МОСКВА

Мы замерли. Позвонили еще раз, более настойчиво. Также раздался стук, и я услышала голос Юли: - Ник, открывай! Мы знаем, что ты не спишь! - весело промычала Юля пьяным голосом и рассмеялась. - У нас такиииие новости! - Вероника, тебе это обязательно понравится! - услышала я голос Лизы. Казалось, что она тоже была пьяна. Они позвонили и постучали еще раз. Ника посмотрела на меня. - Я скажу им, чтобы они ушли. - быстро проговорила она, однако же не сдвинулась. - Не стоит. В такой час вполне возможно, что это что-то важное. - мягко ответила я, поднимая предметы её одежды с пола и передавая ей. - У тебя будет время привести себя в порядок. Я их встречу. Она внимательно посмотрела в мои глаза, легко поцеловала меня и удалилась вглубь квартиры. Я же, под звуки звонков и стуков, быстро заправила рубашку, надела пиджак, взяла сумку и, остановившись у зеркала, быстро нанесла несколько штрихов помады. Я должна была вести себя так, будто совсем не занималась только что умопомрачительным сексом. Но выглядела я именно так. Оглядевшись еще раз и убедившись, что ничего в обстановке квартиры не указывает на наше с Никой времяпрепровождение, я широко улыбнулась и только тогда открыла дверь. Если бы дверь в квартиру Вероники для Юли и Лизы открыл бы сам Наполеон Бонапарт, это вызвало бы куда меньшее удивление. Воцарилось такое молчание, что я слышала звуки проезжающих автомобилей, доносившихся из-за двери подъезда. Юля открыла рот, закрыла и снова открыла, пытаясь сфокусировать на мне свой взгляд. - А ты... как тут... Саш? Ты же... уезжала? То есть, уехала же уже? У тебя же встреча... рабочая? - по слогам произносила она, запинаясь, тогда как минуту назад в её «задверной» речи сложностей с дикцией я не заметила. Лиза же смотрела на меня так, будто я покалечила всю её семью, оставив им при этом огромное наследство для безбедной жизни. Я же продолжала улыбаться как ни в чем не бывало. - Телефон! - тряся перед ними аппаратом, энергично проговорила я. - Я по глупости забыла телефон. А опомнилась поздно. Пришлось вернуться. - слишком бодро для двух часов ночи и столь пикантной ситуации объяснялась я. - Вы проходите пока. - примирительно закончила я и открыла настежь дверь. - А... Ника? - входя в квартиру, неуверенно спросила Юля. Я как можно более небрежно пожала плечами. - В ванной, кажется. Сейчас придёт. - просто ответила я и улыбнулась. Лиза молчала и напряженно и с недоверием оглядывала гостиную. Её взгляд остановился на початой бутылке вина и двух недопитых бокалах, стоящих на низком столике, и она нахмурилась. Юля же продолжала пьяно улыбаться. - Нииик, мы тут пришли тебе сказать такоооее! Но вот Сашу у тебя здесь увидели, и я даже забыла, что мы хотели сказать... - сбивчиво произнесла она куда-то вглубь квартиры, а затем виновато посмотрела на Лизу. Я обернулась и... что-то оборвалось. Ника уверенно и неторопливо шла по коридору. На ней были мягкие джинсы и тёмно-синяя футболка-поло. Её еще недавно растрепавшиеся волосы были аккуратно уложены, а лёгкий макияж полностью скрывал следы наших поцелуев. Я также ощутила резкий аромат её духов, которые она, очевидно, только что нанесла, и которые, очевидно, были призваны уничтожить все другие, чужие запахи. Её глаза, которые еще пять минут назад блестели мерцающим сиянием, сжигающим меня, отдавали сейчас морозной свежестью. - Да. Александра забыла телефон, который нужен был ей для ранней рабочей встречи. И ей пришлось вернуться. - медленно, спокойно и бесстрастно произнесла она с лёгкой, уверенной улыбкой. Это была не та Вероника, с которой я только что занималась любовью. Эта Вероника невозмутимо оглядела меня и Юлю, будто создавая пространство полного контроля, а когда посмотрела на Лизу, то послала ей успокаивающий, убаюкивающий взгляд, столь душераздирающий для меня, которым недобросовестные врачи одаривают своих приговорённых пациентов, говоря о том, что их болезнь еще обязательно отступит, и что беспокоиться не о чем. Моё сердце сжалось. Даже не зная и не понимая природы их отношений, я ощутила сильнейшее сострадание к Лизе и к ситуации, с которой она вынуждена совладать, не имея сил противостоять этой женщине. В том, что она не могла иметь ни сил, ни возможности отказать Нике, я нисколько не сомневалась. Черт возьми, я слишком хорошо понимала её. Удивительно, насколько быстро так называемая «соперница» может превратиться в «коллегу» и не вызывать более никаких состязательных чувств. Говорят, что Москва - город высоких скоростей. Но вот я уж совсем не думала, что настолько высоких. А ведь я здесь - менее шестидесяти часов. Абсурд. Это абсурд. - Это абсурд... - проговорила я вслух и рассмеялась, качая головой. Все три удивлённо посмотрели на меня. - Ну, мне уже давно пора. - всё еще смеясь, начала я. - Ника, благодарю за телефон. - так же бодро сказала я, просто, прямо и небрежно смотря ей в глаза и усмехаясь. Она нахмурилась, стараясь втянуть меня в долгий зрительный контакт, но я как ни в чем не бывало отвернулась. - Девушки, очень надеюсь, что ваша новость не представляет собой ничего трагичного. - весело произнесла я и подмигнула. Все три моих собеседницы были так удивлены моим поведением, что не произнесли ни слова. Что позволило мне просто взять свои вещи, открыть дверь и, широко улыбаясь, убраться оттуда подальше. На свободу. Через окно такси я наблюдала за быстро сменяющимися зданиями, улицами, проспектами этого города, который так хорошо знала. Я родилась на берегу Байкала, но мои родители - в энном поколении сибиряки - переехали в Москву, когда мне было восемь лет. Так, до самого моего отъезда в Париж в двадцать лет, я была настоящей москвичкой. Двенадцать лет. Я прожила здесь двенадцать лет. Хорошо ориентируясь в пространстве и обладая неплохой памятью, я отлично знала город. Вася, будучи москвичкой в энном поколении, но страдающей от того, что она называет «топографическим кретинизмом», вынужденно, без особого удовольствия (и её полне можно понять!) часто спрашивала у меня совета по поводу того, как быстро можно добраться до того или иного адреса. Это было, конечно, еще до GPS и разных современных приложений. Тогда же я «консультировала» и Васю, и сама с радостью пользовалась этой своей способностью легко ориентироваться в городе. Я любила этот город. Москва - это город моего позднего детства, моего юношества, моих первых университетов. Здесь я любила, страдала, разочаровывалась, радовалась, взрослела. Сколько раз за эти пятнадцать лет, приезжая в Москву и проходя по старым «моим» местам, я говорила себе: «Помнишь, как здесь вы в первый раз поцеловались?», «А помнишь, как здесь, сидя на этом тротуаре и куря последнюю сигарету в четыре утра, тебе не хотелось больше жить?», «А здесь, помнишь? Как ты сидела вот на этой ступени и плакала от радости, потому что успешно прошла первый вступительный экзамен?», «А здесь, ты помнишь, ты стояла прямо вот здесь, когда тебе позвонил твой первый начальник и сказал, что ты уволена?». Всё это, действительно, было, и все эти ценные, болезненные, радостные, иногда душераздирающие воспоминания со мной навсегда. И я знала это. Однако в ту минуту, смотря через окно такси, увозившего меня от дома Вероники, на ставший таким родным город, я совершенно не узнавала его. В ту минуту этим городом мог быть любой: Иркутск, Париж, Ярославль, Женева. Мне было совершенно всё равно. Шестьдесят часов назад, идя на посадку в самолёт, хорошо известная мне «я» собиралась отправиться в хорошо известную ей «Москву», и вот, шестьдесят часов спустя, я не знаю ни того, кто я такая, ни где я нахожусь. Я смотрела и смотрела, на отрываясь, на эти здания, на эти улицы, на эти проспекты и что-то... обрывалось внутри меня. Будто, уезжая отсюда пятнадцать лет назад, я не нашла в себе силы порвать невидимую связь с этим городом. Городом, в котором я оставила своё сердце. И, возвращаясь сюда снова и снова, я каждый раз силилась восполнить, укрепить эту связь, не дать ей разорваться. Тогда как горькая правда заключалась в том, что этой связи, этой прочной нити, больше нет. Как нет здесь и меня. Это не мой город. Это больше не мой город. - Девушка, с Вами всё в порядке? Вы плачете. - обеспокоенно сказал водитель, смотря на меня в зеркало заднего вида. Я утёрла слёзы рукавом рубашки. - Да, всё в порядке, спасибо. Просто ностальгирую. - ответила я, стараясь улыбнуться. - Не ностальгируйте. Это вредно для здоровья. - по-отечески улыбнулся он. - Вот, уже приехали. - сказал он, останавливая машину. - Не грустите. И спокойной ночи Вам. - Благодарю Вас. А Вам - счастливой дороги. - сказала я, выходя.

***

Я проснулась для себя довольно поздно, около девяти утра. Конечно, мнимая «рабочая» встреча заключалась в спокойной работе в читальном зале, и после энергичной боксёрской тренировки, хорошего душа и завтрака, я отправилась в библиотеку. К счастью, все интересующие меня специализированные библиотеки были расположены недалеко от дома, и я смогла пойти пешком. Работа шла очень хорошо. Я выудила кое-какую важную информацию из книг, которые, как мне кажется, еще не скоро будут оцифрованы, сделала несколько записей и сразу же оформила их на компьютере. К сожалению, не так, как хотелось бы: моё стучание по клавиатуре очень отвлекало моего соседа напротив - низкого, полноватого мужчину в роговых очках, похожего на советского школьного учителя -, и мне пришлось прекратить. Я улыбнулась, невольно вспомнив, как точно такое же замечание мне было когда-то сделано в университетской библиотеке Сорбонны, но тогда место моего «советского учителя» заняла жгучая рыжая красотка. Однако сексапильная ли красотка или профессор-коротышка, а итог один: я чувствовала себя нашкодившей особой, которой, к тому же, не дали спокойно поработать. Мои невеселые мысли прервала вибрация телефона, и, получив возмущенный взгляд от «профессора», я постаралась как можно тише покинуть читальный зал. Номер звонившего был мне неизвестен. - Да? - ответила я как можно тише. - Саша? Привет, это Валентина. - сказал бодрый голос. - Привет, Валентина. Как дела? - ответила я почти шепотом. - Всё в порядке, а... почему ты шепчешь? - почему-то сказала она тоже шепотом. - Я в библиотеке. Работаю. У тебя ко мне какое-то дело или...? - быстро спросила я. - Или! Я хочу пригласить тебя на ужин. Что скажешь? - продолжала она шептать. - На ужин? Мммм. - я задумалась. Если это снова - в шумной компании, то... - На ужин, вдвоём. Ты и я. Чтобы поболтать спокойно. Давно не виделись. - поспешила она прервать мои мысли. - Ах, да, если вдвоём, то я была бы очень рада. То есть, я хотела сказать... - начала я лепетать. Она рассмеялась. - Да ладно тебе, я всё понимаю! Ты когда сможешь? - А ты? У меня вечерами график довольно свободный. Предлагай. - А как насчет сегодня вечером? - сразу ответила она. - Да, на сегодня у меня никаких планов. Так что с удовольствием. - сказала я и улыбнулась. - Прекрасно. Где-нибудь в центре тебе подойдёт? На Тверской? - спросила она. - Да, на Тверской - просто прекрасно. - Отлично. Тогда я тебе пришлю название и адрес сообщением. В 19 часов? - Да, в 19 часов отлично. Буду ждать. До вечера, Валентина. И спасибо. - быстро сказала я и вынуждена была положить трубку, потому как на меня уже шикала заведующая читальным залом. Я доработала в библиотеке до самого закрытия. Конечно, не было и речи, чтобы я шла домой переодеваться перед ужином: всё-таки, работать в библиотеке - это не то, что вагоны разгружать. Работа, как говорится, не пыльная. Так что я просто досидела до закрытия, а когда меня выгнали, то пошла пешком до ресторана, который мне обозначила Валентина. Валентина оказалась права: ресторан был наполовину заполнен, а на другой половине столиков стояли таблички «зарезервировано». Меня проводили к столику у окна с видом на Тверскую, который она заранее забронировала. Не успела я расположиться, как по лестнице поднялась Валентина и, улыбаясь, направилась в мою сторону через весь зал. На ней был очень элегантный «офисный» светло-серый юбочный костюм, туфли на шпильке, здорово добавлявшие ей роста, и красивая сумка из «крокодила». Совершенно очевидно, Валентина строго следовала моде. - Здравствуй. - улыбнулась я ей, вставая. - Ты прекрасно выглядишь. - Благодарю тебя. - ответила Валентина, польщенно улыбаясь. Я поцеловала её в левую щеку и предупредительно сделала шаг назад, чтобы избежать возможного инцидента. Это не укрылось от неё, и она рассмеялась. - Сегодня никаких французских поцелуев... - смущенно проговорила я. - Да ладно тебе, это было очень весело! - воскликнула она, садясь. - Лиза вполне оценила. Ника отреагировала странно, конечно, но у неё просто нет чувства юмора. - мягко сказала она, прищуриваясь. - Вероятно. - скупо ответила я, не желая, естественно, развивать эту тему. - Так как посетителей много, то предлагаю тебе заказать, а потом мы начнём сколько угодно болтать, ладно? - предложила я. Болтать с Валентиной оказалось очень приятным, расслабляющим занятием. Она умела расположить к себе и создать доверительную, уютную атмосферу. Она просто и спокойной рассказывала о своей жизни, интересах, достижениях, мечтах, обладая, при этом, большой долей тактичности и никогда не задавая смущающих, неудобных вопросов. Она будто чувствовала, когда и о чем она может спросить тебя так, чтобы этот вопрос не был воспринят как вмешательство. Она была далеко не бесцеремонной, хотя производила впечатление прямолинейного, спонтанного человека. С ней было крайне приятно. - Почему ты шепчешь? - спросила я её, когда она, рассказывая о чем-то, наклонилась ко мне и стала шептать. - Я не хочу, чтобы нас слышал сосед за моей спиной. Он сидит слишком близко! - прошептала она снова. Я рассмеялась. - Слишком близко? Ты называешь это «слишком близко»? Между вами два метра, не менее! Когда ты приедешь в Париж, я тебе покажу, что такое, когда столики в парижских бистро стоят «слишком близко»! - угрожающе произнесла я и рассмеялась выражению ужаса на её лице. Она, наконец, улыбнулась и сказала «нормальным» голосом: - Кстати, насчет Парижа. Моя компания предлагает мне шестимесячную стажировку в Париже, но я не знаю... - начала она, когда зазвонил мой телефон. - Прости, пожалуйста. - виновато сказала я, доставая телефон. И моё сердце пропустило удар. Я не должна была отвечать. С другой стороны, я вполне могла использовать этот звонок в качестве собственной проверки. - Извини, пожалуйста. - сказала я вопросительно уставившейся на меня Валентине. - Я должна ответить. Но это не займёт много времени. – она кивнула, и я нажала на кнопку. - Да. - сказала я нейтрально. - Привет. - услышала я немного неуверенный голос Ники. - Ты можешь говорить? - Привет. Да, могу. Но у меня очень немного времени. - снова ответила я нейтрально. Валентина силилась не смотреть на меня, но то и дело поглядывала. Хотелось бы мне знать, как я в тот момент выглядела! - Это не займет много времени... - Ника, очевидно, растерялась. - Я звоню тебе по делу. - Я вскинула бровь. - Я тебя слушаю. - сдержанно произнесла я. - Мне нужен твой совет. - осторожно сказала она и остановилась, ожидая, вероятно, моего ответа. Но я молчала, и через несколько мгновений она продолжила. - Есть один важный для меня проект реконструкции, над которым я сейчас работаю. Наброски к нему были сделаны на основании архивных материалов. Наброски выполнены, и мне важно было бы узнать твоё мнение по поводу точности. Это важно оценить до того, как начать работу. - закончила она неуверенно. «Что же еще ты можешь придумать?», - недобро подумала я, но ответила моим ставшим за пять минут фирменным «нейтральным» голосом: - Хорошо. Где и когда? - Завтра... вечером? - неуверенно предложила она. Её, очевидно, выводили из равновесия мои ответы. Или же мне просто хотелось так думать. - В твоём офисе? - спросила я, раздражаясь. - Нет, я уже забрала эскизы домой. Они ценны и хрупки, их нельзя держать в офисе. Понимаешь? «О да, я очень хорошо понимаю. Ты даже не представляешь, насколько хорошо я это понимаю», - думала я с некоторым злорадством. - Завтра я свободна только в первой половине вечера. Я буду у тебя в 19 часов. Прости, мне нужно идти. До завтра. - решительно ответила я и повесила трубку, не дожидаясь ответа. Я слышала сильный стук своего сердца, но глубоко вздохнула, улыбнулась и сказала Валентине: - Прости, пожалуйста. На чем мы остановились? Валентина с любопытством смотрела на меня несколько коротких мгновений, но, со свойственной ей деликатностью, тотчас же ответила: - Париж! Меня приглашают на шестимесячную стажировку в Париж. Я еще не приняла решение...

***

Вернувшись домой, я позвонила Василисе. - Привет, Васёк! - радостно сказала я. Её присутствие, её голос всегда успокаивали меня. - Привет, Санёк! Как дела? Как ты обживаешься в твоей новой скоротечной московской жизни? - сказала она чуть насмешливо. - Всё хорошо, ничего особенного. - ответила я, скучающе. - Будет еще лучше, если завтрашний вечер, не рано, часов с 9-10, ты сможешь провести со мной. Сможешь? - спросила я, очень надеясь, что она согласится. - Да... почему бы и нет? - с подозрением ответила она. - А почему ты раньше не сможешь? - У меня раньше дела. Но потом хочется побыть с тобой. Можно в кино сходить или съесть что-нибудь сладкое. Что думаешь? - Ну ладно. Тогда я буду готова к 9.30 встретиться с тобой где-нибудь в центре. Ты мне позвонишь? - Да, конечно, позвоню. Но в 9.30 я тоже буду готова. - решительно ответила я. - Окей. Всё нормально, Саш? - спросила она обеспокоено. - Да, Васёк, всё очень хорошо, правда. Слушай, поздно уже. Надо быть в форме для завтрашнего дня. Я спать пойду. До завтра? - Да, до завтра. Спокойной ночи, Санёк Целую. - Целую, Васёк. Я отключила телефон и упала на простыни, качая головой. «Боже, я лгу своей лучшей подруге. Просто прекрасно».

***

На следующий день, ровно в 19 часов, я стояла, как и два дня назад, у подъезда дома Ники и собираясь нажать кнопку вызова. Дверь, как обычно, мне открыли сразу, и я спокойно прошла два этажа, не останавливаясь. Дверь в квартиру, как обычно, была приоткрыта, но я, несмотря на это, нажала на кнопку. Ника, которая стояла недалеко от входа, вздрогнула от звука звонка и с недоумением посмотрела на меня. Я же просто переступила порог одним твёрдым, решительным движением и закрыла за собой дверь. - Добрый вечер. - сказала я громким, будничным голосом. Она смотрела на меня всё с тем же недоумением. - Добрый вечер. - медленно ответила она, хмурясь, и внимательно меня разглядывая. - Спасибо, что пришла. Надеюсь, что я не отвлекла тебя от чего-то более... важного? - с ложной заботой спросила она, но, как известно, в эту реку я уже входила. Я небрежно пожала плечами. - Если бы я не смогла прийти, я бы не пришла. - бесстрастно произнесла я, прямо глядя ей в глаза. Она кивнула и, вероятно, не найдя других дерзких слов, показала на обеденный стол. Тот самый, который я так хорошо знала, разумеется. - А вот и наши эскизы. «Наших» эскизов я насчитала штук двадцать, и все они были аккуратно разложены на столе так, что можно было уследить за эволюцией реставрации, просто перемещаясь от одной стороны стола к другой. Я подошла к столу и начала рассматривать самые большие по размеру наброски. - Желаешь ли... бокал вина? - осторожно спросила Ника. - Почему бы и нет. - коротко ответила я, не отрываясь от своего занятия. - «Шабли»? - спросила Ника. Я пожала плечами. - На твой вкус. - небрежно ответила я, внимательно рассматривая эскизы. - Вот, пожалуйста. - сказала мне Ника через несколько минут, протягивая один из двух бокалов «Шабли». - Что ты думаешь? - сделав глоток, спросила она. И я рассказала ей, что я думаю. Эскизы, действительно, были выполнены очень мастерски. Очевидно, что рисовальщик подробно изучил архивные материалы и, проникнувшись историей и культурным значением объекта, поставил задачей передать реставрируемому объекту аутентичность изначальной постройки. Я всегда считала эту задачу благородной, да и каждый разумный человек предпочел бы подлинность памятника архитектуры новодельному объекту, утерявшему дух того времени. Однако эта концепция - созерцательный идеал, тогда как главная сложность заключается в его воссоздании. Очевидно, что автор этих эскизов поставил перед собой задачу воплотить идеал в жизнь, и, как мне казалось, ему это вполне могло удасться. - Я не архитектор, Вероника. - закончила я. - Но я действительно думаю, что эти эскизы отражают изначальную, «древнемировую» концепцию реставрации. Кроме очевидных чувства архитектурного стиля и красоты, лично я как специалист по книгам отмечаю, насколько хорошо отражены архивные документы. Может быть, это - рукописи, может быть - книги. Я не знаю, но это неважно. Я вижу, что эскизы отражают детали, которые невозможно выдумать, а которые можно только «скопировать» из источников. - произнесла я, показывая ей на те или иные детали эскизов. - Так что ты можешь передать автору, что эскизы просто прекрасны. Она смотрела на меня, не отрываясь, следя за каждым моим движением. Было видно, что её распирало от гордости. - Ты можешь сказать ему об этом лично. - произнесла она загадочно. Я нахмурилась. - Кто же автор? - просто спросила я, уже догадываясь и не желая выдавать догадку. - Я. - победоносно ответила она. Я улыбнулась и кивнула, ничего не отвечая. Я повернулась к столу и стала снова рассматривать эскизы, размышляя, была ли я, вообще, способна разгадать её авторство, или же эта задача изначально была обречена на провал. Мы обе стояли по ту сторону стола, которая была ближе всего к кухне. То есть, именно у той стороны стола, на которой мы два дня назад занимались сексом. И именно тогда, когда я подумала об этом, я услышала: - Эти эскизы так же прекрасны как я... два дня назад? - с хрипотцой в голосе спросила она. Я подняла голову, смело встречая её соблазнительный взгляд. - Нет. - медленно сказала я, улыбнувшись и качая головой. - С тобой они не способны соперничать. Она удовлетворённо улыбнулась и медленно подошла ко мне. - Ты ушла. - проговорила она очень тихо. - Я не хотела смущать твоих подруг. - сказала я уверенно. - Ты жалеешь? - осторожно спросила она, всё еще пронзая меня этим соблазнительным взглядом. - Нет. Я не жалею. - я покачала головой. И это было правдой. - А ты? - немного буднично спросила я. Она пристально смотрела на меня несколько мгновений, а затем подошла еще ближе и наклонилась к моему уху. Я ощущала жар её тела, её запах, слышала её хриплый шепот. - Ты была там. Ты видела меня. Ты слышала меня. Ты чувствовала меня. С тех пор как ты ушла, я каждую минуту ощущаю твои руки на моих бёдрах, твои губы на моей груди. Я слышу твои стоны, вдыхаю твой запах. Боже, Саш. Мне 35 лет. Я никогда не думала, что секс может быть таким нежным и страстным одновременно. Я могу думать только о том, как я хочу... Я закрыла глаза, слушая глухие удары моего сердца, а она продолжала говорить мне все эти слова, десятки слов, призванных соблазнить меня, искусить, покорить. Я безумно хотела её. Но я не верила ей. Я не доверяла ей. Но я безумно хотела её. И я должна была найти решение. - Ты дрожишь... - прошептала она, отстраняясь и проводя пальцем по внешней стороне моей ладони, лежащей на столе. - Это я так на тебя действую? - прошептала она, сверкая мерцанием своих тёмно-синих глаз. Я молчала и прямо и уверенно смотрела на неё. Она запустила руку в мои волосы, немного грубо притянула меня за шею и поцеловала. Я снова ощутила этот божественный, сладостный вкус её губ и позволила полную свободу движениям её языка, который изучал, исследовал, покорял мой рот, как если бы это был ценный трофей. Её руки несдержанно стремились прикоснуться ко всем частям моего тела. Два дня назад это новое, пьянящее, взрывное ощущение её рук на моей коже вполне было бы способно убить меня, но не сегодня. Не теперь. Я перехватила их и, удерживая вдоль тела, подтолкнула её к кухонному столу. Она опешила и постаралась сделать ответное движение. - Сегодня я наслаждаюсь тобой. - хрипло проговорила она. Вероятно, она желала, чтобы её слова звучали уверенно, но действительность говорила об обратном. Я крепко держала её. Она постаралась еще раз перехватить инициативу, но я оказалась сильнее. Я впилась в её губы, легко кусая их. Когда я охватила и всосала нижнюю губу, она громко застонала, и я опустила губы на её потрясающую шею. Я целовала её, выписывая круги на её коже. Она громко выдохнула, запустив руку в мои волосы и проводя ей по затылку. Из моей груди вырвался стон и я, быстро отстранившись, приподняла её и посадила на кухонный стол. Она выглядела потрясающе. Она была невероятно красива. «Каким прекрасным это могло бы быть», - невольно подумала я и тряхнула головой, отгоняя опасные мысли. Я решительно положила руки на пуговицы её блузки и разорвала их одним резким движением. Вероника ахнула, но я не дала ей возможности возмутиться, страстно заткнув её рот поцелуем. Мои руки блуждали по её груди, и я, оттянув кружево бюстгальтера, запустила в него руку и обхватила сосок. Она сильно прижала мою голову, издав протяжный стон. Мои губы опустились на её грудь, и я целовала, всасывала, кусала, терзала её соски и потрясающую кожу, подгоняемая её стонами. Насытившись, я стала целовать её живот, беспощадно дразня чувствительный пупок. Я не могла больше ждать ни секунды. Решительно расстегнув её брюки, я стянула их вместе с бельём и, не давая ей возможности вздохнуть, развела её бёдра и впилась губами в её горящую плоть, нечаянно задев зубами её крайне чувствительный клитор. Она вскрикнула, и я, в знак утешения, осторожно провела языком по его границам. Когда она успокоилась, я смогла продолжить восхитительное исследование её вульвы, знакомясь с каждым участком кожи, надавливая на каждый чувствительный мускул, посасывая, упираясь языком, целуя. Её тело будто говорило мне, как и что нужно делать, так как каждое приятное движение языка по чувствительной плоти приводило в движение её бёдра и мускулы живота под моей левой рукой, и это было похоже на настоящий, искренний, беззащитный разговор двух близких людей. Потрясающе. Когда я почувствовала, как напряглось её тело, я стала совершать короткие движения языка от клитора ко входу во влагалище, и усилила скорость, когда почувствовала, как сильно она прижимает рукой мой затылок. Она была на грани. Как и я. - Боже... - закричала она, приподнимаясь на локтях. Я вызвала новый стон, введя в неё один палец, непреодолимо желая испытать это божественное ощущение, когда стенки её плоти, пульсируя, обхватывают меня. - Боже мой... - повторила она, откинув голову назад и стараясь восстановить дыхание. - Его здесь нет. - мягко усмехнулась я. Была ли я так в этом уверена? Несколько мгновений я наблюдала, как эта потрясающая, опасная и непостижимая женщина восстанавливала дыхание после оргазма. Потрясающего оргазма, судя по всему. Я подошла к ней и, проведя большим пальцем по губам, посмотрела на её раскрасневшееся лицо. Она была удивительно прекрасна. У меня сжалось сердце от красоты и грусти этой сцены. - Ника... - тихо позвала я. Она открыла глаза. Они мерцали. Я с усилием посмотрела на наручные часы, предусмотрительно надетые утром. - Мне пора. - спокойно произнесла я. Её глаза распахнулись. - Что? Сейчас? - недоумённо спросила она, наблюдая, как я надеваю пиджак. Я пожала плечами. - Да. Ты же помнишь, что я занята во второй половине вечера, верно? - насмешливо спросила я, уверенная, что для неё моя «занятость» была лишь формальностью. - Да, помню... - неуверенно начала она. - Но я думала, что, вероятно, ты могла бы отменить свои планы? - соблазительно промурлыкала она. Я решительно покачала головой. - Это невозможно. - ответила я уверенно. - Но... - начала она. - До свидания, Вероника. Спасибо за этот вечер. - прерывая её, проговорила я и, коротко улыбнувшись, вышла из её дома. Сбежав вниз по лестнице, я остановилась и в отчаянии прислонила голову к стене подъезда. «Господи, пожалуйста, помоги мне».