***
Дамблдор взмахнул палочкой, запуская проектор. Под чёрным корпусом махины скрывалась конструкция из линз, плёнок и поворачивающих шестерёнок – Гарри как-то интересовался, как можно упихнуть целый кинотеатр в штуку высотой ему по пояс. Но оно не оправдывало звание шедевра инженерной мысли: периодически сбоило, мерцая изображением, и мерзко скрипело при прокручивании картинки. По второму взмаху палочки в воздухе появился экран. Как мастер трансфигурации, Дамблдор считал ниже своего достоинства использовать крепления на потолке и готовое полотно, просто извлекая их из ниоткуда. Эх, высшая трансфигурация. Он тоже когда-нибудь научится. Третий взмах захлопнул шторы на окнах, и студенты притихли в образовавшемся полумраке. Те, кто не переживал из-за своего семестрового табеля, ещё до начала лекции расселись на задних партах. Потоковая лекция, да ещё и в затемнённой аудитории – идеальный повод доспать ещё полтора часа. У Гарри были амбиции, поэтому он сидел на первом ряду парт. Сюда ещё доходил ореол света от настенных подсвечников, освещая пергамент так, что можно было писать. Справа выравнивал свой пенал по воображаемой линейке Крауч; слева положил голову на руки Эдгар, не бросивший друга в серпентарии, пусть даже и не только из слизеринцев. За лежащим Эдгаром было видно Малфоя, щекотавшего себе губу кончиком пера. Его обычная надменность только что вступившего в экскременты человека куда-то исчезла. Может, перерыв в переходном возрасте. Гарри отвернулся от слизеринцев, насмотревшись на них с утра на чарах, и ткнул пером в чернильницу. Хотя бы «трансфигурация бытовых предметов» нужно было записать приличным почерком; зачастую он сам не мог разобрать, что именно нацарапал на свитках. — Сегодня у нас необычная ситуация, — начал лекцию Дамблдор. — Так что закройте глаза и представьте… Эдгар поднял голову. Крауч рядом поморщился: лишённый воображения от природы, он считал подобную манеру преподавания «артистичными ужимками» и не раз ныл опасно близко к профессорскому столу. Гарри думал, что Дамблдор прекрасно знал это мнение десятка особо занудливых, но просто пренебрегал им. Кто преподаватель, тот и прав. — Вам семнадцать. Вы только что взяли портключ к друзьям или семье, открываете глаза и обнаруживаете себя в лесах Амазонии. Влажно, душно, рядом кричит попугай. Вы понятия не имеете, как вас занесло так далеко, и должны добраться до ближайшего населённого пункта живыми. Местности не знаете, аппарировать дальше не можете. С собой палочка и одна плитка шоколада. Что вы сделаете? — Заору, — бодро прокомментировал из середины аудитории Уизли. — Попугай обос… испугается, сэр. — Тоже вариант, — кивнул Дамблдор. — Ещё? — У нас есть возможность наколдовать патронуса с сообщением? — подняла руку девочка из Рейвенкло. — Какая у них вообще дистанция? — Недостаточная, мисс Клиффорд. Но идея хороша, балл Рейвенкло. Да, мистер Белби? — Трансфигурировать веер, чтобы не грохнуться в обморок. — Уже ближе! Балл Гриффиндору. Помните контекст урока, господа и дамы. Слушаю, мистер Риддл. — Было бы логично сначала оказаться максимально высоко и осмотреть местность. После трансфигурировать из подручных материалов бинты, более подходящую обувь или одежду, шляпу от солнца. Найти источник воды, проверить загрязнённость, трансфигурировать большую флягу и набрать с собой. Далее спускаться или подниматься, смотря какая местность, вдоль реки или озера, потому что там наибольшая вероятность встретить поселение, — сократил Том содержимое справочника по выживанию, излагая своим невозможным вкрадчивым тенором. Какая-то девочка за спиной Гарри вздохнула. Гарри тоже вздохнул, но мысленно: он не умел говорить такой академической нудятиной, если речь не написана заранее. К тому же голос Тома действительно звучал приятно. — Верно, мистер Риддл. Итак, сегодня мы используем трансфигурацию в её прикладном аспекте: что делать, когда вам нужно не соорудить пепельницу, а спасти собственную жизнь… Баллы Слизерину так и не достались. Студенты оживились: действительно, кому нужны табакерки и фарфоровые чашки, когда можно порассуждать, без чего ты не выживешь. Миранда Патил не только описала соломенную шляпу с широкими полями, но и трансфигурировала что-то подобное. Из помеси котелка и корзины торчала солома, а форма там держалась только мерлиновой волей, но Хаффлпафф получил аж десять баллов за энтузиазм. — Огниво, сэр! — Insendio, кретин. — И куда ты insendio, в мокрые лианы? Сухие брёвна! — А как ты трансфигурируешь сухие брёвна с той влажностью? — Носки! Сухие носки! — Туалетная бумага! — Листом подотрёшься. — Джон!! Тут девочки! — Девочки голосуют за зонтик от дождя. — Зонтик сложно, лопух возьмёшь и голову накроешь. Там растут лопухи? — Тебе будет семнадцать, если ты в семнадцать не можешь трансфигурировать зонтик, ты умрёшь там до ночи. — Я понял! Спальный мешок! — Спальный что?.. — Чистокровки… — Я не буду спать в мешке! — Это тип кровати, Винникус. — Ага, а на земле будешь. Гарри вздохнул и махнул палочкой, вызвав ворох безобидных золотых искр. Студенты стали оборачиваться. Дамблдор, который со сложенными на груди руками весело наблюдал за перепалкой – что-то это напоминало, чесалось на краю памяти – тоже развернулся к нему. — А первым делом стоит запустить фейерверк, сэр, — скучающим тоном сообщил Гарри. От воплей уже в голове звенело, еле удержался, чтобы искры для привлечения внимания не вышли жалящим для невербальных намёков заткнуться. — Если там есть маги, они поймут, если магглы – заинтересуются, диких животных это отпугнёт. — Здравая мысль, мистер Поттер. Три балла Гриффиндору. Гарри наклонился вперёд к парте, чтобы бросить взгляд на Тома. Вот Риддлу бы за такие штуки и колдовство в аудитории без разрешения отработку впаяли, ха. Поэтому он сидел весь такой спокойный и высокопарный, сложив руки на парте и не пытаясь перекричать остальных – а ведь тоже бесился от балагана. — А потом создать почти все перечисленные предметы, используя… эм… постулаты от первого до четвёртого трансфигурации неживого в неживое… как сказал Риддл, обязательно набрать воду, и фляга в идеале должна быть неокисляемой… это когда вредные вещества от материала не попадают в воду. Можно aquamenti, конечно, но на случай какой-то необычной ситуации готовая вода надёжнее. Гарри казалось, что он говорит, как косноязычный кретин, но Дамблдор одобрительно кивал и добавил ещё пять баллов факультету. Вот теперь смотреть в сторону Тома стало неловко. С горем пополам и с выкриками окончательно проснувшейся аудитории они составили список предметов. И даже объяснили некоторым чистокровным, о чём идёт речь, с иллюстрациями проектора: серьёзно, в этом закостенелом избалованном мире, где есть палатки с расширением пространства и кроватями кинг-сайз, некоторые не знали про существование спальных мешков. Хороши же они были бы где-нибудь за магическим барьером. Гарри злорадно подумал, что стало бы с той же Винникус, выброшенной на обыкновенную улицу в пригороде Лондона, можно даже без бомбардировки. Даже Малфой более приближен к реальности и знал, что сырое мясо есть не стоит. Кое-как разобравшись, что должно содержать место для ночлега и почему нельзя ходить по лесам Амазонии без закрытой одежды, студенты высыпали из аудитории сразу после звонка. В ближайший месяц на практических парах всё это предстояло создавать, а Гарри ещё надо было показать Прюэтту, что такое огниво. В осквернении розария курительными привычками участвовал только большой запас зажигалок и аккуратное insendio в тех случаях, когда зажигалка оставалась в спальне.***
Из узкого окна замка виднелся осенний пейзаж: внутренний двор с точками людей, различимых только по цветным отворотам мантий, кусочек озера, россыпь улочек вдали – цветные крыши Хогсмида. Дорога, по которой идти добрых полчаса, если не торопиться, с такой перспективы сжималась в небольшую тропинку. Солнце выглядывало из-за тучи, освещая всё это неровными пятнами, и манило открыть створки. Гарри не поддался. Во-первых, за внешней красотой скрывался осенний ветер. Во-вторых, не хватало ещё выпасть из окна с такой высоты: ляпнется аккурат в ров под замком, и зрелище на похоронах выйдет неприглядным. Он ещё не написал завещание, согласно которому все обязаны будут петь какую-нибудь смешную песню, если они не хотят оскорбить последнюю волю погибшего. Но подоконник был достаточно широким, чтобы забраться на него с ногами, подтянув колени, и созерцать то пейзаж, то дверь. Сегодня Эдгар блистал в дискуссионном клубе, а Гарри, как верный друг, решил встретить рыцаря после боя. Совсем верный друг помог бы повергать супостатов, но дискуссионный клуб Гарри считал сборищем зануд и лишним уроком по манерам, совсем-совсем лишним, он уже всё усвоил. После десятка посещений даже печенье не привлекало. Плюс Эдгара не было в дуэльном – «я отличаюсь мозгами, а не реакцией» – и поэтому они квиты. Мозги Боунса как раз нужно было применить, поэтому Гарри ждал, дожёвывая захваченную на обеде булочку, и вскочил с подоконника сразу после открытия дверей. Из аудитории вывалились студенты, такие утомлённые и взмокшие, как будто они дрались, а не генерировали аргументы. — Что такое? — вскинул брови Боунс. — Пошли, — схватил его за запястье Гарри, утаскивая в глубь коридора. Там был класс, в котором уже сидел Прюэтт. Прюэтт был поддержкой номер два и искренне считал, что эту идею выдвинул он, чем Гарри втайне гордился как вершиной манипуляторского искусства. — Ну и? — повторил Эдгар, усаживаясь на парту. — Нам нужен твой мозг. — И твои организаторские навыки, — дополнил Игнатиус. — Только не говорите, что вы тоже решили ловить джарви. — Не-е-ет, — протянул Гарри. — Чтоб меня потом обвинили в количестве слов, которые он знает? Мы решили ловить студентов. — Большинство из которых решили ловить джарви, — поддакнул Игнатиус. — В общем, помнишь, мы рассказывали про отбор дуэльного клуба? — Ну. — Мне нужно в него пройти. И я пройду, — уверенно заявил Гарри, — но я не хочу оказаться в позиции «Поттер и тройка слизеринцев». Они там меня заплюют чисто из любви к искусству. А то, что я видел от остальных, вообще не сравнится. — И ты предлагаешь?.. — Быстренько подтянуть остальных за пределами клуба, чтобы сделать здравую конкуренцию! — улыбнулся Гарри. — Не всех, конечно. Мне всё-таки надо пройти в отбор. Но ладно Риддл – там Пиритс может размазать половину Гриффиндора. Пиритс, представляешь? Это оскорбляет мою, ну, факультетскую честь. — И мою самооценку, — снова добавил Прюэтт. — Факультет боёвки продувает каким-то слизням раз за разом. — Но отработка заклинаний без преподавателей и всяких клубов запрещена, — ухватился Боунс за последний шанс отмазаться от рискованной затеи. — Поэтому ты и здесь, — хищно улыбнулся Прюэтт. — Нам нужно найти способ поставить это на официальные рельсы. — И так, чтобы слизеринцы не узнали, — вскинул палец Гарри. — Сам представляешь, какой вой будет. Оставалось не раздуться от гордости, что за первую минуту разговора все всё ещё были убеждены, что он радеет за боевые навыки родного факультета. О том, что главный слизеринец, то есть Том, участвовал в обсуждении идеи «не совсем официального не совсем дуэльного клуба, помогающего сплотить студентов и стать авторитетом», Гарри умолчал. Про то, что они поделили почти всех студентов Хогвартса заранее на две группы – кого соблазняет силовой мощью Том, а с кем возится Гарри, – тоже. Задумка была многослойной, как платья на зимнем балу: гриффиндорцы думали, что их хотят подтянуть к турниру, Том – что он жаждет влияния, тем более что такие желания он как раз понимал, Гарри… Гарри очень хотел, чтобы все участники надвигающегося исторически-революционного шторма выжили. Каких бы позиций они ни придерживались, боевыми действиями может задеть и по касательной, когда вышел из дома за булочкой. Быстрее реагируют – скорее спасутся. Весь Хогвартс не обучишь, да и выглядело бы подозрительно, поэтому он остановился на малых шагах: повеселиться с сокурсниками. — Я думаю, ради такого блага, как порвать Слизерин, Дамблдор и так бы всё разрешил. Но Гарри не согласен, — нажаловался Прюэтт. — Это нарушает его равенство, а равенство иногда важнее победы, — пожал плечами Гарри, продолжая вдохновенно врать. — Не спросим – не узнаем. А если спросим и он скажет «нет» – сложнее будет организовать. — Ага, — кивнул сам себе Эдгар. — А если пойти через Флитвика? Мол, клуб чар. — Тогда он будет ждать улучшений на чарах. Ты хочешь учить Такера головному пузырю? Я нет. И тот же Бёрк круче меня, спросит, почему ограничение по факультету, — самокритично признался Гарри. — Я точно не хочу учить Такера ничему, — передёрнулся Эдгар, которого Фрэнсис тоже бесил с первого курса. — Он же палочку не успевает поднять до разоружения. — Ну, он в мой план не входит, но ты понял, — махнул рукой Гарри. Спасение людей спасением, но если ради этого надо терпеть Такера, то пусть тот учится защищаться самостоятельно. — Понял. Условно тайный почти клуб. Класс нашли? — Да хоть этот. Я не планирую что-то… глобальное. — Тогда просто учебный проект? Даже Дамблдора можно уведомить, штука-то открытая, до первой травмы можно заниматься чем угодно. И конечная точка у тебя есть, так что формально не клуб. — Ты гений, — восхищённо сообщил Гарри. Учебные проекты множились, как грибы после дождя или плесень в плохо очищенном котле, и так же стремительно умирали почти каждый месяц. Каждый сколько-либо ответственный студент состоял как минимум в одном – Гарри вот раз в месяц занимался соединением нумерологии и чар с рейвенкловцами. Мог бы и больше, но график занятий почти полностью пересекался с квиддичными тренировками. С Руквудом их разделял весь замок, а вот Флимонт жил в почти соседней спальне. Инстинкт самосохранения подсказывал, когда стоило пренебречь дополнительной учёбой. — Ты просто иногда не видишь очевидные решения, — скромно сказал Боунс. Гарри, передумавший миллиард всего от ночных встреч в гостиной до «назвать ответвление дуэльного клуба не дуэльным и не клубом, якобы это не дубликат, и уломать Вилкост на двойную дозу работы», смешливо фыркнул. Самый простой и элегантный вариант, действительно находящийся перед глазами каждый день, ему в голову не приходил. Может, пришёл бы Риддлу – как-то же тот приручал своих слизеринцев, – но Гарри собирался сделать всё самостоятельно. Чем ближе нос Тома к еще-не-образованному боевому кружку, тем больше шансов, что тот поймёт, что Гарри вовсе не авторитет там зарабатывать собрался. — Но я требую награду за помощь, — проговорил Эдгар, чуть прищуриваясь. Гарри насторожился. Он знал это мимическое движение. Знал настолько хорошо, что прямо в эту секунду успел пожалеть, что затеял всё это. — Даа? — опасливо протянул он. — Будешь моим вестипликарием? — Вести-драккл-что?.. — Вестипликарием, — сделал милые глаза Боунс, пока Прюэтт приглушённо ржал на фоне, подлец. — У нас в дискуссионке скоро вечеринка. Костюмированная. — Предположим, — осторожно сказал Гарри, контролируя свои жесты, чтобы случайно не кивнуть. Опять же, он знал Боунса. Того считали тихим лапочкой только потому, что на контрасте с Прюэтто-Уизлевским дуэтом кто угодно казался бы тихоней. — Типа римский сенат. А они сидели в тогах! Слово «тога» Гарри хотя бы знал, слава эрудиции. Вести-пли-что-то-там всё ещё звучало ужасно подозрительно. — То есть туники и хитоны тоже были, — продолжил Эдгар, — но так, для плебеев и провинциалов, члены сената носили тоги. А это хрень почти на пять метров ткани! И прищепки! В общем, это самому не наденешь, поэтому у римлян были рабы. Вестипликариями назывались. — Это самое интимное предложение, которое я слышал за последний год! — всё ещё заливался смехом Игнатиус. — Цыц, — отрезал Гарри с самым грозным взглядом из возможных. Накинуть большую тряпку. Всего-то. Это было наиболее безобидным предложением из всех, которые мог выдвинуть Эдгар после такой странной просьбы. — Итак, мне надо просто замотать тебя в покрывало? — уточнил он. — Не сопровождать с опахалом? Не подавать фрукты? Потому что это будет дорого. — Нет-нет, — открестился Эдгар. — Я иду с Розой. — Аббот что, тоже будет в… тоге? — раздалось от Игнатиуса. — Женщины тоги не носили. У них сто́лы. Потом это всё сменилось на паллы и паллии, но голосование выбрало раннюю эпоху. Но да, будет. Ей девочки помогут одеться, — даже излишне длинно пояснил Эдгар. — Как я понимаю, намекать, что Патил с их индийскими сари намотает на тебя эту тогу быстрее и круче, бесполезно? — вздохнул Гарри. — Ты что, — округлил глаза Эдгар. — Роза сразу же узнает! — А для того, чтобы с надеванием тоги совокупл…. возилась она, вы ещё недостаточно встречаетесь, — тоскливо резюмировал Гарри. — Окей, я попробую. Если она с тебя свалится, я не виноват. — Да ладно, эльфы ж нормально носят, — прокомментировал Игнатиус. — У них не тоги. Экзамисы? Гиматии? Не помню. — Не ругайся так, — вскинул ладони Игнатиус. — Ладно, ты помогаешь нам сделать дуэльный проект, Гарри наматывает на тебя тряпьё и надеется, что самое важное не упадёт перед Розой, все квиты. Пошли ужинать, сегодня пирог.***
— Если я не получу кофе прямо сейчас, кто-нибудь умрёт, — заявил Гарри одним не замечательным утром, плюхаясь на рейвенкловскую скамью и двигая Бёрка локтем. Тот только промычал что-то, скидывая свою сумку со скамьи и отодвигаясь. Этот вечный двигатель вчера после астрономии подхватил одну из девочек за руку и умотал на свидание. Судя по примятым кудрям без следов расчёски и расфокусированному взгляду, свидание затянулось. — Ты надеешься, что кто-то смилостивится из-за таких жалких угроз? — хмыкнул тоже сонный Хиггс, обхвативший ладонями чашку с мятным чаем. Джейкоб только его и пил, причём даже не чай, а заваренные листья без сахара и сливок. Гарри считал, что вкусовой извращенец – это у орлов общефакультетское. — Именно, — повернулся на секунду Гарри к объекту своего интереса и снова воззрился щенячьими глазками на Руквуда. Кофе стоял на трети стола, которую занимали студенты от пятого курса и старше, и технически для младших был запрещён. Даже если бы не был, термосы с драгоценным напитком содержали сильно меньше драгоценной жидкости, чем нужно было нескольким десяткам старшекурсников, которые стремились заменить кофеином кровь. «Выцыганить кофе» – достижение, доступное для избранных обладателей превосходной харизмы, врождённой убедительности или чего-нибудь ещё, что может понадобиться взрослым парням от «мелкотни». К девочкам и смысла нет обращаться – ранним утром на хогвартском завтраке добрых среди них не водилось. — Не-а, — помотал головой Руквуд. — У тебя свой стол есть. — Пожалуйста? — удвоил старания Гарри, подвигав бровями. Олдридж фыркнула. Бэгмен осуждающе посмотрел на друга. Гарри надеялся, что это был взгляд «как такому человеку и не дать кофе», а не «выпри его к дракклам, он разговаривает по утрам». В восемь утра это мог быть любой из вариантов. — Дайте кофе человеку, — оторвался от учебника Лафингтон. Из художественного беспорядка его волос выехала прядь, упавшая на глаза. Гарри приложил все усилия, чтобы признательная улыбка не переросла в фанатское капанье слюной на стол чужого факультета. Подцепив пустую чашку пальцами – длинными и красивыми! – Оливер налил остатки кофе и щедро плеснул туда сливок, доведя цвет жидкости до бледного шоколада. — Крепкий тебе ещё рано, — прокомментировал он, передавая чашку пятикурсникам, чтобы те по цепочке отдали Гарри, и снова уткнулся в трансфигурационный справочник. — Вот поэтому он мне нравится больше тебя, — ляпнул Гарри Руквуду, пока никто не догадался, что сердечки у него в глазах не от кофе. — Это ваша квиддичная солидарность, — фыркнул Руквуд. — И доброта нашего префекта. — Мне с солидарностью кофе не дают! — воспрял на полминуты Бёрк, тоскливо провожая взглядом кофейную чашку. — А этот нас в прошлом году победил и получил. Ну Оливер! Под хмыканье Лафингтона Гарри лучезарно улыбнулся всем, кто не верит в его харизму, и всё-таки развернулся к Хиггсу. — Вообще-то я хотел обсудить проект. — И не мог дотерпеть до чар? — поднял чашку Хиггс, всматриваясь в рисунок из листьев на дне. Гарри иногда казалось, что абсолютно все, кроме него, ходили на прорицание. Потом вспоминал, что Риддла там тоже не было. Но Том мог сдать ближайший прорицательский СОВ чисто из упрямства, не побывав на занятиях ни разу в жизни, так что это не считалось. — Как ты мог подумать, что его терпение настолько… большое, — вставил Бёрк более бодрым голосом. Гарри и бровью не дёрнул: месть за кофе, всё с ним понятно. Крауч, молчавший до этого, громко вздохнул. — Не мог. Потому что я почитал статьи Моррисона, и по ним, когда объект начинает больше весить, с нашим плетением… Коварный план сработал: красочно расписав проблему, которая не давала жить последнюю пару суток, Гарри заложил в мозги окружающих рейвенкловцев мысль. А каждая нерешённая мысль нормального представителя факультета пернатых раздражала лёгким зудением, пока не будет обработана в какой-нибудь результат. Пришёл он действительно украсть кофе, но, разглагольствуя про характеристики объектов для воздействия, собрал добрый десяток мнений – в том числе от пятикурсников. Бодро записал в рабочую тетрадь и был готов расцеловать Хиггса за его блестящих одногруппников. Но это вызвало бы много странных вглядов, так что он просто широко улыбался, укладывая тетрадь обратно в сумку и плетясь по коридору вместе с рейвенкловцами – до ближайшей крупной развилки им по пути. — Пс-с-т, — шепнул Хиггс, придерживая его за локоть. — У тебя есть планы на субботу после дуэлки? Гарри с опаской покосился на друга. Конечно, тот не был замечен в заглядывании на мальчиков. Наоборот, косился на женскую часть хаффлпаффского стола так часто, что они с Уизли уже делали ставки, Патил или МакКиннон. Но гормональная лихорадка есть гормональная лихорадка, а ещё есть свидания на спор, и это именно то, что вышло в этом месяце в топ занятий Гриффиндора. — Нет планов. — Тогда есть! — вдохновился Хиггс, чем насторожил Гарри ещё больше. — Все, кто хочет, из дуэльного клуба встречаются после обеда на шестом этаже, и у нас вечер дружеских знакомств между возрастными группами, вот. Безалкогольный, в Хогсмид только в воскресенье. — Уф, — ёмко сказал Гарри, задумываясь. В Хогсмид он уже договорился сгонять с Боунсом, у которого шли последние приготовления к их вечеринке в шторах, и это занимало большую часть дня. Вторую часть портили попытки перетанцевать всех девочек и некоторых парней в роли их партнёрши, благо он не стеснительный и позором это не считал. На остаток субботы были расписаны домашние задания, а это та гора, которая могла не только громко рухнуть вместе с отметками табеля, но и погрести под собой. Ноющие про скучную жизнь в школе-интернате явно не подозревали, сколько разноплановых вечеринок приходится посещать социально активным студентам, если они хотят удержать авторитет. — Что уф? — К драным пикси домашку, говорю, — сообщил Гарри, дёрнув плечом, как будто от этого стопка свеженаписанных эссе могла образоваться в сумке. — Вечерами поделаю. — Правильное решение! — хлопнул его кто-то по плечу так, что сначала Гарри подпрыгнул, а потом его мозг обработал знакомый голос. — И мне поможешь. А мы сделаем вид, что не видели предательства. — Разведки на дружественной территории! — привычно возмутился Гарри, разворачиваясь к Септимусу. — По учебному проекту, так-то. Вот ты начал? Септимусу хватило совести сделать вид, что он смутился. На пару секунд. — Только вы, зануды из верхушки рейтинга, можете начинать проекты в октябре. Я подумаю об этом после первого снега. Вот поэтому Гарри и нёсся к Хиггсу, едва задумав тему проекта. Пунктуальные мотивированные партнёры по учёбе были нарасхват.***
В конце дня Септимус выглядел уже куда более правдоподобно смущённым, тоже утягивая Гарри за локоть в альков недалеко от гостиной. Гарри только закатил глаза к воображаемым небесам, то есть каменному потолку: в последнюю неделю все норовили завести с ним приватные разговоры, и после заматывания шторы и вечеринки он всерьёз беспокоился, что будет дальше. Уизли не подвёл: мялся, как гусеница перед нарезанием, переступая с ноги на ногу и приглаживая медные волосы. — В общем… — помог ему Гарри. В сотне футов была тёплая гостиная с огнём, привычным шумом и возможностью скатать историю магии у Эдгара, а он тут моргает. — В общем, — послушно повторил Септимус. Гарри встревожился. — Что-то случилось? — Н-нет. То есть да. Но нет. — Кто-то может пострадать прямо сейчас? — Нет. — Тогда рассказывай. Настало время применять методы психологической брошюрки вкупе со здравым смыслом, и Гарри плюхнулся на подоконник ближайшего окна – скорей застеклённой бойницы, судя по размерам, – подобрав ноги. Надо сделать уверенный вид, как будто он знает решение любой проблемы. Неуверенности и Уизли хватало: он смотрел почти с отчаянием, перебирая пальцами пуговицу на мантии, блестящую в закатном отблеске единственного пробившегося луча. — Ну, короче… вот… как ты понял, что тебе нравятся мальчики? — выпалил Септимус шёпотом, настолько драматическим, что его можно было услышать и на другом конце этажа. Гарри выдохнул. Всего-то. — Да что ж вы меня так пугаете все, — фыркнул он, выпрямляя ноги, насколько позволял подоконник. — Для человека с эротическими журналами ты многовато заикаешься. — Я не заикаюсь, — более уверенно сказал Септимус с нотой обиды. — Я, как ты там говоришь, провожу соленциальное исследование. — Социальное, — вздохнул Гарри. — Социальное. Так вот, как? Гарри пожал плечами. Если бы все эти сложные материи оформлялись в слова, он бы уже давно с кем-нибудь встречался. Высоким и симпатичным. Но между ним и отношениями стояло столько «но», что… — Посмотрел, понял, осознал, — развёл руками он, вспоминая Лафингтона, ловко перебирающего карты. — Что, тоже что-то осознал? — Я не знаю, — смешно нахмурился Септимус. Эта эмоция на его лице совершенно не смотрелась. — Это, ну, знаешь, бабочки. — Отлично, бабочки, — кивнул Гарри, никаких бабочек в жизни не испытывавший. Оливер был красивым, но… ну, рационально говоря, красивым, умным и приятным в общении. Но без бабочек. Как ожившая античная статуя, прекрасная и недоступная. — Он магглорождённый? — Ты что, — воззрился Септимус, ещё раз напоминая Гарри про огромную прозрачную стену, стоящую между ним и миром чистокровок. Гриффиндор, равенство и всё такое, но «вменяемый толерантный магглорождённый» звучало для них всё ещё как «розовый фестрал». — Окей. Он только по девушкам? — Я не знаю! — воткнул взгляд в пол Септимус, и Гарри пришлось шикнуть. Если решил пообсуждать личные вещи в обычном коридоре замка, то хотя бы не орал бы так заманчиво для всех возможных ушей. — Я даже не знаю, по кому я. — Так попробуй. Ну серьёзно, максимум тебе скажут, что нет. Или тебе не понравится, и ты скажешь. Септимус выглядел так, как будто Гарри предложил ему сброситься с Астрономической башни. Кажется, в деле действительно была замешана симпатия. Гарри не представлял себя стесняющимся при мысли «подойти к, например, Бёрку и пригласить на свидание». Правда, в прошлом году он тоже был уверен, что пригласит Мерсер на бал громко и чётко, но не все желания сбываются. — Он будет ржать надо мной до конца жизни, — скривился Уизли. Друг выглядел действительно расстроенным, и смеяться вслух Гарри не стал. Только растрепал себе волосы, собирая слова в тактичные предложения. — Извинишься. Или обернёшь в шутку. Скажешь, Прюэтту проспорил. Не Бёрк хоть? — с Бёрком были шансы, что сплетни разнесутся по Хогвартсу за полчаса чисто из-за любви последнего к драматизации. — Мальсибер, — почти шепнул Септимус. — Вот и отлично! — сообщил Гарри под возмущённым взглядом. — В смысле, Слизерин. Сам Мерлин велел. Если что, говоришь, что проспорил на свиданку со слизеринцем, а Мальсибер там самый классный, придумаешь что-нибудь. Больше связанных со Слизерином гриффиндорцев – меньше его личных проблем. Восхитительно. — Да он так и подумает! И самый классный там Риддл, хоть и говнюк. Но у него девушка. И я к нему не подойду даже за деньги. Даже на спор. Нет, — ужаснулся в процессе собственного перечисления Септимус. — Тебя и не заставляют, — фыркнул Гарри, только вчера выслушивавший, как излишне глупые и настойчивые девушки мешают учиться. — Точно, — выдохнул друг. — Вот тебе рассказываешь и всё как-то… просто. — Всегда пожалуйста, — привычно ответил Гарри, проглотив фразу про круглосуточную эмоциональную поддержку: с Уизли станется действительно советоваться по всем возможным поводам после небрежно ляпнутых слов. — С интим-частями отношений не обращаться, я не готов! — Ай, разберусь, — махнул воодушевлённый Септимус, уже притоптывая ногой, как гиппогриф перед взлётом. Гарри ждало увлекательное зрелище. Это помимо того, что на следующей неделе надо было заворачивать Боунса в его штору. И вечеринки. И осенней акции «перекопай третью теплицу». Мерлин, за что.