что у него в запасе осталось не так много времени.       На бывшем чайном складе, приспособленном заговорщиками под место тайных совещаний и хранилище оружия, было тихо и темно. Тусклый свет проникал в узкое окно, освещая лишь ближний угол главного помещения в этой части дома.       Бомбы нашлись сразу. Вернее, Дин Жун знал, где следует их искать. Он помнил, как Шан Цзюнь приказал своему доверенному сообщнику спрятать ящик под стол, чтобы он затерялся среди пустых коробок из-под чая.       Маленьких круглых бомб было девять. Это немного удивило шпиона Западной Ограды, ведь он отчётливо слышал, как главарь заговорщиков говорил о десятке. Но, возможно, он так сказал для ровного счёта?       В любом случае, сколько бы ни оставалось опасных чёрных шаров на бывшем складе чайного торговца Цяня, их все необходимо обезвредить. Технология была простой, но от этого не менее опасной. Нужно было медленно выкрутить из бомбы тонкий запал, от которого при ударе возгорался порох, стараясь ни малейшим лишним движением не спровоцировать взрыв. От взрыва маленькие острые осколки металла разлетались на расстояние примерно в полсотни чи, и горе тому, кто оказался бы на их пути.       Не теряя время на рассуждения, Дин Жун осторожно поставил ящик с бомбами на невысокий стол у окна и взял в руки ближайший к нему смертоносный шар. Он начал выкручивать запал, очень медленно вращая его по ходу движения луны, и через несколько минут, показавшихся ему бесконечно долгими, наконец, услышал короткий щелчок. Этот звук означал, что он всё делает правильно, и теперь осталось лишь вынуть запал из наполненного горючей смесью металлического снаряда. Постаравшись ничего не уронить и не рассыпать порох.       Когда Дин Жуну удалось разобрать первую бомбу, он на мгновение прикрыл глаза и перевёл дыхание. Каждый раз, когда ему приходилось сталкиваться с такими задачами, он получал новый бесценный опыт. Но этот опыт каждый раз мог оказаться для него последним, и нельзя было забывать об этом, чтобы не утратить нужной осторожности.       Проделать такую работу ему сегодня предстояло ещё восемь раз.       Когда последняя бомба отправилась в короб, лишившись своей убойной силы, Дин Жун довольно улыбнулся. Он не подвёл своего командующего и уложился в срок — до того, как заговорщики явились за своим оружием, с которым собирались совершить ужасное преступление, проникнув во дворец в свите иноземного посла.       Теперь можно было спокойно уйти и выполнить последнее распоряжение Ван Чжи — вернуться в Западную Ограду.       Напоследок Дин Жун набрал во дворе две горсти мокрого снега и намочил порох, оставшийся от разборки бомб, чтобы исключить малейшую возможность возгорания.       Он осмотрелся в помещении бывшего чайного склада. В ходе короткого обыска он не обнаружил там ничего интересного, кроме двух ящиков с новенькими блестящими кинжалами и мечами, но решил ничего не трогать. Если сегодня вечером заговорщикам не удастся исполнить свой подлый план, то завтра стражники Западной Ограды устроят здесь облаву и заберут всё оружие.       Дин Жун уже собирался выскользнуть за дверь, ведущую в узкий переулок позади дома, когда услышал приближающиеся голоса. В одном из них он узнал ставший уже довольно знакомым голос Лун Фэна — доверенного слуги молодого Шана, его главного сообщника и профессионального убийцы.       Голоса раздавались со стороны чёрного хода. Было очевидно, что заговорщики, как и шпион Западной Ограды, не стремились быть замеченными случайными прохожими и выбрали обходной путь.       Дин Жун затаил дыхание, прижавшись спиной к высокому шкафу, отделявшему дальнюю часть склада от основного помещения. Когда-то это шкаф был набит дорогущими чайными листьями и ещё хранил их терпкий аромат.       Голоса заговорщиков зазвучали совсем близко, и Дин Жуну не составило труда подслушать их беседу. А её определённо стоило услышать, потому что злодеи обсуждали свои планы и вносили в них поправки из-за того, что их идея с ойратским посольством, видимо, с треском провалилась. ***       Её величество вдовствующая императрица осуждающе смотрела на сына, который чувствовал себя неуютно под этим взглядом холодных настойчивых глаз.       — Я понимаю, что вашему величеству хочется видеть среди своих министров надёжных и преданных людей. Но чем же не угодил вам господин Ма, так хорошо наладивший службу в Военном Министерстве? Его усилиями чжурчжени в Ляодуне надолго склонили свои гордые головы.       — Нет, матушка, только не говорите мне, что эта победа одержана усилиями проклятого взяточника Ма Вэньшеня! — раздражённо бросил в ответ император. — Хотите ознакомиться с результатами проверки его Министерства? Там очень много бумаг, но все они однозначно указывают на казнокрадство и мошенничество. А победой в Ляодуне наши войска обязаны генералу Чэню и Ван Чжи.       — Ван Чжи!.. — императрица презрительно выгнула бровь, будто её удивляло, как кто-то в её присутствии вообще осмелился упомянуть это недостойное имя. — Ты даёшь этому коварному евнуху слишком много власти, сын мой. Не забывай, к чему это привело, когда твой отец…       — Не начинай всё сначала, — жёстко прервал Чжу Цзяньшень. — Со всех сторон фальшивые доброжелатели только и нашёптывают мне о том, как Ван Чжи похож на бывшего советника моего отца. Но мне лучше знать, кому я могу доверять, а кому не стоит.       — Но Ма Вэньшень…       — Дальний родственник нашей семьи, — стараясь сохранять спокойствие, согласился император. — Это не даёт ему оснований нарушать законы Империи Мин, как и любому другому нашему подданному. Он совершил финансовые преступления, довёл армию до нищеты, создал угрозу безопасности границ. Что я должен сделать — наградить его титулом и деньгами?       Императрица-мать не оценила иронию царственного сына. Она сердито поджала губы и вздохнула.       — Ваше величество слишком прислушивается к людям, которые этого недостойны.       — Благодарю за заботу, но я пока ещё в состоянии сам разобраться, кто чего достоин.       — Мне жаль, что одна из наложниц для вашего величества имеет вес больше, чем родная семья.       Император прекрасно понял, кого имеет в виду его ехидная матушка, но он уже привык к подобным выпадам. Самое лучшее, что он мог сделать, чтобы не раздувать скандал — это просто их проигнорировать.       Повелитель Империи Мин великодушно сделал вид, что не расслышал последнее замечание, и нетерпеливо взглянул на конус благовония, сгоревший уже больше, чем наполовину.       — Сегодня я принимаю ойратских послов. Мне нужно успеть переодеться и подготовить торжественную речь.       Более недвусмысленного намёка быть не могло, и вдовствующая императрица, сдержанно склонив голову, попрощалась с сыном. Присутствие женщин на официальных мероприятиях в честь иноземных гостей не было предусмотрено ритуалом.       Дождавшись, когда матушка покинет его покои, Чжу Цзяньшень позвонил в колокольчик, и на пороге в тот же миг появился прислуживавший ему евнух.       — Фуюнь, позови сюда Ван Чжи. Я хочу знать, всё ли готово к приёму. ***       Дин Жун, укрывшись за шкафом, отбрасывавшим длинную тень в полумраке просторной комнаты, внимательно слушал каждое слово.       Заговорщик, в котором он по голосу опознал Лун Фэна, сердито сокрушался:       — Похоже, что сам дьявол покровительствует императору! Не могу себе представить, как можно было что-то заподозрить, но свиту ойратского посла просто не пустили во дворец. Западная Ограда презрела все древние церемонии и не позволила нашим людям войти в ворота…       — Хорошо, что мы не успели отдать им бомбы, — заметил его собеседник, голос которого с едва различимым ойратским акцентом был незнаком Дин Жуну. — А то бы знатно погорели!       — Нужно что-то предпринять! — решительно заявил Лун Фэн, явно бывший в этой компании за главного. — Мы должны проникнуть во дворец. Если сегодня мы не сделаем то, что собирались и к чему так долго готовились, другого шанса может и не быть.       — Наш господин нас убьёт, — вздохнул его собеседник.       — Там сегодня так много стражи… — с сомнением протянул третий заговорщик, до этого молчавший. — Если только попробовать прикинуться местными, какими-нибудь зачуханными слугами с дворцовой кухни… Таких и проверять особо не станут.       — Отличная мысль, братец Чжун! — усмехнулся главарь. — Я даже знаю, где слуги входят во дворец, когда возвращаются из города. Это рядом с восточными воротами, там есть небольшая калитка — и никакой стражи.       Сообщники горячо одобрили этот план.       — Значит, переоденемся слугами и пойдём туда втроём. Берите бомбочки, братцы, и по паре старых добрых кинжалов. Не очень-то я доверяю этой новой технике… Вдруг не взорвётся? Мы ведь их даже не испытывали. А вот кинжал всегда можно бросить во врага.       Судя по звукам, братцы полезли в ящики с оружием, со смешками ругая новомодные бомбы.       — Ого! — не удержался тот, кто говорил с ойратским акцентом. — Да эти бомбы ещё надо собирать! Что эти чёртовы военные нам продали? Думали, мы здесь будем целый день сидеть фитили прикручивать?       — Не фитили, а запалы, — исправил его Лун Фэн. — И, кстати, в этом коробе их нет. Придётся пустить в ход кинжалы. Берите по три штуки каждый. Надеюсь, никто не жалуется на меткость?       — Обижаешь, босс! — расхохотались бандиты.       — Уложим разом и золотого дракона, и маленького дракончика… — усмехнулся бывалый убийца Лун. Он пребывал в какой-то эйфории, предчувствуя великую бучу.       — И главное, не забыть про того зловредного евнуха, который всё время вставляет палки в колёса нашему хозяину, — добавил ойрат. — Господин Байлянь на этот счёт особо распорядился.       «Ван Чжи… Они говорят про Ван Чжи, — догадался Дин Жун, лихорадочно соображая, что же ему делать в этой ситуации. — Они собираются убить императора и принца, а заодно и командующего Западной Ограды, который наверняка сейчас во дворце, рядом с его величеством…»       Этого нельзя было допустить.       Из разговора заговорщиков Дин Жун понял, что первоначальный план этих злодеев был разрушен Западной Оградой, однако они были полны решимости довести своё чёрное дело до конца. Наверняка Ван Чжи принял меры по охране дворца и выставил стражу на всех основных воротах. Но не упустил ли он маленькую калитку, которой пользовались только слуги, трудившиеся на кухне?       Слишком много возможностей оставалось у коварных заговорщиков, и Дин Жун не мог позволить им спокойно уйти, обвешавшись оружием, чтобы покушаться на императора и его преданного слугу. Он понимал, каким самоубийством будет вмешаться в разговор бандитов, объятых куражом, но других вариантов не было.       Он должен был рискнуть — здесь и сейчас, так же, как Ван Чжи рисковал в эти минуты в роскошном императорском дворце, создававшем такую слабую защиту его обитателям.       У Дин Жуна, скромного аптекаря из небогатого квартала, не было с собой оружия, но это обстоятельство не помешало ему отважно выйти навстречу опасности и преградить путь главе заговорщиков.       — Собрался во дворец, Лун Фэн?       Бывалый убийца невольно вздрогнул, когда высокая фигура тенью скользнула из-за шкафа и встала у него на пути. Он никак не ожидал, что в этом тайном месте заговорщики могут быть не одни.       — Чёрт возьми! А ты что здесь делаешь?       — Меня прислал босс. Велел сказать вам, что всё отменяется.       Дин Жун старался говорить так, как обычно общались между собой его недавние «сообщники».       Лун Фэн внимательно посмотрел на него, не скрывая недоверия. Он был, конечно, большим мерзавцем, но вовсе не дураком. И если бы босс пожелал отменить все планы на сегодняшний вечер, у него был способ дать знать об этом братцу Луну. Этот способ подельники обговорили заранее.       — Лжёшь! — коротко бросил Лун Фэн, и подозрительность в его глазах достигла максимума. — Что ты здесь делаешь, учёный? Босс не мог направить тебя сюда. Об этом месте вообще положено знать только избранным. А ты, значит, шпионишь тут?       Дин Жун ничего не ответил. Он знал, что влип, и всё, что ему оставалось — это постараться задержать бандитов, и желательно навсегда. Он бросил взгляд по сторонам, подыскивая себе подходящее оружие.       — Думаешь, я такой болван, что куплюсь на это? — хищно усмехнулся заговорщик.       — Верить или нет — это твоё дело, братец Лун, — холодно отозвался Дин Жун, не выпуская из виду двух других бандитов. — Но лучше бы ты подумал о том, что во дворце ты попадёшь в засаду, и твой хозяин мигом отречётся от тебя, чтобы не портить свою репутацию.       — Не заговаривай мне зубы, мой босс не такой, — рыкнул рассерженный Лун Фэн, поигрывая новеньким клинком. — А вот изменников и шпионов он не любит. Поэтому ты отсюда не выйдешь. На всякий случай, прежде чем идти во дворец, мы тебя убьём.       — Ну что же, попробуйте.       Дин Жун ждал, что профессиональный убийца постарается сблизиться с ним и нанести один меткий удар. Когда Лун Фэн так и сделал, на него обрушился пустой шкаф, который его соперник резко качнул вперёд, сам едва успев уклониться от падающей с грохотом тяжёлой мебели.       Шпион успел перехватить меч, выпавший из руки его противника, но два других заговорщика тут же набросились на него. Оба были ловкими и сильными, а Дин Жун, став аптекарем, давно уже не тренировался в боевых искусствах.       Он успел уклониться от одного удара, от второго… в ответ на третий — сам нанёс удар врагу и, судя по его ругани, слегка зацепил его…       Пока двое бандитов, чертыхаясь и пыхтя, пытались одолеть одного аптекаря, их главарь с проклятьями выбрался из-под шкафа. Его спасло то, что шкаф оказался пуст, и хранившийся в нём товар давно уже перекочевал на полки в домах покупателей.       Лун Фэн быстро оценил обстановку и, вытащив из ближайшего оружейного ящика новенький меч, присоединился к сообщникам.       Справляться сразу с троими нападавшими в плохо освещённом и заставленном мебелью и коробами пространстве склада было непросто, и Дин Жун всё же пропустил удар. Острое лезвие меча распороло его руку, но он удержался и не выпустил оружие.       — Для учёного ты неплохо дерёшься, но живым отсюда не уйдёшь! — усмехнулся Лун Фэн, чувствуя, что победа близка. — Можешь ещё успеть покаяться, на кого шпионишь.       — Сам догадайся.       Дин Жун знал, что у него осталось мало времени, пока он ещё может оказывать сопротивление, и вложил в следующий удар всю свою досаду. Он так по-дурацки подставился вместо того, чтобы по-тихому ускользнуть со склада и помчаться во дворец в расчёте опередить своих врагов. Если бы проклятый бандит не заявил, что собирается убить Ван Чжи… Чёрта с два он это сделает.       Отчаянный удар достиг своей цели, и один из заговорщиков свалился замертво, но Дин Жун чувствовал, что вместе со струящейся по его руке кровью его покидают силы, и долго продержаться ему не удастся. Оставалось лишь надеяться, что он успеет прихватить с собой ещё и Лун Фэна.       Клинки двух умелых мастеров скрестились со зловещим лязгом. Убийца Лун был сильнее и уже вполне оправился от падения шкафа, но Дин Жун сражался не только за себя. Он дрался за Ван Чжи, за императора Чэнхуа и за юного принца Ютана, которому не повезло стать наследником такого опасного престола. Он стиснул зубы, чтобы не застонать, когда острый меч врага вонзился в его плечо, и успел вернуть ему удар, понимая, что этот удар последний.       Уже проваливаясь в липкую темноту, Дин Жун успел увидеть, как его противник падает на ящик с оружием, выронив свой меч.       Оставшийся заговорщик с опаской окинул взглядом поле отчаянного сражения и, подобрав на всякий случай меч своего босса, поспешил убраться вон.       — Во дворец, говорите? — проворчал он себе под нос с ойратским акцентом. — Нет уж, братцы, по мне, так самое время драпать из города куда подальше… ***       Ван Чжи доложил императору о принятых им мерах безопасности. Из пятнадцати ойратов, сопровождавших посла, во дворец было допущено только четверо — уважаемых и известных представителей древних кочевых семей. Троих из них Ван Чжи знал лично, а четвёртый был старшим сыном известного военачальника, и за него поручился Суй Чжоу, отлично помнивший его отца, хотя и не питавший к нему дружеских чувств.       Присутствие Суй Чжоу и Ван Чжи на церемонии в парадном зале дворца противоречило регламенту подобных мероприятий, но они выставили вокруг такую охрану, что не было необходимости им лично стоять в карауле рядом с его величеством.       — Мои люди задержали двух подозрительных типов из свиты посла, — сообщил Суй Чжоу командующему Западной Ограды, когда они в последний раз обходили посты. — Никакого оружия у них не нашли, но эти парни явно не принадлежат к ойратскому племени. И они не смогли толком объяснить, что они делали среди чуждого народа в одеждах с чужого плеча.       — Где они сейчас? — уточнил Ван Чжи.       — В тюрьме Северного Двора. Можно не опасаться, что они оттуда сбегут. Я поручил их охрану надёжным стражникам из своего отряда.       Ван Чжи задумчиво кивнул. Все принятые им охранные меры оказались полезны, и в настоящий момент ничего не угрожало его величеству. Император мог спокойно наслаждаться церемонией и слушать хвалебные речи. До визита послов оставалось ещё почти два часа, и этого было достаточно, чтобы дополнительно проверить все дворцовые ворота, убедиться, что сквозь них не проскользнёт и мышь, и порадоваться своей предусмотрительности.       Командующий мог бы теперь немного успокоиться и ждать завершения вечера, не рассчитывая больше ни на какие неожиданности. Но чем больше он убеждался, что во дворце всё в порядке, тем больше его мучила смутная тревога. Она не была связана с дворцом и императором. Но когда Ван Чжи думал о Дин Жуне, так опрометчиво направленном им в логово заговорщиков с крайне опасной миссией, его душа холодела от неясного предчувствия беды.       Убедившись, что вся стража стоит на своих постах и никаких лазеек не осталось для врагов его величества, Ван Чжи повернулся к сопровождавшему его в этом обходе Суй Чжоу.       — Я должен вернуться в Западную Ограду. Там осталось одно дело…       Байху Северного Двора согласно кивнул.       — Да, здесь достаточно охраны и без нас двоих. Я останусь дежурить с Сюэ Лином у главных ворот. Если что-то пойдёт не по плану, гонец примчится за пять минут.       В Западной Ограде оставалось совсем немного стражников — только те, кто был в карауле или только что сменился. Все остальные стояли на постах, охраняя доступы в Запретный Город.       Никто не встречал командующего во дворе, и он, не заглядывая в свой кабинет, прямиком направился на кухню. Если где-то и были известны все последние новости, то только там, в уютном тепле, пронизанном аппетитными запахами выпечки, которую Сянь Чжень так любила стряпать для своих коллег.       — Что там сегодня стряслось? — спросила хозяйка кухни, слегка повернув голову, когда Ван Чжи появился на пороге. — Все ушли охранять дворец, даже ужином угощать некого.       — Дин Жун не вернулся? — ответил Ван Чжи вопросом на вопрос.       Сянь Чжень бросила свои сковородки и с удивлением посмотрела на него.       — А разве должен?       Значит, не вернулся. Если ему требовалось три часа, чтобы обезвредить все бомбы, и ещё около получаса… ну, максимум, час, чтобы добраться до Западной Ограды… Он давно уже должен быть здесь.       Ван Чжи почувствовал, как тревога поднимается в его душе ледяной волной.       Его шпион не вернулся, потому что заговорщики схватили его, застав за опасным занятием. Он, должно быть, в плену… или убит. Ведь вместо того, чтобы подстраховать помощника, направив в чайную лавку отряд стражи, командующий беспечно бросил его одного сражаться с бандой головорезов.       Ван Чжи был так озабочен безопасностью императора, что совершенно не подумал о безопасности Дин Жуна, отправив его на верную смерть. Но если у заговорщиков, задержанных в свите ойратского посла, не было с собой никаких бомб — значит, Дин Жуну всё же удалось лишить их оружия. Что же теперь делать? Взять оставшихся стражников и устроить облаву в бывшей чайной лавке?       Сянь Чжень перехватила взгляд Ван Чжи, в котором тревога смешалась с мрачной решимостью. В столице определённо что-то происходило, но она не стала спрашивать напрямик, посчитав, что всё, что нужно, командующий и сам ей расскажет.       — Мой господин, выпьешь чаю или снова убежишь во дворец?       — Нет времени для чая.       — Что мне сказать Дин Жуну, если он придёт?       Ван Чжи опустил глаза, стараясь справиться с эмоциями.       — Скажи ему, что я чёртов идиот.       Он резко развернулся и вышел во двор, где его ждал телохранитель.       — Цзя Куй! Собери отряд из оставшихся стражников — всех, кто не на дежурстве. Мы устроим облаву в чайном доме Цянь Тая.       — Слушаюсь, — невозмутимо поклонился Цзя Куй.       Через пять минут выяснилось, что свободных стражников осталось всего трое, не считая самого Цзя Куя, но Ван Чжи устроил и такой вариант. Вряд ли заговорщики всё ещё дожидались на складе тех, кто придёт их арестовать.       Бывший чайный склад встретил стражей Западной Ограды зловещей тишиной. Когда Ван Чжи в сопровождении своих солдат ворвался в оставленную распахнутой дверь, его глаза несколько секунд привыкали к полумраку внутри помещения.       Там был полнейший кавардак, свидетельствовавший о развернувшейся совсем недавно отчаянной схватке. На полу — перевёрнутая мебель и разбитая посуда. Терпкий запах чайных листьев смешался с запахом отсыревшего пороха, но следов взрыва не было видно.       Значит, Дин Жуну пришлось сражаться с заговорщиками, но они не смогли воспользоваться своим смертоносным оружием. И где же теперь искать бесстрашного шпиона?..       Стражники Западной Ограды, повинуясь знаку Цзя Куя, разошлись по территории склада в поисках следов пребывания заговорщиков.       Ван Чжи в тусклом свете заходящего солнца, проникающем в узкое окно, увидел застывшее у стены тело незнакомого мужчины. Ещё один, в чёрном одеянии разбойника или убийцы, лежал ничком у раскрытого сундука, в котором блестели новой сталью клинки. Рядом — разломанные секции шкафа, обрушившегося в ходе жаркого сражения. Дальше — ещё один мужчина, привалившийся спиной к стене. Его одежда была залита кровью…       Ван Чжи почувствовал, как его сердце провалилось куда-то в пятки, и рванулся к нему.       — Дин Жун!..       Убит?.. Ван Чжи опустился на колени возле своего тайного агента и, стараясь не поддаваться панике, нащупал на его запястье едва уловимый пульс. Слава небесам, жив!       — Дин Жун…       Ван Чжи хотелось встряхнуть его, чтобы привести в чувство, но он знал, что так делать нельзя, и только бережно провёл пальцами по его оцарапанной щеке.       Веки раненого шпиона дрогнули, будто он услышал сквозь тяжёлое забытьё голос шефа, призывавший его очнуться.       — Командующий…       — Я здесь.       Ван Чжи не отпускал руку помощника.       — Бомбы обезврежены… — прошептал Дин Жун, стараясь успеть сказать ему самое главное, пока снова не провалился в беспамятство. — Перекройте калитку у восточных ворот дворца… там вход на кухню для слуг… у заговорщиков новый план…       — Я распорядился перекрыть все входы. Его величеству ничего не угрожает, — заверил Ван Чжи. — Мятежа не будет, мы успели предотвратить его.       Дин Жун чуть заметно кивнул, перехватив взгляд командующего, и снова прикрыл глаза, будто лишился последних сил.       Ван Чжи старался, чтобы в его голосе не было слишком явно слышно охватившее его смятение.       — Дин Жун, не умирай! Я тебе запрещаю.       Ван Чжи и сам понимал, что не в его власти что-то запретить, когда речь идёт о жизни и смерти, но что ещё ему оставалось?       — Слушаюсь. — успел прошептать Дин Жун, прежде чем снова погрузиться в темноту.       Вернувшийся из соседнего помещения Цзя Куй поспешил склониться над раненым товарищем.       — Жив?       — Да, — отчаянно выдохнул Ван Чжи, надеясь, что говорит правду.       Цзя Куй кивнул, посчитав этот ответ достаточным, и коротко доложил:       — Я обнаружил бомбы без запалов. Девять штук. Больше ничего, кроме двух свежих трупов — видимо, остальные заговорщики давно сбежали.       — К черту заговорщиков! — нетерпеливо прервал его командующий. — Знаешь, где дом доктора Пэя?       — Знаю.       — Тогда скорее! Мы ведь успеем спасти Дин Жуна?..