Новые приключения сыщика династии Мин

      Уже подъезжая к Нанкину, сыщики из столицы решили разделиться.       Байху Суй, направленный Северным Двором, чтобы провести проверку по делу о контрабанде и наделённый необходимыми полномочиями, собирался остановиться в гостинице в самом центре города и открыто нанести визит чиновникам, отвечающим за торговые перевозки. А его коллега из Западной Ограды, изображая мелкого торговца, должен был снять комнату где-нибудь поближе к порту, чтобы наблюдать за происходящими там событиями и в случае необходимости подстраховать напарника.       Суй Чжоу был уверен, что официальным путём ему ничего не удастся разведать. Если уж предшествовавшие две проверки, в том числе и проведённая несколько месяцев назад служащими Северного Двора, ничего не установили, значит, нужен другой подход.       Правда, Ван Чжи, провожая его в поездку, очень недвусмысленно намекнул, что байху Чунь Гао после своей безуспешной проверки обзавёлся собственной повозкой и разодел в шелка жену и наложницу…       Суй Чжоу не хотелось думать, что коллеги по Императорской Страже просто закрыли глаза на выявленные махинации со стороны местных чиновников и повелись на банальный подкуп. Но он знал, что сам Ван Тун, глава Северного Двора, не чурался взяток от столичных торговцев, связанных с преступным миром, а значит, и кто-то из его подчинённых мог последовать его примеру.       Это было ещё одной его задачей — понять, является ли Ван Тун тем человеком, который покрывает банду контрабандистов, или коллега Чунь действовал на свой страх и риск, решив укрыть от начальства истинные результаты ревизии.              Город, который считался второй столицей Империи, расположен в очень выгодном месте, на пересечении водных и сухопутных торговых путей. Климат здесь заметно мягче, чем в Пекине, величавая река Янцзы несет свои воды в Восточное море и имеет выход к Великому каналу, и дух торговли и приключений витает в воздухе вместе с ароматом жареной утки и пряного соуса.       После того, как император Юнлэ перенёс столицу на север, в Пекин, роскошные дворцовые постройки отошли в ведение наместника Нанкина, подчиняющегося непосредственно Императорскому двору, а количество стражи и военных на улицах города уменьшилось во много раз.       Такое сочетание свободы и богатых возможностей влекло в Нанкин дельцов и авантюристов из разных уголков Империи и, конечно, одним из самых выгодных способов делать деньги здесь была контрабанда. До морского порта Сунцзян в устье Янцзы было рукой подать, и корабли торговцев нередко везли помимо основного товара что-нибудь запрещённое или не учтённое и не облагаемое налогом. Время от времени власти Нанкина пытались с этим бороться, и местная тюрьма никогда не пустовала.       Суй Чжоу не интересовали все эти мелкие мошенники и нарушители таможенного режима. Перед отъездом из столицы глава Западной Ограды позволил ему краем глаза взглянуть на документы об объемах производства соли на государственных солеварнях в Цзянси, основных маршрутах перевозок и чиновниках, отвечавших за пополнение казны доходами от соляного промысла. Из анализа этих документов получалось, что около десяти процентов всех доходов теряется от того, что товар отправляется на чёрный рынок в обход Министерства доходов и местной префектуры. Воровать в таких масштабах было бы сложно без участия в деле самих чиновников, контролирующих добычу и перевозку соли.       Суй Чжоу не поленился изучить и материалы прошлых проверок, в которых было указано, что учёт в порту налажен отлично, вывезти что-то нелегально практически невозможно, а чиновники префектуры, контролирующие работу порта — идеально честные и верные императору служащие. Как в таком случае из Нанкинского порта отправлялись корабли с неучтённой солью вниз по Янцзы и вверх по Великому каналу, так и оставалось неразрешимой загадкой.       Пролистав ещё раз свои заметки, сделанные в столице, Суй Чжоу направился прямиком в префектуру Цзяннин, где чиновники из Департамента торговли ведали портовыми делами и взимали с торговцев пошлины.       Как и предполагал императорский стражник, в префектуре ему рассказали занятную сказку о том, что никто ничего не ворует, все пошлины от торговли солью идут прямиком в казну, и уже несколько проверок показало, что столичные власти напрасно так сомневаются в честности местных служащих.       Выслушав чиновников, Суй Чжоу затребовал все документы о перевозках соли и уплате с неё пошлин за последние полгода, быстро пролистал их по диагонали, убедившись, что на бумаге всё выглядит почти идеально, пожал плечами и решил пойти в порт.       Он не прошёл и двух кварталов, когда его догнал на улице молодой парень в форме стражника.       — Байху Суй! Постойте!..       Суй Чжоу остановился посреди шумной улицы, на которой торговали лапшой и жареными цзяоцзы, и спокойно дождался спешившего за ним следом стражника.       — Это ведь вы — байху Суй Чжоу из Императорской Стражи, прибывший сегодня из столицы с проверкой? — уточнил стражник.       — Я, — кивнул Суй Чжоу, на всякий случай положив ладонь на рукоять меча.       — Вы остановились в гостинице старого Ляна у моста в Восточном квартале?       «Однако, местная стража не теряет времени даром», — невольно подумалось Суй Чжоу, который пробыл в этом городе всего лишь полдня.        Он сдержано кивнул.       — Кухня там никуда не годится, — будто не замечая, как нахмурился собеседник, продолжал улыбаться местный страж. — Господин наместник Тан Липен приглашает вас пообедать с ним. Ресторан «Золотой Журавль» — в двух кварталах отсюда. Если вы позволите, я провожу вас, байху Суй.       Суй Чжоу насторожился ещё больше, но ответил согласием. В конце концов, он приехал сюда для того, чтобы выведать секреты хозяев города, и было совсем не лишним свести с ними знакомство лично. …       Наместник Нанкина Тан Липен был евнухом средних лет. Он успел послужить при дворе в Пекине и заслужить там репутацию ловкого царедворца, умеющего в нужный момент оказаться в нужном месте. Его назначил на должность сам император ещё пять лет назад, и за то время, что он здесь правил городом, как своим маленьким княжеством, в Нанкине было всё спокойно. Никаких народных бунтов, никаких громких преступлений, никаких японских шпионов… Налоги исправно поступали в казну, хотя в последнее время их поток заметно сократился. Но в любом случае, у его величества не могло быть серьёзных претензий к чиновнику. В стране были куда более проблемные регионы.       Суй Чжоу никогда не был придворным и предпочитал прямые разговоры, но при необходимости мог поддержать светскую беседу. В тех редких случаях, когда это действительно нужно было для дела.       Тан Липен угощал дорогого гостя из столицы жареной уткой и сливовым вином. Байху Суй отказался от вина, сославшись на то, что он на службе.       — Напрасно вы так, господин Суй, — покачал головой наместник, с удовольствием наливая себе рюмку. — В наших южных краях и вино вкуснее, и люди гостеприимнее, чем в северной столице. Что же вы не зашли в гости, когда приехали? Сразу по делам, сразу за документами…       — Ваше превосходительство, я приехал по поручению главы Северного Двора, чтобы провести расследование, и не смею отвлекать столь важного чиновника от государственных дел, — смиренно опустил голову Суй Чжоу. Он намеренно упомянул своего начальника, чтобы понять, как будет реагировать собеседник.       — Это дело у нас общее, — наместник радушно улыбался, изображая гостеприимного хозяина. — В последнее время много разбойников развелось в Поднебесной, и наш благословенный край — не исключение. Мы с удовольствием примем любую помощь из столицы.       — За последний месяц казна не досчиталась пошлин от продажи соли на три тысячи лянов. За последний год — на тридцать пять тысяч, — заметил Суй Чжоу, чувствуя себя немного неуютно в этой беседе.       Ему привычнее было хватать грабителей на месте преступления, а не рассуждать о доходах казны. Эта роль подошла бы намного больше императорскому евнуху Ван Чжи, но Ван Чжи не мог покинуть столицу без особого распоряжения его величества.       Тан Липен смаковал вино, согласно кивал и вздыхал, делая вид, что эти обстоятельства его сильно огорчают.       — Да, контрабандисты… Они тащат соль в обход государственных податей, набивают свои карманы. Как я ни стараюсь усилить контроль за ушлыми торговцами, всё равно они находят способ обойти все запреты. А порой наглые бандиты даже грабят склады и нападают на честных купцов, уплативших пошлину за свои квоты.       — И они в состоянии награбить столько? — не поверил Суй Чжоу. С этим гостеприимным наместником надо было держать нос по ветру, чтобы не упустить возможных намёков. Если он сам в этом завязан, наверняка, где-нибудь проговорится.       — Если в столице считают, что таковы убытки от их преступного промысла, значит, так и есть, — увернулся наместник.       — Соль везут на кораблях? Можно ли проверить объемы перевозок?       — Конечно, байху Суй. Вам надо только обратиться в наш торговый департамент, там всё учтено.       — А нелегальных?       Тан Липен состроил обиженную гримасу.       — Но ведь жулики не отчитываются в префектуру. Как вы себе это представляете?       — Можно проконтролировать погрузку товаров на корабли в порту или произвести досмотр трюмов перед отправкой.       — Всё это и так регулярно делается стражей в порту. Уверяю вас, если бы всё было так просто, ваши коллеги уже давно бы поставили точку в этом безобразии.       — А мои коллеги, значит, ничего не нашли? — уточнил Суй Чжоу, чувствуя, что подбирается к главному вопросу. Они не могли ничего не найти, если корабли с контрабандным товаром регулярно прибывают в порт. Не в море же их загружают, в самом деле?       — О, они очень старались! — наместник Тан Липен выразительно закатил глаза. — Перевернули вверх дном весь порт и склады — но увы…       — Я намерен проверить заново, — заявил Суй Чжоу, стараясь не упустить ни малейшей тени на лице хозяина города и порта.       — Вы всегда можете рассчитывать на стражников префектуры, ведь невозможно сделать всё в одиночку.       — Благодарю вас, я воспользуюсь этим предложением, если в местном отделении Императорской Стражи получу отказ, — Суй Чжоу постарался, чтобы в его голосе не проскользнули нотки иронии.       Тан Липен сделал знак кому-то за своей спиной, и перед гостями ресторана тут же возникла фигура слуги, держащего на вытянутых руках роскошный меч в серебряных узорчатых ножнах.       — Это отличное оружие — непобедимое в сражении и услаждающее взор своей красотой. Если байху Суй соблаговолит принять этот скромный дар в память о пребывании в нашем городе…       — Это совершенно лишнее, господин наместник, — резко остановил его Суй Чжоу. — Мой меч надёжен и проверен в бою. А этот дар больше подошёл бы моему начальнику, а не скромному стражу.       — Если господин командующий Ван желает получить такой, я с радостью передам ему, когда буду отправлять в столицу новогодние подарки, — не растерялся Тан Липен. — Но вам, господин Суй, тоже не помешает иметь что-то, достойное вашего чина и древнего рода. Может быть, эту курильницу из чистого серебра? — он протянул руку к изящной посудине, стоявшей на соседнем столике. — Или пять отрезов лучшего шёлка, чтобы блистать среди придворных в столице — ведь вы не всегда носите эту форму?       Суй Чжоу чуть заметно усмехнулся. Как, оказывается, всё просто. Господин Ван получит меч за своё незримое покровительство, а господин Суй — шёлк и серебряную посуду… Неужели его коллега Чунь Гао поддался на такой дешёвый подкуп?       Он понял, что дальнейшего разговора не получится, и поднялся из-за стола, сложив руки в вежливом поклоне.       — Господин наместник слишком щедр. Я не заслуживаю столь богатых даров. Если мне будет позволено, по окончании расследования я представлю вам доклад.       Тан Липен едва заметно скривился, но продолжая изображать радушного хозяина, благосклонно кивнул, жестом велев слуге уйти и унести с собой меч.       — Что же, вы сами сделали такой выбор, господин Суй. Желаю вам успешного раскрытия всех преступлений, какие попадутся на вашем пути. …       Суй Чжоу вышел из ресторана, чувствуя, что путь раскрытия преступлений в Нанкине будет для него не простым.       Он понимал, что, несмотря на внешнюю беспечность и притворное дружелюбие, Тан Липен может быть жестоким противником, и он наверняка замешан в деле с контрабандой. Ван Чжи, провожая сыщиков в путь, обращал внимание на этого скользкого чиновника, да и само его поведение сейчас в ресторане…       Если он пытался подкупить проверяющего из столицы, значит, ему есть что скрывать и есть чего опасаться. Тот факт, что он предлагал ему изысканные взятки столь открыто и беззастенчиво, явно свидетельствовал, что делалось такое далеко не в первый раз.       Суй Чжоу решил провести остаток дня, проверяя свои догадки непосредственно в порту. Прежде, чем туда идти, он нанёс визит в местное отделение Стражи, предъявил свои полномочия и договорился с начальником, что при необходимости задействует в обысках и досмотрах двух местных стражников. А для начала ему хотелось изучить те документы, которые составляли в порту владельцы отплывающих кораблей. Поэтому он отправился в порт, разыскал чиновника, отвечающего за погрузку, и потребовал доступ к оформлявшимся там бумагам. ***       Идея сопоставить почерк в фальшивом указе Военного Министерства и плане дворцовой сокровищницы с почерками чиновников, служба которых напрямую связана с Запретным городом, пришла к Ван Чжи после того, как они с Дин Жуном так и не смогли вычислить таинственного пособника заговорщиков.       Командующий Западной Ограды с позволения его величества затребовал в императорской канцелярии всю переписку, которую вели служащие канцелярии, Министерства церемоний и прочих департаментов и ведомств, обеспечивающих жизнедеятельность Запретного Города.       Он установил — и это не требовало никаких специальных навыков — что почерк на бумаге, якобы исходившей от военных, и краткие пометки на плане с указанием места, где хранилась похищенная печать, совершенно не совпадают. Это означало, что как минимум два человека приложили руку к делам, за которыми стоял Шан Цзюнь со своими заговорщиками. Впрочем, почерк на плане дворцовых помещений мог принадлежать самому убитому слуге Бин Цзяну, и установить это теперь было весьма проблематично. Документов, написанных рукой евнуха, прислуживавшего госпоже Шао, во дворцовых архивах не имелось.       Изучение бумаг заняло у Ван Чжи почти три дня, и, в конце концов, ему удалось найти что-то похожее на витиеватую каллиграфию, начертанную неизвестной рукой на фальшивом документе Военного Министерства.       Листок из доклада дворцового чиновника, датированный несколькими месяцами раньше, был исписан очень похожим, но более мелким почерком. Ван Чжи не взял бы на себя миссию эксперта, но внешняя схожесть иероглифов бросалась в глаза. Каково же было его удивление, когда он прочитал подпись под этим докладом — она принадлежала главе Департамента печатей.       Ван Чжи отложил на минуту оба документа, не веря в такую удачу, потом снова сопоставил два почерка, держа перед глазами два исписанных листка бумаги, и протестующе покачал головой. Это было так просто, но в то же время невероятно.       Неужели Лю Цзян дерзнул строить козни против императора? Лю Цзян, который служил его величеству уже много лет и пользовался его доверием. Который просил государя его казнить, когда обнаружилась кража печати Цинь Шихуанди. И который определённо не чертил план похищения печати, хотя именно ему было бы проще всего организовать это дело.       Почерк на плане, где отмечен путь к печатям его величества, был совсем не похож на каллиграфию на этих двух документах. Он был намного более простым, округлым и поспешным. Возможно ли, что это писала одна рука?.. Вряд ли. Значило ли это, что во дворце у его величества было двое врагов? Действовали ли они в сговоре или каждый сам по себе?.. Всё было завязано на таинственный символ — Белый Лотос, но кто служил этому Лотосу вместо того, чтобы служить императорскому Дракону?..       Ван Чжи честно досмотрел все образцы, представленные канцелярией, до конца, но больше ничего похожего на нужные ему почерки не нашёл. Значит, был кто-то, составивший план для кражи. И кто-то, желавший убить Ван Чжи прямо под стенами дворца. Нет, не кто-то, а Лю Цзян, чиновник, весьма приближённый к его величеству.       И снова нестыковка не давала покоя командующему Западной Ограды, ведь логические цепочки указывали, что должно быть наоборот. Лю Цзян должен был украсть печать, которую сам же и хранил, а кто-то неизвестный — вступить в сговор с Ван Туном и убрать стражу у ворот…       Так и не придумав внятного объяснения этой головоломке, Ван Чжи вернул все документы, кроме одного, в императорскую канцелярию, и явился на доклад к его величеству. …       Император выслушал его с интересом, надолго задумался и, в конце концов, отрицательно качнул головой.       — Не верю.       — Ваше величество, я тоже испытываю сомнения относительно участия в этом деле Лю Цзяна, главы вашего Департамента печатей. Если бы было наоборот…       — Я видел его глаза, когда он докладывал мне о краже. Невозможно так притворяться. Он не вор.       — Да, не вор. Но если на этом документе — действительно его почерк, то получается, что он — пособник убийцы.       — Невероятно… — пробормотал император и взял из рук Ван Чжи два листа бумаги с такими похожими почерками. — Да, действительно… что-то в этом есть… Но, святые небеса, зачем?..       — На этот вопрос может ответить только он сам, ваше величество.       — Тогда… — Чжу Цзяньшень на мгновение замешкался, всё ещё не готовый поверить, что глава Департамента печатей может быть связан с его врагами, с таинственной сектой Белого Лотоса, которая готовила заговор против своего государя. — Тогда арестуй его, Ван Чжи. Я хочу знать правду — и я её узнаю.       — Слушаюсь, ваше величество.       Ван Чжи поклонился императору и отправился исполнять его приказ. …       Лю Цзян воспринял свой арест со спокойным достоинством. Он смерил главу Западной Ограды взглядом гордого мученика, невинно обречённого на казнь, сдержанно поклонился и последовал за ним в застенки этой сыскной организации, внушающей ужас нерадивым подданным императора Чэнхуа.       — Командуюший Ван, я не знаю, в чём провинился перед его величеством, но если такова его воля, я готов её исполнить.       Командующий лично сопроводил арестованного в тюрьму Западной Ограды, вошёл вместе с ним в камеру и коротко кивнул, предлагая присесть на лавку. Он не хотел начинать допрос с демонстрации орудий для пыток. Всё это время он продолжал анализировать действия Лю Цзяна в последние несколько недель и не находил ни малейших оснований подозревать его в чём-либо. Если бы не две страницы текста с таким похожим почерком… Но ведь это могло быть совпадением. Или не могло?..       Он предъявил арестованному эти две страницы и молча ждал его реакции. Если чиновник действительно виноват, он должен как-нибудь выдать себя.       Лю Цзян спокойно изучил документы.       — Вот это — мой доклад в Министерство церемоний о том, что печать с красным драконом может использоваться для подписания соглашения с Тибетом. А это я не писал. Это какая-то директива военных. — Он вопросительно посмотрел на Ван Чжи. — Разве я совершил что-то, не подобающее государственному чиновнику и слуге его величества, подписав этот доклад?       Так притворяться невозможно. Ван Чжи снова одолели сомнения. Надо бы отдать образцы почерка кому-то более искушённому в таких делах, чем он сам.       — Вы уверены, что второй документ вам не знаком, господин Лю?       — Военное Министерство? Абсолютно уверен. — Лю Цзян присмотрелся к директиве внимательнее и, обнаружив что-то, что его сильно обескуражило, поднял удивлённый взгляд на своего оппонента. — Это подделка?! Если кто-то подделал печать Министерства, это серьёзное преступление. Неужели вы думаете, что я мог совершить такое?..       Ван Чжи молчал, продолжая сверлить его взглядом.       — Кто-то из моих подчинённых?..       — Я хочу знать, кто автор этого документа. Как вы верно заметили — этой подделки, господин Лю, — заявил Ван Чжи, и арестанта обдало холодом от сквозившей в его тоне угрозы.       — Я не могу этого знать, — Лю Цзян покачал головой и устало вздохнул. — Если его величество считает, что я способен на такое, я готов понести наказание. Любое наказание будет недостаточно жёстким для меня по сравнению с тем, что я утратил доверие моего императора.       Ван Чжи в задумчивости прошёлся по камере.       Он в глубине души всегда уважал этого гордого и строгого чиновника, прошедшего путь от младшего магистрата до начальника важного дворцового департамента. Уважал, несмотря на то, что нередко в придворных распрях они оказывались по разные стороны барьера. Лю Цзян был упрямым, не гибким, иногда острым на язык, но никогда — подлым и вероломным. Мог ли он предать императора?       — Когда вы встречались с Шан Цзюнем в последний раз? — небрежно спросил Ван Чжи, будто уже знал ответ.       Лю Цзян посмотрел на него с откровенным недоумением.       — С Шан Мином? — уточнил он. — Не видел его с прошлой недели.       Нет, так притворяться невозможно — снова подумал Ван Чжи почти с облегчением. Ему совсем не хотелось обвинять невиновного.       Ему совсем не хотелось, чтобы Лю Цзян оказался виновен.       В честных глазах чиновника мелькнула тень подозрения, когда он упомянул Шан Мина, но он не стал задавать встречных вопросов. Если этот неугомонный начальник Восточной Ограды снова плетёт интриги против Ван Чжи — он ему не союзник.       — Значит, не знаете, что бы это могло значить?       Ван Чжи сделал последнюю попытку подловить арестованного и предъявил ему план помещений, где хранились печати. План, в нижнем углу которого красовалось изображение символа тайной организации заговорщиков.       Лю Цзян внимательно посмотрел на помятый лист бумаги и внезапно побледнел.       — Но ведь это… чёрт возьми, это же… это план кабинета, где хранилась печать императора Цинь!.. Что это значит, Ван Чжи?..       — Это значит, что убитый неизвестными грабителями евнух Бин, служивший госпоже Шао, носил с собой эту схему. Вы правы, господин Лю, это план помещений, за которые вы отвечаете головой.       — Он украл печать… — Лю Цзян обречённо посмотрел на главу Западной Ограды, невозмутимо стоявшего в центре тюремной камеры, как неумолимый судья. — Кто-то из моих служащих дал ему этот план, и он украл печать… а я недоглядел и допустил, чтобы совершилось преступление… В таком случае, вы правы, командующий Ван. Я повинен в халатном отношении к службе и должен быть осуждён. Мне нечего заявить в своё оправдание.       Вообще-то, у Ван Чжи и в мыслях не было обвинять его за халатность при хранении печатей. Но эта взволнованная речь дворцового чиновника убеждала его больше, чем любые оправдания, что он не совершал других преступлений.       И он никак не отреагировал на тайный знак Белого Лотоса…       Нужно передать образцы почерка эксперту, чтобы окончательно разрешить все сомнения.       Ван Чжи усмехнулся и уже повернулся, чтобы выйти из камеры, но что-то заставило его остановиться. Он посмотрел в честные глаза Лю Цзяна и негромко сказал:       — Вам придётся провести некоторое время в тюрьме, господин Лю. Но я даю вам слово, что разберусь с этим делом и не стану поддерживать обвинение, если ваша невиновность подтвердится доказательствами. ***       Суй Чжоу проторчал в конторе портового чиновника почти до ночи. Документов о перевозках было много, товаров на складах хранилось достаточно, а корабли прибывали и отплывали по несколько штук в неделю.       Для официального проверяющего во всех этих бумагах не было ничего, к чему можно было придраться. Если корабли из Нанкина действительно везли не учтённые мешки с солью, с которых не платилась пошлина в казну, местные чиновники, разумеется, должны быть в курсе. Но подвергать их сейчас допросу было бесполезным занятием, и байху Суй это понимал.       Лучше всего было бы залезть на борт какого-нибудь судна, готового к отплытию, и сверить количество и состав груза с указанным в документах. Но делать это в одиночку, да ещё под пристальными взглядами служащих нанкинской префектуры тоже было не самым лучшим вариантом.       Сделав вид, что полностью удовлетворён полученными результатами, Суй Чжоу раскланялся с начальником порта и его подчинёнными и направился в бедный квартал, примыкавший к реке, чтобы встретиться там с Сяо Пеном и обменяться впечатлениями от первого дня расследования. Он знал, что его напарник из Западной Ограды тоже не просиживал штаны всё это время и, изображая из себя столичного торговца, рыскал в порту в надежде отыскать хоть какую-нибудь зацепку.       Когда байху Северного Двора уже покинул территорию порта и стал петлять по узким улочкам, уводящим его в северную часть города, ему показалось, что за его спиной мелькает в свете редких фонарей какая-то тень.       Суй Чжоу не знал города, поэтому не мог запутать следы, чтобы посмотреть, будет ли тень пытаться его преследовать, как он сделал бы в столице. Поэтому он лишь слегка ускорил шаг и подвинул рукоять меча так, чтобы в любой момент быть готовым выхватить его из ножен.       За очередным поворотом улицы, ведущей от порта вверх, к центру города, прямо перед носом Суй Чжоу выскочил из подворотни какой-то лохматый бандит в чёрном одеянии. В его руке угрожающе блеснул клинок.       Суй Чжоу был готов к такому варианту событий, и нападение не застало его врасплох. Он одним движением выхватил меч, повернулся вполоборота, понял, что преследовавшие его тени обрели фигуры ещё двоих разбойников, и приготовился отразить атаку с двух сторон.       Обменявшись с нападавшими несколькими ударами, он сделал вывод, что это не просто уличные грабители, а вполне профессиональные бойцы. Они теснили его к стене какого-то дома, шаг за шагом заставляя отступать и умело используя численное превосходство. Нужно было прорываться.       Суй Чжоу ухитрился достать мечом одного из бандитов, который схватился за раненое плечо и с грязным ругательством выпустил из рук оружие, но в следующее мгновение сам едва успел увернуться от стремительно направленного ему в грудь клинка. Два оставшихся меча в умелых руках мелькали в опасной близости от носа Суй Чжоу.       В этот момент он краем глаза заметил в темноте переулка какое-то движение и подумал, что очень некстати к нападавшим подоспело подкрепление. Он только начал отвоёвывать у них проход, чтобы скрыться…       Возникшая за спинами бандитов новая фигура в чёрном, однако, не спешила направить на Суй Чжоу ещё один меч. Вместо этого, незнакомец ткнул кончиком клинка в спину одного из бандитов, отвлекая его на себя, и буквально за пять уверенных ударов уложил на землю. Оставшись один на один с противником, Суй Чжоу тоже одолел бандита довольно быстро и повернулся в недоумении к своему нежданному спасителю. Откуда в этом городе у него могли быть союзники?..       — Байху Суй, вы в порядке? — спросил знакомый голос служащего Западной Ограды.       — Сяо Пен!.. Всё в порядке. Ты вовремя.       — Чуть не заблудился в этих закоулках, — фыркнул Сяо Пен, критически осматривая результат ночного сражения. — Вот этого лохматого я уже видел сегодня, он околачивался в порту и присматривался к чужакам.       — Тебя не вычислили? — насторожился Суй Чжоу, бросив тревожный взгляд на напарника.       — Нет. — Сяо Пен устало усмехнулся и поторопил старшего коллегу. — Пойдёмте отсюда, байху Суй. Здесь в двух кварталах — постоялый двор, где я остановился. Конечно, не очень хорошо будет, если туда явится императорский стражник, но мы можем проскользнуть с чёрного хода. Я как раз собирался вас встретить, чтобы не свернули куда-нибудь не туда.       Суй Чжоу одобрительно кивнул. Ему нравился профессиональный подход напарника, и он с готовностью последовал за Сяо Пеном в лабиринт узких улиц.       Через несколько минут они уже стояли в бедно обставленной комнате постоялого двора, явно не предназначенной для привередливых путешественников из столицы. Суй Чжоу отметил, что окна комнаты выходили куда-то на задворки трактира и позволяли в случае внезапной опасности совершить побег.       — Прошу вас, подождите здесь пару минут, байху Суй, — сказал Сяо Пен, направляясь к двери. — Сейчас раздобуду нам ужин.       Ароматный чай и пирожки пришлись очень кстати, и Суй Чжоу, сам не заметивший, как проголодался, разделил трапезу со стражником Западной Ограды, одновременно обсуждая все факты, которые сыщикам удалось выяснить за этот день.       — Ваш ушлый шеф наверняка в этом замешан, — прокомментировал Сяо Пен историю с драгоценным мечом, предложенным в качестве взятки наместником Нанкина. — Надо бы написать рапорт в столицу.       — Нет, подожди, — возразил Суй Чжоу. — Нет сомнений, что чиновники в порту и этот Департамент торговли действуют заодно и позволяют отправлять грузы, с которых не уплачена пошлина. Но нам надо точно знать, какую роль играет в этом деле наместник Тан. Он просто закрывает глаза на некоторые вещи, получая за это взятки, или сам имеет долю в преступном предприятии?       — Это не так просто выяснить, — покачал головой Сяо Пен, чувствуя себя немного польщённым, что такой прославленный сыщик, как Суй Чжоу из Императорской Стражи, советуется с ним о расследовании. — Хорошо бы найти какие-нибудь документы.       — Да, как Тан Фань в Гуйпине, — согласился Суй Чжоу. — Но преступники наверняка хранят их в секрете и не дадут взглянуть ни одним глазком на свои ведомости и расчёты.       Сяо Пен прищурился и посмотрел на Суй Чжоу с лёгкой тревогой.       — Только не говорите, что вы полезете в дом к наместнику, чтобы выкрасть бумаги. Если вы попадётесь, байху Суй, командующий меня убьёт.       Суй Чжоу представил себе ругающегося Ван Чжи и невольно усмехнулся. Нет, он не такой отчаянный, как Жунцин. Он должен придумать план, чтобы заставить чиновников, замешанных в контрабанде, выдать себя. Как всё-таки жаль, что нельзя посоветоваться с Тан Фанем и Ван Чжи…       — Я сегодня весь день околачивался в порту и завёл несколько полезных знакомств, — тем временем отчитывался Сяо Пен. — Выдал себя за мелкого торговца из столицы, который не брезгует заработать на чёрном рынке. Договорился с капитаном и двумя портовыми чиновниками перевезти пару бочек вина и мешок соли на корабле, который завтра отплывает в столицу по Великому каналу. Так мы проследим весь маршрут и выясним, кто ещё помогает контрабандистам. В столице есть некий дядюшка Хао, у него надо будет забрать груз. Но это всё мелочи… Мне удалось подслушать, что два корабля, приписанных к префектуре Нанкина, скоро отправятся в Японию, и их трюмы набиты контрабандной солью, хотя по документам там только рис и зерно.       — Хорошо бы проникнуть на эти корабли и произвести ревизию товара.        Суй Чжоу с удовлетворением отметил, что его напарник не терял времени зря. Он был благодарен Ван Чжи за этого парня, который оказался на редкость предприимчивым и смышлёным. И так хладнокровно вмешался в драку, защитив его от убийц, которые явно не просто так преследовали его сегодня вечером. Он, видимо, заставил сильно нервничать кого-то из покровителей контрабандной торговли.       — Если вас не пустят туда с официальной проверкой или как-нибудь укроют от вас товар, придётся лезть на корабль ночью и делать то, за что меня уволит командующий, — спокойно заметил Сяо Пен, допивая свой чай.       — Это, если мы попадёмся. Но мы не попадёмся, — подбодрил напарника Суй Чжоу и поднялся, посчитав, что все вопросы сегодняшнего совещания исчерпаны. — Узнай, какие корабли отплывают в Японию. А я завтра послушаю, что будут врать мне господа в торговом ведомстве, чтобы укрыть свои тёмные дела. ***       Утром следующего дня Суй Чжоу явился к начальнику местной Стражи и сразу перешёл к делу, отклонив его приглашение выпить чаю… а лучше, отведать местного вина с пряными закусками. Это вино, похоже, было у жителей Нанкина чем-то вроде предмета гордости, который они стремились при каждой возможности продемонстрировать приезжим.       Суй Чжоу решил, что перед отъездом непременно купит бутылочку вина, чтобы угостить друзей в столице. Но сейчас у него были дела поважнее.       Начальник Стражи выслушал столичного коллегу и пожал плечами.       — Что же тут поделаешь, байху Суй… Вокруг порта и складов постоянно вьются разные проходимцы. Может быть, просто хотели вас ограбить. А если они действительно связаны с бандой контрабандистов, значит, почуяли, что вы представляете для них опасность и можете накопать то, чего не надо. Я дам вам стражника, чтобы сопровождал вас в порту.       Суй Чжоу ждал от него совсем другого.       — Стражника — это, конечно, хорошо. Но я рассчитывал, что вы расскажете мне, цзунци Чжан, какие банды промышляют в районе порта, кто за ними стоит, как они добывают свой хлеб. Ну, и про контрабандистов, которых на бумаге нет и быть не может, а на деле — они есть и создают угрозу проверяющему из столицы.       — Мы каждые полгода кого-нибудь ловим и отправляем в тюрьму, — фыркнул офицер Стражи и указал рукой на шкаф, забитый материалами дел. — Но это занятие такое доходное, что вместо них приходят новые любители лёгкой наживы, и будут приходить, пока в Нанкине не переведётся вся соль. Я распоряжусь, чтобы мои люди прочесали кварталы, прилегающие к порту. Там вечно собираются жулики всех мастей.       Он позвал стражника, дежурившего у ворот, и распорядился вечером собрать отряд и перевернуть все притоны в порту, чтобы отбить охоту у местных бандитов нападать на честных путников по ночам. Потом позвал другого стражника, которого назвал Ли Сянем, и велел сопровождать столичного байху и выполнять все его поручения.       Когда Суй Чжоу хотел задать стражнику Ли несколько вопросов о ситуации в городе, тот закашлялся и глазами указал проверяющему на дверь, из чего Суй Чжоу понял, что этот разговор не следует продолжать в кабинете начальника.       — Может быть, всё же пообедаете местной кухней, байху Суй? Заодно всё обсудим, — будто подтверждая его догадку, предложил стражник, когда они вышли за порог.       — Ладно, я согласен выпить чаю где-нибудь поблизости, но у нас много дел.       Когда коллеги расположились в чайном заведении с видом на реку и корабли в порту, стражник Ли предложил заказать по чашке крепкого улуна и, осмотревшись по сторонам, доверительно склонился к собеседнику.       — Байху Суй, здесь каждый второй чиновник завязан в контрабанде. Если я буду обсуждать эти дела с столичными контролёрами, мигом вылечу с должности. Тем более, наш начальник… ну, наш главный начальник в столице… Он, похоже, благоволит к наместнику Тану и позволяет ему слишком многое.       — Ты имеешь в виду, Ван Тун? — Суй Чжоу совсем не удивился.       — Тише!.. — призвал его собеседник и воровато покосился на других посетителей чайной. Никто не обращал на них внимания, все были заняты своим чаем и собственными беседами, и Ли Сянь шёпотом продолжил. — Накануне праздника середины осени здесь уже были люди из столицы. Уехали гружёные шелками и драгоценностями!.. Префектура Нанкина покрывает контрабандистов и имеет с этого дела неплохой процент. Уже несколько лет Тан Липен позволяет грузить левый товар на свои корабли, идущие в Японию и Чосон. Местная соль пользуется там спросом.       — Почему же Стража не пресечёт эти действия? Ведь закон на нашей стороне.       — Именно потому, что Стража тоже в этом замешана. Мой шеф сопровождал вашего коллегу байху Чуня в порт, они там делали вид, что проверяли погрузку, а сами пили вино и составляли фальшивые рапорты.       Суй Чжоу с самого начала подозревал что-то подобное. Единственное, что его настораживало — странная откровенность этого парня, приставленного к нему тем самым начальником, которого он сейчас так откровенно ему сдавал.       — Зачем ты мне говоришь об этом, Ли Сянь? Не боишься, что я такой же, как предыдущий проверяющий? И твой начальник узнает о нашей беседе и всё-таки выпрет тебя на улицу?       — Да вы что! — искренне удивился стражник и, вовремя вспомнив, что они здесь не одни, снова понизил голос до шёпота. — Вы же — байху Суй Чжоу с Северного Двора. Если кто-то и есть в столице, кого невозможно купить ни за какие деньги…       Суй Чжоу хотя и не был тщеславным, с удовлетворением подумал, что его репутация очень дорогого стоит. Уже второй коллега в дальней провинции доверял ему секреты просто потому, что его имя было символом честного служения императору и закону.       — Мне обидно за Стражу, — вздохнул Ли Сянь и залпом допил свой чай, будто это была обычная вода. — Если ничего не делать, то мы так и будем служить наместнику, который погряз во взятках, а честные люди за спиной будут шептаться и проклинать нас.       Суй Чжоу мог понять его мотивы, но что-то его сдерживало, не позволяло полностью поверить в честность его намерений.       — Как предлагаешь бороться с этим беспределом? — спросил он слегка насмешливо, надеясь по реакции собеседника понять, стоит ли иметь с ним дело или лучше держаться подальше.       — Не знаю… — честно ответил стражник Ли и с надеждой посмотрел на Суй Чжоу. — Вы приехали сюда, чтобы расследовать — так давайте расследовать. Я готов исполнять любые ваши приказы, байху Суй. Если надо пробраться в порт или добыть какие-нибудь документы из Департамента торговли — я организую… — он внезапно осёкся, встретившись взглядом с Суй Чжоу и уловив на дне его глаз недоверие. — Не верите мне, да? Ну, я бы тоже, наверное, не поверил. Но если вам понадобится помощь или информация…       В глазах парня полыхнула обида, он встал и вышел на улицу, где и дождался столичного проверяющего, который спокойно допил свой чай и решил всё же попробовать ему поверить.       — Ли Сянь, мы идём в порт. Я перепишу там все документы на груз, отправляющийся завтра на север по Великому каналу. Всё, до последнего мешка риса. А ночью мы проберёмся на готовый к отплытию корабль и проверим, что на самом деле на нём везут.       — Слушаюсь, байху Суй, — стражник коротко, по-военному поклонился и последовал за байху по направлению к реке. ***       Четыре дня прошли для Тан Фаня, как один, слившийся в бесконечность, унылый туманный день. Он позвал Дун-эр временно переехать к нему, и она согласилась с видимой неохотой — только для того, чтобы к возвращению братца Суй братец Тан не помер от голода и тоски. Она сама так сказала, замешивая тесто на кухне, где Тан Фань так привык видеть за этим занятием Гуанчуаня.       Дун-эр взялась за дело ответственно — так же, как она подходила к любому занятию, но Тан Фань чувствовал, что она бы с гораздо большим удовольствием осталась в этом доме, если бы Суй Чжоу тоже был здесь. Ей теперь больше нравилось слушать увлекательные лекции Пэй Хуая о медицине и учить сестрицу Тан Юй новым рецептам заморских блюд, которые доктор отыскал в потрёпанной книжке с далёкого Запада, добытой им на базаре вместе с книгами по анатомии.       Вечерами после ужина она пыталась приобщить Тан Фаня к этой великой науке, но слушать подробности ему было не интересно и порой довольно странно. А применить знания на практике он ей не позволял — после того, как однажды она решила проверить одну из теорий, пересчитав количество позвонков у него на спине и заставив дико хохотать от щекотки.       Чтобы как-то скрасить унылые вечера, Тан Фань играл с Дун-эр в вейци, но и это занятие быстро ему надоело, потому что никому не интересно всё время проигрывать, а деликатностью и тактом, чтобы дать ему возможность одержать победу, Дун-эр не обладала. Или же не считала, что Тан Фань заслуживает того, чтобы проиграть ему хотя бы понарошку.       На службе тоже не было никаких успехов. Опросив два десятка человек, заявивших о пропаже родственников или знакомых, Тан Фань и служащие префектуры так и не нашли никого, кто смог бы опознать труп, выловленный в реке и обутый в чужие сапоги.       Он бы, наверное, плюнул на это дело и отказался от дальнейших поисков, но в глубине души понимал, что командующий Ван абсолютно прав, и убитый бедолага никак не может быть отставным байху Восточной Ограды. А значит, настоящий байху Кун где-то скрывается, совершив это дерзкое преступление. И может быть опасен, жаждущий мести и окончательно ступивший на преступный путь.       Тан Фань даже не удивился, когда утром на пятый день после отъезда его друга в Нанкин на пороге префектуры Шуньтянь возникла знакомая фигура в красном.       — Командующий Ван слишком любезен, что явился сам в мой скромный кабинет.       Тан Фань вежливо поклонился, но от Ван Чжи не укрылся напряжённый вопрос в его глазах. Он явился, потому что случилось что-то важное? Что-то, что касается Суй Чжоу?..       — Хотел с вами посоветоваться, — беспечно усмехнулся Ван Чжи. — Вы ведь занимаетесь розысками человека, который мог бы повторно опознать нашего утопленника из деревни Ланфан?       — Занимаюсь, — устало вздохнул Тан Фань и жестом предложил гостю выйти из кабинета на свежий воздух. Не то чтобы у кабинетов в префектуре имелись «уши», но он не хотел обсуждать это деликатное дело в месте, где его в любой момент могли прервать. — Уже неделю ими занимаюсь, и никакого толку.       — Вы проверяли пропавших только из числа столичных жителей?       Тан Фань кивнул. У него только столичных жителей, пропавших в неизвестном направлении, было больше, чем достаточно.       — А как насчёт приезжих?       — Если они пропали в столице, заявление на розыск всё равно должно поступить к нам, — сказал Тан Фань и, на мгновение задумавшись, удивлённо посмотрел на Ван Чжи. — А ведь вы правы! Как же я не подумал об этом сразу?.. Если кто-нибудь уехал в столицу по делам, и его пока не ждут дома, то никто и не станет разыскивать такого человека.       — Торговцы, наёмные работники… может быть, даже гастролирующие по стране мошенники… — подсказал командующий направление поисков.        — Ну, мошенник не дал бы себя так ловко стукнуть по голове, — не согласился с последним замечанием Тан Фань.       — Если не был пьян, или не знал своего убийцу достаточно близко.       — Вы опять перевернули всё моё расследование с ног на голову, — проворчал Тан Фань, в глубине души благодарный Ван Чжи за эту подсказку. — Торговцы… Мост, с которого якобы свалился Кун, ведёт к старой дороге на Сиань. И рядом ещё трактир… Что, если поехать туда и порасспрашивать местных обитателей о той ночи, когда Кун Баоли сбежал?.. Вдруг кто-нибудь видел что-то подозрительное?       — Действуйте, — не стал возражать Ван Чжи. — Мне нужно получить доказательства, что всплывший в реке труп не принадлежит бывшему байху Куну. И если вы сможете опознать его как другого человека, на Куна можно будет завести ещё одно дело — об убийстве. Тогда ему не укрыться даже в самом дальнем уголке Империи, и мы сможем в конце концов отправить его на виселицу.       — Вам нужно получить доказательства!.. — возмутился Тан Фань, которого каждый раз слегка коробила эта манера командующего Западной Ограды загребать жар чужими руками.       — А вам нужно раскрыть убийство, — спокойно осадил его Ван Чжи. — Вы же сами ухватили это дело и не пожелали уступить его префектуре Чжили.       — Да если бы я знал, что возникнет столько проблем с доказательствами… — Тан Фань понимал, что его собеседник прав, и от этого ещё больше раздражался. — А вы, если так уж не терпится уколоть Восточную Ограду, в которой раньше служил предполагаемый убийца, могли бы не только языком болтать, но и дать поручение своим стражникам…       — Мои стражники разыщут Кун Баоли и доставят его в тюрьму, но доказательства по делу должна собирать префектура, — жёстко прекратил этот спор Ван Чжи и смерил взглядом главу префектуры — сверху вниз, хотя и был на полголовы ниже Тан Фаня.       Тан Фань выглядел замотанным и унылым, и в его глазах не сверкали привычные искры азарта, которые всегда сопровождали его в расследованиях.       — Устали? — голос Ван Чжи смягчился.       — Угу! — вздохнул главный магистрат, совсем не стремившийся продолжать перепалку.       — Сложновато вам без Суй Чжоу?       Тан Фань вскинул на собеседника взволнованный взгляд.       — Вы не знаете, как он там? Уже пятый день, как он уехал…       — Вчера он прибыл в Нанкин и приступил к расследованию. За один день такие дела не делаются, вы и сами знаете, Тан Фань. С ним всё будет в порядке. Я направил с ним своего человека, чтобы он прикрывал его.       Тан Фань благодарно кивнул и посмотрел на Ван Чжи почти умоляюще.       — Если вам не сложно, командующий Ван… не могли бы вы держать меня в курсе?..       — Да. Но не ждите ежедневных отчётов. — Ван Чжи стало жаль Тан Фаня, который выглядел таким потерянным в отсутствие своего друга. Он поколебался пару секунд, и всё же решил отвлечь его делом от этих переживаний. — Если хотите, могу довезти вас до моста у южных ворот. Моя повозка за углом. Расспросим там завсегдатаев трактира, и возможно, узнаем что-нибудь о той ночи, когда сбежал Кун Баоли.       Тан Фань с готовностью ухватился за это предложение, зная, что не так часто можно получить содействие от Западной Ограды, и надо пользоваться случаем.       — Да, я готов поехать прямо сейчас. Только запру в шкаф документы, которые читал, когда вы пришли…              Надежда сыщика отыскать хоть какие-то улики в придорожном трактире оказалась напрасной. Никто не видел никого, похожего на Кун Баоли, ни в тот поздний вечер, когда он якобы свалился с моста, ни в один из дней, последовавших за этим.       Хозяин трактира рассказал, что слышал какой-то шум, вроде, была погоня… Но было уже поздно, а он не отличался особым любопытством. К тому же, много посетителей с соседнего постоялого двора явились поужинать, и приходилось постоянно следить, чтобы их рюмки не оставались пустыми.       Хозяин постоялого двора рассказал и того меньше. Ни шума погони, ни каких-то ещё подозрительных звуков он не слышал. У него работы невпроворот, постоянно приходят клиенты: кто-то заселяется, а кто-то съезжает. А недавно вот очередной постоялец смотался втихаря, не заплатив за проживание…       Тан Фань едва не завопил от восторга — вот она, удача!       — И как же выглядел этот негодяй? Такой высокий, крепкого сложения, лет около тридцати?..       — Так и есть, — согласно кивнул хозяин. — А вы, значит, господин магистрат, тоже его ищете? Значит, он известный жулик? Я так и думал, хотя он сначала мне показался вполне порядочным постояльцем. Говорил, что приехал из Тайюаня и хочет наладить здесь торговые связи…       — И его никто не ищет, потому что он не местный… — задумчиво пробормотал Тан Фань, который наконец-то увидел свет в конце своих бесплодных поисков. — Ван Чжи, ну почему вы всё время оказываетесь правы?..        ***       Ван Чжи покрутил в руках доставленный из Нанкина секретный пакет с докладом своего агента.       — Сяо Пен пишет, что масштабы контрабанды превосходят всё, что мы могли себе вообразить. Чосон и даже Япония снабжаются контрабандной солью из государственных солеварен на государственных кораблях, и кое-кто отлично на этом наживается.        Доклад завершался словами: «На местных рассчитывать нельзя, поэтому действуем на свой страх и риск. Мы с байху Суй Чжоу намерены проникнуть в логово контрабандистов в порту и зафиксировать объемы перевозок. Но делать это придётся тайно, так как у этих негодяев всё везде куплено».       — Что ты об этом думаешь, Цзя Куй? — командующий внимательно посмотрел на телохранителя, которому стал иногда доверять свои секреты в отсутствие Дин Жуна.       — Думаю, им потребуется подкрепление.       — Это верно. В Нанкине весь чиновничий аппарат и даже Императорская Стража завязаны в преступных махинациях. — Ван Чжи озабоченно нахмурился, представив, каково там приходится столичным сыщикам. — Боюсь, Сяо Пену не справиться… Поезжай завтра в Нанкин, Цзя Куй. Пока они там никуда не влипли.       — Слушаюсь, командующий.       Цзя Куй был согласен с таким решением, ведь в столице его начальника было кому охранять и без него, а вот для братца Сяо и байху Суй Чжоу враждебный город, наводнённый преступниками всех мастей, действительно готовил много опасностей.       — Будь осторожен. Там все от стражника на дороге до высокопоставленных губернских чиновников могут быть замешаны в контрабанде. А когда преступление связано с такими деньгами, злодеи ни перед чем не остановятся.       — Я всё организую, командующий, — Цзя Куй был спокоен и невозмутим. — Но пока меня не будет в столице, позволю вам тоже напомнить об осторожности. Тот инцидент во дворце меня крайне беспокоит. Вам не следует ходить по городу без сопровождения.       — Согласен, — Ван Чжи понимал и разделял опасения бывалого воина. — Обещаю тебе, что постараюсь не подставляться. Возвращайся сразу, как закончите там с делами.       — Слушаюсь.       Когда Цзя Куй вышел и отправился готовиться к поездке, Ван Чжи ещё раз внимательно перечитал доклад, начиная догадываться, какую ошибку чуть было не совершили его агенты в Нанкине. Но Суй Чжоу сделал всё правильно, решив не привлекать начальника местной Стражи к своей тайной операции в порту. Значит, можно было рассчитывать на скорый успех.