***
Как только список был составлен, Микки быстро просмотрел его: в нем не было ничего, что Йен хотел бы скрыть, в основном только одежда из шкафа и ящиков, книги с полки и несколько DVD — все остальное у него уже было с собой. Хмыкнув, брюнет передал листок одному из парней — возможно, Дилли, как подумал Йен, — который еще не сказал ни единого гребаного слова. — Если у вас возникнут вопросы, — сказал Микки, — позвоните мне. Они закивали, как китайский болванчики, и уже спустя пару секунд исчезли за входной дверью. Бросив пустой контейнер в мусорное ведро, Йен проводил их безразличным взглядом. Теперь, когда они остались одни, он рассеянно гадал, вернется ли их вчерашняя открытость друг к другу или Микки решил не позволять чувствам — какими бы тонкими они ни были — взять над ним верх. Рыжему ничего не оставалось, кроме как прощупать почву. — Надеюсь, ты не думаешь, что я буду вести себя так же рядом с тобой, — сказал он весьма бесцеремонно, словно ничего не мог с этим поделать. Микки взглянул на него, и Йену на мгновение показалось, что он увидел, как уголки пухлых губ чуть приподнялись. — Ни в коем случае, рыжий лобок, — выплюнул он, присаживаясь на подлокотник дивана. А вот и он. Микки снял свою кожаную куртку и бросил ее на подушки, демонстрируя, как удлиненные рукава темно-синей футболки обтягивают его накачанные бицепсы и грудь. Сунув руку в карман, он вытащил пачку сигарет и помахал ими перед Йеном. — Не возражаешь? — Только если угостишь и меня одной, — пожал плечами рыжий, думая, что в привычку Милковича явно не входило спрашивать разрешения на что-либо. — Куряга, а? — поинтересовался Микки, зажимая одну сигарету между зубами. — Ты просто полон сюрпризов, — он широко улыбнулся, и его глаза сощурились в уголках; он полез обратно в карман, вытащил зажигалку и прикурил. — Держи, — фыркнул он, протягивая сигарету Йену, и тот факт, что она только что касалась губ Микки, заставил кровь Галлагера буквально закипеть. Он протянул руку и взял ее, намеренно слегка коснувшись пальцев брюнета: для него это было больше похоже на электрический разряд, чем на простое прикосновение — но если Микки и заметил, то не подал виду, судя по тому, что он просто вытащил еще одну сигарету уже для себя. Йен с минуту наблюдал за тем, как он держал сигарету глубоко между пальцами с буквами С и К; как дым вырывался из его приоткрытых губ, поднимаясь вверх мимо его лица. На удивление, он казался другим, когда они были одни, но было ли это просто потому, что никого рядом не было, или потому, что Микки на самом деле было просто удобнее, когда не приходилось никем командовать — Йен не знал. Брюнет был каким-то более свободным — все еще невероятно прямолинейным, но в более игривой манере, как будто он не пытался постоянно контролировать, что он говорил или как он выглядел. В этом имелся определенный смысл, подумал Йен; очевидно, ему нужно было поддерживать не только репутацию, но и требуемый уровень уважения. Если честно, то Галлагер мог бы удивиться, почему Микки не требовал от него такого же отношения, но он не был глуп — он знал почему. — Собираешься одеться или?.. — внезапно спросил Микки, и его глаза быстро скользнули по телу Йена, заставляя того посмотреть на себя сверху вниз, смущаясь собственной усталой внешности. — Черт, да. Извини, — он повернулся и распахнул окно, выбросив половину недокуренной сигареты. — Мне принять душ или как? Микки приподнял бровь, немного ошарашено глядя на него, пока пытался снять с языка заблудившийся кусочек табака. — Нахуя это делать сейчас? — прямо спросил он, и его лицо приобрело мягкий розовый оттенок. — Примешь душ перед сменой, тупица. — Точно, — с этими словами Йен по-ребячьи выпятил губу и направился обратно в свою комнату, чтобы переодеться, в то время как осознание того, что Микки находится по другую сторону двери спальни, без остановки вертелось в его голове. Когда Йен появился снова, Микки все еще сидел на подлокотнике дивана. Его лоб был прижат к ладоням, как будто он о чем-то очень напряженно думал. Внезапный ветерок ворвался в оставленное открытым окно, и Йен сразу почувствовал его запах: он не был уверен, был ли это одеколон, лосьон для бритья, смесь того и другого или просто аромат самого Микки — ему было все равно, — но что бы это ни было, ощущалось приятно. Более того, это казалось чем-то успокаивающим и напоминало Йену о дождливых ночах в Саут-Сайде и таких вещах, как мокрая земля, табак и виски. Непроизвольно он сделал глубокий вдох. — Готов? — спросил рыжий, напугав своего гостя, который внезапно поднял на него глаза. — Ждал, блядь, целую вечность, — выплюнул Микки, словно почувствовав раздражение. Он встал, схватил свою куртку с дивана и направился к двери. И снова Йен последовал за ним, зацепив на ходу рюкзак со стола.***
Машина Микки была матово-черной, чего Йен почему-то не заметил накануне вечером. Она была красивой в своей особенной манере, и рыжий подумал, что темные изысканные цвета и сильные обтекаемые углы, не дающие и капли намека на реальную мощь, которой обладала эта красотка, были чем-то вроде отражения самого Микки. Скользнув внутрь, Милкович сразу же полез в бардачок и быстро вытащил новенький iPhone. — Держи, — он передал телефон Йену, который в недоумении посмотрел на предмет, чуть повертел в руках, а затем взглянул на Микки, приподняв бровь. — Это для работы, — признался Микки, слегка прикусив нижнюю губу. — Ах, понял, — Галлагер осторожно прикоснулся большим пальцем к кнопке в виде круга, заставив экран ожить, прежде чем громко рассмеяться, когда увидел, что на заставке была картинка с ебучим Худи Дуди. Это что-то значило, не так ли? У них уже были свои шутки. — Ну тебя нахер, Микки! — усмехнулся он, но внезапное избавление от необходимости следить за тем, что он сказал, принесло некое облегчение, и он был рад этому. — Похож на инопланетянина, — заявил Микки, не обращаясь ни к кому конкретно, и Йен не мог не улыбнуться полному отсутствию у него системы фильтрации — что бы он ни думал или сказал, брюнета, казалось бы, не заботили последствия. Микки улыбнулся в ответ, не бросив на Йена и малейшего взгляда: он просто завел машину, включил передачу и выехал со стоянки жилого комплекса. Галлагер рассеянно просматривал приложения и был удивлен, увидев два имени, уже сохраненных в его контактах: одно было просто Охрана, а другое… — Я записал там свой номер, на всякий случай, знаешь? — вставил Микки, быстро оглядываясь на попутчика. «Ага», — подумал Йен, — «На всякий случай». — А что за охрана? — Человек, который организует твои «свидания», клиентов в течение недели, — объяснил Микки, потирая нос. — Он будет отправлять тебе сообщения с информацией, а также отвозить и привозить. Кивнув, Йен выключил экран и сунул телефон в карман. — Он будет находиться поблизости во время свиданий? — он надеялся, что не выглядел слишком уязвимым перед Микки, хотя и был в определенной степени уверен, что ответ будет утвердительным. Брюнет посмотрел на него, и его глаза внезапно стали очень задумчивыми, даже понимающими. — Да, чувак, — ответил Милкович, нахмурив брови: он был почти спокоен. — Мы бы не оставили тебя одного… — Йен лишь улыбнулся на это и повернул голову, чтобы выглянуть в окно. — Замечательно.***
Клуб, как Йен знал, находился не так далеко от его дома, поэтому ему показалось забавным, что Микки захотел его отвезти — не то чтобы он жаловался, но он, вероятно, мог бы добраться туда на метро или пешком за то же время, учитывая движение в центре города в субботу. Изображая интерес к вещам вокруг него, Йен почесал в затылке, оглядываясь по сторонам, чтобы вскользь посмотреть на Микки. Он нашел внезапное утешение в том, что брюнет всегда сидел одинаково — как на картинке в его телефоне, за вычетом «Глока», конечно, который, как знал Йен, был спрятан где-то здесь. Он восхищался гладкостью его лба, острым углом носа и тем, как его губы выпячивались чуть вперед; Йен мог сказать по этой манере, что Микки любил водить машину, как будто все остальное исчезало и терялось на этом фоне. Может быть, для Микки всегда было так, кто знает, но в уголках его губ постоянно играла маленькая, почти незаметная усмешка, словно в любую секунду его лицо могло расплыться в полноценной улыбке. Но Йен уже знал — несмотря на короткий промежуток времени, проведенный вместе, — что Микки контролировал себя гораздо больше, чем могло показаться. Он, вероятно, имел контроль над всем. — Кстати, меня зовут Йен, — внезапно признался рыжий, желая нарушить тишину, как будто это маленькое признание было чем-то, что он не мог контролировать. Микки отвел взгляд от дороги и рискнул быстро взглянуть в сторону Галлагера. — Ну, я как бы понял, что ты, блядь, точно не Кертис, — выплюнул он, произнося имя так, словно это было ругательством. Не то чтобы Йен думал, что есть хоть одно грязное словечко, которое Микки мог не знать, но было заметно, что ему оно не приятно. — Тебе оно не нравится? — Блядь, нет. Йен позволил быстрому порыву воздуха вырваться из его носа в изумлении. Он довольно запоздало осознал, что Микки вообще-то никогда не называл его Кертисом. Должно быть, тот давно привык к тому, что люди в их бизнесе используют вымышленные имена. — Есть идея получше? — спросил Йен, довольно искренне интересуясь. Микки приподнял бровь и наклонил голову, одарив Йена взглядом типа «счас подумаем». — Бля, кроме блядского «рыжего лобка», — фыркнул Галлагер, уловив настрой водителя, после чего ткнул его кулаком, как будто собирался ударить, и в первый раз Микки действительно рассмеялся — искренним смехом, из-за которого он внезапно стал казаться обычным парнем, живущим совершенно нормальной жизнью. Это заставило Йена улыбнуться еще шире. — Никогда не говори об этом людям, — неожиданно сказал Микки, его улыбка слегка померкла. — Никогда никому не рассказывай о своем настоящем дерьме. Йен, конечно, знал это, и кроме Микки, он никогда прежде не делал подобного. — Сирко думает, что мое настоящее имя Роджер Спайки, — признался он, и ему пришлось сильно прикусить губу, чтобы удержаться от смеха. — Роджер, блядь, Спайки?! — Да, один пацан, которому я отсосал в старших классах. У него был просто ослиный член. Трудно было объяснить, почему он сказал такую вещь Микки, но Йен знал, что это как-то связано с колоссальным недоразумением прошлой ночью: например, не зная, кем являлся брюнет, он непреднамеренно сломал лед между ними, разрушив барьер, предназначенный для сохранения скромности при встрече двух незнакомцев. Что бы это ни было, он был рад, глядя на постепенно расслабляющегося Микки, как если бы наблюдал за старым другом, находящим удовольствие в историях об их прошлом.