Against Glass

Здание SS было старинным трехэтажным домом из красного кирпича, однако вход был, очевидно, переделан, судя по тому, что теперь стену первого этажа полностью покрывал сланцево-черный мрамор. Йен никогда не видел это заведение раньше, поэтому был несколько удивлен его огромными размерами. — Все это — клуб? — спросил рыжий, взглянув на строение, когда они въехали на задний двор, что, как он понял, было VIP-парковкой. — Наверное, приятно быть сыном босса… — рассеянно заметил парень. — Заткнись, — припарковавшись, Микки поспешил выбраться из машины, и Йен немедля последовал его примеру. — Большая часть здания является клубом, — продолжил он. — Сам увидишь. С заднего фасада было два входа, по одному с каждой стороны. Микки подошел к тому, что располагался слева и на двери которого Йен увидел нечто похожее на универсальный символ мужского пола. Рыжий вытянул шею, глядя на другую сторону парковки в попытке увидеть, есть ли на второй двери символ женщины, но так и не смог разглядеть, поскольку было слишком далеко. Брюнет постучал, и мужчина —охранник — почти сразу открыл им. — Мистер Милкович, — произнес он, кивая Микки, чем заставил Йена сделать вторую мысленную пометку не называть Микки иначе, как мистер Милкович, когда они не одни. — Сергей, — поприветствовал его в ответ молодой хозяин, просовывая еще одну сигарету между губ. — Папаша здесь? — Нет еще. — Хорошо. Это Кертис, он новенький с сегодняшнего вечера, — Микки указал головой в направлении Йена. Сергей лишь кивнул в знак согласия и толкнул дверь, чтобы они могли войти. Почти сразу они попали в помещение, которое, очевидно, было раздевалкой с металлическими шкафчиками, душевыми и зеркалами — просто кучей блядских зеркал. — Здесь подготовишься к работе, — произнес брюнет, небрежно махнув рукой, чтобы охватить все пространство. — Сергей впустит тебя через черный вход. Йен предположил, что другая дверь предназначалась для танцовщиц. — А здесь ты будешь работать, — продолжил Микки, проходя через раздевалку и толкая еще одну дверь, которая открывала взору огромное пространство: второй этаж был полностью снесен, поэтому потолок начинался на уровне третьего этажа. В помещении были установлены восемь платформ, окруженных высокими столами, диванами и стульями, и судя по тому, что он видел чуть ранее снаружи, Йену показалось, что все строение состояло только из фасада и внутренней стены посередине, разделяющей огромное открытое пространство на две части. — Что по ту сторону стены? — небрежно спросил Галлагер, впечатленный тем, как его голос эхом разнесся по залу. — Главный клуб, — ответил Микки. — Одна половина — клуб, другая — танцоры. Йен кивнул, оглядываясь по сторонам: он заметил, что еще одна стена шла перпендикулярно главной, очевидно, отделяя мужскую половину от женской. Однако, в отличие от основной разделительной стены, эта была высотой только с первый этаж, поэтому он мог видеть поверх нее потолок и стену с другой стороны, но она все еще была слишком высока, чтобы заглянуть в соседнее помещение. Помимо прочего, женская сторона также была полностью увешена зеркалами. Вдоль стен тянулся проход — как один длинный балкон — по всему периметру второго этажа, где друг за другом расположились двери. — А наверху что? — с любопытством спросил Йен и взглянул на Микки, который рассеянно потер бровь, что, как начал понимать рыжий, означало, что ему неловко. — Э-э, приватные комнаты, — выпалил он. — Для клиентов и прочего дерьма, — его слова заставили Йена сжать губы, сдерживая усмешку. — Ну и главный клуб… — почти торжественно провозгласил брюнет, резко меняя тему разговора и направляясь к очередной двери. — Господи, сколько, блядь, дверей в этом месте? — саркастически поинтересовался Йен, следуя за Микки во вторую половину здания. — Достаточно, чтобы оставаться в безопасности, чувак, — вздохнул Микки, и то, как он это сказал, заставило что-то в груди Йена сжаться. В главном клубе также был двухэтажный потолок, но никаких стен: только два бара по обе стороны, освещенных голубыми и белыми огнями от холодильников позади них. С потолка свисало множество динамиков и ламп, кажущихся мертвыми в середине дня. — Эй, Мик! — внезапно произнес чей-то голос, и они оба посмотрели наверх в сторону балконного прохода. Молодой человек, которого Йен не знал, шел над ними и небрежно курил. У него были грязноватые светлые волосы, аккуратно зачесанные назад, а сам он был одет в то, что выглядело как довольно дорогой костюм. Парень взглянул на Йена, и легкая улыбка приподняла уголки его рта, что не очень понравилось рыжему — словно тот думал, будто знает что-то, что не было правдой. — Игги, — просто сказал Микки и методично отошел от Йена, как бы повинуясь неведомому инстинкту. — Мой брат хорошо с тобой обращается? — спросил Игги и, перегнувшись через перила, поднял брови, глядя прямо на Йена. Брат! Йен перевел взгляд между ними, ища хоть какое-то сходство, которого на самом деле не было, за исключением того факта, что в этой гребаной семейке явно не было никакой деликатности, потому что Йен точно знал, что имел в виду блондин. — Прекрасно, мистер Милкович, — ответил Йен с долей сарказма, не скрывшейся от Микки, который пожевал краешек губы и улыбнулся. К удивлению рыжего, Игги фыркнул и полностью проигнорировал его. — Папа хочет, чтобы ты был здесь сегодня вечером, — сказал он брату, поворачиваясь, чтобы направиться в ту сторону, откуда пришел. — В девять. Вероятно, будет снег… Микки лишь кивнул, как будто слова брата имели смысл, и оглянулся на Йена, давая понять, чтобы рыжий следовал за ним, а затем направился к главному входу.

***

— Подбросить до дома? — спросил Микки, направляясь прогулочным шагом в сторону парковки. — И это все? — Йен был удивлен тем, что экскурсия длилась меньше десяти минут. Вряд ли существовала вселенная, в которой у Микки не было дел получше субботним днем… — По сути тебе и знать-то больше ничего не надо, — признался брюнет. — Ты танцуешь, выходишь с клиентами, делаешь их счастливыми… — он замолчал, вытаскивая брелок с ключами из кармана и глядя на небо. — Так тебя отвезти обратно домой или?.. — Если ты не против. Микки бросил на него взгляд, который без слов говорил «с хуя ли я должен быть против?». Оказавшись в машине, Йен достал свой рабочий телефон, внезапно заинтересовавшись, забронированы ли уже какие-либо даты для встреч в его календаре, и с облегчением обнаружил, что их не было. — Итак, каковы правила? — внезапно спросил он, чувствуя себя неловко из-за того, и что он был вынужден выуживать подробности о своей работе у Микки. — Я насчет секса, знаешь… в комнатах и с клиентами… — Все, кроме проникающего секса, — прямо ответил брюнет, разворачивая машину не глядя на него, и прочистив горло, словно выдавить эти слова из себя было немного сложно. — Ясненько, — Йен рассеянно почесал руку, прокручивая в уме различные сценарии, ни один из которых не был приятным, в том числе ни один не включал Микки. — Так или иначе, это зависит от тебя, — добавил Микки, быстро взглянув в его сторону, на этот раз более мягко. — Тебе разрешено сказать «нет». Встретившись взглядом с глазами брюнета, Йен целенаправленно удержал его, в то время как Микки — идеальный водитель — отвлекся всего на секунду, прежде чем снова посмотреть на дорогу.

***

Остановившись перед домом Йена, Милкович не стал выключать зажигание, позволив машине работать на холостом ходу, пока ждал, чтобы рыжий выбрался из салона. Йен как раз открыл пассажирскую дверцу и уже собирался выйти, когда у него возникло непреодолимое желание задать вопрос, на который он хотел получить ответ почти целые сутки, но до этого момента не знал, как это сделать. Теперь же, благодаря Игги, у него появилась возможность. — Твой брат, очевидно, знает, что ты гей? — прямо завил Йен, и собственная прямота застала его врасплох: но, черт возьми, если Милковичи могли быть столь прямолинейными, то и он может. На самом деле, он чувствовал, что отбросить попытки ходить вокруг да около — это единственный способ по-настоящему подобраться к Микки чуточку ближе. Возможно, он зашел слишком далеко и даже пересек черту, но какая-то часть Йена была полностью безразлична к этому. Микки посмотрел на него, действительно посмотрел, и его глаза слегка сузились, словно он взвешивал варианты быть честным или нет. — Да, — ответил брюнет наконец. Просто «да», и ничего больше. Йен отстранено кивнул: его охватило чувство облегчения, чему он был удивлен — он не осознавал, насколько сильно надеялся, что, может быть, просто возможно, есть хоть один шанс, даже если все обстоятельства были против него. — Думаю, увидимся вечером, — сказал он, улыбнувшись Микки так лучезарно, как только мог, решив на данный момент оставить все как есть.

***

Войдя в квартиру, Йен обнаружил в коридоре коробки, словно ожидающие его прихода. Их было не так много, поэтому прежде чем отправиться за покупками, сначала он решил разобраться с ними, перерывая одну за другой, раскладывая вещи по полкам и развешивая одежду в шкафу. Вернувшись из магазина, он позвонил Липу, включив телефон на громкую связь и положив его на кухонную стойку, пока распаковывал продукты. — Здорова, лузер, — небрежно ответил брат, и Йен вдруг понял, как сильно скучал по нему. — Как делишки? — Нуууу, у меня новая работа, — признался Йен, запихивая упаковку яиц в холодильник. — Ты больше не обсасываешь хуйцы?  — Теперь я сосу только богатые члены, — фыркнул Йен. Он не хотел упоминать Милковичей, по крайней мере пока. — Эй, — произнес Лип, делая глоток чего-то. — Все, что пожелает твой рот, чувак. — Скорее, все, что оплачивает счета. Они на мгновение замолчали, позволяя звукам размеренного дыхания скользить через динамики их телефонов. — У тебя все в порядке? — спросил в итоге Лип, и Йен понял, что брат на самом деле волнуется. — Да, и я принимаю свои лекарства. — Хорошо. — Как Фредди? — Бесячий, — рассмеялся Лип и сделал еще один глоток. — Но чертовски классный, мужик. — Что ж, мне не терпится увидеть вас, ребята, — признался Йен и задался вопросом, когда у него появится такая возможность. — В ближайшее время, да? — сказал Лип, и это был не столько вопрос, сколько просьба. — Обещаю. В уме Йен сделал третью мысленную пометку спросить Микки о выходных. Возможно, он мог бы написать ему… — Так, ладно, мне пора, — неожиданно произнес Лип, когда где-то на заднем плане раздался громкий плач Фредди. — Передай всем привет от меня! — Да, конечно, будет сделано, — с этими словами старший Галлагер повесил трубку, и внезапная тишина в квартире вдруг заставила Йена забеспокоиться. Он подошел к динамику в углу и подключил свой телефон, выбрав плейлист, который был достаточно громким, чтобы напоминать ему дом.

***

Часы показывали 19:15, когда он вытащил матово-черный телефон, и, улыбнувшись картинке на экране, открыл окно сообщений с Микки. Всего мгновение Йен пялился на мигающий значок, будучи не совсем уверенным, что именно собирался написать, но в конце концов решил придерживаться прямолинейности. [Йен]: Ничего, если я возьму отгул? Он нажал «Отправить», а затем, сняв и небрежно отбросив рубашку, прошел в ванную и включил душ. Это была одна из тех огромных душевых кабин с лейкой посередине, вода из которой хлестала словно дождь, и еще одной на стене — съемной — для более мягкого напора. Также в душе была куча кнопок и переключателей, которыми Йен понятия не имел, как пользоваться. Он уже собирался забраться внутрь, когда его телефон издал звук оповещения о входящем сообщении. [Микки]: Ты еще даже не начал свою первую смену! Йен был уверен, что тот шутит, поэтому улыбнулся про себя. [Йен]: Да босс… Написав ответ, он немедля направился в душ, чтобы привести себя в порядок. Опершись ладонями о кафель, Йен позволил потоку воды обрушиться на него, согревая снаружи его внутренний мир. Сегодня он был счастлив, спокоен. Так было не всегда: временами он был уставшим или необъяснимо грустным, и это были те дни, о которых ему приходилось беспокоиться — печальные дни. Он знал, все дело в лекарствах — и его болезни в целом, — но сегодня был хороший день. Большинство из них сейчас были именно такими. На самом деле, у него не было плохого дня с тех пор, как ушла Фиона, и он определенно не ожидал, что это так сильно ударит по нему. Но это произошло. Где-то в его сознании ее уход был почти таким же тяжелым, как смерть Моники; хоть он уже давно вырос, правду говорят, что каждому ребенку нужна мать независимо от возраста. И ей всегда была Фиона, несмотря на то, что все они думали про нее в то время. После этого было много грустных дней, но он был рад за нее — он не хотел, чтобы она оставалась, не после всего случившегося. С ее уходом появилась внезапная пустота, как будто их компас потерял стрелку, и тревога от мыслей о том, что у него нет никого, кто мог бы указать ему путь домой, обрушилась на Йена несоизмеримой тяжестью. Конечно, в то время он не замечал этого — он никогда не мог заметить, но Лип заметил, и Дэбби… Все они заметили, поэтому приняли его, не спрашивая — спасибо, черт возьми, — и вылечили. Они помогли скорректировать лекарства, и ему стало лучше — не совсем лучше, так никогда не будет — но он сумел выбраться из той дыры. И неважно, что он знал — впереди еще будут такие же темные дни, — сейчас он был на солнце. Работа в «Сказке» подвернулась через некоторое время после этого: он просто пошел туда один, однажды вечером, когда ему снова захотелось попробовать и почувствовать что-то. Время от времени мужчины могли дать ему то, что было нужно, но они всегда были банальным пластырем на ране, которая, как он знал, никогда полностью не заживет. В результате, там ему предложили работу, и он согласился. Теперь же, стоя в душе размером со всю ванную комнату дома Галлагеров, Йен не был уверен, как он здесь оказался. Ну, кроме как из-за денег. Проводя рукой по мокрым волосам, когда услышал звук входящего сообщения, он внезапно подумал, что все это не имело значения — сегодня был хороший день. [Микки]: Поговорим по дороге домой после работы.