Новые приключения сыщика династии Мин

             Способ конспирации для этого случая Дин Жун продумал заранее. Его последнего жалованья в Западной Ограде хватило, чтобы арендовать небольшой магазинчик за углом от овощного рынка сроком на три месяца. Вскоре над магазинчиком появилась вывеска «Аптека», и благодаря удачному расположению рядом с центром городской торговли, туда потекли клиенты.       Дин Жун с его умениями без проблем управлялся с нехитрыми заказами горожан, и вскоре понял, что эта деятельность может быть довольно прибыльной. Однако он был уверен, что долго прозябать простым аптекарем, обиженным судьбой и начальством, ему не придётся.       Так и вышло. Однажды холодным зимним утром, через несколько дней после его «позорного увольнения» со службы, в аптеке объявились два лихого вида стражника в форме Восточной Ограды.       — Господин аптекарь, командующий Шан желает вас видеть! …       Дин Жун в простой одежде обычного городского торговца низко склонился перед главой Восточной Ограды.       — Наслышан о твоих неприятностях, — с фальшивым сочувствием вздохнул Шан Мин. — Этот подлый Ван Чжи выгнал тебя на улицу без гроша в кармане, и у него ещё хватает совести утверждать, что это ты здесь предатель!       — Лучше бы отрубил мне голову, чем такой позор. — Дин Жун был полон мрачной решимости.       — Не хочешь с ним поквитаться?       — Поквитаться? — глаза бывшего байху Западной Ограды вспыхнули злым огоньком. Хотя фактически эта злость была обращена на Шан Мина, так бесстыже вербующего его в свои приспешники. — Господин Шан, вам легко это говорить, а я теперь простой аптекарь. С утра до ночи готовлю микстуры, чтобы свести концы с концами, и продаю средства от бессонницы и поноса…       — Я понимаю твоё негодование. Он всегда был с тобой несправедлив, и теперь даже не захотел разобраться…       Аптекарь согласно кивал.       — Будь у меня такой помощник, я бы обращался с ним, как с бриллиантом. — Шан Мин оценивающе посмотрел на собеседника.       — Если я могу быть вам чем-то полезен… — Дин Жун подобострастно поклонился, чувствуя, что рыбка идёт на крючок.       — Да, твои умения, как я знаю, намного выше микстур от поноса. Мне бы не помешал такой помощник. Но, понимаешь… я не могу взять тебя официально на службу в таких обстоятельствах.       — Будь проклят этот Ван Чжи!.. — с горечью выпалил Дин Жун. — Сломал мне не только карьеру, но и всю жизнь.       Шан Мин сочувственно покачал головой.       — Если ты согласишься иногда выполнять мои маленькие поручения… и поможешь мне свалить Ван Чжи с этой должности и устранить Западную Ограду… я бы не остался в долгу.       Дин Жун решительно кивнул:       — Я согласен служить вашему превосходительству.       — Какое хочешь вознаграждение? Я могу платить сверх твоих аптечных доходов…       — О, моих аптечных доходов вполне хватает, — отмахнулся аптекарь.       — Тогда что ты хочешь?       — То, о чём вы сейчас сказали, командующий Шан. Свалить Ван Чжи. Чтобы он узнал такое же унижение, какое я получил от него.       — Отлично! Значит, договорились. — Шан Мин довольно ухмыльнулся, думая, что завербовал себе преданного сторонника.       Дин Жун не мог себе позволить ухмыляться, чтобы не дать ни малейшего повода командующему Шану усомниться в его ненависти к Ван Чжи. Важно было, чтобы Шан Мин и дальше заблуждался, кто здесь охотник, а кто дичь.       Дин Жун снова поклонился главе Восточной Ограды и заверил его в своей преданности.       — Да, Ван Чжи — большой идиот, что не ценил такого помощника, — с удовлетворением пробормотал Шан Мин, когда дверь за его новым агентом закрылась. — Похоже, ему всё же придётся за это расплатиться… ***       Тан Фаня разбудил витающий в воздухе аромат специй и жареного мяса. Он потянул носом, не открывая глаз, и радостно улыбнулся. Он наконец-то был дома!       Вчера они с Суй Чжоу приехали в город уже поздним вечером и свалились от усталости, едва успев распаковать вещи и спрятать понадёжнее привезённые из далёких краёв улики по делу князя Вэй. До окончания отпуска оставалось ещё два дня, и Тан Фань с удовольствием предвкушал, как они с Гуанчуанем посвятят это время хорошей кухне и долгим разговорам, как он встретится с сестрой и её мужем, как сыграет в вейци с малышкой Дун-эр…       Всё-таки, им очень повезло, что байху Ляо из Гуйпина имеет такие связи, что позволили им добраться в столицу морем, одновременно сократив время в пути и избавившись от назойливого преследования местных негодяев.       Тан Фань понял, что очень соскучился по хорошей домашней еде и, поборов лень, выбрался из постели.       — Что сегодня на завтрак?       Суй Чжоу, не ожидавший, что Тан Фань подкрадётся со спины так внезапно, едва не вздрогнул и резко повернулся к нему.       — Никогда так не делай, когда я держу в руках нож. А завтрак ты благополучно проспал, Жунцин. Скоро уже время обеда.       — А почему ты меня не разбудил? Значит, слопал завтрак в одиночку и ещё усмехаешься! — обиделся Тан Фань.       — Да ничего я не слопал! Чашка чая и жареный тофу — это разве то удовольствие, ради которого стоило тебя будить?       При слове «тофу» Тан Фань состроил разочарованную гримасу.       — Ну ладно. Я на тебя не сержусь. Но обед, судя по ароматам, будет на славу!       — Конечно. Я так и знал, что это разбудит тебя даже лучше, чем ведро холодной воды.       Суй Чжоу явно смеялся над ним, но Тан Фаню так хотелось утолить голод, что он пропустил эту реплику мимо ушей.       Когда обед был съеден, друзья расположились за столом и стали разбирать бумаги, привезённые из своего опасного путешествия. Полученных доказательств было достаточно, чтобы требовать пересмотра дела о казнокрадстве в префектуре Гуйпин и попробовать добиться оправдания князя Вэй и его семьи.       Захлопнув папку с документами, Тан Фань с довольным видом положил её рядом с делом, полученным почти месяц назад из рук главы Западной Ограды.       — Ну вот! Ван Чжи должен быть нами доволен. Интересно, вернулся ли он из Ляодуна раньше нас? И если вернулся, то знает ли, что мы тоже прибыли в столицу?       — Сейчас пойдём и узнаем, — пожал плечами Суй Чжоу, который не привык искать сложные пути, когда имелись простые. — Но если он ещё не вернулся, нужно сделать так, чтобы ни одна душа не подозревала, что мы привезли из нашего южного отпуска.       — О! Ты думаешь, кто-то заинтересуется нашими сокровищами? — недоверчиво улыбнулся Тан Фань. — Никто в столице не знает, зачем мы ездили в Гуанси на самом деле. А если ты думаешь о братце Куне из Восточной Ограды, то вряд ли он мог получить сведения из родного края так скоро.       — Но всё же мог получить. Поэтому надо соблюдать осторожность.       Тан Фань за последний месяц очень хорошо усвоил правильность этого утверждения и не стал спорить с другом. В делах такого рода осторожность действительно не была излишней, хотя ему и не с кем было болтать об этом деле. Он мог рассказать о нём только Ван Чжи, наследнице князя Вэй и его величеству.       — Думаю, надо написать на основе этих документов короткий, но убедительный доклад для императорского суда. У меня есть немного времени, пока не пришлось возвращаться на службу в Министерство.       — Займёмся этим позже, — покачал головой Суй Чжоу. — А первым делом нужно выяснить, здесь ли Ван Чжи. И как-то договориться о встрече. Не думаю, что имеет смысл обсуждать эти дела в стенах Западной Ограды.       Друзья наведались в Западную Ограду, и Суй Чжоу попросил дежурного стражника позвать сестрицу Сянь. Он хотел рассказать ей об успешном путешествии и заодно получить сведения о командующем. К его досаде выяснилось, что Сянь Чжень ушла с самого утра с братцем Сяо и не собиралась возвращаться до вечера. И командующий Ван тоже отсутствовал, потому что ушёл во дворец заниматься важным расследованием, порученным ему императором.       Тан Фань на это только пожал плечами и предложил Суй Чжоу вернуться домой, потому что подходило время ужина и он успел проголодаться.       — Мы полдня разбирали бумаги… это очень утомляет, Гуанчуань! — вздохнул он. — Вот если бы ты приготовил ту чудесную лапшу, которой угощал Лао Пэя в начале прошлого месяца…       Суй Чжоу молча усмехнулся и не стал спорить. Ему нравилось готовить для Жунцина и слушать, как он с удовольствием нахваливает его стряпню. После утомительных скитаний по постоялым дворам и скудной корабельной еды возможность приготовить дома обед или ужин была для него роскошью, от которой он не собирался отказываться.       — Хорошо, вернёмся домой. Наверняка стражники доложат командующему о нашем визите, и Ван Чжи сам нас найдёт. А я тем временем сделаю лапшу с креветками и испеку что-нибудь на скорую руку.       Тан Фань довольно улыбнулся.       — Да, никакие заморские яства не сравнятся с домашней кухней!.. Скажу тебе честно, мне очень её не хватало в нашем путешествии.       — Не подлизывайся, Жунцин. Ты же знаешь, что мне не нужна сладкая лесть, чтобы заняться делом, которое и так доставляет удовольствие. ***       В процессе разработки плана по поиску украденных сокровищ некоторые идеи Сянь Чжень всё же пришлось скорректировать. Она сама, задумавшись о возможных последствиях, решила не звать себе в напарники сестрицу Тан в качестве подружки богатой наследницы из провинции. Вместо этого, решили, что сопровождать её будет слуга, в роли которого выступит Сяо Пен, но он не станет без необходимости светиться перед носом у ювелиров, чтобы не спугнуть их своей военной выправкой.       — Будешь ждать меня у входа в лавку и войдёшь туда, только если через полчаса я не вернусь. Ну, или если я дам тебе знак, — инструктировала Сянь Чжень, одетая, как избалованная провинциальная аристократка, приехавшая покорять столицу.       — Через четверть часа, — поправил Сяо Пен, изображавший слугу в широкополой шляпе и одежде простолюдина. — За полчаса тебя уволокут в подвал и ограбят в каждом втором ломбарде в районе Железного рынка.       Сянь Чжень не стала спорить. Ей совсем не хотелось быть ограбленной, а то и похуже. Хотя Цзя Куй и показал ей пару приёмов, чтобы отбиться от нападения, она не была настолько уверена в своих силах, чтобы специально искать на свой нос проблемы.       — Деньгами не сорите, моя госпожа! — усмехнулся братец Сяо, когда они остановились перед первым из запланированных на сегодня торговых заведений недалеко от северных ворот. — Хотя, на покупку того, что мы ищем, у нас и так не хватит пары сотен таэлей.       К обеду «гости столицы», желающие спустить свои деньги на драгоценности, успели обойти четыре вполне приличные ювелирные лавки и два ломбарда, но ничего, похожего на украденные ценности из дворца, не обнаружили. Перекусив традиционной лапшой в ресторанчике на рынке, они продолжили поиски уже в другом районе города.       Третий ломбард, куда добралась Сянь Чжень со своим спутником, уже порядком вымотавшись, но не до конца утратив веру в успех, располагался в двух кварталах от Железного рынка, на котором было полно сомнительных личностей и потенциальных преступников всех мастей. В это заведение Сяо Пен пошёл вместе с госпожой, опасаясь оставить её наедине с торговцами даже на четверть часа. Она не возражала, только велела ему натянуть шляпу пониже на глаза и шагать порасхлябаннее, чтобы больше походить на слугу из южных провинций, а не на стражника из столицы.       Хозяин лавки встретил покупателей с распростёртыми объятиями. Нечасто сюда заходили действительно платёжеспособные клиенты, а судя по платью Сянь Чжень, роскошному, но давно уже не модному, она была идеальной клиенткой.       Покупательница, скользнув равнодушным взглядом по выложенным на прилавке незамысловатым украшениям и посуде из серебра, попросила показать самые роскошные вещи из нефрита, и продавец, загадочно улыбнувшись, поманил её в дальний угол своей лавки. Сделав знак слуге оставаться на месте, она проследовала за продавцом, готовая в любой момент защищаться или бежать. Но её опасения были излишни. Хозяин ломбарда, невысокий юркий человек с жуликоватым блеском в глазах, нырнул куда-то под стол и извлёк несколько роскошных футляров, вряд ли относившихся к дворцовым сокровищам, но выглядевших красиво и богато.       — Лучшее, что у меня есть! — похвастался ювелир. — Если согласитесь купить, будете прекрасны, как императрица, и затмите всех в своей провинции, благородная госпожа.       — Покажи! Я видела много красивых безделушек, но куплю только самые лучшие, которые действительно достойны императрицы.       Чувствуя, что от волнения пересохло в горле, она посмотрела на чудесные шпильки для волос, преподнесённые продавцом. Эти нефритовые листочки изящной работы и прекрасные тонкие веточки из яшмы сами по себе завораживали… но она узнала в них рисунок придворного евнуха, изображавший украденные драгоценности наложницы Шао!.. Других таких не могло быть во всей Поднебесной.       — Нравится?.. — улыбаясь, как заправский соблазнитель, спросил продавец. Мог бы не спрашивать — разве найдётся в мире девушка, которая не придёт в восторг от такой красоты?..       — О, да!.. — выдохнула Сянь Чжень, понимая, что такие драгоценности стоило украсть даже с риском для жизни. — Сколько?..       Ювелир понимающе усмехнулся, явно ожидая подобной реакции. Неискушённую провинциалку, конечно же, не могло заинтересовать, откуда в этом захудалом ломбарде далеко от богатых районов столицы, может найтись такая роскошь и красота. У неё были деньги, и было желание обладать этой красотой — а большего для успешной сделки и не требовалось.       — Триста таэлей.       Сянь Чжень растерянно ахнула. Эти чудесные украшения на самом деле стоили не меньше пятисот, но у неё, бедной провинциальной девицы, откуда бы взялись такие средства? Надо поторговаться.       — Они великолепны, и я хочу ими владеть, — заявила она, жадно рассматривая тонкую работу придворного ювелира. — Но за такие деньги можно купить целый набор с кольцами и браслетом. Если скинете хотя бы сотню, считайте, что я купила.       — Но посмотрите, как светится этот нежный нефрит. О госпожа, разве он может сравниться с тем, что продаётся на каждом углу по привычной цене? Он так идёт к вашим чудесным глазам… Двести восемьдесят. Я ведь тоже выкупил их не за бесценок.       Сянь Чжень нахмурилась, что-то быстро подсчитала в уме и отчаянно вздохнула:       — Двести двадцать! Больше у меня нет.       — Двести пятьдесят. Иначе я войду в убыток, а как же мне тогда торговать, если продавать вещи дешевле, чем они мне самому достаются?..       Торг шёл в правильном направлении. Именно на это и рассчитывала хитрая покупательница, вовсе не собиравшаяся действительно тратить деньги на драгоценности, которые будут конфискованы стражниками не далее, как в течение сегодняшнего дня.       Сянь Чжень разочарованно охнула, сделала вид, что собирается уходить, но тут же повернулась к ювелиру.       — Хозяин!.. А не будет ли с моей стороны нахальством попросить вас не продавать эти вещи до завтрашнего утра? Я упрошу брата дать мне денег…       В её глазах была такая мольба, что никто бы не устоял, не говоря уже об ушлом владельце ломбарда, почуявшем хорошую прибыль. Украшения достались ему на самом деле намного дешевле — ибо кто же даст хорошие деньги за явно краденую вещь? — но ювелир был не прочь заработать хороший куш.       — Если действительно вернётесь с деньгами, я подберу для вас серьги в комплект, — улыбнулся он. — Двести пятьдесят и ещё всего лишь сто таэлей — и вы затмите роскошью саму императрицу и всех придворных дам. Будете блистать, как звезда в полночном небе!..       — Я подумаю… — Сянь Чжень разве что не облизнулась. Было совершенно очевидно, что её поиски увенчались успехом.              Когда она завернула за угол дома, и почтительно следовавший за ней слуга догнал свою госпожу, они переглянулись, и Сяо Пен всё понял по её глазам.       — Удача!       — Я видела их. Клянусь, братец Сяо, они стоят того, чтобы пойти на разбой!       — Нужно схватить торговца и допросить как следует. Кто-то отдал ему украшения за бесценок, потому что спешил или не мог сам найти покупателя… Выйдем на посредника, а от него и на вора, который орудует во дворце.       Глаза Сяо Пена тоже засветились азартом, но Сянь Чжень поспешила вернуть его на грешную землю.       — Тот, кто во дворце, вряд ли стал бы иметь дела с такими людьми. Там будет ещё десяток посредников, и нам сильно повезёт, если к концу недели отыщем настоящего вора…       Сяо Пен задумался на минуту и согласился, заметно погрустнев.       — А ведь посредников и убить могут. Это же не тюк риса на базаре спереть, это почти политика — украсть из императорского дворца такие вещи!..       Он мыслил в верном направлении, хотя ещё не знал про похищенную печать. Тот, кто посмел украсть из дворца печать, был или заведомым самоубийцей, или очень ловким и коварным заговорщиком, заранее всё просчитавшим на много ходов вперёд. ***       Уверенный стук в дверь раздался как раз тогда, когда Тан Фань забросил в рот последнее лакомое печенье, испечённое Суй Чжоу к ужину.       — Кого там ещё несёт на ночь глядя? — возмутился магистрат, с удивлением обнаружив, что чай тоже закончился.       Суй Чжоу молча пожал плечами и пошёл открывать. Он предполагал, кто мог искать их в столице в этот час, и был совершенно не удивлён, обнаружив на пороге Ван Чжи.       — Я узнал, что вы вернулись в столицу, — вместо приветствия заявил командующий Западной Ограды. — Мне доложили, что вы искали меня, байху Суй, когда я был во дворце.       — Мы привезли документы. — Суй Чжоу жестом пригласил гостя пройти за ним в дом. — Тан Фань вам сейчас всё расскажет подробно, но похоже, мы совершили этот вояж не зря.       — Я знал, что могу доверить вам это дело. — Ван Чжи довольно усмехнулся и раскланялся с Тан Фанем, который уныло обозревал пустой стол. Для гостя, как обычно, ничего не осталось.       — Заварю ещё чаю, — сказал Суй Чжоу на правах хозяина, заметив выразительные жесты Тан Фаня, кивавшего на пустой чайник на столе.       Ван Чжи принял приглашение разделить с друзьями чаепитие.       — У меня не так много времени, поэтому я выслушаю краткий отчёт и заберу материалы дела для детального изучения. Обсудим подробности позже.       «Как будто у своих подчинённых доклад принимает!» — обиделся в душе Тан Фань, но пересёкся взглядом с усталыми глазами Ван Чжи и понял, что ему действительно сейчас не до церемоний. Должно быть, во дворце полно сложной работы, и император не стесняется нагружать ей своего доверенного евнуха.       — Краткий отчёт я написал сегодня на основе собранных доказательств, — кивнул Тан Фань и, покопавшись немного в папке с делом, выудил несколько исписанных красивым чётким почерком листов. — Если в двух словах — управление уездом Гуйпин полностью во власти жуликов и мерзавцев, которые служат не императору, а собственным кошелькам. Честных чиновников убили или разогнали. Народ держат в страхе, купцы платят префекту регулярную мзду… Мы собрали документы, подтверждающие, что казну разворовал префект Лан, а не занимавший эту должность до него господин Вэй. Там есть заключение проверки центрального цензората насчёт прежнего правителя уезда… и есть «чёрная» бухгалтерия префекта нынешнего…       — Как вам удалось её раздобыть? — удивился Ван Чжи, с интересом слушая рассказ магистрата.       — Ой, лучше и не спрашивайте! — скривился Тан Фань, едва не поёжившись от воспоминаний о местной тюрьме и угрюмом тюремщике Тао.       Ван Чжи не стал уговаривать его рассказать все подробности. Он видел, что друзья вернулись целые и невредимые, а детали их приключений могли подождать до более удобного времени.       — Там есть ещё улики, собранные по делу бывшим цзунци Стражи Пэн Юанем, — добавил к рассказу друга Суй Чжоу. — Они совершенно точно указывают на Тао Чена, который служил в ямене и был советником префекта, и на начальника стражи Кун Цзи, которые убили троих свидетелей, выступавших в защиту князя Вэй. Эти свидетельства передал нам Пэн Юань, ему удалось сохранить материалы после того, как его выгнали со службы.       Суй Чжоу хотелось походатайствовать за коллегу Пэна, чтобы того восстановили в должности, когда в уезде наведут, наконец, порядок, но сейчас было ещё не время это обсуждать.       — Значит, махинации с казной совершил новый префект Лан, и он же со своими сообщниками расправился со свидетелями защиты, — подвёл итоги Ван Чжи. — А что с самим князем? Вы выяснили, кому он перешёл дорогу в столице до такой степени, чтобы совершить все эти злодейства? Ведь не для того же его осудили, чтобы навесить посмертно обычное казнокрадство в дальнем уезде?       — У нас есть предположение, — ответил Тан Фань. — Я нашёл в документах префекта копию расписки… Лучше сами посмотрите.       Он нашёл пожелтевший листок бумаги, подтверждающий, что сын местного помещика Кун Баоли задолжал его светлости князю Вэй две тысячи лянов серебра.       — Хм… на эти деньги можно купить хороший дом в столице… или жить безбедно, ничего не делая, лет пять… Это вполне вероятный мотив, — Ван Чжи согласился с Тан Фанем и вернул документ в папку с делом. — Что ещё?       — Ещё — нам пришлось спасаться оттуда бегством и отбиваться от преследователей! — заявил Тан Фань, считая, что нужно всё же сообщить командующему, что его задание не было для них беспечной прогулкой. — И Суй Чжоу пришлось убить Тао Чена. Иначе он убил бы его самого…       — И ещё, мы хотели бы поблагодарить вас за байху Ляо, — вставил Суй Чжоу, отдавая должное новому приятелю из Западной Ограды. — Если бы вы не поручили ему оказать нам содействие, мы бы вряд ли сейчас здесь сидели и попивали чай.       Ван Чжи нахмурился. Он уже знал от своего подчинённого, что тот был вынужден вмешаться в это дело, чтобы выручить столичных сыщиков из беды. Но он дал Ляо Лину поручение на самый крайний случай, а оказалось, что притягивающий к себе неприятности магистрат Тан сам создал этот крайний случай буквально на второй день пребывания в Гуйпине.       — А как ваши успехи на границе? — поинтересовался Тан Фань, вспомнив, что принимает гостя, а не отчитывается перед начальником.       — Успешно, — усмехнулся Ван Чжи и налил себе ещё чаю. — Я выполнил все поручения его величества и благополучно вернулся, как видите. Его величество остался доволен.       — Это хорошо, что вернулись благополучно, — заметил Суй Чжоу, который не забыл свои опасения насчёт его миссии в неспокойном приграничном регионе.       Ван Чжи решил, что не стоит беспокоить друзей подробностями его опасной поездки в Ляодун, и невозмутимо хмыкнул.       — Ну, по другому и быть не могло. У меня же были генерал Чэнь, Цзя Куй и… — он чуть было не сказал «и Дин Жун», но вовремя остановился. Этот секрет должен был остаться секретом для всех, не исключая и его друзей. — И моя удача. Мне повезло так же, как и вам, поэтому мы сидим здесь и пьём чай, за который я благодарю Суй Чжоу. Вы могли бы открыть ресторан, если бы не были так привязаны к своей службе.       Все трое усмехнулись, и Тан Фань вспомнил, как одно время он мечтал открыть ресторан на двоих с Гуанчуанем и заняться мирными делами. Но пока в Поднебесной совершались преступления и подлые преступники мешали спокойно жить честным подданным его величества, с рестораном приходилось подождать…       Ван Чжи забрал два увесистых тома материалов расследования и отправился в Западную Ограду. Ему нужно было подготовить доклад его величеству, чтобы убедить его пересмотреть дело, восстановить справедливость и покарать истинных виновников… И при этом, чтобы не пострадали те, кто отважился что-то расследовать, когда сам император уже вынес решение и утвердил приговор. ***       Сянь Чжень не терпелось рассказать командующему о результатах сегодняшнего похода по ломбардам. Честно говоря, ей хотелось похвастаться. Её план, со всех сторон раскритикованный и подвергнутый насмешкам со стороны бывалых стражников, достиг своей цели. Теперь в дело должны были вступить эти самые критики, а она могла скромно удалиться на кухню жарить свинину в кисло-сладком соусе и подкармливать бесстыжего кота, так и норовившего вместо трудового ужина мышами в кладовке полакомиться вкусненьким с хозяйского стола.       Ван Чжи вернулся в Западную Ограду поздно. Он направился в свой кабинет, чтобы более детально изучить документы, которые получил от вернувшихся из «отпуска» друзей.       Сянь Чжень принесла ему чаю и поклонилась, пряча лукавую улыбку.       — Хочешь похвастаться? — догадался Ван Чжи, который уже знал от встретившего его у порога Сяо Пена о предварительных результатах работы.       — Нам удалось найти драгоценности, — заявила Сянь Чжень, впервые в жизни ощутившая азарт расследования таинственного дела. — В ломбарде в двух кварталах от Железного рынка. Хозяин согласился не продавать их до завтра, так что можно не опасаться, что доказательства исчезнут.       — Это точно. Доказательства уже изъяты Западной Оградой, а хозяин признался, что получил их от разбойника У Чжуляна, который частенько сбывает краденое на ойратском рынке. В его банде половина ойратов, и они не гнушаются грабить заезжих купцов и путешественников, а награбленное сдают в этот самый ломбард и в два соседних.       В глазах Сянь Чжень отразилось разочарование. Она-то думала, что провела великолепное расследование под прикрытием и получила ценные сведения… А оказалось, что эти сведения — всего лишь капля в море, и основную работу уже проделали без неё.       — Я должен от лица Западной Ограды выразить тебе благодарность, Сянь Чжень, — улыбнулся Ван Чжи, заметив, как погас в её глазах азартный огонёк. — Если бы ты не нашла торговца, расследование бы ещё долго не сдвинулось с места. Завтра Сяо Пен со стражниками разыщет этого бандита и постарается выяснить, откуда у него связи с императорским дворцом. А твоя миссия на этом завершена.       Сянь Чжень хитро улыбнулась и кивнула.       — Да, мне лучше вернуться на кухню и заваривать чай. Рада была оказать вам услугу, мой господин.       Ван Чжи посмотрел на девушку, которая уже не выглядела такой потерянной и отчаявшейся, как месяц назад, когда он только привёл её в Западную Ограду, и почти с сожалением подумал, что нужно ей сказать о результатах другого расследования. Того, что провели Тан Фань и Суй Чжоу по делу, связанному с её отцом. Это наверняка заставит её снова погрузиться в непростые воспоминания…       — Сянь Чжень, постой! — он остановил её почти у порога. — Я обещал тебе сообщить…       Она повернулась к Ван Чжи, и в её глазах мелькнула тревога, смешанная с надеждой.       — Вести из Гуанси?..       — Не просто вести. Магистрат Тан и байху Суй вернулись в столицу и привезли материалы, которые позволят пересмотреть дело князя Вэй. Если хочешь, ты можешь прочитать отчёт Тан Фаня прежде, чем я отнесу его во дворец его величеству.       — О!.. — Сянь Чжень бросилась на колени перед Ван Чжи, и он не успел её остановить. — Благодарю вас, мой господин! Вы сделали это… вы действительно оправдали моего отца!..       — Пока ещё рано об этом говорить, — он слегка растерялся от её страстного порыва и протянул ей руку, чтобы поднять с колен. — Не надо, Сянь Чжень. Я просто пытаюсь выполнить обещание. К тому же, решение будет принимать император. Не хочу заранее ничего тебе гарантировать.       Сянь Чжень подняла на него взволнованные глаза.       — Но я могу прочитать отчёт? Там есть доказательства, что он невиновен?..       — Да. Там достаточно доказательств, чтобы отменить приговор… и вынести несколько новых приговоров. Вернёшь завтра, когда я пойду во дворец.       Ван Чжи протянул ей папку с делом и, вспомнив ещё одну важную вещь, о которой просил Тан Фань, улыбнулся.       — Сестрица Вэй Лиминь с маленьким сыном просили передать тебе привет. Они скрываются в деревне недалеко от Гуйпина, и ты можешь не беспокоиться об их безопасности. Стражник Пэн надёжно их охраняет.       Сянь Чжень тихо ахнула и едва удержалась, чтобы не повиснуть не шее у главы Западной Ограды, передавшего ей такую счастливую весть.       — Слава небесам! Я так за них боялась!..       — Магистрат Тан лично убедился, что им ничего не угрожает. Условия там, конечно, не такие комфортные, как во дворце, но о них хорошо заботятся, и они не знают нужды.       Сянь Чжень всхлипнула, улыбнулась и, не теряя времени, почти бегом направилась в библиотеку, чтобы в одиночестве прочитать отчёт магистрата и написать письмо… Ведь теперь она может написать письмо, которое доберётся в родные края, несмотря на все преграды?.. ***       Сянь Чжень повертела в руке кисть и, вздохнув, окунула её в чёрную тушь.       «Дорогая сестра! Я теперь живу в столице и у меня всё хорошо. Хочется верить, что у тебя тоже..»       Нет, не так. Конечно, не так. Разве эти скупые строки официального письма передавали те эмоции, что жгли её душу?..       Сянь Чжень решительно поднесла край незаконченного письма к огоньку свечи.       «Милая моя сестричка Лиминь! Я по тебе очень скучаю, но не могу сейчас приехать, прости… Моя месть не завершена, и слишком многое удерживает меня в столице..».       Нет, снова не так. Зачем сестре её дела и проблемы? Ей надо быть краткой, но вложить в эти строки главное.       Очередное недописанное письмо отправилось в огонь.       Сянь Чжень какое-то время завороженно смотрела, как мягкое оранжевое пламя лижет бумагу, и чувствовала, что глаза начинают щипать слёзы… А вот это уже лишнее. Она хотела, чтобы письмо в родной край несло свет и надежду, а не сожаления о былом.       «Милая сестричка! Я так рада, что могу написать тебе эти строки и быть уверена, что ты их прочтёшь. Не тревожься за меня. Я уже два месяца живу в столице. Святая Гуаньинь помогла мне обрести свободу и новых друзей, благодаря которым мы сможем скоро вернуть своё честное имя. Знаю, что ты тоже не одинока, и очень этому рада…       «Честно говоря, всегда считала, что с Пэн Юанем, хоть он и не княжеского рода, ты будешь счастливее, чем со своим мужем, который должен был стать моим мужем, если бы я не упёрлась как баран…» — этого она, разумеется, писать не стала. Но договорной брак не принёс Лиминь счастья и закончился трагически. Ей хотелось, чтобы небеса всё же позволили её сестре обрести счастье и любовь. Но это она скажет ей лично… Когда-нибудь, когда наберётся решимости снова переступить порог этого дома.       «Лиминь, не сердись на меня, прошу. Со временем ты поймёшь, что решение, которое я приняла в интересах маленького Юаньмина, единственно правильное. А мне не нужны теперь ни титулы, ни наследство. Только бы вы, мои родные, были счастливы…»       Здесь она всё же не удержалась и всхлипнула, представив, как сестра с племянником сидит у очага в рыбацкой лачуге и читает её письмо. Но если в этом мире ещё осталась справедливость, скоро её злоключения закончатся. Ван Чжи ей обещал, что доложит императору о результатах расследования.       Сянь Чжень вдруг кольнула тревога. Это, конечно, замечательно, что её новые друзья смогли найти доказательства в пользу её отца — но разве кто-то гарантировал, что император воспримет их благосклонно? Признает, что вынес приговор невиновному? Не проще ли ему отказать в пересмотре дела и обвинить отважных сыщиков в превышении полномочий?..       Сянь Чжень поёжилась, будто от холода, хотя зимнее ненастье за окном не могло проникнуть в уютный полумрак библиотеки, где она сидела почти в полночь и жгла свои недописанные письма.       Нет, эту последнюю версию письма она всё же отправит. Она попросит Ван Чжи, и он найдёт способ переслать его в Гуанси по своим маршрутам.       Сянь Чжень решительно свернула конверт и написала на нём чёткими иероглифами: «Провинция Гуанси. Гуйпинский уезд. Поселок Датэнся».       Как будто отвечая на её тайные мысли, в библиотеку заглянул командующий Западной Ограды. Увидев пробивающийся из-под двери лучик света, он поддался любопытству и застал Сянь Чжень сосредоточенно выводящей адрес на письме.       Заметив силуэт в дверях, она подняла на него усталые от ночного бдения глаза.       — Я написала сестре в Гуйпин… Мой господин, вы ведь не откажетесь переслать его туда? У вас наверняка есть способ это сделать, ведь ваши агенты регулярно присылают отчёты.       — Не могу ничего обещать, но подумаю над этим.       Он подошёл ближе и увидел, что в глазах Сянь Чжень блестят непролитые слёзы.       — Скучаешь по дому?       — Только по сестре. А дом… это уже не тот дом, по которому я могла бы скучать. Не представляю, как смогла бы снова переступить его порог…       Сянь Чжень покачала головой, отгоняя воспоминания. Ведь это она нашла родителей в то ужасное утро… И ей пришлось встречать стражников яменя, когда они пришли изгнать семью князя из его бывшей усадьбы…       — Нет, не могу. Не сейчас. Мне нужно время, чтобы решиться!..       — Да, время. Время очень многое меняет.       Он говорил так, будто знает на собственном опыте. Хотя, что значит чужой опыт, если каждому предстоит пройти свой собственный путь?..       Ван Чжи взял у неё письмо и задумчиво повертел в руке.       «Провинция Гуанси, Гуйпинский уезд, Датэнся…»       — Значит, его отстроили заново…       — Датэнся? — догадалась Сянь Чжень.       — Да.       Ван Чжи на секунду прикрыл глаза. Перед ним полыхнуло пламя пожара, горячий ветер донёс отчаянный женский крик и лязг мечей, не знающих жалости и сомнений… Нет, он не должен это вспоминать. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Хотя, на что он рассчитывал, когда взялся за это дело — ведь было ясно, чем всё закончится?..       Сянь Чжень, погружённая в собственные воспоминания, тихонько вздохнула.       — Когда мой отец только принял должность префекта Гуйпина, он стал помогать местным жителям восстановить посёлок. Мне было тогда совсем немного лет…       — Столько же, сколько могло быть моей сестре.       Он бросил письмо на стол и отвернулся к окну.       Привычные фонари освещали знакомый двор. Медленно кружились и таяли в ночной тишине робкие снежинки… Сколько же нужно времени, чтобы всё забыть и больше никогда?..       — Мой господин…       Сянь Чжень растерянно смотрела на его силуэт, напряжённо застывший у окна, и понимала, что у него тоже есть воспоминания, которые лучше было бы забыть. Но есть вещи, которые не забываются, даже если заткнуть их в самый дальний угол души.       — Ван Чжи… — она подошла к нему и несмело коснулась его руки. — Если есть что-то, что я могла бы…       — Нет.       Зачем, чёрт возьми, он взялся за это дело? — обругал себя Ван Чжи, сердясь, что так и не научился до конца сдерживать эмоции. Но если бы ему снова пришлось принимать решение, он сделал бы тот же выбор. И эта девчонка из Гуанси… Он должен её защитить, ведь ей больше не на кого надеяться в этом мире.       Сянь Чжень осталась стоять рядом с ним у окна, усталая и измученная, но не готовая сдаться, и он понял, что должен сказать ей. В конце концов, это её отец восстановил Датэнся и стал защитником тех, кто пережил те кровавые битвы. И сам погиб от рук подлых и безжалостных врагов.       — В Датэнся был наш дом. Мои родители принадлежали к народу яо. Наши предки всегда жили в этих краях… На третий год правления Чэнхуа в Гуйпине вспыхнул мятеж против власти династии Мин, и отец, не искушённый в политических делах, ввязался в эту глупую авантюру… Пограничные войска жестоко расправились с бунтовщиками. Посёлок сгорел до тла, мои родители и сестра погибли, а сам я попал в плен. Я бы тоже погиб, если бы благородная наложница Ван не взяла меня под опеку.       — Поэтому ты так верно ей служишь? — В голосе Сянь Чжень звучали понимание и сочувствие.       — Да.       Ван Чжи решился повернуться к ней и посмотреть в опухшие от бессонницы глаза. Но у неё хотя бы осталась сестра в этом далёком и почти забытом Гуйпине…       — Сянь Чжень, я сделаю всё, чтобы твоя сестра получила это письмо. И чтобы твой отец был оправдан.       — Я верю…       Она чуть слышно всхлипнула и тут же себя отругала. Как она может так раскисать?.. На фоне истории Ван Чжи собственные злоключения казались ей довольно банальными. Но он выстоял и стал тем, кем он стал. А сможет ли она не сломаться и стать фениксом на руинах прошлой беззаботной жизни?..       — Завтра я иду к его величеству. — Ван Чжи заставил себя вернуться в реальность, где его ждали сложные дела и нерешённые задачи. — Пожелай мне удачи, Сянь Чжень, и отправляйся спать. Время уже за полночь.       Он взял письмо, адресованное в Датэнся, и ничего больше не говоря, направился в свой кабинет. ***       На заднем дворе ресторана хозяйки Дун было темно. Только одинокий масляный фонарь покачивался на ветру, освещая узкую покосившуюся дверь, ведущую на кухню с чёрного хода.       Цзя Куй сдержанно усмехнулся, скользнув взглядом по новому образу Дин Жуна.       — Что-то не так? — насторожился тот.       — В форме Западной Ограды вы были старше и солиднее, — честно признал Цзя Куй и протянул Дин Жуну стопку бумаг, перетянутую тесьмой. –Досье на семейство Шан в полном составе. Это копии. После прочтения рекомендуется сжечь.       — Понял. Так и сделаю.       Дин Жун сунул бумаги за пазуху.       — И ещё, — Цзя Куй протянул ему табличку Западной Ограды и вложил в его ладонь. — Командующий велел такими вещами не разбрасываться.       Дин Жун удивлённо перевёл глаза с этого символа организации, из которой «с позором был уволен», на невозмутимого Цзя Куя.       — Командующий так сказал?       Его тронуло, что Ван Чжи позаботился об этом, будто давая ему понять, что по-прежнему считает его служащим Западной Ограды.       — Ну, вы же не считаете, что он всерьёз вас уволил? — Цзя Куй иронично хмыкнул. — Берите, байху Дин, никто не знает, где может пригодиться.       И исчез за пологом кухни, выходившим к чёрному ходу.