Новые приключения сыщика династии Мин

      Военный корабль императорского флота вошёл в устье Янцзы ещё ночью, чтобы при первых лучах рассвета занять позицию у главной пристани порта Нанкин.       Заметив ещё издалека этот корабль с гордо развевающимся над ним штандартом с изображением дракона, стражники в порту поспешили доложить об этом своему новому командиру.       Суй Чжоу, который ночевал теперь прямо в здании местной Стражи, забрав сюда из гостиницы все свои вещи и документы, устало усмехнулся.       Он знал, что этот день настанет, и был к нему готов. Он мог подкрепить каждое обвинение, выдвинутое против могущественного наместника Нанкина, увесистыми доказательствами.       Когда стражник Ли Сянь явился к нему с докладом, что прибывший на корабле императорский чиновник требует к себе байху Суй Чжоу, он взял с собой все бумаги и заторопился в порт. Он не был уверен, что увидит там Ван Чжи… Но ему бы очень хотелось увидеть именно его. Во всяком случае, он был тем человеком, в котором Суй Чжоу был полностью уверен и с которым был готов завершить это сложное расследование.       Командующий Западной Ограды, получивший от императора неограниченные полномочия по расследованию контрабанды и наведению порядка в южной столице, ждал байху Императорской Стражи на борту прибывшего утром корабля.       Поднимаясь по трапу, Суй Чжоу видел, как он гордо стоит на палубе в развевающемся на ветру красном плаще, окружённый своими стражниками и воплощающий собой величие и нерушимость Империи Мин.       Молча кивнув в ответ на короткий поклон прибывшего байху, Ван Чжи жестом пригласил его в капитанскую каюту.       Он видел, как измотан Суй Чжоу, какая горькая усталость скопилась в его глазах, но решил, что сначала должно быть дело. Он расспросит его о Цзя Куе и передаст весточку от Тан Фаня — но это всё потом, когда главная цель его приезда будет достигнута.       — Я получил ваш отчёт и документы, байху Суй, — сказал Ван Чжи, когда они остались вдвоём в богато обставленной каюте. — Его величество посчитал собранные доказательства достаточными, чтобы принять меры. Как вы оцениваете обстановку в городе?       — Внешне всё спокойно, — чётко доложил Суй Чжоу. — После того, как мне удалось взять контроль над портом, попыток вывезти контрабандный товар не было. Основные участники преступной банды, включая портовых служащих — в местной тюрьме. Чтобы арестовать их главного покровителя, у меня недостаточно власти, поэтому я был вынужден направить в столицу этот доклад.       Ван Чжи задумчиво кивнул.       — Суй Чжоу, вы отлично здесь потрудились. Можем ли мы задействовать местную стражу? Насколько мне известно, её руководство связано с контрабандистами.       — Всех, кто был ненадёжен, я отправил под арест, — ответил байху Суй. — С остальными можно работать. Мы удерживаем порт уже несколько дней, и у меня не было нареканий к служащим стражи.       — Тем лучше, — Ван Чжи сдержанно усмехнулся. — Сколько у вас человек?       — Всего девятнадцать, но половина должна остаться в порту и обеспечивать охрану.       — Согласен. У меня десять стражников — итого двадцать. Думаю, этого достаточно, чтобы не позволить главному преступнику сбежать.       — У вас есть полномочия арестовать наместника? — на всякий случай уточнил Суй Чжоу, хотя нисколько не сомневался, что император мог наделить евнуха такими полномочиями.       — Наместник Нанкина назначается на должность и отстраняется императорским указом. У меня есть такой указ, — спокойно проговорил Ван Чжи, будто речь шла о чём-то, что ему приходится делать чуть ли не регулярно. — Его величество, ознакомившись с доказательствами по делу, также уполномочил меня совершить все необходимые действия по аресту бывшего наместника Тан Липена и отправке его под конвоем в столицу, где он предстанет перед судом.       Суй Чжоу согласно кивнул. Это были те полномочия, которыми не обладал он сам, и которые были необходимы, чтобы поставить точку в деле о контрабанде в Нанкине.       — Тан Липен ещё не удрал? Кто-то следит за ним? — спросил Ван Чжи, готовый при необходимости скорректировать свой план.       Суй Чжоу, смутившись, опустил глаза. Ему не приходила в голову мысль, что наместник Тан может бросить здесь всё и банально сбежать из города. Хотя, если рассуждать логически, он имел все основания так поступить…       — Мы сосредоточили все силы в порту, — сообщил он. — Не думаю, что Тан Липен сбежит. Слишком велики его потери.       — Ну, свобода стоит дороже, — хмыкнул Ван Чжи и на минуту задумался. — Ладно, не будем терять время. Берите своих стражников и выдвигайтесь к резиденции наместника. Мой отряд будет ждать вас на подходе к главной площади. Мы окружим здание и вынудим его сдаться. В открытый бой он вступать не будет, побоявшись обвинения в мятеже, а все пути к побегу должны быть перекрыты. И не забудьте про городские ворота. Если порт закрыт, он может попытаться скрыться верхом.       — Я сейчас же распоряжусь.       Суй Чжоу на какую-то долю минуты пожалел, что это — не его командир. Если бы вместо тупого и заносчивого Ван Туна Северный Двор возглавлял кто-то, похожий на Ван Чжи…       Но сейчас его величество поручил главе Западной Ограды руководить совместными действиями двух ведомств, и офицер Императорской Стражи поспешил исполнить его поручения.       Суй Чжоу уже повернулся, чтобы уйти и отдать приказы своим подчинённым, но он не мог так просто уйти. Как будто ничего не случилось.       Он посмотрел на Ван Чжи — спокойного, решительного, готового сражаться за императора и отдать всё, что у него есть, во имя Империи. Они там все были такими, в Западной Ограде — и Сяо Пен, и Цзя Куй… Преданность своему господину была главным девизом их жизни.       Суй Чжоу виновато опустил взгляд и тихо проговорил:       — Ван Чжи, мне очень жаль, что Цзя Куй погиб. Из-за меня. Он спас мне жизнь, а сам…       — В этом нет твоей вины, Суй Чжоу, — оборвал его Ван Чжи. Он не сказал вслух «это моя вина», но запоздалое сожаление о решении послать Цзя Куя в Нанкин больно кольнуло его, заставив отвести глаза. — У нас мало времени. Встречаемся через полчаса перед резиденцией наместника. ***       Тан Фань знал, что вопреки распространённому мнению о работе сыщика, в большинстве случаев раскрытие преступлений зависит не от гениальных догадок и логических выводов, а от упорства, терпения и готовности посвятить своё время нудной и кропотливой работе. Будь то изучение архивных материалов, отслеживание грузов на таможне или розыск скрывающихся от правосудия преступников.       Поэтому, разобравшись с текущими делами в префектуре, во второй половине дня он регулярно ходил на Железный рынок и крутился вокруг того трактира, где, по словам свидетеля, бывал иногда убийца Кун. И не один, а с подозрительным типом в широкополой шляпе.       Три дня терпеливого ожидания не принесли успеха, и Тан Фань уже начал задумываться о том, что скоро его станут узнавать на этой улице, и хорошо бы сменить свой облик, чтобы не нарваться на лишние вопросы. Но и в этот день он упрямо направился на узкую торговую улочку, где всё ещё надеялся встретить человека, которого так упорно искал. Он хотел проследить, где же скрывается злодей, чтобы чуть позже явиться туда уже в облачении магистрата в сопровождении стражников и произвести арест.       Немного устав бродить вдоль торговых заведений и купив для конспирации широкую плетёную корзину, Тан Фань уже подумывал, не перекусить ли ему вкуснейшими вонтонами в харчевне на углу, когда увидел, что из дверей одной из лавок, где ойраты торговали конской упряжью, вышел крепкий мужчина в широкополой шляпе. Конечно, Суй Чжоу был прав, и попытка опознать нужного человека только по шляпе может быть глупостью, но какое-то тревожное чувство зашевелилось в душе сыщика при виде этого мужчины.       Тан Фань, делая вид, что лениво прогуливается вдоль прилавков со всякой всячиной, последовал за человеком в шляпе. Он старался не упустить его из виду и одновременно не подходить слишком близко, чтобы тот ничего не заподозрил.       Но вот человек в шляпе, быстро оглянувшись, будто проверяя, нет ли за спиной опасности, свернул в узкий полупустой переулок. Тан Фань слегка замешкался, завозился в своей корзине, опустил настороженные глаза, чтобы не привлекать внимание преследуемого субъекта. Когда он отважился всё же последовать за предполагаемым преступником, тот уже успел пройти почти весь переулок и теперь поворачивал налево, в другой узкий проход. Не зная толком схему этих закоулков, здесь вполне можно было заблудиться даже днём.       Тан Фань чуть ускорил шаг и успел заметить, как преследуемый им человек в шляпе проскользнул в дверь какого-то дома.       Сыщик постарался запомнить как можно больше примет этого дома и переулка, в котором стоял дом, и представить это место на карте. Подробная карта столицы лежала на столе в кабинете Ван Чжи, и магистрат был уверен, что ему не будет отказано в возможности указать на этой карте место, где скрывается убийца слуги из императорского дворца. Если, конечно, тот, кого он сегодня преследовал, действительно был убийцей. Но его настороженность, привычка постоянно озираться по сторонам, и то, как воровато он исчез за дверью дома, говорили Тан Фаню, что он не ошибся в выводах.       Главный магистрат Тан, укрывшись в узком проёме между двумя соседними домами, с удовлетворением подумал, что наконец-то у него будет повод похвастаться перед Суй Чжоу, что он тоже не терял времени зря… Но тут его внимание привлекла ещё одна знакомая фигура, появившаяся в переулке с другого его конца.       Тан Фань присвистнул бы, если бы не был таким воспитанным молодым господином и не боялся привлечь к себе ненужное внимание.       Он мог поклясться, что вторым человеком, так же воровато протиснувшимся в ту же дверь, что и преследуемый им мужчина в шляпе, был Дин Жун, бывший помощник командующего Западной Ограды. Помощник предал своего господина, и господин прогнал его. На взгляд Тан Фаня, обычно строгий и бескомпромиссный Ван Чжи обошёлся с изменником достаточно мягко. Но сейчас не время было рассуждать о мотивах, побудивших его так сделать.       Тан Фань просто принял к сведению, что бывшего служащего Западной Ограды и таинственного типа в шляпе связывают какие-то секретные дела. Вероятно, это были преступные дела, иначе зачем так озираться, направляясь в затерянный среди закоулков в районе Железного рынка ничем не приметный дом?..       Через некоторое время, когда Тан Фань уже успел слегка замёрзнуть, потому что солнце скрылось за горизонтом, и стоять, втиснувшись между каменными стенами, было довольно зябко, человек в шляпе вышел тем же путём, что и вошёл. И с ним был тот, кого так жаждал разыскать губернатор префектуры Шуньтянь. Тот, чей портрет, написанный со слов девушки, пострадавшей от его преступлений, всё ещё лежал свёрнутый за пазухой у Тан Фаня.       Мигом забыв и про Дин Жуна, и про все остальные досужие размышления, Тан Фань едва дождался, когда двое вышедших из дома мужчин отойдут достаточно далеко, чтобы его не заметить, и выскользнул из своего укрытия.       Было уже достаточно темно, сумерки поглотили окружавший его бедный городской пейзаж, но на Тан Фане была светлая одежда, и ему приходилось держаться подальше от преследуемых, чтобы не быть замеченным.       Дойдя до конца переулка, двое мужчин коротко раскланялись и разошлись в противоположные стороны. Тан Фань на мгновение растерялся, не зная, за кем ему продолжать слежку. В конце концов, он подумал, что префектура Шуньтянь расследует убийство торговца у южного моста, поэтому нужно идти за Куном.       Он едва не упустил его за этими сложными размышлениями, но успел заметить, как преследуемый убийца свернул на широкую улицу направо. Эта улица вела к северным воротам города, и если Кун собирался их пересечь, ему следовало поторопиться.       Тан Фань чуть прибавил шаг. На этой улице горели фонари и ещё было довольно много народу. Здесь торговали уличной едой, и Тан Фань, уловив пряный аромат жареного со специями мяса, почувствовал, как сводит от голода живот. Но сейчас он не мог отвлекаться на такую ерунду, как ужин. Иначе упустит убийцу, которого с таким трудом отыскал.       Тан Фань старался не выпускать из виду крепкую фигуру Куна, казалось, уверенно двигавшегося к какой-то цели. Магистрат ловко уворачивался от встречных гуляк и старался не натолкнуться ни на чью спину, но всё же просчитался. Когда прямо у него перед носом торговец выкатил поперёк улицы тележку с жареными пирожками, Тан Фань резко взял правее, чтобы с ним не столкнуться, но налетел на дородную даму в ярком халате, и чуть не сбил её с ног. Дама от возмущения завизжала, её спутник ухватил Тан Фаня за шиворот, не дав ему упасть, и грозно занёс кулак перед его лицом.       Тан Фань принялся бормотать извинения, пытаясь вырваться из его цепкой хватки. Когда ему это удалось, и только обида за пинок под зад напоминала о случившемся с ним конфузе, он огляделся по сторонам в надежде увидеть широкую спину преследуемого убийцы. Но к тому времени его и след простыл. Кун Баоли не стал дожидаться, когда сыщик разберётся с последствиями своей неловкости, и скрылся в неизвестном направлении.       Потыкавшись ещё какое-то время в переулки, уходящие по сторонам от оживлённой улицы, Тан Фань расстроенно вздохнул, обозвал себя недотёпой и вернулся к тележке торговца, продающего пирожки. Если уж погоня за преступником не удалась, можно хотя бы утолить голод, чтобы не возвращаться домой совсем неудовлетворённым… ***       Дин Жун был немного удивлён, встретив бывшего байху Восточной Ограды на совещании у Шан Цзюня. Он знал, что Кун Баоли был обвинён в преступлении, и ещё раньше был уволен командующим Шаном, поэтому обнаружить его в столице, когда его поисками занималась вся столичная стража, было довольно неожиданно.       Оказалось, что Кун нужен был главе заговорщиков как консультант. Шан Цзюнь долго расспрашивал его на предмет транспортировки оружия по территории страны и пришёл к выводу, что тот ни черта толком не знает. Тогда он прогнал Куна, велев ему на всякий случай не удирать из города и быть под рукой. Вместе с Куном ушёл и Лун Фэн, наёмник, с которым Шан Цзюнь обтяпывал самые опасные и незаконные дела, ещё когда обретался в Цзянси.       Дождавшись, когда двое заговорщиков покинут комнату, Шан Цзюнь зажёг ещё пару свечей, отчего таинственный полумрак, сопровождавший тайное совещание, рассеялся, и вопросительно посмотрел на Дин Жуна.       — Что скажешь? Действительно никто не знает, как охраняется оружие, когда его везут к месту использования?       — Паршиво охраняется, — поморщился Дин Жун, и это было правдой. Обычно, если не поступало особого распоряжения Военного Министерства, обоз с вооружением для армии передвигался по дорогам Поднебесной почти как обычный торговый караван.       — Правда? — одновременно обрадовался и насторожился Шан Цзюнь.       — Да. Мне приходилось с этим сталкиваться. Не охрана, а полная ерунда.       Дин Жун равнодушно пожал плечами, будто эта тема его совсем не интересовала. Он понял, что его задача состоит в том, чтобы выведать у собеседника как можно больше, не разболтав при этом ничего, что и так не было широко известно. А ещё лучше, ловко ввести его в заблуждение. Но насчёт охраны обмануть бы не получилось, потому что у Шан Цзюня оставались связи в военном ведомстве.       — Нам нужны ружья… — задумчиво протянул Шан Цзюнь, меряя шагами небольшую комнату, окна которой выходили в узкий переулок, тянувшийся от самого Железного рынка. — С помощью старых связей мне удалось достать ойратские луки со стрелами для наших сторонников, но хорошо бы иметь огнестрельное оружие. Оно бьёт дальше и надёжнее и производит много грохота и огня, что само по себе устрашает противника.       — У меня нет связей среди военных, а больше нигде невозможно добыть ружья, — хмыкнул Дин Жун. Серьёзный подход его собеседника к подготовке переворота вызывал у него беспокойство.       — Мне удалось узнать, что через три дня из столицы на северную границу, в Датун, отправится обоз с оружием. Как ты думаешь, насколько сложно будет его захватить?       — Не знаю, — Дин Жун подумал, что если не сможет отговорить заговорщика от этой идеи, то хотя бы должен узнать подробности его плана. Тогда можно будет устроить засаду. — Зависит от того, что везут, кто ответственный, дорого ли это стоит… Но если обоз сопровождает Императорская Стража, то лучше не соваться. Порубят на куски.       — Сам же говорил, что плохо охраняют.       — Если этим занимается департамент снабжения, то так и есть. Но ты же не знаешь, чей это обоз и кто за него отвечает.       — Почему же не знаю? Знаю. За него отвечает кто-то из чиновников Ма Вэньшеня, пока ещё не отстранённых от должности. Он должен передать моему человеку маршрут перевозки и сообщить, когда точно обоз выезжает на север. — Шан Цзюнь в задумчивости снова прошёлся от стенки до стенки, обогнув стоявший посреди комнаты круглый стол. — Я думаю, всё же стоит рискнуть. Пусть Кун этим займётся. А мы с тобой подумаем, как замести следы и спрятать награбленное так, чтобы никто не догадался. Переполох ведь поднимется. Так пусть они все думают, что это бандитская секта Белого Лотоса безобразничает.       — А это не секта Белого Лотоса?       Дин Жун хмыкнул, кивнув на болтавшийся на поясе Шан Цзюня кошелёк с выразительной вышивкой.       Шан Цзюнь проследил за его взглядом, погладил вышивку, изображавшую пятилепестковый лотос, и тоже хмыкнул.       — Это — баловство. Один мой знатный покровитель начитался исторических баек. Но ведь мы, приятель, стремимся к реальной власти. Какая разница, под каким символом мы добьёмся успеха, если в итоге получим императорского дракона?..       Дин Жун согласно кивнул и подумал, что очень некстати его шеф из Западной Ограды вместе с байху Суем уехали в Нанкин. ***       Ван Чжи распорядился окружить внутренний двор резиденции наместника и выставить караул у главного входа и двух запасных. Ни одна мышь не должна была ускользнуть от занявших свои позиции стражников.       Охрана, состоявшая из местных служащих префектуры, при виде внушительного отряда, возглавляемого двумя столичными чиновниками, поспешила сдаться и была отправлена в тюрьму для дальнейшего разбирательства.       — Наместник Тан никуда не уезжал? — спросил Суй Чжоу одного из арестованных стражников.       — Нет, сегодня дома сидит.       — Кто ещё остался с ним в резиденции?       — Двое слуг и повар. Слуги чистят серебро, повар сидит и ругается, что теперь останется без работы…       — Ясно. Каков наш план? — Суй Чжоу повернулся к стоявшему рядом командующему Западной Ограды. — Вломимся в дом, всё обыщем, арестуем Тан Липена?       — Не надо вламываться, — покачал головой Ван Чжи. — Я пойду к нему и предъявлю указ. Он не посмеет оказать сопротивление, иначе будет казнён как мятежник.       — Один пойдёте? — недоверчиво покосившись на командующего, уточнил Суй Чжоу.       — Да. Нас слишком мало, чтобы отвлекать силы от главного. Ваша задача — не выпускать никого из дома. Слуг или других обитателей резиденции, которые попытаются сбежать, обыскивать и задерживать. Тан Липен наверняка собирался удрать из города и забрать с собой наворованное, но никто не должен вынести отсюда ни единой монеты, ни единого ляна серебра. Всё подлежит изъятию в казну.       — Я понял, — кивнул Суй Чжоу. Ему было немного тревожно за друга, но, в конце концов, никто ведь не пойдёт на открытый мятеж и не станет угрожать императорскому посланнику… …       Ван Чжи рассчитывал обнаружить Тан Липена в кабинете, поспешно жгущего бумаги и собирающего ценные вещи для побега, но он ошибся.       Тан Липен встретил его, стоя посреди главного зала прямо напротив широкого окна, выходящего во внутренний двор и позволяющего видеть, как Императорская Стража совместно с Западной Оградой плотно окружают резиденцию хозяина города.       Он поприветствовал незваного гостя лёгким поклоном и ироничной ухмылкой.       — Я ждал кого-нибудь из столицы, но не думал, что император направит евнуха.       Ван Чжи остался невозмутим. Ему было не привыкать к войне ядовитых языков при дворе.       — Его величество, видимо, решил, что это будет справедливо, если один евнух арестует другого.       Он предъявил наместнику указ об отстранении от должности.       — Тан Липен, с этого момента ты больше не наместник Нанкина. Твои незаконные сделки наносят государству слишком большой ущерб. Придётся потрудиться на каторге, чтобы возместить потери казны.       Тан Липен невозмутимо выгнул бровь.       — Разве я — единственный чиновник, укравший у государства немножко серебра? При дворе даже военные воруют.       — И тоже отправятся на каторгу. — Ван Чжи немного удивило спокойствие оппонента и его готовность признать грехи. — Но это не оправдывает лично тебя.       — А я и не оправдываюсь. — Тан Липен хитро прищурился. — Я ищу способ, как мы могли бы договориться.       — Не пытайся мне угрожать или подкупить. Я исполняю волю его величества.       Тан Липен усмехнулся, не отводя глаз от посланника императора.       — О нет, я не предлагаю тебе деньги, Ван Чжи. Хотя мог бы предложить много денег.       — Мне известны масштабы твоих незаконных махинаций, наместник. Бывший наместник. — Командующий Ван коварно усмехнулся в ответ.       Подлого лиса Тан Липена это не смутило.       — Я в курсе, что все взятки ты передаёшь в казну, а пополнять казну его величества у меня нет никакого желания.       — Верно. Отличный способ поправить бюджет. Но сейчас я бы отказался. Когда вернём предназначенное для последнего рейса контрабанды, казна и без взяток ощутимо пополнится. Не так ли?       В голосе противника глава контрабандистов слышал скрытую угрозу, но продолжал беспечно ухмыляться, будто имел какой-то запасной план.       — Значит, хочешь меня арестовать?       — Не только хочу, но и арестую. Хватит болтать, Тан Липен. Ты обманул доверие его величества и не заслуживаешь снисхождения. Ты арестован. Следуй за мной.       — Твоя самоуверенность тебя погубит, Ван Чжи.       Тан Липен пожал плечами и повернулся к командующему Западной Ограды спиной, будто полностью утратил к нему интерес.       — Не заставляй стражу ждать. Если не сдашься и не выйдешь отсюда добровольно, за сохранность этого дома я не ручаюсь, — в голосе Ван Чжи прозвучала угроза, но на его собеседника это не произвело никакого впечатления.       — Выйду. И даже уйду.       Ехидство Тан Липена казалось неуместным в этой патовой ситуации, но он, похоже, был с этим не согласен. Бывший наместник Нанкина резко взмахнул рукой, подавая сигнал, и в то же мгновение двое головорезов в чёрном возникли из-за спины Ван Чжи. Один из них приставил к горлу командующего клинок и замер, ожидая дальнейших указаний хозяина. Тан Липен повернулся к своему противнику и всё так же спокойно и насмешливо проговорил:       — Сейчас мы выйдем отсюда вместе, и ты дашь команду своим солдатам пропустить нас. Я сяду на лошадь, возьму свою маленькую заначку, не предназначенную для императорской казны, и больше ты меня не увидишь. Как тебе такой план?       — У меня есть лучше, — стараясь сохранить невозмутимость, ответил Ван Чжи. Холодное лезвие меча мешало ему усмехаться, но сдаться так просто он был не готов. — Мы выйдем отсюда вместе, ты сдашь оружие и деньги моим солдатам, и это зачтётся при назначении наказания Верховным судом.       — Поганый план, — покачал головой Тан Липен, понимая, что сейчас преимущество на его стороне. — Пошли, исполним лучше мой.       Выбора особо не было, и Ван Чжи решил поддаться ему в расчёте, что по ходу дела какая-нибудь случайность сломает наместнику его коварные планы. Он знал, что такие случайности порой происходят, но даже если нет — во дворе его ждали стражники, которые не дадут преступнику уйти от правосудия. И уже неважно, какой ценой.              Слуга в чёрном, похожий на ниндзя, подтолкнул командующего к выходу вслед за хозяином дома, но тут случайность — или закономерность, если рассматривать преступную деятельность Тан Липена как карму — всё же вмешалась в безупречный план контрабандистов.       Спрыгнув с крытой галереи хозяйского дома прямо перед носом Ван Чжи, ещё одна фигура в чёрном сильной рукой оттолкнула его к себе за спину, одновременно отправив ниндзя с мечом в полёт через весь зал. Меч отлетел куда-то к небесам, едва не чиркнув Ван Чжи по щеке, но его больше не интересовали эти самоуверенные контрабандисты. Он не отводил взгляда от нежданного защитника.       — Цзя Куй!..       Умелый воин чуть заметно поморщился и ловко перехватил руку второго ниндзя, потянувшуюся за оружием.       — Даже думать не смей. — Заметив краем глаза спешащих на подмогу бандитов, он повернулся к Ван Чжи. — Я сейчас, командующий. Доведу дело до конца.       Уложив на глазах опешившего наместника пятерых его подельников, как неопытных щенков, Цзя Куй бросил презрительный взгляд на главу контрабандистов и сразу забыл о его существовании. Его больше заботила безопасность Ван Чжи.       — Командующий, он не задел вас?       — Не успел. Ты ему помешал, Цзя Куй.       Ван Чжи с трудом удержался от неподобающего его чину порыва похлопать по плечу верного соратника, так своевременно пришедшего на выручку. В его глазах телохранитель видел искреннюю радость, и сам был рад всей душой, что успел защитить командующего.       — Но откуда ты здесь взялся? — Ван Чжи слегка нахмурился, вспомнив, с какой убеждённостью Суй Чжоу уверял его, что Цзя Куй погиб. — Мы в Западной Ограде из доклада Суй Чжоу решили, что ты остался на корабле…       — Да, меня там крепко приложило, — не стал отрицать Цзя Куй, у виска которого красовалась большая ссадина. — Но не мог же я оставить вас без охраны, ваше превосходительство.       — Спасибо тебе, Цзя Куй. Ты не представляешь, как ты вовремя.       Бывалый вояка смутился от искренней благодарности командующего.       — Ну, вообще-то представляю. Я сидел там под крышей ещё до того, как вы явились арестовать этого мошенника. Хотел проследить, куда он денет сундук денег.       — И куда?       — Не знаю, пропади он пропадом! — Цзя Куй виновато опустил глаза, чувствуя, что всё же подвёл шефа. — Явились эти недоделанные ниндзя, и мне пришлось переключиться на них…       — Ну ладно, — Ван Чжи отнёсся к этой неудаче философски. — У стражи будет достаточно времени для хорошего обыска. А сейчас пойдём. Братцы уже заждались. Пошли, бывший наместник! Твоя ставка не сыграла.       Стараясь не слишком ехидничать, он поторопил своего противника, обречённо смотревшего на остатки своего отряда, так безжалостно и нелепо разбитые этим головорезом из Западной Ограды.       Цзя Куй обернулся к Ван Чжи и, получив утвердительный кивок, с силой подтолкнул главу контрабандистов к выходу.       — Не слышал, что сказал командующий? Ты арестован, Тан Липен. Иди вперёд и не вздумай брыкаться — бесполезно.       Да уж, теперь Тан Липен и сам понимал, что бесполезно. Как же он мог так просчитаться? А ведь ему казалось, что он всё предусмотрел…       — Будь ты проклят, Ван Чжи! — с отчаянием прохрипел бывший всемогущий наместник Нанкина.       — Ты не первый и не последний изменник Империи, кто мне это говорит, — холодно заметил Ван Чжи и сделал знак Цзя Кую выпроводить Тан Липена вон.       Арестант в сопровождении стражника и командующего Западной Ограды вышли во двор, наглухо окружённый солдатами двух ведомств.       Суй Чжоу, сгоравший от нетерпения, поспешил навстречу маленькой процессии.       — Командующий Ван, всё в порядке? Долго вы что-то… — тут его взор скользнул по Цзя Кую, надёжно прикрывавшему спину начальника, и он от неожиданности остолбенел.       — Всё по плану, — усмехнулся Ван Чжи. — Разберитесь там в доме, байху Суй. Тех, кто ещё не покойник — в тюрьму. Дом обыскать. Все деньги, что найдёте — в казну.       — Слушаюсь! — военная выучка не подвела Суй Чжоу, опередив возгласы удивления и радости при виде живого и невредимого Цзя Куя.       — Когда закончите, приходите ко мне на корабль. Мы с Цзя Куем сейчас сразу туда, устроим совещание в штабе.       — Так точно.       Цзя Куй сдержанно усмехнулся при виде искреннего изумления в глазах Суй Чжоу и поспешил следом за Ван Чжи. ***       В отсутствие командующего и его заместителя Сяо Пен остался в Западной Ограде за главного.       Он теперь был цзунци, и его лукавый приятель Лу, отмечая это событие рюмочкой сливового вина из Нанкина, тихонько подкалывал его:       — Ещё пара таких заданий, и ты сможешь жениться, братец.       — Ещё пара таких намёков, и ты получишь тумаков, братец, — беззлобно ухмылялся в ответ Сяо Пен.       Он запрещал себе мечтать о том дне, когда это случится, потому что понимал, что случится очень не скоро. И далеко не факт, что его не убьют на одном из таких заданий раньше, чем он сможет назвать свою любимую Чжень-эр законной женой.       Изъятая у дядюшки Хоу контрабанда была подсчитана и сверена с документами, которые Сяо Пен привёз из Нанкина.       На том корабле, что доставил в столицу купленное им вино, было ещё десять мешков соли, которых на складе Хоу не обнаружилось. Это позволило стражнику предположить, что таких складов в столице было несколько.       Немного придя в себя от последствий своей опасной поездки, Сяо Пен решил не терять времени даром и к возвращению командующего отыскать другие склады — как минимум, ещё один склад — где контрабандисты хранили нелегальный товар.       Он бродил в окрестностях рынка, заглядывал в лавки торговцев, совал свой нос в конторы, занимающиеся доставкой товаров из Нанкина, расспрашивал и вынюхивал, и наконец, почуял запах удачи.       Старый бродяга шепнул ему за десяток медных монет, что в одной небогатой лавке на другом конце города от склада дядюшки Хоу по ночам разгружают мешки, в которых насыпан вовсе не рис. Если прийти туда как обычный покупатель и не знать условного сигнала, можно купить рис или пшеницу. А если знать пароль, да ещё и подтвердить свои связи с известным в торговых кругах господином Ман Юном, то можно получить и соль, и крепкий алкоголь, и даже… оружие.       Последнее обстоятельство особенно насторожило стражника Западной Ограды, ведь нелегальная продажа оружия всяким бандитам создавала угрозу безопасности мирных граждан столицы и требовала немедленного вмешательства.       Поэтому, предупредив братца Лу и братца Чена, что идёт в лавку дядюшки Пао искать контрабанду, Сяо Пен сразу после обеда направился в южную часть города, чтобы проверить свои подозрения.       Дядюшка Пао выглядел вовсе не дядюшкой, а довольно молодым и ушлым торговцем среднего класса. Если он и удивился появлению в его лавке офицера Западной Ограды, то не показал виду.       — Что желает господин? — угодливо поклонился он, как кланялся всем своим клиентам.       — Хочу проверить качество товара в твоей лавке, — спокойно ответил Сяо Пен, стараясь не пугать торговца раньше времени. — На тебя стали приходить жалобы, что продаёшь испорченный рис с плесенью. Предъяви, что хранится у тебя на складе, и если жалобы подтвердятся, отправишься со мной в тюрьму.       Он знал, что качеством риса должна заниматься префектура и в тюрьму за это не сажают, ну если только продавец откажется возместить ущерб… Но ему надо было запудрить мозги владельцу лавки, чтобы попасть к нему на склад.       — Это клевета, — поморщившись, как от зубной боли, заявил торговец. — Я никогда не продавал плохой товар. Это же моя репутация… Но проходите, господин, смотрите. Можете взять на пробу — отличный рис.       — Ты мне что, взятку предлагаешь? — нахмурился стражник.       — Нет, что вы, господин, — лавочник поклонился так, будто перед ним стоял сам губернатор. — Просто уверен в качестве, вот и предлагаю вам самому убедиться.       Они прошли на склад, где стояли мешки с рисом и пшеницей, а также корзины с сушёными грибами и пряностями.       — А там у тебя что? — поинтересовался Сяо Пен, заметив в углу склада ещё одну дверь.       — Ещё один склад. Сейчас он пустует, а летом и осенью там хранится мёд.       — Открывай, — пустой запертый склад показался Сяо Пену подозрительным.       — Не могу, ключа нет. Брат уехал и забрал с собой.       Заметив, как забегали глазки лавочника Пао, Сяо Пен решил, что не уйдёт отсюда, пока не разберётся.       — Если не откроешь, придётся сломать. Ты вообще соображаешь, кому пытаешься противоречить? С Западной Оградой шутки плохи.       Он угрожающе положил ладонь на рукоять меча.       Лавочник смерил его злым и встревоженным взглядом.       — Господин, там ничего нет. Прошу вас, не ломайте. Брат вернётся — сердиться на меня будет.       — Тогда открывай.       — Так ключа нет.       Сяо Пен сердито посмотрел на торговца, потом на довольно крепкую дверь, вытащил из-за пояса длинный нож и, немного повозившись в замке, с торжествующим видом повернулся к хозяину склада.       — Ничего не сломал. А теперь лучше сам сознайся, что ты там прячешь.       За дверью стояли такие же с виду мешки, как и в основном хранилище.       Лавочник в ужасе воззрился на проверяющего, попытался заявить протест, но не успел.       Заметив в углу большой квадратный сундук, Сяо Пен направился прямо к нему и решительно приоткрыл крышку. Под крышкой он увидел знакомые изгибы монгольских луков, которые так любят кочевники на северной границе.       — Это что такое? — он вышел со склада и повернулся к лавочнику, стоявшему с растерянным лицом и смотревшему на него, не скрывая страха.       — Это… это… ммм…       Дальнейших попыток как-то выкрутиться Сяо Пен не услышал, потому что что-то тяжёлое обрушилось сзади на его затылок, в глазах потемнело от боли, и он рухнул к ногам хозяина склада.       — Ты ума сошёл? Это же Западная Ограда… — зашипел лавочник Пао на того, кто ударил стражника сзади по голове. — Нас теперь заживо на кусочки порежут!..       — Не бойся, Пао Кан. Если бы они нашли это оружие, было бы хуже. А так — избавимся от тела, когда стемнеет, оттащим на пустырь за мостом, никто и не подумает, что такие приличные торговцы, как мы, могут быть к такому причастны. ***       Солнце клонилось к закату, играя золотым светом на волнах, мирно покачивающих мощный и маневренный военный корабль. На корабле полным ходом шла погрузка товара, награбленного бывшим наместником и теперь подлежащего возврату в казну. Двое матросов под командованием служащего Западной Ограды таскали мешки с солью, стараясь не слишком шуметь рядом с капитанской каютой.       Цзя Куй привычно заваривал чай, считая само собой разумеющимся, что он успел вмешаться так вовремя в коварные планы контрабандистов. Именно для этого он и нужен был главе Западной Ограды.       — Прошу вас, командующий. Лучший лунцзин, что мне удалось умыкнуть на кухне у госпожи Сянь перед отъездом.       Ван Чжи хитро усмехнулся, представив, как обрадуется Сянь Чжень, когда он вернёт её учителя ушу в Западную Ограду. Она ведь уже успела оплакать этого безупречного стража… Впрочем, он тоже.       — Цзя Куй!       Телохранитель, колдовавший с чайником на маленьком резном столике у окна, повернулся к нему.       Командующий Ван с довольным видом пил чай и улыбался.       — Я рад, что ты снова со мной.       — В полном вашем распоряжении, ваше превосходительство, — с поклоном подтвердил Цзя Куй. — Я же клялся быть с вами, что бы ни случилось. Так что, пришлось вернуться со дна морского.       — Из письма Суй Чжоу мы все решили, что ты погиб при взрыве. Сянь Чжень очень расстроилась.       О себе Ван Чжи скромно умолчал.       — Байху Сую тогда самому было бы уцелеть. Шарахнуло там знатно! Как только я оклемался немного и смог оттуда выбраться, прыгнул в воду и уплыл подальше от того причала, а потом спрятался за складами. — О том, что помимо ссадины у виска он сломал два пальца и весьма чувствительно ушиб спину, Цзя Куй предпочёл не распространяться. — Дождался, когда вся стража разошлась уже под утро, перегрузив товар на ближайший склад, и пошёл в свою каморку на постоялом дворе. Байху к тому времени уже ушёл в Императорскую Стражу. Я убедился, что под защитой местных стражников ему ничего не угрожает, а потом мы оба были слишком заняты… Я сожалею, если причинил вам беспокойство, командующий.       — Это всё паникёр Суй Чжоу… — проворчал Ван Чжи и, бросив взгляд в окно, увидел, как байху Императорской Стражи поднимается по трапу. — А вот, кстати, и он сам.       Суй Чжоу вошёл в каюту и, следуя приглашающему жесту её хозяина, присел возле маленького чайного столика. В ту же минуту перед ним оказалась чашка ароматного чая.       — Я вам ещё нужен, командующий? — спросил Цзя Куй, не желая смущать начальство во время серьёзного разговора.       — Если байху Суй не имеет к тебе вопросов, можешь быть свободен, — усмехнулся Ван Чжи, глядя на всё ещё растерянное лицо императорского стража.       — Байху Суй, я вовсе не бросил вас той ночью, — оправдался Цзя Куй, понимая, что друг его господина хотел бы получить хоть какие-то объяснения. — Я выплыл намного дальше от причала и до утра не мог покинуть порт. Потом увидел, как вы командуете стражей в порту и понял, что могу не опасаться за вашу безопасность. Поэтому стал следить за господином наместником, чтобы иметь возможность помешать ему совершить ещё какую-нибудь подлость.       — Я уже успел помолиться небесам о твоей душе, — буркнул Суй Чжоу, сердясь на самого себя за поспешные выводы. На самом деле, ничего, кроме его отчаянного страха за напарника, спасшего его на корабле, не давало ему оснований сделать вывод, что Цзя Куй мёртв. — Мог бы меня найти и сказать, что благополучно выбрался…       — И привлечь к себе внимание сообщников Тан Липена, — заметил Ван Чжи, который понял, почему его телохранитель предпочёл не появляться перед местной стражей в открытую.       Цзя Куй согласно кивнул.       — Я пришёл, когда во мне была необходимость, и ушёл, когда стал не нужен. Прошу меня простить, байху Суй. Я не знал, что вы сделали такие выводы.       «И ещё написали командующему», — сердито подумал телохранитель, в душе ругая байху, что он так поторопился и расстроил его господина.       — Я очень, очень рад, что ошибся. — Суй Чжоу искренне улыбнулся.       — Нашли что-нибудь в доме? Деньги, золото, драгоценности? — решив вернуть разговор в деловое русло, спросил у него Ван Чжи.       — Мы перерыли всю резиденцию, включая парадный зал и комнаты прислуги, но ничего, похожего на собранные к побегу ценности, не обнаружили.       Суй Чжоу устало вздохнул. Цзя Куй, вернувшийся к завариванию чая, негромко кашлянул, привлекая внимание господина.       — Цзя Куй, у тебя есть мысли на этот счёт? — сразу сообразил Ван Чжи.       — Байху Суй, вы в конюшне не искали? — спросил телохранитель. — Если наместник Тан собирался бежать из города на коне, он должен был спрятать ценности поближе к месту своего отъезда. Чтобы всё было под рукой, если придётся уезжать в спешке.       Ван Чжи одобрительно кивнул, соглашаясь с этой идеей.       — Чёрт! — коротко ругнулся Суй Чжоу. — Совершенно забыл про конюшню и хозяйственные постройки во дворе. Я скоро вернусь!..       Допив залпом свой чай, Суй Чжоу на ходу кивнул командующему Западной Ограды и пулей слетел по трапу.       Примерно через час он вернулся на корабль и поставил перед Ван Чжи увесистый сундучок, доверху набитый золотыми и серебряными слитками. ***       Сянь Чжень расставила в шкафу новую посуду и теперь довольно оглядывала результат. До ужина ещё оставалось время, но она уже закончила хлопотать по хозяйству и невольно вернулась мыслями к подозрительному лавочнику, которого Сяо Пен считал пособником контрабандистов.       — Чен Мин, как ты думаешь, сколько уже времени братец Сяо не возвращается?       — Он ушёл сразу после обеда, а сейчас уже почти ужин… — задумчиво проговорил стражник, недавно сменившийся из караула.  — Действительно, пора бы ему… А что, если он попал в переплёт? Зря я его одного отпустил!..       — Так он же сам настаивал, — не согласилась с последним утверждением Сянь Чжень.       — Надо бы пойти проверить. Как бы действительно чего не случилось…       Сянь Чжень кивнула. Если бы Сяо Пен отправился с парочкой своих парней, она бы не беспокоилась. Но он ушёл один и до сих пор не вернулся, хотя пора бы. Ужин цзунци Сяо без особо важных причин не пропускал.       В отсутствие командующего и его заместителя так уж сложилось, что именно Сяо Пен становился за главного, а если нет Сяо Пена… Этот случай был не урегулирован неписаными правилами Западной Ограды.       — Знаешь, куда именно он пошёл?       — Знаю. Братец Сяо показывал мне эту лавку, говорил, подозрительные дела там творятся… Теперь начинаю верить, что он не ошибся.       Сянь Чжень с возрастающей тревогой посмотрела на клонящееся к закату солнце. Нет, надо что-то предпринять, ведь Сяо Пен вряд ли просто решил загулять, отправившись по важному делу на рынок.       — Чен Мин!       — Слушаю, госпожа.       — Собери парней, кто сейчас не в карауле, и жду вас через четверть часа у ворот. Чувствую, влип наш братец Сяо, и надо его выручать.       — Сделаю, госпожа. А кто же будет за главного?       — Забыл, что у вас есть ещё один офицер стражи? — фыркнула Сянь Чжень и смерила коллегу насмешливым взглядом. — У ворот через четверть часа. Вооружитесь, как для задержания преступников. Не шуметь и не создавать толпу, пока не придём на место.       Стражник кивнул и почтительно склонился перед новым командиром, без раздумий признавая её право отдавать распоряжения. Ведь похоже, в отсутствие Сяо Пена действительно больше некому было взять на себя эту миссию… …       — Сяоци Сянь. Западная Ограда.       Сянь Чжень, облачённая в форму младшего офицера, сунула под нос встревоженному лавочнику табличку с изображением дракона. Торговец заметно побледнел и склонился в излишне почтительном поклоне.       — К вам сегодня приходил наш товарищ. Он спрашивал про мешки с рисом.       — Не было никого. Как после обеда разошлись купцы, так больше никто и не приходил. А про рис у меня уже целый месяц никто не спрашивал, все пшеницу хотят, и желательно, из Ляодуна…       В бегающих глазках лавочника, несмотря на пространное объяснение, Сянь Чжень почувствовала фальшь.       — Не было, говоришь? А мы сейчас проверим. И качество риса проинспектируем заодно.       Она дала знак стражникам следовать за ней и, решительно отстранив перегородившего путь хозяина, прошла в лавку.       Чен Мин предусмотрительно приставил стражника к хозяину лавки, отчего его и без того унылая физиономия окончательно погрустнела. Опытные сыщики Западной Ограды быстро обшарили все углы и обнаружили две запертые двери, ведущие в подсобные помещения.       — Что здесь? — спросила Сянь Чжень обречённо повесившего нос лавочника.       — Ничего особенного. Склад.       — Ключи?       — У меня нет. Брат уехал на несколько дней в Сиань и забрал с собой.       — Врёшь.       Лавочник меланхолично пожал плечами.       — Ломать? — Чен Мин вопросительно посмотрел на начальницу маленького отряда.       — Ломайте! — решительно кивнула Сянь Чжень.       Спустя пару мгновений не слишком крепкая дверь подсобки слетела с петель под напором стражей Западной Ограды, и Сянь Чжень первой ворвалась внутрь. Маленький склад был завален туго набитыми мешками с товаром, из-за которых торчали сапоги стражника.       — Сяо Пен!..       Она подбежала к лежавшему без движения цзунци, проклиная на чём свет стоит его самоуверенность и собственную беспечность.       — Сяо Пен… Ты живой? Очнись… ну очнись же, пожалуйста!..       Почувствовав на лбу её прохладную ладонь, Сяо Пен глухо застонал и приоткрыл глаза.       — Чтоб мне провалиться!.. Моя госпожа…       Он усмехнулся, узнав в младшем офицере стражи сестрицу Сянь, и потянулся ладонью к затылку.       — Что там? Сильно ударили?       — До сих пор башка раскалывается.       Сянь Чжень с Чен Мином помогли товарищу подняться. Девушка приложила к его затылку намоченное холодной водой полотенце, которое с готовностью протянул один из стражников.       — Спасибо, братцы. И сестрица… Ну и балбес же я!..       Сестрица сочувственно покачала головой.       — Ладно, всё обошлось… Что-то успел обнаружить, Сяо Пен?       Он мотнул головой в сторону сваленных в углу мешков и тут же поморщился, выругавшись себе под нос.       — Соль, — доложил стражник, проверивший содержимое мешков.       — Готов поспорить, что это та самая контрабанда из Нанкина, — заметил Сяо Пен. — Не успел я сунуться сюда, как крепко получил по кумполу…       Сянь Чжень покосилась на лавочника, удрученно качавшего головой, стоя под конвоем братцев из Западной Ограды.       — Ты его ударил, мерзавец?       — Не я.       — Не он, — подтвердил Сяо Пен. — Он заговаривал мне зубы про свой товар, когда его подельник огрел меня по затылку. Я его не видел.       — Ясное дело, иначе не дал бы себя ударить.       — Здесь ещё сундук был… — Сяо Пен кивнул в сторону пустого угла складского помещения и снова поморщился от боли в затылке.       — Не мотай головой. Там уже ничего нет.       — Вижу…       — Что здесь стояло? — Чен Мин с угрозой повернулся к хозяину лавки.       — Ничего. Только эти мешки, но они не мои. Брата, который уехал в Сиань.       Сянь Чжень обратила внимание на чёткие границы пыли в углу склада, свидетельствовавшие о том, что долгое время здесь стояло что-то квадратное.       — Действительно, похоже, что был сундук. А что в нём?       — Оружие. — Сяо Пен выразительно ругнулся, но тут же смутился, вспомнив, что один из его стражников — девушка. — Я как раз приоткрыл крышку, когда схлопотал по голове…       — Ничего про это не знаю! — в панике заголосил лавочник. — Это не моё! Я простой торговец, может, не всегда очень честный, но оружие мне приписывать не надо… Не знаю, как оно здесь оказалось и куда потом делось. Если, конечно, было. Небом клянусь, это не моё!..       — Ладно, там разберёмся, — кивнула Сянь Чжень и переглянулась с Сяо Пеном. — Заберём его в нашу тюрьму?       Он хотел кивнуть, но вовремя передумал так нагружать разбитую голову.       — Вяжите его, братцы, и тащите в Ограду. Приедет командующий — уж он-то разберётся с этими сундуками, да и с контрабандой тоже. …       Сидя в уютной кухне Западной Ограды около часа спустя, Сяо Пен рассказывал сестрице Сянь в подробностях о своём неудачном приключении. Лукавый чёрный кот, довольно мурлыча, отирался о его ноги, будто радуясь возвращению хозяина.       — Дождавшись ночи, они бы наверняка меня прикончили, эти бандиты. Так что, спасибо тебе, Сянь Чжень… И признаю, что действовал, как балбес!       Она не стала с этим спорить.       — Я думал, там только контрабанда. Но в сундуке — клянусь тебе, я видел своими глазами — было новенькое оружие. Монгольские луки, я их ни с чем не спутаю. И сам сундук был помечен особым знаком… Вот так.       Он нарисовал палочкой на стоявшей на столе соевой пасте символическое изображение лотоса с пятью лепестками.       — Так, да?.. — Сянь Чжень тихонько охнула, поняв, что может означать этот рисунок.       — Да, чтоб мне провалиться! И эти мерзавцы успели куда-то уволочь его до того, как вы пришли.       — Бросив контрабанду на произвол судьбы… — задумчиво кивнула Сянь Чжень. Ей сейчас очень не хватало Ван Чжи, чтобы держать с ним военный совет.