Новые приключения сыщика династии Мин

      Вопреки ожиданиям, покровитель из богатого особняка не стал сильно ругать Шан Цзюня за неудачу с печатью. Он выглядел скорее обескураженным и разочарованным.       — Значит, подделка… Но это же невозможно! Это же означает, что Чжу Цзяньшень скрепляет свои указы фальшивой печатью. Династия Мин не обладает мандатом Небес!..       Шан Цзюнь в ответ лишь пожал плечами. Ему никогда не пришло бы в голову связывать возможность захватить власть с какими-то символами тысячелетней давности.       — Но сестра говорила, что других печатей нет… — задумчиво бормотал его собеседник. — Значит, император пользовался фальшивкой… Интересно, он сам об этом знал?       Шан Цзюнь снова пожал плечами и хмыкнул:       — А разве это имеет значение, мой господин? То, что он не владеет подлинной печатью Цинь, ничуть не мешает ему обладать всей полнотой власти в Империи.       Вельможа надолго задумался, а потом кивнул.       — Ты прав, Шан Цзюнь. Если Чжу Цзяньшень царствует и не оглядывается на древние символы, что мешает мне поступить так же? Что у нас с подготовкой?..       — В ближайшее время оружие должно прибыть в столицу. Я собираю отряд из верных людей, которые проложат вам путь к трону, мой господин. Все вопросы под контролем. В нужный момент нам будет на кого опереться в столице.        ***       Промаявшись без сна ещё одну ночь почти до рассвета, Сянь Чжень решила, что надо действовать стратегически.       На следующее утро она забрала чайник у Цзя Куя и решительно направилась в кабинет главы Западной Ограды.       Несмотря на раннее время, он уже был загружен делами, и среди папок с документами, каких-то схем и расчётов на столе с трудом нашлось место для чашки ароматного чая.       — Спасибо, Сянь Чжень… — немного рассеянно кивнув ей, поблагодарил Ван Чжи и потянулся за чашкой. Тут до него дошло, что он говорит не с экономкой Западной Ограды, а с благородной госпожой Вэй, пусть формально и отказавшейся от древнего княжеского титула.       Он поднял на неё строгий взгляд.       — Вашей светлости не следовало…       В глазах Сянь Чжень плескалась горькая ирония.       — Хотите сказать, что обретя наследство, я разучилась заваривать чай?       Нет, разумеется, чай был восхитительным.       Она не дала ему времени для язвительного ответа и сдержанно поклонилась. Теперь главное было — не упустить инициативу.       — Если вашему превосходительству так угодно — я уеду. Сразу после Праздника Фонарей. — Её голос звучал спокойно и немного устало. — Сейчас не имеет смысла. Как вы, очевидно, знаете, на юге сезон дождей, дороги размыло… Я бы только потеряла время.       — Да, в этом есть логика, — он был вынужден согласиться.       — До этого момента я как раз успею научить своих помощников по кухне обходиться без шеф-повара.       До Праздника Фонарей оставалось около двух месяцев. За это время могло произойти ещё всё что угодно…       Ван Чжи внезапно понял, что ему будет не хватать этой упрямой и дерзкой девицы. И дело не только в чае. Она могла дать дельный совет в самой неожиданной ситуации и так мило смущалась, изредка обыгрывая его в вейци. Он знал, что может ей верить — одной из немногих в мире, где верить не рекомендуется никому. И она была единственной в его окружении, кто помнил, какого цвета вода в Цяньцзяне ранней весной…       Но нельзя же допустить, чтобы дочь старого князя и тётушка нового обладателя титула занималась хозяйством, как какая-то безродная служанка… И какое он имеет право подвергать её опасности, привлекая к расследованиям, как обычного стражника? При том, что обычный стражник, в отличие от неё, прекрасно управляется с любым оружием и может набить физиономию противнику в уличной драке. Да, она помогла ему в деле с украденными драгоценностями и подсказала братцу Сяо хитрый способ достать контракты военного ведомства, но это вовсе не значило, что она может стать его агентом. В конце концов, это просто опасно. И вообще, находиться в столице, пока не вынесен и не приведён в исполнение приговор бывшему байху Куну, для неё опасно.       За окном внезапно раздался какой-то шум и звон разбитого стекла, послышались возмущённые крики, и Ван Чжи краем глаза увидел отблески пламени в окне соседнего здания.       — Что там такое? — он выглянул в окно и понял, что кто-то пытался поджечь библиотеку. Это было не удивительно, учитывая, что рядом в архиве хранились очень ценные тома с компроматом на многих хозяев этого города.       Ван Чжи почти бегом направился во двор, бросив на ходу своей собеседнице:       — Сянь Чжень, оставайся здесь!       Она, разумеется, не послушалась и выскочила во двор следом за ним, ворча себе под нос:       — Ну, конечно, сначала уволил, а теперь командует!..       Ван Чжи быстро пересёк двор и увидел, что внезапно начавшийся пожар уже почти потушен. К нему подбежал Сяо Пен.       — Командующий, две огненные стрелы влетело в наш архив через окно. Пожар потушен сразу, ничего не успело сгореть, только немного испорчены циновки. Стреляли вот с той крыши… — он указал на высокую покатую крышу одного из соседних зданий. — Я уже послал стражников, чтобы схватили этого стрелка.       — Отличная работа, — одобрил Ван Чжи. — Как считаешь, что рассчитывали сжечь стрелявшие? У нас есть новые скандальные дела?       — Только дело князя Вэй. Но его нет в архиве, ведь вы отнесли его во дворец.       — Стрелок мог этого не знать, — встряла Сянь Чжень, внимательно слушавшая этот разговор, стоя за спиной командующего.       — Да, — согласился Ван Чжи. — И я думаю, кое-кто в Восточной Ограде дорого бы заплатил, чтобы его величество никогда не увидел этого дела.       Он вдруг понял, что их двор отлично простреливается с той самой крыши и, ухватив Сянь Чжень за руку, оттащил обратно в кабинет.       — Если я сказал тебе не высовываться, это значит, не надо бегать за мной хвостом. А если бы стрелок ещё оставался там?       Она лишь устало пожала плечами, не видя смысла спорить. В конце концов, если бы кто-нибудь решил её пристрелить, это намного проще было сделать, когда она шла на рынок или возвращалась вечерней порой от сестрицы Тан… Но она вовсе не собиралась теперь до конца жизни прятаться и бояться. …       Стражники Западной Ограды поймали стрелка, но им оказался обычный наёмник, которые толпами околачиваются в районе Железного рынка, ища какую-нибудь не пыльную работу на грани или за гранью закона. Он признался, что его нанял незнакомый господин в чёрной маске и щедро заплатил за это хулиганство. Разумеется, то, что в этом здании находится архив Западной Ограды, стрелок не знал… ну, или категорически не хотел в этом признаваться.       Ещё в ходе допроса выяснилось, что конкретную цель, а именно, два окна, куда надо было пустить зажжённые стрелы, указал наёмнику человек, который служил здесь стражником. Служил чуть меньше месяца. И продал свою верность за несколько лянов серебра. Раньше, когда Дин Жун проверял всех кандидатов на должности, такое безобразие было бы невозможно. Но в последнее время он был занят совсем другими делами. …       Ван Чжи посчитал необходимым рассказать обо всём Сянь Чжень, поскольку это касалось дела её отца.       — Я думаю, это Кун Баоли его нанял, — предположил он, проанализировав все возможные версии.       — Да, это вероятнее всего, если их целью было… это дело, — Сянь Чжень слегка замялась. — Но меня сейчас больше беспокоит другое. И даже не то, что наш двор простреливается с крыши. Это легко исправить, поставив стражника на западной башне, ведь оттуда хорошо просматриваются окрестные кварталы.       Ван Чжи немного рассеянно кивнул. Вопрос о надёжности новых служащих занимал его намного больше, чем вопросы фортификации.       — Кто бы ни был заказчиком этого поджога, а цель ему указал стражник Западной Ограды.       — Хочется верить, что это единственный случай, — вздохнула Сянь Чжень. Ей было сложно представить, как можно дальше работать, испытывая сомнения чуть ли не в каждом своём подчинённом. — Будешь теперь всех подозревать?       — Я и так всех подозреваю, — устало усмехнулся Ван Чжи. — Почти всех. Вероятно, поэтому до сих пор не убит, не заточён в темницу и не сослан в Сычуань.       Она понимающе кивнула. Конечно, сложно так жить, но лучше так, чем получить нож в спину от хорошего приятеля или доверенного слуги.       — Здесь становится опасно, Сянь Чжень, — тем временем нахмурился Ван Чжи. — Никогда не думал, что скажу такое, но в целях твоей же безопасности, лучше съезжай отсюда. Если не в Гуанси, то хотя бы куда-нибудь в Тунчжоу. У тебя будет охрана и всё, что потребуется…       Она, не удержавшись, возмущённо фыркнула.       — Только крысы бегут с корабля, почуяв опасность! Я должна остаться в столице. Мне ещё нужно выступить свидетелем в суде, я ведь обещала его величеству.       Её глаза отражали стальную решимость. Да, это было делом её чести — быть свидетелем обвинения на процессе против тех, кто погубил её семью. Никакие соображения логики и безопасности здесь не действовали, хотя Ван Чжи считал иначе. Он был всерьёз обеспокоен.       — Значит, до суда тебе надо отсидеться в безопасном месте.       Сянь Чжень такой подход к делу категорически не устраивал, и она не собиралась в ужасе бегать от своих врагов, даже если бы они действительно жаждали с ней покончить. Но вряд ли они даже догадывались, кто стоит за всем этим делом.       — Им нужна не я. Они ведь даже не знают про меня. Если, конечно, его величество не проболтался Шан Мину, что очень маловероятно.       — Не спорь. Завтра же найду для тебя другое убежище.       Правда, кроме борделя Хуаньи, на первый взгляд ничего в голову не приходило. Но это был совсем негодный вариант.       Сянь Чжень упрямо помотала головой:       — Если ты так решил, конечно, можешь выставить меня вон, Ван Чжи. Но я клянусь тебе всем, что для меня свято, что не брошу тебя в таких обстоятельствах одного противостоять моим врагам. Я втянула тебя в это дело и готова разделить последствия. Я никогда тебе не солгу и не буду прятаться за твою спину вместо того, чтобы стоять рядом. Буду тебе соратницей и сестрой.       Безусловная преданность в её глазах не оставляла выбора собеседнику.       Сестрой?.. Он посмотрел на бывшую экономку и несостоявшуюся княгиню — стойкую, как бамбук, и упрямую, как гуандунский баран, и чуть заметно усмехнулся. Она могла бы быть его сестрой, эта девчонка из Гуйпина, если бы, конечно, не была дочерью князя из древнего ханьского рода.       — Сестрица Сянь?..       — Братец Ван?       Она усмехнулась в ответ, вспомнив, что братцами здесь зовутся только те, кто не относится к высшему руководству.       Сянь Чжень уже собиралась что-нибудь сказать по этому поводу, когда дверь кабинета приоткрылась и на пороге возникла невозмутимая физиономия Цзя Куя.       — Мой господин, к вам министр Чен По.       — Вот чёрт! Только его не хватало… — пробурчала сестрица Сянь, стрельнув в телохранителя сердитым взглядом.       — Он пришёл по делу. Обсудим это позже, Сянь Чжень.       — За партией в вейци, — кивнула она.       — Ладно, Цзя Куй, веди его сюда.       — А я пожалуй пойду, заварю ещё чаю, — Сянь Чжень лукаво улыбнулась, понимая, что почти одержала победу. Вот если бы ещё Цзя Куй взялся всерьёз учить её своим боевым премудростям… ***       Министр остановился посреди кабинета главы Западной Ограды и с достоинством поклонился.       — Знаю, вам покажется странным мой визит, командующий Ван, но я попал в такую ситуацию, что мне больше не у кого искать помощи и совета.       Ван Чжи недоверчиво прищурился. С этими гражданскими чиновниками всегда следовало держать ухо в остро. Он предложил гостю кресло и чай и выжидательно посмотрел на него. Было очевидно, что нежданный визитёр чувствует себя крайне неуютно, но какая-то неведомая сила всё же заставляет его пойти на откровенный разговор.       — Благодарю, что согласились уделить мне время. Не представляю, что бы я делал…       Он явно не знал, как перейти к сути проблемы.       — Не стоит благодарности, господин Чен. Вы же знаете мой принцип: я готов помочь вам, а когда-нибудь и вы поможете мне.       Министр согласно закивал, нервно крутя в руках чашку с чаем.       — Видите ли, господин Ван… Я давно уже на службе, и почти три года возглавляю Министерство наказаний, но никогда раньше мне не приходилось сталкиваться… Ну, вообще-то, это гнусный шантаж!.. — он стукнул чашкой по резной столешнице и посмотрел, наконец, в глаза собеседнику.       — Прошу вас, продолжайте, господин министр, — подбодрил его Ван Чжи. — Гнусный шантаж — это как раз по моей части. Кто же посмел шантажировать чиновника такого уровня?       — Чиновник такого же уровня. — Чен По не удержался от горькой усмешки. — Дело в том, что моему сыну в следующем году предстоит сдавать экзамен на учёную степень. Но до недавнего времени он был оболтусом и больше кутил, чем занимался науками. Я убедил сына взяться за ум, но к этому моменту он уже успел набедокурить. Вы понимаете, эта молодёжь… пьянки, девицы, драки…       Вообще-то, Ван Чжи и сам был примерно того же возраста, но его воспитание и возложенные императором и благородной наложницей Ван обязанности при дворе никогда не позволяли даже на мгновение подумать о каких-то безобразиях. Но он — это совсем другое дело. У него была миссия, а у этих безответственных студентов — только ветер в голове и возможность гулять на деньги богатых родителей.       Он не стал комментировать слова собеседника, ожидая, когда же господин министр перейдёт к главному. Тот помялся ещё немного, но перешёл.       — В прошлом году этот безобразник с приятелями, напившись, как матросы, спалили ресторан за городской стеной, где отмечали окончание учёбы одним из их компании. Никто не узнал виновных, я и отец этого приятеля по-тихому возместили хозяину ущерб, и дело на время забылось. Если об этом случае станет известно в Академии, сына немедленно исключат, и вместо чиновничьего экзамена его ждёт солдатская служба.       — Кто-то узнал, что ваш сын замешан в том позорном происшествии?       — Увы! Около недели назад ко мне пришёл мой коллега, глава Управления дворцовых церемоний, и просил оказать ему услугу, на которую я бы ни за что не согласился. Тогда в ход пошли грязные аргументы…       Министр вздохнул и опустил глаза, не зная, куда деваться от стыда.       — Что от вас требовал этот шантажист? — насторожился командующий Ван.       — Он хотел, чтобы я взял на должность в Министерство одного недоучку, который приходится родственником госпоже Шао. Вы же знаете, её брат служит под началом Лю Хуэя и имеет большое влияние в Управлении церемоний… Я хотел откупиться местом младшего магистрата, но Лю упёрся и потребовал отдать своему ставленнику должность, которую занимает магистрат Тан Фань. Вы понимаете, какая это потеря для Министерства!.. Я пытался спорить, но у Лю Хуэя есть доказательства, что мой сын причастен к тому пожару. Если я не соглашусь, он погубит карьеру сына, а этого удара моя семья не перенесёт.       Министр, повесив голову, вздохнул так горестно, что в глубине души Ван Чжи даже стало его жаль. Но это дело действительно требовало его вмешательства, ведь никому, независимо от чинов и положения при дворе, не позволительно заниматься такими вещами.       — Он предлагал вам взятку? — уточнил на всякий случай Ван Чжи.       — Пятьсот таэлей, — чуть слышно ответил министр, уже почти жалея, что решился прийти в Западную Ограду. — Я отказался, и тогда…       — Что же, мне всё понятно. — Ван Чжи не стал добивать собеседника повторением гнетущей его истории. — Шантаж по законам Мин является преступлением более тяжким, чем просто взяточничество. Вы правильно сделали, что пришли сюда, господин Чен.       Министр посмотрел на командующего с робкой надеждой.       — Но что же мне теперь делать? Мерзавец Лю поставил мне срок в две недели, а одна уже на исходе. Как мне быть с магистратом Таном? Если я его не уволю…       Ван Чжи нахмурился. Ему нужно было время, чтобы подловить шантажиста и представить его величеству доказательства бесстыдного поведения чиновника из дворца. Но допустить, чтобы пострадал Тан Фань, он тоже не мог.       Командующий Западной Ограды надолго задумался, и всё это время его гость сидел на краешке кресла, почти не дыша. Он понимал, что от результата этих раздумий зависит будущее его сына-шалопая, будущее возглавляемого им Министерства и, возможно, будущее подлого шантажиста, который не постеснялся прийти к своему коллеге — министру с такими вопиющими угрозами. В крайнем случае, министр даже задумался о том, чтобы самому уйти в отставку, но это не спасло бы сына и было откровенно неудачным решением.       — Дайте мне два дня, — наконец сказал Ван Чжи, составив в уме примерный план действий. — Ничего не отвечайте пока этому бесстыжему Лю Хуэю. Пусть думает, что одержал верх в вашем споре. Уверяю вас, через некоторое время ему станет не до вас, господин министр, и не до вашего сына, которого вам следовало бы воспитывать белее усердным и добродетельным для службы его величеству.       Чен По встал и поклонился собеседнику, понимая, что тот прав и имеет полное право его отчитывать, хотя по возрасту и сам годится ему в сыновья.       — Благодарю вас, господин Ван. И уверяю вас, что прошлое так и останется в прошлом. Моя семья извлекла уроки и не допустит больше, чтобы наше имя было замешано в позорных делах.       Ван Чжи слегка склонил голову, принимая заверения министра, и устало вздохнул, когда за гостем закрылась дверь. Только этого шантажа ему сейчас и не хватало! Как будто мало работы с заговорщиками, похитителями драгоценностей и бежавшим у него из-под носа бывшим байху Куном…       Но отказаться от дела он не мог, потому что здесь были затронуты интересы его друга. И этот упрямый Тан Фань ничего ему не сказал!.. А он его и не спросил, хотя заметил, что в последнее время магистрат выглядит усталым и расстроенным.       Ван Чжи усилием воли отбросил прочь ненужные эмоции и сосредоточился на решении проблемы. Нужно было не только защитить интересы Тан Фаня, которого чуть не уволили со службы, но и разоблачить шантажиста из высшего придворного руководства, постаравшись при этом не сильно разозлить его величество, потому что готовой замены на должности замешанных во всём этом безобразии чиновников у него пока не было. ***       Лао Пэй уехал на несколько дней из города, и его жена была очень рада пришедшей навестить её гостье. В беседах с Сянь Чжень время летело незаметно, а подружка помимо рассказов о далёком родном крае успевала помогать Тан Юй на кухне и давать советы Дун-эр, взявшейся за учёбу по старым книгам Тан Фаня.       Обнаружив, что для чудесного южного соуса, который так хвалила Сянь Чжень, на кухне нет нужных специй, подруги отправились на рынок.       День был солнечным, на рынке шумела и торговалась толпа народа, и Сянь Чжень, заболтавшись с сестрицей Тан, совсем утратила осторожность.       Когда подруги уже купили всё, что требовалось для обеда, и направились в сторону дома доктора Пэя, свернув в узкий переулок, их путь внезапно перекрыл лохматый здоровяк в потёртой куртке.       — Куда это вы направляетесь, красавицы?       Он нагло ухмыльнулся, и двое таких же разбойного вида парней отрезали девушкам путь, ведущий обратно к рынку — туда, где были люди и ярко светило солнце.       Сянь Чжень слегка растерялась, но когда бандит попытался ухватить её за руку, резко отшатнулась и закричала:       — Караул! Грабят!       Рынок был совсем близко, и кто-нибудь должен был услышать её крик.       Она укусила разбойника за ладонь, пытавшуюся зажать ей рот, больно ударила его по ноге каблуком и уже развернулась, чтобы бежать, когда услышала за спиной сдавленный стон подруги.       — Тан Юй!..       Один из бандитов, заткнув ей рот своей огромной лапищей и обхватив за талию, тащил сестрицу Тан к стоявшей у поворота грязной повозке.       — Ах ты, сволочь! — не удержалась Сянь Чжень и бросилась на помощь подруге, готовая вцепиться в волосы похитителя, чтобы заставить его отпустить свою жертву. Но не успела она приблизиться к противнику, как почувствовала резкую боль в затылке и провалилась в темноту, подумав в последний момент, что Цзя Куй будет разочарован в своей ученице. ***       Министр Чен, вернувшись в свой кабинет ближе к обеду, внимательно прочитал доклад Тан Фаня о пожаре в архивном департаменте, с сожалением покачал головой и вызвал к себе магистрата.       Он совсем не хотел избавляться от такого толкового служащего, но были обстоятельства, которые вынуждали его. И всё же, ему хотелось похвалить подчинённого за проявленную бдительность, ведь если не принять меры по дополнительной защите хранящихся в архиве дел, такие случаи могут и в будущем создавать Министерству лишние проблемы.       Он так и сделал. Похвалил. Отметил его старание и искреннюю заботу о благополучии своего ведомства. Вызвал недоверчивую улыбку на губах магистрата Тана. И закончил свою речь всё же обидно и несправедливо:       — Я вижу, вам мало интересна вся эта рутина, которая входит в ваши должностные обязанности, господин Тан. Если бы вы уделяли столько сил и внимания своей основной работе, были бы бесценным сотрудником.       Тан Фань едва сдержался, чтобы не уточнить, является ли это намёком на необходимость сменить место службы. Но всё же удержался, почтительно склонился перед начальником и произнёс со всей возможной невозмутимостью:       — Я стараюсь выполнять свои должностные обязанности с надлежащей ответственностью и вниманием. Насколько мне известно, жалоб на качество моей работы не поступало, ваше превосходительство.       Министр задумчиво повертел в руке папку с докладом, понимая, что он прав. Но ему в любом случае надо придираться к этому безупречному магистрату, чтобы не поставить под угрозу интересы собственной семьи. В конце концов, никто не дал ему чёткого ответа, как следует поступить, когда на весах лежит благополучие единственного сына. По крайней мере, ещё два дня ему придётся плясать под дудку шантажиста.       — На качество работы жалоб не поступало, — протянул он, окинув подчинённого недовольным взглядом, — а вот на сроки… Нельзя же до такой степени запускать дела, господин Тан. Для этого существуют рамки, очерченные законом. Нарушение этих сроков является свидетельством должностного несоответствия. Так что, обратите внимание на недоработки и ступайте на своё место. Пань Бинь как раз должен принести вам несколько дел.       Тан Фань от такой несправедливости даже забыл все слова, которые собирался сказать в свою защиту, и, молча вздохнув, вышел из начальничьего кабинета.       Если, в конце концов, они его доведут, придётся действительно уйти со службы и заняться чем-нибудь более перспективным. Например, помогать дельцам составлять контракты или вести финансовые дела какой-нибудь богатой семьи в качестве поверенного, хотя это и было ужасно скучно и совсем не привлекало его после полученного им опыта в расследованиях запутанных преступлений.              По дороге в свой кабинет Тан Фань, уныло глядевший под ноги и не замечавший ничего вокруг, буквально наткнулся на коллегу из архивного департамента.       — О, братец Тан! — обрадовался встрече магистрат Цзян Шен и тут же осёкся, заметив выражение его глаз. — Что, опять влетело от начальства?       Тан Фань обречённо кивнул.       — Может, пойдём пообедаем? — с сочувствием предложил приятель, который действительно спешил в соседнюю лавку с лапшой, когда на него налетел Тан Фань. — Заодно обсудим, как с этим бороться…       Времени засиживаться за обедом у Тан Фаня, конечно, не было, но на него вдруг нашло глубокое безразличие к дальнейшей службе в Министерстве, и он решил, что пусть судьба сама распорядится, здесь ли его место, и может ли он быть чиновником на службе государя или ему действительно стоит уйти.       Он позволил Цзян Шену сделать заказ, уныло опустив глаза в стол, но когда неунывающая хозяйка заведения принесла молодым чиновникам ароматные вонтоны, невольно оживился. Да, как бы ни сложилась его дальнейшая карьера, а пренебрегать хорошим обедом всё же не стоило!..       — Придираются? — понимающе спросил магистрат Цзян, когда приятели перешли к чаепитию. — Хотят, чтобы уволился?       — Хотят. Но я стараюсь не давать им повода меня уволить. Столько дел рассмотрел за последние два дня, что в прежние времена вдвоём с Пань Бинем рассматривали за две недели… И всё им мало, всё им сроки просрочены!.. — Тан Фань вздохнул и посмотрел на приятеля в упор. — Вот скажи, братец Цзян, неужели это правда, что министр и его помощник хотят на моё место назначить кого-то из дворца? Просто потому, что он готов заплатить взятку? Неужели наша государственная служба действительно так низко пала?..       Цзян Шен усмехнулся его наивности.       — Знаешь, это всегда было и, наверное, никогда до конца не исчезнет, братец Тан. Но в нашем Министерстве такое впервые. Господин министр Чен всегда был порядочным человеком, и меня удивляет, что он пошёл на такое. Тем более, тот, кого он собирается назначить, ничего из себя не представляет как профессионал.       — Так ты знаешь, кто?.. — удивился Тан Фань.       — Ну так… слухи слышал… — Цзян Шен неопределённо хмыкнул. — Говорят, что это Хун Сян, дальний родственник чиновника из Управления церемоний. Я с ним вместе экзамены сдавал… Вообще-то странно, что он их сдал, потому что тупой, как пробка! Если его на это место назначат, большая беда будет для нашей службы, он ведь только и умеет, что слушать своего старшего братца и по винным лавкам шататься.       — А кто у него братец? — насторожился Тан Фань, как будто это могло дать ему какой-то шанс противостоять этой наглой компании.       — Не родной. Его отец — двоюродный брат матери Шао Мэня, служащего в Управлении церемоний. Этот Шао Мэнь не такой балбес, как остальные, но тоже явно не сдавал экзамен на высшую учёную степень.       — Тоже за взятки получил должность?       — Ну, тут другая история, — с видом знатока усмехнулся Цзян Шен.       — Он ведь брат одной из императорских наложниц? — Тан Фаню показалось, что он что-то слышал об этом типе.       — Не просто наложницы, а матери четвертого принца, госпожи Шао. За счет этого клану Шао удалось протиснуться во власть, но для дальнейшей карьеры способностей ему, похоже, не хватает.       В голосе молодого магистрата Тан Фань услышал плохо скрытое превосходство. В глубине души он был с ним согласен. Да уж, можно иметь какие угодно родственные связи, можно пробиться наверх, пользуясь этим, и даже получить отличную высокооплачиваемую должность, но грош тебе цена как учёному и чиновнику, если не способен решать задачи, поставленные императором перед своими служащими.       Но побеждали в большинстве случаев всё-таки связи и богатство, и это было крайне обидно. Причём, обидно молодому магистрату было больше не за себя, а за государство, которому он стремился служить всей душой, и которое отдавало предпочтение совсем другим качествам.       Теперь, по крайней мере, Тан Фаню стало понятно, какие высокие придворные интересы пересеклись с его скромной личностью обычного, хотя и талантливого, учёного.        ***       Сяо Пен с виноватым видом склонился перед командующим, ожидая заслуженного выговора.       — Почему никто их не сопровождал? — голос Ван Чжи звенел от напряжения в холодном вечернем воздухе.       — Магистрат Тан по пути на службу проводил госпожу Сянь к подруге. О том, что они отправятся на базар, они нам не сообщали… — стражник понимал, что это неважное оправдание. Но он и не искал себе оправданий, его больше волновало, как исправить ситуацию.       Когда Сянь Чжень не вернулась вовремя в Западную Ограду, Сяо Пен отправился в дом доктора Пэя, но там никого не было, кроме игравшего во дворе Чен-эра и занятой хозяйством А-Дун. Девочка рассказала ему, что старшие сестрицы отправились на рынок, чтобы купить особые специи, и он помчался туда, надеясь, что они просто увлеклись покупками…       — Я нашёл свидетелей, видевших, как девушек затолкали в повозку, и повозка укатила в сторону северных ворот, — продолжал свой доклад Сяо Пен под строгим взглядом начальника. — Удалось проследить почти до Железного рынка, но там таких повозок, как камней в море. Если распорядитесь перевернуть там все подозрительные лавки и склады, мы с братцами немедленно этим займёмся.       Ван Чжи понимал его стремление скорее заняться делом, но на мгновение задумался и покачал головой. Он мог бы согласиться на этот план, если бы полчаса назад во двор Западной Ограды не прилетела записка с требованием выкупа, завёрнутая в обломок кирпича.       — Нет, Сяо Пен. В той записке, что бросили к нам через стену, бандиты чётко дают понять, что обменяют заложниц на то, что им нужно. Мы должны принять их условия, а уже потом можешь разгромить их притон, когда эти две непоседы будут в безопасности.       С этим стражнику сложно было спорить. Он поклонился, признавая правоту командующего, и до боли стиснул рукоять меча. Главное было, чтобы похитители действительно освободили заложниц. А если этого не произойдёт, он ни за что себе не простит, что доверил безопасность Сянь Чжень какому-то магистрату из министерства… ***       Сянь Чжень, стараясь унять тревогу, осмотрелась вокруг. Какой-то сарай… Тусклый свет проникал в маленькое оконце где-то под самым потолком, но добраться туда, чтобы выглянуть на улицу, нечего было и мечтать. Тем более, её руки были надёжно связаны за спиной. Ничего не упустили эти гады! Рядом тихонько всхлипывала Тан Юй, тоже связанная крепкой веревкой.       — Тан Юй… Ты в порядке?       — Ох, сестрица, что же теперь с нами будет? Я так боюсь…       — Я тоже боюсь, — тихо призналась Сянь Чжень. — Но если нас сразу не убили, значит, есть шанс, что мы им зачем-то нужны. Например, для выкупа.       — Да какой же за нас выкуп? Я всего лишь жена доктора, а ты… ты ведь тоже не княгиня, хотя могла бы…       Сянь Чжень невольно усмехнулась. Ну да, она не княгиня, сама виновата — но и будь она княгиней Вэй, денег у неё уж точно не хватит на приличный выкуп. И вообще, долгов больше, чем доходов. Значит, дело не в этом. Если они здесь как заложники, значит, это связано, вероятно, не с ними. Брат Тан Юй — весьма успешный служащий Министерства наказаний, а уж братец Ван… Сянь Чжень охватил озноб, и она поёжилась, стараясь, чтобы подруга не заметила в ней перемены.       — Давай посмотрим, что будет дальше. А если что — будем молиться святой Гуаньинь и уповать на её защиту. Если не она, так Западная Ограда нас отсюда вызволит… — она подползла по грубо устланному соломой полу поближе к Тан Юй и прижалась к ее плечу, не имея возможности обнять подругу из-за связанных рук. — Главное — не падать духом. Она меня однажды в такой отчаянной ситуации спасла!..       — Кто? Богиня Гуаньинь… или Западная Ограда?.. — всхлипнув, уточнила Тан Юй.       Сянь Чжень всхлипнула в унисон, вспомнив, как Ван Чжи выкупил её из борделя, и неопределенно хмыкнула.       — Знаешь что… давай попробуем подремать немного… пока нас никто не трогает. Нам могут понадобиться силы.       — Да разве тут заснёшь? — покачала головой Тан Юй.       — Ну тогда закрой глаза и думай о своем муже. Говорят, если долго так делать, мысли долетят до того, кому адресованы, и он нам поможет.       Сянь Чжень говорила это скорее, чтобы утешить подругу, хотя в её душе всё же теплилась надежда, что Ван Чжи со своими стражниками, не обнаружив хозяйку ни за обедом, ни за ужином, перевернёт весь город и окрестности, чтобы её найти. Вот интересно, они ещё в столице?.. Наверняка это так, ведь при выезде из городских ворот стражники обычно останавливают повозки и проверяют документы на груз.       — Хорошо, буду думать о Лао Пэе, — шепнула Тан Юй, закрыв глаза.       — А я всё же помолюсь святой Гуаньинь…       Говоря это, Сянь Чжень искренне пыталась сосредоточиться на молитве, но делать это так же от души, как тогда в борделе Хуаньи, у нее не получалось. Мысли в трещавшей от удара по затылку голове скакали от вопроса, кто же и зачем отважился их похитить среди бела дня, до опасения, что это похищение всё же связано с расследованиями Западной Ограды. Если бандиты потребуют выкуп — что это будет? Сянь Чжень сильно сомневалась, что похитителей устроит просто золото. Прекратить расследование в отношении виновных?.. Уничтожить улики, указывающие на предателей?.. Только бы Ван Чжи не поддался — а уж они как-нибудь разберутся. Главное — увидеть хоть кого-то из разбойников и определить их количество и место расположения. А там и план побега можно разработать…        …       За узким оконцем под потолком начали сгущаться сумерки, когда дверь их тюрьмы скрипнула и на пороге появился тот самый здоровяк, что преградил дорогу девушкам, спешившим с рынка домой.       Он вошёл, окинул пленниц равнодушным взглядом и поставил перед ними на пол две пиалы с рисом и кувшин воды.       — Ужин.       — Спасибо! — обрадовалась Сянь Чжень, для которой эти слова означали, что их с сестрицей Тан действительно не собираются убивать. — Проголодались мы ужасно! Но как же?..       Она кивнула на связанные за спиной руки.       Разбойник понял её намёк, зашёл за спину и развязал стягивавшую запястья Сянь Чжень верёвку, но лишь для того, чтобы связать спереди. То же самое он проделал с руками Тан Юй.       — Ешьте. Спать будете здесь, соломы достаточно. Если замёрзнете — стучите в дверь, принесу ещё.       Это означало, что сколько бы они не стучали — никто, кроме бандитов, их не услышит. Сянь Чжень украдкой вздохнула, стараясь скрыть разочарование, и последовала примеру подруги, неловко орудовавшей палочками в связанных руках.       Разбойник дождался, когда пиалы с рисом опустеют, оставил девушкам воду и, развернувшись, неторопливо вышел за дверь. Когда он возился с засовом, из его рукава выпала какая-то записка и привлекла внимание Сянь Чжень, но она сделала вид, что не заметила, и демонстративно зевнула.       Позади силуэта разбойника в дверях показался узкий дворик с обычными старыми фонарями, а на углу за стеной видна была башня… Башня Северного Двора?!. Сянь Чжень едва удержалась, чтобы не попытаться вскочить на ноги, но дверь за её тюремщиком уже закрылась, и глазам снова пришлось привыкать к полумраку.       — Тан Юй, ты видела?.. — шёпотом спросила Сянь Чжень подругу, надеясь, что она тоже обратила внимание на эту башню. Но сестрица Тан тихонько утирала рукавом слезинки, беззвучно катившиеся по щекам.       — Тан Юй, не бойся! Раз они кормили нас ужином, значит, точно не убьют, — подбодрила её Сянь Чжень. — Вот увидишь, братец Сяо перевернёт столицу вверх дном, но вытащит нас отсюда. И ты вернёшься домой ещё до того, как Лао Пэй приедет в город.       Тан Юй согласно кивнула и всхлипнула в последний раз. Мысли о муже придавали ей сил.       Убедившись, что подруга больше не льёт слёзы, Сянь Чжень осторожно встала, покачиваясь на затекших от пут ногах, сделала пару шагов к двери, где белела в полумраке выроненная бандитом записка, и споткнулась как раз в том месте, где и собиралась наклониться. Невольно ойкнув от удара коленями о холодный пол, она протянула руки к бумажке, на которой незнакомой замысловатой вязью было что-то написано. Не по-китайски, что было обидно. Но всё равно могло пригодиться.       Сянь Чжень вывернула запястье так, чтобы засунуть записку в свой рукав, убедилась, что не потеряет её, как недавно потерял её сторож, и устало прилегла на солому рядом с Тан Юй. Что бы ни принёс им следующий день, надо было поспать, чтобы в нужный момент были силы для борьбы. ***       Этим вечером уставший от бесплодных поисков Суй Чжоу всё же приготовил дома ужин и удовлетворённо смотрел на Тан Фаня, с аппетитом лопавшего лапшу со свининой и острым соусом.       Тан Фань сегодня не выглядел таким унылым, и в его глазах читались упрямство и готовность бороться за своё будущее.       — Ты написал рапорт? — спросил Суй Чжоу, когда с ужином было покончено и друзья наполнили свои пиалы ароматным улуном.       — Написал. И, как ни странно, не получил очередного нагоняя. Министр вызвал меня, долго рассматривал в упор, будто решая, что со мной делать, а потом сказал, что мной проделана сложная и важная работа, и мои выводы будут непременно учтены в организации архива.       — Значит, перестал гнобить тебя? — обрадовался Суй Чжоу.       — Вообще-то, нет. Одно другому не мешает. Похвалил меня за проницательность и неравнодушие в деле с пожаром, но отругал, что не справляюсь с кучей текущих дел, и вообще не очень заинтересован в этой работе.       — И что же теперь будет?       Тан Фань хмыкнул и неопределённо пожал плечами.       — Никто не знает. А братец Цзян мне сегодня шепнул по секрету, что некая шишка из Управления дворцовых церемоний настаивает на моей отставке, чтобы посадить на моё место своего человека. И даже взятками, якобы, для этого не гнушается. Подкупил моих начальников, а те и рады стараться!       — Во дворце всё построено на взятках! — с возмущением подтвердил Суй Чжоу. — С тех пор, как император велел Ван Чжи создать Западную Ограду, наглость взяточников поумерилась, но чтобы искоренить полностью это зло, понадобится не один год и очень много жёстких решений.       Он подлил Тан Фаню ещё чаю и задумчиво смотрел, как тот молча пьёт ароматный напиток, никак не отреагировав на его тираду о взятках. В прежние времена он бы уже горячо доказывал, что с коррупцией можно и нужно бороться, и именно в этом состоит долг честного чиновника.       — Знаешь, Жунцин, — сказал Суй Чжоу, когда тот допил свой чай. — Если ты лишишься чиновничьей шапки, я тоже уйду со службы. Мы с тобой откроем ресторан и будем там…       — Ты что? Не надо, Гуанчуань, — запротестовал Тан Фань, которого глубоко тронуло это предложение друга. — Из-за меня — не надо… Ты же воин, тебе будет непросто прожить без своего меча и смотреть, как кто-то другой ловит преступников.       — Мне будет просто, — возразил байху Северного Двора. — Если ты будешь поддерживать меня в этом деле, Жунцин.       Тан Фань уже собирался сказать что-нибудь позитивное и ободряющее, видя, как Гуанчуань готов жертвовать собой ради его благополучия, но тут во дворе раздался шум, и на пороге уютной кухни возникла бледная и растрёпанная Дун-эр.       — Братец Суй! Братец Тан!..       — Дун-эр, что случилось? Почему ты примчалась сюда на ночь глядя? — встревожился Тан Фань.       — Ночь уже скоро, а сестрица Тан с сестрицей Сянь до сих пор не вернулись! С ними что-то случилось, да? Почему никто мне ничего не сказал?..       — Что значит — не вернулись? — Суй Чжоу взял дело в свои руки, заметив, как побледнело и без того не самое румяное лицо Тан Фаня. — Иди сюда, Дун-эр, выпей чаю и расскажи толком, что случилось.       Дун-эр почти залпом выпила чай и плюхнулась на стул возле Суй Чжоу.       — Сестрица Сянь пришла утром в гости, и они с сестрицей Тан стали обсуждать разные рецепты. А потом пошли на рынок, чтобы купить специи, которых не было в доме. Я ждала-ждала… потом прибежал стражник из Западной Ограды, спросил про госпожу Сянь… Я объяснила, что они ушли на рынок, он тоже ушёл и больше не возвращался… Никто больше не вернулся, а рынок уже давно закрыт. Я накормила Чен-эра и уложила спать, а сестрица Тан так и не пришла домой… Что мне теперь делааааать?..       Она заревела, не в силах больше сдерживать страх за Тан Юй и собственную усталость.       Тан Фань поднял на Суй Чжоу растерянный взгляд.       — Что нам делать, Гуанчуань? Тан Юй… что могло с ней случиться на рынке? Разве таким, как она, может что-то угрожать среди белого дня почти в центре города?..       Он очень надеялся, что бывалый стражник Северного Двора найдёт какое-то простое и безопасное объяснение отсутствию его сестры дома в такой поздний час. Но Суй Чжоу только покачал головой и бережно приобнял за плечи всхлипывающую Дун-эр.       — С ней была госпожа Сянь, да? — продолжал докапываться встревоженный не на шутку Тан Фань. — У неё есть враги!.. Почему же она болтается по городу без охраны, и что вообще этот Ван Чжи думает о безопасности своей подопечной?.. ***       Факелы во дворе Западной Ограды пылали, отбрасывая по углам длинные тени, и Тан Фаню почему-то показались зловещими эти отблески огня.       Магистрат растерянно посмотрел на командующего Западной Ограды.       — Если это не из-за моих дел, значит, из-за ваших…       — Я получил сегодня вечером вот это послание.       Ван Чжи протянул ему короткое письмо на замасленном клочке бумаги, где похитители указали условия выкупа. «Двух девчонок в обмен на одного У Чжуляна. Если согласны, зажгите ночью красные фонари. Если нет, получите только их головы.»       — И что нам теперь делать? Их условия совершенно неприемлемы. Но там же у них Тан Юй!..       Ван Чжи смерил приятеля таким взглядом, что тот едва не поёжился, будто от мороза.       — Вы забываете, магистрат, что там ещё и Сянь Чжень.       Тан Фань всё понял и виновато кивнул.       — Может, попробуем отыскать, где они их прячут, и нападём? Командующий Ван, у вас ведь есть бойцы, настоящие ниндзя…       — Нет, слишком рискованно.       — Тогда что?..       — Надо принять их условия.       — Но это… это же…       — Это единственный выход. Я беру за него ответственность на себя.       — Значит, отдадим им главного подозреваемого?       — В обмен на жизнь двух заложниц. Да, я согласен.       Ван Чжи не стал размениваться на сомнения. Это был не тот случай, чтобы рисковать.       — Отпустим его… а что потом?       — Они вернут нам заложниц и мы, позаботившись об их безопасности, сможем снова заняться этим делом. Если сейчас отпустить их главаря, они сочтут себя победителями и расслабятся, а мы сможем установить за ними слежку и в конце концов возьмём всю банду, — Ван Чжи импровизировал на ходу, чтобы успокоить Тан Фаня и свою гордость, но пока излагал этот план, понял, что он вполне приемлемый.       — Да, это мысль! — воспрял духом Тан Фань. — А мы сможем выследить их незаметно, когда они привезут девушек на обмен?       — Ну, у меня же есть настоящие ниндзя!.. — не удержался Ван Чжи.       — Тогда чего же мы ждём?!.       — Мы ждём, чтобы похитители назначили место и время. Западная Ограда будет вести это дело. А вы возвращайтесь к себе домой и ждите сестрицу Тан Юй.       Ван Чжи круто развернулся и направился к своим солдатам, ожидавшим приказа у крепкой стены Западной Ограды.       На столицу опускалась чёрная, как душа разбойника, зимняя ночь. Перед входом в Западную Ограду покачивались на ветру красные бумажные фонари…