***
Микки бесил тот факт, что Йен был с ним — ему не нравилось отвлекаться; ему не нравилось беспокоиться о ком-то еще; и больше всего он не хотел, чтобы рыжий получил реальное представление о его жизни, по крайней мере, не больше, чем он уже имел. Выбравшись из машины, Микки сунул руку под сиденье и вытащил «Глок», после чего полностью зарядил патронник, прежде чем сунуть его за пояс брюк сзади. Он рассеянно взглянул на Йена, и увидел, что выражение его лица было спокойным, собранным — гораздо более спокойным, чем у кого-либо другого. Ох уж этот фарфоровый мальчик, который любил хаос… — Просто оставайся здесь, — снова произнес он голосом, буквально требовавшим, чтобы Йен послушался: сейчас он вынужден был показать себя начальником, а не другом. Рыжий лишь кивнул, но отстегнул ремень безопасности, как будто устраняя любые препятствия, если ему вдруг понадобится бежать. Микки ухмыльнулся на это, потягивая руку к телефону, чтобы набрать брата. — Док «E», — тут же сообщил Игги, не утруждая себя формальностями. — Пирс 122. Микки быстро отключился и бросил еще один взгляд на фарфоровое лицо Йена, прежде чем хлопнуть дверью и буквально побежать к воротам. Звук воды, плещущейся о корпуса лодок, пришвартованных в доках, вызывал беспокойство — это был не тот звук, к которому привык Микки: что-то в нем было слишком успокаивающим, слишком мирным, и он мысленно приготовился к противоположному. У пирса 122 он увидел яхту — «Зара» — и Игги, ожидающего его на сходнях. — Что случилось? — спросил Микки, оглядывая своего брата с целью убедиться, что тот цел и невредим. — У нас недовес в пять кило, — признался блондин, бросая окурок в воду. — По словам Томми, все было на месте до последнего грамма, когда они покинули порт. Микки посмотрел на яхту, разглядывая каюту в самой середине, где сейчас ярко горел свет: он знал, даже не видя, что все были до сих пор там — Томми, команда, сержанты, тяжеловесы — и никто не покинет эту блядскую лодку, пока хотя бы один Милкович продолжал дышать. — Идиоты, — выплюнул брюнет, посмеиваясь про себя и застегивая переднюю пуговицу пиджака: в конце концов, это был бизнес. Скользнув через стеклянные двери, Микки вошел в большую гостиную, где четверо мужчин и женщина — явно члены экипажа, судя по одинаковым темно-синим футболкам — стояли на коленях на полу. Они выглядели покрасневшими, и Микки заметил, что у парочки из них имелись царапины на коленях и локтях, а еще грязь на лицах. — Они пытались съебаться? — спросил Микки, ухмыляясь. Тупицы. — Пытались, — ответил Игги, небрежно прислоняясь спиной к барной стойке в углу. В комнате было несколько знакомых лиц, которые Микки видел неоднократно: большинство из них были сержантами, выполнявшими грязную работу, но один, который находился в дальнем углу, все же был тяжеловесом, судя по его огромным размерам. Микки опустился на одно колено, оказавшись лицом к лицу с командой на полу. Он протянул открытую ладонь своему брату, который, не спрашивая, достал килограммовый пакет кокаина и передал его брюнету. В углу уже была вырезана дырочка, поэтому Микки просто засунул палец, взял немного порошка и втер его в десны. — Это что, блядь, мука? — фыркнул он, удивленно приподняв брови, и отбросил пакет в сторону, отчего белый порошок облачком вылетел наружу через небольшое отверстие. — Прямиком из кухни, — подтвердил Игги, пожимая плечами. Каждый пакет проверяли во время погрузки — таков был протокол. Томми контролировал производство и обеспечивал чистоту перед отправкой. Он также ни разу не подводил за десять лет, и Микки знал, основываясь только на его преданности, что он не собирался начинать сейчас. Это означало, что где-то между Канадой и пирсом 122 какой-то невъебенный гений на этой лодке тиснул пять кило. Вся логика, конечно, указывала на экипаж, но брюнет с детства выучил урок — никому и никогда нельзя полностью доверять, только если этот человек не носит фамилию Милкович. — Просто скажи нам, где кокаин, — казалось, Игги был сыт по горло, и это правильно — у них не было времени на подобное дерьмо. Блондин громко хрустнул своими татуированными костяшками пальцев, словно готовился нанести удар, что, как знал Микки, было обычным тактическим приемом. — Никто не покинет эту блядскую лодку, — вздохнул Микки, поднимаясь на ноги и раздражительно потирая большим пальцем висок. — Пока я не получу свой товар… — Мы ничего об этом не знаем! — Милкович посмотрел на женщину на полу, которая говорила дрожащим голосом. Слезы навернулись на ее глаза, из-за чего тушь потекла по лицу. — Мы думали, что это обычный рейс… Микки скользнул взглядом по лицам других членов экипажа — все они выглядели как детки богачей или выпускники Лиги Плюща, которые, скорее всего, были слишком глупы, чтобы придумать такой нелепый план. У него возникло внезапное, непреодолимое ощущение, что девушка, вероятно, говорила правду — годы работы в этом бизнесе помогли научиться разбираться в такого рода вещах. — Не-е, они бы просто вынюхали кокаин, — вставил Микки, указывая на молодых людей. — Они бы не пытались украсть его. Не говоря уже о том, чтобы продать. — А это значит, — произнес Игги, взглянув на остальных людей в комнате, все из которых, к сожалению, были на службе у семьи Милкович. — А это значит, Игги, — перебил брюнет. — Что у нас завелась крыса, — Микки оглядел экипаж на полу и уже было собирался сказать, что они могут идти — с небольшой мотивацией держать рот на замке, — когда боковым зрением заметил резкое движение, заставившее его поднять взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как один из сержантов пнул стоявшего в углу тяжеловеса прямо в позвоночник, в результате чего тот упал вперед. Микки потянулся за пистолетом почти одновременно с братом, но не раньше, чем этот гребаный предатель успел вытащить свой собственный. Несмотря на глушитель, Микки услышал выстрел задолго до того, как он что-то почувствовал, а когда почувствовал, это была даже не боль — просто теплая струйка крови, стекающая по его бедру. Он реально подумал, что взял и обоссался, пока не посмотрел вниз и не увидел, что кровь начинает собираться вокруг разрыва на штанине. Микки был не совсем уверен в том, что произошло в следующие две секунды, но раздались еще два выстрела, и когда он оглянулся, этот ублюдок лежал на полу — пистолет валялся рядом с его раздробленной коленной чашечкой, а в деревянной панели слева от головы Игги зияла дыра от пули. — Пиздец, — просто сказал Микки, тяжело опускаясь на пол из-за того, что мышца на его ноге внезапно ослабла. — Ты, ебаная мразь, — прошипел Игги, подходя прямо к предателю и пиная его под ребра. Тяжеловес встал, восстанавливая самообладание, и схватил пистолет с пола, прежде чем у кого-либо в комнате появилась ещё одна блестящая идея. Затем с нижней палубы поднялся Томми, держа в руках пять пакетов того, что, как предположил Микки, было настоящим кокаином. — Нашел это в спальне внизу, — сообщил он, ничуть не смущенный лужей крови на полу под раздробленным коленом, когда переступил через парня, как через кусок мусора на улице. — Господи… — внезапно воскликнул кто-то, и все обернулись. Когда Йен вошел в двери, его лицо было немного бледнее обычного, что, по мнению Микки, было невозможно. Тяжеловес поднял пистолет при внезапном появлении незнакомца, заставив рыжего резко остановиться, а руки слегка поднять, словно его собирались арестовывать. — Он в порядке! — крикнул Микки, махнув рукой в его сторону, и тяжеловес убрал пистолет в кобуру. Внезапно и без всяких рассуждений, Йен оказался рядом с ним на полу. — Черт возьми, Микки, тебя подстрелили?! — он казался встревоженным, но ни капельки не удивленным. — Да, меня, блядь, подстрелили, — произнес брюнет с явным сарказмом в голосе. Спустя мгновение Галлагер уже склонился над ним, его руки заскользили по бедру Микки, словно оценивая ущерб; он засунул руки в дыру в штанах Микки и резко потянул, заставив их разорваться еще больше, из-за чего стали видны края его боксеров. Быстро оглядев комнату, рыжий жестом показал Игги, чтобы тот встал, потянулся к стойке позади него и взял бутылку водки. — Это будет больно, — просто заявил он, глядя на Микки с поднятыми бровями, как будто заранее извиняясь. Милкович кивнул и сильно прикусил губу, когда Йен вылил алкоголь на его рану. — Бляяяяяя! Стянув с себя толстовку, Йен обернул ее вокруг бедра Микки и туго завязал узлом. — Теперь лучше, — рассеянно сказал он, ободряюще улыбаясь Микки, но все еще выглядя измученно. — Задета только мышца. — Это доктор научил тебя всякой подобной хрени в той приватной комнате, рыжий лобок? — пошутил брюнет, пытаясь отвлечься от боли, которая начала усиливаться из-за внезапной тугой повязки Йена. — Нет, какое-то время назад я проходил офицерскую подготовку… — Вот откуда вторая дурацкая татуха. — Какого хрена он здесь делает? — внезапно спросил Игги, и яд в его голосе не ускользнул ни от кого. Микки посмотрел на своего брата и в кои-то веки действительно не знал, что сказать: конечно, он был прав — Йена там не должно было быть. — Ему необходимо наложить швы, — довольно авторитетно вставил Йен, осматривая комнату. Микки заметил, как он смотрел на человека на полу, на оружие, на кокаин, и, несмотря на его обычно спокойное поведение, брюнету показалось, что на самом деле были определенные вещи, которые могли все же зацепить фарфорового мальчика. — Тогда сделайся полезным, — рыкнул Игги буквально метая взглядом кинжалы в сторону рыжего. — Отвези его домой, — и несмотря на то, что большая часть Йена не очень сильно хотела продолжить свое участие во всем этом, он просто не мог оставить Микки — не в таком состоянии. — Где он живет? — Я пока еще не сдох, придурки, — сплюнул Микки, поднимаясь на ноги. — Сам покажу дорогу, — он порылся в кармане, вытащил ключ и протянул его Йену. — Ты ведь умеешь водить, так? Галлагер закатил глаза, и, несмотря на адреналин, бегущий по его венам, он внезапно ощутил волнение из-за перспективы сесть за руль машины брюнета Микки — контролировать то, что полностью принадлежало Микки. — Я пришлю врача, — вставил Игги, упираясь ногой в сломанную коленную чашечку, заставляя ее хозяина закричать сквозь стиснутые зубы. — И позабочусь об этом. Безусловно, Йен привык к своеобразному хаосу, но точно не к насилию — как минимум не к такому уровню насилия. Закинув руку Микки через плечо, он помог ему выйти из каюты и спуститься по трапу. — Почему ты не остался в машине? — резко спросил брюнет, как только они скрылись из виду, удивив Йена нотками гнева в своем голосе. — Я же сказал тебе оставаться в машине… — Я услышал выстрелы, — он попытался скрыть внезапное беспокойство, — не говоря уже о страхе, — которое почувствовал при одном только звуке. Он огляделся, гадая, слышал ли выстрелы кто-нибудь еще… — Ты перепрыгнул чертовы ворота? — поинтересовался Микки, и уголки его губ растянулись в легкой улыбке, несмотря на то, что кровь начала просачиваться через толстовку Йена, который теперь смеялся. — Думаешь это первый раз, когда я незаконно перепрыгнул через забор, обтянутый колючей проволокой? — пошутил он и внезапно обрадовался, что здесь были только они двое. — Как я уже говорил, — вставил Микки, просовывая сигарету между дрожащими губами. — Ты полон сюрпризов.***
После того, как он усадил Микки на пассажирское сиденье, Йен быстро перебежал на другую сторону, скользнул внутрь и одним быстрым движением завел машину. Несмотря на то, что Микки сидел рядом с ним, медленно истекая кровью, Йен чувствовал играющую в уголках его собственных губ улыбку из-за ощущения вибрации в своих руках, точно такой же, как та, которую постоянно ощущал Микки: по крайней мере, теперь он понял почему. — Разобьешь мою машину, и я отрежу тебе гребаный язык, — спокойно заявил Микки, пристегивая ремень безопасности в самой очевидной саркастической манере, как будто только что его не пытались убить, а Йен за рулем сейчас мог бы. Показав ему средний палец, Йен медленно тронулся, постепенно набирая скорость, прежде чем выехать на открытую дорогу. — Поедем плавно, — сказал он, пытаясь казаться беззаботным, и несмотря на ситуацию, рассеянно подумал, был ли Микки таким же. Рыжий рискнул взглянуть в его сторону: черные волосы беспорядочно ниспадали ему на лоб, а лицо блестело от пота, отчего брюнет выглядел бледным. «Приятно видеть его таким», — подумал Йен. — «Не сильно страдающим от боли, а просто немного потерянным». — Можно чуть превысить скорость. — О, ты хочешь, чтобы нас тормознули именно сейчас, Микки? — съязвил Галлагер, внезапно раздраженный тем, что его спутник не уважает все, что касается закона, и особенно из-за того, что кровь начала заливать обивку сиденья. Микки улыбнулся, и его голубые глаза загорелись так, что сердце Йена забилось немного быстрее. — Сверни налево, Роджер Спайки, — вздохнул брюнет Микки, и теперь его глаза стали темными, как будто он внезапно очень устал. — Галлагер, — рыжий нажал на педаль газа, не сводя глаз с дороги. — меня зовут Йен Галлагер.***
Квартира Микки была не так уж и далеко от его собственной, может быть, примерно в двенадцати кварталах от него. Это было старое здание, которое снаружи не выглядело как-то особенно, но, если у Йена были какие-либо вопросы касательно богатства Микки, они улетучились сами по себе, когда он открыл дверь и помог брюнету пройти через темный мраморно-стеклянный вестибюль, оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, что никто их не видел и что кровь не запятнала старинные деревянные полы. — Где лифт? — спросил он слегка напряженным голосом, поскольку ему приходилось удерживать на себе большую часть веса Микки. Несмотря на свое куда меньшее телосложение, Микки явно был мускулистым — а еще чертовски тяжелым. — Нет ни одного, — Микки закусил губу, очевидно, наслаждаясь раздражением на лице рыжего, и все же он изо всех сил старался стоять самостоятельно, не желая казаться обузой, пока они поднимались по лестнице на последний этаж, который — к счастью — оказался четвертым, а еще полностью принадлежащим Микки пентхаусом. Когда они вошли в дверь, доктор уже ждал внутри: он стоял у раковины, тщательно вымывая руки по локоть. Йен чуть не задохнулся, чувствуя, как сильнее забилось сердце в груди, когда увидел знакомое лицо, смотрящее на них. — Нед? — внезапно сказал он, чуть не уронив на пол Микки, который в недоумении смотрел на него, а затем на доктора, глупо улыбающегося необъяснимому совпадению, которое снова свело их вместе. — Надо же, имбирный пряничек! — Вы знаете друг друга? — Микки казался искренне удивленным, при этом его лицо исказилось подозрением. Йен полностью проигнорировал этот вопрос — стараясь не вспоминать их общую историю — и буквально отнес Микки на кухню, где Нед уже установил стол с белыми лампами, инструментами и, очевидно, всем остальным, что ему может понадобиться. Галлагер снова задумался, насколько масштабной может оказаться операция Милковича… — Было время, когда мы трахались, — внезапно признался Нед, словно это не было чем-то важным тогда, зато было сейчас, по крайней мере для Йена, учитывая, что в то время он был всего лишь ребенком. К дикому недовольству Йена, Нед усмехнулся про себя — будто бы вспомнил некоторые вещи, которые сам Йен предпочел бы забыть, — прежде чем снял пропитанную кровью толстовку и разрезал штанину брюнета. Выражение лица Микки было таким, какого рыжий до сих пор не видел, и он пытался сравнить его с чем-то близким к ревности или, возможно, гневу, но так и не смог определить. — Это было давно, — вставил Йен, внезапно желая успокоить и себя, и Микки. — Его сын какое-то время встречался с моей сестрой… — Ага, его сын, — прервал его Микки, сильно закусив губу, когда Нед натянул перчатку и полил рану чем-то вроде йода. — Раньше он поставлял нам машины, пока не исчез. Такое совпадение вынудило Йена замолчать: он рассеянно прикусил губу, осознав, насколько неразрывно связан с Микки и Милковичами с самого начала — просто никогда не знал этого. — Итак, это всего лишь мышечный разрыв, — сообщил Нед, повторив ранее высказанную Йеном оценку. — Пара швов, и все будет в порядке. При звуке голоса доктора показалось, будто кто-то щелкнул переключателем внутри рыжего: он внезапно осознал, что Нед действительно стоял прямо перед ним, и это осознание заставило что-то всколыхнуться вытури него, из-за чего живот скрутило от тошноты. Это было неожиданное и случайное столкновение двух миров — двух миров, которые, как он обещал самому себе, никогда не встретятся. Но вот он стоял там и смотрел, как Нед из его прошлого разговаривает с Микки из своего настоящего, как, наверное, было уже тысячу раз, и это было похоже на пощечину. В какой-то момент у него возникло беспокойство, что мнение, которое они оба имели о нем, вот-вот резко изменится. Изменится мнение Неда, поскольку последний раз он видел Йена, когда тот еще учился в школе, когда он был нормальным и мечтал стать офицером. Теперь он был здесь, невероятно далеко от своей мечты и той жизни. И Микки — потому что он внезапно заглянул в прошлое, которое рыжий хотел забыть. В его душе словно открылось маленькое окошко, и Йен боялся, что брюнету не понравится то, что он увидел. — Мне, пожалуй, лучше уйти, — произнес Галлагер, сразу почувствовав, что если он останется, эта плотина в его голове попросту рухнет. Микки взглянул на него, и, хотя его глаза говорили «нет, мне нужно, чтобы ты остался», он еле слышно произнес: — Возьми мою машину и напиши, когда будешь дома. Йен кивнул и попытался не дать своей внутренней тьме переступить этот самый опасный из порогов, поэтому как можно быстрее покинул пентхаус и полетел вниз по ступенькам, переступая через две за раз, пока не оказался в тишине ночной улицы.